Арина Феева
ПЛЯЖ
Это неизменная традиция – каждый год хотеть на море. И потом, только вернувшись из отпуска, опять хотеть на море, и ждать нового отпуска, и опять хотеть на море... Я скучаю по морю даже, когда вижу его, я "пью" ненасытно его краски, я поддаюсь ощущениям блаженства и радости, я черпаю от него свое вдохновение и свою энергию… Соленую, как волшебство лечебного живительного раствора, пополнявшего запасы моей крови… Счастливую, наполнявшую меня всю, энергию праздника, энергию будоражущей каждую клеточку жизни!
Тут, у моря "нет понедельников, будильников и начальников"*. Тут я ничего не хочу решать, тут я ребенок, я маленькая девочка, я хочу бутылочку минералки и шоколадку! Тут я хочу лениться, тупо валяться на песке, отдав себя солнцу, и не знать, какой сегодня день недели! Как в том истертом стишке: «Работа-работа, перейди на Федота, стирка на Ирку, глажка на Машку, готовка на Вовку, а мне на море путевку!»* А какой особый шик искупаться перед самым отлетом, перед поездкой в аэропорт, и достать уже дома из чемодана мокрый купальник, и чувствовать еще соль на коже и влажность дыхания моря на волосах! А как приятно вынимать из коробочки зимними вечерами ласковые приветливые камушки... Они хранят душу моря и немного твою... Дааа...
Пляж напоминает мне баню. Десятки неизвестных тебе, полуголых людей, естественно и непринужденно, откровенно, а, иногда, и нагло, нарушающих твое пространство. Ноги-руки, попы, спины, животы и другие части тела вокруг тебя, сливающиеся в однородную румяную массу дорвавшихся до моря людей. Все мы - отдыхающие похожи на обгоревшие спички вокруг костра. На первый взгляд тут все равны. И повсюду запахи кожи, открытых пор, пота, крема для загара, морского бриза, пива, креветок, фруктов, соленой рыбы, водорослей, вина, адреналина…
Мое полотенце – мой островок среди локтей и коленок, мое спасение, мой "домик" и наблюдательный пункт. Сквозь блаженство ничегонеделания, и разморенность жарой ватного от зноя тела, главная задача на пляже – заставить уже себя не о чем не думать, оставить все проблемы и неурядицы где-то там, далеко. И ничего не слышать – ни голосов, ни звуков толпы и ничего лишнего, стороннего, наносного... Только красоту: поэзию моря, крики чаек, шепот камушков и свои ощущения. И когда этот союз восполнен, через нирвану абсолюта приходят то самое блаженство и эйфория полной гармонии и слияния с первозданным! Ради этой минуты я приезжаю сюда.
Когда желаемое чувство гармонии и душевного очищения достигнуто, только тогда я отдаюсь действительности, только тогда я разрешаю посторонним звукам, запахам и зрительным картинкам «проникнуть» в себя. Вот они – на расстоянии вытянутой руки. Фантазия и любопытство дописывают это живописное полотно и дают пищу для ума, а, иногда, и для сердца. Мое сознание жадно вытягивает из мира сценки и образы, и складывает их как яркие стеклышки в одну мозаику.
Эта увлекательная игра напоминает мне оптический калейдоскоп. Помните, в детстве? - Простая трубочка с дыркой посерединке. В трубочке засыпка из разноцветных кусочков стекла и три плоских зеркала сложенных треугольником, благодаря которым сей неказистый предмет становился источником прекрасных и завораживающих узоров, потрясающих детское неискушенное сознание своей игрой света и красок. И ты смотришь в этот глазок, и не можешь остановиться! И тогда для тебя калейдоскопом становится весь мир! Нет покоя в калейдоскопе, как в нашей жизни, нет статики, вот сложились стеклышки в причудливую картинку, и тут же распались в одно мгновение…
Крутись, калейдоскоп, крутись стеклышко… Я хочу видеть мир во всех его проявлениях и красках! Во всех.
Утро. Вода. Пляж. Галька. Навесы. Когда-то это был пляж пионерского лагеря. В поле зрения очистительные сооружения, похожие на крупные самогонные аппараты.
Трехэтажные здания гостиничного типа. Палатка с сувенирами. Ближе к горе, у ее подножия, под соснами, кафешка. У входа лежит под деревом дворняжка, грудь ее тяжело вздымается. Жарко.
Загораю. Смотрю по сторонам. Мой чудесный калейдоскоп отправляет меня к семейной паре, им «за пятьдесят». Оба грузные, фактурные, неповоротливые, тяжелые. Долго, помогая друг другу, активно, тщательно мажут принесенной с собой целебной грязью неприятного, надо сказать, вида и запаха, суставы - локти, плечи , колени… И часами сидят, замерев, оздоравливаясь, на берегу, прямо у воды, расставив ноги и руки…
Смешная, мелкая собачонка с обрубленным трусящимся хвостом, какой-то модной нынче породы, суетно бегающая вокруг них, в то же время боясь приблизиться, подлаивающая в недоумении на странные, искусственно созданные, живые арт-объекты…
Два пьяных, нарушающих утренний покой, орущих мужика в татуировках, с прошлого вечера одобривших местные напитки. Думаю, что ночь они, встретившись по одному богословскому вопросу, провели тут, - на пляже, на скомканных, пыльных покрывалах. Последовавший завтрак был тоже скоромный: водка, пиво и кусок воблы. Он вызвал неистовое желание продолжения праздника и всеобщей феерии.
Далее следует купание с буна с криками: «Люди!!! Человеки!!!» Человеки, не внемля призыву, отворачиваются, или откровенно ржут. Один из героев не может выбраться на берег, падает от малейшей волны. Сотоварищ подает руку, приходит за помощью. Вода дает немного бодрости, наши мушкетеры чуть приходят в себя. О чем-то неожиданно вспоминают, резко начинают собираться. Запихивают все свои шмотки вперемежку с закусью в рваный пакет, и уходят в обнимку под песню Адриано Челентано, обронив по пути одно свое шикарное покрывало.
Стоит отдать должное, полупустая бутылочка водки была не забыта…
Крутись-крутись калейдоскоп…
В шикарном шезлонге, напоминающем мне высокий массажный стол, как на троне, презрительно и брезгливо обводящая всех взглядом, возлежит остроносая, худая девица с накладными ресницами и накрученными искусственными блондинистыми локонами. Татуированные в капризном изгибе брови, яркие румяна, алый рот и розового цвета когти коршуна со стразами, по последней моде. Розовый, в тон ногтям, купальник с изысканной аппликацией. Перстни, серьги – все "от кутюр", и к месту. Рядом, в черном костюме, в белой рубашке и при галстуке - суетливый, истекающий потом, охранник, своими габаритами напоминающий шкаф, нелепо смотрящийся среди полуобнаженных тел. Он только что разложил лежак, принес сумки из припаркованной иномарки, подал хозяйке бутылочку швейцарской минеральной воды с распылителем, которой та время от времени сбрызгивает свой фейс, и вот уже помогает девочке лет пяти разложить у лежака дорогие игрушки. Девочка – блонидинка, с бесцветными бровками и ресничками, и конопушками, какая-то неестественно грустная и несчастливая, предоставлена сама себе. Она ни разу не окликает занятую только собой, потягивающую через трубочку сок мать, так и играет тихо-тихо, пока, спустя час, не оживает, видя приближающегося отца. Папанька будто сошел из «девяностых» – золотые цепи, печатка, возраст «за», бритая голова, жирок, туповатый, самовлюбленный взгляд, и неудержимая гордость собой…
Крутись-крутись калейдоскоп…
Рядом со мной располагается для отдыха еще одна пара. Обаятельный красавец, знающий об этом непреложном факте, плечистый, синеглазый мужчина, напоминающий фазана на току, и симпатичная, пухленькая, курносая жена, ревностно следящая за мужем, ловящая на лету каждый мимолетный, брошенный на достоинства супружника взгляд и без конца беспокойно меняющаяся в лице. Прячу улыбку, стараясь не засмеяться… Забирай свое сокровище..
Вот мальчик лет семи восхищенно смотрит на выделывающих чудеса владения телом, укрощающих волну, серфингистов. Необычное зрелище, завораживающее…
Крутись-вертись калейдоскоп…
Пляжная мозаика "человеческого моря разнообразна. Человек без верхней одежды более естественен, так как маски для работы и быта сняты, а сущность обнажена, ибо что мы перед морем?! Песчинки, которые приехали приобщится к вечному! Море было, есть и будет после нас.
Близок полдень. Солнце печет все нестерпимей. Хочется есть. Аборигены-торговцы прочесывают пляж «от и до» несколько раз в час. Чего в их лотках только нет! Они соблазняют народ кукурузой, семечками, вяленой рыбкой, холодным пивом, креветками, вот и ягоды в пластиковых стаканчиках - ежевика, малина, смородина и, конечно же, пирожки, куда без них, - с капустой, с картошкой, с яблоками. Пирожки привечают особо. Еще бы, ведь их продает бабуля-«божий одуванчик». Полная, маленькая, улыбчивая, ей явно далеко «за семьдесят». Юркая, загорелая, в большой белой шляпке, она рассекает по поселку на мотороллере. Вот дает! Мне бы ее энергию! Поэтому много поклонников, и бизнес идет хоть куда, только успевай привозить новую порцию.
Беру и я пару пирожков… Теплые… Люди вокруг раскладывают всевозможную снедь. Мне кажется, что на пляже не перестают жевать от рассвета до заката. И сейчас пахнет пивом и арбузами. Малыши стреляют друг в друга косточками от винограда, и незаметно закапывают большие персиковые косточки в гальку.
Кошка, с дикими глазами, серая, изящная, бредет меж лежащих тел, элегантно перебирая лапками, вынюхивая кусочки рыбки… И выискивает свое… Голуби и чайки тоже тут как тут. У них тоже обед. Они получают крошки от чебуреков, хачапури и «хвороста». А вот и воришки воробьи! Все чувствуют и все знают! И везде вовремя!
Окунаю свое разгоряченное тело в прохладу воды. Приятно. Вода приносит бодрость.
На небольшой глубине, в нескольких шагах от берега и от меня парень учит свою девушку плавать. Нежно обнимая ее, помогает и подбадривает словами, трогательно и бережно прижимает к себе. Юные. Красивые. Молодые. Чистые.
Вот, спортивного сложения мужчина средних лет неистово, с воодушевлением, с улыбкой садиста и со знанием дела, поднимает и опускает своего ребенка месяцев шести за пятку в воду «с головой», держа несчастного на расстоянии вытянутой руки. Ребенок покряхтывает и попискивает в недоумении. Папашку хочется прибить тут же. Экзекуция продолжается минут пять… Космонавта растит, етит его налево… Гад какой, тебя бы так…
Неподалеку от меня большая семья привлекает всеобщее нездоровое внимание. Как привлекают внимание в цирке "мужчина-курица" или "бородатая женщина". Это знакомое чувство – чувство звериного любопытства, смешанное со страхом и недоумением. Пожилые родители – карлики-горбуны, с уродливыми телами, они явно стесняются взглядов многолюдной толпы, комплексуют, раздевшись, прикрывают свои уродства. Они не плавают, просто ходят по воде, взявших за руки, поддерживая друг друга. Взгляды их напряжены, насторожены, но ненадолго. Пока рядом нет внуков. Тогда губы их расплываются в улыбках и глаза добреют. Сын - взрослый, рослый, приятный, абсолютно здоровый мужчина. И внуки-близнецы, шустрые, шумные пацанята, обожающие своих дедушку и бабушку, тормошащие и обнимающие их бесконечно, тискающие, нацеловывающие. Дети видят душу, суть. Так было всегда. Радуюсь за этих людей, понимая всю их драму и трагедию. Радуюсь за храбрость создать семью и не побояться родить в свое время сына, вопреки запретам врачей и плохому здоровью… И как награда – здоровые внуки. И жизнь уже не зря…
Крутись-крутись калейдоскоп…
Что только не увидишь вокруг, сколько сюжетов и пищи для раздумий…
Мое внимание, и что уж тут скрывать, - внимание всех рядом лежащих и сидящих особей мужского пола привлекают две подружки. Тут есть на что посмотреть! Природа–мать и пластические хирурги не подкачали. Взгляду было на чем остановится – одинаковые, как с картинки, тугие попки, грудки огромными, неестественными "дыньками", узкие, крошечные стринги и треугольнички лифчиков, еле скрывающие это богачество, «вытянутые в вечном поцелуе» силикновые губы, шикарные волосы до плеч, давали мало простора для фантазии и без затей направляли внимание дяденек в нужное русло. Деффчонки были хороши! Они разнеженно принимали солнечные ванные стоя, апеттитно отклячив задки с жалкими полосочками ткани, открыв свои округлости широкому полю зрения. Мужики замерли и затаились. Тетки вздохнули и обозлились.
Тут началось самое интересное. Минут пятьдесят одна девица громко и во всех подробностях рассказывала другой о видах кремов и масок, о своем посещении косметолога, об отличии одних депиляторов и депиляций от других, о достоинствах туши именно этой марки, о краске для волос, о пластырях для целлюлита, делилась, у какого мастера лучше колоть ботокс, а у какого делать губы и многое-многое другое... Мужики бледнели. Тетки краснели. Меня начало подташнивать. Прелести и достоинства девиц уходили все дальше и дальше, пока не рассеялись в тумане и в моем сознании. Сначала я терпеливо слушала сей увлекательный диалог, потом мой глаз начал непроизвольно нервно подергиваться, потом я испытала смертельную скуку. И прокляла все на свете. Мозг этих див был занят только собой, и ничем не был более заморочен и не отягощен. Белый лист. Катастрофа. В этот момент я испытала острое интеллектуальное голодание. Ужасно захотелось почитать Сартра или, на худой конец, «Советскую энциклопедию». До зубного скрежета... Кто бы мог подумать…
А потом, сознаюсь, я пришла к ужасающей и криминальной мысли: я подумала, что не так уж и красивы эти дуры, что они напоминают мне героинь комиксов, кукол, и, вообще, все это ложь какая-то, комичная и отталкивающая. Я посмотрела на их сиськи, глянула на свою грудь второго с половиной естественного и родного размера, на свой человеческий непроколотый пупок, животик, на свои нетатуированные бедра, потрогала свою неприколотую несинетическую косу, свои неизмученные силиконом губы, и почувствовала себя невозможной красавицей! Неземной! Поистинне все познается в сравнении...
Крутись-крутись калейдоскоп…
Вот рядом заливается в реве малыш, лет двух, ребенку не дали мороженое. Горе его было так велико, что все сразу забыли про чудо-красавиц, и все взоры устремились на молоденькую мамашку, спокойно и не торопясь уплетающую шоколадное мороженое. Ребенок не сдавался и орал белугой.
Дети всегда центр притяжения взглядов и эмоций, везде - не только на пляже. Мама с новорожденной крошечной девочкой на груди. Она мне напомнила черноволосую греческую богиню. Мадонну. Спокойная, уверенная в себе. Загорелая. Сильная. И такой же спокойный ребенок. Гармоничная, естественная, как сама природа, женщина, уверенная, что все, что она делает - правильно, и все будет хорошо... Ничего не боится, будто под защитой… И дите беззаботно спит себе под навесом, пьет из материнской груди молоко, с радостью принимает морские обтирания под умиление всех тетушек и старушек вокруг. Советы. Улыбки. Предложения помочь, подержать… И вот недавно орущий двухлетний мальчик, забыв о мороженом, уже просит маму: «Роди такую девочку, такую ребёнку! Ну, роди!», и пристает с вопросом к краснеющему папе: «А как в живот детки попадают?»
Крутись, крутись калейдоскоп…
Вот новая фигура. Седовласый импозантный самец. Охотник. Опытный, быстрый взгляд. Пара тихих комплиментов даме, улыбка сквозь усы. И вот уже – состоявшееся курортное знакомство. Она: рыжая, синеглазая, белокожая женщина, не очень ухоженная, немного вульгарная с несоразмерно большой грудью. Она легко идет на контакт, будто ждала этого. И её бледная, некрасивая, худая дочь, подросток, «гадкий утенок», которая боится воды, сопротивляется приглашению матери, вскидывает ноги и смотрит на воду с нескрываемым ужасом…
Крутись-вертись калейдоскоп…
Новые объекты для наблюдения. Дедушка и два внука. Радостные совместные игры, забавы. Дед явно бывший военный. В хорошей форме. Брызги, беготня, шутливая борьба, обстрелы водой. Стойка на руках под восхищенные возгласы внуков. «Дед, а слабо пригнуть с высоты?» Буны. Дед забирается наверх, под взоры всего пляжа, внуки ждут внизу. Ободряющие крики толпы. Жесть. Высота-то – ого-го!.. Минут десять стоит. Стыд, страх, позор, все чувствую я в нем в эту секунду. Не пересилил себя. Не смог. Поник. Спустился и медленно-медленно побрел к своему лежаку… Жалею его…
Крутись-вертись калейдоскоп…
Я смотрю на этих людей. Я люблю их всех. Каждая сценка достойна отдельного рассказа. Каждая – чья-то жизнь.
Море – сильный энергетик, стихия стихий, оно не терпит фальши, оно вытряхивает из людей всё, что есть, все проявления. Все хорошее и не очень, все страхи, комплексы, эмоции, восторги, умение радоваться и наслаждаться, умение разговаривать с природой и быть в гармонии с самим собой. Оно проверяет на прочность, оно лечит, оно дарит свободу…
Крутись-вертись калейдоскоп…
…Её рыжий купальник был такого яркого, радостного и насыщенного солнцем и теплом света, что я зажмурилась! Её невозможно было не заметить, эту женщину. Вкупе с накинутым на плечи и возлежащим мягкими складками газовым парео цвета неба её наряд очень выделялся среди нарядов других отдыхающих дам, был каким-то вызовом небесам, счастьем, праздником! Женщина и сама была какая-то необыкновенная... На неё хотелось смотреть, любоваться, подражать. В моём представлении такая должна была быть леди, милая и элегантная до кончиков пальцев. Стройная, ладная, с очень прямой спиной, и гордо посаженной головой. Короткая стрижка слегка расстрепалась от ветра, ухоженные русые волосы торчали немного задорно и хулигански, она напоминала мне француженку. Нежная, мало загорелая кожа, на лице ни грамма косметики, синие глаза под черными густыми ресницами. Она то долго стояла, подставив лицо солнцу, то лежала на боку, загорая.
Я невольно любовалась ею, её изысканными манерами, её тихим достоинством, её тёплой и естественной улыбкой, и её прекрасными детьми – мальчиком лет тринадцати и девочкой, лет восьми. Дети были воспитанные, спокойные, очень чистенькие, хорошо и аккуратно одетые, с умными глазёнками. Мальчик читал, а девочка сидела рядом и строила крепость из камушков. На них было очень приятно смотреть. Ребята ладили между собой и слушались маму беспрекословно, я видела, что дети уважают и любят её, что у них добрые отношения. Ветер донес до меня обрывок их негромкого разговора. Мать со спокойной нежностью говорила сыну: «Ты должен сам учиться. У тебя не должно быть поводырей, как у меня. Тебя никто не должен тянуть. Ты всё должен делать сам, сам, понимаешь?» Мальчик кивал в ответ.
Моя незнакомка встала и упругой, легкой походкой, уже не первый раз за это утро, направилась к воде. И каждый раз я восхищалась, как она далеко и великолепно плавает, удивляясь ее смелости. Обычно она плавала долго, размеренно, ровно, заплывая далеко за буйки, она была на «ты» с морем.
Женщина вошла воду почти «по колено». Вдруг, случайный порыв ветра рванул с плеч её голубое парео, обнажив на несколько секунд левое плечо. То, что я увидела, заставило меня похолодеть и задрожать. Под парео, у неё, у моей героини не было ничего. Руки не было, от плеча шла пустота. Страшная, зияющая пустота…
Не обращая внимания на ветер, женщина ловко подхватила ткань, зацепила её за лямку купальника, ступила навстречу волне, и поплыла – ровно, красиво, как плавают дельфины…
Это был огромный урок для моего сердца и сознания! Это было такое потрясение, вылившееся в великое уважение к человеку, обладающему такой силищей души и безмерной воли, желанием жить и никому не быть обузой, быть счастливой и дарить радость, дарить жизнь другим, жить достойно, радоваться и ценить каждое мгновение, несмотря ни на что... Я плакала и смотрела на неё неотрывно. Никогда бы я не могла больше уже её забыть. Никогда.
Она ещё долго плавала, а когда возвращалась на берег, ее дочка, подбежав к ней, обрызгав её и себя с ног до головы, с беззаботной радостью воскликнула: «Мам, смотри, как я танцую вальс и играю на скрипке! Тебе нравится?»
Малышка кружилась, кружилась и вальсировала на берегу, изображая прекрасную танцовщицу из своих грёз и фантазий, она была легка и грациозна в своих движениях, как нежный хрупкий, мотылек, свободный и счастливый… Она слышала внутри себя волшебную музыку и просто следовала звукам её чарующей мелодии…
А я смотрела на распахнутое настежь море, на бездонную синь воды, на сменяющие друг друга волны, на этих счастливых людей, и не сдерживала слёз, и понимала, что счастье, вот оно - в нас самих…
Арина Феева
иллюстрация: http://www.goa-club.ru
* - народная мудрость