Израильтяне географию не знают. Кроме тех, кто приехал из Союза в начале девяностых годов прошлого столетия.
В школе географию практически не учат, впрочем, как и историю.
А вот по заграницам разным мы ездим очень много. Но для этого географию знать не надо, только билет на самолет купить.
Даже не верится, что нас всего семь миллонов. А если считать ивритоязычных – и того меньше.
Но в любой части земного шара стоит только рот открыть и слово сказать на иврите, сейчас же кто-нибудь откликнется. И ладно бы в Толедо каком-нибудь или на Красной Площади. Это-то понятно. А в московском метро на станции «Сокол»? В одном вагоне пятеро нас израильтян одновременно ехало. Чудеса.
Так вот, несмотря на любовь к путешествиям, географию израильтяне в большинстве своем не знают. И это мягко сказано. На карте Север и Юг найти не умеют. А когда я по наивность в начале 90-х своим новым друзьям-согражданнам на карте показала для сравнения СССР и Израиль, мне просто не поверили, и всю разницу в площадях и размерах объяснили (мне!) советской пропагандой. Карта-то на русском языке была.
Анекдот такой был, как приехавший из Союза учитель географии начал в школе работать. Глобус на урок принес, а директор увидел и заинтересовался, что за диковина. Учитель и ему объяснил. Директору понравилась идея. Деньги выделил на покупку еще одного глобуса. Глобуса Израиля.
Недавно ездили мы с мужем по отпускным делам с нашего юга на наш север. Из Беэр Шевы в Галиль. По горам походить, по ручьям побродить, в нашей великой реке Иордан ноги помочить.
На полпути остановились в придорожном кафе попить кофейку и съесть припасенные заранее бутерброды.
Расположились под навесом на улице. Сидим, отдыхаем.
Подъезжает микроавтобус. Из него высыпаются девочки-подростки. Все в одинаковой одежде, синие блузки, серые юбочки ниже колен. С ними две учительницы, сопровождение. И рав. В черном, при шляпе. Ясно, в Тверию едут, на могилы праведников. Экскурсия школьная. А вот еще одна группа. Тоже из религиозного сектора, но выглядят несколько по-иному. У нас этих секторов пруд пруди. Тора одна, а изучают ее по-разному. По-моему, это неплохо. Если вдуматься.
Тот, кто разбирается, по внешнему виду сразу определит, к какому направлению ортодоксального иудаизма относится каждая группа. А нам эти подробности ни к чему.
Оглядываемся, наблюдаем. Несколько солдат, с огромными сумками. Видимо, домой едут, на недельный отпуск. А как без солдата? На любой свадьбе можно среди гостей увидеть солдата в форме и с оружием, которое он таскает за собой по всему залу. А как танцевать? Мы к солдатам очень хорошо относимся. У нас у всех дети в армии служили. Или будут служить. Молодцы.
А вот две девочки-солдатки. Подружки. Сидят, хихикают, мороженое едят. А оружие рядом пристроили. Бдительные. Тоже молодцы. Нечасто девочек с оружием увидишь.
Двадцать два года назад меня поразило на улице количество беременных солдаток. Потом-то я поняла, что этого быть не может по определению. То есть, солдатка забеременеть может, но в армии уже никто ее не оставит.
Видимо, непривычное для моего тогдашнего взгляда обилие беременных и такой же непривычный вид девушек в военной форме сложились в собирательный образ беременной солдатки. Явление известное в психологии под названием «контаминация». Вот и верь после этого своим глазам и своей памяти. Недаром говорят: «Врет, как очевидец».
Отвлеклась. Оглядываемся уже с интересом. Кто еще сидит рядом?
Народ разномастный в буквальном смысле этого слова.
Цвет кожи и волос варьирует и сочетается самым причудливым и непредсказуемым образом. Такое разнообразие черт лица, цвета кожи, одежды... Белокожие блондинки тоже встречаются, хотя и не часто. Родители этого парнишки, видимо, приехали в свое время из Индии. А эта парочка рыжих? Из Северной Америки?.. Ну, с этой семьей все ясно. Старшие между собой разговаривают на испанском, а с детьми на иврите. Мы тоже дома по-русски говорим, а с детьми – как покатит. Сами не замечаем.
Парень и девушка. Она худенькая, стройная. В платье до пят. Волосы под платком спрятаны. Говорят по-арабски. Видимо, едут с нашего бедуинского юга на наш арабский север. По виду не бедуины, они и выглядят по-другому и одеваются иначе. Может быть учатся в Беэр Шеве? Молодцы. Еще одно цветное стеклышко в калейдоскопе.
Так, почему не вижу ребят в вязаных кипах и женщин в широких длинных юбках, в кроссовках и косынками, закрученными в виде легких тюрбанчиков? А, ну вот они. Две семьи. Молодые, с кучкой детей, обе женщины беременные. Тоже молодцы. Нам они очень нравятся.
А эта семья из стран Магриба. Красивые, веселые, темпераментные, разговаривают громко, руками размахивают. И дети у них балованные.
А вот девушка из Эфиопии. Скорее всего, родилась здесь, но родители приехали из Эфиопии. У меня к выходцам из Эфиопии особое отношение. Хорошее. Так сложилось, что первые несколько лет мы жили в доме, где большинство семей было из Эфиопии. Мы привыкли к их песням и танцам, к запаху их кухни, к их пряностям.
Кота нашего черного они не одобряли, и побаивались, ну тут уже ничего не поделаешь.
Кстати, если приглядеться, у большинства черты лица европейские. Цвет кожи – да, темный. Волосы курчавые. А черты лица – или европейские, или смешанные. Как и у большинства из нас. Я однажды в автобусе внимание обратила. Напротив меня сидели двое очень немолодых мужчин. Похожие друг на друга, как близнецы. Оба худощавые, с короткой стрижкой. Лица морщинистые, расположение морщин идентично почти до полного совпадения. Черты лица, разрез глаз. По виду оба явные евреи, только один светлокожий, явно ашкеназского происхождения, а другой, темнокожий, из Эфиопии. Если бы я когда-нибудь сомневалась по поводу еврейства выходцев из Эфиопии, то вид этой пары, случайно оказавшейся рядом в автобусе, эти сомнения развеял бы сразу. Но таких сомнений у меня никогда не было.
Между прочим, первый раз еврея из Эфиопии я увидела в городе Пенза.
В нашем городе было Высшее военное училище, где, ко всему прочему, учились молодые люди из разных экзотических стран. Между прочим, и палестинцы.
Раз в год, в летний сезон, к нам в город на гастроли приезжал какой-то ансамбль еврейской песни. Все евреи города, как и положено в провинции, приходили на этот концерт. Вне зависимости от знания и понимания идиша. Это был акт солидарности.
Однажды на таком концерте мы увидели негра. Явно студент военного училища. Но как его занесло сюда?
Кто-то шепотом сообщил нам, что у него на руке брелок с магендовидом. Еще более непонятно. Как в том анекдоте. «Тебе мало, что ты негр?»
Потом добрые люди рассказали нам об эфиопской еврейской общине.
А теперь представьте себе, какой уровень еврейской самоидентификации должен быть у человека для того, чтобы в чужом городе, в чужой стране прийти на концерт песен на чужом идише. И только для того, чтобы два часа побыть рядом с евреями? Молодец.
Можно было продолжать сидеть и наблюдать дальше. Люди менялись, приходили, уходили. Появлялись новые лица, новые оттенки и узоры в калейдоскопе. Это мы. Все наши, все сосчитаны. Что нас держит вместе? Хочется верить, что-то еще, кроме ненависти наших недоброжелателей и врагов.
Мы пили кофе, ели бутерброды и радовались разнообразию лиц на отдельно взятом участке земного шара.
И где?.. Не в Нью-Йорке. Не на международном курорте. Не на очередных олимпийских играх.
Всего-навсего заправочная станция недалеко от Тверии. От силы полсотни легковушек и пара автобусов.
Может, прав тот директор школы – пора задуматься о глобусе Израиля?
=