Я проснулась с чувством, что сегодня обязательно совершу подвиг. Но, а как иначе назвать поездку, которая мне предстоит? Поясняю: еду к бабушке. Мама попросила, и я, конечно – же, согласилась. Это – моя версия. «Наша фифа снизошла», - это версия мамы. Она ее озвучила по телефону, когда разговаривала с папой. Он у нас в длительной командировке, так что мы кукуем вдвоем с мамой. Ну конечно снизошла. А что было делать, когда тебя пилят двадцать четыре часа в сутки. И бесполезно объяснять, что мне придется пропустить занятия в ВУЗе.
Ну, конечно, это не впервые. Но там- то уважительная причина. У подружки день рождения.
Но самое главное, как без меня будет наш театр моды? Без меня не справятся.
А как я без английского? За один день не отстану? Кто знает.
А подшефная школа? Кто там будет вести кружок про красоту и здоровье? Нелегко придется девчонкам без меня…
Обычно мама навещает бабулю, мне все как-то некогда. Что поделаешь, студенческая жизнь отнимает очень много времени. Мама сейчас никак не может ехать, у нее отчеты.
Я согласилась ехать к бабушке и как-то сразу почувствовала себя Красной Шапочкой. Тем более что я ношу ярко алый берет. Красный цвет мне к лицу. Мне, лидеру и создателю театра моды, как не знать, что кому идет и какой цвет кому к лицу…
На меня из зеркала смотрела сногсшибательная Красная Шапочка с котомкой в руках. В котомке, как водится, много всяких вкусностей для бабушки.
Мысль о том, что я Красная Шапочка не покидала меня всю дорогу до вокзала. Не хватало только Серого Волка. Его я представляла в образе симпатичного молодого человека. (Интересно, где такие водятся?)
И настроение и погода замечательные. Золотая осень и настроение под стать. За окном вагона сначала побежали, а потом понеслись деревья, дома, тротуары. А мысли потекли в другом направлении.
Вот еду к бабушке. Давно у нее не была. Даже не помню, когда в последний раз это было. А вот самый первый раз - помню. Это первое, что я помню в своей жизни.
…По квартире разливается запах свежевыпеченных пирогов. Ни с чем несравнимый запах. В дверях кухни стоит бабушка, раскрасневшаяся, в переднике. Сама напоминает пирожок. Такая румяная, сдобная, свежая. Смеется и ловит меня в свои объятия со словами: «Сейчас я Ташеньку поймаю!» И вся квартира залита солнечным светом. И как-то необыкновенно радостно на душе…
Ташенька. Никто во всем мире так меня не называет, только бабуля. Я оглядела вагон. Народу было немного. Из окон лился солнечный свет. Все вокруг засветилось, и радостное спокойствие наполнило душу. Стало светло, тепло и уютно, будто бабушка присела рядышком.
С бабушкой вообще вспоминается все самое хорошее. Поначалу родители строили кооператив, карьеру, личные отношения и т.д., а я в ту пору обреталась у бабушки. Поэтому за все, что я умею, низкий поклон ей. И полы мыть, и в доме прибираться она меня учила. И читать я у нее научилась. А счет! Как было не научиться. Мы с ней каждый день в магазин ходили. А на обратном пути я обязательно съедала мороженое и каталась на качелях. Для этих качелей нам приходилось тогда такой зигзаг удачи делать. (Не в каждом дворе имеются целые качели.) А таблица умножения? Мне на полном серьезе долго еще потом казалось, что писать, считать, читать, мыть полы я умела от рождения, а таблицу умножения я выучила тогда, когда училась говорить. Это я теперь понимаю, что все это - заслуга бабули. А ведь есть что вспомнить! И готовить она меня учила. А какие мы с ней пирожки пекли! В один пирожок я положила такой маленький камушек. И соседка чуть не сломала зуб. Потом бабушке за меня отдуваться пришлось. Впрочем, и мне досталось. Но ба с соседкой не перестали быть подругами. У моей бабули потрясающее умение ладить с людьми.
Из задумчивости выводит меня отрывок фразы, сказанной ребенком: «Хочу, как у этой тети…» Поднимаю голову и понимаю, что речь идет обо мне. Было это сказано тоном, не терпящем возражений. А интересно, что именно заинтересовало данное чадо?
Мое «хочу» тоже не оставляло никого равнодушным.
… Мне было семь лет, и я готовилась к школе. Были куплены школьные принадлежности, а также ранец. И этот ранец вместе с маминой сумочкой стоял на журнальном столике. Надо признаться, что во мне уже тогда проснулась тяга к прекрасному. И именно от маминой сумочки я не могла отвести глаз. Свое желание обладать такой вот сумочкой я озвучила фразой: «Бабушка! Я хочу стать мамой!» Эта фраза прозвучала так убедительно, что бабушка подскочила, и глаза у нее полезли на лоб. Уж слишком близко к сердцу приняла она мое поспешное заявление. Думаю, что в этот момент перед ее мысленным взором предстала картина: «Первоклассница с младенцем», а мысль, которая следом посетила ее, была: «А что я родителям скажу?» В общем, мою бабушку в тот момент чуть Кондратий не хватил. Но потом, когда докопалась до истины, она мне подарила свою старую сумочку. Бабушкина сумочка сильно уступала маминой, но я благосклонно приняла подарок…
Да! Это противное нытье доконает кого угодно. Бабушке нелегко с таким ребенком. Хорошо, что они на этой станции выходят. Думаю, моей бабуле со мной было тоже несладко.
…Однажды бабушка затеяла варить гречку. У бабули все в кухне было в баночках, а каждая баночка была подписана. Я бабуле вместо баночки с солью дала банку с содой. Ради справедливости надо сказать, ничего я тогда не перепутала. Девочка я была смышленая, читала уже с пяти лет, я точно знала, что баночка другая. Во мне в тот момент проснулся естествоиспытатель. Никогда не забуду эффекта, который произошел с гречкой. Она запузырилась, стала красивого сиреневого цвета, да как попрет из кастрюли. Ох, и зрелище было! У меня на выпускном было платье сиреневого цвета из шифона. (Теперь-то я понимаю, почему именно на этот цвет пал выбор, в память о том случае).
Обычно сдержанный человек, бабуля рассердилась не на шутку. Ее возмущению не было предела. Нотацию она начала словами: «Ташенька! Радость нашенька!» С тех пор я четко знала: если бабушка меня еще и «радостью» называет, значит, она сердится…
В дверях вагона появился некий коллектив художественной самодеятельности, состоящий из двух краснолицых молодцов. По вагону прошлись с гармошкой, распевая частушки и попутно делая сборы. Ох уж эта гармошка!
…Как - то мы гуляли с бабушкой в парке. Где - то шло веселье, и играла гармошка. Именно туда мы и направились. Импровизированная сцена. Песни и пляски. Гармошка играла веселый перепляс, пелись частушки. Я не успела оглянуться, как бабушка оказалась среди поющих и танцующих. Бабушка от всей души отплясывала. Наверное, в ней заговорили ее деревенские корни. Помнится, тогда я сильно обиделась на нее. «И что это она меня позорит. Расплясалась как в деревне. Я тут стою и за нее краснею. И что понесло ее танцевать. Вот сейчас возьму и уйду. Вот тогда она попляшет…», - так думала я, но никуда с места не трогалась. Натанцевавшись вдоволь, бабушка возвращалась ко мне. А за ней уже бежала какая - то женщина, крича: «Девушка! Вас приглашают на сцену! Сейчас Вам будут вручать приз!»
Призом оказалась коробка шоколадных конфет. Когда я уплетала конфеты, подумала: «Ладно. Пусть танцует!»…
Под стук колес хорошо думается и вспоминается. Кто бы мог подумать, сколько у меня ярких и светлых воспоминаний, таких же солнечных, как вон тот солнечный зайчик, что прыгает по стене вагона. Он такой смешной.
…Однажды мы, собравшись в гостях у нашей бабули, устроили нечто вроде конкурса. Все рассказывали смешные истории из жизни. Было что послушать. Пришел черед бабушки, она нам поведала свою замечательную историю.
Было это еще в эпоху дефицита. Тогда самым распространенным товаром в магазинах считались соль и спички. А все остальное в той или иной степени входило в разряд дефицита. Это сейчас товар продают, а тогда «выбрасывали». И если где-то дефицитный товар «выбросили», значит, там уже народ столпился, и образовалась очередь. Вся жизнь проходила в очередях. А так как практически любой товар попадал в разряд дефицитный, а народ у нас с юмором, самым большим дефицитом называлась туалетная бумага. Это тогда так шутили.
Очереди были несусветными. В очереди можно было, и познакомиться, и пожениться, и развестись, на все времени хватило бы. Ну а если человек попал в такую очередь, да несколько часов кряду отстоял ее, то уже успел наслушаться различных подробностей из жизни знаменитостей и знакомых соседки по очереди, узнал обо всех ее заболеваниях, а заодно о здоровье и умственном развитии всех ее ближайших родственников. Уже несколько раз он вздрагивал, услышав возмущенную реплику: «Вас здесь не стояло!» и сильно радовался, что не в свой адрес. Пережив все это и приблизившись, наконец - то, к заветному товару, человек принимал решение: «Брать буду так, чтобы себе и всем родственникам хватило». А сзади уже начались роптания толпы, опасающейся, что им не достанется: «Не больше в одни руки…» и указывалась некая ограничительная черта. А когда человека ограничивают, он тем более возьмет, и как можно больше, не задумываясь: «А надо ли в таком количестве?» или «А как я вообще все это понесу?» Пока предел не установлен, он будет брать на всю оставшуюся жизнь.
Так, отстояв немыслимую очередь, бабушка накупила огромное количество яиц. Эту покупку и стояние в очереди бабуля провернула в течение рабочего дня, выполняя какое-то ответственное задание своего начальства. И с бумажками разобралась и яиц прикупила. Ну, очень результативный рабочий день получился. От их учреждения обычно отходил автобус. Забравшись в него, бабушка пристроила свой ценный груз на сидении рядом с водительской кабинкой, а сама встала рядом, чтобы оберегать и лелеять. И не дай Бог, чтобы кто-нибудь посягнул.… Бабушкины приятельницы залезли в автобус с задней площадки, заняли места, увидели сиротливо стоящую бабушку и закричали на весь автобус, чтобы она шла к ним, так как у них есть, мол, место свободное. А бабушка по простоте душевной возьми да брякни, да на весь автобус: «Я не могу, я тут у водителя яйца держу!»
После этих слов грянул гром смеха. Мы смеялись до слез. Думаю, что люди в автобусе смеялись не меньше.
Мы смеялись, а бабушка, как ни в чем не бывало, продолжала: «Уж сколько лет прошло, а водитель до сих пор со мной здоровается»…
Эту историю я вспомнила, увидев женщину с большими сумками, одиноко стоявшую на остановке.
У бабушки была тетрадка в красивом переплете, куда она записывала свои мысли. Она называла ее «Умная тетрадь». Мне всегда хотелось прочитать, что она там пишет. Любопытству моему не было предела. Я все-таки добралась до этой тетради. Кроме всего прочего, там были стихи. Оказалось, что бабушка еще и стихи сочиняет. Никак не могу вспомнить эти стихи. И почему - то меня это беспокоит…
Солнечные зайчики играют в металлических спицах. Женщина вяжет свитер в электричке. Теперь не часто увидишь, чтобы кто-то вязал. А сколько моя бабушка связала свитеров и кофточек, носочков и варежек, а какие коврики и салфетки она вязала!
…Кстати о ковриках. Был один прикольный случай. Мы тогда только переехали на новую квартиру, обживались. Рядом с нами располагалось мужское общежитие. А дома - как под копирку. Эту особенность архитектуры еще Эльдар Рязанов воспел в своем бессмертном фильме «Ирония судьбы…» Так вот. Гостила у нас бабушка. В тот злополучный день по иронии судьбы или просто по задумчивости моя бабуля, возвращаясь из церкви, а может из магазина, точно не помню, но забрела в мужское общежитие. На входе вахтер спросил ее: «Вы куда?» Ба ласково отодвинула его, сказав: «Сама знаю куда», и юркнула в лифт. Откуда ей было знать, что это за человек и почему он к ней с вопросом.
Бабушка как-то очень быстро влетела в лифт, и он ее понес на девятый этаж. Выйдя из лифта и подойдя, как она думала, к нашей двери, она не обнаружила так любовно связанный ее белыми ручками коврик, обычно лежащий возле нашей квартиры. Тут ее и осенило… В этот момент перед ее светлыми очами возник, тяжело дыша, вахтер. Для его возраста марафонная дистанция в девять этажей - это слишком. Диалог был очень коротким. Он сказал:
-Вы ошиблись!
-Да, да, я знаю, - задумчиво ответила бабушка, села в лифт и поехала вниз.
Получил ли инфаркт дедушка-вахтер, не знаю. Но бабушка, прибежав домой, первым делом просила, чтоб ей дали валидолу…
А еще у нас бабушка - герой. Она обезвредила настоящего преступника. Об этом свидетельствует семейная легенда, которая передается из уст в уста, а также почетная грамота от районного отделения милиции, которая висит у бабушки на стене в комнате.
… Случилось это еще в те времена, когда меня и в помине не было. У бабули есть любимая подруга тетя Люся. Та самая соседка, которая чуть зуб не сломала. Дружат они с незапамятных времен. И их дружбе многие могли бы позавидовать. Случился у тети Люси приступ аппендицита. «Скорая» отвезла ее в больницу. Оказалось, случай серьезный, гнойный аппендицит. Но все обошлось. Соседку выписали.
После выписки этот инцидент и произошел. Бабушка с соседкой возвращались из гастронома. Шли не спеша. Куда ж торопиться после операции? Да и день был хороший, солнечный. Лето, однако. Шли через парк. А тетя Люся - большая любительница золотых украшений. Когда Господь людям вкус раздавал, тетя Люся по каким-то причинам отсутствовала. Курила, наверное.
В ее понимании: красиво, когда много. Понавешает на себя украшений, словно елка новогодняя. Торговый работник. Все что есть, все на ней. В ювелирном магазине ассортимент, наверное, меньше. Шли, мирно беседовали. Вот тут на них и вышел дядька с ножом. Точнее, он вышел на тетю Люсю, а бабушке сказал, чтобы проваливала.
Но бабушка в этот момент никуда не ушла. Человек она – впечатлительный. У нее перед глазами вдруг возникла страшная картинка: дядька толкает тетю Люсю, она падает, и расходится шов от аппендицита. Представив все это, бабушка так испугалась за подругу, что сильно не раздумывала. Поднялась на носочки и огрела дядьку своей продуктовой сумкой. А наборчик продуктов был не слабенький. И хлеб, и картошка, и консервы, и еще какая-то нужная штуковина, килограммов на пять потянет ит.д. Джентльменский набор советской женщины. По словам бабушки, у советской женщины от сумок руки были где-то приблизительно сантиметров на пять длиннее, чем у представительниц слабого пола стран социалистического содружества. А про капиталисток вообще говорить не приходится. У них на всю руку - маникюр.
Бабуля дядьку сумкой так уложила, что он потом еще долго отдыхал… в следственном изоляторе. А бабушку наградили ценной грамотой за поимку особо опасного преступника. Оказалось, что за этим дядькой милиция давно охотилась. Выходит, что бабушка у нас – героиня…
А вот и моя станция. Вот я и приехала в свое детство! Выхожу на залитый солнцем перрон и вдыхаю такой до боли знакомый воздух. Здесь всегда пахло карамелькой. После столичной суеты кажется, что город погрузился в спячку. Людей практически не видно, а случайные прохожие, похоже, никуда не торопятся, просто так прогуливаются от нечего делать. Иду вдоль витрины магазина. Всегда любила смотреть в витрину на свое отражение. Раньше здесь стоял кот с мороженым. Надо же! Он на том же месте. Такой смешной и трогательный! Подарок из детства. А вот тот самый парк, где моя героическая бабушка отстояла честь, достоинство и здоровье, а так же имущество своей подруги с помощью обычной продуктовой сумки. А парк изменился. Стало больше цветов и скамеек, а деревьев поубавилось.
А вот и бабушкин двор. Какое чудо! Детская площадка! Да какая! И качели! Повезло нынешним деткам! Захожу в подъезд. Настенной живописи еще прибавилось. Запах все тот же. Пахнет мусоропроводом, котами и жареной картошкой.
Долго, ну очень долго жду лифт. Наконец-то с жутким скрежетом открываются двери. Пока поднималась в лифте на свой этаж в сопровождении каких–то противных звуков, издаваемых железным тружеником, подумала и неоднократно: «Лучше бы пешком».
А вот и квартира бабушки. Звоню в дверь. Звонок из серии «И мертвого разбудит». Еще советского производства. Звук сильно бьет по ушам, но никто не открывает. Продолжаю звонить. Звоню долго. В итоге открывается соседняя дверь. Из нее выходит дядька «за сорок» в майке, спортивных штанах с вытянутыми коленками с мусорным ведром в руке. С лязганьем открывается мусоропровод, высыпается содержимое ведра и «спортсмен» возвращается в квартиру. На мои обращения к нему, он не реагирует, из чего я делаю вывод, что «спортсмен» глухой. Да, «повезло» бабушке с новым соседом.
А потом соседка справа сказала, что бабушку еще утром увезли в больницу. Вот как вредно бывает отключать мобильник. А я ведь его специально отключила, чтобы не отвлекал.
Страшно не люблю никаких медучреждений. Чувствуешь себя в них какой-то букашкой. Мало того, что теряешь время в длиннющих очередях, так старушки-завсегдатаи сверлят тебя взглядом, того гляди, дыру сделают.
А больница - это еще хуже. В больнице как-то становится неловко за свое здоровье и молодость.
А этот запах хлорки вперемежку с лекарствами? И для полного счастья - бахилы. Бахилы - это символ, это опознавательный знак. Сразу видно, что ты - пришелец, т.е. ты здесь не лежишь, а пришел навестить больного. И к медперсоналу ты тоже не имеешь никакого отношения. Нездешний ты. Из другого мира.
Вот и палата. Женщина тактично удаляется, а я вхожу. Прямо перед собой вижу огромное, во всю стену окно. А в окне - труба. И больше ничего из этого окна не наблюдается. Труба - самый удачный вид из окна для больных и выздоравливающих. Мол, смотри и вникай: «Твое дело труба». Здорово!
Стены обшарпанные. Все как - то серо. И бабушку я не сразу разглядела. Потому что стены, постельное белье и бабушкино лицо все было одного унылого серого цвета. Бабушка спала. Я подошла, села рядом. Я не могла себе представить, что это моя бабушка. Та, которую я совсем недавно вспоминала. Совсем маленькая, как ребенок и лицо все в морщинках. И это моя бабушка «наливное яблочко». Бабушка «человек-праздник». У меня сердце сжалось от боли. Именно в этот момент до глубины души я прочувствовала фразу Анны Ахматовой «Но как нам быть с тем ужасом, который был бегом времени когда - то наречен?» Что делает время. Я готова была расцеловать каждую морщинку на ее лице. Вдруг они разгладятся? Если бы это было возможно…
У меня был шок от разницы, что я помнила и что увидела. Я сидела в каком - то ступоре. На меня напало оцепенение. Я бессмысленно уставилась в окно. А из окна на меня бессмысленно таращилась дурацкая труба. Казалось, она занимает все пространство. И нет улицы, нет осени, нет жизни. Одна только труба, которая давит, давит и давит.
«И если сердце ваше
Шерсть покроет вдруг
То не помогут вам
Ни парикмахер, ни хирург» - всплыло в памяти.
Да! Именно эти слова я прочла в бабушкиной тетради тогда, но никак не могла их вспомнить! Там еще было: «Сердца от равнодушья берегите!!…»
Какие же мы все бесчувственные дураки! Ну почему нельзя отложить все дела? Почему мы
вспоминаем о близких нам людях, когда зачастую ничего уже исправить нельзя? Мы что все - уроды? Ведь мы же не злодеи. Все люди нормальные, адекватные. Но почему - то спохватываемся слишком поздно. Откуда в нас такая черствость? Ведь нас учат доброму и светлому. Почему в суете своей жизни мы расставляем свои приоритеты так, что живые люди, близкие нам по крови, по духу остаются позади сиюминутных меркантильных задач? Карьера важнее отца с матерью. Наверное, именно от этого проистекает дальнейшая философия: «человек человеку – волк». Ну а если не помнят о близких людях, заботясь о пополнении кармана, что удивляться о безразличии к чужим бедам, которые ты несешь людям в погоне за лишним барышом.
А труба все давила и давила на мозги.
Люди! Что же вы сидите! Надо бежать, ехать, лететь, плыть! Чтобы увидеть! Чтобы глаза в глаза! Чтобы почувствовать дыхание! Выплеснуть все, что накопилось! Чтобы обдать волной любви! Может, они всегда ждали этого? Может это жизнь кому – нибудь продлит?
Не помню, сколько я сидела, погруженная в свои мысли. А потом меня дернули за рукав. Оказалось, бабушка проснулась и смотрела на меня своими веселыми, самыми красивыми в мире глазами. Вот что в ней не изменилось - ее глаза - смеющиеся и озаряющие все вокруг. Вдруг она сказала: «Ташенька! Все не так плохо!» Я взяла бабушкину руку. Ее ладонь была похожа на пожухлый осенний лист. Ком в горле мешал мне говорить…
Я потом еще долго сидела с бабушкой…
Когда вышла на улицу, дождь лил как из ведра. Вокруг было серо и пусто.