Дни милиции бывали достаточно веселыми. (См. "День Милиции" в разделе "Во власти")
А бывали и чёрт-те какими.
***
День милиции в 1982 году. 10 ноября, среда.
Массовая пьянка в каком-то дворце культуры назначена на пятницу 12-го. Но десятого менты несут службу в парадной форме, при белых рубашках.
Вечерком, допустимо выпившие, заявляемся в дежурную часть сдавать оружие.
Дежурный по 14-му отделению капитан Володя Иванов, единственный абсолютно непьющий на все Кировское РУВД. Многозначительно протягивает для ознакомления свежую телетайпограмму. Что-то вроде
«…ввиду особой обстановки отменить…., повысить….., усилить….., запретить….. и т.п.».
Еще не понимая, что за этим кроется, начинаю ржать на тему того, что якобы «Брежнев помер». Иванов смотрит
на меня, как на идиота, и вполголоса говорит, что так оно и есть.
Угадал!
Официальное сообщение о смерти генсека объявляют по электронным СМИ только утром следующего дня.
Страна скорбит.
Матерятся все. Каждый по-своему.
Я тоже.
Через неделю у меня отпуск и через десять дней начало срока путевки в МВДшный дом отдыха в Анапе. А отпуска отменены до неопределенного срока.
Неожиданно из Мурманска заявляются Саня Канайкин и Петя Жогальский, бывшие однокурсники. (См. "Саша Комитетчик" и "Невский Палас" в разделе "Университет).
Устраиваю их с ночлегом в квартире у знакомых на территории своего участка. Вечером отмечаем встречу у меня дома. В коммуналке.
Мы еще молоды и энергичны. Особенно я и Канайкин. Посему быстро надираемся и начинаем под мою гитару петь бравурные и похабные песни. С присвистами, притопами и прихлопами.
Соседка Мария при моих выходах на кухню со смехом и ужасом констатирует:
- Ну, вы и даете! Ведь траур…
- А пох нам этот траур!!!
Песни продолжаются уже общеквартирным хором
Пятнадцатое ноября, понедельник. День похорон Леонида Ильича.
Не помню точно, то-ли в двенадцать, то-ли в четырнадцать часов его должны опускать в землю около Кремля. В это время запланированы то-ли минута, то-ли три минуты молчания по всему СССР.
Всех офицеров милиции распределяют по перекресткам основных улиц для обеспечения в нужное время остановки автотранспорта на время молчания.
Мне достается перекресток проспекта Народного Ополчения и улицы Счастливой. Неподалеку проходит железнодорожная линия с Балтийского вокзала. Она еще не отгорожена от проспекта торговыми и хозяйственными постройками.
В нужное время получаю по рации команду приступить к действиям. Выхожу на перекресток, размахивая полосатой палкой.
Шоферы дисциплинированно останавливаются. Все автомобили, даже дизельные, глушат двигатели.
И вдруг делается жутко.
На оживленнейшем и шумнейшем месте наступает полная тишина. Она длится несколько десятков секунд и начинает давить.
Вдруг на железнодорожном пути начинает гудеть тронувшаяся было от «Ленинского Проспекта» и остановившаяся электричка. Истошно и тоскливо.
Гудки подхватывают остановившиеся автомашины. Жуткая какофония клаксонов.
И полный ужас…
Стрелка на часах показывает, что пора заканчивать. То же самое командует дежурный по рации.
Делаю несколько разрешающих махов жезлом и убегаю с проезжей части.
Гудки обрываются, двигатели взревывают и все разъезжаются.
***
Через пару недель брожу по "Малой Земле" в Новороссийске.
Мрачный ноябрь и сильно сделанный мемориальный комплекс.
Подавленность. Ощущение страха людей выброшенных на убой ради сомнительной операции.
Свежие воспоминания о недавно захороненном старике-генсеке.
Жалость и скорбь. По погибшим и по старику.
***
Жизнь продолжается.
Новая и по-прежнему говённая.
2004-2009 г.г.