Антарктическая научно-исследовательская станция Мирный приняла груз с двух океанских транспортов. Завозили все необходимое для зимовки на долгие полгода. Часть оборудования, приборов и провизии была предназначена для базы Дружный-4, расположенной в ста тридцати километрах восточнее на побережье материка. Это была одна из немногих советских военно-морских баз в Антарктике. Стоящая в глубине вдающегося в берег шельфового ледника и имеющая вместительную, незамерзающую из-за высокой плотности соленую полынью, в которую можно было со стороны моря попасть только из-под воды, отделенная от океана километрами ледяных полей база служила пристанищем для подводных лодок выполняющих военно-стратегические задачи в Южном полушарии. В массиве льда прорублены огромные хранилища для продуктов питания, боеприпасов, торпед и крылатых ракет, а также запасы горючего для собственной техники и дизель-генераторной электростанции.
Долгожданный груз доставили на семи вездеходах с прицепами. Вместе с ним на базу прибыли командированные специалисты. Советский Союз вот уже более полувека разрабатывал и испытывал разрушительные системы вооружений. Одна из последних новинок, экспериментальная электромагнитная пушка, разработанная совсем недавно, являлась современным ноу-хау. В случае успешных практических показателей радикально менялось морское вооружение и сама стратегия боевых действий. И если у корабельной артиллерии дальнобойность была в пределах шестидесяти километров, то снаряд, выпущенный таким чудищем, улетал далеко за четыреста. К тому же, благодаря компьютерной системе наведения пушка имела погрешность попадания в пределах десяти метров. Такой точностью не обладало ни одно дальнобойное орудие в мире.
Пушка имела шестиметровый ствол, изготовленный из лучшей артиллерийской стали. Несколько индукционных катушек внутри и снаружи создавали магнитное поле небывалой мощности, а графеновые суперконденсаторы запасали огромный электрический потенциал. Особо точный электронный механизм обеспечивал снаряду прицельную дальность. После спутникового захвата цели производился пуск и чугунная болванка весом в полтонны со скоростью в семь раз превышающей скорость звука неслась в стратосферу. На высоте около двухсот километров от Земли по скользящей базовой глиссаде пикировала к цели; все более ускоряясь и запасая ужасающий объем кинетической энергии, поражала объект. Разрушающий эффект напоминал удар метеорита. Цель уничтожалась без применения взрывчатки или иного заряда. Предназначалась пушка для истребления кораблей и объектов береговой обороны.
Именно сборку и непосредственную наладку пушки должны были осуществить эти шестеро лучших специалистов в области электромагнитного вооружения. Один из них, профессор военно-инженерной академии, и был автором проекта. В июне планировали провести генеральные испытания и на основании полученных данных скорректировать недочеты и вынести свои соображения о целесообразности серийного производства производстве. СССР торопился. Главное противоборство шло за невидимость подлета, чтобы снаряд или ракета не оказались сбитыми в конце траектории. Американцы хотя и разрабатывали все более изощренные системы противоракетной обороны, но снаряд, летящий с семикратной звуковой скоростью, был им явно не по зубам. Но все равно спешили. Политическая обстановка внутри страны заметно накалялась, а президент Горбачев призывал мир к разоружению.
Вокруг на тысячи километров лежала снежная пустыня. Недоступность и отдаленность гарантировали секретность, однако в разведке противника о базе знали. Но чем там занимаются и с какими целями приходили вездеходы, для непосвященных являлось абсолютной тайной.
* * * * *
Одновременно в порту Владивостока шла погрузка отряда торговых кораблей, спешащих к началу мая доставить в дружественную республику Чили большую партию леса-кругляка из ценных пород сибирского кедра. Флотилия состояла из четырех лесовозов и сухогруза, трюмы которого были заполнены несчетным количеством мешков набитых семенем льна. Из этого обычного сырья производили некую субстанцию, которую путем полимерного ре-синтеза превращали в сублимированный концентрат, необходимый для усиления энергии химической реакции в ракетном топливе. Все данные были строго засекречены.
В путь также снаряжали плавучую базу «Камчатка» и средний танкер. Довольно странным казалось, что все корабли (кроме плавбазы, на которой находился начальник флотилии и торговые представители с документацией на груз), были совсем старыми, давно готовыми к списанию, и вероятно шли в последний рейс. Машины сильно изношены, а ржавые металлические корпуса имели такое количество заплаток, что капитаны не без основания считали, что риск выхода в океан был огромным. Тем не менее, подготовились и погрузились в срок.
В ночь 11 апреля легли на заданный курс. Практически сразу начались поломки в машинах и ходовых механизмах, но плавбаза не напрасно сопровождала караван. Ремонт был небольшим и обычно экипажи справлялись своими силами, а если возникали трудности, помогали бригады с «Камчатки» быстро устраняя неисправности.
Третьего мая прибыли в порт назначения, с раннего утра стали к разгрузке. Начальник флотилии собрал капитанов у себя в кают-компании. Объявил: всем судам предстоит в кратчайший срок провести окончательный ремонт для перехода через мыс Горн в заданный квадрат Южной Атлантики, где будут ждать дальнейших указаний. Пойдут пустыми, поэтому остается лишь пополнить запасы топлива и пресной воды.
Моряки заволновались. Идти через мыс Горн с его бурными водами и осенними (а в Южном полушарии давно гуляла осень) штормами, на этих старых лоханках, да еще и пустых? Но начальник ответил, что это не обсуждается. Это приказ. Возмущению и удивлению моряков не было предела. Долго спорили, доказывали, убеждали, все оказалось напрасным. Деваться было некуда, все-таки советские люди. Коммунисты. Разошлись по кораблям, стали еще более тщательно готовиться к тяжелому переходу. Сухогруз, стоящий под разгрузкой, оставили в порту. После того, как опустеют трюмы, ему было приказано грузиться измельченной кожурой цитрусовых плодов и возвращаться во Владивосток.
Девятого мая отчалили и, набрав ход, растворились в сиреневой дымке, потерявшись в неспокойном океанском просторе. Презрев опасности и коварства морских глубин, необузданную ярость ураганов, рассчитывали только на собственные силы и удачу. У экипажей флотилии появилось острое предчувствие, что этот переход в заданный квадрат окажется последним.
Капитан третьего ранга Андрей Семенович Сергеев, старший помощник командира «Мурены», с утра находился в ужасном подавленном состоянии. Среднего роста, крепкого сложения с жесткими чертами лица вид имел мужественный и решительный. Строгий к команде, склонный к крайностям и перегибам, был в душе добрым и доверчивым человеком, недовольным собой после объявления взыскания или резкой фразы. Он старался выглядеть педантичным, но импульсивность поступков выдавала избыточный темперамент. Впрочем, это никоим образом не мешало службе.
Лодка и экипаж неустанными заботами старпома находились в надлежащем состоянии. Его побаивались матросы и мичмана, но отдавали должное прямоте и требовательности. Офицеры во многом помогали и поддерживали Андрея, отношения были вполне дружескими. По служебной части все находилось в полном порядке.
Но дела семейные неизменно становились источником постоянной депрессии. Восьмилетний сын Олег неподдельно удивлялся находящей на отца меланхолии.
Жена Людмила, стройная и эффектная молодая женщина, признанная первая красавица гарнизона. Она-то и была источником ревности Андрея. Умела и любила нравиться мужчинам, привлекать внимание, постоянно быть на первых ролях. Как все красивые дамы была несколько тщеславна, с удовольствием принимала ухаживания, не переходя, впрочем, условных границ. Мужу не изменяла, имея свои взгляды и принципы, была умна и чистоплотна. Любила горячо, страстно, но ничего не могла поделать с собственной популярностью.
Это сильно раздражало Андрея. Умом понимал, что все пустое, но сердце все равно трепетало при виде флиртующей супруги. Ругался и скандалил, чуть не на коленях ее умолял. Ничто не помогало, только понапрасну изводил себя, а смириться никак не мог. И она ни в чем не уступала! Женщины, кто их поймет? Вот и вчера, в праздник Дня Победы, после торжественного парада и ужина в Доме офицеров, весь вечер веселилась и танцевала то с особистом из штаба флота, то с командиром ракетного крейсера, то с сопливыми лейтенантами кружилась в легкомысленном вальсе…
Андрей наблюдал и только скрежетал зубами в бессильной ярости. Дома был грандиозный скандал, взаимные упреки, слезы, ненужные слова. Никто не хотел уступать. Спать отправились далеко за полночь, по разным комнатам, возмущаясь, что не могут понять друг друга.
В послеобеденный час, когда команда подводного корабля отдыхала, Андрей сидел у себя в каюте и терзался мрачными воспоминаниями. В дверь осторожно постучали.
– Войдите, – старпом встряхнулся, постарался снять с лица маску трагической безысходности.
– Здорово, Семеныч! – в узкую дверь с трудом протиснулся замполит. – А чего хмурый такой?
– Здравия желаю! Да нет, все в порядке, – Андрей не очень обрадовался визитеру.
Капитан второго ранга Иван Ильич Тараканов, сорока трех лет от роду, в глазах экипажа казался фигурой немного комичной. Лицо имел круглое и вполне добродушное. Под вздернутым носом-пуговкой свисали наподобие моржовых клыков пышные густые усы. Полнотелый, невысокого роста он был на редкость деятельным и легким на подъем. Мог не спать целые сутки, всегда появляясь там, где его не ждали. Будучи человеком мягким и всегда робеющим при принятии ответственных решений, он был незлобив и не к месту остроумен. Много внимания уделял личному составу, вел политзанятия и пытался быть лояльным с матросами срочной службы. Заводил и пополнял досье на каждого члена экипажа, пресекая иногда появляющиеся неуставные отношения в низах, беседовал и доводил до личного состава политический курс партии и решения съездов.
Имел двух взрослых дочерей. Супруга Жанна Олеговна, волевая сильная женщина, была замужем второй раз. До этого ее избранником являлся сослуживец замполита. Расстались они из-за частых и неприкрытых измен бывшего мужа. За Тараканова она вышла из чувства протеста и назло коварному изменнику. При этом во всем подчинила себе замполита, совершенно парализовав его робкие возмущения, и угрозами заставила выбросить любые зачатки мыслей о других женщинах. Он смирился, больше не пытался спорить и во всем слушался грозную супругу.
– Слышал, Семеныч, скоро поход! Какие-то секретные испытания. Двух инженеров из Ленинграда командировали, сегодня к вечеру будут здесь.
– Да знаю, – Андрей недовольно поморщился. Места на лодке было немного, и чтобы разместить специалистов придется кого-нибудь из мичманов отправлять в кубрики к матросам.
Вообще хорошо, что поход, хоть как-то можно будет отвлечься. Но знал, что ревность будет доставать и глубоко под водой. А тут еще судовой врач, недавно направленный на «Мурену», капитан медицинской службы, известный в гарнизоне волокита и бабник, не скрывающий чувств к его жене, будет постоянно напоминать о ней.
Михаил Бычков, тридцатилетний эскулап, был безнадежно влюблен в Людмилу. Впрочем, он был неглуп и ни на что не надеялся. Вообразил ее своей дамой сердца, объектом поклонения. Считал во всем идеальной женщиной и по-хорошему завидовал Андрею. Высокий и худощавый, с меланхоличными чертами лица, он любил женщин и неизменно пользовался успехом. Был принципиальным в отношении к замужним дамам, потому что сам был когда-то женат и развелся из-за неверности супруги. Женщинам Михаил Андреевич не доверял, но желание вызывать у слабого пола интерес к себе было сильнее. Характер имел самолюбивый. Среди офицеров капитан не без основания считался знатоком женской психологии и красоты. Увлеченный искусством и старинной живописью, был приятным внимательным собеседником, опытным специалистом. На лодке работы для врача было немного. Моряки болели редко, а если случался какой-то недуг или травма, то пострадавшего ждала отдельная коечка в лазарете. Вот туда старпом и задумал определить на время похода одного из гражданских специалистов.
По громкой связи раздалась команда:
– Смирно! – это командир прибыл на лодку.
Старший помощник встретил, доложил о полной готовности и порядке, исправности всех систем и механизмов, отсутствии больных и происшествий.
– Вольно! – Никифоров пожал руки дежурным офицерам и прошел к себе в каюту. Вскоре на «Мурену» прибыл особый курьер из штаба флота с секретным кейсом. Отдал честь и передал залитый сургучом пакет. Командир и замполит расписались в специальном журнале и фельдъегерь ушел. Не теряя времени, вскрыли пакет. Внутри находился еще один запечатанный конверт и боевой приказ:
«Сегодня к 17.00 подойти к транспорту «Таймыр». Выполнить загрузку шахт правого и левого борта крылатыми ракетами «Тангарра С». В 08.00 следующего дня с позиции 07, начать выдвижение в Северную Атлантику. В районе Шпицбергена повернуть строго на зюйд и в режиме радиомолчания двигаться в Южную Атлантику.
К 27 мая прибыть в квадрат № 269. Послать сигнал и ждать в течение четырех часов. После получения ответа выполнить приказ, изложенный в следующем конверте». В дополнительном пакете прилагались тип и координаты цели, инструкции, шифровальные коды. Командир по громкой связи вызвал старпома.
– Андрей Семенович срочно собирайте командный состав в кают-компании. Будет объявлен приказ.
Офицеры переглянулись между собой.
– К походу готовы? Иван Ильич?
– Так точно, товарищ командир.
– Андрей?
– Лодка в порядке, личный состав здоров, – старший помощник сдержанно закончил рапорт. – Разрешите выполнять?
– Идите.
Капитан третьего ранга вышел.
– Что это с ним? Опять с женой скандал? – Сергей посмотрел в глаза замполита.
– Ну, конечно! Молодой, ревнивый.
– Ты Иван Ильич проведи беседу, ведь все у них хорошо, Людмила прекрасный человек. Чего себя изводить?
– Поговорю непременно, – замполит улыбнулся в усы.
На борт поднялись инженеры-ракетчики. Оставили вещи в лазарете и вместе со всеми прошли в офицерскую кают-компанию. Никифоров зачитал боевой приказ, пояснил поставленные задачи. Командиры боевых частей доложили о готовности корабля к походу. Выступил замполит. Напомнил о неукоснительном выполнении воинского долга. Объявил об ответственности перед коммунистической партией, правительством и советским народом. Вкратце поведал о политической обстановке в мире, умыслах американской военщины и их верных сателлитов, стран-участников НАТО.
Спустя два часа, на малом ходу подошли к стоящему на якорях «Таймыру». Специалисты поочередно вскрывали контейнеры, долго и тщательно осматривали ракетные системы, искали возможные повреждения. Затем открыли чемоданчики, подключили к каждому изделию электронные приборы. Внимательно протестировали и, после того как убедились что все в норме, дали разрешение на установку в лодочные шахты, где ракеты были поставлены на боевой взвод.
Командир отпустил мичманов и офицеров к семьям в поселок, приказав всем завтра в 06.00 быть на лодке. Остальным членам экипажа строго запретил покидать пределы подводного корабля. Вызвал старшего помощника:
– Андрей, ты поезжай в Видяево, в ноль часов сменишь меня.
– Лучше ты, Серега, я не хочу с ней видеться.
– Оставь глупую ревнивость, не мотай себе нервы! – командир не на шутку рассердился. – А сына тоже видеть не хочешь? Все Андрей, давай без возражений. Сменишь меня в ноль часов.
Капитан третьего ранга пожал плечами, четко повернулся на каблуках и удалился в полном молчании.
Командир вместе со штурманом прошли в центральный пост, отдав приказание вахтенному офицеру не беспокоить их без надобности. Следовало тщательно рассчитать и проложить боевой курс до заданного квадрата, еще раз пересмотреть карты океанских глубин и течений.
Командир штурманской боевой части, капитан второго ранга Валентин Громов, был давним другом и бывшим однокурсником Сергея, имел многолетний опыт подводного плавания и заслуженно считался одним из лучших навигаторов Северного флота. Приказ о его назначении командиром однотипного подводного крейсера «Барракуда» уже подписан, и в ближайшие месяцы после возвращения лодки с патрулирования западных атлантических проливов он вступал в новую должность.
Со спокойным веселым характером он всегда был душой офицерской компании. По службе требовательный интеллектуал, для своих подчиненных проводил углубленные занятия по специальности и был уверен в них как в самом себе.
Двое детей, жена Ирина очаровательная гостеприимная хозяйка. Обычно несколькими семьями собирались на дружеский ужин. Гостей ждал вкусный стол, теплое общение и отличное настроение. Нередко под коньяк и легкие ликеры засиживались до глубокой ночи.
– Ну что, Валентин, по местам стоять, с якорей сниматься? – командир улыбался и шутил. Встали за прокладочный столик и, позабыв обо всем на свете, с головой погрузились в морские навигационные карты.
Капитан третьего ранга Сергеев сидел у себя на кухне в состоянии тоскливого мрачного отупения. Хватанул стакан водки, закусил какой-то ерундой…
Людмила смотрела телевизионную передачу. С ним, помня о вчерашней обиде, мириться, видимо не собиралась. Сын в своей комнате делал уроки.
Андрей налил еще немного, выпил залпом и тяжело вздохнув, поднялся. Прошел в гостиную, опустился в мягкое кресло. Люся сидела на диване, элегантно поджав ноги и делая вид, что ее интересует только происходящее на экране. Долго, напряженно молчали, уставившись в телевизор. Наконец он хрипло выдавил:
– Я ухожу.
Она медленно перевела взгляд:
– Поход?
– Да. Вероятно надолго, – Андрей закинул ногу на ногу. – Отдохнешь от меня, – ухмыльнулся невесело.
– Глупый ты, – она встала с дивана. – Идем, накормлю тебя.
Что-то дрогнуло у него внутри, горький ком застрял в горле. Подошел к ней, опустился рядом, уткнулся как ребенок в эти родные колени.
– Прости, я уже совсем с ума сошел! Не могу без тебя. Люблю, безумно! Прости, прости…
– Андрей! – она взяла его голову в руки, заглянула в глаза. – Как ты можешь так думать, как смеешь не доверять мне? Измотал и себя, и меня… глупо это все. Разве не ясно, что я вся твоя, почему не доверяешь, унижаешь подозрениями?
Ей вдруг показалось, что может быть видит его в последний раз. Сердце испуганно задрожало, заколотилось. Обняла крепко, прижала к груди, задышала тяжело. Какое-то странное отчаяние и томительная неизвестность накрывали пронзительной тоской. Надолго замолчали, говорить не хотелось, тихо сидели в темноте, прислушиваясь к своим ощущениям.
Наконец прошли на кухню, ужинать. Она смотрела, подперев руками подбородок, как он ест, а чувство жалости и опасности не отпускало. Много раз вот так она провожала его, иногда уходил надолго, почти на полгода. Но такого ощущения обреченности никогда еще не возникало. Расстроившись и не понимая причины возникновения тревоги, с усердием мыла, вытирала посуду. Помимо воли на глаза наворачивались слезы.
– Мне уже пора.
– Как? Так скоро?
– Надо менять командира, – Андрей нежно обнял жену. Людмила не выдержала, заплакала, уткнувшись ему в плечо. Прибежал сын Олег, все понял без слов.
– Пап, ты уходишь? – подошел, прижался к отцу.
Сергей появился дома далеко за полночь. Ольга уже все знала. Звонила Людмила и, рыдая, рассказала о предстоящем походе. Утешала ее, как только могла, но ничего не помогало. Люся все твердила, что они никогда больше не увидят своих мужей. После ухода Андрея ней случился приступ настоящей истерики. Они вместе сразу пришли к ней, долго и безуспешно успокаивали, сами расстроились.
Командир попытался стаканом водки усмирить возникшее тревожное чувство. Ольга на первый взгляд держалась без напряжения, сохраняя ровный настрой. Людмиле дали снотворного, она затихла и лежала, уткнувшись в мокрую от слез подушку, временами горько всхлипывая. Сергей клялся и божился, что с лодкой все в порядке, вернутся скоро, через месяц-полтора. Она пустым взглядом смотрела в потолок и только повторяла обреченно: не вернетесь, я знаю…
С большим трудом успокоили ее и она уснула. Укутали одеялом, выключили свет, а сами отправились домой. Часы показывали 04.30. Он надолго задержался у кровати спящего сына. Склонился и поцеловал, поправил съехавшее набок одеяло.
Ольга сидела в кресле и тихо беззвучно плакала. Сергей стоял рядом, опустив руку на ее вздрагивающую спину. Она встала и крепко прижалась, намочив его лицо слезами. Жена командира стоически принимала вызов судьбы.
Продолжение http://www.proza.ru/2012/07/28/802