Массони.
До побережья Оксби мой кораблик доплыл незамеченным. На берег я высадился благополучно. По дороге к городу меня не остановил ни один патруль. Но у городских ворот стояла стража. Пройти в город не представлялось возможным.
Я решил дождаться ночи. Солнце уже подходило к горизонту, так что ждать было недолго. Я залег в кустах возле дороги. По дороге прошло небольшое стадо коров, погоняемых мальчишкой в закатанных до колен штанах. Стрекотали стрекозы. Большая бабочка, обманутая моей неподвижностью, села мне на шляпу. Все было так мирно и спокойно. Я расслабился и задремал.
На небо выкатилась полная луна. Я мог разглядеть смену караула. У ворот осталось двое солдат, но я догадывался, что по улицам ходят патрули. Я открыто пошел к воротам. Охранники меня заметили, но особого беспокойства не проявили. Это меня не удивило бы днем, но ночью?! Я бы на их месте не вел себя так беспечно. Однако, когда я подошел ближе, я понял, в чем дело. Стражники по очереди прикладывались к бутылке. Я интересовал их в гораздо меньшей степени. Но все же один из них обратил на меня внимание:
– Эй, ты кто такой? Что тебе нужно?
Я понимал французскую речь и владел разговорным языком, но ответить не решился, так как акцент сразу же выдал бы меня. Поэтому в ответ я просто помахал рукой. Но тут на меня воззрился и второй солдат. Однако за оружие они взялись не сразу, и я подошел вплотную. Дальше я действовал привычно быстро. Оба солдата оказались на земле, не успев даже издать ни звука. Это я умел делать.
Не задерживаясь у ворот, я скрылся в тени ближнего дома. И вовремя. В конце улицы показался патруль. Меня не заметили, но отсутствие стражи у ворот патрульным показалось подозрительным. Пока их внимание было поглощено мертвыми солдатами, я проскользнул вдоль улицы к трактиру и вошел в него через черный ход. На улицах поднялась тревога, но трактир эти олухи почему-то проверять не стали. В дальнейшем я убедился, что французы вели себя в захваченных городах именно так: поиск врагов на улицах и абсолютное безразличие к тому, что делается в трактире. Англичане поступали наоборот. Они не искали врагов на улицах, но таверну проверяли основательно.
За стойкой стоял знакомый мне трактирщик Эверард Гордон. Я подошел к нему, заказал кружку вина и расспросил его о том, что делается в городе. Он понимающе кивнул мне и рассказал, что французы ведут себя ужасно, вызывая негодование населения. Заходят в дома, как хозяева. Забирают себе все, что им понравится. Изнасиловали Мери, да и не только ее. Горожане готовы оказать любую помощь в освобождении Оксби. Но только сам-то он, Эверард Гордон, вряд ли чем может быть полезен в этом деле. Он человек мирный, семейный, у него дети, да и заведение потерять он боится. Трус он был, Эверард Гордон, по-моему.
Но я обратил внимание на одну фразу трактирщика. Он сказал, что французы набирают волонтеров в свою армию. Я подумал, что это хорошая возможность проникнуть к ним в качестве шпиона и узнать все, что мне нужно. Мне пришла в голову идея подружиться с каким-нибудь французским офицером, подпоить его и выудить необходимую мне информацию.
Гордон указал мне на француза по фамилии Массони, который сидел за столом в одиночестве и мрачно пил ром:
– Этот офицер любит выпить и знает много. Если ты его разговоришь, узнаешь немало интересного.
– Послушай, Гордон. Сейчас я подсяду к этому офицеру и закажу вина. В мою кружку ты наливай воду, а в его кружку чего-нибудь покрепче. Я хочу сильно подпоить его.
–Так-то оно так, да ведь все, что покрепче денег стоит, а я человек бедный…
Я молча выложил на стойку несколько монет, и трактирщик быстрым профессиональным движением сгреб их. Договоренность была достигнута.
Я терпеливо дождался, когда кружка Массони опустеет, а затем подошел к его столу и опустился на скамейку напротив.
– Эй, хозяин, вина! – потребовал я. Когда трактирщик подошел, я показал в сторону Массони: – И ему тоже. Не терплю пить в одиночестве!
После первой кружки мы уже были друзьями. Я рассказал Массони, что вступаю во французскую армию волонтером, что всем сердцем люблю француженок и преисполнен почтения к французским офицерам и французскому оружию. Массони оказался очень мрачным человеком. Он ругал все, о чем только заходил разговор, начиная от скверной погоды и кончая скверным Джоном Эйсом, который потребовал от него возврата долга. Я слушал краем уха, пока Массони не начал ругать поставщиков оружия, которые не снабдили его корабль должным количеством «кругляшек» для обстрела форта. Из его слов следовало, что французам не хватает вооружения, и они не могут развивать военную кампанию, пока не получат пополнения.
Поначалу Массони ругался весьма изобретательно. Многих французских ругательств я просто не знал. Но после третьей кружки (а сколько он выпил до встречи со мной?) Массони по любому поводу стал повторять одно и то же, что-то вроде «дерьма собачьего», из чего я сделал вывод, что он созрел.
– Ну, я пойду, пожалуй, – объявил я. Дези уже заждалась. Не стоит заставлять девочку ждать так долго.
– Какая еще Дези, дерьмо собачье, – пробормотал Массони и уперся в меня тяжелым взглядом.
– Да здесь неподалеку за воротами города живет девочка, которую я навещаю раза два в неделю. Ножки у нее – просто прелесть!
Я начал неспешно перечислять прелести мифической Дези, и Массони вскоре заерзал на скамейке.
– Может, пойдем вместе? – предложил он.
Я не стал долго ломаться, объявил Массони своим лучшим другом, для которого я на все готов, и мы, обнявшись, вышли из трактира. Я повел его к городским воротам. По дороге нам встретился патруль, который все еще разыскивал таинственного убийцу, пробравшегося в город. Узнав Массони, солдаты пропустили нас беспрепятственно. Возле ворот вышла небольшая заминка, но Массони, хоть и не без труда, вспомнил пароль, и нас выпустили, предупредив, чтобы мы были осторожны.
На свежем воздухе Массони совсем развезло. Если я выпускал его из своих объятий, его ноги начинали выводить немыслимые вензеля. Но вскоре он все же заметил, что, кроме тропинки через заросли, вокруг нет никакой цивилизации.
– Куда мы идем? Здесь сплошные джунгли!
– Вон там за поворотом тропинки стоит дом Дези. Как же она хороша! Я вновь начал перечислять ее прелести.
После поворота тропинки мы оказались за пределами видимости стражников у городских ворот. Пройдя еще шагов двадцать Массони остановился.
– Дерьмо собачье!
Не было смысла продолжать дальше игру. Я обнажил шпагу. В глазах Массони появилось понимание ситуации. Он тоже схватился за эфес своей шпаги, но ноги держали его плохо. Шпагу он так и не обнажил. Я высказал очевидное:
– Ты не сможешь драться.
– Дерьмо собачье, ты специально подпоил меня!
– Мне не нужна твоя смерть. Я отпущу тебя, если ты ответишь на несколько вопросов.
– Шпион!
Я приставил шпагу к горлу Массони и прочитал ужас в его глазах. Он не был героем. Единственное, что его останавливало, он не верил, что я отпущу его. Я и сам еще не решил, как с ним поступить. Это был враг, но мы только что пили с ним вместе.
– Мне только нужно узнать, когда вы получите вооружение. Если ты мне об этом расскажешь, видит Бог, я тебя отпущу.
И Массони раскололся. Он рассказал мне, что в порту Фалуаз де Флер стоит барк Ошан, который должен доставить вооружение. И он выйдет в Оксби, как только подойдет корабль эскорта.
Я вложил шпагу в ножны, и Массони, покачиваясь на нетвердых ногах, припустил обратно к городу. Я ему не верил. Как только он сможет позвать стражников, он это сделает, и меня прикончат без сожаления. Вскоре я услышал его жалобные вопли. Но найти меня в джунглях солдаты вряд ли могли. Несколько шагов в сторону от тропинки, и без собак меня не обнаружат.Я отошел в тень дерева и стал ждать. Вскоре из-за поворота показались солдаты. Их было только двое, и я решил драться. В свете луны солдаты казались призраками. Когда они поравнялись со мной, я выступил им навстречу. Думаю, что я тоже походил на призрака.
Мое неожиданное появление вызвало у французов недолгое замешательство. Они бежали с обнаженными шпагами. Один подался влево, другой вправо. Если я немедленно не убью одного из них, то окажусь в весьма невыгодном положении. Я сделал ложный выпад и затем ткнул шпагой в левого солдата. Он вскрикнул и упал. Я отпрыгнул и обернулся ко второму. Тот нанес мне удар, вложив в него всю свою недюжинную силу. Но я чуть сдвинулся в сторону, и удар пришелся в пустоту. Нападавший потерял равновесие и наткнулся на мой клинок. Все это заняло меньше времени, чем я рассказываю. Дело было сделано.
Не скажу, что мое ночное путешествие по джунглям было приятным. Я неспешно бежал по тропинке, а в кустах то и дело мелькали какие-то темные тени. Один раз такая тень материализовалась прямо передо мной на тропинке. Я рубанул ее шпагой, и она с визгом умчалась в заросли. Но вот и берег. Мои матросы ожидали меня возле шлюпки, не разжигая костра. Нас не должны были обнаружить. Через четверть часа я уже был в своей каюте. Первое задание губернатора было выполнено.
Барк «Ошан»
Сэр Сайлхард остался доволен моим докладом. Он собственноручно вручил мне кошель с золотом. Подозреваю, что он не делал различия между своим кошельком и казной.
– Так им нечем стрелять, – восклицал он, перебегая мелкими шажками от левой стены кабинета к правой и назад. – Этим надо воспользоваться. У нас есть шанс освободить Оксби.
Он неожиданно остановился напротив меня. Его мягкий живот заколыхался и обвис.
– Ты ловкий парень, Натаниель Хаук. Сделай что угодно, но только барк Ошан с оружием не должен прибыть в Оксби. Потопи его, захвати его, отправь к чертям, но французы не должны получить оружие. А я подготовлю войска для освобождения Оксби.
Я задумался. Мои пятьдесят семь человек команды были сорвиголовами, с которыми порядочному капитану опасно выходить в море. Но такой малочисленный десант на Фалуаз де Флер был обречен на неуспех. Мой люггер имел 12 пушек, но не было ни одного порядочного канонира. Да и пушечки-то были небольшого калибра. Потопить хорошо оснащенный барк он не мог. Легко сказать, отправить барк к чертям, но как это сделать?
Губернатор, казалось, понял мои сомнения.
– Доберешься до Фалуаз де Флер, разберешься в обстановке, и сообразишь, что делать. Смелее! Я верю в твою удачу.
И я начал действовать.
До Фалуаз де Флер мы доплыли, не встретив ни одного судна. Нам удалось под французским флагом войти в порт и встать на якорь. Я собирался добиться права эскортировать «Ошан» до Оксби, а во время плавания попытаться потопить его. Вместе с моим люггером в порт вошло многопушечное военное судно, офицер с этого судна прямиком отправился в таверну. Я последовал за ним. Прибывшего офицера звали Амиль Беранже. Я догадывался, что именно его корабль должен эскортировать «Ошан» в Оксби. Беранже снял комнату на втором этаже в таверне и отправился отдыхать. Я поднялся следом за ним. Чтобы подкупить его у меня не хватало денег. К тому же была опасность, что он предаст меня. Поэтому мне пришлось убить его, что я и сделал в честном бою. В кармане его сюртука я нашел документы, подтверждающие право предъявителя эскортировать корабль с оружием до Оксби. Это было все, что мне нужно.Дальше надо было действовать быстро, пока не поднялась тревога. Я сказал трактирщику, что Беранже просит не беспокоить его, так как он плохо чувствует себя после перехода по морю и хочет отдохнуть. Затем я отправился в порт к коменданту, предъявил захваченные бумаги и сказал, что военная обстановка требует быстрых действий. У коменданта я познакомился с капитаном барка Вергилием Буном и договорился о скором отплытии. Мы вместе вышли на набережную, и Бун попросил меня показать ему корабль сопровождения. Он явно ожидал, что я покажу на судно Беранже, и был разочарован, увидев мой люггер.
– Не подумайте плохо о боеспособности моего судна, – сказал я ему. Если вы увидите моих парней в действии, вы оцените их по достоинству.
Итак, мы отплыли. Потопить барк с моими возможностями нечего было и думать. Оставалось понадеяться на везение. И мне повезло. Не прошли мы и половины пути, как на горизонте показалось судно под пиратским флагом. Пират явно посчитал нас легкой добычей. Он приближался на всех парусах.
– Зарядить пушки книппелями, стрелять по парусам! – завопил я во все горло. Идея, в общем, состояла в следующем. Нужно было дать возможность пирату потопить барк, но вывести из строя его паруса, чтобы потом можно было сбежать от него.
Стрелять мы начали с такого расстояния, что книппели не долетали до пирата. А Бун начал стрелять ядрами, которые сразу нанесли пирату некоторый урон. Капитан пиратского судна быстро понял, что от моего люггера ему не грозит никакой опасности, и всю силу своих пушек обрушил на барк Буна. Я продолжал маневрировать на безопасном удалении от пирата, имитируя некоторую активность, стреляя то левым бортом, то правым. Надо сказать, что даже затраты пороха у меня были невелики, так как мои канониры перезаряжали пушки невыносимо долго.
Когда я увидел, что оба сражавшихся судна достаточно потрепаны, я подошел к пирату поближе и из всех пушек ударил по его парусам всерьез. Парусное снаряжение пирата наполовину было выведено из строя. Затем, как бы уходя из-под обстрела, я приблизился к барку и ударил ядрами ниже ватерлинии. Затем, развернувшись, повторил удар с другого борта. Барк накренился и начал тонуть. До меня долетали вопли ничего не понимавших французов. Но я предоставил их собственной судьбе и на всех парусах стал уходить по ветру.
Я видел и без подзорной трубы, что барк с оружием затонул. Пират даже не попробовал догнать мой люггер. Задание было выполнено. Французы не получат вооружения.