Любовь Александровне столько лет, что она считает: никого ей не искусить,а для неё может стать искушением разве что жареная картошка. Хотя почему? Сегодня спорят обо всём, особенно о возрасте. Ведь не зря же её нарекли Любовью, Любавой. В прочем, Любавой её называет только муж, да и то лишь, когда с дружками выпьет. - «Моя... Любава – человек! Она мне даже слова не скажет, если я даже из лужи нахлебаюсь!» - хвалится он. Пил муж Любавы редко и даже не курил. И жили они душа в душу, спасаясь от скуки частыми переездами из одного города в другой. Новые планы, новые заботы их чрезвычайно развлекали. Они утверждались, добивались признания на новом рабочем месте, обустраивали свой быт. Когда всё было сделано, начинали скучать и ссориться. В конце концов, находилась причина для переезда. Повторялось это каждые четыре года.
И вот они в Горсткино – небольшом городке на берегу живописной лесной речки. Едва успев кое-как обустроиться, Любава собирается на работу. Она тщательно подбирает наряд: любимый строгий костюм спелой вишни она решительно отвергла, посомневавшись, надела шелковое нежно-персиковое платье. Её тонкая талия и стройные ноги скрылись в этом волнующемся облаке от малейшего движения. Закончив макияж, она ещё пару раз бодро хлопнула отяжелевшими ресницами: ничего, дескать, отобьёмся, бог не выдаст - свинья не съест, и пошла из дома, выстукивая тонкими каблуками sos – sos…
Выйдя из машины, она поднялось по ступеням высокого крыльца, махнула мужу рукой и открыла большую стеклянную дверь. Дежуривший в коридоре элегантный мужчина удивлённо произнёс:
- Здравствуйте-здравствуйте! Так вот кого я провожал тогда метельной ночью!
Любава никогда бы не узнала того благодетеля, который ей помог сойти с поезда, когда она впервые приехала в этот городок. Получилось так, что муж не смог её встретить на предпоследней станции, как они договаривались. Любава топталась у окна проходящего поезда, боясь сойти не на той станции. Вот пассажиры зашевелились, подвинулись к выходу. Поезд стал. Дверь, заскрежетав, открылась. Но, боже мой! Снег, ветер! Все поскакали в кромешную темноту. Любава замерла от страха в дверном проёме.
- Бросайте мне сумку! Прыгайте! Поезд трогается, - торопил её мужской голос внизу. Любава прыгнула ему прямо в руки, и они заскользили по склону к автобусу. Мужчина нёс её сумку и крепко держал за руку. Иначе ей пришлось бы ползти по насыпи. В автобусе она его потеряла. Когда она вышла из автобуса, незнакомец опять появился и донёс тяжёлую сумку до самого подъезда…
- Как вы меня узнали? – в свою очередь удивилась Любава.
- Разглядел в автобусе. Такую женщину трудно забыть. Давайте знакомиться, раз суждено нам стать коллегами. Андрей Сергеевич – физик…
- Любовь Александровна. Я литератор, стало быть, лирик, - быстро ответила она, и оба засмеялись. Потом Физик проводил её до кабинета директора, который сразу повёл её в учительскую и представил всему педагогическому коллективу. Учителя приветствовали коллегу сдержанными аплодисментами. По-видимому, здесь о ней уже знали больше, чем она сама знает о себе. В небольшом городке все новости распространяются очень быстро. Всех волновал вопрос:
- Почему эта «парочка» из большого замечательного города переехала сюда, в такую глушь?
Предположений было много, одно нелепее другого. Потом кому-то пришло в голову, что они любовники, что они сбежали от своих семей. Возникли легенды о том, будто он бросил троих детей, за связь с этой женщиной его понизили в должности и перевели в их город. Ибо где это видано, чтобы муж с женой всюду ходили бы то за руки, то в обнимку. Каждый день, купаясь в реке, милуются и целуются. По существу так и было. Супруги не виделись полгода, теперь старались наверстать упущенное время.
О возникшем предвзятом отношении к ней Любовь Александровна не догадывалась и теперь, придя в новый коллектив, не обратила внимания на некоторые неоднозначные взгляды.
Наконец, все пошли в актовый зал, где должен состояться педсовет. Любовь Александровна пробралась к последней скамье в среднем ряду. К ней немедленно присоединился Андрей Сергеевич. Пока не началось заседание, они шептались, шутили, вспоминая их первую встречу. Любовь Александровна чувствовала себя легко и свободно в общении с этим добрым, тактичным человеком. Ведь он моложе её, наверно, лет на десять. Это, казалось ей, создаёт между ними определённую грань, что они в полной безопасности друг от друга. Зато другим всё представлялось иначе. На любовь Александровну и Андрея оглядывались с удивлением и завистью.
- Точно Афродита из морской пены.
- Да-а,…образованной кровью оскоплённого Урана,- шептались интриганки.
- Флертунья. Ни капли скромности. А он – то, что вздумал?
- Надо сегодня же доложить Елене.
- Подождём, пусть ярче пламя разгорится. Пусть и Елена узнает, каково быть отвергнутой. Разбила семью и – будто так и надо. Надо раздуть тонко и незаметно сей огонь, будет интересней тайн Мадридского двора…
Любовь Александровна была фаталисткой жила по инерции, подчиняясь судьбе и обстоятельствам. Поэтому, когда Андрей предложил ей подвести до дома после педсовета, она, не задумываясь, согласилась. Дорогой у них возник разговор о Шаталове, о его методе преподавания, ярым сторонником которого был Андрей. Подъехав к подъезду, они еще минут несколько продолжали беседовать на эту тему. Мимо проходили «любознательные» наблюдатели, узнавая машину физика, делали свои выводы и потом распространяли в качестве убийственных новостей. Китч, усредненность всегда торжествуют в городках, где почти все друг друга знают, следят за падениями и взлётами.
На торжественной линейке, посвященной началу учебного года, Любовь Александровна одиноко стояла в числе зрителей. Она скучала, вспоминая, свой класс, который «выпустила» в прошлом году. Андрей Сергеевич нашёл её, поздравил с началом «трудовой деятельности» в Горсткинской школе, отдал ей свои цветы. А на следующий день все с интересом рассматривали красочный плакат с поздравлением новой коллеги с прибытием в данную школу, с началом нового учебного года и – большой яркой фотографией Любовь Александровны.
- Красивая дама! – сказал физрук.
- Красота – вещь обманчивая. Не разберёшь, есть ли грань между ней и пошлостью, - произнесла одна из завистниц. Пожилой географ ей возразил:
- Что вы, что вы! Нашей новой коллеги никаким боком это не касается. Посмотрите, какой ясный высокий свет исходит из этих глаз!
В это время в учительскую вошли Любовь Александровна и Андрей, которому не терпелось узнать, какое впечатление произведёт его творение на его героиню. А она удивлённо смотрела на себя, не понимая, когда он мог сфотографировать её – такую счастливую, с огромным букетом цветов. Все присутствующие в учительской подходили к ней, поздравляли. Любовь Александровна смущённо улыбалась, благодарила.
Начались школьные будни, раскручивая новый этап в жизни Любовь Александровны. Поглощенная работой, она сначала не замечала, как вокруг неё разыгрывается феерия. Как только она входит в учительскую, разговор смолкает, потом возобновляется – неестественно громкий и бессмысленный. К ней лично никто не обращается, ничего ей не говорит, не спрашивает. Лишь один Андрей Сергеевич продолжает её опекать: он каждый раз присаживается к её столу, и – между ними происходит беседа. Они делятся впечатлениями от экранизации новых фильмов, обсуждают каждый номер «Литературной газеты», которую никто из коллег не читает. Иногда он увлечённо объясняет ей кибернетические закономерности в машинах, живых организмах и обществе. Она терпеливо его слушает. Встречаются они только в учительской. Коллеги усмехаются - «место встречи изменить нельзя», принимая их беседы за роман…
- Кто кого «закадрил» - он тщится возбудить в ней страсть или она присударивает его? – рассуждает уже почти всё Горсткино. Даже добрый географ, глядя на образовавшуюся вдруг пару, сочувственно говорил:
- Труден путь на вершину, с него все пути ведут только вниз, и – далеко не всегда можно достигнуть соблазнительной чудесной долины.
Даже старшеклассники не остались в стороне от этих «небывалых» событий. Однажды на уроке литературы в десятом классе, разбирая романы Алексея Толстого, неизбежно зашёл разговор о любви. Любовь Александровна произнесла только одну фразу:
- Лишь настоящая любовь всегда права.
- Такая, как у вас с Андреем Сергеевичем? – сказал и спрятался за товарища юноша на последней парте. Класс замер в ожидании – что произойдёт? Что ответит учительница? Она опустилась на стул, усмехнулась и заговорила:
- Любовь – нечто сакральное, что к развлечению не относится. У вас у каждого есть товарищ, друг, которому вы отдаёте предпочтение. Но вам и в голову не придёт объясняться ему в любви.
- А вот Андрей Сергеевич сказал, что он любит вас, - сказал тот же голос.
- А что он мог вам сказать? Это вы можете заявить: я ненавижу его, он тупой, он зануда. А мы, взрослые, никому никогда такое не скажем. Мы все друг друга любим, тем более мы – коллеги. У нас сходные интересы.
- Тогда почему вы оба сняли свои обручалки? – задала вопрос девочка с первой парты. Любовь Александровна, глядя на свои руки, пошевелила тонкими длинными пальцами, будто проверяет состояние маникюра, спокойно ответила:
- Моё обручальное кольцо стало мне велико, и - каждый раз оно снимается вместе с перчаткой. Чтобы не потерять, я положила его в коробочку.
И это была истинная правда. Прозвенел звонок, но все учащиеся остались на месте. Любовь Александровна, теряя с каждой минутой силы, спросила:
- Что ещё вы хотите знать?
- Почему вы отказались от нас, не захотели быть нашим классным руководителем? Мы вас любим,…- Добавил иронично лидер класса. Любовь Александровна честно призналась:
- Я не знаю, почему меня отстранили от классного руководства.
Голос её задрожал, и она быстро покинула класс. У двери учительской она остановилась, чтобы успокоиться. Представила, как все на неё сейчас посмотрят и замолчат. - «Господи! За что мне всё это?» - шепнула она и пошла к своему столу, стала складывать кипы тетрадей в сумку, чтобы дома их проверить. Руки её плохо слушались, ноги дрожали. Любовь Александровна отошла к окну. Глядя на пушистые белые от инея деревья, подумала: «Скоро Новый год…» Сердце её сжималось, руки коченели от холода, хотя в учительской было тепло.
Стукнула дверь. Она оглянулась: к ней быстро шёл Андрей Сергеевич.
- Тебе холодно? – спросил он участливо, глядя на неё, и вдруг поднёс её руки своим губам…
- Что я вам сделала! – крикнула сквозь слёзы она, вырывая у него свои руки. В учительской стало так тихо, что, казалось, слышно, как осыпается иней с деревьев за окном. Географ стал выталкивать всех в коридор.
- Я люблю тебя! И всем скажу об этом.
- А меня вы спросили? – закричала Любовь Александровна,задыхаясь от негодования, оделась и пошла домой, не помня себя, не оглядываясь. Только у двери она обнаружила, что забыла сумку, где ключи от квартиры, стала звонить - дверь открылась сама. Квартира была совершенно пуста, будто никто здесь никогда не жил – ни вещей, ни мебели, только посреди спальни лежала куча её одежды. В дверь позвонили. Любовь Александровна поспешила открыть, надеясь, что это муж и всё станет ясно – перед ней стоял физик…