Не уверен, поняли ли вы, да и вообще поймете ли когда-нибудь, что эта книга — отнюдь не сборник публицистических статей или перепечатка того, что нынче называется «постами» в именуемом по-русски странно и многозначительно «Живым журналом», а самое обычное художественное произведение. Что же касается формы, то и в ней нет совершенно ничего особо экстравагантного. Не будем всуе поминать такие шедевры, как «Рукопись, найденная в Сарагосе» или изыски незабвенного Шадерло, но даже именно «Live Journal», начиная с Житинского, стал оформляться — и у меня есть серьезные подозрения, что в ближайшем будущем оформится окончательно, — как достаточно стандартный и не более оригинальный прием, чем те же в свое время «Повести Белкина» или «Дневник Печорина».
А нечто действительно не совсем обычное заключается в том, что писалось это художественное произведение, как мне кажется, в принципиально важный для России период, — когда в нашей стране была окончательно сформирована система пожизненного правления одного человека. И одного конкретного человека, и в принципе любого одного человека, единожды оказавшегося на вершине власти и способного там удерживаться.
И кроме книги, которая в это время писалась, кроме ее лирического героя и прочих, не всегда слишком лирических, многочисленных персонажей, наблюдал происходящие события и даже порой самым непосредственным образом в них участвовал совершенно реальный, конкретный человек, не автор и не действующее лицо художественного произведения, а рядовой гражданин Российской Федерации Васильев А. Ю., то бишь лично я. И для этого гражданина жизнь, естественно, не закончилась ни 7 февраля 2012 года, когда была поставлена последняя точка в называвшемся ранее рукописью, ни 4 марта, в день мистерии, ни, как вы можете судить по тому, что я еще способен стучать по клавиатуре компьютера, даже и сейчас, когда описываемый мною исторический сюжет завершен окончательно и отплыл от берега в туманную даль, медленно, но невозвратно.
И, возможно, в будущем кому-то станет любопытно узнать — что же думал и делал упомянутый гражданин Васильев не как писатель, а как обыватель в то время, когда страна в едином порыве сперва назначала себе вождя на веки вечные, а потом меньшей частью растерянно грустила, а большей — торжествуя, ликовала. Вот для этих интересующихся я и решил, в виде приложения, опубликовать еще несколько текстов.
Однако хочу еще раз отдельно обратить внимание и особенно подчеркнуть, что это не послесловие книги, это именно приложение, абсолютно никакого отношения к художественному произведению не имеющее, и носит оно исключительно документально-информационный характер.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
МОРАЛЬНЫЕ АВТОРИТЕТЫ
Когда при работе над книгой я расставлял «метки» (о чем подробнее сказано в «Инструкции по использованию»), то сначала только для себя, как рабочий вариант, который впоследствии собирался изменить, я поставил метку «Разврат». Этим словом я обозначил отнюдь не что-то относящееся к низменным чувственным удовольствиям, а исключительно тексты о людях, так или иначе оказавшихся под развращающим влиянием происходящего в стране. В основном о людях до того более или менее порядочных (иначе не стоило бы об этом и писать). И вот, когда работа была завершена, я не то что с особым удивлением, но все же с определенным, не самым приятным чувством обнаружил, что именно под этой меткой оказалось самое большое количество записей, значительно большее, чем в каком-либо ином разделе.
Видимо, и не стоило бы дополнять «Разврат» еще какими-то материалами, однако между 7 февраля и 4 марта произошли два события, имеющие отношение к людям с принципиально значимой, положительной в определенных кругах репутацией, поступки которых в этих же кругах вызвали довольно бурную реакцию. И потому я решил все-таки, для полноты картины, привести еще несколько текстов. Для книги они бесполезны, но будущему исследователю времени, возможно, окажутся небезынтересны.
Сначала о реакции общества на любопытный поступок Чулпан Хаматовой.
15 февраля 01, 02 И 03:
КТО БЫСТРЕЕ ПРИЕДЕТ
Это вообще не «пост» и даже не реплика блогера, а крик израненной души рядового обывателя, совсем запутавшегося в нравственных ориентирах.
Какой-то неимоверный истерический крик поднялся по поводу того, что Чулпан Хаматова снялась в рекламном — виноват, агитационном — ролике за Путина. Одни немедленно завизжали о предательстве демократических идеалов и чуть ли не прокляли актрису. Другие, наоборот, с не меньшим остервенением бросились грудью на ее защиту, с воплями о том, что женщина делает святое дело, помогая больным детям, и никто не смеет ее упрекнуть, поскольку несчастную шантажировали, и она, рыдая, вынуждена была сделать выбор между какими-то там несколькими словами по телевизору и жизнью реальных детей.
Все это, конечно, очень благородно, но повергло меня в пучину почти шизофренического состояния. И я вынужден с мольбой обратиться за помощью к духовным авторитетам общества. Помогите разобраться!
Если в принципе быть доверенным лицом Путина или сняться в ролике с призывом голосовать за него — это плохой поступок, делающий человека, как сейчас принято коряво обозначать, «нерукопожатным», — то это одно. Если это в принципе личное дело каждого — это совсем другое, но тоже более или менее понятное. Но если одним можно, а другим нельзя, то огласите, пожалуйста, весь список. Ну, или если поименный список составлять слишком долго и трудоемко, то хотя бы обнародуйте точные критерии.
Например, если у тебя есть благотворительный фонд, ты руководишь крупной клиникой или за тобой — большой театральный или педагогический коллектив, то можно. А если ты просто режиссер и спортсмен, то нельзя: становишься приспешником кровавого режима.
Только я прошу поподробнее, чтобы не возникло каких-нибудь недомолвок и связанной с ними путаницы. Скажем, любой благотворительный фонд или только помогающий людям, а бездомные и дикие животные исключаются? И всем людям, или только детям? Или только больным детям, а здоровые беспризорники не в счет?
Я вот хотел бы еще ближе к своей собственной шкуре. Ну нет у меня фонда. Может, я через какой другой смогу прикупить себе индульгенцию? Да хоть через тот же фонд Хаматовой. Предположим, перевожу туда какую-то сумму и с чистой совестью и душой иду выступать на ближайшем митинге в поддержку Путина. И чтобы ни одна либеральная падла потом не смела вякнуть в мою сторону.
Однако и тут, во избежание разного мухлежа и попыток проскочить на халяву, хотелось бы получить точные расценки. Чтобы, так сказать, все было точно и четко, согласно прейскуранту. Перевел сто тысяч на больных детей — иди спокойно на путинский митинг, стой с плакатом. Захотел на трибуну подняться — отстегивай минимум полмиллиона. Ну, и так далее, вплоть до эквивалентов участия в предвыборном штабе Владимира Владимировича.
Так что, господа, очень прошу ясности. Или уже прошу наконец заткнуться. Достали.
16 февраля ЧИСТЫЙ ГОЛЛИВУД
С большим сожалением еще раз вынужден обратиться ко всей этой истории, связанной с выступлением известной актрисы, поскольку несколько моих слов с просьбой объяснить какие-то не совсем понятные мне вещи вызвали проклятия, на сей раз — уже на мою бедную голову.
Поверьте, не хватит никаких художественных средств, чтобы выразить, насколько мне безразлично что-то там сказанное Чулпан Хаматовой в каком-то агитационном ролике за Путина. Я ее лично не знаю. В курсе, что она занимается полезным и благородным делом, связанным с благотворительным фондом, работа которого направлена на помощь смертельно больным детям. Но вообще-то я знаю — так судьба сложилась — много людей, имеющих самое непосредственное отношение именно к такого рода проблемам. И из этих людей Хаматова — не самый близкий лично мне человек, за которого я стал бы столь уж сильно убиваться. Просто — ну, не случилось, не познакомились, не подружились. Так бывает и с самыми лучшими людьми.
Но для кого-то, видимо, она является неким нравственным эталоном. И, судя по тому, какой шум поднялся, — для многих. Так вот, мои слова обращены были не к актрисе, а исключительно к ним. К тем, кто закричал: «Она святая, уберите от нее ваши липкие лапы и заткните свои грязные пасти!»
Знаете, меня уже предельно достали и ваши святые, и ваши грешники. Которые, как-то так по жизни получается, постоянно совершают одни и те же поступки, только вот объяснения, обоснования и оправдания у них разные. Я, знаете ли, человек примитивный и туповатый, а нравственные критерии нахожу для себя больше не в житиях святых и даже не в великих — что литературных, что философских — произведениях, а в голливудских боевиках. Как раз недавно по презираемому вами телевизору показывали один старый, с Мелом Гибсоном, «Возмездие» называется. Там главный герой (естественно, полицейский) говорит такую пошлость: «Да ведь мы все не святые. Но каких-то простых вещей в жизни все-таки держаться надо. Люби свою семью, делай свою работу и никогда ничего не бери у плохих людей. Неужели это так трудно?»
А у самой госпожи Хаматовой я на самом деле вынужден попросить прощения за то, что по вине как ее защитников, так и хулителей был вынужден столь часто в последних двух текстах называть ее фамилию. Сама-то Чулпан, насколько мне известно, ничьего совета не спрашивала, к общественному мнению не обращалась, ни на кого не жаловалась и не перед кем не оправдывалась. Так зачем истерику устраивать? Иногда, конечно, это бывает для некоторых, особенно дам, крайне полезно, но в данном случае, судя по всему, рыдания на абсолютно пустом месте.
Второй всплеск бурной (особенно либеральной) истерики оказался связанным со взломом почты некой госпожи Потупчик, помощницы, соратницы или еще не очень понятно кого самого господина Якеменко, после которого выяснилось, что некоторые люди, считавшиеся безупречными свободолюбцами, получали через Потупчик деньги то ли от этого самого Якеменко, то ли еще откуда-то, но явно не из самых чистых источников. И более всего расстроило некоторых появление в этом списке имени известного фотографа Ильи Варламова. Однако на защиту Варламова встал еще один знаменосец демократии и вообще личность легендарная, почти обожествляемая в Интернете, — Антон Борисович Носик. Я не смог не отреагировать следующим текстом.
17 февраля ТЕМА ЗАКРЫТА
Чем особенно прекрасны такие времена, как наши. Неизбежно наступает момент, когда нет более возможности для кручения любыми, самыми хитрыми частями тела. И даже самый мутный, велеречивый и просто профессионально занимающийся запудриванием мозгов человек отбрасывает наносное и излагает вдруг все с предельной ясностью, изумительной четкостью и не оставляющей никаких вариантов толкования однозначностью.
Текст Антона Носика меня восхитил настолько, что я без всяких ссылок процитирую его полностью, дабы еще раз насладиться безупречно совершенным, на мой вкус, произведением души человеческой.
Руки прочь от Ильи Варламова — 17.02.2012 г. 06:45
Я уже несколько раз по этому поводу высказывался, но, похоже, надо еще раз повторить.
Деньги на нормальную журналистику в России всегда поступали из сомнительных и предосудительных источников. Потому что никаких других источников денег в России нет и отродясь не было, кроме как ограбление народа или ограбление земли.
Вот мы как раз тут и пытаемся отстроить эту поляну, где деньги образуются не от ярлыка, а от труда и ума. Но деньги на строительство поляны берутся всегда понятно где.
А реально интересный вопрос — он совершенно в другом. Не «на чьи деньги», а «что дальше».
Существует такая почти уже легенда, что в свое время забытый ныне поэт Островой, автор множества текстов советских песен, однажды, отдыхая в писательском доме творчества «Переделкино», встал во время завтрака и торжественно объявил присутствующим: «Написал сегодня ночью стихи о любви. Закрыл тему».
Так что спасибо господину Носику: он ответил с исчерпывающей полнотой. Хотя на самом деле никаких вопросов у меня, конечно, не было. Это я так, придуривался.
И буквально в тот же день, когда я это написал, некоему человеку по фамилии Шульман, у которого был конфликт из-за помещения с организацией «Наши» (той самой, которая по сути и платила Илье Варламову), судя по всему, именно упомянутые «нашисты» попросту проломили на улице голову. Так что мне пришлось немного продолжить тему.
18 февраля РУКИ, КОНЕЧНО, ПРОЧЬ.
ТОЛЬКО СНАЧАЛА ОТМОЙТЕ
А если уже совсем серьезно и не устраивая балаган из полового акта, то даже полностью тупой и бесчувственный, но хоть сколько-нибудь сохранивший остатки чести человек после проломленной головы Шульмана на месте Варламова застрелился бы, или хотя бы ушел в монастырь. А на месте Носика на коленях каялся бы перед честным народом, разбивая лоб о брусчатку Красной площади.
Но один из них распишется в очередной ведомости, второй продолжит рассказывать про «руки прочь», и оба будут продолжать считать всех, вякающих на эту тему, тупыми идиотами. Потому что настоящая журналистика не может существовать без денег тех, кто проламывает головы. Я человек не верующий, и потому отнюдь не религиозные заповеди, а простые, так высмеиваемые Носиком понятия не дают мне возможности пожелать, чтобы затылки этих «нормальных журналистов» ненароком попали под руку распорядителям «сомнительных и предосудительных источников».
«А реально интересный вопрос — он совершенно в другом. Не „на чьи деньги“, а „что дальше“». Так написал крупнейший публицист современности, считающий, что этот величайший уровень его публицистики оправдывает все. Как и уровень фотографий его приятеля не позволяет никому сомневаться в высшем предназначении последнего. Антон Борисович, спорить с Вами робею, хочу только обратить внимание, что ответ на Ваш вопрос — «что дальше» — был получен незамедлительно. Дальше — неизбежная и кровавая непрерывная уголовщина. Ваш приятель — соучастник, а Вы — человек, как минимум, оправдывающий и защищающий всех участников процесса.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ВЫБОРЫ
Это уже совсем немного личные, немного технические, немного дневниковые записи, имеющие отношение к событиям и настроениям первых двух, наиболее эмоционально насыщенных послевыборных дней, которые, мне кажется, могут остаться занимательной иллюстрацией происходившего.
6 марта ДОРОГИЕ МОИ, ХОРОШИЕ!
Это я так к читателям обращаюсь. Постоянным, не очень и вовсе эпизодическим, но вменяемым. Я вчера своего обещания отключиться от политической жизни страны, данного месяц назад, не нарушил, а просто, как некоторые внимательные уже поняли, опубликовал завершающий текст книги, написанный мною тогда же, то есть в первых числах февраля.
Как я и был уверен, мне не пришлось менять ни единой строчки. Единственное, я добавил в виде косвенных цитат два словосочетания — «сакральная жертва» и «умремте под Москвой» — из речей лидера нации самого последнего времени.
Поскольку я дал рекламу книги и этого текста в «Промо» ЖЖ, мне пришла пара сотен откликов. На несколько осмысленных я еще обязательно отвечу каждому отдельно, но в остальном и основном вы можете сами убедиться, какая помойка и зверинец являются достаточно репрезентативным срезом нашего населения. Оставляю все комментарии нетронутыми, как своеобразный памятник этому знаменательному дню — «04.03.2012», — когда вот этот вот паноптикум выбрал себе вождя.
Но сразу предупреждаю! Это была разовая благотворительная акция. Более, естественно, на страницах своего журнала я подобного бреда терпеть не намерен. Так что если кто вздумает порезвиться в комментариях подобным образом где-то в другом месте — сотру немедленно.
И последнее. Я еще — если успею, то сегодня, а нет, так уж завтра — точно раздам все моральные долги по этим последним предвыборным, выборным и послевыборным дням. Чтобы не путать себя и вас, сделаю это несколькими небольшими отдельными текстами, после чего действительно мы уже окончательно перевернем эту и жизненную, и литературную страницу и продолжим (по крайней мере, я продолжу) существование в автономном режиме свободного плавания. В котором, кстати, и прожил основную часть жизни.
И если так посмотреть спокойно и объективно — не столь уж плохо и прожил.
6 марта СРЕДНЯЯ ТЕМПЕРАТУРА
ПО БОЛЬНИЦЕ
Посвящаю этот текст своей дочери Васильевой С. А. Если бы не она — даже и писать бы его не стал.
Сначала о самих выборах и о той реальной грандиозной победе, которую так истерически и самозабвенно провозглашает, празднуя со слезами умиления на глазах, лидер вместе со своим народом.
У меня есть такой чисто технический блог natacha4836, где я, как не очень большой специалист в компьютерных делах, предварительно компоную тексты, если они чуть сложнее обычных. Особенно мне это требуется, когда совмещаю текст с фотографиями. Так вот, недели три назад, когда все активнейше и на полном серьезе спорили, сколько процентов наберет Путин и рассматривали всего два варианта: напишут ли ему пару процентов свыше пятидесяти или будет все-таки предсказываемый всеми независимыми исследователями второй тур, — я написал там следующее:
Прогноз погоды. 16 февраля, 12:17. Думаю, этих ребят недооценивают. Они нарисуют Путину минимум процента 62–63.
Сделал это потому, чтобы потом не упрекнули в подделке (мне сказали, что, если я начну вносить изменения или исправления, специалист сможет это определить). Как видите, я ошибся на какие-то доли процента, да и то не очень и ошибся, поскольку написал «минимум».
Говорю все это сейчас вовсе не для того, чтобы похвастаться, какой я умный и прозорливый. Просто просчитываются подобные вещи элементарно, и если без эмоций и принятия желаемого за действительное, то делать это довольно легко и никакими особыми талантами обладать не обязательно. А считаю я аккуратно и честно перед собой и окружающими. Это отнюдь не означает, что я не могу ошибиться. Но пока ни разу не ошибался. Доказательство чего — перед вами. Если более чем в тысяче двухстах статьях, размещенных в этом блоге, я что-то конкретное утверждал, то через некоторое время именно так, до мелочей, и происходило.
Теперь о том, как это было на самом деле. У меня множество знакомых, в том числе моя собственная дочка, работали наблюдателями на избирательных участках. Работали честно, до самого утра, дожидаясь выдачи заверенных протоколов. Дочка пришла домой в седьмом часу, ужасно расстроенная. Я, говорит, не ожидала, что столько людей реально проголосует за Путина. Сколько же, спрашиваю, это «столько»? Оказывается — процентов 35. И это при том, что на данном конкретном участке находятся несколько больших элитных домов, где живут крупные чиновники мэрии и офицеры ФСБ.
Когда позднее появились сводные данные по всем двадцати двум участкам нашего Крылатского, картина оказалась примерно такой же. За исключением всего нескольких, где цифры наглядно отличаются. Если в среднем из полутора тысяч голосовавших на долю Путина приходится человек 500–550, то на тех участках — сразу более 700. Но даже и среди них всего один превысил по процентам «за Путина» роковую планку в 50. Да и превысил-то всего на несколько десятков голосов.
Однако откуда вообще это взялось? Тут никаких тайн и секретов нет. Все жители Крылатского прекрасно видели: и как автобусы с этими самыми «работниками предприятий непрерывного цикла» разъезжали по району, и как очереди к столам, где голосуют по «открепительным», выстраивались, и вообще весь этот балаган, уже многократно описанный и ни от кого особо не скрываемый.
Крепкими командами наблюдателей были блокированы от двух третей до трех четвертей избирательных участков Москвы. Но туда никто особо и не совался. Они считали голоса (я намеренно не пишу «на них происходили выборы») практически идеально честно. Об этом пишет множество наблюдателей, от Латыниной до Сатарова. И там везде Путин набрал от 35 до (в редчайших случаях) 40 процентов. Остальное элементарно пририсовали с помощью уже не раз апробированных грубейших, нагляднейших, но безотказных технологий.
То есть, еще раз: в Москве Путин реально набрал максимум сорок процентов, и второй тур был бы неизбежен. И в этом втором туре он бы никогда не победил, потому что абсолютное большинство голосовавших за иных кандидатов, даже за Зюганова, голосовало не за них, а именно «против Путина». Вот вам и вся реальность. Остальное — детские сказки.
Естественно, я говорю только о Москве. Что там происходило в иных местах, как там работал, с одной стороны, «административный ресурс», а с другой — истинная и пламенная любовь к Путину — я не знаю. Но в моем городе человек, визжащий от радости, что всякие там либерасты обкакались, скажем так, не совсем прав.
Хотя отчасти и прав, о чем позже.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. МИТИНГИ, ОППОЗИЦИЯ И ЕЕ ЛИДЕРЫ
Нижеследующие тексты, думаю, в моих дополнительных комментариях не нуждаются, потому просто их публикую.
7 марта ПРОЛЕТАЯ НАД
ГНЕЗДОВЬЕМ ГЛУХАРЕЙ
А теперь поясню, почему сторонники Путина все-таки имеют, пусть и не полнейшее, но, тем не менее, определенное основание с ликующим злорадством заявлять о том, что либерасты с треском и иными неприличными звуками обкакались.
До президентских выборов я если и высказывал что-то критическое в адрес якобы руководителей якобы оппозиции, то старался делать это предельно мягко, не считая себя морально вправе выступать на стороне профессиональных демотиваторов типа Радзиховского. Но нынче, дико извиняюсь, время вежливости прошло. Излагаю без особого стеснения.
Пятого марта я в очередной раз (пишу так потому, что не пропустил еще практически ни одного митинга) пошел выразить свое отношение к происходящему (вернее, уже произошедшему) на Пушкинскую площадь. Там послушал часок жалобы Рыжкова, Немцова и каких-то писателей на «нечестные выборы». Посмотрел на попытки зажечь площадь и заставить ее скандировать чрезвычайно свежие и оригинальные лозунги типа «Чурова в отставку» и «Путин, уходи». Полюбовался на Явлинского, сделавшего открытие, что теперь следует признать: Путин, пусть нечестно, но победил, и немедленно требуется заняться составлением новых программ в рамках, естественно, его, Григория Алексеевича, партии…
И еще этот постоянный, назойливый, с какого-то переляку кажущийся организаторам митингов беспроигрышным, героически-сентиментальный рефрен про «политзаключенных». Видимо, в надежде, что у приличного человека не хватит моральных сил возразить — как же, речь ведь идет о судьбе конкретных несчастных! Так вот, у меня уже, наоборот, этих самых сил слушать подобный бред не осталось, и я наконец скажу несколько слов, чтобы более к нему, бреду подобному, не возвращаться.
В нашей стране всего несколько настоящих политзаключенных. И дело здесь не в формальностях и не в юридических фокусах (мол, у нас нет по сути работающих политических статей) и не в прочих хитрозадостях. Дело в сути.
У нас и при Сталине, когда вполне себе политические статьи очень даже работали, и то истинных политзаключенных, за редчайшими исключениями, практически не было. Так как по 58-й сидели в подавляющем большинстве отнюдь не враги коммунистической идеологии и советской власти или хотя бы только лично Сталина, а как раз искреннейшие сторонники (особенно это касается идеологии).
И сейчас по-настоящему «за политику» сидят мужики, связанные с «ЮКОСом», Мохнаткин да, возможно, несколько лимоновцев. А остальные — мы даже толком не представляем, сколько: может, десятки, а может, и сотни тысяч, — это несправедливо осужденные. Да, осужденные несправедливо потому, что так работают силовые и судебная системы, созданные и настроенные соответствующим образом именно нынешней системой политической. Но точно так же можно назвать «политическими» больных, ставших жертвами нашей системы здравоохранения, обманутых «дольщиков», жертв системы бюрократической и коррупционной, да вообще кого угодно из невинно пострадавших по причине отечественной государственной неустроенности.
Все это прекрасно и очень жалостливо, но мы за все это вместе пятого марта вышли на Пушкинскую площадь? Или с какой-то определенной конкретной целью, которая предполагает, конечно, и решение названных проблем, и еще многих, но в том случае если?.. Если что? Но вместо ответа — опять бесконечное повторение: «политзаключенные», «Чуров», «честные выборы», «Путин — бяка»… Да, совсем забыл, еще обязательно про коррупцию и воровство из бюджета, как же, у нас ведь по ним отдельный крупный специалист. Но об этой чуши я уж, простите, совсем умолчу, иначе этот текст неизбежно превратится в роман. Так что ограничимся предъявленным набором.
Впрочем, я один раз все это подробнейше описал. Правда, описал в декабре, сразу после прошлых, тех, думских выборов, когда мне стала предельно понятна обреченность всех этих бредовых лозунгов под общей шапкой «За честные выборы». Еще перед митингом на Сахарова, когда уже было ясно, чем все это закончится и что в подробностях начнет происходить на следующий день после выборов президентских. И вот снова эта тоскливая песня про «честные выборы». Начинает сильно смахивать на шизофрению.
«И меня, в этой нерадостной констатации, даже не слишком интересует, были ли подтасовки и вбросы голосов, меня не интересует, свозили ли и платили ли тем, кто праздновал потом на Манежной», — написал один из наиболее уважаемых мною и вменяемых так называемых «деятелей культуры» Павел Чухрай. Он интеллигентный человек, изложил мягко — «не очень интересует». Я попроще и потому скажу столь же просто. Мне на это дело наплевать с высокой колокольни. Но точно так же, как наплевать уже и на тех, кого как раз «слишком интересуют» все эти цифры подсчета бюллетеней, математические графики, статистические таблицы и прочая белиберда.
В подобного рода системах и ситуациях совершенно не имеет значения, победил ли человек на честных выборах и даже вообще в принципе может ли он победить на честных выборах. Для узурпатора принципиально лишь то, может ли он узурпировать власть, любым способом — прямым ли вооруженным переворотом или иными какими более хитрыми методами, в том числе и не очень честными выборами, — а потом эту власть удержать. Путин доказал, что у него сил и возможностей для этого более чем достаточно. Он власть узурпировал и удерживает. При чем тут честность способов, которыми он этого добивается?
Если вы встречаете в темной подворотне грабителя, который хочет отнять у вас кошелек, то результат этой встречи не так однозначен, как кажется на первый взгляд. Повлиять на него может множество факторов, например: быстро ли вы бегаете, нет ли у вас в кармане пистолета против его ножа или не остановится ли вдруг рядом полицейская машина. Много чего еще может иметь значение. Единственное, что абсолютно никакого значения не имеет, — это законны, справедливы и честны ли действия грабителя. Если он физически сильнее вас и никаких иных вариантов такого же силового воздействия вы не можете ему противопоставить, то кошелек он у вас отберет. И вернуть его себе вы уже никоим образом окажетесь не в состоянии. Если вам повезет и грабитель окажется добродушный или у него просто будет хорошее настроение — вы можете сколько угодно бежать за ним, прыгать вокруг него, размахивая руками и возмущенно доказывая, что грабить людей нечестно и незаконно, — он спокойно пойдет себе своей дорогой, мягко улыбаясь, с вашим бумажником в кармане. А не будет такой удачи и нарветесь на обычного хмурого и озлобленного — так еще и по морде получите, если не перо в бок.
При всем вышеизложенном следующий митинг так называемая оппозиция собирается провести 10 марта на Новом Арбате. Вот что пишет на эту тему один из организаторов запланированного мероприятия Сергей Пархоменко:
Лично я убежден, что этот митинг будет совсем не похож на все предыдущие: он будет очень деловым и конкретным, и посвящен окажется тому огромному объему информации о фальсификациях и жульничестве на выборах, который пошел валом в эти дни, — от Лиги Избирателей, Гражданина Наблюдателя, Голоса, штабов Прохорова и Зюганова и т. п. Так что говорить там станут не политики, а те, у кого в руках цифры и факты. И эта штука будет посильнее любых «бандупутинаподсуд». Так мне кажется...
Честно говоря, когда я это прочел, как представил себе, что придется снова слушать бесконечную тягомотину про нарушения при голосовании, под, разумеется, припев (от которого уже как-то неудобно отказываться) про «политзаключенных», — мне потребовалось немедленно выпить несколько пакетиков фосфалюгеля, такая началась просто физическая изжога. И я решил сделать последнюю попытку достучаться хоть до чьего-то разума.
Сразу считаю необходимым предупредить, что изначально считаю эту попытку обреченной. Наши оппозиционные политики, общественные и культурные деятели, все, кто имеет доступ к трибунам и микрофонам, представляют собой идеальное сообщество токующих глухарей. Они не умеют слушать, слышать и особенно понимать окружающих. Их интересует исключительно то, что они говорят сами на этих трибунах и в эти микрофоны. Глухота там абсолютная, и пробиться через нее нет никакой возможности. Но что поделаешь? — издержки воспитания. Я тоже принадлежу к поколению Кизи, и для меня фраза «Я хотя бы попытался» не является совсем уж пустой. Поэтому делаю последнюю, безнадежную попытку.
Прошу прощения у граждан других городов и регионов, не стану упоминать вас сейчас только по незнанию. Возможно, вы еще умнее и лучше, но хочу говорить о том, что понимаю и вижу лично. Однако в Москве тем людям, что выходят сейчас на улицы и площади, не надо кричать множество пустых лозунгов и что-то объяснять про Путина, Чурова и вообще что-нибудь про эту жизнь. Не надо пытаться зажечь их скандированием и отрабатывать на них ораторские приемы уровня провинциального театрального кружка. Не тот интеллектуальный, жизненный, социальный и какой угодно еще уровень. Он у большинства стоящих под трибуной много выше, чем у тех, кто на ней. И вообще, не надо кричать или даже просто говорить слишком громко. Это вы оставьте для футбольных фанатов. Здесь все-таки принципиально другой народ. Потому и я не буду писать заглавными буквами, как это сейчас модно, когда желают изобразить этот самый крик в письменном виде. Хотя мне сейчас и очень хочется если не завизжать во всю глотку, то во всяком случае повысить голос. Но я, по крайней мере, понимаю, что делать этого, опять-таки, не надо.
А что надо?
Три очень простые вещи.
Первое. Определить цель. Одну-единственную и очень конкретную. Которая одновременно может максимально объединить в принципе способных к объединению с представителями иных политических взглядов и для возможности положительных трансформаций в стране имеет ключевое значение. Формулируется эта цель всего в двух словах: «сменяемость власти».
Второе. Найти ту чисто техническую точку, воздействием на которую можно этой цели законным путем добиться. Тут вовсе проблем никаких. Требует изменений единственная строчка в Конституции: «президенту — максимум два срока по четыре года без права в дальнейшем занимать государственные должности или замещать их».
И третье. Дальше следует разработать ряд последовательных конкретных действий, которые любым способом и в любой форме будут способствовать достижению названного. Это, естественно, самое сложное и единственное неоднозначное, но на самом деле тоже не бином Ньютона.
Путину, конечно, все эти годы фантастически везло. Но случай и удача редко бывают на одной стороне. Вот наконец, хоть немного, хоть совсем чуть-чуть, но она улыбнулась и оппозиции. Ее, правда, мгновенно профукали, распылив на все эти «списки политзаключенных» и «Чурова в отставку». Но удача — дама хоть и капризная и совершенно непредсказуемая, однако, именно в силу этой непредсказуемости, редко бывает обидчивой. И она повторила свою улыбку.
Создалась уникальная ситуация. При прямом, можно сказать, попустительстве властей сотни тысяч людей в стране прошли прекрасную «школу партийного активиста», хотя, возможно, подавляющее большинство сами этого еще не поняли. Школу, курс обучения в которой был довольно кратким, но почти безупречным и чрезвычайно эффективным с точки зрения педагогики. Там давался необходимый уровень теоретической подготовки, далее шли практические занятия, сначала — в организационный период, в стиле «учебной тревоги», а потом — «в поле», уже полностью по программе «тревоги боевой». И вот мы имеем по всей стране абсолютно готовых, в прекрасной спортивно-гражданской форме людей, только что получивших практически боевое крещение как «наблюдатели» и, частично, «члены комиссий с совещательным голосом».
Одновременно как будто удается продавить возможность хоть как-то регистрировать политические партии из этих самых потенциальных их членов.
Еще раз повторю. Счастливое стечение обстоятельств. Скорее всего, больше не повторится. Может, кто-нибудь прекратит болтать про Чурова и политзеков и наконец попробует сделать что-нибудь реальное?
Опять же, вынужден подчеркнуть для особо одаренных. Не только без названных лозунгов, а вообще без всяких попутных. Так как, при всем моем уважении даже к высоколобой столичной интеллектуальной элите, и за ее этими самыми высокими лбами не может разместиться больше одного лозунга. Такая вот беда с человеческим мышлением. Ничего лишнего. Только одно: «два срока по четыре года без дальнейшего права на госслужбу».
Есть ли надежда и способ поменять соответствующую формулировку статьи Конституции при власти Путина? Конечно, нет. Поскольку и сам Путин прекрасно понимает, что это единственный действенный, реальный и безотказный способ лишить его этой самой власти. И сделает все возможное, все, что в его силах, для сохранения Конституции в неизменности, или, по крайней мере, в неизменности по этому конкретному поводу. А для него возможно и в его силах — надеюсь, вам теперь, наконец, стало это окончательно ясно? — в нашей стране абсолютно всё.
Но существует ли альтернатива такой цели и альтернатива поведению, направленному на ее достижение? Существует. Одна-единственная. Вообще смириться и ничего не делать.
Предположим вы — нет, так нехорошо, в данном случае лучше уж на себе — так вот, предположим, я смертельно болен и знаю, что единственное лекарство, способное мне помочь, находится в Стамбуле. При этом у меня нет денег на дорогу, нет транспорта, вообще нет практически никаких шансов и возможностей туда добраться. Я могу остаться на месте и в принципе ничего не делать, спокойно ожидая неминуемой смерти, а могу все-таки тупо, не обращая внимания на полную безнадежность данной затеи, начать двигаться пешком в сторону Стамбула. Каждый из вариантов, конечно, плох, но каждый имеет хоть какой-то, пусть навязанный и совсем неприятный, но смысл. Однако если я и на месте не останусь, чтобы спокойно, без лишних усилий провести свои последние дни, и двигаться начну, но в сторону, предположим, Свердловска, где уж точно никакого лекарства не имеется, это будет каким-то совсем уж извращенным идиотизмом.
Двигаться в сторону изменения Конституции тоже, конечно, абсолютно бесполезно. Никто не позволит ничего менять, затея совершенно пустая. Но, по крайней мере, там лекарство, и попытка движения в ту сторону имеет хоть какие-то признаки осмысленности. А все эти политзаключенные, отставка Чурова, борьба с коррупцией и прочий бред — это точно движение в сторону Свердловска, то есть к полной безнадежности приплюсовывается еще и полная бессмысленность. Ну, не знаю, это надо уж какой-то очень своеобразной психикой обладать, чтобы всем этим заниматься.
Все это я пишу перед митингом на Новом Арбате. На который я, конечно же, опять пойду. Но просто хочу предупредить, что если там продолжится обычная клоунада и я не услышу внятно сформулированных целей и задач, то на митинги, организованные этими глухарями, я выхожу в последний раз.
Быть смешным может себе позволить Путин. Пока ему подчиняется дивизия Дзержинского. И ему глубоко наплевать, смешной он или трогательный со слезами на глазах. А те, кому вышеназванная дивизия (или во что там сейчас трансформировано это прославленное боевое соединение?) не подчиняется, — могут только сами смеяться, но никак не становиться смешными. Потому что смешной с дивизией — это хотя бы еще и страшно. А смешной без дивизии — это просто жалко.
Выглядеть жалко я не хочу. Я лучше вспомню, как Путин плакал, и пойду с хорошим настроением не на ваш митинг, а найду куда — где меня будут развлекать, а не я кого-то.
10 марта УЛЕТАЯ ОТ
ГНЕЗДОВЬЯ ГЛУХАРЕЙ
Уж не знаю, повезло ли народу с Путиным, но вот Путину точно фантастически повезло с народом. Так что, похоже, и вправду править Владимиру свет Владимировичу пожизненно и беспрепятственно.
...Не хотел и не собирался, поскольку повторено это было мною десятки, если не сотни раз. И не только мною (я тут не пытаюсь бороться за пальму первенства), множество людей об этом уже говорили. Кстати, самое смешное, что одним из первых (правда, как всегда, крайне неприятным тоном и в свойственной ему тоскливо-оскорбительной манере) тему эту затянул главный отечественный придворный волынщик Леонид Александрович Радзиховский.
Но меня практически заставили. Мои друзья и даже некоторые родственники. Люди, которые последние несколько месяцев вместе со мной потратили довольно много времени и сил (да и еще кое-чего, не будем сейчас уточнять) на общественную и организационную черновую работу самого низового уровня, связанную с митингами, шествиями и всем к этому относящимся. Люди зрелые, самостоятельные, достаточно успешные и состоятельные, предельно занятые, но готовые многим жертвовать, на занятость свою внимания не обращая, однако совсем не готовые валять дурака и участвовать в клоунадах.
Плюнь на все, говорили они мне, не та сейчас ситуация, чтобы характер показывать, сформулируй, пусть и еще в неизвестно который раз, но предельно четко и ясно, наконец, то, чего мы хотим, и попытайся достучаться до тех, кто все эти митинги организует. А то ведь сольется хорошее дело в канализацию, перестанут нормальные люди на подобные мероприятия ходить, полнейшая ведь безнадега!..
Я плюнул и сформулировал. И далее не поленился, отправил текст под названием «Пролетая над гнездовьем глухарей» по следующим адресам:
В «живые журналы» Немцова, Пархоменко, Чириковой и Акунина.
На официальный сайт Рыжкова.
На почтовый адрес, указанный как единственный канал связи самим Навальным.
На сайты «Эха Москвы» и «Новой газеты».
И еще в десяток мест, откуда чисто теоретически написанное могло бы дойти до слуха людей, имеющих доступ к условным «микрофонам».
Прошло три дня. Знаете, какая была реакция?
НИ-ОТ-КО-ГО-НИ-ЧЕ-ГО.
Правда, должен отметить, что в «BestToday» и в «PublicPost» текст пусть и мимоходом, но промелькнул. Еще несколько человек просто его «перепостили» в своих блогах. Это всё.
Поверьте, у меня нет мании величия, и я прекрасно осознаю свою роль, место и значение в развитии отечественного демократического движения. Причины вышеназванного довольно объективно определены рейтингом ЖЖ, в котором мое СМИ находится где-то в почетной третьей тысяче, между блогером, рассказывающим, как зарабатывать на Форексе, и блогершей, публикующей фотографии своих кошечек. И если не все миллионы пишущих в Интернете, то уж многие тысячи наверняка мнят себя великими мыслителями и обращаются со своими манифестами к людям, имеющим возможность донести их идеи до широкой публики. Конечно, на каждый чих не наздравствуешься и каждому козлу не ответишь. Но тут я хочу обратить внимание только на один нюанс.
В разгар горбачевской «перестройки» я пошел работать в ныне почти забытый, а тогда довольно популярный журнал «Крестьянка». Условия информационного голода и тяга к начавшей появляться в СМИ «оттепели» привели к тому, что в какой-то момент тираж журнала достиг чуть ли не двадцати трех миллионов экземпляров — абсолютный мировой рекорд, который наверняка среди бумажных изданий уже никогда не будет превзойден. Тогда многие статьи, в том числе и мои, вызывали буквально вал читательских откликов, а поскольку Интернет еще не был развит, выливался этот поток буквально в мешки с тысячами, а порой и десятками тысяч самых обычных писем. Вот так прямо мне начальство иногда и звонило: зайди, мол, Васильев, забери в экспедиции несколько мешков, а то девочки между столами уже пройти не могут. Конечно, просто физически ответить на каждое письмо мы были не в состоянии. И все-таки делали все возможное, сидели сутками, и если в послании содержалось хоть что-то кроме положительных эмоций или, наоборот, бессмысленной ругани, то пусть несколько слов, но писали человеку. Понимая, насколько именно в той ситуации приоткрывшейся форточки и слегка повеявшего оттуда свежего воздуха всякому человеку было важно, чтобы его голос был услышан и воспринят.
Тогда можно было хотя бы попытаться до кого-то докричаться. Сейчас тебя не удостаивают даже вежливого ответа, хотя бы в стиле автоответчика: «Спасибо за информацию, ваше мнение было важно для нас».
Но потом я, естественно, все равно пошел на митинг. Погода чудесная, солнышко… И почти все мои упомянутые друзья, и даже также упомянутые родственники пошли. Совсем уже тоскуя, но пошли. Ленивые мы, но совестливые, сентиментальные, не могли не пойти, бросить свой народ в минуту жизни трудную…
Анализировать все произнесенное с трибуны нет ни сил, ни желания, ни, главное, даже малейшего смысла.
Единственным, кто четко, по-ленински провозгласил актуальные политические цели и задачи настоящего момента, была Ксения Анатольевна. Она сказала, что требуется наконец «сформулировать позитивную повестку дня», и тут же немедленно сама ее и сформулировала: «Мы за судебную реформу, за свободные СМИ, за обширную политическую реформу». Я вздохнул с облегчением. Ну, наконец-то мне есть чем заняться, и главное — я теперь точно знаю, под чьим руководством и каким образом двигаться в указанном направлении.
…Не, никто не хочет ничего реального делать. Балаболить, тусоваться, «контролировать чиновников», «бороться за реформу судебной системы», «не забывать и не прощать», «возвращать ворованные деньги в бюджет», собирать средства на помощь «политзаключенным» и еще много чем в подобном стиле заниматься, то есть развлекаться созданием видимости политической и общественной жизни, — это все пожалуйста. А поставить перед собой одну-единственную, четкую и действительно имеющую принципиальное для изменения системы цель и попробовать начать создавать структуру для ее достижения — на это мы или совсем не реагируем, или с мудрым покровительственным видом начинаем поучать: мол, что это за скучный и недухоподъемный лозунг — «сменяемость власти», — да это не главное, да вот еще сколько, кроме того, важнейших тем и дел, да вот мы за то будем бороться, и за это, и вообще — «мы победим, а Путина на нары!».
Так не ведут себя не только реальные политики или общественные деятели, так не ведут себя просто элементарно серьезные люди. Это примитивное раздолбайство и реакция все тех же токующих глухарей.
А завершить хочется изумительной, страшно понравившейся мне фразой, которую написал в комментарии к предыдущему тексту о глухарях некто samarzev:
Только массовое давление способно сдвинуть этих бандитов. А для него хороши все средства. И чем нелогичнее, тем лучше.
Поскольку таких людей довольно много, и они, видимо, вполне могут обеспечить массовость своим действиям, я бы рекомендовал им нацепить клоунские красные носы на резинке, хорошенько разбежаться и со всей дури треснуться лбами о какую-нибудь стенку. Действие, пожалуй, будет одним из самых нелогичных, а, следовательно, исходя из их точки зрения, и самых действенных и лучших для достижения поставленной цели — «сдвинуть бандитов».
P. S. Официально объявили сначала в лояльных власти СМИ, что было пять тысяч народу, потом как будто цифру подняли до десяти. Врать не стану, на сей раз даже считать было неинтересно. Может, и больше пришло. Но во всяком случае много меньше, чуть не наполовину, чем в прошлый раз на Якиманке. Хотя тогда мороз стоял суровый, а нынче солнышко… Впрочем, о нем я уже говорил. Оно меня чрезвычайно радует.
На этом, собственно, мои попытки достучаться хоть до кого-нибудь из публичных персон по сути закончились.
В заключение — последний смешной сюжет, который, конечно, не имеет никакого отношения к делу, и я даже не стал публиковать его в своем журнале, но которым я не могу не поделиться с читателями книги, настолько он мил. Нечто вроде трогательной одинокой вишенки, украшающей верхушку огромного праздничного торта.
Когда стало окончательно ясно, что все поезда ушли и банкет окончен, многие стали делать хорошую мину при плохой игре и подбадривать — даже больше себя, чем других — разного рода оптимистичными и бодрыми текстами про то, что все было не напрасно, что на самом деле это наша моральная победа, ну, и прочая звенящая пустота в том же роде.
Наиболее эмоционально убедительно и естественно в этом жанре, конечно, выглядели женщины — особенно искренне и красочно живописавшие «новую общность белых ленточек» и «нравственное единение людей с Болотной и Сахарова». К двум таким, имевшим возможность доступа на трибуны и к микрофонам и продолжающим иметь доступ к средствам реально массовой информации — к Ирине Ясиной и Татьяне Лазаревой, — я и решил обратиться для завершающего штриха.
Написал каждой искреннейшее послание, просто душу наизнанку вывернул. Рассказал, что я тот самый, с Болотной и Сахарова, с белой ленточкой, морально родной, нравственно близкий, с утра до ночи распевающий «Возьмемся за руки, друзья» и «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». И послал два вышеприведенных текста про глухарей, с робкой нижайшей просьбой: а нельзя ли мое (да и не только мое) мнение помочь хоть как-то довести для сведения никак не отреагировавших так называемых лидеров так называемой оппозиции?
Понятно, что даже и самые нежные женщины своему моральному и нравственному почти родственнику ничего не ответили.
Хотя нет. Вру. Через несколько дней служебный бот «Живого журнала» прислал мне сообщение, что блогер Ясина добавила меня в «друзья».
Достойная вишенка украсила и завершила достойный тортик.
Выглядит вся эта история, несомненно, глупо, почти до неприличия. Нечто вроде неудавшегося запоздалого сентиментального романа престарелого, излишне настойчивого ловеласа с юной, ветреной демократией, глухой к призывам занудного и слишком приставучего старика. Он, обиженный столь явно выказанным пренебрежением, еще и пытается что-то там у себя в углу бурчать, пытаясь опорочить прекрасную красавицу и выдать собственные комплексы неудачника за принципиальные идеологические разногласия.
Да, в общем, так и есть. Вам легче от осознания великолепия цветущей девы и ничтожества убогого придурка, которому отказано даже не во взаимности, а вовсе в том, чтобы быть выслушанным? Похоже, что легче. Ну, вот и славно.
6 апреля P. S. СКАТИЛАСЬ
ВИШЕНКА С ТОРТИКА
Наивный человек, я в самом деле был уверен, что тортик завершен. Но жизнь всегда находит способ указать человеку его место в иерархии творцов эстетических ценностей. Прошло всего три недели, и вот вчера я наконец получил вторую весточку от того же корреспондента. Мне пришло сообщение:
Здравствуйте, auvasilev! yasina удалил вас из списка своих друзей.
Я на мгновение ощутил себя не очень счастливой, но чрезвычайно благородной древней японской женщиной. Еще в раннем отрочестве мне посчастливилось однажды пробраться в «Дом кино» и на закрытом показе посмотреть некий исторический японский фильм об очень известной у них героине, которая всю жизнь мечтала выйти замуж, но по каким-то очень высоким духовным и нравственным соображениям не могла этого сделать. Впрочем, я ничего, признаюсь, толком не понял и не запомнил, кроме последней фразы закадрового текста, которая навсегда врезалась в мою память своей поистине эпической мощью: «Уважаемая Есико дожила до девяноста пяти лет и покинула этот мир, так и не покрасив зубы в черный цвет для свадебной церемонии…»
Конечно, очень соблазнительно было бы просто решить для себя, что все кругом козлы-шизофреники, и на этом расслабиться. Но мне всегда удавалось не поддаться легкому соблазну свалить весь негатив на других и за счет этого остаться пребывать в уверенности относительно собственного совершенства. Так что и здесь «все козлы» не проходит. Ну, во-первых, это не так. А во-вторых (и это, конечно, самое главное), дело не в определении качества, а в том, насколько в принципе реально само существование и «козлов», и «не козлов».
У меня в последнее время все чаще начинает закрадываться подозрение, что на самом деле я живу в каком-то виртуальном сумасшедшем доме. То есть не живу, конечно, а точно так же виртуально существую. Правда, не очень понятно, в качестве кого. Как пациент я недостаточно маниакально устремлен к чему-либо, но и как врач я никуда не гожусь, поскольку для этого мне явно не хватает глубины понимания происходящего, и главное — даже малейшего желания лечить.
Скорее, что-то вроде — отчасти санитара, отчасти надзирателя в буйном отделении, но при этом крайне ленивого и относящегося к своим обязанностям совсем спустя рукава замызганного халата, перешитого из списанной смирительной рубашки. Но это все, естественно, абсолютно виртуально. А на самом деле я степенный бюргер века восемнадцатого: какая-нибудь сильно провинциальная Бавария, много кисловатого пива омерзительного качества, дурно пахнущая подкисшая капуста и сосиски отвратительного, почти белого цвета, как почти невидимые ресницы вокруг постоянно изумленных глаз моей растолстевшей до необъятных размеров Гретхен…
Только это — реальность, а остальное не просто кажется, но и кажется вовсе не мне, а кому-то другому, только очень хитрому, который сам не хочет портить себе настроение просмотром всего этого бреда и неким подлым образом заставляет заниматься этим меня.
По-моему, я все предельно понятно изложил.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.
ПОХОД В НАРОД
А потом услышал по телевизору новость и написал у себя в журнале:
23 марта ПОЕХАЛИ, ПОИГРАЕМ?
Ну, чё, закон о новых правилах регистрации политических партий практически принят. Кто будет со мной эту самую партию регистрировать? Есть желающие развлечься? Человек хотя бы пятьдесят наберется — остальное я обеспечу. Или больше трех на распитие поллитра уже не набрать?
24 марта ПРОСНИСЬ, ЗЕЛЕНАЯ ВОДА!
Вчера вечером я призвал свой народ вступить в новую, пока еще не зарегистрированную политическую партию.
Эти несколько строк, которые я написал в минуту хорошего настроения, узнав о принятии в третьем чтении поправок к Закону о партиях, и озаглавил «Поехали, поиграем?», совершенно неожиданно для меня вызвали оживление, пусть для кого-то и не слишком бурное, но такое, которым мой скромный блог обычно не избалован. В связи с этим я счел себя обязанным уточнить некоторые параметры политической партии, которую предлагаю организовать и зарегистрировать в соответствии с новыми нормами.
ПАРТИЯ РАЗОВОГО
ИСПОЛЬЗОВАНИЯ (далее — «ПРИ»)
Общий смысл ПРОГРАММЫ
Цель — окончательный переход России от монархии к республике, путем создания системы неизбежной сменяемости власти.
Способ достижения цели — внесение изменений в ст. 81 Конституции РФ, с тем, чтобы ее соответствующие пункты звучали следующим образом:
1. Президент Российской Федерации избирается сроком на четыре года гражданами Российской Федерации на основе всеобщего, равного и прямого избирательного права при тайном голосовании.
3. Одно и то же лицо не может занимать должность Президента Российской Федерации более двух сроков.
Кроме того, в указанную статью необходимо внести дополнительный пункт: «Лицо, занимавшее должность Президента РФ, после прекращения своих полномочий не может занимать или замещать государственные должности в РФ».
Тактика — любые законные действия, направленные на достижение указанной цели, от парламентских до работы по организации всенародного референдума.
Собственно, более в программе ничего быть и не должно, и так слишком длинно получается. Хотя, конечно, для официальной регистрации этот текст придется несколько переработать и сделать, в связи с формальными требованиями, еще более нудным. Но суть его при этом должна остаться неизменной и более коротко иметь возможность быть изложенной одной фразой, типа: «Президенту два срока по четыре года без права дальнейшей госслужбы».
Или еще проще: «2;4 и спасибо».
Теперь относительно основных положений УСТАВА:
1. «ПРИ» не ставит перед собой политических, экономических или социальных задач, кроме обозначенных в программе.
2. Исходя из вышесказанного, по достижении своей цели, по достижении названных задач, партия самораспускается. На то она и разовая.
3. «ПРИ» никак не ограничивает любую иную политическую деятельность любого состоящего в ней гражданина, если она не противоречит программе партии, происходит не в рамках «ПРИ» и не от имени «ПРИ».
4. Членство в партии может быть, в зависимости от темперамента и практических возможностей, как активным, так и пассивным. Но, поскольку слова «член» и «пассивный» у нас в некоторых кругах воспринимаются порой излишне расширительно, я бы предложил более нейтральную градацию: партийные работники, партийные участники.
Если совсем просто, то каждый волен или делать что-либо полезное для достижения объявленных партией целей, или просто объявить о согласии с этими целями, предоставить свои данные для возможности регистрации партии и на этом считать свой гражданский долг исполненным.
И, наконец, всего несколько пояснений, во избежание лишнего пустословия с потерей времени и сил, неизбежного в подобных ситуациях.
Основной аргумент против: «да несерьезно все это!».
Конечно, несерьезно. Серьезно вы уже за двенадцать лет добились замечательных и наглядных результатов. Так может быть, наконец, совершенно несерьезно найдется какое-то количество людей, которые готовы на великий труд, почти подвиг? Хотя бы предоставить свои паспортные данные для возможности зарегистрировать политическую партию, с целями и задачами которой они согласны. И крайне любопытно: сколько же таковых найдется даже среди тех, кто способен постоянно тратить куда больше сил и времени на виртуальный протест в Интернете от имени некоего анонимного «ника»?
Отговорки типа «а вот я еще хочу этого и того», или «а вот я еще против того-то и сего-то» не проходят. Хотите чего угодно, можете мечтать о том, чтобы право частной собственности наконец стало в нашей стране священно, или, наоборот, «все отнять и поделить». Пожалуйста, никаких проблем: боритесь за это в рядах любых других организаций и партий, никто вам не мешает. Вы против безбожников или против верующих, против какой-либо конкретной религии или нации, против американцев, марсиан и особенно против Чубайса? Да боритесь себе на здоровье со всем этим в любом пригодном для этого и удобном для вас месте. Только вынужден, естественно, здесь оговориться: делайте это исключительно без нарушений действующего законодательства, особенно уголовного.
А борьба за мир во всем мире и за свободу аквариумных рыбок даже особо приветствуется «ПРИ», но при точно тех же условиях: если эта борьба будет вестись отдельно и независимо от деятельности «ПРИ».
Единственные, с кем у «ПРИ» могли бы возникнуть как раз непримиримые противоречия, — это монархисты, которые как раз ратуют за власть пожизненную и наследуемую. Так даже и тут я не вижу особых сложностей. Если и монархист увидит, что создание системы неизбежной сменяемости власти в стране может стать удобным трамплином для дальнейшего возврата к монархии, а пока готов поддерживать цели «ПРИ», так и тут его взгляды никаким препятствием для участия в «ПРИ» не являются.
Так желаете наконец прекратить пустую болтовню и пошевелить хоть пальцем ради достижения если и не очень реальной, то, по крайней мере, разумной цели? Я, совместно с нынешней властью, предоставляю вам шанс это сделать. То есть, она свою часть работы уже практически выполнила, я тоже, организационно помогу, чем смогу. Если только будет кому.
Вступайте в ПАРТИЮ РАЗОВОГО ИСПОЛЬЗОВАНИЯ.
Победа встала во главе дивизиона, Россия ждет, что каждый выполнит свой долг.
25 марта УВАЖАЕМЫЕ
ДАМЫ И ГОСПОДА,
ВОЗМОЖНЫЕ
ОДНОПАРТИЙКИ
И ОДНОПАРТИЙЦЫ!
В начале рабочей недели я обязательно еще напишу на эту тему более подробно и, скорее всего, неоднократно. Но сейчас буду предельно краток и пока попрошу вас обратить внимание всего на два чисто технических момента.
1. Признателен за доверие, но пока еще рано присылать мне свои паспортные данные, а тем более «сканы» паспортов. Скажу об этом подробнее позднее, но пока просто воздержитесь.
2. Далее возможны какие-то другие обсуждаемые формы, но на первое время я, для удобства коммуникации, зарегистрировал сообщество pri81, войти в которое также можно через мой «профиль». Ниже я опубликую список «ников» людей, которые, как я понял, в той или иной форме выразили готовность поучаствовать в объявленной затее. Но, возможно, я кого-то понял не совсем правильно, за что сразу прошу прощения. Поэтому прошу еще раз тех, кто действительно согласен, дополнительно зарегистрироваться в данном сообществе. Но, подчеркиваю, зарегистрироваться именно как «участник», а не как читатель. Так будет удобнее и понимать, сколько нас, и общаться по мелким практическим вопросам, не отвлекая внимания тех, кому это не интересно.
27 марта ПАРТИЯ РАЗОВОГО
ИСПОЛЬЗОВАНИЯ «ПРИ»
Промежуточный отчет о проделанной партийной работе.
Почему я изначально написал, что реально говорить о попытке регистрации политической партии по новым правилам готов в ситуации, если наберется хотя бы человек 50, готовых в этой затее пусть и весьма относительно, но активно поучаствовать? Потому что все-таки первой основной ближайшей целью я вижу, понятно, не смену системы власти в стране, а получение ответа на конкретный практический вопрос: возможно ли без всяких липовых технологий, на чистом сливочном масле, объединить хотя бы полтысячи человек под максимально широкую, но кажущуюся мне единственно разумной задачу, и все это действительно зарегистрировать в Минюсте?
А потому профессиональные сборщики подписей, которые могут без проблем за неделю не бесплатно набрать вам и не одну бригаду даже в партию немедленных самоубийц, здесь не годятся. Для того, чтобы собрать пятьсот (а на самом деле, для страховки, лучше шестьсот) реальных людей, понимающих, куда и зачем они ставят свои подписи и отдают свои данные, — требуется никак не меньше пятидесяти активистов. Тогда мне уже имеет смысл начинать тратить какие-то деньги на — условно — рекламу, более массовую информацию, юридическое обеспечение и т. п.
С момента обнародования идеи, считая с вечера прошлой пятницы, прошло три полных дня. В первый же я получил около трех десятков «информированных согласий», как модно сейчас говорить больному перед тем, как зарезать его на операционном столе. Это могло бы вселить некоторый оптимизм.
Однако я человек уже не очень молодой и за жизнь присутствовал при быстром возникновении многих начинаний, в первый момент казавшихся весьма перспективными, но тут же сдувавшихся с еще большей скоростью. И все же одну простейшую вещь я сделал. Зарегистрировал сообщество pri81 и попросил тех, кто не изменил своего решения, стать его участниками.
Так вот, за прошедшие дни там зарегистрировалась только половина из первоначального списка и еще три человека дополнительно. На данный момент, вместе со мной, там всего семнадцать человек. Меньше трети минимально требуемого количества.
Если иметь в виду, что текст обращения, по моим подсчетам, прочли не меньше трех тысяч человек, то уже можно сделать какие-то выводы. А можно не делать и подождать еще некоторое время.
Господа! Конечно, я сам, прежде всего, призываю всех ни к чему не относиться со звериной мрачной серьезностью, любое дело нужно начинать легко, весело, без особых надежд и не очаровываясь, дабы потом, наоборот, не разочаровываться. Но так же любое дело не стоит изначально превращать в смешной балаган на уровне детского сада. Поэтому я больше никому ни о чем напоминать не буду, даже собственному младшему брату Юрию (uuvasilev), который изначально выразил желание вступить в партию аж два раза, а в сообществе зарегистрироваться так и не удосужился. Но список подобных ему в последний раз все-таки опубликую. Если кто из ниже перечисленных просто забыл или не обратил внимания — даю возможность и вспомнить, и обратить, и зарегистрироваться.
А далее мы поступаем следующим образом. Я оставляю на этой странице вторично перепечатанный текст изложения общего смысла ПРОГРАММЫ ПАРТИИ и этот текст. И, чтобы никого не отвлекать и всем дать подумать, до следующих выходных больше в своем журнале вовсе ничего писать не буду. Сделаем паузу.
Если за это время все-таки наберется количество людей, реально желающих заняться сформулированной задачей, хотя бы близкое к названным пятидесяти, — будем продолжать разговор. Если нет — примем какое-то иное решение.
Время пошло.
30 марта В НАШЕЙ БУХТЕ СОННОЙ
Только не хочется, чтобы сказанное мною выглядело как извинение. В общем-то, не вижу, за что я должен просить прощения. Правда, это не являлось самодеятельным социальным, социологическим или психологическим экспериментом. То есть, нечто подобное присутствовало, конечно, зачем лукавить, но лишь отчасти. Главное, намерения мои и были, и остаются абсолютно честными и серьезными. Я имею в виду идею с организацией и регистрацией политической партии.
Но, поскольку это последний на подобную тему разговор, позволю себе немного подробнее, чем обычно, по порядку и даже несколько углубляясь в историю.
Еще с самых первых митингов, которые я для себя условно обозначаю как «митинги новой волны», с совсем малочисленного на Триумфальной и чуть более людного, но тоже не особо массового на Чистых прудах, и меня, и не только, а еще и довольное значительное количество приятелей и просто знакомых с похожими на мои взглядами (но я для краткости далее буду говорить только от своего имени) более всего смущал один момент.
Касался он, прежде всего, в более широком смысле, определения хоть сколько-нибудь если и не реалистичных, то, по крайней мере, разумных целей и задач подобных акций, а совсем узко и конкретнее — их лозунгов. Я прекрасно понимал, что происходит окончательное оформление системы пожизненного единоличного правления в России, а все остальное — это сопутствующая мишура, даже не сильно камуфлирующая совершаемое режимом. И в связи с этим всяческие «За честные выборы», «Чурова в отставку» и «Свободу политзаключенным» представлялись странными глупостями, всего лишь являющимися частью уже упомянутой мишуры.
Однако в митингах я, тем не менее, продолжал аккуратно принимать участие, и по неоднократно уже мною объясненным личным соображениям, и, не скрою, очень в глубине души, но надеясь, что эмоции обманутых наглыми выборными фальсификациями людей несколько схлынут, хотя бы у той их части, что находится на трибунах и у микрофонов, и будут сформулированы какие-то задачи, а следовательно, появятся хоть какие-то лозунги, имеющие отношение к сути происходящего. То есть к необходимости создать систему неизбежной сменяемости власти в стране.
Как я всего этого не дождался, как пытался сформулировать проблему и достучаться хоть до кого-то, имеющего возможности сделать мою позицию более публичной, и что из названного получилось, я подробно описал в текстах «Пролетая над гнездовьем глухарей» и «Улетая от гнездовья глухарей», так что возвращаться к сказанному более не стану. Но все-таки меня несколько беспокоила определенная незавершенность сюжета. Нет, не книги, которую я последний год писал и которая в какой-то степени была связана с происходившими в это время событиями. Книга как раз приобрела полностью законченный вид в ноль часов ноль минут пятого марта сего года, и в этом у меня не существовало никаких сомнений. Но вот относительно собственного моего поведения как-то все не приходило ощущение последней точки, поставленной в определенном ряду событий. И связано это было с соображениями вот примерно какого рода.
А имеешь ли ты право — говорил я себе — или даже не право (здесь это слово не самое уместное), но чувствуешь ли ты себя комфортно, предъявляя нечто типа претензий исключительно другим? Вот пояснить свои мысли тем, кто считает себя оппозиционными политиками, или хотя бы добиться, чтобы эти мысли обнародовали также считающие себя оппозиционными СМИ, не удалось, и ты уже удовлетворенно посчитал свои возможности исчерпанными? Не слишком честно получается. Эдак каждому удобнее, конечно, продекларировать, что я, мол, в политику лезть не собираюсь, мое дело высказать пожелания, а практическими делами пусть профессионалы занимаются. Может, стоит свои услуги предложить революционному трудовому народу не только в качестве «пейсателя» (по любимому в последнее время, относящемуся ко мне определению некоторых читателей), но и в каком-либо ином, более применимом в быту качестве? А заодно, возможно, уточнилась бы позиция и самого этого революционного народа?
Там еще много чего было из классической оперы Васисуалия Лоханкина о судьбах и нравственных обязанностях русской интеллигенции, но не буду более мучить читателя подобным бредом и перейду наконец прямо к делу. Тут еще удачно подоспел законопроект о новых правилах регистрации политических партий, так что я плюнул, еще немного отложил окончательное отплытие к берегам счастливой приватности и объявил о начале реальной партийной работы.
Однако здесь придется предельно, по возможности кратко, но все же уточнить кое-какие детали, чтобы сразу не сложилось впечатление, будто я полный блаженный идиот. Я примерно представляю себе, чего стоит, во всех смыслах этого слова, создать не то чтобы политическую партию, а пусть даже небольшую, хоть как-то функционирующую фирму (например, строительную), способную реализовать проект по возведению всего одной избы в ближайшем Подмосковье. И это не то что я просто вышел на улицу, крикнул несколько раз, что создаю политическую партию, постоял немного, посмотрел, что никто не подходит, а некоторые даже поглядывают с опаской, стараясь побыстрее пробежать мимо, — и удовлетворенно пошел домой, с мыслью, будто сделал все возможное. Нет, мои действия были все-таки несколько более рациональными и имели под собой определенные практические основания.
Во-первых, так совпало, что по личным соображениям (правда, к политической деятельности не имеющим никакого отношения) уже ровно два года я ежедневно публикую тексты в своем «Живом журнале». И за это время образовался определенный круг в разной степени постоянных читателей этого журнала. Сейчас их уже более тысячи трехсот. Да, среди них, несомненно, есть и какие-то чисто рекламные блоги, и совсем случайные люди, когда-то автоматически нажавшие не ту кнопочку и просто забывшие «отфрендиться». Не стану вдаваться в подробности, однако у меня есть основания быть уверенным, что минимум тысяча «взаимных друзей» читает мои тексты достаточно регулярно. Более того, из этой тысячи некоторые, конечно, имеют вовсе не сходные с моими взгляды, в том числе и по вопросам устройства общества и государства. И все же более десяти тысяч полученных мною (в основном достаточно развернутых) комментариев читателей свидетельствуют, что подавляющее большинство именно в области отношения к власти как таковой придерживается примерно одних со мной воззрений.
Кроме того, у каждого из этих блогеров имеется и собственная аудитория, у некоторых даже более обширная, чем моя, и с моей почти не пересекающаяся. Ну, и, плюс ко всему, мои тексты все же не реже десяти раз в месяц перепечатываются разными СМИ (в основном, правда, электронными) и попадают во всякого рода «топы», так что, судя по всяким «считалкам», иногда количество прочтений моего журнала доходит до нескольких десятков тысяч в день.
Все перечисленное давало пусть и небольшую, но вполне реальную надежду, что, конечно, речь не идет о пятистах членах будущей партии, но хотя бы пятьдесят активистов или всего лишь людей, готовых поддержать идею морально и в перспективе предоставить свою подпись с паспортными данными для регистрации партии, собрать удастся. А дальнейшее — уже дело техники.
И, во-вторых, об этой самой «технике». Я, конечно, не Михаил Прохоров и даже не Александр Лебедев. У меня нет их финансовых ресурсов. Но ведь я и не собирался покупать партию или нанимать туда людей. И речь пока не шла о полномасштабном дальнейшем финансировании эффективного функционирования крупной политической силы. Задача ставилась предельно локальная, точная, конкретная и простая. Имея пятьдесят активистов, набрать всего пятьсот (желательно, для страховки, несколько больше, но не намного) единомышленников и только лишь попытаться все это зарегистрировать. Да, тут требовалось и организационное, и информационное, и юридическое обеспечение с неизбежным привлечением профессионалов. Это далеко не бесплатно, и расценки мне хорошо известны. Так вот, деньги такого порядка у меня есть. Лично у меня, тут никого постороннего искать и привлекать не потребовалось бы.
Рассказываю все это — не поленюсь повторить — с единственной целью: пояснить, что задуманное, при всей внешней как бы абсолютной несерьезности, все же не являлось полностью наивными фантазиями совершенно оторванного от реальности прожектера или бредом возомнившего себя великим мыслителем и политиком графомана, подобного тем многим, что переполняют нынче Интернет. У меня была возможность обратиться пусть к очень небольшой, но весьма, по внешним признакам, активной и думающей части общества, тратящей много времени и сил на высказывание своих мыслей в Интернете и, опять же, по чисто внешним признакам, имеющей сходные с моими взгляды. Обратиться с предложением пока только в прямом смысле пошевелить пальцем и нажать клавишу компьютерной «мышки» для обозначения своей позиции. Я этой возможностью воспользовался и сделал согражданам предложение попытаться хотя бы изобразить реальное действие вместо непрерывной многолетней болтовни.
А теперь об итогах и результатах. Но сначала один частный пример. Есть такое относительно новое, но уже имеющее определенную аудиторию своеобразное Интернет-издание «PublicPost». Причем аудитория это довольно специфическая, состоящая, с одной стороны, хоть и не только, но по большей части из людей со взглядами условно либеральными, а с другой — и тут уже практически без исключения — из читателей с явно повышенным интересом к социальным и политическим темам. В этом издании я какое-то время ежедневно вел блог и опубликовал подряд более ста пятидесяти текстов, потом перестал, по причинам, о которых сейчас говорить нет смысла. Но тут плюнул на все свои принципы и поместил сначала набросок «Программы партии», а потом и свой призыв к созданию предполагаемой «Партии разового использования» в этом самом «PublicPost’е».
Надо отдать должное редакторам, они, что отнюдь не всегда бывает, поставили поочередно оба материала в колонку на первой полосе с броскими заголовками и достаточно внятными собственными анонсами. Следует заметить, что и в подобных случаях не все мои тексты набирали такое уж большое количество читателей (которое автоматически отмечается цифрой вверху публикации). Бывало, и сто с небольшим, бывало и под тысячу, но в среднем примерно сотен пять обычно набиралось. Так вот, знаете, сколько человек прочли названные «посты» на сей раз? Именно всего лишь прочли, а не откликнулись хоть как-то? Первый текст — шестьдесят читателей, второй — уже сорок.
И далее — уже общий итог. Не считая десятков «перепостов», читателей «лент друзей» и прочего, не очень поддающегося учету (во всяком случае, моему), три текста о «Партии разового использования» несколько дней входили в «Топ-3000» русскоязычного Интернета, добираясь временами до достаточно высоких позиций, и с ними ознакомилось во всяком случае более десяти тысяч человек. После чего я опубликовал последнее «Обращение» и дал людям «неделю тишины» для принятия решения.
В результате, исключая членов моей семьи и двух сочувствующих «соотечественников за рубежом», выразили свое намерение поучаствовать в затее 20 (двадцать) граждан Российской Федерации.
Комментировать я это не стану. Хотя, в виде просто развлекательной информации, упомяну еще один повеселивший меня момент.
Некоторые читатели, хотя я об этом совершенно не просил, почему-то сочли своим долгом в очередной раз впустую потратить время и объяснить, почему они не хотят вступать в партию с заявленными целями. Не буду рассказывать обо всех приведенных доводах, это могло бы оказаться любопытным для будущих исследователей, но сейчас большинству покажется элементарным занудством. Но вот один пункт, вызвавший наиболее массовую реакцию, упомяну. В принципе и согласных с идеей необходимости сменяемости власти, и готовых (по крайней мере, на словах) практически поучаствовать в работе какой-либо политической организации несостоявшихся партийных товарищей не устроила именно формула «2 президентских срока по 4 года». Кто-то писал, что согласен, но исключительно на один срок, только еще не решил, пять лет или шесть. Кто-то соглашался на два, но обязательно с перерывом, кто-то без перерыва, но тогда можно и до трех сроков… Интереснейших, вплоть до самых экзотических, идей было множество, но признавалась только собственная, остальное не рассматривалось, как ересь и глупость. Читал я все это с большим интересом и удовольствием.
…Вот не могу все-таки удержаться и не рассказать еще одну историю о моем деревенском соседе Валере, таксисте и одновременно алкоголике, уже хорошо знакомом моим постоянным читателям. Было это прошлой осенью. У нас там на одном отрезке дороги всегда после дождя скапливается вода, и лужа образуется довольно неприятная. Мне она в принципе тоже мешает, но — не буду объяснять неинтересные подробности — так получается, что мешает сильно меньше, чем еще десятку остальных соседей, прежде всего именно Валере, которому и вовсе порой перекрывает въезд в собственный гараж. Так что я в отношении лужи с инициативой первым никогда не выступал, мне в данном случае и вправду не больше всех надо.
И вот иду я как-то и вижу, что Валера что-то там ковыряет лопатой и куда-то ведро с землей таскает. Чисто из любопытства на ходу интересуюсь причиной, и Валера объясняет, что таким способом пытается устроить нечто типа водоотвода для совсем уж заливающей гараж лужи. Я осматриваюсь, оцениваю ситуацию и понимаю, что копает Валера совершенно не в том месте, и работа его полностью бессмысленна. О чем и сообщаю трудяге. Он, естественно, не реагирует, в смысле — реагирует обычным для себя образом. Заявляет, что это как раз я ничего не понимаю, а он все делает правильно. И продолжает куда-то таскать землю старым дырявым ведром с постоянно отваливающейся ручкой. Я ввязываться в дискуссию, понятно, не стал, дошел до своего дома, но там выкатил из сарая тачку (недавно приобрел очень удобную, немецкую, чрезвычайно легкую и маневренную) и отволок ее Валере. На, сказал, не мучайся со своим дурацким ведром, попользуйся, потом помоешь и сам обратно поставишь. Валера, конечно, даже не кивнул в благодарность, но тачку, как обычно, взял, и работа у него действительно пошла быстрее.
Впрочем, быстрее — это ни в коем случае не эффективнее. Поскольку копал он и впрямь совсем не там где нужно, и толку в том месте что от тачки, что от экскаватора не было бы никакого. Теперь, почему я тачку ему все же привез?
Ну, во-первых, потому что мне тачки не жалко, ничего он с ней плохого не сделает, просто не сможет, очень уж надежная штуковина. Какой серьезный личный (особенно плотницкий) инструмент не дал бы, это дело святое, а тачка, она и есть тачка, пусть и немецкая.
Во-вторых, всё лучше — пусть хоть имитацией полезной работы на свежем воздухе занимается, чем бормотуху там у себя в гараже глушить до полусмерти.
И, наконец, последнее, правда, самое безнадежное. Витает какая-то такая, совершенно безосновательная надежда, что, может, когда случайно и в Валериной душе что-нибудь проснется, и он тоже кому-нибудь, в какой-нибудь ситуации хоть чем-нибудь поможет.
Понятно, что лужа осталась на месте, а тачку, надо тут отдать Валере должное, как и сказано было мною, вымытую, я обнаружил у себя в сарае. И вот, через некоторое время, чего-то я подумал: а что я буду с этими раздолбаями считаться — кому чего нужнее, ведь мне, если честно, тоже иногда эта чертова лужа неприятности доставляет. Сам, конечно, ничего делать не стал (не те уже годы и силы), договорился с двумя знакомыми ребятами из Туркмении за более чем приемлемую сумму и показал им, что и как надо прокопать, чтобы вода реально ушла. Подхожу через некоторое время проверить ход выполнения работы и вижу, что всё они делают правильно, но вот все ту же мою тачку нагружают крохотной лопаткой, чуть не саперной, и на мой недоуменный вопрос отвечают, что нормальная сломалась, а ничего другого под рукой сейчас нет, да ладно, и так сойдет.
А неподалеку сидит на корточках уже несколько принявший, но вполне пока еще вменяемый (применительно к нему, естественно) Валера, покуривает, отдыхает и даже советы какие-то ребятам пытается давать. Я ему говорю: слушай, ты бы не трындел, а принес бы мужикам свою лопату, чтобы мне лишний раз в свой сарай не тащиться. Знаете, что мне Валера ответил? Вполне даже благожелательно, хоть и с легким недоумением. Что ты, говорит, Юрьич, разве могу я этим талибам свою настоящую кованую совковую лопату доверить? Да и копают они все равно не там и не так, копать надо было там, где я раньше, просто я тогда не совсем верно рассчитал, ты бы лучше велел им туда перейти, а я уж поруковожу, объясню, как все надо правильно сделать…
На этом тему позволю себе считать закрытой. То есть, я не лужу имею в виду. С лужей это произошло еще прошлой осенью, вода сошла, куда я и рассчитал, и теперь там в любой дождь вполне можно не только проехать, но и пройти.
Отдельно хочу обратиться к тем двадцати, которые все-таки вступили в «сообщество». Ну, прежде всего, просто спасибо. Теперь я знаю, что есть хоть два десятка людей, способных если не поддержать меня лично, то, по крайней мере, реально откликнуться хоть на какое-то мое, кажущееся мне здравым начинание. Это, кстати, не так уж и мало, бывают ситуации, когда человек при надобности и одного такого «готового» найти не в состоянии. А что касается дальнейшей судьбы нашего «сообщества», то ее мы с вами обсудим отдельно, без посторонних.
…Только еще меньше, чем извиняться за что-либо, мне хотелось бы, чтобы во всем мною написанном прозвучала хоть малейшая нотка морализаторства, а уж тем более — осуждения кого-нибудь. Моя вера в необходимость свободы выбора до того абсолютна, что включает в себя неотъемлемой частью также полнейшее признание свободы никакого выбора не делать. Никто из нас никому ничем не обязан и ничего не должен.
Да, и самое главное. Никто ничем не обязан и ничего не должен нам. Меру собственных долгов и обязательств каждый определят сам и лишь для себя самого. Или, опять же, не определяет.
Свобода выбора, господа. Свобода.