Рюриковичи Ч.3 Гл.2. Наследование - святые принципы и кровавые механизмы.
До мира ли Ярополк Ярославович?
До мира ли Олег Ярославович?
До мира ли Владимир Ярославович?
СтаршОй - сам себе хозяин, а младшие братья под недремным надзором Ярополковых посадников должны подати исправно выплачивать, когда и самим не хватает. Один просвет, что помре Ярополк, то по праву наследования киевский стол следующему брату достанется.
Но не хочет помирать старшой, и гибнет в Овруче средний Олег Ярославович, осажденный старшим Ярополком Ярославовичем. Не стал ждать своей погибели младший Владимир Ярославович - сбежал за море к варягам. И вот уже "варяжские гости" гонят из Новгорода Ярополковых посадников; а вот уже и сам Ярополк бежит от меньшого брата из Киева в Родень, где во время братских переговоров и был убит Владимировыми варягами.
И взошло над Киевом "Красное Солнышко" - Владимир.
Отчеканил Владимир серебряные монеты с незатейливой надписью : "Владимир на столе. А се его серебро"; расплатился ими с наемниками, убившими брата, да пригрел Красное Солнце беременную от убиенного брата вдову - "Грекыню" и родила она ему вскоре сына Святополка, прозванного в летописях "Окаянным".
Но вина ли это Святополка, коль ему на роду было так написано - что не первой женой Владимиру была гречанка, что зачат он был не Владимиром, а его старшим братом Ярополком. Ведь все эти нюансы никакой морально-правовой основы не имели. По его рождению было одно - жена Владимира "Грекыха" первенца ему родила, старшего сына - первонаследника великокняжеского престола.
Первой родила вторая, а не первая жена - варяжка Роднега, что, видать, не скоро оправилась от "женитьбы" незваного жениха, приступом взявшего ее и родной город Полоцк. Но и она родила Владимиру сыновей, одного из которых - Ярослава, в летописях прозвали Мудрый. Вот вам и сюжетец почище шекспировских. А всего жены Владимира - варяжка, гречанка, две чешки и болгарка - родили двенадцать братьев. Братьев по отцу. Были ли они братьями по духу?
Болгарка своих сыновей назвала Борисом и Глебом;
Вдова Ярополка нарекла первенца Святополком;
Всех остальных звали - Ярослав, Станислав, Изяслав, Судислав, Вышеслав, Святослав, Мстислав, Всеволод и Позвизд.
О Позвизде только и известно, что он был; жизнь его вообще неизвестна. Возможно он сын одной из сотен Владимировых наложниц - не это существенно.
Представим себе психическое состояние подростка Святополка окруженного всеми этими славиками. Я очень сомневаюсь, что его мать привила ему любовь к ним. А вот подготовить своего сына к условиям удержания "стола", как только он ему достанется - вот это было бы вполне реально.
А что могла посоветовать своему Ярославу его поздно спохватившаяся мать Роднега? Наверное – быть Мудрым. Что и сталось. Но не скоро.
В последние годы жизни Владимира Киевское княжество управлялась фактически его сыновьями, посаженными от Новгорода до Тмутаракани, от Полоцка до Мерянской земли.
И вот, на столе в Киеве - Святополк, в Новгороде - Ярослав, Всеволод отправился подальше от братьев в Швецию, но там и погиб, Вышеслав и Изяслав умерли еще при Владимире, о Станиславе как и о Позвизде в летописях ни слова.
Так что Святополку, чтобы не повторить судьбу своего родного отца -дядюшки - первого мужа своей маменьки, осталось решить проблему с : Ярославом, Святославом, Мстиславом, Судиславом, и Борисом с Глебом.
Из них из всех первый претендент на Киев - Ярослав. Всех проблем Святополк решить не успел... Согласно русских летописей он успел устранить только половину из них - Святослава и Бориса с Глебом. После чего, гонимый варягами Ярослава, напавшего на Киев, "...прибежал в пустынное место между Польшей и Чехией, и там кончил бесчестно жизнь свою".
Мстислав, выступивший войной против княжившего уже в Киеве Ярослава, но проигравший ее, "внезапно заболел на охоте и умер". Он же - Ярослав - по навету засадил в заточение Судислава. А Бориса с Глебом по его инициативе причислили к лику святых в 1021 году - первые свои святые. И чтил память своих невинно убиенных братьев благочестивый Ярослав Мудрый - единственный из братьев, оставшийся в живых.
В заключении этой кровавой истории о гибели всех сыновей Владимира остается привести из скандинавской Эймундовой саги сообщение о том, что варяжские предводители Эймунд и Рангар были приглашены в Новгород конунгом Ярислейфом, и там, ворвавшись в княжеский шатер Бурислейфа, убили его; а голову Бурислейфа Эймунд поднес Ярислейфу.
Проблема имени истинного убийцы Бориса, по-видимому, волнует сейчас только узких специалистов. Нам же необходимо разобраться с вопросом - а какова логика в действиях Владимира, настрогавшего кучу кровных братьев, чтобы они, и это ему было точно известно, ибо сам такой, перерезали потом друг дружку, в борьбе за Киевский стол.
Конечно, можно предположить, что князь, озабоченный судьбой дела своей жизни, генетически знал, что только наимудрейший, оказавшийся победителем в кровавом турнире за власть, способен достойно продолжить главное дело его жизни. Но, по-видимому, дело было в ином или не только в этом…
Генетическая память подсказывала (по В.Далю):
"Работные дети - отцу хлебы", поэтому "корми сына до поры; придёт пора, он тебя покормит", причём "один сын - не сын, два - не кормильцы", потому, что "первый сын Богу, второй царю, третий себе на пропитание" и последующие также.
Тысячелетний опыт выживания родовой общины, закрепленный в обычаях, нормах родового права вступал в противоречие с изменившимися на основе полюдья условиями выживания для одних, вставших у кормила(!) власти, но оставался единственной надеждой сносного прокорма для других. И был делёж! Но не только. Ведь отчего Владимир - Красное Солнышко взял в жены беременную вдову убиенного им брата? Иль такой красавицей была? Иль законною добычею победителя? Иль совесть замучила?
Нет, нет и нет! Красавиц у него несколько гаремов было, а добычею не долго тешатся. Но был суровый закон выживания рода, согласно которого всё от погибшего старшего брата ложилось не столько в карман, сколько на плечи младшего брата - и жёны и дети становились жёнами и детьми оставшегося в живых.
А ведь уже в эти времена летописцы отмечали, что нет не только мира между братьями (и когда он был?), но нет и стыденья к женам их и родителям.
Но, по-видимому, дело было в ином. Уже зарождалась новая идеология. Лучше всего идеологию этого зарождающегося ранне-государственного общества отражает фраза Олега Вещего: "сребром и златом не добуду дружины, а с дружиною добуду и злата и серебра". Эта фраза ставила крест на родовых отношениях между кровными братьями, и прославляла идею кровного братства, то есть братства, спаянного совместно пролитой кровью. И своей кровью, и врагов своих. При таком понимании братства отдавать "серебра и злата", добытого кровным братством, какому-то брату, у которого и мать - тетка, по меньшей мере неразумно.
Но обыденное родовое право гнуло свое – отдай.
И существовал, освященный тысячелетиями, институт наследования по родовой линии от старшего к младшему, что вело к "лествичному" восхождению представителей рода на главный наследственный кус - Киевский, позже – на Владимирский, а потом и на Московский престолы. Но были и особенности.
******************
Продолжение следует.