Жаркое римское солнце слепит мне глаза. Я иду по каменистым почвам к римскому источнику, чтобы прикоснуться прохладной, живительной чистоты. Утро. Юго-западный пригород Рима в районе красной ветки метро Anagnina. Пустырь на окраине. Рядом роскошный коттеджный посёлок итальянских мультимиллионеров. Кипарисы и величественные пинии местами прикрывают своими силуэтами кусочки безукоризненно высокого итальянского неба. Цветущие жасмин, фуксия и акация за субтильными стальными оградами свешиваются на каменистые переулки по которым я прохожу. Они наполняют моё дыхание чуть сладким, бесподобным ароматом..., который витает в жарком обезвоженном воздухе и будит моё сознание. Опять смотрю в глубины итальянских небес, пытаясь определить в них предначертания моей судьбы. Вот и источник. Из выложенной камнем тверди фаллически торчит толстый, высотою около метра чугунный столб из которого не переставая струиться римская свежая вода. Говорят, что до Рима она поступает из Неаполя, который ещё южнее Рима, и, неаполитанцы гордятся тем, что могут перекрыть водную артерию римским заносчивым аристократам, если те будут слишком спесивы... Вода в системе водоснабжения Рима, ещё со времен античности, разветвленно достигает любых уголков Вечного города и совершенно бесплатна, как для миллиардера, так и для бездомного бродяги, которых здесь, кажется, больше, чем где бы то ни было в других городах мира. Все любят пить из римских источников. Подставляю ладони под прохладную и прозрачную струю. Делаю несколько глотков, смачиваю остатками голову, она у меня лысая , и лицо. Пробегая своей прохладой по моему пищеводу до желудка, римская вода приводит меня к пониманию, что я уже хочу пива и вина... Достаю принадлежности для бритья из чёрной авоськи и начинаю бриться прямо перед источником вблизи католического молебного дома. Рядом никого нет. Источник очистит всё. Я не смогу осквернить его чистоты тем, что привожу себя здесь в порядок. Я должен быть в порядке. Сегодня обязательно нужно ехать в центр Рима, чтобы показывать мои пантомимы и попытаться за это получать какие-то деньги... Груз ответственности за собственную жизнь давит на меня столбом в одну атмосферу, под беспрецедентно высоким итальянским небом...
Италия. Рим.
Подворье Русской Православной Церкви в Риме. Собор Святой Великомученицы Екатерины. Слева, на удалении нескольких сотен метров виднеется сферообразный грандиозный величественный купол- величайшего творения великих мастеров: архитектора Донато Браманте, живописца Рафаэля, скульптара и мастера фрески Микеланджело, архитектора Джованни Лоренцо Бернини...
Прошлым летом, когда ещё выступал с уличными пантомимами: приехал автостопом в Рим. В один весьма жаркий денёк начал показывать пантомиму " история любви " на площади, перед Базиликой Святого Петра. Солнце пылало, стояла невыносимая жара. И тут я- весь в чёрной костюмной паре, больших чёрных зеркальных очках, чёрной широкополой шляпе и кристально белых перчатках, вылитый хасид ( ортодоксальный еврей ), единственно, без пейсов. Минут пять я изображал свою " Историю любви ": с пантомимическим шагом, переходящим в безумно- безудержный по темпу пантомимический бег, с захватом моего персонажа в плен и посадкой в тюрьму некоторыми силами, с которыми мой герой был вынужден сражаться; с неожиданной встречей и знакомством в тюрьме с прекрасной красавицей в которую он сразу влюбляется, и тут же вскоре пытается её спасти, совершив дерзкий побег. Одним словом, большую часть пантомимы я успеваю изобразить, думая о том, что пять минут позора и можно в кассу деньги получать. Были уже даже на горизонте мечты о лаврах и актёрской славе, навеянные зрелищем, совершенно вылезающих из орбит глаз, моих зрителей и особенностью места- во мне всегда живо и сомнение, и противоречивость чувств. Но...- на самом интересном, когда герой уже был готов совершить свой отважный побег из тюрьмы, с удерживаемой на его руках, на мускулистых руках- красавицей,- медленно и бесшумно подъехал мини- автомобиль, в котором находились два карабинера в синей форме, в рубашках с коротким рукавом, в брюках с непомерно широкими красными лампасами, без фуражек, но в таких же, как у меня больших зеркальных чёрных очках, чтобы сделать мне едва заметный, но безапелляционный жест, который понимать можно было только однозначно: " тебя, клоун, на площади более быть не должно...". Единственно успел зрителям, с выпавшими из орбит глазами, отвесить мой православный русский земной поклон. Финита ля комедия.
Продолжение следует: http://www.stihi.ru/2012/08/22/698