Фалуаз де Флер
В Фалуаз де Флер я прибыл 13 сентября 1630 года. Первым делом мне нужно было набрать команду. Поэтому я подготовил обращение, приведенное ниже.
Обращение
ко всем джентльменам добровольцам.
Любой из матросов и сухопутных жителей, отличающихся
крепким здоровьем, кто желает добыть для себя
богатство и почет
приглашается на борт военного корабля
«Пелетьер», что стоит сейчас на рейде в гавани.
Он вооружен 20 пушками на лафетах, на поворотных
вертлюгах и проч. И готов к четырехмесячному плаванию
в водах архипелага, действуя против всяких недругов,
а затем вернется в этот же порт.
Всех добровольцев просят явиться на борт вышеозначенного
корабля или же предстать перед
Капитаном Натаниелем Хауком
в его резиденции в таверне,
где добровольцы получат любое поощрение, какое потребно,
и испытают на себе самое благоприятное обращение;
им также будет выдан надлежащий аванс.
Я велел развесить это обращение в людных местах и нанял несколько грамотных людей, чтобы они читали это обращение всем желающим. Вскоре команда была набрана, но ее моральное состояние оставляло желать лучшего. Я выплатил команде 7 200 золотых, чтобы поднять дух моряков.
Далее, я нанял боцмана. Он был мне необходим для управления матросами на корабле, для того, чтобы следить за такелажем, за чистотой на палубах и для управления боем во время абордажа. Боцман был французом по имени Бандонье Бурже. Он имел шелковистые кудри, не отличался внушительным видом, но оказался опытен в драках. К сожалению, он как-то ушел и не вернулся на корабль.
Важным делом была закупка продовольствия. Я купил и велел загрузить на борт 2 барреля говядины, 2 большие бочки свинины, 20 малых бочонков масла, 4 больших бочки пива, ящик мыла, 6 ящиков свеч, 6 баррелей овсяной крупы, большую бочку уксуса, 3 рулона парусины для подвесных коек, 2 бочонка сала, 6 лошадиных голов и 3 кожаные шкуры. Больше продовольствия я взять не мог, так как опасался, что оно испортится.
Пришлось обучать вновь нанятых матросов основам безопасного плавания. Я учил их вести круглосуточное наблюдение за морем, чтобы вовремя заметить чужое судно, увидеть рифы, отмечать начало приливов и отливов и т.д. Приходилось обучать их и другим делам, начиная от уборки судна и кончая его починкой. Взял я и несколько «пороховых обезьян» - мальчишек, которые занимались чисткой оружия, уборкой помещений и должны были подносить порох и заряды во время боя.
Моя команда постоянно тренировалась в управлении парусами. Матросы ловко взбегали по выбленкам на марсы и реи для постановки или уборки парусов.
Для укрепления дисциплины я объявил, что за непослушание будет применяться «наказание по закону Моисея». По ветхому завету смертельным количеством считалось сорок ударов плетью. Я объявил, что возможно наказание до 39 ударов. Протягивание под килем или прогулки по доске я не использовал. Пока к наказаниям прибегать не приходилось, и настроение матросов было хорошим.
В одно из плаваний в прибрежных водах я встретил и захватил пиратский шлюп «Пенс». Он перевозил разные товары: вино, кофе, копру, паприку и т.д. Я продал все эти товары и сам шлюп, выручив в общей сложности 10 137 золотых.
Типичный шлюп — это трёхмачтовый корабль с прямым парусным вооружением. Водоизмещение до 900 т. вооружение 10-28 пушек. По размерам шлюп занимает промежуточное положение между корветом и бригом. Предназначается для разведывательной, дозорной и посыльной служб.
В ближнем бою излюбленным нашим оружием была абордажная сабля. Это простое и дешевое оружие происходило от английского палаша или тяжелой кавалерийской сабли. Офицеры и некоторые капитаны торговых судов предпочитали вооружаться более изящными шпагами. Шпага, в отличие от абордажной сабли, была более удобна в ближнем бою в условиях корабельной тесноты, но заметно уступала сабле в прочности. Кроме того, в абордажной схватке применялись пики длиной около 2 метров, топоры и охотничьи сабли. Каждый моряк имел нож или кинжал, которым владел в совершенстве.
Приближаясь к атакуемому кораблю, мы старались подойти с кормы и с подветра, так как при этом попадали под огонь только немногочисленных кормовых пушек. Настигнув жертву, мы закрепляли нос своего корабля за корму атакуемого с помощью абордажных крючьев. Затем мы деревянным брусом заклинивали руль с тем, чтобы лишить обороняющийся корабль возможности маневрирования. На палубу неприятельского корабля бросали гранаты и сосуды с горючей жидкостью. После этого шли на абордаж, действуя абордажными саблями и пистолетами.
Позднее мне удалось захватить две пиратских шебеки с товарами. Я их также продал. После удачного захвата каравеллы, я выдал команде премию для поднятия духа – 7 200 золотых. Следующим моим трофеем была пиратская шхуна, которую я продал за 28 642 золотых. Премия экипажу составила 3 613 монет. После этого мне удалось захватить пиратский флют. Это была крупная победа. После его продажи мое состояние составило 110 905 золотых. В сущности, я вел жизнь пирата, но воевал только с пиратами, и грабил только их. Естественно, я сильно рисковал восстановить против себя все береговое братство. Но я бы рисковал еще больше, поссорившись с одной из великих держав.
Дважды я пытался захватить более подходящее мне быстроходное судно: один раз это был бриг, другой – фрегат. Но оба раза мне пришлось отступить. Моя команда еще не была готова к таким подвигам. Надо сказать, что в каждом сражении я терял людей, и мне приходилось нанимать новых. К счастью, недостатка в желающих не было, так как я уже приобрел репутацию удачливого капитана. Думаю, что за борьбу с пиратством мне должны были дать награды все государства, представленные на архипелаге. Но этого, конечно, не случилось.
При всем при том, ко мне стекались люди, уже познавшие вкус пиратства. Такие матросы были более опытны как в повседневных корабельных делах, так и в абордажных схватках. Может быть, это покажется странным, но среди них была и более высокая дисциплина. Они привыкли чтить пиратский кодекс, и не нарушали его. Веселого Роджера в то время еще не поднимали. Его время пришло позже. У меня на корабле частенько стали петь пиратские песни. Передам содержание одной из них:
Скоро капитан соберет в спешке
На судно команду сорвиголов,
Чтобы построить их меж мачт
И раззадорить рвение.
С криком «Howe! Hissa!»
Устремится мой отчаянный товарищ со мной
Плечом к плечу.
Жить тебе не дольше, чем отпущено:
Так давай же с криком ринемся в бой.
Смерть и кровь стали моими постоянными спутниками. Я велел покрасить красной краской палубу. Так на ней была менее заметна кровь наших товарищей. Я почувствовал на своей совести слишком много грехов и отправился в церковь. Там я подошел к священнику. Он ласково спросил меня:
– Хэлоу, мой сын. Что привело тебя в стены церкви? Ты хочешь получить утешение, или сделать пожертвование?
– Я хочу сделать пожертвование, святой отец.
– Правильно, сын мой. Сколько ты хочешь дать?
– Я думаю, господь сжалится надо мной, если я дам тысячу золотых.
– Я благодарю тебя за подношение и благословляю тебя именем святой церкви, сын мой.
Корвет
На следующее утро мы вышли в море. Стояла ясная солнечная погода. Матрос на марсе мог видеть все вокруг едва ли не на двадцать миль вокруг. Море было пустынно. Я взял курс на Кончекао и не ошибся. Примерно на полпути к острову я увидел два испанских судна, ведущих бой с пиратским корветом. Обводы пиратского судна очаровали меня. Корабль легко скользил по воде, рассекая волны. Но я обратил внимание на то, что корабль практически не менял галсы, а его орудия стреляли с большими промежутками по времени. На корвете явно не хватало матросов. И я принял решение идти на абордаж.
После того, как корабли сблизились борт о борт, мы забросили абордажные крючья, которые соединили оба корабля. Эта операция требовала известного мастерства, так как подобное действие было чревато потерей собственного такелажа. Мы подошли корма к корме, при этом наши корабли соприкоснулись бортами буквально в одной точке. Такой способ сводил к минимуму риск повредить снасти. Далее мы бросились в атаку и началась рукопашная.
Я пробился к капитану пиратского корабля и нанес ему колющий удар шпагой. Однако, шпага наткнулась на что-то твердое и погнулась. Пират торжествующе взревел. Я бросил в него погнутую шпагу, рассчитывая попасть в лицо, но капитан уклонился. В следующий момент один из моих матросов нанес ему смертельный удар своим топором.
Я не хотел лишнего кровопролития и закричал, что оставлю жизнь и свободу всем, кто сдастся. Пираты побросали на палубу свое оружие. Я стал хозяином корвета. В дальнейшем я отпустил всех пленных, но большинство из них примкнуло к моему экипажу, заменив погибших в сражении.
Я осмотрел корвет. На чугунном балласте в трюме полузасыпанные мелким камнем стояли бочки для воды. На нижний лаг был помещен средний лаг бочек меньшего размера, сверху лежали самые маленькие бочки верхнего лага. Над ними сохранялось пространство чуть больше четырех футов, чтобы матросы могли работать в трюме. Эта часть трюма называлась водным трюмом. В некоторых бочках трюма хранилась провизия – вино, масло, солонина.
Около грот-мачты стояли помпы для откачивания за борт воды, скопившейся на дне трюма. Вокруг грот-мачты был специальный ящик – вель, который шел до самого днища, до нижнего дека, и предохранял помпы от засорений и повреждений.
На расстоянии чуть больше шести футов под нижней палубой находился помост, называемый кубриком. Он занимал всю ширину корабля. В кубрике размещался весь сухой провиант: кули с мукой, солью, крупой. Там же хранилось все хозяйство кока: кастрюли, тарелки, котлы, чарки, весы.
Пространство под кубриком делилось поперечными переборками на ряд отсеков. Как уже было упомянуто, в центральной части судна был водяной трюм. В носу и корме находились крюйт-камеры для хранения пороха. Бочки с порохом были уложены на стеллажах. Внутри крюйт-камеры находилось специально отведенное место для насыпки пороха в картузы.
Перед кормовой крюйт-камерой размещались капитанский и офицерский погреба, в которых хранили провизию. Дно этих погребов было засыпано песком, а в самих погребах имелись
отделения для бомб и гранат. Над крюйт-камерами раскладывались артиллерийские принадлежности: роги, кокоры, кожи и зажигательные трубки. Рядом, около выхода из крюйт-камеры, располагались каюты шкиперов, где хранились парусина, тенты, парусные нитки, лини, свалки, молотки и другие судовые принадлежности.
Вдоль бортов кубрика шли свободные проходы – галереи. Ими пользовались корабельные плотники и конопатчики для заделки пробоин, полученных во время битвы. Средняя же часть кубрика предназначалась для больных и раненых.
Нижняя часть палубы, ближе к носовой части, предназначалась для матросов, канониров и солдат. Здесь же находились якорные клюзы, а в месте втягивания якорных канатов располагался клюзбак. Переборки клюзбака доходили до нижнего края клюза. Клюзбак был хорошо проконопачен и просмолен и имел шпигаты для стока воды, а предназначался он для того, чтобы при выборке (подъеме) якоря вода не растекалась по судну.
За грот-мачтой располагалась каюта, отведенная для артиллерийских офицеров и штурманов. С ней соседствовала корабельная канцелярия, а неподалеку хранилось абордажное оружие: мушкетоны, пистолеты, пики и т.д. Между грот - и бизань - мачтами находился большой шпиль. Один барабан этого шпиля был на первой, а другой – на второй батарейной палубе. На верхней палубе между фок - и грот - мачтами размещался малый шпиль. Большой шпиль предназначался для выборки якорей, а малый – для подъема тяжестей.
На опер-деке (малой палубе) в кормовой части корабля располагалась кают-компания для офицеров. Под шканцами проживали мичманы и гардемарины. Каюта по правому борту отводилась для судового священника. В носовой части под баком располагался камбуз, впереди него с одного борта – судовой лазарет, а с другого крепился фитиль. Рядом с фитилем стояла бочка с водой – береженого бог бережет.
От грот-мачты начинались шканцы, или квартердек, простиравшийся до самой кормы. На шканцах стоял судовой компас – нактоуз. Между фок- и грот- мачтами на верхней палубе находились ростры – подставки для шлюпок и запасного рангоута. По обеим сторонам шли проходы – шкафуты. В самой корме располагалась капитанская каюта.
Вокруг всего корабля по бортам были натянуты сетки. В них хранились в свернутом состоянии койки и личные вещи команды в сундуках. Во время боя они защищали личный состав от картечи и пуль врага.
Пушки были установлены на лафеты и прикреплены к бортам толстыми просмолёнными канатами, соединенными с бортовыми рымами (кольцами). Под лафетами лежали артиллерийские
принадлежности: ломы и ганшпуги, а под пушками – банники, прибойникии, пыжевники. Ганшпуги представляли собой деревянные рычаги для изменения прицела пушек пери стрельбе. Прибойник служил для досылания заряда, пыжевник – для удаления остатков пыжа, а банник – для чистки ствола. Часть ядер укладывали рядом с пушкой в кранцах – кольцах из толстого троса, не позволявших ядрам раскатываться по палубе. Чтобы защитить палубу от повреждений, под ядра подстилали деревянные подушки с выемками. Другая часть ядер находилась в центре палубы и вокруг люков, а хранили ядра в ящиках, установленных в трюме около грот-мачты.
В целом я остался доволен состоянием корабля, хотя он, конечно, требовал солидного ремонта на верфи. Я вступил в командование корветом, назначив капитаном флюта одного из своих офицеров. Наша небольшая эскадра отправилась на Кончекао, где я собирался отремонтировать корвет и продать флют. Имя корвета было Perte – «Дерзкий». Он развивал скорость до 16 узлов, имел хорошую маневренность, 32 пушки, способные забрасывать двадцати четырех фунтовые ядра на расстояние до 260 футов, максимальная команда составляла 210 человек, но с корветом могли управиться и сорок. Перезарядка орудий требовала 24 секунды. Так сбылась моя мечта.
Мы плыли, а чей-то голос затянул песню:
- Так пока пилигримы плывут,
И пьют и едят обильно,
И кричат тосты -
«За их здоровье».
Другой голос продолжил по-своему:
- Или будет нам удача,
Или нет, кто может знать?
Капитан наш дон Бораччо
Поведет нас умирать.
Хриплый хор подхватил припев:
- Эх, ром и бренди,
Верные друзья,
Хоть ты друг мне милый, -
Рому не ровня.
Матеос Сантос
Отремонтировав корвет и пополнив команду, я направился на Исла Муелье выполнять поручение человека в коричневой шляпе. Это плавание одновременно служило тренировкой команды. Я без труда нашел жилище Матеоса Сантоса, чью голову я подрядился доставить незнакомцу. Это приключение забавляло меня. Дверь в хижину была не заперта, и я вошел. Но то, что я увидел, вызвало у меня изумление.
В комнате находилось четыре вооруженных человека, вид которых был весьма решительным. Один из них, судя по всему мулат, заговорил:
– А, капитан Хаук, наконец-то! Мне приятно, что вы оказали нам честь своим присутствием. Вы, конечно, очень спешите выполнить работу, на которую подрядились?
– А вы, несомненно, страшно напуганы высокой ценой за свою голову?
– Высокой ценой? С каких это пор 1500 золотых высокая цена за мою голову? Оглядитесь, капитан, что вы видите?
– Я никогда не был хорош в светских играх. Что я должен увидеть?
– Вы не можете не заметить трех вооруженных людей, которые готовы прирезать вас как кролика, если вы сделаете хоть одно неверное движение. Я уверен, что моя голова стоит больше 1500 золотых, а как насчет вашей?
– Я тоже высоко ценю свою голову.
– Если это так, то мы с вами можем договориться. Я хочу поручить вам одну работу. Если вы ее выполните и соблюдете определенные условия, награда будет значительно больше, чем 1500 золотых.
- Какие же это условия?
– Условия очень простые. Первое, у вас есть один месяц на выполнение этой работы, не больше. Если работа будет сделана вовремя, награда будет ждать вас, как только вы соберетесь за ней прийти. Второе, вы не оставите свидетелей. Не может быть никаких исключений. И третье, при получении награды вы сразу же возьметесь за новую работу. Вы можете отказаться, но у вас нет времени на размышления. Таковы условия. Если вы нарушите хоть одно из них, мы больше не будем сотрудничать. Будет бесполезно с вашей стороны разговаривать со мной.
– Допустим, я приму эти условия. И какая же будет моя первая работа?
– Я уверен, вы уже догадались. Избавиться от Амброса Бриконса. Это докажет вашу преданность мне и принесет вам 3000 монет.
– Сожалею, но я не могу так поступить с человеком, с которым у меня был договор, несмотря на то, что он послал меня с поручением, едва не стоившим мне жизни.
– Тогда я не задерживаю вас больше, капитан. И если вы решите нанести визит Амбросу, не беспокойтесь понапрасну, вы не найдете его живым.
– Понял. Прощайте.
От Матеоса Сантоса я отправился прямиком в таверну и заказал себе хорошую выпивку. Сидя с кружкой эля, я размышлял о том, что не следует соглашаться на сомнительные предложения нечистоплотных людей. Сегодня я был на волосок от смерти. Честно говоря, я не понимал, почему Сантос отпустил меня живым. Я не собирался отрезать ему голову, но он-то не мог знать этого.
Новое поручение Сайлхарда
«Дерзкий» вышел с Исла Муэлье в грозовую ночь. Завывал ветер, в небе сверкали молнии. Я не спешил в Редмонд, но хотел, чтобы команда приобрела навыки и уменье управлять кораблем в любую погоду.
Колония Редмонд была основана Англией двадцать пять лет назад. Остров оказался богат и плодороден. Поэтому колония быстро разрослась. Сейчас Редмонд является самым процветающим островом на архипелаге. Губернатор прислан из метрополии, мощный форт защищает город. Поэтому население может не опасаться пиратов. Англия – единственная страна, владеющая двумя островами на архипелаге, и Редмонд – главный из этих островов.
По дороге к дворцу губернатора я гадал, как он воспримет
мою неудачу в поисках Реймса. Но я полагал, что его заинтересует
мое сообщение о том, что Реймс готовит экспедицию. В данный
момент я не нуждался в деньгах, но было интересно проверить
степень щедрости губернатора ко мне. Соответствует ли эта щедрость его доверию.
Сайлхард сразу перешел к делу:
– Вы вернулись, Натаниель, Но где же Реймс? Я не вижу его с вами.
– Я не оправдал ваших надежд, сэр, Я потерял его след в лагере контрабандистов.
– Вы разочаровали меня, Натаниель. Такое простое поручение, а вы не смогли его выполнить. Я был о вас более высокого мнения.
– Приношу вам свои извинения, сэр. Но, если, позволите, я узнал, что Реймс делает сейчас. Он готовит экспедицию.
– Вот как? Ну, не в моем обычае карать за неудачу, особенно, если учесть ваши прежние заслуги. Однако я надеюсь, что вы не провалите ваше следующее поручение.
– Спасибо за доверие, сэр. Я постараюсь не разочаровать вас снова.
– Великолепно, Натаниель. Между прочим, получите ваши 5000 золотых, которые я обещал вам, хотя они и не вполне заслужены.
– Благодарю вас за вашу щедрость и великодушие. Они восхищают меня.
– Довольно об этом, Натаниель. Вы растрогали меня. Теперь поговорим о делах. Как я понял, вы побывали в пиратском гнезде. Поэтому теперь вы знаете, куда направиться. Мне требуется, чтобы вы доставили письмо главарю пиратов. Его имя Айсенбрандт Юрсен. Я не хочу, чтобы вас волновало, какая у меня может быть связь с этим низким дьяволом. Я могу только вам сообщить, что Реймс теперь знает слишком много обо мне, чтобы позволить ему бежать. Если уж вы не сумели схватить его, пусть это сделают пираты. Когда вы сможете отправиться в новое путешествие?
– Мой корабль готов к отплытию, сэр.
– Превосходно. Тогда отправляйтесь немедленно. Когда вы выполните это поручение, возвращайтесь ко мне за наградой. Все ясно, Натаниель?
– Да, сэр. Я немедленно поднимаю паруса.
Старый лис, видимо, не в первый раз обращается к пиратам за помощью. Интересно, какой компромат имеет на него Реймс? Думаю, что Реймс предал не столько английскую корону, сколько самого губернатора.