Silent Hill - город который не спит

Константин Балин 2
 
  Это была необычная для города ночь: по-весеннему холодный июльский ветер, нещадно трепал зеленную листву  высоких деревьев; глубокое синее небо, блиставшее россыпью тысячью звезд, безвозвратно заволокло уродливыми  тучами; а со стороны восточных холмов, что окаймляли город природной дугой, на спящие в непроглядной тьме улицы спустился густой туман. Я не спеша возвращался с вечерней смены по аллеям Центрального парка. Единственная освещенная светом дорога, по которой я шел, исчезала в неясном блеклом свете тлеющих по бокам фонарей, очертания которых прятались за серой дымкой мерзкого тумана. Мое лицо, одежда, руки, покрылись мелкими каплями ночной влаги: странный, ледяной ветер, порой выскакивающий из-за стволов высоких платанов, осыпал мокрое тело неприятной дрожью. Чем дольше я шел, тем скорее мне хотелось очутиться в мягком тепле родного дома. Чтобы скоротать путь, я свернул на серпантин уходящей во тьму тропинки и, минуя заросли колючего кустарника и ухабы вытоптанной кем-то дороги, я через десять минут уже стоял на ровном и освещенном тротуаре.

   Город спал. На пустых, улицах, освещенных желтым светом горящих фонарей и неоновых вывесок, не было ни души. Белая дымка стоящего по всюду тумана, скрывала абсолютно все, что находилось за пределом видимости восьми шагов. Словно призрачный январский снег он оседал на кронах спящих вместе с городом деревьев, ложась на матовую поверхность их листьев живительной влагой.
   У меня не было времени, чтобы разглядывать прелести сюрреалистических пейзажей   мокрого города; мне хотелось поскорее очутиться дома, и я ускорил шаг. Мерное  постукивание,  жесткой подошвой об асфальт, глухим эхом отскакивало от серых стен закрытых на ночь магазинов и от обсыпавшейся штукатурки многоэтажных домов. Я шел вперед, миновав два квартала и одну автобусную остановку; до моего дома оставалось не более двести шагов, когда я решил остановиться. Не знаю, что именно побудило меня к этой остановки, но мне просто хотелось встать на месте.

   Еще в парке я почувствовал что-то неладное – пустые скамейки; одинокие, уходящие во мглу аллеи; и ни одного прохожего.

Окружавший меня город ни чем не отличался от пустынного пейзажа ночного парка. Я стоял один среди цветных, заволоченных туманном витрин и покинутых у обочины иномарок. Вокруг меня была мертвая тишина, и кроме тишины не было ничего. Не было ни прохожих, ни бликов желтых огней приближающихся автомобилей, все как будто вымерло. Внезапно ударивший мне в спину порыв ветра заставил снова покрыться озябшее тело гусиной кожей. «Как же холодно», сказал я и сжал у груди дрожащие руки. Еще я подумал о том, как же все это странно: туман, нехарактерный для этих мест; пронизывающий кости ледяной ветер… и это все, тогда, когда на улице в самом разгаре стояло лето! Не менее странным было и то, что все, куда-то пропали.

  Пока я окоченевшим столбом стоял на пустынном перекрестке, я услышал слабый шорох за спиной. Звук постепенно начал нарастать пока не превратился в неясное хлопанье. Я обернулся, но ничего не смог разглядеть сквозь пелену молочного тумана, скрывавшего за собой даже мрак. Наконец звук стал настолько отчетливым, что можно было без ошибок предположить, что его источником являются крылья. Но вряд ли это был голубь: шум, доносящийся из тумана, был настолько гулок, что даже заглушал не слабый вой гуляющего в переулках ветра. «Какие крылья могли бы стать источником этого звука? Что за исполинских размеров птица кралась в ночи по полутемным тротуарам спящих улиц? И была ли вообще это птица???»

    Глупое любопытство, заставлявшее все эти секунды вглядываться в туман, сменил животный необузданный страх. Я развернулся и бросился бежать, что есть мощи. Нелепое цоканье ботинок по мокрому асфальту только дополнило роковой аккомпанемент к дьявольской симфонии, состоящую из ледяных порывов ветра и хлопанья огромных крыльев за спиной.

  Я бежал без оглядки, пока не миновал  и половины дистанции отделяющую меня от дома. Хлопанье дьявольских крыльев за спиной лишь усиливалось: тогда самое страшное было не в том, что издает эти ужасающие звуки, а в том, что мое запутанное воображение тогда представляло. Когда я понял, что мне не убежать, а  в спину мне дует горячий ветер от нависшего надо мною существа, я был вынужден свернуть в еле освещенный аптечной вывеской переулок. Спотыкаясь в полной темноте о выкорченые из тротуара бордюры и натыкаясь на  мутные силуэты мусорных баков, я, нащупав рукою тонкую полоску ржавых перил, и скрылся в каком-то сыром полуподвале одного из домов. Споткнувшись о последнюю ступеньку, я без сил рухнул на ледяной пол грязного укрытия. Судорожно скручиваясь от пронзившей тело боли, я старался не выронить ни звука. В пересохшем от волнения рту чувствовался резкий вкус металла; видимо, упавши, я случайно разбил верхнюю губу. Сердце стучало и рвалось вперед, словно на бегах; пульсирующие виски разрывало барабанной дробью, казалось, что если только проколоть одну из вен, ее бордовый фонтан достанет  третьего этажа.

  Прошла минута:  я по-прежнему лежал на полу скованный болью. В воздухе пахло гнилью и сыростью. Пытаясь присушатся к кромешной темноте, я ничего в ней не слышал, кроме стука обливающегося кровью сердца. Больше не было слышно ни протяжного воя ветра, ни мерзкого звука дьявольских крыл. Я лежал один в темноте, покрытых липкой паутиной стен полуподвального помещения и изнемогал от тупой боли в правом боку.

  Все стихло. « А может ничего и не было и все это мне показалось?», подумал я, « Может это сон – кошмар; игра моего разыгравшегося воображения?». Но все происходящее со мной было слишком реальным, чтобы быть сном. Вдруг чья-то холодная как лед рука тисками впилась в мое предплечье!!! Забыв о мучавшее мое тело боли, я замер безжизненным камнем. Мое маленькое сердце сжалось до размеров выжатого лимона и, издав последний стук, совсем перестало биться. Пока вторая рука, черным пауком ползла к моей шее, я издал истерический предсмертный вопль и проснулся!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

                ***

Скомканная, промокшая липким потом простыня, на половину свисала с кровати; опираясь рукой о деревянное быльце, я привстал, крепко сжимая в руке края измятой подушки. «Боже! Что Это Было!!!»

  За зашторенными окнами скрывалось прекрасное июльское утро; медленно выкатывающийся из-за крыш соседних домов золотой апельсин, стучал в  стекла своими яркими лучами, и, пробиваясь через узкие просветы весящих на карнизах штор, весело игрался с летающей по комнате пылью. Вытирая последние капли пота со лба, я подошел к окну и раскрыл занавес. Полумрак спящей комнаты озарил бронзовый каскад теплого солнечного света. За окном стояла чудная погода без всякого намека на туман.

  «Да, это был только сон, но не обычное сомнамбулическое путешествие по миру сладких грез. Я то знаю, в чем причина: это все Алесса – это она не хочет меня отпускать. Ей так одиноко в том холодном, призрачном мире, исполненном  страданиями и чужим отчаянием, что, не имея возможности покинуть его коварные сети, она пытается заманить кого-то к себе – в обитель бездонной чернеющей отмщением бездны. Все ее сердце пропитано местью и измазано сажей, обжигающей, словно пламя, злобы. Никто не знает, как она проникает в наш мир, но тот, за кого она однажды взялась, не покинет ее больше никогда. Алесе нужны новые игрушки в ее дьявольской, богомерзкой игре и тот, кто хоть однажды имел случай поиграть в нее, тот навсегда останется ее частью.

  Поэтому – это и не было просто сном; сделав, однажды в жизни роковую ошибку, я стал одной из ее умирающих кукол. Кто знает, может я, в последний раз пишу эти строки, и следующая ночь для меня будет последней. Ведь маленькая Алесса не любит ждать и от нее некуда скрыться.

               

13.08.12