«Снег си-яе-ет бе-е-лым светом
Че-е-рные глаза-а-а
Осень обернется ле-е-е-том
Че-е-рные глаза-а-а» - закатив глаза, громко пела цыганочка в вагоне трамвая. Она стояла на ступеньках, вцепившись тонкими ручонками в поручень, и вся вздрагивала от вокального напряжения. Трамвай сделал резкий поворот, и певица вместе с ним покачнулась в сторону, а затем, глубоко вдохнув воздух, лихо исполнила куплет.
«Че-е-е-рные глаза-а-а» - с темпераментом завывала она.
Она была в желтом платьице, с личиком, не знавшим мыла. Из серой косички выбивались пряди и концы развязанного банта. Кондуктор, дама с толстыми лодыжками, в очках, прошла мимо, недовольно покосилась на исполнительницу лирической песни, стоявшую босиком и, проведя пальцем по пачке билетов, уселась в кресло. К этому времени пассажиры в вагоне притихли, слушая голос цыганочки - звонкий, неуклюжий. Она так убедительно пела про черные глаза, что на секунду всем показалось, будто девчушка имеет в виду какого-то конкретного обладателя черных глаз и обращается к нему со страстным призывом. Внезапно она умолкла и, обведя пассажиров робким взглядом, направилась вдоль вагона.
- Па-ма-ги-те, пажалуйста – жалобно приговаривала она. В раскрытую ладошку посыпались монеты. Одна седовласая дама, укоризненно покачав головой при виде лохматой цыганочки, сунула ей свернутую десятку. У той заблестели глаза. Следом полез в карман брюк пассажир на соседнем сиденье. Вот-вот он достанет что-нибудь поощрительное, но…. чмокнув губами, тот вытащил телефон и приставил его к желтому уху. Поспешно обойдя пассажиров, она вернулась к дверям. Трамвай промчался мимо стадиона, нырнул под мост, на секунду окна залепил мрак, а затем снова очутился на солнечной улице, задержавшись у светофора. В ожидании остановки, девчушка плюхнулась на сиденье и принялась подсчитывать заработок. Закусив губу и опустив подбородок, она сосредоточенно перебирала монеты, рассовывая их по карманам. Десятку она расправила пальчиками, поднесла к носу, и, улыбнувшись, аккуратно сложила. Когда двери распахнулись, певица выпорхнула на улицу, монеты в ее отяжелевших карманах деловито звякнули. Вскоре до слуха оставшихся пассажиров донесся голос, с чувством выводящий в следующем вагоне «че-е-ерные глаза-а-а»…