-Как жить дальше? – Эта мысль неотступно преследовала Тошку несколько последних дней, забивая собой все остальные проблески сознания. Он не думал больше ни о чём. Только, что «Вот и всё закончилось, так толком и не начавшись». Никто не мог решить его проблему: ни мать, ни отец, ни друзья… Вернее сказать, никому не стал бы он её доверять. Антон очутился один на один с собственными ошибками, и спросить совета не у кого.
Мальчишка машинально достал тетрадь из портфеля, дневник, положил на парту, продолжая мысленно проигрывать одну и ту же пластинку: «Это конец всему». Чему, собственно, пришёл конец, Тони уже не понимал, для него это было так глобально, так всеобъемлюще, что казалось: солнце зря взошло сегодня, зря начал таять снег, совершенно бессмысленно всё мельтешение одноклассников, нотации училок, утренняя ссора родителей… Звонок на урок заставил вздрогнуть, но не перестать думать о том, что жизнь – дерьмо.
Сегодня по плану у Катерины изложение. Хорошо, что простудные пошли на убыль и детишки в большинстве своём притопали на урок. Антон на месте - ухо держать востро. Глубокий вдох, улыбка и: - Здравствуйте, дети, садитесь.
Урок в разгаре: текст прочитан и отработан, план составлен, нужные слова выписаны… Можно выдохнуть, работа идёт. Катерина Викторовна почти довольна. Все пыхтят над тетрадками. Только Антон сидит мрачнее тучи, молчит, уныло чертя иероглифы на парте, как же это на него не похоже. Катерина выучила парня наизусть: Тошка или работает от звонка до звонка так, что только успевай за ним, или садится на камчатке и тогда «выноси святых», урок, считай, сорван. Но он всегда в центре внимания. Всегда - это закон! А сегодня? Нет, определённо что-то произошло, серьёзное что-то, без сомнения.
- Тош, ты работать будешь? – в ответ мотание головой, отрицание, взгляд пустой. Нездешний. И снова глаза опущены.
- Произошло что-то у тебя? Случилось? – молчание, потом кивок. Коротко. Совсем счернел парень. Плечи скукожились, лопатки крыльями выпирают из-под тонкого джемпера.
- Ясно. Посиди тогда, – недовольный гул в классе: - Ему можно. А нам, почему нельзя?
- Тише! Работаем!
***
- Людмила Ивановна, что с Антоном? Он сам не свой. Весь урок просидел, как в воду опущенный. Ничего не делал вообще. Может, у него дома что-то случилось?
- Кать, ну что случилось? Протест, не обращай внимания, давить его надо. Прижимать, заставлять работать. Протестует он так. И дома с родителями то же самое.
- Не знаю. Мне так не показалось, ну Вы же классная. Вам виднее. Но всё же спросите у родителей. Что-то произошло…
- Протест банальный. Не бери до головы, меньше с моими цацкайся - здоровее будешь! За каждым сопли подтирать? Не маленькие. 9-й класс, 15 лет…
- Ясно. Спасибо.
- Кать, я краем уха слышала, про Антона, мне тоже показалось – Елена Викентьевна шепчет. – Хочешь, я у его младшей сестры выпытаю аккуратно, я у неё веду. Сегодня как раз урок.
- Узнайте, пожалуйста, только корректно, а то у меня душа не на месте.
***
«Тони, а нам сегодня уже 4 недельки» - сообщение вКонтакте и прилагается ссылка на картинку с эмбрионом, соответствующего возраста. Телефон летит в стену, удар смягчает прибитый над диваном ковёр.
Тут же смс: «Ну что, папочка. Пора что-то решать!»
Потом звонок: - Ты собираешься делать что-нибудь, скоро будет всё видно, а как я на экзаменах с пузом буду выглядеть, я же ещё поступать собираюсь, что мне теперь делать?
Да. Он был неосторожен, но ведь Вичка старше на два года, он у неё не первый. Шалава ... Любовь? Да какая любовь? Смешно самому. И речи нет, он её просто хотел, разбудила Вика в нём всё самое животное, что могло проснуться в пацане в пятнадцать лет, доступностью своей, откровенностью, похотью. Сказать, что красивая – не скажешь. Так, ничего особенного. Только что тела много, одно тело. Может и было что-то кроме, но Антон ничего помимо не замечал. Не видел. Да и не нужно ему было ничего помимо. И ей не нужно было.
Где только они не занимались этим: дома после уроков, пока родители на работе, на чердаке её подъезда, у друзей в ванной, у него в квартире. Однажды гуляли по улице в центре города. Вдруг она заметила открытую дверь подъезда. «Тони. А давай там?» И там, и ещё во многих других местах и часто ничем не защищены были. Он, конечно, понимал, чем это может обернуться, но надеялся на более опытную, как ему казалось, подругу. И вот просчитался, ошибся, влетел… Вернее, она «залетела» от него. Антон и не отпирался. Было, чего уж. БЫЛО.
Маме говорить нельзя, она ничем не поможет, а её истерику не каждый взрослый мужчина выдержит. Отец не выдерживает, тоже орёт, иногда. Иногда пьёт, иногда уходит. Возвращается всегда, правда.
Отец. Ему сказать? Убьет, точно. Можно только денег попросить и не сказать на что. Сделать всё по-тихому, по-быстрому, избавиться от проблемы. Вичка сама говорила, у неё подруга есть в другом городе, которой девятнадцать уже, типа, по её документам сделать, и не надо разрешение родителей тогда на аборт. А если она решит рожать? Говорила что-то про угрозу здоровью, что потом забеременеть не сможет никогда…
Антон выругался грязно, ну почему из-за этой… он должен сейчас? Почему? Достала! Ну, её на …, эту жизнь. Может того, с крыши, один шаг, и нет проблемы. Говорят, это не больно, быстро, раз - и тебя нет. Нет и нет. И записку в карман. Или в петлю. Достал отцовский армейский ремень, соорудил удавку, примерился. - Нет, не хочу!
Ребята не помогут ничем, ни у кого ничего подобного не было. Да и как сказать. Ведь растрындят на весь свет, обсмеют. Изничтожат. Сам и не по такому поводу мог над ними издеваться. Тренер – без вариантов, нет там взаимопонимания. Ничего общего. Кроме баскетбола.
Классуха может в предмете и сечёт, но в жизни.… Никогда бы ей ничего не рассказал, под страхом смертной казни. Выхода нет, не за кого зацепиться, ни одного человека… Русица Катька – человек. Но она же училка. Нет. Ей тоже доверять не стоит.
***
«Ну что, ты решил? Завтра отвизёшь в ***? Я договорилась с подругой. С тебя деньги» - Вот же зараза, пишет и то с ошибками. Придётся к отцу идти и врать что-то, чтобы денег дал.
Набрал её номер, услышал знакомую мелодию, потом смех в трубку.
- Завтра деньги будут, 100 долларов хватит?
- Нет, не хватит. 200 надо и ещё на дорогу.
- А что я родителям скажу? У меня же соревнования завтра.
- Сам что-нибудь придумаешь. Соврёшь. Не маленький, выкрутишься, – Снова смех. Кто-то рядом хохочет, Ирка, наверное.
Нажал отбой. Хоть не отказывается, значит, завтра всё решится. Теперь только денег достать. Стольник папка бы без звука и вопросов дал, а вот двести! Многовато, без объяснений не обойдётся. Значит, ложь - единственный выход! Или все-таки с крыши, чтобы не мучиться? Антон подходит к столу, выдёргивает листок из тетрадки по русскому, пишет короткую записку, кладёт в карман куртки и выходит из квартиры. Медленно поднимается вверх по ступенькам. Уже 9-й этаж…
Звонок Катерины Викторовны вытаскивает из небытия.
***
Викуша упивается своей властью над этим мальчиком. Стоит ей только заикнуться, как он уже прыгает на задних лапках и повизгивает от восторга. Его послушание и щенячий восторг нравятся Вике. Хотя последнее время и начали утомлять. Щенок. Так они с Иркой его и величают между собой. Вику бесит его детское имя – не имя, а кличка собачья, Тошка. Это она придумала называть мальчишку Тони. Дурить голову пацану, конечно весело, но что с него возьмёшь? Сам он - ничто, ноль. Деньги папины, их хватает на карманные расходы, на кино, пиво, сигареты, но ей-то надо больше. А для этого нужен кошелёк посолиднее, да и мужчина постарше нужен. С Тони скучно, одинаково. Надоел! Как бы от него избавится пооригинальнее, чтобы совсем отстал, да ещё и виноватым его сделать. План разрабатывают с подружкой Ирой. Завтра заключительная стадия. Деньги забрать только осталось и сказать, что всё сделано. Можно, конечно, потом ещё поиздеваться, но это если под настроение. Будет знать, щенок, как за взрослой женщиной ухаживать! И сапоги купить можно новые заодно…
***
-Катюш, давай отойдём в сторонку, пошептаться надо – Елена Викентьевна взволнована, дышит тяжело, в глазах испуг. – Пошли ко мне в лаборантскую.
- Это про Антона, да? – Катерина тихо-тихо спрашивает-утверждает. - Вы что-то узнали.
Через пять минут вся история известна им двоим. Сестра рассказала что-то невнятное про сообщения от некоей Вики вКонтакте, которые случайно увидела на страничке брата, когда заглянула к нему через плечо в ноутбук. Что-то про аборт и ребёнка. Ясно, детей надо спасать, мало ли что они выдумают сделать с собой, на что решатся, да ещё как отреагируют их родители. Принято: вытянуть Антона на откровенный разговор. Под предлогом помощи в спортзале вызывают мальчишку в школу вечером. Вызванивают на домашний. Не отвечает. Мобильный срабатывает после пятого гудка. В трубке вздох облегчения.
Тяжело начинать разговор издалека, но женщины терпеливы и, в конце концов, парня «раскалывают». Тошку прорвало, он говорит долго, не может остановиться, не стесняется в выражениях, плачет, кричит, что: - «Теперь до 30 лет точно ни с одной девкой не будет встречаться не то, что заниматься сексом». Для начала уточняют имя девочки и класс, школу, в которой учится. Переглядываются: «Не наша. Слава Богу». Тошке чаю, себе валерьянки. Тут же звонят завучу по воспитательной в соседнюю школу, где учится одинадцатиклассница. Точно ли есть у них такая девочка, и действительно ли она беременна?
Через полчаса ответ: - Девочка есть, учится, «ни разу не беременная», это она так пошутила, это она так хотела «поприкалываться».
Теперь уже выражений не выбирают Катерина и Елена Викентьевна. С Викой пусть разбираются в её школе. Тошку, счастливого, отправляют домой. Снабжают для верности устными инструкциями по безопасному сексу и пожеланиями светлой головы на плечах и быть ответственнее и внимательнее в выборе возлюбленной. Он машет руками: - Да что Вы. Мне это теперь без надобности, ещё долго ничего подобного не захочется!!!
- До тридцати лет ни-ни? Шалишь, парниша! – шутят «училки».
***
- Здравствуйте, дети, садитесь. Сегодня мы с вами начинаем изучать… - Катерина ведёт урок уверенно и спокойно. А наградой за всё счастливые глаза одного ученика…
Понимаешь, человечек, помощь иногда совсем рядом. И спасательный круг может бросить тот, от которого никак этого не ждёшь. Теперь-то ты это точно знаешь.