(небыль)
На Руси времена так путаются! И не только времена года, а эпохи целые то рядом соседствуют, то вообще пропадают невесть куда. Взять хотя бы град Китеж. Все знают, что есть он, а кто видел? Но ведь есть! И пусть неизменность природных законов – краеугольный камень всех наук, но только не у нас в России. У нас даже в науке такие штуки не проходят. Ибо и Русь никак не желает в общемировой порядок мироздания вписываться, а иначе чего бы тогда с давних времён все, кому ни лень, пытались Русь завоевать? Интересно же им, что же тут такое есть, чего у них там, за границами, нету.
Вот как-то, к зиме ближе, на интерес этот и клюнул Наполеон, что Бонапартом прозывался. Ведь что примечательно. Завоевал всю Европу. И как! Рванёт со своим войском к столице какой, сражение там даст генеральное, победит, вот и всё! Правительства, что в столицах живут, сразу и сдаются. А кто в провинциях пребывает, так те и не в курсе, что завоевали их. Какая разница-то? Ну, чиновники столичные в новую форму переоделись. А по существу, что изменилось-то? Да ничего! Живут, урожаи собирают, торгуют, налоги платят – всё, как прежде. Единственное изменение, так это то, что Наполеон, что Бонапарт, стал не генералом, а ампиратором. Ну и ладно: ампиратор, так ампиратор. Хочется ему так прозываться, да, пожалуйста!
Вот, с Европой наигрался, значится, и решил, мол, а чего ж не глянуть, как там, в России, да что там поделывают? И рванул с войском через границу. Быстро до Москвы домчались, заскочили в Кремль, и нате вам: Россию мы победили! Что люду-то было по делам торговым на Москве, так те посмотрели на ероя энтого, плечами пожали да и разъехались кто куда. И местные купцы да лавочники за ними вслед. Ну, войско французское покуролесило в опустевшей Москве, погуляло от души, какие запасы нашли – всё поели, тут-то ампиратор ихний и задумался: зима наступает, а чего-то в Москву никто и не спешит. Чем войско-то кормить?
Думал, думал, да и набрал номер телефона: на коммутатор выйти, значит, дабы в ставку к русским этим позвонить.
А на другом конце провода трубку снимают и спрашивают:
– Алле! Кого надоть на ночь глядя?
А Наполеон в трубку-то:
– Это я, император французский и всей Европы!
И далее диалог такой вот начинается.
– Ах, ампиратор! Ну, извиняйте тогда, что без должного почтения: сразу-то ведь и не поймёшь, кто и говорит. Звонют всякие, понимаешь, а ты тут сиди сиднем, да круглы сутки, возле телефона. Приветствуем Вас, ампиратор дорогой!
– Да не «ампиратор» я, а «император»!
– А я что говорю: ампиратор он и есть ампиратор! Хоть в Африке!
– Тьфу!
Плюнул Наполеон, значит, Бонапарт, и говорит, что нужно ему с кем-нибудь из руководства русского поговорить. Мол, ситуация чрезвычайная и как-то вопросы наболевшие порешать необходимо.
А на коммутаторе к нему со всем почтением:
– А это с превеликим нашим удовольствием! Сейчас на министра МЧС переключу, он у нас всем чрезвычайным занимается. Обождите секунд!
И на коммутаторе к «самому» в МЧС:
– Вы уж простите, Сергей Кужугетович, но тут ампиратор Наполеон, значится, Бонапарт, звонить изволят. Ситуация у него чрезвычайная. Поговорить желаете, или попросить его попозже перезвонить?
А Сергей Кужугетович Шойгу подумал и говорит, мол, переключайте на ампиратора.
Сергею Кужугетовичу ведь что в тот момент подумалось?
Вот он – генерал «четырёхзвёздный», форму для министерства своего придумал отличную: сам, когда оденет, выйдет на улицу, так все дамы всех возрастов так и падают, так и падают от красоты неземной. Так ведь он ещё и делами мужскими занимается, а не на паркетах звёзды на погоны заработал.
И всё бы хорошо, но одна загвоздка имеется – не успеет он, так сказать, триумфом насладиться (а кто этого у нас на Руси не любит?), как сзади жена неожиданно возникает и сковородкой – бац! – по фуражке форменной. Приходится домой возвращаться и в партикулярный костюм переодеваться. Пофорсить – это, конечно, приятно, но жена – она жена и есть, самая-самая.
Любовь тут! Такая штука.
Вот и висит форма в шкафу вместе со сковородкой. Заглянет иногда Сергей Кужугетович в шкаф, на форму посмотрит, зажмурится, повспоминает, а потом глаза откроет, сковородку увидит, да и закроет шкаф. Любовь к форме – это прекрасно, конечно. Но любовь твоей женщины и супруги ненаглядной – это святое, это Родина. Ради неё на какие только жертвы не пойдёшь? Что там форма – одёжа, да и всё.
А тут случай такой подворачивается: с ампиратором, возможно, встреча предстоит. Но тот-то в форме. Значит, и Сергею Кужугетовичу, выходит, форму одеть придётся. Здесь-то уж жена ничего не скажет, а сама и форму погладит, и фуражечку протрёт прежде, чем мужу подать.
Встреча-то международная получается, этикет надо соблюдать!
Вот такие мысли промелькнули у министра, пока его с ампиратором по коммутатору соединяли.
– Говорите, уважаемый господин Шойгу. На проводе ампиратор Франции и всей Европы. Ну, представился так, во всяком случае.
– Слушаю Вас, – строго, но добрым голосом, сказал в трубку Сергей Кужугетович.
– Это Вас побеспокоил я, Наполеон Бонапарт, император Франции и Европы. Из Москвы звоню.
– Приятно услышать вас, дорогой император. Чем помочь могу? МЧС, что означает Министерство по чрезвычайным ситуациям, и я, министр МЧС Сергей Кужугетович Шойгу, к вашим услугам.
Мы – русские, так что с иностранцами говорить умеем. Конечно, если и они к нам со всем присущим уважением.
– Спасибо Вам, Сергей Кужугетович, – ампиратор отвечает. – Я тут в Москве остановился с войском-то своим. Так горожане все разбрелись, никого не найти. Лавки закрыты, никто не торгует. Продуктов нет, а зима уже.
– Простите, император,– удивился Сергей Кужугетович.– А чего вас в Москву-то занесло?
Император-то и поясняет:
– Ну, так я это, значит, столицу вашу взял? Взял. Выходит, что Россию завоевал? Завоевал! Или ошибаюсь в чём?
Посмеялся, но с иронией, немного генерал-то, да и отвечает:
– Ну, вы даёте, император дорогой! А причём тут Москва? Столица-то у нас в Питере. Вы по каким картам добирались? А, по старым! Да, там Москва столицей обозначена.
Только вот на Руси у нас привычка одна есть и не изжить её, почитай, веками: ну, не сидится русскому человеку как-то на одном месте, вот и столицы меняются, как надоест. На сегодня у нас столица – Санкт-Петербург. Это на Неве-реке. А вы на Москву-реку попали. В самую зиму попали. Не завидую!
А что народ разошёлся, так это завсегда так: надоело что-то, встали, подпоясались, мешок за спину и пошли. Страна-то, ё-моё, не облететь за неделю на самолёте. А если поездом или конной тягой, то годами бродить можно. Как завоёвывать-то? Прибыл, мол, я! Победитель! А все послушали, плюнули под ноги, да и разошлись. Вот и завоёвывай Русь после этого.
Так что, император дорогой, промашка вышла у вас. Может, помочь чем? Мы не гордые, «могём», когда захотим. И не нехристи какие, чтоб в беде бросить: человек нас завоёвывать пришёл, а мы ему даже перезимовать не помочь?
Мы-то привычные, а с иностранцами прям беда – не всяк сумеет у нас прижиться. Но если зим пять-шесть переживёт и не сбежит, то всё – наш человек! Даже имя и фамилию русские берёт.
– Вон, дела какие, – отвечает ампиратор французский, – оказывается, у вас на Руси! А я и не знал. Может, тогда, уважаемый Сергей Кужугетович, скомандуете, чтобы нам еды, хоть какой, до Европы вернуться как-то?
– А это завсегда пожалуйте! – Отвечает министр.– Буду на днях бортом пролетать, – гуманитарную помощь одним бедолагам повезу, – тогда и вам самолётик-другой заброшу. Вот и свидимся.
– Ох, спасибо Вам огромное, господин Шойгу! – Поблагодарил ампиратор. – Очень обязан буду. По гроб жизни обязан. А Вы, случаем, не в Фили собрались?
– А зачем мне в Фили?– удивился министр.
– Так ведь ставка там ваша. Командующий русской армией.
– Так то – военные. А я не по этой части. Я, хотя и «четырёхзвёздный» генерал, но министр по чрезвычайным ситуациям. А в Филях, там военные, у них свой министр. Военный! Я ему приказывать не могу.
– Как у вас в России сложно-то,– сокрушённо молвил ампиратор.– А, может, попросить его, чтоб пропустили нас во Францию не по смоленской дороге, а где-нибудь в другом месте?
– Не знаю, не знаю, – задумался Сергей Кужугетович. – Вы ведь поймите, друг сердечный, что там, в Филях, командует герой наш народный – Михайло Илларионович. Он и в звании меня постарше будет. Так и он не всё решить «могёт». Это ж референдум собирать надо. Ну, народ, то есть. Что-то типа веча. Но сами видели, как на Москве-то: народ вас послушал, да и пошёл, куда ему надо. Попробуй, собери теперь! А на Руси принято так: пришёл по дороге какой, по той и, милости просим, до дому. Да и Михайло Илларионович спросит, мол, чего я не по своему ведомству хлопочу? Только не хватало ещё с военными ссориться – в одной связке работаем. Они – армия, потому лупят без разбору вся и всех, кто без спросу к нам. А потом уже я, тем, кто остался, помогаю, чем могу. Так и живём. Россия! Вот и на коммутаторе вам подтвердят, если мне не верите!
– Это точно, уважаемый Сергей Кужугетович, – с коммутатора голос отозвался. – У нас завсегда так. Хочешь захватывать – сначала с военными договорись. Потом – с МЧС. В том смысле, что после победы как-то спасаться нужно, а иначе – труба дело, ваше ампираторство!
– Всё верно, – вставил Сергей Кужугетович, – а я о чём толкую! Вот глас народа молвит, а мне лишь посочувствовать остаётся. В крайнем случае, борт до Парижа сгоношить можем. Но только для вас, император. А войска ваши уж сами как-нибудь, как карта ляжет.
…Проснулся я, сел в постели и рассмеялся: «Это ж надо так – прожил на свете столько лет, а в голову ни разу не приходил простой вопрос: «Какого лешего ампиратора Франции в Москву-то занесло, коль столица в Питере?».
Псков, февраль 2006, 2013 (под ред. А. А. Бологова)
© Горшков Сергей Игоревич