КАК Я УЙДУ
Меня давно волновал этот вопрос, вернее не то, чтобы вот прям сильно волновал, но
задумывался. Типа: а как я умирать буду? Почему давно? Да потому, что я, будучи 10-ти
летним подростком, по сути, ребенком, я столкнулся с таким явлением, как смерть близкого
человека. Умер тогда мой любимый брат, Борис. В семье его любили все мои родные – мама,
папа, братья, сестры и я, конечно. Любила жена, старшая дочь, которая родилась до службы
Бориса в армии, и даже – ничего еще не понимающие дети погодки, родившиеся недавно.
БОРИС
Борис заболел, заболел сильно, хотя было ему тогда всего 30 лет. Возраст Иисуса Христа.
Умер он в больнице. Жена, Валентина, не могла поехать за ним – с детьми сидела. Не знаю, как
уж так получилось, но поехали забирать Бориса мама и я. Возле морга, долго искали машину, не
нашли, тогда врач сжалился над нами, и разрешил отвезти его на старенькой Волге, машине
скорой помощи. Она, наверное, и служила в больнице этой благородной цели. Но нам сказали,
что нужно быстро обернуться, потому что главврач может искать (делать ему больше нечего).
Это сейчас я так думаю, а тогда с зареванной мамой, мы здорово перепугались, отдали водителю
пятерку и радовались, что быстро за два квартала до нашего дома обернулись…
Один эпизод из этой поездки запомнился мне на всю жизнь. Сейчас уже нет таких
«карет» скорой помощи, как Волга – фургон. Сейчас все больше Газли, а эта, представляете,
легковушка, сидеть там приходилось, что называется в три погибели, лицом к лицу с
пассажиром, лежащим на носилках. Кто лежал на носилках – догадаться не трудно. Мама села в
кабинку, а у я – рядом с братом. Еще водитель спросил меня:
- Не забоишься?
- Нет, - уверенно буркнул я, и уселся рядом с покойным. А чего бояться, брат ведь.
Каково же было мое состояние, когда машина поехала. От резких толчков, брат, как мне
показалось, задышал. Я слышал, что его вскрывали, установили причину смерти, ну в общем
мертвым он был уже два дня. А тут вдруг задышал, да так что слюни изо рта пошли… Что есть
мочи, я заорал, машина тормознула, покойник продвинулся вперед… Мама – никак не могла
открыть свою дверцу в машине, я – то же. Пришлось ждать пока, водитель оббежит машину и
откроет обе двери разом.
- Испугался, - спросил водитель. Я только мог кивать головой. В общем, домой я ехал –
бледный, как Боря, на переднем сидении Волги. Потом, до самых похорон, не мог подойти к
покойному брату, что бы попрощаться. Похороны Бориса мне запомнились именно вот этим.
ПАПА
Потом умирали папины родственник – дедушка, бабуля, дядя Коля. На похороны мы
ездили втроем: папа, брат и я, в город, находившийся недалеко от нашего. Но ехать нужно было
на поезде. Поэтому, мне больше запомнился, почему то этот, момент, а не сами похороны.
Следующим в нашей семье умер папа. Я, как родился, почему то, считал его старым.
Может, оно и было так: он родил меня в 45 лет, поскребышеком. А умер он, когда я уже был
достаточно взрослым, сам отец семейства, двое детей. Вот к ним то, на выходные, и нас
проведать, приехала моя мама, бабушка моих детей. Мы и рады, что детей есть с кем оставить,
в субботу с женой в кино сходили, а в воскресенье сами с матерью пообщались. Она часто к
нам приезжала, очень любила мою старшую дочь. В понедельник, проводили её домой, детей в
садик, сами на работу. Все вроде нормально было…
А во вторник, мать с утра мне на работу звонит (у меня еще не было домашнего
телефона):
- Сынок, папа пропал, второй день дома нет…
- Как же так? Может он, наперекор тебе к Жене или к Боре поехал? – спрашиваю я.
- Да не похоже, - отвечает мать – Он дверь не закрыл…
Бросил все, поехал к ним, стали искать отца. От соседей узнал, что в субботу, во дворе
гуляли свадьбу. Все соседи и он был там, поздравил даже молодых так хорошо, рюмочку выпил
и ушел со двора куда-то, прямо в домашних тапочках... Куда же он мог уйти? Значит, его не
было дома уже третий день и дверь в квартиру все время открыта.
Стали его везде искать. Милиция, могла забрать за то, что пьяный по улицам, в
непотребном виде шарахается. Звоню туда, нет, такого за три последних дня не поступало, все
молодые только, а ему уже, слава Богу, 76 лет было. Начал по всем больницам обзванивать, нет
нигде. Сосед, врач, подсказал:
- Ты в скорую позвони, какая больница по скорой дежурила? И узнай, был ли вызов в
наш район города?
Так я и сделал, больница областная дежурила, а вот в этот район города ездили насколько
раз. Да, есть старичок один, неизвестный, после сильной аварии, без сознания, доставили его в
нейрохирургию. Но он на бомжа похож, в домашних тапочках, в майке… Я засомневался, не он.
Звонил еще и еще по другим больницам, но бесполезно. Потом думаю, а что, жарко, вечереет на
улице, может папа за чем-нибудь в магазин пошел. Так и есть, дома хлеба ни крошки нет.
Поехал в больницу. Прорвался в нейрохирургию, только зашел в палату, точно папа! Я
сразу сообщил маме, она начала обзванивать братанов и сестер, всю родню. В ночь я остался с
отцом. Он ни на секунду не прекращал бредить, курить сильно хотел, но врачи категорически
запретили. У него сильная черепно-мозговая травма, переломы ребер, тазобедренной кости и
голени. Добился, чтобы врачи поставили ему гипс на и зафиксировали переломы. Все не так
больно ему. Травмы ужаснейшие, а сердце стучит, как у молодого, врачи диву даются, как он
живет? Ели, ели я отдежурил до утра, сменила меня Ия, старшая сестра. Братьев, сказала она, не
будет еще 3 дня, они в командировке, раньше не вернутся, нет возможности добраться. Значит,
еще две ночи мне придется дежурить у постели отца, больше не кому.
Приходил в больницу и парень, который сбил папу на своих Жигулях. Дело было так.
Вечерело, он ехал по второстепенной дороге. Светофор на перекрестке и ему и папе был
зеленый. Но отец шел прямо, а он поворачивал на право. Конечно, нужно было пропустить
папу, да он и пропустил, но, слишком быстро поехал, зеленый уже моргать стал. А тут еще,
недавно поливомоечная машина проехала. Ну, в общем, лег папа на правый борт машины,
головой разбил стекло, ребрами и тазом помял капот, а голенью погнул бампер. Потом, в суде,
мы не стали настаивать на обвинение, что толку то? Самое главное – отца не вернуть уже, отец
двух малолетних детей окажется за решеткой. Я думаю, что и папа простил бы его.
Православный, все-таки.
Ни днями, ни ночами отец так и не приходил в сознание. Правда, когда приехала из
соседнего города его сестра, тетя Зоя, она его покормила куриным бульоном. Мучение, правда,
весь облился этим бульоном, но старушка довольна была. Долг свой сестринский выполнила.
- Он же меня, когда я маленькая была кормил, - говорила со слезами тетка.
Мать, узнав, что случилось в отцом, свалилась и кроме рыданий и причитаний, ничего от
нее мы не слышали.
Папа умер, можно сказать, у меня на руках, под утро. В палате держать его было нельзя,
не один лежал, поэтому, мне сразу отдали тело, и предложили доставить его по адресу, а
справку для ЗАГА – утром выпишут. С трудом удалось достать машину, это было уже в пять
часов. Привез в морг, а там холодильник не работает. Я знал, что нужно будет ждать братьев и
сестру с Севера. Вернулся домой, а там уже и братаны подъехали, сестра так и не смогла
приехать.
Я работал на азотном заводе, там делали сухой лед, ну меня и откомандировали за ним.
Привез два мешка, обложили отца в морге. Он замерз так, что ни побрить, ни одеть никто не
может. Тут вызвалась сноха, Борисова, Валя:
- Давайте, я все сделаю, и побрею (за 5 дней он здорово зарос), и помою, и одену, как
следует, - сказала она. И сделала все как надо, снарядила свекра в последний путь.
Затем, когда получили от сестры телеграмму, о том, что она не приедет, на второй день,
решили его хоронить. С этим сухим льдом, мы намучались. Тело отца так промерзло, что ни
какая жара на него не действовала. Наш покойник сутки отпотевал, пока лежал дома.
Схоронили отца на новом кладбище, старое, где был похоронен Борис, уже к тому
времени уже законсервировали. Как положено у православных, сделали поминки, в день
похорон, 9-ть дней, сороковины и годовщину. Все эти даты с нами была и мама, а через полгода
и ее не стало.
МАМА
Всего полтора года она протянула без отца. С ним она прожила более 50-ти лет. Делила,
как говорится и счастье, и радости, и горе. Все было на их долгом веку, а вот умерла в
одиночестве…
Я тогда институт окончил, в областную газету перешел работать. Она искренне
радовалась за меня и, конечно же, надеялась, что я ее к себе в семью заберу. Пока же, она жила
одна, в однокомнатной квартире, из которой похоронила папу. Поэтому часто его вспоминала и
томилась от одиночества. Ну, а нам – ее детям, не досуг было к ней заехать, поговорить,
поинтересоваться здоровьем. Навещали ее только мы вдвоем, Ия – старшая сестра и я. Она
работала рядом, на обед к ней забегала, продукты приносила. Ну и я – раз в неделю вырывался
из редакционной кипучки, тоже не далеко от ее дома редакция находилась. Так она – не знала,
куда меня усадить, я был её гордость, поскребышем, как она любила говорить.
В конце января, начале февраля она заболела и легла в больницу. Больница тоже
находилась рядом с редакцией, поэтому я почти каждый день навещал там, если не был на
задании. Почти месяц она пролежала в больнице, я был у нее накануне. Болезней у нее был
целый букет: гипертония, ишемия и еще что то, но самая страшная из этого букете – сахарный
диабет. Под конец лечения, она чувствовала себя прекрасно, даже с третьего этажа со мной
спустилась. Вышла, за столько дней из душной палаты, подышала воздухом, на завтра
намечалась ее выписка из больницы.
Как сейчас помню, это был день начала XXIV съезда партии. Мы собрались в кабинете
редактора, где был телевизор, чтобы смотреть трансляцию открытия съезда. А тут звонок, у
меня мать скончалась в больнице. Приезжайте, заберите. Как, что, почему скончалась? Все
врачи и пациенты – в шоке. Такая веселая вчера была бабушка, домой собиралась. И на тебе,
утром не встала, умерла, как уснула...
И опять мне досталось все делать самому: из больницы тело вести домой, гроб
заказывать, лед доставать. Вот только мыть, одевать, укладывать это у нас уже Валя делала… В
общем три дня я не жил, а летал по городу улаживая все формальности, связанные с этим
печальным событием. Похоронили маму в одной могиле с папой. Места на новом кладбище
быстро занимали, за полтора года – целый квартал заселили. А мы решили маму к отцу
подселить, рядышком гроб поставили. Не могли, видать, они друг без друга.
ЖЕНЯ
Он скончался, когда ему было всего 61 год, даже на пенсии не успел побыть ни одного
дня, еще работал. Хотя, в связи с перестройкой, ему уже предлагали на отдых. Мы с братом
тогда уже в Россию уехали, обустраивались. А он еще только собирался переезжать, дом под
Саратовом купил. И тоже, как мама наша, лег спать и не проснулся. Мы с братом, тогда не
смогли выехать на похороны. Племяши рассказывали потом, что похоронили его на самом краю
кладбища, уже почти в чужой земле, потому что вскоре оттуда все уехали и жена, и дети.
Так и стоят на чужбине никому не нужные четыре, а вернее три могилки. Могилку
Бориса уже сравняли с землей. Старое кладбище оказалось в зоне городской застройки. Его
сначала законсервировали на 25 лет, а потом и вовсе парк на его месте разбили. Сейчас пока там
сделали Алею Памяти еще на 25 лет. Но пролетят и эти 25 лет, и построят на костях
человеческих – дома и другие нужные людям здания. Чего земле почти в центре города то
пустовать? А память пройдет, вместе с нами, теми, кто еще помнит, кого и где хоронили. Одна
надежда, что до нового кладбища еще не скоро доберется ненасытный город. В степи оно
расположено…
Я
Вот и подошли к главному вопросу моего повествования, обо мне. Врачи пишут, в
разных там, анализах, анамнезах, исследованиях, кардиограммах даже в томаграммах: … смерть
может наступить внезапно, в связи с отрывом тромба ... Это все, что мне удалось разобрать из
написанного текста в толстенном фолианте, называемом: Медицинская карта больного.
В общем то, этот документ собирался давно, с 2005 года. До этого, моя карточка была,
как и у многих людей. Ну, проходил ежегодный профосмотры, профессия у меня вредная была –
директор типографии. Вредности по ЕТКС нет, а профосмотры проходил, так, на всякий случай.
Хотя, конечно, свинца и цинка – в свое время нахватался, мама не горюй. Но, видимо, не в том
причина моего заболевания, девчонки, что со мной и по многу лет, до меня работали в
типографии, сейчас здоровы, бегают, внуков воспитывают. А я вот инвалид…
Началось это в 2005 году, тогда меня стукнул первый, обширный инфаркт. Я уже в
школе работал. Типографию к тому времени уже выкупил один новый русский, купил из-за
места под магазин, уж больно ему понравилось. Сейчас там торгуют продуктами, со свинцом и
ничего, ни кто не травится. А ведь в подвалах этого здания прежний хозяин, схоронил 5 тонн
свинцового гарта. Просто ссыпал туда и присыпал цементным раствором. А дело было так,
свинец сам по себе ценится, но типографский – нет. Он с сурьмой, аккумулятор с него не
сделаешь, а сурьму – не вытравишь, себе дороже. Вот его и не берут нигде, а так то, новый
хозяин и его продал. Но девать некуда, попробовал на городскую свалку выкинуть, так за
захоронение ядовитых производственных отходов столько запросили. Что он решил на месте
все схоронить.
Опять я отвлекаюсь от темы. Ну вот, заболел я, инвалидность после инфаркта дали.
Отлежал я положенное время, в больнице, в санатории подлечился и снова на работы в школу
вышел. Да, как то удачно у меня получалось, зиму всю работаю, а летом, на каникулах – в
больничке, в реабилитационном центре лежу. Так два раза злодейку фортуну удалось обмануть.
На третий – не вышло. Инсульт хватанул.
Не сильный инсульт, слава Богу, или во время спохватились коллеги, в больничку успели
отправить в положенный уроком срок – в 40 минут уложились. Сильно не сильно, а нога, рука
правые и язык центральный, тогда отнялись. Сейчас, правда, нога и рука почти нормально
действуют, а язык запинается еще. Врачи говорят, есть два пути развития заболевания: первый
– поправишься полностью, и второй – еще один инсульт, который ты не переживешь.
Откровенно так мне один доктор сказал. Ну, я сам, конечно, его попросил об этом, вот он и
разоткровенничался.
В первый путь, хотелось бы верить, но уж больно зыбкая надежда. А вот второй вариант
– вполне естественный по своему развитию. Среднестатистическую норму по
продолжительности жизни мужского населения нашей страны, я уже выполнил, даже два года
лишку прихватил. Это долгожители пусть статистику улучшают, а я к этому не приспособлен.
Свою кончину я, как и предсказывают медики, вижу скорой и быстротечной, как умерили
мой старший брат и мама. Против генов не попрешь. Лягу спать и не проснусь. Хорошо бы это
случилось в одиночестве или в больнице, что бы родные и близкие не видели, как я мучаюсь.
Ведь все равно, предсмертных судорог не избежать. Человек умирает, как женщина рожает – в
муках. Так пусть же я один буду или посторонние мне веки закроют.
Моя кончина, особых сожалений у окружающих не вызовет. Изрядно уже поднадоел
всем: жене, детям, даже внуков уже своими болезнями достал. Правда, вот младший внук
плакать будет, что его из садика некому забирать будет. Уж больно он рад этому событию,
когда я его из садика забираю. Одно радует – ему на следующий год в школу идти, а там
подрастет, забудет.
На черный день, или как у нас говорят, гробовые, я скопил некую сумму на своей
карточке, пин код знают жена и зятья, снимут при случае. Думаю, хватит, что бы ящик купить и
могилу выкопать. А одеть найдут во что. Рубашек, костюмов у меня полно в шкафу почти
новых висит. Для могилы сойдет. Я вот точно не знаю, а надо ли белье покойнику одевать? По-
моему папу, Валентина без трусов и мойки одевала. Может быть, потому что тело было
переморожено? Не знаю. Ну, в крайнем случае, прикупят, трусы да майку, не такие большие
деньги. Да, вот носки и тапочки еще новые нужно. Это обязательно. Ну и все, в последний путь
я, считай, собран.
На похороны, безусловно, приедут и придут мои родные: жена, дочери, зятья (они возьмут
на себя все заботы по траурной церемонии), внуки, брат со снохой. Вот на счет сестры не знаю,
сомневаюсь, старая она уже, опять телеграммой-соболезнованием отделается. Да ладно, Рит, я
не обижусь. Сынок ее с женой, он рядом живет, приедет, Васины дети с женами, мужьями. Ну а
Женины дети я тоже сомневаюсь, далековато живут, приедут ли?
Наверняка, придут мои коллеги, журналисты из районной газеты, учителя из школы, соседи, я
со всеми дружно жил, ну и ученики, кто меня помнит, они и сейчас приходят.
Как положено, на поминках будут говорить только о моих хороших качествах и
поступках. Поминать будут в столовой, у нас в городке так принято. Жена будет сидеть с
красными глазами и думать, скорей бы все это кончилось. Дети мои тоже с такими же мыслями
в душе будут подсчитывать, во что им это выльется? Может быть, даже придется в этом году от
отпуска отказаться, главное – чтобы поровну расходы нести. Поминки то надо еще и на 9-ть
дней делать, и годовщину как-нибудь справить.
По мне, так и не надо ни каких поминок. Если не заработал, вернее не оставил после
себя ничего. На ящик, да на яму заработал, вот и радуйся. Свалят, землицей присыпят и спи
спокойно вечным сном. По заслугам и честь. Но что ты, будут их кожи лезть, чтобы все «как у
людей было». Потом еще с памятником будут спорить, из чего сделать? Ну а я под старость
православным стал. Всю жизнь атеистом был, коммунистом, а как заболел, так в церковь
ходить стал. Меня бы и крест деревянный над могилой устроил.
Александр Орешкин.