Лето 1525 года
Белеет парус
В тумане моря голубом!..
Что ищет он в стране далёкой?
Что кинул он в краю родном.
M. Лермонтов
Родриго с тоской посмотрел на горизонт. Вокруг фелюги до самого горизонта видно только спокойное ласковое море. Даже легкого ветерка нет. На небе ни облачка. Парус фелюги обвис, и только лёгкая волна слегка покачивает судно. Солнце обжигает своими лучами палубу, от чего на всей фелюге запах прогнившей рыбы пересиливает запах моря. Родриго посмотрел на своих товарищей, которые, смирившись со штилем, удобно разлеглись на корме под прикрытием лёгкого навеса. Родриго не мог так спокойно отдыхать в тех обстоятельствах, в которых он и его два друга находились. На душе юноши уныло. Он так нетерпеливо стремится вперёд, а этот штиль уже третий день отдаёт их корабль на волю морских течений.
Родриго вспомнил последние дни на родной земле. Родриго после ареста и гибели всей семьи дяди Генри всё время думал о мести. Мать, случайно узнав об этом, пришла в ужас. Она с детства боялась всех представителей власти и католической церкви, хорошо зная, что шутки с церковью плохи, а для её семьи легко могут окончиться на костре инквизиции. Им не забыли, что они только в 1492 году приняли христианство. Ей тогда было десять лет, и она прекрасно помнила, как мучительно тяжело было её родителям выбирать между изгнанием и изменой вере отцов. Родители выбрали крещение в надежде, что теперь они избавятся от преследований и на веки обеспечат своим потомкам равные права со всеми подданными испанской короны. После крещения действительно стало легче. Король Фердинанд даже сохранил за семьёй все привилегии, которыми пользовалась они ещё при халифах. Торговые дела благодаря открытию и освоению Нового света пошли на поправку. Всего через несколько лет после крещения пришлось убедиться, что все «новые христиане» постоянно находятся на подозрении у церкви. Мать смирилась с этим и всячески пыталась показать соседям своё рвение в выполнении всех требований церкви, чтобы никто не заподозрил её или любого члена её семьи в сочувствии иудаизму. Каждое воскресенье семья торжественно отправлялась в церковь. Всем детям были даны христианские имена. Дети воспитывались в христианской вере. Отец Родриго побеспокоился, чтобы сын хорошо освоил обязательные для христианского юноши из хорошей семьи катехизис, фехтование, езду на лошади, стрельбу из мушкета и правила хорошего тона. Родриго с детства внушали, что потому что они крещёные евреи им необходимо быть такими как соседи, держаться скромно, не показывать никому свои способности и знания. Родители учили, что чем больше бывшие евреи сливаются с общей массой христиан, с их средним уровнем, тем безопаснее. Даже если кто-то обижает, лучше стерпеть, не бросаться в драку.
Уже с детских лет Родриго проникся ненавистью к философии покорности. Его детский опыт подсказывал, что подставлять щеку тому, кто ударил тебя, ни к чему хорошему не приведёт. Обидчик начнёт наглеть и приставать. В школе фехтования, куда привёл его отец в десятилетнем возрасте, старшие мальчики приставали к Родриго. Особенно зло издевался Педро, сын известного в округе дворянина. Педро называл Родриго мараном (свиньёй) и старался незаметно от наставника толкнуть Родриго в спину. Долго Родриго терпел, понимая, что ему не одолеть мальчика, который старше его. Это вдохновляло обидчика, не упускавшего возможности позабавиться. Родриго загорелся желанием поставить обидчика на место. Он упорно тренировался. Это принесло свои плоды. Уже через год Родриго почувствовал, что он владеет шпагой не хуже ленивого и избалованного Педро. В один из дней Родриго напросился у наставника, чтобы его поставили фехтовать в паре с Педро.
- Что ты, Родриго, - сказал наставник, - тебе всего одиннадцать лет, а Педро четырнадцать. Это будет неравный бой.
- Я прошу вас. Я уже победил всех моих ровесников. Настала пора попробовать силы с сильным противником.
Наставник посмотрел на рослого не по годам мальчика и, зная об успехах юного фехтовальщика, согласился. Педро же, узнав, что его поставили в пару с Родриго, обрадовался предстоящей лёгкой победе. Но он плохо рассчитал. Родриго напал на него как вихрь. Легко укорачиваясь от ударов противника, Родриго загнал Педро в угол. Ловким приёмом он сумел выбить у Педро шпагу и, приставив острие своей шпаги к шее обидчика, принудил Педро к сдаче. Обидчик, получив унизительный урок в присутствие всех учеников, понял, что это ответ на его издевательства, и отстал от Родриго. Он, возможно, затаил зло, но стал осторожным в обращении с Родриго. Родриго сделал вывод, что на удар нужно отвечать двумя сокрушительными ударами, тогда никому не придёт в голову обижать. После этого учебного поединка ребята в школе начали уважать Родриго, а наставник всегда ставил его в пару с большими мальчиками. К пятнадцати годам Родриго стал лучшим фехтовальщиком школы и мог потягаться с взрослыми фехтовальщиками.
Родриго рассказал брату мамы дяде Генрикосу, которого в семье все звали Генри, о поединке с Педро. Дядя велел мальчику всегда отвечать ударом на удар. А о кличке «маран» дядя сказал, что он согласен с тем, что конверсос не люди, а свиньи. Только свиньи меняют свою веру. Для Родриго это было открытием. Родриго никогда не задумывался об этом. До этого он искренне верил в истинность христианства. Он, конечно, знал о своём происхождении, но относился к этому как обидному и досадному недоразумению. А дядя открыл ему, что он должен гордиться своим происхождением. Сам же дядя жалел о том, что родители крестили его. Дядя объяснил ему, что страх окунуться в неизвестность чужбины и потерять всё нажитое веками имущество заставил его родителей пойти на крещение. Родриго, воспитанный в христианской вере, с трудом понял, почему дядя считает крещение изменой предкам. Дядя не поленился и объяснил мальчику, в чём состояла измена. Родители изменили религии предков в обмен на мирную обеспеченную жизнь. Для Генри измена была особенно тяжела пониманием того, что христианство родилось как секта иудаизма. Просто апостолы заимствовали идею единого Бога и приспособили религию под понимание необразованных масс идолопоклонников. Примером тому дядя считал поклонение христиан Иисусу Христу, который, по словам самой церкви, был человеком, жившим в первом веке. Дядя считал великим грехом молиться не Богу, а человеку. Это большой грех, который не может нравиться Богу. Поклонение же кресту, на котором казнили Иисуса, казалось дяде смешным. Дядя объяснил, что смерть на кресте ужасно мучительная и долгая. Крест это самое бесчеловечное орудие казни, когда-либо использованное человеком. Не один Иисус был подвергнут такому виду казни. За время римского владычества много евреев и не евреев приняли мучительную смерть на кресте за бунтарские идеи. Что святого может быть в орудии казни? Взамен креста дядя предлагал поклоняться виселице. Это ведь тоже орудие казни и значительно более милостивое к казнимому, чем крест. Откровения дяди поразили Родриго. Под влиянием дядиных взглядов Родриго начал колебаться в уверенности, что католическая религия единственно верная.
У Генри не было сыновей. Старший сын сестры, в ущерб собственным дочерям, прочно занял место в сердце Генри. Родриго тоже души не чаял в дяде. Генри учил Родриго военному искусству, верховой езде и всему тому, чему он бы хотел научить собственного сына. Дядя с самого детства учил Родриго метанию ножа. Сначала это занятие было игрой. Постепенно Родриго начал мастерски владеть этим искусством. Он мог с десяти шагов точно поразить цель с первой попытки. Дядя настоял, чтобы Родриго одинаково метко научился метать нож правой и левой рукой. В результате Родриго метал нож левой рукой даже точнее, чем правой.
Дядя любил море. Он иногда напрашивался в напарники к рыбакам, но чаще снимал у них на день фелюгу для морской прогулки. Родриго с детских лет сопровождал дядю в его вылазках на море. Родриго с большим удовольствием помогал дяде управлять парусом рыбачьей шлюпки.
Родриго был уже большой мальчик, когда в море дядя однажды ему откровенно сказал:
- Ты знаешь, почему я люблю море? Море это свобода. В море я не должен делать вид, что я добрый католик. В море я сам себе господин.
Эти слова так глубоко запали в душу Родриго, что запах моря стал для Родриго символом свободы и покоя. Когда ему по той или иной причине было тяжело на душе, Родриго уходил на берег моря отдохнуть. В мечтах он видел себя вольным моряком в поисках добычи. И нет ни инструкторов, ни монахов, следящих за учениками.
Дядя был храбр, умён и весёлый собеседник. Он пользовался популярностью в округе. Его принимали во многих домах Малаги с большим почётом и сдержанной завистью. Среди людей, выдававших себя за друзей, были и недоброжелатели. Генри знал это и о своём отношении к церкви никогда ни с кем не говорил. И всё же он совершил ошибку. Однажды в какой-то компании он позволил себе нелестное высказывание о священниках, отпускавших грехи за деньги. Его слова дошли до ушей Апостолического Администратора провинции. Этот важный священник посчитал это достаточным богохульством, чтобы дядя и вся его семья были схвачены и заточены в тюрьму инквизиции по обвинению в ереси. Не пожалели ни жену дяди, ни его малолетних дочерей. Они все сгинули в застенках инквизиции.
Гибель дяди Генри и его семьи было страшным ударом для Родриго. По слухам, пришедшим из стен тюрьмы, дядю, не желавшего признаваться в ереси, замучил до смерти монах-палач. Родриго не мог этого простить. Он считал своим долгом отомстить за смерть любимого дяди. Молодость не знает сомнений. Родриго не остановил страх за собственную жизнь. Он готов был погибнуть. Его душа горела местью.
Вокруг Родриго к этому времени образовался узкий круг приятелей и единомышленников. Эти ребята были такими же крещёными евреями, как и он. Они тоже были шокированы смертью дона Генрикоса. Друзья Родриго также как и он понимали, что у молодых конверсос нет надежды на достойную карьеру в Испании, зато имеется вполне реальная опасность оказаться в застенках инквизиции. Родриго считал такое положение оскорбительным. Друзья разделяли его мнение о невозможности жизни в такой стране. Необходимо что-то предпринимать, пока церковь не добралась до них. Как вариант борьбы Родриго предложил убежать к берегам северной Африки и вступить в ряды корсар, нападающих на корабли королевской Испании. Ему представлялось это самым верным способом борьбы с Испанской королевской властью и католической церковью. Два друга решились бежать из Малаги к пиратам вместе с Родриго.
Чтобы не навлечь беду на родителей, Родриго распустил слух среди соседей, что он завербовался в армию молодого короля Карлоса и уезжает в Германию на престижную королевскую службу. Отец узнал об этом от соседа, который поспешил поздравить отца с отъездом сына. Отец долго пытался убедить Родриго, что выбранный им путь не из лучших. В ответ девятнадцатилетний Родриго только улыбался. Он заявил отцу, что он уже подписал контракт и ничего изменить не может. Он не хотел, чтобы никто в семье не знал об его истинных планах. Зачем волновать родителей и ставить их в опасное положение. Он не только не желал служить Карлосу, но, зная, что преследования инквизиции направляются королём и его двором, хотел принести королю и его государственным интересам чувствительный вред.
Мать горько плакала, провожая сына на военную службу. А Родриго, разыграв отъезд, свернул с дороги и заночевал на рыбацкой фелюге, которую друзья купили вскладчину у рыбаков. Это было старое, но ещё крепкое судно, пропахшее тухлой рыбой и смолью. Друзья спрятали её в маленькой бухточке западнее Малаги. Там они отремонтировали паруса и тщательно просмолили днище. Прежде, чем отплыть в Северную Африку, Родриго задумал лишить палача возможности пытать невинных людей. Товарищи согласились помочь Родриго отомстить за смерть дяди.
Родриго ещё раньше навёл справки о палаче крепости Хибралфаро в Малаге и узнал, что этот монах, имеет обычай каждую пятницу отправляться совершенно один в небольшую деревню западнее города. Дорога проходила через лес, протянувшийся вдоль морского берега недалеко от той небольшой бухты, где друзья оставили фелюгу. Родриго установил мушкет, подаренный ему дядей Генри к семнадцатилетию, на подставку среди деревьев в лесу совсем близко от дороги и принялся ждать появления палача. Друзья Родриго срубили дерево и повалили его, загородив проезд по дороге. Монах не заставил себя долго ждать. Он ехал на ослике по своему обычному маршруту. Ослик остановился у поваленного дерева. Родриго выстрелил, не дав монаху понять причину остановки. Родриго недаром считался хорошим стрелком. Пуля попала палачу в голову. Родриго деловито взвалил мушкет на плечо, а его друг Пабло понёс подставку. Проходя мимо павшего монаха, Родриго решил убедиться, что монах мёртв. Монах, истекавший кровью, был ещё жив. Он смотрел испуганными глазами на Родриго. Родриго занёс над его головой приклад мушкета. Сильным ударом юноша добил ненавистного монаха. Удовлетворённый тем, что он не поддался жалости и поступил с врагом так, как подобает настоящему мужчине, Родриго обыскал сутану монаха. Под сутаной он нашёл тяжёлый кошелёк и свитки каких-то списков. Всё это Родриго сунул себе за пазуху и отправился к фелюге. Уже в море Родриго прочитал бумаги монаха. Там были имена тех жителей Малаги, которых монах подозревал в ереси. Списки он, видимо, готовил для передачи инквизиции. Родриго с удовольствием сжёг эти списки.
Лёгкий попутный ветер направлял фелюгу на юг в сторону Африки. Когда друзьям казалось, что желанные берега уже близко, ветер исчез. Парус обвис. Фелюга застопорила свой ход. Родриго, не любивший безделье, был очень огорчён. Вынужденное безделье его угнетало. Он ещё и ещё обдумывал свой поступок. Покинуть родные места в поисках приключений - отчаянный и, возможно, опрометчивый шаг. Решиться на то, чтобы уйти из дома в море было нелегко. Море издавна внушало всем нормальным людям ужас. Эта непонятная стихия может разбушеваться и принести смерть. Дополнительно к этой опасности нельзя забывать, что море бороздят разные бандиты в поисках добычи. Они охотятся на мирные корабли, как на диких животных, принося мореплавателям смерть или рабство, что даже хуже смерти. Морским разбоем занимались не только берберы Северной Африки, но и жители островов, считавшие себя добродетельными христианами. Для большинства из них охота за морской добычей была такой же профессией, как и ловля рыбы. Даже если повезёт, и на фелюгу нападут мусульманские корсары, то и тогда неизвестно как разбойники отнесутся к беглецам. Примут ли они Родриго с друзьями в свои ряды или продадут в рабство на рынке одного из городов северной Африки?
Морские разбойники внушали у молодого человека не только страх, но и зависть. Родриго казалось, что удачливые охотники за добычей живут жизнью, наполненной интересными приключениями. Юноша искренне верил, что ради минуты в бою, стоит отдать жизнь. Родриго был уверен в свою удачу, в свой ум, в свои силы и не желал жить и вечно бояться того, что инквизиция доберётся до него. Его юношеский авантюризм победил страх неизвестного.
- Родриго, на горизонте какое-то судно, - Пабло прервал размышления юноши.
Родриго встал и посмотрел в направлении приближающегося судна. К ним приближалось судно движимое вёслами. Только вёсла в такой штиль позволяли уверенно двигаться. Судя по размерам судна, там должно было быть много вёсел, как на испанских военных кораблях, которые иногда посещали бухту Малаги. Сердце Родриго радостно забилось – к ним приближался корсарский корабль, такой на котором Родриго мечтал плавать. В этих водах, далёких от Европейских берегов, могут плавать только мусульманские корсары, которые нападают на испанские корабли. Родриго велел товарищам достать, заготовленное ещё в Малаге, белое полотнище. Родриго, став на крышу кормовой надстройки, стал размахивать этим полотнищем. Его товарищи сосредоточились на носу фелюги, дружными криками приветствуя пиратов.
Корсарское судно приближалось. Как гигантская утка корсарское судно плавно и грациозно раздвигало лёгкую морскую гладь. Уже были видны вёсла, дружно и одновременно врезавшиеся в морскую пучину и так же дружно поднимающиеся над поверхностью. Родриго насчитал по шестнадцать вёсел с каждой стороны. На носу галиота, а приближающееся судно относилось к этому классу, как два глаза на фелюгу грозно смотрели пушки, не оставлявшие сомнений в военном назначении судна.
Родриго, продолжая махать белым полотнищем, своим громким голосом прокричал по-арабски:
- Привет вам и мир! Мы желаем присоединиться к вам! Мы не христиане!
Пиратское судно вплотную приблизилось к фелюге. Вёсла поднялись вверх. Верёвка с железным крюком захватила борт фелюги и пираты притянули фелюгу к галиоту. С галиота на фелюгу перешли несколько человек с обнажёнными саблями. На головах пиратов красовались каски, а плечи и грудь предохраняли блестевшие на солнце стальные жилеты. Пираты грозно глядели на Родриго и его спутников. Впереди выступал высокий молодой чернобородый человек. Он, видимо, был главным. Оглядев Родриго и его друзей, он спросил на чистом ладино:
- Какой груз вы везёте? Кто вы?
- У нас нет груза, - ответил Родриго. - Мы ушли из Испании с одной только целью – присоединиться к тем, кто борется против Испании. Мы просим вас взять нас в свою команду.
- Вы конверсос?
- Наши родители приняли христианство под страхом смерти. Мы были крещены нашими родителями, но нас воспитали в уважении к нашим еврейским предкам. Наши родители крестились под страхом ужасной смерти на костре. Мы желаем вернуться к вере наших предков и бороться с теми, кто заставлял евреев креститься. Мы готовы перейти в ислам, если это будет условием для вступления в борьбу против христианства в рядах вашей команды.
- Наше судно не турецкое, - сказал чернобородый, - мы входим во флотилию Шимона Еврея. Мы не требуем принятия ислама, но и христиан не жалуем.
- Наши матери еврейки. Мы не христиане. Мы желаем бороться против инквизиции и тех, кто её учредил. Мы верим в единого Бога, создателя вселенной.
- Сдайте оружие и переходите на галиот, - строго сказал пират.
Родриго достал мушкет и протянул его чернобородому. Тот взял мушкет, внимательно его оглядел и спросил:
- Кто из вас умеет обращаться с мушкетом?
- Он, - указал на Родриго Пабло и с гордостью добавил, – только пару дней назад Родриго из этого мушкета убил палача тюрьмы крепости Хибралфаро. Нам нельзя возвращаться в Испанию.
- Я разрешаю вам потрудиться на вёслах нашего судна до прихода в Алжир. Там всё будет зависеть от Шимона. Если он поверит вам - вас зачислят в команду, если не поверит – мы продадим вас на рынке.
Упоминание о знаменитом алжирском невольничьем рынке, где пираты продавали захваченных в плен мореплавателей, больно ударило по самолюбию Родриго. Выбирать не приходилось. Осталась надежда на страшного Шимона, о жестокости которого даже в Малаге знали. Друзья перешли на галиот, где им велели занять места на скамейках гребцов. Каждое весло использовало трёх гребцов. Родриго удивился, что никто из гребцов не был прикован к своему месту на скамейке. Родриго и его друзей тоже не стали приковывать к тем местам, на которые их направили. Раздалась команда свистком и гребцы дружно налегли на вёсла. Родриго и его друзья последовали примеру других гребцов. Галиот, с привязанной к его корме фелюгой, плавно заскользил по морской поверхности.
Первые полчаса гребля не была трудной. Вместе с другими гребцами Родриго из всех сил тянул весло, стараясь показать, что он делает эту работу с гордостью. Через час гребли начала уставать спина и на ладонях избалованного идальго появились волдыри. Родриго стиснув зубы, продолжал грести. Как бы не было тяжело, он не хотел, чтобы у капитана галиота создалось впечатление, что он слабый и не достоин стать членом его команды. Первым взвыл Мартин, один из друзей Родриго. К нему подошёл пожилой пират с густой седеющей бородой. Он вызвал нескольких моряков и велел им заменить Родриго и его друзей. Потом он приказал друзьям Родриго подняться на корму. Там он внимательно осмотрел руки друзей и, качая головой, сказал:
- Руки ваши не знали работы. На них нет мозолей. Сейчас я вам смажу волдыри мазью и завяжу руки материей. После этого вы вернётесь к вашим вёслам.
- Кто вы? – вежливо спросил Родриго.
- Моё имя Дариди. Я раввин и врач флотилии Шимона. Я наблюдал как вы добросовестно гребли. Вы крепкие ребята, но настоящего тяжёлого труда гребцов ваши руки не знали. Не страшно. Пройдёт пару недель, и мозоли на ваших руках вырастут. Ваши руки привыкнут к такому труду.
- Неужели вы раввин? – удивился Родриго. - Вы не боитесь говорить об этом открыто на мусульманском судне?
- Это не мусульманское судно, но даже если бы оно было мусульманским, я бы говорил открыто. Со времён халифов евреи жили под властью мусульман. Да, мусульмане нас не жалуют и требуют дополнительный налог, но костров не устраивают. Властитель Алжира Барбаросса уважает нашего вождя Шимона. Его и всех нас дружественно принимают в Алжире. Отправляйтесь работать на весла. Теперь вашим рукам станет немного легче. Совсем снять боль я не могу.
Друзья направились к своим местам на скамейке гребцов. Теперь действительно стало немного легче, хотя спина, непривыкшая к постоянно повторяемым движениям, продолжала болеть. Ещё два часа на вёслах и силы начали уходить. Теперь болели не только натёртые ладони, но и все мышцы рук и ног. Пот ручьями катился по телу. Сердце учащённо билось. Родриго упорно не сдавался. Его друзья, глядя на него, гребли из последних сил. Никто не жаловался. Они молчали по примеру других гребцов. В тот момент, когда Родриго показалось, что ещё одно движение и сердце вырвется из его груди, раздалась команда поднять вёсла. Гребцы встали, уступая место свежей смене. Родриго и его друзей тоже сменили. Это было спасением. Поднявшись на корму, гребцы повалились на циновки. Принесли похлёбку и по куску поджаренной баранины. Похлёбка, которую подали Родриго, была густой и вкусной, а большой кусок баранины был хорошо прожарен. Родриго удивился, что им дали то же, что и другим гребцам. Известно, что гребцов-невольников кормят плохо. Здесь же накормили очень хорошо. Гребцы поели и улеглись в тени паруса. «Странный корабль» - подумал Родриго, засыпая.