В мгновение ока

Человек может стать тебе близок за три дня.
а тот, кто живет рядом с тобой годами,
может так и не узнать, какой твой любимый цвет.

Э. Ремарк





Нужная рифма никак не находилась. Саша переиначивала строку так и сяк – безрезультатно. То смысл менялся, то чувства были выражены недостаточно точно, то уходил ритм… Она огляделась вокруг. Сквозь листву было видно как слегка зарозовели от заката здания на площади.

Женщина свернула с бульвара в любимое кафе. Большой зал был занят чьим-то банкетом. Занавес, весь в светящихся точках, не давал возможности увидеть, что там происходило. Слышались разгорячённые спиртным голоса, звуки гитары…

Саша заняла столик у окна и заказала чай с малиновым пирогом.  В ожидании заказанного, достала блокнотик и ручку.
Торопливо, пока не забылись, записала первые строчки:

Пристанище мечты - пусть сладкий, но обманный,
Любви был полон сон и нежности твоей…

И что с того, что ты – единственно-желанный,
Единственно-любимый из множества людей.

И что с того, что я… А впрочем, всё пустое.
Ни общих адресов. Ни кофе по утрам.

Ни даже кратких встреч, лишающих покоя,
Ни писем, ни звонков не выпадает нам…

Всё. Дальше – никак. Саша задумалась. Ей без малого пятьдесят. Сколько можно вот так, отчаянно, влюбляться. И главное – безответно. Да, говорят, выглядит моложе. Фигура не идеальная, но не безнадёжная. И уже десять лет  одна. Стихи только и выручают: выскажешься, выплачешься и опять – с улыбкой по жизни. Но вот и стихи… Застопорились.  Остывал принесённый чай, был позабыт пирог.

                ***

Банкет перевалил за критическую отметку. Иван из-за столика наблюдал за женой, отплясывающей с гостями. Двадцать пять лет вместе. Промелькнули. Сын и дочь выросли, обзавелись своими семьями.

Вспомнил, как на стройку, где он состоял в должности прораба, прислали с соседней фабрики девчонок в помощь. Дом строился для фабричных. Тоня выделялась не только яркой, правда, чуть грубоватой, внешностью, но и бойкостью. Он завидовал таким людям, поскольку сам от природы был застенчив.

Как-то незаметно возникла симпатия, которая за полгода выросла в привязанность, в ощущение необходимости быть вместе.

Семейная жизнь шла размеренно. На стройке заправлял Иван, дома – Антонина. Хозяйка из неё вышла умелая, жена – заботливая, да и мать – любящая. Иван, не переносивший конфликтов, которые «доставали» его на работе, дома Тоне не возражал, на главенство не претендовал.

Но с годами они стали отдаляться друг от друга. Со стороны этого заметно не было. Для друзей оставались завидной парой.

 В сложные годы Иван сумел организовать своё дело: строительство частных коттеджей.  Зарабатывал хорошо. Построили свой дом. А счастье стало таять. Антонина требовала всё большего, бойкость её оборачивалась вульгарностью, грубостью. Начались размолвки, что угнетало Ивана необыкновенно. А последние три года и отпуск проводили порознь. В доме, при всём уюте и отлаженности быта, становилось холодно.

На серебряную свадьбу пригласили родственников и друзей.
Речей звучало много, подарков - гора. Антонина сияла и вела роль любящей и любимой жены довольно искусно.

Ивану захотелось выйти на свежий воздух. Откинув занавес, он пошёл мимо столиков. Внимание привлекла одиноко сидящая и что-то быстро записывающая в блокнот женщина. Вот она подняла голову и невидящими глазами посмотрела в сторону Ивана. У него дрогнуло и заныло внутри. Выражение её лица было нежным и грустным, во всей фигуре чувствовалась трогательная  беззащитность. Будто чего-то испугавшись, он вернулся в банкетный зал.

                ***

Саша вздрогнула, когда рядом вдруг прозвучало:
-Всё творишь?
 Подняла глаза. Перед ней стоял её бывший коллега Сергей. Мужчина из рода дамских угодников. Весёлый, лёгкий в общении, приятный в обхождении.

- Да вот замкнуло что-то. Не пишется дальше. А ты как здесь?

- У друга свадьба серебряная. Приглашён в качестве тамады.
Может, потанцуем?

_ Да меня как будто не приглашали. И одета я не для банкета, да и настроение не ахти.

- Не проблема. На одежду уже никто внимания не обратит, настроение поднимем. Пойдём, Я тебя приглашаю. И с другом познакомлю.


Сергей подозвал официантку и попросил принести Сашин счёт. Заплатил, не принимая возражений, и увёл в зал.

Зазвучала медленная музыка. Сергей, нарочито церемонно поклонившись, повёл Сашу в танце. Танцевал он легко. Саше приятно было довериться ему, отдавшись музыке.

Вдруг она ощутила чей-то взгляд. Повернула голову. Сердце ухнуло вниз. На неё, не отрываясь, смотрел сидящий за столом мужчина.

Карие, довольно узкие глаза, серебро ещё густых волос,загорелое или просто смуглое лицо, крепкий, плотный.

Саша почувствовала слабость в ногах.
- Ты чего? – тут же спросил Сергей.
- Мне что-то нехорошо.

- Ах, я! Поесть тебе не дал. Ты, голодная, наверно. Пойдём к столу. И он повёл Сашу прямо к тому месту, где сидел так поразивший её незнакомец.

- Девушка! Чистую тарелку можно? Бокал? (Это уже официантке). Ванька, познакомся, это – Саша. А это  - виновник торжества, мой друг Иван. А вот его половинка – Антонина. - Кивнул он в сторону подошедшей к ним нарядно одетой и с роскошной причёской женщины.

  Иван всё так же молча продолжал смотреть на Сашу. Её бросило в жар. Она смутилась и опустила глаза.
Тоня кивнула ей, чуть улыбнувшись. Улыбка вышла натянутая.

- Давайте выпьем за знакомство,-  произнёс Сергей, пододвигая Саше тарелку с едой и наполняя бокалы.
 
-Откуда вы взялись? Где этот тип скрывал вас до сих пор? – спросила Антонина.

- Да вот, сидела, грустила. Решил вмешаться, - ответил за Сашу Сергей.- Мы лет пятнадцать работали вместе.

 Иван вдруг встал, взял Сашу за руку и, надавив другой рукой на плечо тоже поднявшегося было Сергея, вывел спутницу на свободное от столов пространство.

Антонина тревожно следила за мужем. Что-то совершенно новое почудилось ей в нём. Всегда уступчивый, добродушный, избегающий семейных конфликтов, привычный, находящийся в её власти, он вдруг как будто вырос, распрямился. Как он ведёт эту Сашу! Как будто защищая и оберегая.

-Сергей! Ты что наделал? Ты КОГО привёл?

Сергей сидел не менее огорошенный. Ничего себе! И это Иван – опора семьи, верный муж, любящий отец… Двадцать пять лет семейной жизни… А Саша… вот неожиданность.

                ***

Иван и Саша сначала танцевали молча. Они как бы осваивали новое душевное пространство, вдруг открывшееся им, новые, незнакомые чувства.

Саша, боясь поднять глаза, вдыхала его запах, наслаждалась ощущением его рук, дыханием, близостью его тела… Она с изумлением поняла, что не хочет, чтобы танец закончился. Не хочет, чтобы этот человек отпустил её.

Иван с нежностью вглядывался в лицо партнёрши. Его умиляла каждая морщинка, каждая родинка, опущенные, чуть загибающиеся, ресницы, мочка уха, видневшаяся из-под волос, очень слабый, и оттого особенно трогающий, запах лёгких духов или какой-то другой косметики.

Наконец, он заговорил:
- Где ж ты была до сих пор, Сашка? Девчонка моя смешная. Любимая моя. Ну, подними глаза. Посмотри на меня. Что ж ты дрожишь вся? Тебе холодно? Ну, что ты молчишь? Хорошая моя. Единственная.

 Он никогда не чувствовал себя таким сильным и уверенным в себе, как рядом с этой невысокой, милой и немолодой уже женщиной, в мгновение ока ставшей самым дорогим существом. Он и не помнил себя таким. Не подозревал, что внутри у него жил этот другой человек.

Иван обнял Сашу и крепко прижал к себе, целуя лоб, виски, глаза, щёки. Саша плакала. Впервые за много лет она почувствовала, как не хватало ей вот этого – нежности, ласки, защищённости, разрешения быть слабой.

Музыка смолкла. В зале стояла тишина. Даже официантки и работники кафе замерли в ожидании продолжения.

Антонина подошла к мужу.
-Иван, опомнись. Пойдём,- её властный голос чуть дрожал.

С другой стороны подошёл сын:
-Отец, ты что?

Непонимающий взгляд Сергея. Растерянность гостей. Повисшая в воздухе напряжённость.

Саша стояла, закрыв лицо руками.

Иван посмотрел на Тоню:
-Прости, - сказал отрывисто и жёстко.

Подошёл к столу, снял висящую на стуле Сашину сумочку. Потом снова подошёл к Саше, взял её за руку и вывел из кафе.

На столике остался блокнотик с недописанными стихами.