Джон Роберт Фаулз: «Женщина французского лейтенанта», 1969.
Эту книгу мне посоветовал прочесть тридцатилетний сын, с которым у нас во многом совпадают вкусы. Скачала из librusek обычным вёрдовским файлом, что уже плохо – неотформатировано, то есть строки разной длины, нет абзацев, пробелов между строк (эпиграфы не отделены от остального текста) и т.д.
В чём я вижу недостатки покет-бук в сравнении с книгой: если упоминается персонаж, уже с десяток страниц не появлявшийся в сюжете, то приходится «листать» страницы и искать это имя на предыдущих, а это в покете очень неудобно по сравнению с бумажной книгой. Понравившиеся места, хоть и выделены, как «заметки», но найти их сложнее, чем на бумаге. Примечания, в которых помечена страница, даже если и помещены в электронном варианте, отыскать быстро трудно. Нет сносок, иностранные слова в тексте так и остаются не переведёнными. Отсутствует содержание. Нет иллюстраций. Редко присутствует статья об авторе. А самое главное, усвояемость текста гораздо ниже. То есть его целостность в электронной книге нарушается, и приходится испытывать напряжение, чтобы не просто следить за сюжетом, а воспринимать текст и как документ эпохи, истории, психологии, художественного осмысления ситуации.
А у Фоуллза ещё и много деталей – география, ботаника, минералогия, психологические портреты, аллюзии.
Я по ходу чтения вспомнила и «Записки пикквинского клуба» (он всё время на них оглядывается, его роман – это попытка проследить переломный момент в общественном устройстве и смене ценностей между викторианской Англией и надвигающейся эпохой после революций 1848-го года), и песню «В тот час, когда на крутым утёсом», и «Евгения Онегина», и романы Достоевского, и даже «Алые паруса»…
Пока читала, на ТВ повторяли «Идиота» с Мироновым, а я вспоминала, как Анна Тютчева в своих «Дневниках» жаловалась на скуку в царских дворцах.
Вот также вроде скучает в начале романа и англичанин Чарльз, современник Тютчевой и Достоевского.
Только скука эта внешняя. Взять того же Достоевского - такие в его романах страсти, такие пусть мелкие, но житейные события происходят… Все персонажы взвинчены, выясняют отношения, интригуют, подделывают деловые бумаги, тратят казённые деньги, стреляются, убивают, изменяют, идут на панель и на каторгу. То есть – жизнь бурлит, пузырится, вспухает, лопается, разлетаются брызги, падают на близких и друзей, те начинает «отряхиваться», оправдываться или брать на себя чужую вину... Одним словом, расходятся круги по воде.
Вот и в «Женщине…» Только-только Сара («падшая женщина» без какой-либо поддержки, находящаяся на краю нервного срыва) посвящает денди Чарльза (вообще, по тем временам, не слыханное дело) в свои проблемы, как весь его сплин испаряется. То он занимал себя путешествиями и изысканиями в минералогии, а тут его «суют» в психологические глубины (как и князя Мышкина), и как он будет оттуда выбираться – ещё предстоит узнать. Мышкин от истории с Настасьей Филипповной тронулся умом. Что станет с уравновешенным истым джентльменом Чарльзом, встретившимся с неистовой натурой Сары?
(В промежутках между чтением посмотрела он-лайн ещё и фильм «Женщина французского лейтенанта» и для себя сделала, в который раз, вывод: как бы хороша ни была постановка по литературному произведению, а надо всё же читать книгу – от корки до корки. Как мало что осталось от Пруста в «Любви Свана», так и мало что от Фоуллза – в этом фильме. Только сюжет, да и того, похоже, не хватило, пришлось «дописывать» современную историю греховной любви исполнителей главных ролей в фильме.
По фильму получается, что эта Сара морочила голову Чарльзу чисто из любви к искусству обольщения, а он, как тот же Сван, сходил по ней с ума чисто по физиологическим причинам. По фильму я бы вообще остереглась дать характеристику Сары – чего ей нужно и чего она добивается. Все её монологи и переживания – чистое женское сумасбродство:«хочу и буду». И доктор о ней сказал верно: «Она любит страдания».
А тут ещё и открытие Олимпиады с историей Англией, и я начинаю осознавать, что читаю роман про времена викторианской Англии, в которой зарождается новый тип (вид?) женщины, настаивающий на признании своих прав и свобод независимо от социального статуса).
И вот, чтение романа «Женщина французского лейтенанта» завершено.
О чём же книга?
Респектабельный и сверхпорядочный, богатый, старающийся чем-то значимым заполнить свою жизнь, потомок аристократов, но вполне современный Чарльз Смитсон, уже будучи помолвленным с дочерью богатого торговца Эрнестиной, встречают женщину, к которой у него возникает сначала любопытство, а затем и страсть. Он упорно отталкивает от себя эту намечающуюся привязанность, его в этом поддерживает доктор Гроган, который характеризует Сару, как охотницу за мужчинами с положением.
При общениях с Сарой Чарльз тоже делает вывод (да и Сара об этом говорит прямо), что она действительно считает несправедливым своё положение – она умна, талантлива, красива, жизненно активна (в отличие от той же Эрнестины), но её происхождение не позволяет получить в обществе достойное место, выход один – выйти замуж за богатого.
Сара делает ставку на Чарльза и своего добивается – заманивает его (хотя и очень осторожно) в гостиницу, где соблазняет (она – его). Чарльз неожиданно осознаёт, что он у Сары первый, и она вовсе не «падшая». Как честный человек, к тому же страстно влюблённый, Чарльз рвёт помолвку с Эрнестиной (подписывая документ, где признаёт себя «не джентльменом», и каковой - документ - отец бывшей невесты угрожает предъявить любому человеку, на дочери которого Чарльз вздумает жениться) и шлёт письмо Саре с предложением руки и сердца. В дело вмешивается лакей Чарльза по имени Самуэль, у которого свои виды на хозяина и свои соображения, на ком тому следует жениться. Самуэль не доставляет письма Саре, а брошь, приложенную к письму в качестве «нежного залога», просто-напросто крадёт. Потом он дерзит хозяину и уходит от него «по собственному желанию».
Сара исчезает. Чарльз, не зная о предательстве слуги, ошарашен и не может ничего понять –так любила и пожалуйста!
Три года Чарльз её ищет по всей Англии, а затем даже и в Америке.
Наконец, она выслежена, и Чарльз, спеша её увидеть, сваливается ей, как снег на голову, в дом известного художника, где Сара живёт на правах друга.
И тут роман «раздваивается» на хеппи-енд и «облом».
Стоит заметить, что роман уже один раз «раздваивался», когда перед Чарльзом вставала дилемма – жениться на Эрнестине и стать продолжателем дела её отца, то есть возглавить торговую фирму, что противно ему до отвращения, или отказаться от этого пути. Чарльз отказался, роман поехал дальше.
И вот опять варианты романа, которые уже выстраиваются по воле Сары.
Чарльз вопрошает – «почему она не только исчезла, но и не откликалась на призывы?» – в газетах регулярно печаталось объявление, что её, мисс Вудраф, ищет такой-то.
Тут-то и возникает развилка. По первому варианту Сара убеждается в верности возлюбленного, в том, что её достоинство не пострадает, если она выйдет за него замуж («взял безродную»), появляется ребёнок Чарльза, и Сара склоняет голову на грудь отца своей дочери. Хэппи-енд.
Но роман не об этом, и в этом месте Фоулз немного отматывает назад и разворачивает окончательный вариант: Сара отвечает Чарльзу, что нашла себе образ жизни, её полностью устраивающий, она счастлива и не хотела бы ничего менять. «Я не хочу выходить замуж. И первая причина - мое прошлое. Оно приучило меня к одиночеству. Раньше я тяготилась им; мне представлялось, что хуже одиночества ничего нет. Теперь я живу в таком мире, где избежать одиночества легче легкого. И я поняла, как я им дорожу. Я не хочу ни с кем делить свою жизнь. Я хочу оставаться самой собою, не приноравливаясь к тому, чего неизбежно будет ожидать от меня даже самый добросердечный, самый снисходительный супруг… Раньше я думала, что счастье для меня невозможно. Однако здесь, в этом доме, я чувствую себя счастливой. У меня много разных обязанностей, но все они мне по душе; работа мне не в тягость, а в радость. Я присутствую при каждодневных беседах блестящих, одаренных людей. У них есть свои недостатки. Даже пороки. Но не те, что приписывает им молва. Они открыли мне вдохновенную общность благородных целей, высоких стремлений - до встречи с ними я и не подозревала, что в нашем мире это возможно. - Она отошла к мольберту. - Мистер Смитсон, я счастлива; я нашла наконец - во всяком случае, так мне кажется - свое настоящее место. Я не хотела бы, чтобы мои слова были истолкованы как самоуверенное хвастовство. Я прекрасно знаю себе цену. Я не наделена никакими особыми талантами - если не считать умения помогать, по мере моих слабых сил, тем, кто наделен талантом. Можете считать, что мне просто выпал счастливый жребий. Никто не знает этого лучше, чем я сама. Но коль скоро Фортуна оказалась милостива ко мне, я должна расплатиться с ней сполна - и не искать себе, другой судьбы. Я как зеницу ока должна беречь то, что есть у меня сейчас, - так это драгоценно, так непрочно; лишиться этого было бы немыслимо. - Помолчав, она взглянула на него в упор. - Вы можете думать обо мне что хотите, но я не мыслю себе иной жизни, нежели та, которой я живу сейчас. Даже если переменить ее мне предлагает человек, которого я глубоко уважаю, который трогает меня больше, чем может показаться, от которого я не ждала такой щедрой, преданной, незаслуженной любви...».
Этот разговор, эта речь – она, мне кажется, основополагающая. В романе женщина освобождается от своего предназначения, диктуемого ей обществом, церковью, укладом и даже природой. Да, у неё может быть ребёнок, которого ростит нанятая нянька, но не семья, муж и дети составляют смысл жизни этих свободолюбивых и эгоистичных, вообще-то, личностей. Они ради вот этого – «помогать тем, кто наделён талантом», а ещё лучше самой владеть талантом, в котором они видят своё призвание, - готовы отвергнуть и любовь, и семью, и всё, что с ними связано, отвергнут тех, кто любит их и кого они тоже любят.
Новый тип женщин, появившийся в викторианскую эпоху, как реакция женщин на мужское лицемерие и урезывание своих прав. Отсюда пошли и Коко Шанель, и все остальные бизнес-леди. Им выпал «счастливый жребий» - жить так, как они хотят сами, а не как им «предписано» полом и обществом.
Редко иностранная вещь меня не раздражает тем, что в ней поступки людей мне не понятны, потому что они иностранцы, и у них какие-то странные мотивы поступков.
В этой книге подобных моментов не было.
Чарльза, конечно, жаль, но он выкарабкается из это жизненной ямы, даже если принять окончательный конец вот этот: «Он идет навстречу близкой смерти? Собирается наложить на себя руки? Думаю, что нет: он обрел наконец частицу веры в себя, обнаружил в себе что-то истинно неповторимое, на чем можно строить; он уже начал - хотя сам бы он стал ожесточенно, даже со слезами на глазах, это отрицать - постепенно осознавать, что жизнь (как бы удивительно ни подходила Сара к роли сфинкса) все же не символ, не одна-единственная загадка и не одна-единственная попытка ее разгадать, что она не должна воплощаться в одном конкретном человеческом лице, что нельзя, один раз неудачно метнув кости, выбывать из игры; что жизнь нужно – из последних сил, с опустошенною душой и без надежды уцелеть в железном сердце
города - претерпевать. И снова выходить - в слепой, соленый, темный океан».
А фильм?
А фильм, по воле сценариста, заканчивается аллегорией – Чарльз и Сара в одной лодке (семейной?) выплывают из какой-то пещеры на водный простор.
Проблема двоякого окончание романа в фильме по роману Фоулза решена введением в сюжет романа истории развития и окончания отношений между актёрами, играющими главные роли. Вне съёмок между ними завязывается роман, перерастающий в любовь. Съёмки заканчиваются, актёры возвращаются в свои семьи. «Чарльз» желает продолжения отношений, звонит любовнице, просит о встрече. «Сара» колеблется, решает принять приглашение на семейный пикник, шьёт себе новый наряд и едет с мужем к «Чарльзу». Знакомится с женой – типичной «клушей»: доброй, хозяйственной, обеспечивающей мужу комфорт и покой, воспитывающей детей, обихаживающей дом и сад. «Сара» улепётывает из этого гнезда, оставляя «Чарльза» (как и Сара книжная) с его любовью: она не сможет заменить его жену, не сможет выращивать сад и детей, она – другая.
Ну и про Самуэля. Слугу добродушного мистера Пикквика тоже звали так, но там была преданность и порядочность в отношении хозяина. У Фоулза слуга – мошенник по обстоятельствам: он служит хозяину до момента, пока тот поступает угодным слуге образом; как только хозяин отступает от интересов слуги, тот его предаёт. И тоже, как и Сара, находит свою нишу и свой круг, в котором ему комфортно, и ради которого он готов наплевать на порядочность и что там ещё за ценности существуют в мире.
Сара и Самуэль – люди нового, надвигающегося мира: эгоистичного, чисто земного – «счастье здесь и сейчас», а там хоть трава не расти.
Что ещё. В романе идёт в параллель мысль: «Эволюция - это просто процесс, с помощью которого случай (беспорядочные мутации) помогает законам природы создавать формы жизни, более приспособленные для борьбы за существование» - (Чарльз – поклонник теории эволюции Дарвина).
Так получается, что Сара (да и Самуэль) и есть «форма жизни, приспособленная для борьбы за существование». Ведь оставленная Чарльзом (пусть, по вине его слуги), она бы, по законам того времени, должна была уйти в монастырь или на панель. Должность гувернантки или компаньонки была не по её характеру и запросам от жизни. Она же нашла свою нишу, стала одной из женщин «новой формации». То есть книга – подтверждение теории Дарвина о возникновении женщины «нового вида».
Получается, что развитие жизни, её продолжение, предполагает в человеческом обществе и изменение установок. Или по крайней мере – появления новых наряду со старыми.
Ведь возьмём монашество – оно тоже не является гарантом продолжения жизни, монахи уже на земле готовятся к небесной жизни, вводят её элементы в своё обитание.
Монахи – одна из сторон жизни.
Вот и «новая женщина» - одна из сторон.
Да, они могут не выполнить своё предназначение матери, жены, хранительницы очага, но их особенности даёт толчок другим направлениям жизни.
Можно рассуждать так: из-за этих «новых установок» прогресс двинулся семимильными шагами, испорченность людей увеличилась. В мире жуткие войны, экологические катастрофы, полное падение нравственности и повсеместный атеизм. Ева не только сама отведала яблока, но и накормила им всех и вся. Все теперь и изгнаны из рая небесного, предпочитают рай на земле – «хоть час, да мой!». Деградация нравственности и опасность для всего человечества – «Бог нас оставит». Но ведь и прогресс науки, искусства, техники – в эти стороны эмансипация женщин тоже сделала существенный вклад…
И ещё мне очень нравились эпиграфы к главам, особенно, стихи из произведений А. Теннисона. Вот такие, например:
«Ужель Природа-Мать навечно
С Творцом разделена враждой,
Что, опекая род людской,
С отдельной жизнью так беспечна?"
А. Теннисон. In Memoriam (1850)
Или: «
О, если б души тех, кто был
Нам мил в былые дни,
Могли хоть раз поведать нам,
Что с ними, где они...»
А. Теннисон. Мод (1855)
Поэт жил в средине 19-го века. Откуда всё и началось.