Василию Тихоновцу и Наталье Столяровой в юбилей с любовью! Наверное, все у Вас было не так, как у моих героев, но разве имеет значение, как приходит любовь. Главное, что она приходит.
Каждое утро он встречал ее на троллейбусной остановке. В пятнадцать минут восьмого он уже стоял у газетного киоска и ждал. Из ревущего потока машин, мчащихся по проспекту, то и дело выныривали юркие маршрутки, тяжело ворча выгребали переполненные троллейбусы, с импортным шиком подкатывали новенькие автобусы. Все, кто толпился утром на остановке, дружно смотрели в сторону проспекта, словно притягивая своими напряженными взглядами долгожданный транспорт. И только он, отвернувшись, смотрел в противоположную сторону, поджидая ее. Она , как всегда, опаздывала. И он нервничал, смотрел на часы, на спешащих прохожих. Неужели этим утром он не увидит ее? Значит, день можно вычеркнуть из жизни. День в котором не было ее озабоченного милого лица, ее рассеянной улыбки, можно просто вычеркивать из жизни, как никчемный.
Вдалеке, в толпе прохожих, замелькал ее белый плащ. Он радостно вздохнул и огляделся. Жизнь снова засияла всеми красками. Жизнь была прекрасна, потому что по тротуару спешила женщина в белом плаще. Именно она, эта женщина с милой рассеянной улыбкой, каждый день вносила гармонию в первобытный хаос городского утра. Даже не догадываясь об этом. Он с удовольствием смотрел, как она стремительно обгоняет прохожих, чуть наклонив голову. Короткая стрижка, шелковый пестрый платочек, подхваченный ветром, словно бабочка, порхает над плечами. Ему казалось, она, как сияющая белая птица, не шла, а летела над пыльным тротуаром, осеняя своим праздничным светом все вокруг. Он удивленно огляделся: неужели никто не видит этого чуда? Похоже, никто. Пялятся на автобусы и ничего не замечают! Слепцы!
Женщина вбежала на остановку и замерла, устремив, как и все, взгляд на проспект. Она стояла совсем рядом, и он ощущал тонкий, утренний аромат каких-то легких духов. Он не мог рассматривать ее в упор, и поэтому старательно косил глазом, отмечая с нежностью разрумянившееся лицо, дрожащие ресницы, чуть припухшую нижню губку. Подняла руку в тоненькой черной перчатке, поправила непокорную прядь. Он ловил каждое ее движение, чувствуя, как радостно бьется его истосковавшееся сердце. Жизнь снова обрела смысл.
Он представлял, как они вместе возвращаются домой. Идут, не спеша, по бульвару, усыпанному желтыми кленовыми листьями. Ее рука в тоненькой черной перчатке свободно лежит на его руке, и он чувствует ее тепло. Дома она готовит ужин, а он рассказывает ей, как долго тянулся день, и он совсем ошалел от тоски и даже хотел украсть ее с работы, но не решился. Женщина тихо смеется и целует его, и вся печаль этого дня растворяется, испаряется. Потом они не спеша ужинают, пьют ароматный горячий чай. Она умеет заваривать удивительный чай! После ужина они выходят на балкон и молча стоят, обнявшись. Внизу засыпает и ворчит уставший город, угасает заря на темнеющем небе, вспыхивают первые звездочки...
Автобус наваливается фырчащей громадой, грубо возвращая его к действительности, и он, вздрогнув, с грустью наблюдает, как она взбирается по высоким ступенькам в салон и теряется за чужими равнодушными спинами. Дребезжа разболтанными дверями, автобус тяжело уползает с остановки, а он, проводив его взглядом, покупает в киоске газету и, сгорбившись, бредет по бульвару, усыпанному желтыми кленовыми листьями. Впереди целый день. Целый день ожидания! И этот день надо как-то убить, чтобы скорей наступило утро, освещенной улыбкой женщины в белом плаще. Конечно, можно поехать к внукам. Впрочем, сегодня должны принести пенсию, а значит, никуда он не поедет, а будет сидеть дома. Сейчас купит молока, колбасы - и домой.
Женщина, протиснувшись к окошку, грустно смотрела, как мужчина в черном пальто, сгорбившись идет по бульвару, рассеянно похлопывая газетой по руке. Опять не подошел. Опять не осмелился. А может, она все придумала? И ничего такого нет: ни его робких взглядов, ни его смущенной улыбки. Может, ей все это показалось? А она, как дурочка, каждое утро вот уже две недели несется на остановку, чтобы увидеть его. Хотя ей уже никуда не надо ехать, никуда не надо спешить. Вот уже две недели, как она на заслуженном отдыхе. Пенсионерка. Ужасное слово! Лучше его не вспоминать.
Автобус затормозил, женщина вышла на остановку, огляделась и пошла обратно. Торопиться совершенно некуда. И утро такое славное занимается. Интересно, как его зовут, этого нерешительного мужчину в черном пальто? И чем занять сегодняшний день? Может перебрать вещи в шкафу? Надо же как-то убить время до завтрашнего утра. Пожалуй, завтра она сама заговорит с ним. Женщина улыбнулась и пошла быстрее. Сейчас она зайдет в магазин, купит кефира, творогу и нажарит сырников.
Они столкнулись у молочного отдела. Женщина в белом плаще и мужчина в черном пальто. С радостным удивлением они смотрели друг на друга и молчали.
- Что пишут? - спросила наконец женщина, кивнув на газету.
- В Африке выпал снег, - улыбнулся мужчина.
- Надо же! Природа тоже умеет шутить.
- И поэтому Вы решили сбежать с работы?
- Нет, это работа сбежала от меня. Вот уже две недели, как я на пенсии.
- Но как же? Тогда зачем вы приходили на остановку вчера и сегодня? - удивился мужчина. И вдруг улыбка понимания озарила его лицо.
- Неужели?...
Женщина лукаво улыбнулась:
- Ну да! Я чувствовала, что в Африке что-то должно случиться. Но такого сюрприза даже я не ожидала...