Подозреваю, что «до войны» песенная культура Америки, да и вообще Запада, была незнакома советским людям. Разве что, кое-где из горла патефонов сквозь хрип и шипение иголки с поверхности пластинки срывалось «хорошо в степи скакать…» в исполнении оркестра Эдди Рознера. Песни американские и английские пришли к нам с «ленд-лиизом» - вместе со «студебеккерами», «доджами» и «виллисами», с зелёным канадским сукном для офицерских шинелей, со свиной тушёнкой, яичным порошком, сгущёнкой, лярдом (топлёное свиное сало), с кинофильмами «Серенада Солнечной долины, «Бемби», «Сестра его дворецкого», «Тётка Чарлея», «Джордж из Динки-ждаза», «Мост Ватерлоо»… И ещё жгучий интерес повсюду вызывали журнал «Америка» и газета «Британский союзник».
«Лэнд-лииз» (помощь странам) являлся удивительной, гениальной кампанией, мероприятием, сберегавшим жизни американских солдат, дававшим работу американским рабочим и фермерам. Вооружение, продукты питания, кинофильмы бесплатно (!) предоставлялись, направлялись в воюющие страны с одним условием: по окончании военных действий неиспользованное имущество и товары должны быть возвращены поставщику в любом виде. Михаил Анчаров очень хорошо показывает в своей повести «Сода-солнце» возникшую коллизию неминуемого возврата в богатую страну ненужной ей техники из страны обескровленной. Славно потрудившиеся на фронте и в тылу автомобили отправлялись домой в Америку, чтобы немедленно быть пущенными на переплавку, фильмы – тоже. А тушёнка и лярд в разорённой стране были просто сожраны.
Остались только песни и звучали они повсюду.
Первая встреча с песнями «союзников» произошла в январе сорок четвёртого, когда дядя Андрюща, неожиданно прилетевший из блокадного Ленинграда в далёкий Касимов за семьёй, привёз с собой в качестве подарка три «толстых» пластинки, выпущенные на Экспериментальной фабрике грампластинок (работала в течение всей Блокады). На одной из них была «Песня американских солдат» в исполнении Краснознамённого ансамбля песни и пляски:
Нашёл я чудный кабачок:
вино там стоит пятачок!
С бутылкой там сижу я на окне,
не плачь, милашка обо мне!
О, будь здорова, дорогая,
я надолго уезжаю
и когда вернусь, не знаю.
А пока – прощай!
Прощай, и друга не забудь!
Твой друг уходит в дальний путь!
К тебе я постараюсь завернуть
как-нибудь, как-нибудь, как-нибудь…
Ах, нет! Я знаю, дорогой,
что мне изменишь ты с другой.
И ты напрасно врёшь, что ты придёшь,
и зря так весело поёшь!
Так будь здорова, дорогая…
Пока солдаты пьют вино,
подружки ждут их всё равно.
Тебе, конечно, скучно – ну и пусть!
Быть может, я ещё вернусь.
Так будь здорова, дорогая…
Вернись, попробуй, дорогой!
Тебя я встречу кочергой,
таких пинков в дорогу надаю!
Забудешь песенку свою!
Так будь здорова…
Оказывается, можно найти песню, если захочешь! http://www.sovmusic.ru/m/kabachok.mp3
на другой стороне пластики – «Джеймс Кеннеди»:
На эсминце капитан Джеймс Кеннеди.
Гордость флота англичан Джеймс Кеннеди.
Не в тебя ли влюблены, Джеймс Кеннеди,
шепчут девушки страны: «Джимми, Джимми!...»?
Только в море, только в море –
безусловно, это так! –
Безусловно это!
Только в море, только в море
может счастлив быть моряк!...
(чтобы не утомлять читателя пропускаю многочисленных Джеймсов в каждом куплете и припев «только в море»)
…Вызвал Джеймса адмирал:
Вы не трус, как я слыхал,
Ценный груз доверен Вам, (Джеймс Кеннеди)
в эСэСэР свезти друзьям..
Только в море…
Шторм на море и туман,
но отважен капитан!
Через штормы груз ведёт,
но и в буру он поёт:
Вдруг немецкий перископ!
И кричит: «Машина, стоп!»
Очень точно немцев бьёт (Джеймс Кеннеди)
фриц на дне уже орёт («Джеймс Кеннеди!»)
Сверху слышен злобный вой,
«мессершмитт» над головой!
Но игра и здесь проста:
сделал немца без хвоста…
Герман Орлов, исполнявший песню в сопровождении Ансамбля Балтийского флота, спел именно так (в исходном тексте было «фриц остался без хвоста»); видимо, он сбился, но этот, лучший дубль, всё же пошёл в производство…
…Ранен дважды, но пришёл,
груз в советский порт привёл.
«Как Вы храбро дрались, сэр!»
«Я – британский офицер Джеймс Кеннеди!»
И в обратный путь готов
друг советских моряков.
Те кричат: «Счастливый путь!
Никогда не позабудь (Джеймс Кеннеди)»
Так под градом вражьих пуль Джеймс Кеннеди
ходит Мурманск-Ливерпуль Джеймс Кеннеди,
и британский офицер Джеймс Кеннеди
носит орден эСэСэР Джеймс Кеннеди!
Только в море, только в море
безусловно это так!
Безусловно это!
Только в море…
http://www.sovmusic.ru/m/kennedy.mp3
Если бы я знал, как легко заинтересованный человек может найти то, что ему интересно, вряд ли бы стал набирать на клавиатуре эти тексты!
Однако, самой любимой была «Бомбардировщики». После войны Утёсов напел её на пластинку, правда, в искажённом и усечённом виде, и только в начале семидесятых я узнал полный текст. Откуда его добыл мой товарищ Валька Серов, толковый инженер-термист и удивительный поэт – Бог весть! Может, из журнала «Америка»?
Был озабочен очень
воздушный наш народ:
к нам не вернулся ночью
с бомбёжки самолёт.
Радисты скребли в эфире,
волну ловя едва,
как вдруг без пяти четыре
услышали слова!
Через писк - чей-то свист!
Впился в ручки, услыхав мотив, радист:
значит, «боинг» живёт,
значит, смерть подождёт!
Знакомый голос на весь эфир орёт:
«Мы летим, ковыляя во мгле,
мы ползём на последнем крыле.
Бак пробит, хвост горит,
жив только я да чёрный Смит,
а мистер «боинг» по-прежнему летит!
Ну, дела! Ночь была,
все объекты разбомбили мы до тла.
Мы ушли, ковыляя во мгле,
мы ползём на последнем крыле;
Чёрт нам путь указал,
Бог нам шиш показал,
а наши крылья я верёвкой подвязал.
Вот и дом, старый дом!
Хау ду ю ду, о, мой родной аэродром?
Бедный наш бомбовоз
нас до дома довёз,
но как садиться, если нет на нём колёс?
Мы летим, ковыляя во мгле
плоскостями по грешной земле.
Часть команды цела,
но машина пришла
на честном слове и на одном крыле».
А 19.11.2013 я нашёл её в интернете: http://www.vilavi.ru/prot/150307/150307
Пели и «Далеко до Типперери». Да, ту самую песню, которую упоминает Маяковский в поэме (а-а, чёрт, не помню – то ли «Хорошо», то ли «Ленин»): «Итс э лонг уэй ту Типперери, итс э лонг уэй ту гоу…» И была она на Второй мировой не менее популярной, чем на Первой!
Падди пишет самой лучшей девушке своей:
«Если писем не получишь, напиши скорей.
Если есть в письме ошибки, дело не хитрО:
здесь чернила очень липки, очень скверное перо…»
Путь далёкий до Типперери, путь далёкий домой.
Путь далёкий до милой Мэри и до Англии самой.
До свиданья, мой Пикадилли, где мы гуляли столько раз,
где с друзьями весело бродили, где так скучно без нас.
Далеко на поле боя от любимой я,
но душою я с тобою, милая моя.
Скоро мы врага разгоним, сдастся подлый бош,
ты же, если любишь Падди, друга Падди подождёшь!
Путь далёкий…
Другу Падди пишет Мэри: «Мало писем шлёшь.
Ничего, что плохи перья – был бы ты хорош!
Колоти побольше бошей, Падди милый мой –
чем убьёшь ты немцев больше, тем скорей придёшь домой!
Путь далёкий до Типперери…
Прямой ссылки на исполнение песни не нашёл, но она где-то здесь: http://www.vilavi.ru/pes/250207/250207.shtml
Все эти песни в конце и после войны звучали повсюду. К ним примыкала менее известная
Пятнадцать новобранцев, неловко вставши в ряд,
на бравого сержанта испуганно глядят…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Здесь вы в казарме, мистер Джон,
здесь вы солдат, а не пижон!
Завтрак в постели, на кухне газ –
эти блАга теперь не для вас!
Здесь вы в казарме, мистер Грин,
здесь нет подушек и перин.
. . . . . . . . . . . . . . .
Здесь вы в казарме, мистер Рекс,
здесь телефонов личных нет.
Пусть ваша крошка терзала вас,
ей до вас не добраться сейчас…
И ещё пришла по лэнд-лиизу песня совершенно иного плана, тоже записанная на «толстую» пластинку; исполнитель - Ефрем Флакс, певец с совершенно уникальным тембром голоса (жаль его пластинок почти не осталось)
В дальний путь уходит моряк,
путь его сложен и – дальний…
Вслед ему свет свой бросает маяк,
родины отблеск прощальный.
Ветру навстречу корабль он ведёт
и ветру навстречу поёт:
«Мэри Лю, Мэри Лю, о тебе эту песню пою!
Мэри Лю, Мэри Лю, только ты знаешь песню мою.
Пусть мне штормом грозят океаны,
я пройду сквозь грозу и туманы
и тогда, Мэри Лю,
я своею тебя назову!...
В шумном порту среди тусклых огней,
летом под клубами дыма
он день и ночь вспоминает о ней,
образ родной и любимый.
Знает моряк, что она его ждёт
и ветру навстречу поёт:
«Мэри Лю…»
Летом 48-го года в пионерлагере мы пели песенку из фильма «Джордж из Динки-джаза» про то, что случилось, когда «подарил мне дедушка портянку, но я её ни разу не стирал». В американском фильме вероятно, речь шла о носках, но в русском переводе, конечно же, выступала портянка!
…Забрались раз ко мне в квартиру воры,
никто из них опасности не ждал.
С портянкой повстречались
и все позадыхались –
наутро я их трупы собирал!
Ой, ли-ла-ло! Наутро я…
В нашей студенческой группе со мной учился Юрка Новичков, единственный из моего окружения, умевший играть на клавишных. Он принёс как-то песенку, мелодию которой узнали мы не сразу:
Я не знал, что ты такая дура,
как корявый пень твоя фигура.
Рожа, как лепёшка,
и, ещё немножко,
можно б и в зверинец поместить!
Я не встречал тебе подобного урода,
твою породу мне не забыть теперь вовек.
Тебя создав, недолго думала природа,
ты рождена у Бога в пьяной голове!
Так это же «Чаттануга» из «Серенады Солнечной долины» поняли мы лет через десять: только мелодии первая и вторая переставлены местами и слегка искажены
Если б ты была совсем иною,
как бы хорошо было с тобою!
Я бы с песней этой
не бродил по свету,
я б другую песню напевал:
«К тебе спешу бульваром сонным и пустынным,
пусть тьма ночная преградой встанет на пути!
К тебе спешу, и путь не кажется мне длинным,
и я готов гораздо больший путь пройти».
Но, увы, не быть тебе иною,
от тебя не ведать мне покоя.
Ночью даже кошки
от лица-лепёшки,
выгнув хвост, по улице бегут!
Я не встречал тебе подобного урода,
твою породу мне не забыть теперь вовек.
Тебя создав, недолго думала природа,
ты рождена у Бога в пьяной голове!
Ещё Юрка принёс песенку, которую я больше ни от кого не слышал. Он определённо утверждал, что нашёл её в одном из старых номеров журнала «Америка», ноты - тоже. И, действительно, синкопированная мелодия по своему строению явно американская
Я устала, так устала…
В сердце горечь грусть.
Ах, когда я вернусь
в мой родной край Флориду?
Милый край,
дивный край…
Всюду, всюду надо мною
облака родной земли.
Не на свете мне покоя
здесь, вдали…
Санта-Ривер помнить буду я!...
А потом принёс полный текст «Сен-Луи». Утверждал, якобы это песня проститутки
Я зари боюсь и ненавижу ночь,
зари боюсь и проклинаю ночь.
Милого нету – он уехал прочь.
Горькая обида в сердце растёт моём,
тоска по милом в сердце растёт моём;
я возьму свой узел и покину дом…
В Сен-Луи шумном нарядных много дам,
их крашеные губы он целует там.
В угаре ночи и в ярком блеске дня
мой милый хочет позабыть меня.
Топит в виски он слёзы мои в кабачках Сен-Луи –
видно, сердце его стало твёрдым, как в море утёс,
а иначе бы он в жертву счастье моё не принёс!
Вся в слезах вчера пошла к гадалке я,
вчера в слезах пошла к гадалке я:
«Ты скажи, гадалка, в чём судьба моя!»
Мне она сказала: «Слёзы свои утри».
Она сказала: «Слёзы свои утри!
Ждёт тебя дорога в шумный Сен-Луи.
В ночных забавах и в картах счастлив он,
но – приходит утро, словно страшный сон…
Он тратит деньги, но сам не знает, чьи,
он к тебе вернётся в шумном Сен-Луи!»
Я люблю его так, как мальчишки горох и айву,
как кентуккский полковник коктейли, как ослик траву!
Я любить его буду, пока я на свете живу…
Не знаю, проститутка ли поёт о «тоске по милом» или это просто песня американской девушки.
А Юрки нет с нами уже четырнадцать лет…