«Он миновал коридор, прошел через большой зал, вошел в библиотеку и очутился перед каким-то человеком, который сидел у письменного стола и писал…
Сначала ему показалось, что перед ним судья, изучающий некое дело, но вскоре он заметил, что человек, сидевший за столом, писал или, вернее, исправлял строчки неравной длины, отсчитывая слоги по пальцам. Он понял, что перед ним поэт. Минуту спустя поэт закрыл свою рукопись, на обложке которой было написано «Мирам, трагедия в пяти актах», и поднял голову. Д’Артаньян узнал кардинала».
Так впервые на страницах романа А. Дюма «Три мушкетера» встречаются два знаменитых героя – один – литературный, другой – крупнейшее государственное лицо, чья деятельность составила эпоху в истории Франции.
Давайте и мы вслед за храбрым мушкетером войдем в кабинет кардинала Ришелье. Условимся, дорогой читатель, что Арман Жан дю Плесси, герцог де Ришелье фигура нам хорошо известная. Мы можем рассказать с точностью все, что было в жизни этого человека до настоящей с ним встречи, то есть до 1627 года и, все, что было потом – до самой его кончины. Ведь знаменитому министру Людовика XIII посвящено огромное количество литературы: здесь и мемуары его современников, и многотомные труды историков 18-ого и 19-ого веков; издания архивных материалов, работы современных исследователей, и, наконец, художественные произведения, рисующие образ «привлекательный силой своего политического гения,.. но отталкивающе жестокий».
Мы знаем, что этот человек с очень болезненным лицом, широким лбом, пронизывающим взглядом и повелительными манерами ещё недавно был скромным Люсонским епископом; что благодаря своим незаурядным знаниям и способностям, а также благосклонности стареющей Марии Медичи, он стал фактическим руководителем государства или, как писали в памфлетах «королем над королем». Непреклонную политику укрепления абсолютистского порядка и национального единения страны кардинал проводил в борьбе с придворными партиями, среди международных заговоров и дворцовых интриг. Сколько их было! Заговор Шалэ, «День одураченных», Заговор Главного. В водовороте страстей и противоположных интересов кардинал неизменно сохранял хладнокровие и проницательность большого государственного деятеля, осторожность царедворца и ловкость придворного. Мы знаем, что в борьбе с Англией и Испанией, в борьбе с гугенотами, дворянской вольницей Ришелье заслужил не только хулу современников за то, что "стремился все уровнять и все упростить", но и хвалу, как «глава в истории и тема для стихов». И, наконец, мы знаем, что Ришелье, воспетый в стихах современников или бранимый ими, сам был не чужд литературному творчеству. Он оставил многочисленные исторические, политические, богословские и публицистические сочинения, письма, речи, регламенты. Два самых значительных исторических сочинения Ришелье – многотомные «Мемуары» и «Государственные максимы, или Политическое завещание». Жизнеспособности первой французской газеты «La Gazette» способствовало покровительство и участие в ней Ришелье. По его инициативе была основана Французская Академия с целью унификации французского литературного языка. Ришелье не однажды подсказывал сюжет или план пьесы Корнелю, Этуалю, Демаре и сам пытался создать образец классицистической трагедии. Ты помнишь, уважаемый читатель, что д’Артаньян, а вместе с ним и мы, вошли в библиотеку кардинала как раз в тот момент, когда он «исправлял строчки неравной длины» в своей трагедии «Мирам». Как видишь, творчество кардинала обладало весьма широким диапазоном, и это объясняется в известной степени его поразительной начитанностью, о которой свидетельствуют современники.
Итак, читатель, в кабинете всесильного министра давай будем чувствовать себя свободно, как и положено в гостях у старого знакомого. Пока кардинал Ришелье в раздумье стоит, отвернувшись к камину, оглядимся вокруг: так как его библиотека и есть настоящая цель нашего визита и именно с ней связан одна из наименее известных страниц его биографии.
Почти все предметы в комнате поглотили густые тени сумерек (ведь, как ты помнишь, читатель, д’Артаньян был приглашен во дворец кардинала к восьми часам вечера). Тихо, слышно потрескивание огня в камине. Время от времени то взметнутся языки пламени, то уголек рассыплется фонтаном искр, и в это мгновение огненные отблески засверкают, забегают повсюду и выхватят из темноты сотни позолоченных переплетов книг, густыми рядами поднимающихся от пола высоко вверх. Кардинал собрал огромную библиотеку – более 7-ми тысяч печатных и рукописных книг; она вызывала восхищение современников в не меньшей степени, чем знаменитый – Pont – Neuf – Новый Мост. В ту пору частные библиотеки были редкостью. Средневековые книги в своих массивных переплетах нередко достигали 60 фунтов веса и стоимости до 1000 ливров. Продажа такой книги осуществлялась так же, как и продажа недвижимой собственности – посредством купчей крепости. Таким образом, собрать солидную библиотеку мог позволить себе разве что король или вельможа ранга кардинала Ришелье. Первый министр имел великое множество книг, над которыми в свое время трудились копировальщики, иллюминаторы, миниатюристы, новелиры и даже слесари – для приделки скобок, цепей и замков к дорогим фолиантам. Эти книги, свободно стоящие на полках в кабинете владельца, в прежние времена, с замками на переплетах, приковывались к шкафам и таким образом, по выражению одного историка были в прямом смысле сокровищницами человеческой мысли, ибо более скрывали ее, чем распространяли. Но так было прежде. В 17-ом веке все большее число людей получает возможность приобретать и знакомиться с книжной продукцией; возникает идея массового пользования книжными собраниями. И кардинал Ришелье выступает инициатором организации первой во Франции публичной библиотеки. В своем завещании он пожелал, чтобы его библиотека открывалась ежедневно на несколько часов, дабы «образованные и эрудированные люди» могли ею пользоваться. Пожелание кардинала было высказано 340 лет назад. Но и поныне его библиотека представляет интерес, ценится как уникальная коллекция и охраняется как национальное достояние французской культуры.
Давайте же попристальнее вглядимся в книжные заголовки при свете каминного огня. Трудно разобрать – слишком темно. Но вот в кабинете стало светлее: это личный секретарь кардинала Ле Маль де Рони, неслышно отдернув пурпурную портьеру, внес подсвечники с целой семьей весело сверкающих стройных свечей. Поставив их на письменный стол, он невольно бросил взгляд на книжные полки: библиотека кардинала была его любимым детищем. В первую очередь ему она обязана своим интересным составом. Страстный коллекционер и глубокий знаток книги, Ле Маль де Рони пополнял библиотеку министра литературой по истории, философии, теологии, географии, математике, медицине, каноническому праву. Его коллекционерский труд, в свою очередь, дополняла работа личных библиотекарей Ришелье. В течение шести лет Жак Гафарель собирал в Риме редкие книги и рукописи. С такой же целью отбыл в Германию другой библиотекарь – Жан Тильма Стелла.
Даже при беглом осмотре библиотеки кардинала, наше внимание, читатель, непременно фиксируется на таких трудах, одни только названия и авторы которых ярко характеризуют все значительные вехи в государственной деятельности Ришелье. Снимем с полки труд Макиавелли «Государь». Он всегда у Ришелье под рукой. «Государь» - теоретическое обоснование диктатуры сильной власти. Флорентиец Макиавелли создавал свой труд в 16-ом веке с благородной целью укрепления республиканского строя, национального объединения Италии и не подозревал, что в следующем столетии ход европейской истории определит его книгу как «учебник абсолютизма». Отсюда и родилось парадоксальное заявление кардинала Ришелье, что он многим обязан республиканцу Макиавелли. Недалеко, чтобы удобно было достать с полки, стоят книги, которые также всегда у кардинала в работе. Это – сочинения ультрамонтанов. Мрачный строй этих книг возглавляют труды иезуита Беллармина. Он и ему подобные богословы с яростью – тайной или явной-, добивались неограниченного влияния церкви на светские дела. Ришелье, имея высший духовный сан, был исключением среди собратьев – клириков: осуществляя политику абсолютизма, он отстаивал идею приоритета интересов государства перед интересами церкви. В своем «Завещании», написанном для Людовика XIII и бывшим, по-существу, руководством к действию, он писал: «Хотя короли обязаны почитать митру первосвященников, однако должны они также соблюдать и силу своего престола». Впоследствии папа римский мелко отомстил Ришелье – после его смерти запретил совершать по нем панихиды.
Но все это будет потом. Сейчас же мы пришли в библиотеку кардинала накануне важных событий. Об этом напоминает массивный квадратный стол министра, заваленный книгами, бумагами, «поверх которых, - как пишет Дюма, - лежала развернутая огромная карта Ла-Рошели». Скоро предстоит кампания – осада Ла-Рошели, и кардинал будет лично принимать в ней участие. Он разработал план, который должен был действовать наверняка и уничтожить, наконец, раз и навсегда последний оплот независимости гугенотов. По плану Ришелье город был окружен рвом длиной в 3 мили со стороны суши, со стороны моря – отрезан дамбой в 2 мили. Когда кардинал прибудет на театр военных действий, его поразит стойкость ла-рошельцев: старики, женщины, дети добровольно откажутся от еды в пользу защитников города. И все же голод окажется врагом более сильным, чем королевские войска. Крепость сдастся. Ришелье вступит в город победителем; среди смерти и разрушений он не забудет свои коллекционерские интересы.
Падение Ла-Рошели свершится через год, то есть в 1628 году. Навсегда уйдет в прошлое независимость города-республики. И подобно тому, как гугеноты растворятся среди французских католиков, навсегда лишившись своих привилегий, так и книги ла-рошельцев будут поглощены библиотекой кардинала. Быть может, после осады и взятия Ла-Рошели, иногда, взяв одну их них в руки, Ришелье невольно отдаст дань мужеству защитников крепости и вспомнит, что ценой его победы над ними стали 22 тысячи человеческих жизней.