НОГИ
1.
На опустевшей четвертой платформе Челябинского железнодорожного вокзала беспорядочно бегали трое пьяных загорелых южан. До отправления скорого поезда Свердловск-Оренбург оставалось пять минут, а у них не было билетов, зато имелось множество узлов, сумок, чемоданов.
Осознав в последние минуты, что на поезд им не попасть, они, как американские спецназовцы, стали методично, хотя и на заплетающихся ногах, перебегать от одного вагона к другому. Пока один, замерев как сурок в тревожном ожидании, охранял багаж, второй начинал его суматошно перетаскивать дальше, вдоль состава, а третий уже подбегал к очередной проводнице и умолял взять их, безбилетников.
Но проводницы, сочувственно оглядывая растянувшуюся по перрону вереницу чемоданов, только качали отрицательно головой. Не теряя время на уговоры, южане бежали дальше, к следующему вагону. Пока не очутились у последнего вагона.
Там, в форме проводников стояли студентки Уральского политехнического института – светловолосая Наташа Соколова и рыженькая Света Рыбакова. Рядом с ними стоял бригадир поезда Котов Павел. Украдкой от Светы он пытался нежно погладить Наташу по спине. И Наташа и Света хмурились. Наташа хмурилась, потому что ей надоел привязчивый бригадир, и она любила другого. А Света была недовольна, потому что ей бригадир нравился, но он, почему-то, не смотрел на неё.
– Вах! – воскликнул южанин, уставившись на стройные белые ножки Наташи Соколовой. Он словно забыл, что ему, несчастному безбилетнику, надо умудриться за эти последние несколько минут попасть в вагон.
– Какой красывый блондынка! – сказал он подоспевшему земляку. – А ноги! Ноги! Говорю, нэт такой больше!
Земляк хмуро смотрел на ножки Наташи Соколовой и качал головой, соглашаясь с товарищем:
– Нэт, нэт. Правду говоришь! – Он уже понял, что в поезд им не попасть.
– Ну, чего тут раскудахтались! – разозлилась рыженькая Света Рыбакова. – Если нет билетов – даже не проситесь! Не возьмем!
– Дэвушка, почему так говоришь? Мы культур-мультур знаем. В вагоне сидэть тих-тихо будем. Арбуз-дынь кушить будэм, вас угощать будэм. Прощю, возьми нас! Мой дедушка говорил – брось допро в воду, и оно к тебе придот.
– Идите, идите! – совсем рассердилась Света, поглядывая на усмехающегося бригадира, погладившего всё-таки под шумок хорошенькую Наташу. – Ищите других жалостливых или ждите следующего поезда! Архаровцы!
– Ну, зачем ты так с ними грубо! – сказала Наташа, движением плеча скидывая вездесущую руку бригадира.
– Я действую по инструкции! – ответила рассерженная Света.
Когда огорчённые южане отошли к своим узлам, она глянула презрительно на ножки Наташи и сказала бригадиру:
– Разве это ноги?
И приподняв свою юбочку, показала молодому человеку свои ножки.
– Вот это ноги так ноги!
Громкоголосая дикторша объявила отправление, лязгнули вагоны, поезд тронулся, но тут же, вздрогнув, замер под истошные женские крики.
Подбежавшие на крики люди достали из-под вагона уже бесчувственную проводницу, Свету Рыбакову. Бедняжка соскользнула с поручней вагона и попала под колёса. Теперь уже она была без своих красивых ножек.
А Наташа, зажав в руке кочергу, которой машинист вытаскивал из-под вагона ноги проводницы, истерично рыдала в тамбуре вагона:
– Из-за меня! Это из-за меня всё!
2.
– Наташа! Наташка! – Света безуспешно пыталась разбудить напарницу, но та, вцепившись в полку так, что побелели костяшки в пальцах, продолжала несвязно бормотать: "Из-за меня…Это из-за меня всё".
– Ну, поимей ты совесть, Наташка! К Челябинску уже подъезжаем! Ты дрыхнешь, а я едва на ногах стою!
– А?! Что?! – Наташа резко поднялась, ударившись головой о верхнюю, багажную полку. – К Челябинску? А который час? – И она невольно опустила взгляд на Светины ноги.
– "Который час!" "Который час". Двадцать уже по Москве! Бригадир заходил, всем хвосты крутил и тебя всё искал. Ой, смотри, девка, доиграешься! Иди, готовь мусор, стоянка – всего ничего, а народу будет – чёртова туча!
Наташа легко соскользнула с полки и быстрыми взмахами гребнем стала расчесывать перед зеркалом свои длинные, белые волосы. Когда появился бригадир, Котов Паша, она уже собрала весь мусор и упаковала его в чёрные прочные мешки и теперь прибиралась в своём купе.
– Ну что, как? Готовы? А где Рыбакова?
Наташа знала, что за его деловым видом кроется только одно – как бы усыпить её бдительность. Поэтому она тут же всё бросила и попыталась выскользнуть в двери. Но бригадир крепко обнял её и стал губами искать её губы.
– Пусти! Ну, пусти, слышишь! – Наташа уперлась руками в грудь Котову, безуспешно пытаясь оттолкнуть его от себя.
– Ну, что ты, Наташа. Ну, что ты…– стал уговаривать её Котов, спрятав свою руку ей под юбку и скользя по её стройным, тонким ножкам.
– А, вот ты где! – в купе заглянула Светлана. – Ну, ты, Наташка, совсем обнаглела! Павел Семенович, больше с ней в пару меня не ставьте! С каких это шишей мне одной горбатиться!
– Ну, всё, всё. Выходим. – Бригадир быстро принял деловой вид и направился к выходу из вагона. – Поезд прибывает к четвёртой платформе.
Уходя, он не удержался и оглянулся, чтобы в последний раз скользнуть взглядом по Наташиным стройным ножкам. Женщин он про себя так только и называл – ноги. С какой бы он женщиной не общался –он начинал её ощупывать взглядом именно с ног, а потом уже переходил на всё остальное. А когда ложился спать – перед его глазами калейдоскопом мелькали женские ножки, увиденные им за день. Длинные и тонкие молоденьких девочек, пухленькие и фигуристые уже в соку женщин...
– Эх! –сказал бригадир и щёлкнул в воздухе пальцами.
Когда посадили пассажиров, и до отправления поезда осталось пять минут, они втроём стояли у вагона, намереваясь уже подняться, как их внимание привлекла группа гастарбайтеров.
– Смотри-ка, – усмехнулась Светлана, поправляя свои крашенные в огненный цвет волосы, – бегают от вагона к вагону. Видать без билета. И пьяные! – Она засмеялась.
Лица у гастарбайтеров, у всех троих, были одинаково серьёзные и сосредоточенные. При этом ноги у них заплетались, словно они в спешке пристегнули себе чужие и не успели к ним привыкнуть . Казалось, они сами были удивлены этому обстоятельству. Действительно, судя по их слаженным действиям, один бегал от вагона к вагону, второй подтаскивал следом за ним мешки, третий сторожил оставшиеся узлы, трудно было поверить, что эти люди были пьяны.
– Дэвушки! Карасависы мои таракие! На родину ехать сильно надо! Домой! А билетов, слишишь, нет в кассах савсем! Возьмите, карасависы мои миленьки, ми заплатим!
– А чё пьяные такие, – со смехом спросила Света.
– Ми не пьяные, слишь, мы усталые, тыретий день не спим-не оттыхам, слишь, уехать хотим-не можем!
– Павел Семенович, – Наташа посмотрела на бригадира. – Может, возьмём их? Как-нибудь разместим. Есть же у нас забронированное купе.
– Ты что? Сдурела?! – бригадир удивленно посмотрел на Наташу.
– Ну, почему бы не взять, а? – продолжала настаивать Наташа. – Говорят же, сделай добро, и оно к тебе вернётся.
– Не положено! – отрезал бригадир и уставился на здание вокзала. – Инструкция!
Огорчённые гастарбайтеры потянулись обратно.
– Не положено...инструкция… – протянула с досадой Наташа и вдруг замолчала.
– Что? – спросила Света.
– Да ничего, – ответила Наташа. – Дежа вю.
И повернувшись к бригадиру, Наташа добавила:
– А ты, Пашка, ещё вздумаешь своими грязными лапами мои ноги трогать – живо заявление в прокуратуру накатаю.
– Что?
– Да ничего! Что слышал. Эй, вы!
Гастарбайтеры как один повернули головы.
– Ну, чего замерли? – Наташа махнула им рукой. – Живее! Живее! Поезд через минуту отходит!