62.
Занятия в институте начались в середине января. Оксана и Лёня по утрам вместе шли до Преображенской к трамваю. Они выходили из трамвая на одной остановке. Тут они прощались, направляясь, каждый в свой институт. Возвращались домой по отдельности. Дома делились впечатлениями дня. Лёне в институте нравилось. Он встретил знакомых и среди первокурсников и среди студентов старших курсов. Обстановка в политехническом институте была дружественной, и Лёне там было приятно. Оксана не знала никого в медине. Она не чувствовала себя в институте так же уютно, как Лёня в политехническом.
Оксана решила, что ей следует последовать совету Соломона Давыдовича. Она стремилась работать. Её мучило сознание, что она живёт на иждивении Марии Ароновны. С детства привыкла Оксана к труду. Её не пугали ночные смены.
Но её планам не суждено было материализоваться. В феврале Оксана убедилась, что она беременна. Когда Оксана сказала об этом Лёне, радости не было предела. За последние месяцы Лёня так привык к своему протезу, что иногда ему самому казалось, что протез часть ноги. Походка его наладилась. Люди, кто не знал, что Лёня ходит на протезе, не могли и подозревать, что Лёня безногий инвалид. Дружеская обстановка в институте тоже влияла на настроение Лёни. Ему начало казаться, что вся жизнь впереди, что он всё может. Весть о беременности Оксаны только подтверждала, что впереди ждёт радостная жизнь. Это Лёня внушил Оксане, что ни о какой дополнительной нагрузке, особенно в виде ночной работы, не может быть и речи. Нужно сделать всё, чтобы родился крепкий, здоровенький ребёнок. Оксана отдавала отчёт себе, какую ответственность приносит ребёнок. Она переживала, что они и так живут на иждивении Марии Ароновны, а тут ещё младенец. Лёня не понимал этих волнений. Для него поддержка мамы была совершенно естественной, сама собой разумеющейся. Оксане пришлось напомнить Лёне, что маме только сорок пять лет, и было бы естественным для неё найти друга жизни. Тогда он не сможет жить на мамином иждивении. Лёня не мог себе представить, что его мама может пожелать, встретить другого человека. Дети эгоистичны, даже если они уже взрослые.
- Не волнуйся. Если мама встретит кого-то - это будет достойный человек. Он не будет возражать, что она поддерживает нас, пока мы учимся. Как только я окончу институт, мы не будем зависеть ни от кого.
- До этого целых пять лет.
- Я устроюсь работать на лето.
- Нет, это я должна работать. У меня есть специальность, а у тебя специальности нет. Вот отдадим ребёнка в ясли, и я пойду работать в травматологию. Я даже соскучилась по работе.
Мария Ароновна обрадовалась новости. Для неё это был знак, что, несмотря на разруху, на тяжёлое, голодное время, жизнь продолжается. На фронтах погибло много людей. Только что похоронили Романа. А жизнь продолжается назло всем невзгодам. Она понимала, какое бремя ложится на её плечи, ведь дети должны окончить учёбу. У неё и в мыслях не было предложить, чтобы кто-то из них начал работать. Нелегко будет материально, но прокрутимся. Главное, чтобы ребёночек родился здоровеньким.
Беременность Оксаны проходила без осложнений и не мешала занятиям в институте. Учёба требовала много усилий. Она чувствовала, что перерыв в учёбе повлиял на усвояемость предметов. Теперь Оксане требовалось больше усилий, чтобы запомнить материал, чем в десятом классе. Но Оксана поставила себе целью получить образование, и от этой цели она не отступит.
На Лёню, похоже, перерыв в учёбе практически не повлиял. Он с лёгкостью усваивал институтские лекции, не имел трудностей в выполнении домашних заданий. Особенно легко ему давалась начертательная геометрия, которая попортила нервы многим на первом курсе.
Первую сессию ребята сдали без проблем. Несмотря на то, что Оксана была на пятом месяце беременности, она сдала все экзамены на отлично, заработав повышенную стипендию. Лёня тоже сдал на все пятёрки. Повышенная стипендия была подпорой семье в тяжёлое время.
Подошло лето и с ним время Лёне пройти перекомиссию. Бюрократические правила требовали подтверждения инвалидности медицинской комиссией каждые полгода. Хотя нога чудесным образом вырасти не могла, власти требовали, чтобы он проходил перекомиссию в соответствии с правилами. Лёня не работал, ожидал прибавления семьи. Это делало для него вопрос получения пенсии по инвалидности чрезвычайно важным. Ему было противно делать вид, что он больше пострадал, чем это было на самом деле. Единственное на что решился Лёня это пойти на комиссию на костылях.
Комиссия заседала в помещении военного госпиталя. Сначала Лёню направили к терапевту. Доктор долго выслушивал Лёню, прощупывал его живот, выстукивал грудную клетку, и ничего не сказав, направил к следующему врачу. Следующий врач был хирург. Он осмотрел Лёнину культю и стал записывать что-то в бумагах. Потом он послал Лёню к невропатологу. Так Лёня ходил из кабинета в кабинет до самого вечера. Только когда он прошёл последнего врача, ему сказали, что третья группа инвалидности будет за ним сохранена. Вся процедура была унизительна, но Лёня понимал, что в советском государстве без этого обойтись нельзя. С одной стороны, были инвалиды, чьё здоровье сильно ухудшилось, и им следовало повысить группу инвалидности. С другой стороны, возможно, были люди, которые старались примазаться к государственной кормушке и получать пенсию, которую не заслужили. Насколько комиссия отсеивала таких людей, судить не нам.
Дома Лёня расслабился. Он был удовлетворён тем, что пенсия будет продлена ещё на полгода. Пенсия, которую получал Лёня, как инвалид третьей группы, составляла всего 375 рублей. Это было очень мало, меньше минимальной зарплаты служащего, и всё же это была большая помощь семье. Продукты, которые покупались по карточкам, были дёшевы. Одна беда – этих продуктов хватало только чтобы не протянуть ноги с голода. Оксана носит ребёнка, и ей необходимо приличное питание, чтобы ребёнок мог нормально развиваться. В магазинах можно было кое-что прикупить по коммерческой цене, но на это бюджета семьи не хватало. Пришлось пустить в ход военные сбережения Оксаны и Лёни. На эти деньги закупались овощи на Привозе.
В городе стояла необычайно жаркая погода. Лёня разделся и обдал грудь водой из широкой миски. «Черт возьми, - подумал Лёня, - в такую погоду надо не по комиссиям бегать, а на пляже у воды сидеть». В дверь постучали. Вся красная от жары Оксана пошла открыть дверь. Оказалось, что приехали Рива с Андреем. За полгода Андрей подрос немного. Он был упитанным загорелым ребёнком. Осенью он должен был пойти в первый класс. Он был зачислен в мужскую 39-ю школу на углу Успенской и Канатной улиц. Ребёнок этим очень гордился.
Рива посмотрела на обливающуюся потом Оксану, на спёртый, душный воздух квартиры и предложила:
- Ребята, вам необходимо на это жаркое время переехать к нам на дачу. Оксане необходимо пожить на природе. Ты же знаешь, Лёня, что от нас до моря два шага.
- Рива, мы никогда не жили на вашей даче даже до войны, когда я был маленький. Мы часто приезжали в гости, но набраться нахальства, и остаться ночевать – такого мы не позволяли себе никогда.
- То были другие времена. Был жив Роман Ильич, и была здорова Анна Алексеевна. Роман Ильич был такой занятый человек, что его никто не решался беспокоить. Теперь остались мы с Серёжей. Анна Алексеевна нуждается в постоянном присмотре. Если вы будете на даче, то будет больше людей, чтобы присматривать за ней. Вот мне с Андреем нужно было в школу поехать, пришлось договариваться с соседкой. А так вы будете. И мне легче, и вам не особенно в тягость. Я ведь не часто отлучаюсь. Только на базар. Оксане просто необходимо последние месяцы пожить на природе.
- А где мы будем спать? А как мама? – Лёня не мог себе представить, что Рива всерьёз пригласила на дачу.
- На даче особых удобств нет. Спать будете на раскладушках в беседке. Маше, конечно, будет далеко ехать на работу. Но ведь и Серёже не близко. Не может Маша остаться в городе, вы не потянете на две семьи.
- Значит, ты приглашаешь и маму?
- Конечно. Не оставаться же ей одной.
- Это серьёзное предложение. Ответ будет завтра, когда мы обсудим с мамой.
- Лёня тут нечего обсуждать. Завтра же переезжайте. Андрей, пригласи тётю Оксану к нам на дачу!
- Я хочу и дядю Лёню пригласить.
- Валяй.
- Приглашаю всех к нам на дачу.
- Спасибо, Андрюша.
63.
Дача Ступиных была на одиннадцатой станции Большого Фонтана. Небольшой переулок вёл к забору из стальной сетки, увитому ползучими растениями. Высокие чугунные ворота были всегда заперты. В левой части ворот открытая калитка для посетителей. Асфальтированная дорога вела вглубь территории дачного коллектива. Свыше пятидесяти владельцев дач объединились в коллектив в начале тридцатых годов. Они общими усилиями оборудовали дачи. Вся земля была поделена на большие квадратные участки. Каждый квадрат был предназначен для четырёх дач. Продолговатый каменный дом являлся ядром квадрата. Каждой даче принадлежала четверть дома и земля, прилегающая к этой четверти. Квадрат был окружён забором с четырьмя калитками. Внутри квадрата не полагалось заборов. Дачники посадили кусты, отделяющие земли одного дачника от других дач. К 1946-му году эти кусты выросли в высокие заборы. Сначала никаких строений на дачах не разрешалось. Перед войной разрешили построить беседки и пристроить к дому летнюю кухню.
Шпильманы поселились в беседке. Беседка имела высокий забор и пирамидальную крышу, закреплённую на двух бетонных столбах. И забор, и крыша были увиты виноградной лозой. За годы войны виноград не обрезали, и он одичал. Это не помешало винограду облепить беседку так, что за виноградными листьями не было видно забора и крыши беседки. Впечатление было, что посередине участка стоит зелёная пирамида из виноградных листьев.
Оксана чисто подмела земляной пол беседки, удалила паутину с виноградных листьев и поставила две раскладушки рядом. Третью раскладушку для Марии Ароновны поставила несколько дальше. Потом Лёня натянул верёвку поперёк беседки и повесил на эту верёвку простыню. Получился забор между молодыми и Марией Ароновной. Вполне приличные условия для жизни на даче.
Мария Ароновна хотела готовить в городе и привозить готовую пищу на дачу. Это оказалось непростой задачей. После того как она привезла только полкастрюли борща, разлив остальное в переполненном трамвае, стало ясно, что нужно готовить на даче. На даче была маленькая летняя кухня с крохотным столиком и чудом техники – примусом. Рива готовила на этом примусе для своей семьи. Пришлось договориться с Ривой об очерёдности приготовления пищи. Рива даже предложила питаться вместе, но от этого гордая Мария Ароновна отказалась, зная, что её семья не может внести равный вклад в общие расходы на питание. Сидеть на чьей-то шее Шпильманы не могли.
Жизнь на даче, несмотря на отсутствие элементарных удобств, была приятной. Оксана и Лёня ежедневно отправлялись рано утром на пляж. Они бы хотели провести время на скалках, облепленных мидиями, чёрными съедобными ракушками, но беременность Оксаны и инвалидность Лёни делали такое времяпровождение невозможным. Ребята спускались к десятой станции и там использовали более цивилизованный пляж. Неудобство этого пляжа состояло в том, что он был переполнен людьми. Уже к десяти утра на пляже было столько народа, что пройти вдоль кромки воды и не наступить на чью-то руку, ногу или даже голову было большим искусством. Ровно в девять утра ребята уходили с пляжа, освобождая место для пляжного пополнения.
К этому времени на даче только начиналась жизнь. Рива усаживала Анну Алексеевну за завтрак, Андрюша кончал последнюю ложку манной каши. Оксана бросалась помогать Риве, но Рива, как правило, в помощи не нуждалась. Покормив свекровь, Рива оставляла её на попечение Лёни и Оксаны, а сама брала сына за ручку и отправлялась на пляж. Они шли напрямую через крутой обрыв к морю. Андрей любил этот спуск. От деда по наследству ему передалась любовь к опасности. Спуск был настолько крут, что захватывал дух. Ребёнок хватался за стебли жалких кустиков, росших на кручине, и, держась за них, спускался до середины. Там была вытоптана дорожка к берегу. Рива с трудом поспевала за ним. Берег в этом месте состоял из массивных скал, одним краем омываемых морем. Рива облюбовала крохотный пляж, зажатый между скал. Подход к этому пляжу был настолько скрыт в скалах, что редко кто отдыхал на этом пляже. Только несколько человек, бесстрашных любителей приключений, приходили сюда. Рива стелила одеяло прямо на песок поближе к скале, надёжно укрывавшей от палящего солнца.
Андрей садился в воду у самого берега и разглядывал дно. Он редко решался зайти глубже, чем по пояс – дно у берега было усеяно острыми камнями и было легко порезать ногу. Рива любила плавать. Чтобы не порезать ноги, она залезала на скалу и по вершине скалы уходила метров на пять от береговой линии. Там она бесстрашно бросалась в море. Проплыв метров двести, она возвращалась. Выход из воды требовал особого умения. Рива обычно подплывала почти к самой береговой линии и только тогда становилась на ноги. Андрей смеялся, когда видел, что мать плывёт там, где ему по пояс.
Рива с ребёнком возвращались на дачу около часа дня. Рива подогревала обед и кормила ребёнка и свекровь. После обеда Рива укладывала их спать, а сама принималась стряпать на следующий день. Рива требовала, чтобы Оксана тоже лежала днём в самую жару в беседке, укрытая от солнца виноградными листьями. Она командовала Оксаной, как будто Оксана была ещё одним её ребёнком. С одной стороны, Оксана отвыкла от того, чтобы ею командовали, с другой стороны ей, сироте, было очень приятно чувствовать материнскую заботу об её здоровье.
Вечером приезжали Мария Ароновна и Серёжа. После ужина все усаживались на веранде, служившей столовой и гостиной одновременно, и вели разговоры.
Шпильманы прожили целый месяц на даче гостеприимных Ступиных. Вернулись в город в середине августа. Жара спала, приближался конец летних каникул, и было много дел, требовавших их присутствия в городе. Главным делом было посещение врача. Нужно было проверить, как проходит беременность. Врач женской поликлиники не нашла никаких проблем. Она определила, что роды предполагаются в начале октября. Оксана решила, что она будет посещать занятия в институте до тех пор, пока почувствует приближение родов. Она не хотела терять время на академический отпуск. По существующим правилам ей можно было оформить отпуск в институте и целый год заниматься исключительно ребёнком. Стипендия на время отпуска не выплачивается. Если Оксана не будет учиться, то семейный бюджет, которого едва хватало, существенно уменьшится. Она не могла себе это позволить. Оксану мучил вопрос: как она обойдётся с ребёнком. Кто будет с ребёнком, пока она будет на занятиях?
Вопрос решился сам собой. В политехническом институте не хватало места, и группа Лёни была переведена на вторую смену. У Оксаны занятия кончались в три часа дня, а у Лёни в это время занятия только начинались. Институты были расположены так близко один от другого, что Лёня будет опаздывать на первую пару не более чем на пару минут.