Почему-то принято думать, что в бывалом воине обязательно должно быть нечто брутальное. Но поэт Александр Карпенко ни обликом своим, ни, тем более, творчеством не подтверждает этот более чем сомнительный тезис. Курчавый брюнет с вьющимися длинными волосами, он, может быть, больше, чем кто бы то ни было, подходит внешностью под определение художника. «Победивший войну» - так отозвалась об Александре Карпенко одна известная немецкая газета, название которой я запамятовал. С этим трудно не согласиться. Прежде всего, Александр, в отличие от многих других афганцев, одолел войну в самом себе.
Творчество Александра Карпенко носит, на мой взгляд, сугубо антиутилитарный характер. Александр вряд ли задумывается в процессе творчества, будут ли востребованы его произведения. Поэтому он никогда не подстраивается заранее под публику. Его произведения могут быть одновременно сложными и простыми, детскими и «взрослыми», популярными и невостребованными. В этом, однако, присутствует элемент авторской самозащиты: когда читатели и слушатели устанут от «неслыханной простоты», они неизбежно обратят своё внимание на другие, более изощрённые произведения писателя.
Несмотря на эстетический фундаментализм, который проявляется у Александра Карпенко в том, что во всех без исключения произведениях, независимо от жанра и тематики, он стремится к изначальной, космической гармонии, я бы не осмелился утверждать, что для Александра «эстетика выше этики». Скорее, наоборот, этика является неотъемлемой частью его эстетики. Истинный поэт редко указывает нам на моральную сторону событий, о которых он повествует. Потому что избыток морали способен навредить его искусству.
Как мне кажется, именно эстетический фундаментализм не позволяет Александру Карпенко быть втянутым в разного рода сомнительные предприятия, вроде проекта Дмитрия Быкова «Гражданин поэт». Хотя, как мастер эпиграммы, учившийся у самого Гафта, он, конечно, он мог бы стилизовать произведения русских классиков, как минимум, не хуже Быкова. Но широта жанровых интересов мирно уживается в Александре Карпенко с неприятием использования искусства в политических целях.