Четвёртый рассказ цикла "Город, которого нет"
Конечно, как все люди, Оливер Рид вёл свою жизнь днём. Его отец, недавно скончавшийся, оставил в наследство Оливеру фирму по продаже недвижимости, "Омега". Крупную. Успешную. Впрочем, такой статус Оливера не устроил, и быстро фирма стала ещё крупней и гораздо успешней.
Оливер не мог пожаловаться, что дневная жизнь его была скучна, бедна, неустроена. Напротив! С удовольствием он надевал по утрам рубашку, костюм и галстук, с удовольствием проводил день в офисе по центру родного - и богатого - округа города.
Вокруг Оливера Рида всегда были люди. Много людей. Деловые партнёры, подчинённые, друзья, родственники, девушки... Только врагов Оливер не имел. В самом деле, как можно его ненавидеть? Вежливый, добропорядочный, ответственный, щедрый. Он всегда появлялся на работе вовремя. Слова резкого не сказал кому-то в компании. На хороших, честных условиях вёл дела. С утра и до позднего вечера решал проблемы "Омеги". А позже, после работы, шёл в какой-нибудь уютный, знакомый ресторан с женщиной, или с друзьями, или один.
Пожалуй, кому-то такая жизнь могла показаться рутиной. И скучной, серой, изо дня в день одно и то же, по накатанной, и, мол, совсем никакого разнобразия. Она затягивает, рутина. А Оливер, может быть, лучше многих знал, как легко, быстро утонешь, потеряв вкус, интерес, желание биться, барахтаться дальше... Нет, никогда он не испытывал этого сам. Но видел достаточно. Думал - достаточно.
Как все люди, он вёл свою жизнь днём. Но как-то раз ему стало любопытно - а что же скрывает город ночью, что может дать, показать жизнь ночная? Праздное любопытство. Однако, попробовав, Оливер не захотел больше оставлять её.
Едва ночи стоит наступить, город изменяется. Да, он спит, и люди спят, и звуки стихают, и всё, застыв, дожидается прихода утра. Автобусы не шумят на дорогах. Люди не спешат, толкаясь, от метро по своим делам. Гаснет свет за окнами домов, в стёклах компании Оливера. Люди, вернувшись домой, ложатся по постелям. Город спит. Но кто сказал, позвольте, что разбудить его - невозможно?
Едва ночи стоит наступить, Оливер изменяется. Вместо костюма, рубашки и галстука - джинсы, футболка, полоска кожи на лоб, цепочки и шнурки на шею и запястья. Вместо аккуратной, спокойной причёски - растрёпанный вихор. Вместо Оливера Рида - Дезмонд.
Он, Дез, не Оливер, выскальзывал из дома в объятия темноты. Он, не Оливер, пустыми переулками, тихими дворами крался до центра города. Он, не Оливер, в дыме и огнях клуба садился за столик к своим друзьям.
Если бы те, с кем общался Оливер Рид, увидели дружков Дезмонда - они пришли бы в ужас. И не поверили своим глазам. Где костюмы, галстуки, золотые булавки и изысканные манеры? Где сдержанность, аккуратность, речевой этикет и беседы о высоком? Друзья Дезмонда были под стать ему. Рваные джинсы, гремящие цепи, бардак на голове, скабрёзности, смачные словечки... Когда Дезмонд приходил в душный, пестрящий клуб, компания ждала его.
Это заведение, этот столик - место встречи. Они всегда собирались тут. И никто не знал, разумеется, кто такой на самом деле Дезмонд. Дез. Без фамилии. Без прошлого, планов и забот о хлебе насущном. Который, пропадая на день, приходит сюда каждую ночь неизменно.
Клуб - только первая, впрочем, точка на карте ночных приключений. Дезмонд с друзьями гуляли там, пока не надоест. Затем - торговый центр. Затем - ресторан, куда их едва пускали, но всё же пускали. Затем - бар. А в итоге заведения закрывались, и вот тогда, по-настоящему, приходила пора повеселиться.
Дезмонд взял себе за правило - всё, что придёт в голову ночью, исполнять немедля. Конечно, в пределах разумного. Но всё. И сразу. И без сомнений. Любое желание, любая мысль, дикая, сумасшедшая задумка, тень задумки... Стоило Дезмонду подумать "хочу...", и он шёл превращать желаемое в действительное. Друзья шли с ним.
Поначалу, когда Дезмонд только открыл для себя ночную сторону, его желания были скромны. Посетить тот или иной клуб. Выпить тот или иной напиток. Но чем дальше - тем больше, вскоре Дез вошёл во вкус и захотел попробовать... всё. Каждую мелочь, что может дать ему ночь. Вдохнуть ночной город полной грудью. Без остатка выпить его.
И Дезмонд пил. И Дезмонд пробовал, вдыхал, бросался в такие пучины, каких, точно, никто не ожидал бы от Оливера Рида.
Да, это правда, что ночью город спит, устав от дневной суеты. Однако разбудить его - возможно. Однако узнать новое, неожиданное, потрясающее - возможно. Дезмонд будил город. Не весь, разумеется, - только часть, и с головой опускался в пьянящую, яркую, ночную глубину.
Много сладких, счастливых минут провёл Дезмонд с ночным городом. Они летали, обгоняя друг друга, по крышам домов и гаражей. Они купались в волнах тёплого моря, в лучах лунной дорожки. Проникали в уснувшие магазины. Прятались от полиции в укромных уголках. Дрались с местной бандой. Гуляли по улицам Квартала, района, куда власти города ссыпали, будто гнилую крупу, все отбросы общества - насильников, воров, убийц, прочих преступников. Город и Дезмонд заглядывали в окна спящих людей, спасали девушку из рук маньяка, знакомились с бродягами, нищими и бездомными детьми. Им довелось однажды пуститься в бег по улицам и переулкам, спасаясь от сумасшедшего с пистолетом. Заплыть в тихую, окружённую камнями бухту вдали от городского пляжа. Пройти по тёмным, гулким тоннелям трёх станций метро. Исследовать длинный подвал под целым домом. Побродить с фонариком от края до края пыльного, тесного чердака.
Друзья не всю ночь разделяли приключения Дезмонда. Один, другой, третий - они расходились, хотя, впрочем, Дез ничего не имел против побыть в одиночестве. Нет. Так, пожалуй, город ещё больше, ещё сильней обращался в новое, интересное, опасное, страшное, необычное. Дезмонд гулял один по тихим улицам. Плавал в море, чувствуя, что вся громада, весь простор воды - его, только его. А ближе к утру, когда желания были исполнены, он любил лежать на спине на крыше дома, глядя в небо.
Сам Дезмонд не мог бы описать, что чувствует в такие мгновения. Он не был Оливером Ридом. Но, впрочем, и Дезмондом тоже не был. А кем тогда? Кто он?
Город. Быстро, легко нашёлся ответ. Ночью, в бурном потоке новых мест, знаний, эмоций, в погоне ли, в покое ли - Оливер-Дезмонд был городом. Растворялся в городе. Отдавал ему себя, без остатка, и сливал своё существо с нитками улиц, с гладью моря, с домами, парками, подвалами, чердаками, магазинами, кинотеатрами... Он пил город до последнего глотка. И давал городу пить себя. Он вдыхал полной грудью, впуская воздух глубоко, глубоко в лёгкие - глубже, чем мог бы сделать когда-нибудь, где-нибудь днём. Он был свободен. Он знал, что стоит в мыслях мелькнуть "хочу..." - и пойдёт, куда хочется, сделает, что хочется. Здесь, сейчас, ночью, он имел возможность потакать любой прихоти. Быть свободным. Не призрачно, не надуманно, не в рамках чего-либо, не почти. Совсем свободным. Свободным до конца.
Он возвращался домой к утру, уже Оливером. И спал пару часов. И, как обычно, надевал костюм, галстук, рубашку. И, как обычно, шёл в офис, чтобы работать до вечера. Оливер Рид, вежливый, спокойный, добропорядочный, дневной.
Возможно, кто-то мог бы подумать, что Оливеру осточертела его жизнь, наскучила, что он, барахтаясь, сбегая в ночной город, изо всех сил не даёт себе упасть на дно. Этот человек ошибается. О, он очень, очень ошибается. Оливер, правда, видел много людей, сбившихся с пути. Мрачных, озлобленных, с пустыми глазами, сердито сведёнными бровями, без всякого выражения... Они сидели за кружкой пива в кафе, жалуясь на жизнь друг другу. Или, бездумно уткнувшись в телевизор, не выходили из квартир. Порой друзья Оливера, ещё вчера весёлые, довольные, сегодня смотрели исподлобья хмуро и говорили, что жизнь - дерьмо.
Да, Оливер видел много людей, сбившихся с пути. Но сам он не сбивался никогда, нет, что вы. Он не терял интереса к жизни. Равно, к слову, - и к ночной, и к дневной.
Дело в том, что Оливер Рид с удовольствием жил днём. Ему доставляли удовольствие сделки, и контракты, и общение с друзьями, и отношения с девушками, и ужины в ресторане вечером, и фильмы в кино по выходным. Казалось бы, что нового можно найти в привычном течении. Кинотеатры, рестораны, офис - день за днём, день за днём. Но не стоит забывать, что у Оливера Рида была ночь. И кое-чему сумел научить его ночной город.
Люди - дневные существа. Они работают, отдыхают, любят и расстаются, грустят и радуются - днём. А город многогранен. У города есть не одна, отнюдь не одна сторона, столь привычная людям. Строя свою жизнь только днём, они не видят ночи. И потому, наверное, так часто впадают в депрессию, теряют интерес к жизни, желание жить, опору под ногами. Потому ненавидят, злятся, обижают и предают, становясь чёрствыми, равнодушными, жестокими, злыми.
Разочарование. В себе, в других, в мире. Люди не могут, не умеют бороться с ним, хотя, по сути, им только нужно - выйти ночью из душных, тесных квартир. Вдохнуть воздух глубоко, глубоко в лёгкие всей грудью. И взять привычные улицы, кинотеатры, рестораны, офисы, школы. И найти в каждом, в каждом знакомом предмете новую грань. Новую сторону. Ночную сторону. Найти, попробовать на вкус и сделать из старого - новое, из надоевшего - интересное, из серого - яркое. Это не трудно. Совсем не трудно - жить, без остатка беря от жизни то, что она может дать тебе.
Оливер умел. Он взял урок у ночного города, как отыскать в мирке владельца компании новые, неизвестные, увлекательные стороны. Как взять себе лучшее, светлое, любопытное, как сделать таким остальное, всё, как открывать новый мир с каждым шагом по знакомым улицам. Он делал так ночью. После многих, многих десятков ночных вылазок город не наскучил ему, всегда где-то внутри, глубоко, хранилось новое, то, что ещё не успел ощутить, увидеть, услышать, сделать Оливер. Город многогранен. Город бесконечен. И почему так мало людей замечает это?
Просыпаясь утром, Оливер Рид чувствовал в своей груди любовь к городу. Огромную, сильную, пьянящую любовь, и желание идти, бежать, делать, и предчувствие чего-то яркого, нового впереди. Оливер летел с кровати в кухню, с кухни на воздух, по улицам и дорогам к офису. Он вдыхал воздух глубоко, глубоко в лёгкие, всей грудью. Он думал, что же готовит ему город грядущим днём. И любил его, свой дом, свою жизнь, любил пьяняще, остро, сильно. Этот город - родной ему, это город - он сам. Никогда Оливеру не будет скучно, плохо здесь. Он никогда отсюда не уедет. Он никогда не оставит ни дневной, ни ночной стороны.