Анатолий Дьяченко
Мемуар
Диптих для одного актёра
(Высокая трагедия моно).
Пьеса вторая.
Соловей
Поток сознания в эпистолярном жанре.
ОН
От автора.
Здесь важен точный костюм и фонограмма, воссоздающая время. Костюм привязан к музыкальной теме.
Прошу играть оба спектакля в один вечер.
Автор.
Набирается свет. Возникает радио-какофония.
ОН: (Выползает из-за табуретки. Пошатывается, кутается в занавеску. Подходит к окну). Интересно, этот ещё не ушёл? Ты смотри ... Стоит и всё тут. Прямо жизнь отравляет, сукин сын. Если бы я жил двести лет, они и тогда бы передавали меня по эстафете. (Закашлялся). М-да... Чтобы болеть, надо иметь отменное здоровье. Вон, в доме напротив, один уже девяносто восьмой год язвой умирает. Я давно за ним наблюдаю, а он за мной. (В окно). Стоит как пугало на огороде. Другой бы уже околел на таком холоде. Стоит с ноги на ногу... В туалет хочешь? Да ты сходи, сходи. Не убегу я. Куда тут бежать? По такой погоде. Чёрт бы её побрал вместе с тобой. Эй! (Дёрнулся). Ай! И-и-и...Тьфу, чёрт! Теперь растяжение будет. Чтоб ты сдох! Надо же как резко обернулся. Как услышал... Ну, точно будет. (Себе). Герой! Где одеколон? Разве тут найдёшь? (Натыкается взглядом на портрет). Смотришь? Порядка не могла навести. Как уехала тогда, так ... Учил, учил ... тебя. (Протирает платком). Конечно... ушла и всё, а мне каково? Пхчи.... В пыли вся. Платок постирать надо. Твой. Ношу вот. Берегу. Свои так не хранил. А твой... Постирать надо! Последний остался. Вечереет. Ни черта не вижу. (Спотыкается). А-а-а.., чёрт! Понаставили тут... (Зажигает свечу. Выглянул в окно). А-а-а... Меняются. Смена караула. Давайте, давайте. Я на отдыхе, а вы... зарабатывайте. Может доживёте до пенсии. (Осмотрелся). В этом мраке чувствуешь себя гораздо лучше. Если логически, (переодевается в кожаный плащ энкавэдэшника, фуражку, сапоги) то в незнакомой квартире им будет гораздо сложнее сориентироваться при таком освещении.
А когда они войдут... Войдут?! (Звук двигателя подъехавшей машины, шаги, скрип открывающейся двери). Да они ворвутся! (Играет ворвавшегося). Руки! К стене! Вот так! И без, иначе... Голову! Ноги. Шире, шире. Стоять! Что, подлая тварь? Шпионишь? Вынюхиваешь? Кому продался? Предатель Родины. Говоришь в Испании воевал? Отвечай, кто купил? (Притянул к себе воображаемый персонаж). Считаю до трёх. Раз, два... Я говорю, два! Три! Ту-ух!!! (Выстрел. Падает. Лежит. Привстаёт). Наповал.
Голова трещит. Шишка. Вот вся эта часть... и эта до бровей. Сотрясение, наверное. Впрочем, надо быть оптимистом. Сотрясение мозга подтверждает его наличие. Куда-то задевал очки... Голову бы лучше.... Дурак, старый. Куда закатились? Наверное, под диван уронил. В новых штанах, по полу. Тьфу.... Ну ползи, ползи, раз уж... Ищи... О... Вот она, шляпа, а я её искал. Поди, года два искал. (Надевает арестантскую шапочку, брюки, куртку, уворачивается от мечущегося луча лагерного прожектора. Слышен поезд, лай собак, автоматные очереди). Газеты... Монеты какие-то... Ещё... и вон. Надо будет диван отодвинуть. Шар бильярдный. Странно. Откуда он? Значок какой-то. Какой, интересно? Надо будет свечку взять. (Пытается дотянуться до свечки). Ну, теперь уже всё. Пусть будет. Ёлочные игрушки. Пыли сколько... Фу... Кошмар. Ох, старость не радость. (Разворачивает записку). Записочка... (Читает). Чтоб ты сдох, старая скотина!
(Пауза).
Как жить? Что жить? А вон там... Там пострашнее есть. Убить грозятся.... Так ведь что ж меня убивать? Пожалуйста. Вот он, я. Бейте! Ну, бейте же, убивайте, не бойтесь, я сдачи не дам. Рук защищаться не подниму. Ну?! Хочу плакать. Плакать хочу. Пла-ка-ть. Где они? Где? Где мои слёзы? Они уходят под конец жизни, как вода из старых колодцев. Буду стонать. Тихо так. Сто-нать. Чтоб никто, никто... А...а...а... Плохо. Пло-хо м-не-е-е... Меня травят, травят.... Никому не нужен, никому. За что? Ну, почему? А-а-а? Зачем в себе воспитывать совесть? Она ведь не становится достоянием наших детей. К чему упражнения в нравственности, если дети это слово ищут в словаре? Вставай, развалина. Через несколько минут станешь ещё старее, и шансы на это упадут. (Встаёт). Эх, было бы здровье, распахнул бы окно и крикнул какую-нибудь непристойность. Взял бы этого шенка за шкирку и выкинул... (Хватается за радикулит). Ай, спина... Мерзавец, какой тяжёлый. Потянул всю эту... схватило. Силы уже... Пчхи. Как представил... Нос заложило. Ветер ледяной из окна. Совсем не дышит. Платок надо постирать. Последний. (Портрету). Твой! Вот сохранил, хотя уже десять раз мог на другой жениться. Старый? Хм... Старый. Был бы мужик, а жена найдётся. Прохватило. Надо было окно не распахивать. Где же? Куда же я задевал эти проклятые очки? (Звонок в дверь. Испугался). Кто там?! Кто это? (Баррикадируется табуретами). Не открывайте, у меня плохое предчувствие. Вообще, у вас никогда не бывало, чтобы жизнь повторялась? Вернее, она уже не может повториться, но вас преследует мысль, что всё это вы уже где-то видели? Даже можете сказать где. Тихо, тихо. Посидим, может кто-то дверью ошибся, или не очень нужный человек. У меня предчувствие. А предчувствиям старых людей надо верить, потому что в их жизни всё уже было. Лучше никаких новостей. Пусть лучше ничего, чем волнение... Посидим. Чайку... Сейчас и покрепче найдётся. Ну, как полагается... Кстати, покупал давно, вы такого не пробовали. Шарм, раньше говорили. А сейчас у подобных напитков какие-то оскорбительные названия. Писикола... Впрочем, кто пьёт, тот и называет. (Телефонный звонок). А? Что это? Кто? Алло, алло? О, Господи, ты же не взял трубку. Бери. Мне страшно. Бери, тебе говорят! Бери и говори совершенно спокойно. (Берёт трубку). Алло? Да, это я. Слушаю. Только не ты, а вы... Остальное, да.. правильно. Слушаю вас. Горгаз? Говорите громче! Прекратите! Старый ду... ? Да, я старый, но меня этим уже не оскорбить. Что взорвусь? Газ? (Гудки. Пауза). Вы слышали? Я взорвусь. Я старый дурак, я идиот и сейчас взорвусь.
(Пауза).
Как взорвусь?! Где она? Где? Подсунули. Подложили. (Ползает, ищет). Духовная твёрдость - это преданность мировоззрению. Духовная твёрдость - это преданность мировоззрению. Надо прислушаться. Может где-то стукает или тикает. Тихо... Сердце бьёт в виски, как молот. Я так и знал, что эти собаки... Подложил, сука! Ну, сука! Чтоб тебя. Пойди найди, с моим-то... Вот, где-то здесь, слева... Точно, слева. Теперь справа. Нет, внизу. Вот, вот, где-то рядом. Тик-так, тик-так... Словно часы. Тьфу, чёрт. Так это же мои. Конечно, мои. (Приложил руку с часами к уху). Характерный такой "так", вернее первый нормальный, а второй "ти" и потом сразу "та". Надо снять, спрятать где-то, чтобы не мешали. (Снимает часы). А говорят, старикам смерть не страшна. Все мы её боимся. Смиряемся больше. Те, кто боится расплаты на том свете, дольше живут на этом. Человек, который бывает один, начинает говорить сам с собой. Коллективизм?! От страха. (Переодевается в амнистированного. Столица. Подпевает).
Солнце красит нежным светом стены белого Кремля, просыпается с рассветом вся советская земля ... . Сегодня выспался до головной боли, поэтому бесконечное брожение по квартире обеспечено. (Делает несколько шагов). Скрипят... Перестелю... Как старые кости. А шкаф? А кресла эти? Нет... Даже не история... Состояние, состояние души. Комод. Что таится в его бесчисленных выдвижных ящичках, что припрятало время и его хозяева? Фамильные грамоты на поместья, орденские ленты? (На картину). А вот! Я любил эти глаза. Давно. К чему этот взгляд, эти сдвинутые в молитве брови? Зачем эта игра в преданность и верность? Нельзя обращать много внимания на женщин, иначе оно рассеивается на других объектах жизни.
Пауза. Садится за стол.
Вот думаю, на что положить остаток дней. (Пишет). Ме-му-а-ры. (Встаёт). Попытка оправдаться перед потомками? Переписать жизнь набело? Откупиться назиданиями за собственные ошибки, изменить память о себе? Их пишут, когда кончаются силы накапливать гадости, которые делали тебе люди и ты им. Естественно, я опубликую всё. Пусть об этом узнают все. (Садится). Мемуары, пожалуй, стоит начать со смешного, а закончить трагично. Как это и бывает в жизни. Как-то раз, очень давно.... Наборщик в типографии забыл напечатать некролог. Утром газеты вышла с пустыми рамками. Уже к вечеру многие из граждан и один приезжий покончили с собой. Смешно? (Пауза). Главное со смыслом. Побольше трагизма и всё как надо. Когда нечего сказать - признаются в любви, когда некуда идти, сильно подаются вперёд, всячески показывая своё стремление. Вот, пожалуй, и всё. Вот вернули. (Торжественно достаёт из кармана и демонстрирует орденскую колодку. Звучит тушь). Наверное, всё это можно было написать в двух словах? Наверное, можно. А в жизни? А разве что-то значительное бывает больше двух слов? Я люблю; он родился, он умер, он победил, его убило. И разве можно в двух словах рассказать, что стоит за этим? Вот наградили. (С гордостью достаёт и показывает звезду героя. Звучит тушь). Что творится в душе! И вот пишут. Мне пишут, мне. Простому советскому писателю. И я чувствую, что могу, что в силах. (Читает).
-Дорогой...
До-ро-гой! Ишь ты!
-Пишу вам, многоуважаемый...
Видали, мно-го-у-ва-жа-е-мый. Это тебе не ... Тут, брат, сила! Духами пахнет... Ах, хорошо. Весна у них.... Ну? Не приятно, разве? Так плохому разве напишут? А мне вот.
-Пишу вам, чтобы поделиться тягостями и горестями, что может, поможете мне советом да любовью своею к людям.
Прямо плачу... Вот в этом месте всегда. Не могу спокойно. Руки дрожат, комок подступает.
-Любовью своей...
Ну?
-... к людям.
Людям. А люди, они ведь как дети. А разве всем поможешь?
-Верю в вашу доброту и искренность. Доверяю вам свою судьбу, берите её. Полностью полагаюсь на вас, многоуважаемый... С нетерпением жду ответа, как соловей лета.
Ой, ты моя маленькая... Соловей ты мой золотой. Спасибо тебе за тёплые слова. Конечно, помогу, приду на помощь и не пощажу твоих врагов.
-Верящая в вашу чистоту и искренность, любящая... Любящая вас...
Ну, что? Что можно сказать после таких слов? Целую твоё послание. Здорово, чертовка, написала. Надо бы ответить, да всё времени... А надо, надо.... Надо сесть и написать. Иначе это просто некрасиво. (Танцует с платьем).
Милая моя. Если бы все соблазнённые, а затем брошенные девушки кончали жизнь самоубийством, у меня не осталось бы ни одной знакомой.
Нет, слишком прямолинейно. Надо поискать...
Потактичнее. В конце концов, это просто банальность. Пройдёт сто лет и имена переместятся на гранитные плиты. А сколько проблем? Сколько неудавшихся жизней? А какая она удачная? Как не живём в этой, а на вторую, что-то никто не соглашается. Хотя, конечно, жить всем хочется и эти рассуждения о справедливости конца каждого из нас, лишь самоуспокоение. (Смотрит на портрет). Правда? Мои милые, умные глаза. Как вы рассудительны и в то же время доверчивы. Нельзя, дорогая, так слепо верить людям. Их можно слышать, но слушать... Ни в коем случае. Все мы фальшивы по сути своей, мамочка. В мемуары надо внести какую-то трезвую мысль. Трезвую... (Откупоривает и пьёт из горла). Но за каждой трезвой мыслью стоит пьяная очередь. Это точно. Я-то знаю.
Милая моя, вот никак не найду ручку, чтобы написать. Что ты будешь делать... Да-а-а... Что ж тебе посоветовать? У каждого человека должно быть такое место, которое даёт силы. Да, да. Силы жить. Нужно уметь поддерживать наивность веры в место, где тебе когда-то было хорошо. Это святое. Там надо бывать одному, собрать себя, подумать. Когда подхожу к тебе (подходит к портрету), то вспоминаю одну твою фразу.
Кому нечего надеть, носит траур.
(Трогает портрет).
Жёлтая уже... Бумага хреновая. Страшное это слово - фотография. На ней не столько твой знакомый, сколько ты сам. Да, ты сам. Где-то в его взгляде. Вон. Там есть всё, что называется жизнь. Та жизнь. Да не смотри ты на меня так. Таким взглядом, мамочка, сейчас предметы на расстоянии передвигают. (Задрал голову как слепой, осморелся, приблизил к глазам руку, ещё раз, перепроверил, затемнение). Где же эта ручка? Где-то справа была спинка стула. Нет её. Наверное, отодвинул, когда искал очки. Ну иди, иди. Обратная дорога всегда ведёт в глубь себя. Возвращение это память. Память-совесть. Всё просто. Просто... Только сохранить тяжело. (В зал). А что делать? Придаёшь лицу значимость, а глазам проницательное понимание чужой жизни. (Выходит на авансцену поделиться своими мыслями с читателями). Начинаешь любить мир, умиляться и получать умиротворение от воркования голубей, мурлыканья кошек, посвистывания попугайчиков. Становишься мудрее из-за отсутствия проблем, в связи с отходом от дел. И вообще превращаешься в философа, потому что не несёшь ответственность за сказанное. Становишься саркастичен, когда утром оказываешься ещё жив и обнаруживаешь, что всё понемногу болит и что, кроме покоя, тебе ничего не надо. Чуть-чуть расходиться разве что. А когда расходишься, то и пожить. (Пауза).
К чёрту!
(Пауза).
Умереть бы как-нибудь незаметно... Чтобы... и всё. Хотя нет. Тоже страшно. Надо подготовиться, чтобы ... холодом без мурашек, да в хорошую погоду, чтоб без лужи над головой.
(Пауза).
(Пауза).
(Пауза).
(Подходит к окну). Кепку надвинул. Думает не узнаю. Узнал я тебя, узнал...
Удивительный штамп на лице всех поколений. Стоит, смотрит. Прямо сюда. Такое впечатление, что в глаза. Прямо в переносицу. Даже заболело. Чтобы это могдо быть? Признаться странно. А когда странно, то страшно. (Спрятался за табурет). Тогда забейся и сиди. И не просто сиди, а сиди как мышка... норушка. Мышка наружка. Мышка наружка два сереньких ушка. Я мышка норушка...
(Пауза).
Хотя.... смерть-это игра воображения. (Осмотрелся)
Почему меня не покидает ощущение, что я не один? Эй-эй!?
(Пауза).
Никого. Но здесь кто-то ходит. (Увидел себя в зеркале). Так вот кто это был. Одиночество. Здравствуй. Всегда боялся тебя.(Протянул руку). Какая холодная и влажная у тебя рука. Ты не брито и неряшливо. Застегнись. (Закутывается). Не бережёшь себя. Понятно, что не для кого. Мне это знакомо. Похоже близнецы? Куда ты исчезло? Лучше находись рядом. Нас будет двое. Когда не один-уже веселей. Где ты? А-у-у!? Одиночество. Ты покинуло меня? А вот. (Увидел в другой стороне). Ты в почтовый ящик смотрело? Там письма не было? Отдало? Кому? Мне? Тьфу, чёрт. Совсем из ума выжил. Вот же оно. В правом кармане. (Одиночеству). Представляешь, у меня появилась поклонница. Вот, пишет. Представляешь, мне. Какому-то там... И я чувствую силы, чувствую, что могу. (Читает).
-Дорогой.
До-ро-гой! Ишь, ты! Дальше...
-Пишу Вам, многоуважаемый...
Мно-го у-ва-жа-е-мый. Видело, одиночество? Ау-у-у... Одиночество?! А вот ты. Говорю, письмо написала вот та, на портрете, сама написала. (Подошёл к портрету). Даже мазка не видно. Вроде фотография цветная. У нас в магазине продавали, внизу который. С рамкой за три рубля выторговал. (В зал). Глаза какие. Хороше человека по глазам видно.
(Осмотрелся). Надо включить свет, а то в темноте страшно умирать. Светает. (Стало ярче). Нет показалось. (Свет потускнел).
Рано ещё. Снега много. Светло от него, чисто. На душе свято. Праздник. К чему это? Число сегодня какое? Вот и к тому. Ну, ты, старый чёрт! Совсем забыл. (Звучит "Хэппи ..."). Дожился. Это же надо? Ладно, чужое. Своё! Эх, голова два уха. (Хватается за сердце). Ведь так не может быть, не бывает такой жизни, которая прошла в полном согласии с собой, потому что мы вынуждены лгать, лицемерить. Наверное, поэтому надо оставлять себя в детях, (опускается на колени) садить деревья, строить дом...
(Воздев руки).
Господи! Лучше бы я сдох в лагерях, чем дожил до наших дней!!!
(Пауза).
(Держится за сердце, опускается, опирается на руку). Надо уходить из жизни так, будто ты в ней растворяешься. Как будто нету этой страшной черты. (Переходит на локоть). Просто тобой наполнились души других. Что-то надо принять. Не надо долго терпеть боль. Врачи не рекомендуют. (Медленно ложится на спину).
(Пауза).
(Звук из начала спектакля. Какофония радио).
(Пауза).
(Медленно встаёт. Подходит к окну).
Стоят. Темно. Холодно. Хотя в таком мраке чувствуешь себя гораздо лучше.
(Переодевается в энкэвэдэшника).
Психологически в незнакомой квартире им будет гораздо сложнее. Когда они войдут... Войдут? Да они ворвутся.
(Фонограмма машины, шаги, двери).
Стоять! Вот так. Ноги шире! Кому продался? Говоришь в Испании воевал? (Притягивает к себе кого-то воображаемого. Выстрел. Упал).
Наповал. (Сидит на полу, говорит текст и под лучами прожекторов, под грохот поезда, лай собак и автоматные очереди переодевается в арестантскую робу).
Где взять слёзы... Вставай, вставай скорее. Через несколько минут станешь ещё старее и шансы на это упадут.
(Звонок в дверь. Притрагивается к баррикаде из табуреток).
Вам никогда не казалось, что всё это уже было?
(Щёлкнул пальцами поднятой вверх руки звукооператору и заиграла тема "амнистированного" - "Утро красит ...")
Вот вернулся.
(Пауза).
Вот вернули.
(Тушь).
Вот наградили.
(Тушь).
И пишут письма. Мне пишут.
-Жду ответа как соловей лета. Надо ответить. Нехорошо получается.
(Пританцовывает с платьем).
А сколько проблем. Сколько неудавшихся жизней. А какая она удачная?
(Смотрит на руку. Перестаёт видеть).
Осторожно...
(Проходит к окну как слепой).
Смотрит, как в глаза. Мышка наружка.
(Переодевается в костюм из начала спектакля и заворачивается в занавеску).
Ветер. Кто здесь? А это ты, одиночество. Не покидай меня, нас будет двое.
Ты почту в ящике смотрело?
Там письма не было? А вот оно.
Представляешь, у меня появилась поклонница. Вот та, что на портрете сама написала. (Пауза). Глаза ...
Снег выпал. Светло.
(Схватился за сердце).
Не бывает так, нет такой жизни, которая бы прошла в полном согласии с собой. Наверное, поэтому (опускается, повторяя рисунок роли) мы оставляем себя в детях, сажаем деревья, строим дом.
Господи.
(Пауза).
Лучше бы я сдох в лагерях чем дожил до этих дней.
Нельзя долго терпеть боль врачи не рекомендуют.
(Лёг на пол).
(Затемнение).
(Пауза).
(Радио-какофония).
(Снова набирается свет из начала спектакля).
(ОН встаёт. Осматривается. Видит лежащие на авансцене костюмы. Подходит к каждому из них, вызывая ту или иную музыку, связанную с этим временем своей жизни. Притрагивается к костюмам: энкавэдэшника, арестантской робе, "костюму амнистированного", женскому платью, пиджаку с колодками и Звездой Героя, к занавеске, в которую кутался).
(Опять гляделся).
Надо уходить из жизни так...
(Пауза).
Господи, (повторяет рисунок медленного падения) нельзя, чтобы долго болело сердце, врачи не рекомендуют.
(Затемнение).
(Краткая радио-какофония, свет пистолетом, ОН встаёт, смотрит в зал).
(Пауза).
Гос-по-ди ...
(Пауза).
(Пауза).
(Пауза).
(Поворачивается и медленно уходит в глубину сцены перехватываемый лужами света. У задника во время затемнения исчезает и лужи света в обратном порядке возвращаются на авансцену без него. На авансцене ОН попадает в последний круг света на поклоны).
Занавес.