На краю большого села стояла старая избушка, одним боком к тайге. С другой стороны, большая поляна, на которой всем хватало места. Пасся скот: козы, овцы да телята. Каждый день, сельская детвора уже с самого утра на поляне занималась играми. В старой избушке жил одинокий дед Иваныч. Он был добрым человеком. К нему тянулись люди - кто за помощью, кто за советом. Никому в просьбе не отказывал, помогал, чем мог.
Даже будучи глубоким пенсионером, работал на лесоскладе
сторожем.
Мальчишки ходили за Иванычем везде. Он им налаживал удочки для рыбалки. В лесу ставили силки на птиц, вынимали попавшуюся и дед Иваныч рассказывал историю этой пичуги, а потом опять отпускали на свободу. Вечерами на реке у костра до сумерек слушали истории из далёкого дедового детства.
Семьи у деда не было, с ним жил только дворовый пёс по кличке Дружок, да старый кот Василий.
Кот - это был ещё тот плут! Старый пройдоха. Летом он кормился сам. Под прошлогодним сеном выискивал мышей, да разорял гнёзда сорок. Ворон боялся. Знал, что у них клюв как молоток.
Но однажды забылся, или любопытство взяло над ним верх - Василий заглянул в воронье гнездо, только хотел посмотреть, что там …и потемнело всё вокруг. Очнулся на земле. Лежал на спине, а над ним стояла ворона с огромным клювом. Кот не помнил, как оказался дома за печкой. С тех пор стал панически бояться ворон.
Дружок с дедом ходил сторожить лесосклад. Он любил запах хвои. После дежурства провожал хозяина домой отдыхать, а сам возвращался назад. Ложился на горячие опилки, слушал шёпот сосен и засыпал. Тайга стояла плотной густой стеной. Лето было жарким. Иногда ветерок доносил слабый запах гари.
Был полдень, но внезапно солнце закрылось грязными облаками дыма. Усилился запах горящей хвои. Дружок потянул носом, вскочил на ноги и опешил. Постояв секунду, пёс пулей помчался домой. Огонь уже охватил большую часть дома. Дверь в коридор была приоткрыта, пёс вбежал в комнату и бросился в тот угол, где отдыхал дед.
На широкой деревянной кровати хозяин спокойно спал. Пёс, чуя беду, стал тянуть деда с кровати, но тот не просыпался. Тогда Дружок стиснул челюсти на лодыжке ноги, дед зашевелился, застонал во сне, глубоко вздохнул и вскрикнул, открыв глаза.
Было дымно и темно. Пёс тянул деда за штанину к выходу. Языки пламени уже лизали открытую дверь. Дед с трудом сделал шаг к порогу и, закашлявшись, упал. Огонь уже касался одежды, ещё одно усилие - и они оказались на улице, скатившись с крыльца на траву во дворе.
Дом полыхал, горело всё. Огонь шёл стеной, зацепив надворные постройки. Недалеко за дедовой усадьбой находился лесосклад. Иваныч качаясь от угарного дыма, удалялся к центру поляны. Огонь быстро слизал дедову избушку и скачками потянулся дальше, нанося непоправимый урон тайге.
Дед тяжело дышал. Откашлявшись, сочувствующе посмотрел на Дружка. Пёс зализывал подпаленные лапы и хвост, преданно заглядывая в глаза.
- Молодец! - Похвалил дед и погладил его по спине, чувствуя под ладонью оплавленную шерсть. У Иваныча обгорели ступни ног, он морщился от боли. Дружок подполз, примостился рядом на траву и лизнул ожог на ноге. Острая боль пронзила сердце. Дед вскрикнул, пёс поджал уши и заскулил, продолжая лизать ожоги на ногах. Стиснув зубы, Иваныч терпел боль, а пёс старательно облизывал обожженные ноги хозяина.
Дед прослезился:
- Ты меня спас, вытащил из огня, сам обгорел, и ещё раны зализываешь. А вот где же наш Василий? Жаль кота, хоть и с норовом, но жили вместе – семья. Как мы без него? Всё, всё сгорело, ничего не осталось - дед заплакал.
Вскоре на телеге подъехали сельчане - помочь тушить. Получилось, что приехали с опозданием.
- Ты уж прости ,Иваныч, припоздали. Пока склад потушили - вот так и получилось,- сказал бригадир. Положили деда на телегу и отвезли в больницу.
Прошло два месяца. Иваныч ходил, опираясь на костыль. Директор лесосклада пообещал большую комнату в новом общежитии, отстроенном специально для одиноких пенсионеров - погорельцев. Пожар принёс много горя людям, проживающим в лесной полосе, а таких нуждающихся - почти пол села.
В день выписки из больницы за Иванычем приехал сам директор и на машине подвёз его к новому деревянному большому дому. Сказал ему номер комнаты, поздравил и, пожав руку, извинился:
- Иваныч, ты уж прости, ещё дел много, а тебе комендант здесь всё покажет. Ну, бывай. Дед, опираясь на костыль и осторожно ступая на свежевымощенную дорожку, медленным шагом пошёл к своему новому дому. Дверь в комнату была открыта, он вошёл, осмотрелся, присел на край кровати и задумался.
Было тяжело вспоминать то тяжёлое время пожара. Где теперь его верные друзья - Дружок и Василий?
В комнату вошла комендант дома и громко сказала:
- Стучу, стучу. А ты чего грустишь, Иваныч?
Новый дом, новые соседи. Да, совсем забыла… А что ты будешь делать с котом и собакой?
- Где они? - у деда задрожал голос.
- Да здесь, при столовой. Варвара их подкармливает. Пёс твой сильно обгорел, его ожоги, мальчишки мазали мазью, которую сварила бабка Чугуниха. А кота на обгоревшем дереве Дружок признал. Только через двое суток слез, вот характерный какой.
Иваныч тихонько поковылял в сторону столовой. Пёс его узнал издалека. Прибежал с хриплым лаем - юлил, не давая себя погладить, лизал руки и преданно заглядывал в глаза, как будто о чём-то хотел спросить.
Дед присел, обнял Дружка и заплакал. Слёзы катились, и где-то терялись в морщинках щёк. Пёс облизывал солёное лицо своего хозяина и скулил.
- А где Василий? – спросил дед.
Пёс замолчал и оглянулся. Василий сидел посередине дороги, не шевелясь, и смотрел хозяину в глаза, не моргая. Иваныч опещил, что-то ёкнуло внутри. Позвал кота, но тот не шевелился. Дед медленно подошёл и взял его на руки. Маленькое тельце била дрожь. У деда сердце разрывалось от переполнявших его чувств. Прижав к груди, погладил трясущейся рукой, кот замурлыкал.
Не скрывая слёз, дед плакал. Он не знал, как это объяснить, и что всё это означало, но сердце переполняло странное чувство, ранее ему незнакомое, такое нежное, такое приятное, и такое… родное.
"Как это здорово! Снова вместе!"
08 09 2009. Скрипкина Л. С.
фото из и-нета.