40.
Сразу после операции Оксана приступила к очередному дежурству. Она освободилась глубокой ночью. Пошла в вагон, где лежал Лёня. Лёня спал и сквозь сон скрежетал зубами.
- Переживаешь? - Барабанова спросила Оксану. - Пойдёт на поправку. Они молодые, не понимают, что потеря конечности, это не конец жизни. Они всегда делают из этого трагедию. Ты не бери в голову, что он тебе сказал. Дай ему привыкнуть к мысли, что он потерял ногу. Парень он здоровый, сердце крепкое. Всё к тому, что полностью поправится. А сейчас иди спать, ты ведь почти сутки на ногах. Завтра сдавать раненых будем.
- Разве мы приближаемся к Харькову?
- Приказано сдать раненых в Днепропетровске. Прибываем туда в семь утра. У тебя до шести утра отдых. В шесть ноль-ноль на дежурство. Марш в постель, живо!
- Всегда вы меня прогоняете!
- Служба. Я отвечаю за тебя, чтобы ты могла выполнять свои обязанности.
Оксана ещё раз наклонилась над койкой Лёни. Лёня спал. Его лицо, покрытое капельками пота, было мертвенно бледным. Оксана прикоснулась губами ко лбу парня, почувствовав жар его кожи. Барабанова потянула её за рукав:
- Раненого не буди! Отдыхать!
Оксана поплелась к себе. Перед её глазами было Лёнино лицо: закрытые глаза с длинными ресницами, и капельки пота.
Семён Иванович разбудил Оксану около шести утра. Оксана пошла на дежурство. Поезд уже стоял на одном из дальних путей железнодорожной станции Днепропетровска. Работы по подготовке к разгрузке шли полным ходом.
- Коваленко, к десяти часам утра подойди ко мне в купе, - сказал доктор Вайнштейн.
- Слушаюсь товарищ подполковник!
В купе начальника поезда собрались пять человек. Среди них был незнакомый подполковник медицинской службы.
- Товарищи! - обратился Евгений Миронович.- Мне приказано сдать поезд подполковнику Сухову!
Вайнштейн показал на незнакомого подполковника.
- Я, капитан Барабанова, младшие лейтенанты Коваленко и Дунаева переводятся в распоряжение штаба четвёртого украинского фронта. Скорее всего, мы будем работать в одном из полевых госпиталей этого фронта. Приказано отбыть в распоряжение фронта сегодня в час дня. Капитан Колесников выдаст всё необходимое. Прошу собраться в помещении комендатуры вокзала в двенадцать тридцать.
Слово взял подполковник Сухов.
- Товарищи! Я назначен начальником санитарного поезда. Хочу отметить, что нашёл поезд в отличном состоянии, за что благодарю подполковника Вайнштейна и его персонал.
Он ещё долго говорил о задачах поезда, об успехах на фронтах, о священном долге сотрудников поезда. Он говорил, забыв, что в купе были собраны те, кто этот поезд покидал, а не те, кто оставался. Оксана подумала, что работать с этим болтуном, наверное, было бы тяжело. Она сидела как на иголках - боялась, что ей не хватит времени попрощаться с Лёней. И она боялась не напрасно. Пока заседали, закончилась разгрузка поезда и Лёню увезли в госпиталь. До сбора в помещении вокзала оставалось полтора часа. Оксана хотела помчаться вдогонку санитарной машине, что увезла Лёню. Но ей это не удалось. По приказу Барабановой, Оксане пришлось бежать в хозяйственную часть, получать вещевое довольствие и сухой паёк. Когда Оксана вернулась в своё купе, её там уже ждали Клава, Семён Иванович, Павел и аптекарь Коровин. Они хотели попрощаться с Оксаной. На столике стояла бутылка водки и бог где добытые солёные огурчики бочкового засола. Налили в стаканы, и каждый со своим стаканом подошёл к Оксане попрощаться.
- Что я буду делать без тебя? - сказала Клава, крепко обнимая Оксану. - Мы ведь со школы вместе, а теперь я остаюсь, а тебя переводит. Я пью за то, чтобы тебя встретить после войны в Ленинграде, живой и невредимой.
Семён Иванович подошёл, обнял и поцеловал Оксану в лоб, как маленькую девочку.
- Пусть пуля тебя обойдёт стороной, дочка.
Оксана выпила свою порцию, закусив огурцом. Она была благодарна за тёплые слова. Оксана не думала о предстоящей службе в полевом госпитале, непосредственно у линии фронта, её мысли были о Лёне. Сначала он её прогнал, а теперь не успела с ним попрощаться.
Вошла Барабанова, и Оксана решила, что время отправляться на вокзал. Барабанова протянула Оксане бумажку:
- Это почтовый ящик того госпиталя, куда отправили твоего лейтенанта. Напишешь ему, что ты его любишь. Это самое лучшее лекарство для раненого. Только, пожалуйста, ни слова о его ранении. Это травмирует. Пиши только о себе и о твоей к нему любви. Докладываю: я осмотрела рану и перевязала перед отправкой. Рана чистая, инфекции нет. Идёт твой лейтенант на поправку. Кстати, его фамилия Шпильман. Он что еврей?
- Да, еврей.
- Молодец! Крепко держись за него. Из еврейских мальчиков хорошие мужья получаются. Не обижают и не пьют, как наши.
- Спасибо, товарищ капитан.
На вокзале Оксана задержалась у громкоговорителя. Передавали последнюю сводку. Войска четвёртого украинского фронта освободили Одессу, родной город Лёни. Оксана подумала, что, наверное, теперь Мария Ароновна поедет в Одессу. У Оксаны не было их одесского адреса. Надо срочно написать письмо, пока Мария Ароновна не уехала. Около комендатуры уже собрались Барабанова, Вайнштейн и Лида Дунаева. Оксана присоединилась к ним. Ждать пришлось недолго. Комендант посадил их в воинский эшелон, направляющийся на запад. Эшелон состоял из теплушек наполненных солдатами и двух пассажирских вагонов для офицерского состава. В вагоне Оксана сразу же принялась писать письма. Оксана облегчала свою душу, излагая на бумаге всё, что произошло за последние несколько дней.
41.
В медицинском управлении фронта их встретил полковник медицинской службы. Он сказал, что все они направляются в 144-й полевой госпиталь, временно расквартированный в городе Белгород-Днестровском. Подполковнику Вайнштейну приказано принять на себя руководство медицинской частью госпиталя, майор Барабанова назначается ему в помощь, а лейтенанты Коваленко и Дунаева медицинскими сёстрами в подчинении майора Барабановой.
- Прошу прощения товарищ полковник, но я не майор, а капитан, - сказала Барабанова.
- Приказом по фронту вам присвоено воинское звание майор, вашим сёстрам также присвоено очередное воинское звание. Поздравляю вас, товарищи.
- Служу Советскому Союзу, товарищ полковник.
- Сегодня же отправляйтесь в госпиталь.
- Слушаюсь, товарищ полковник! - это уже сказал подполковник Вайнштейн.
В Белгород-Днестровский добирались в кузове грузовика. Весеннее солнце стояло высоко над головой. Вдоль дороги виднелись дома крашенные белой краской. Деревья были в полном цвету. Ничто не указывало на близость войны.
Госпиталь был расположен на территории средней школы. На улице перед школой длинным рядом выстроились санитарные машины. Во дворе школы были натянуты палатки.
Начальник госпиталя полковник Шабанько встретил группу с распростёртыми объятиями. Он сам только недавно принял госпиталь и ожидал прибытия медиков с нетерпением. Доктор Шабанько в мирное время руководил поликлиникой. За годы войны он командовал несколькими госпиталями и имел опыт в организации полевых госпиталей. Он рассказал, что в госпитале имеются три хирурга и десять медсестёр. Основной своей задачей сейчас, когда на фронте затишье, он считал натренировать персонал быстро свернуть госпиталь, и так же быстро развернуть его работу. Он объяснил, что на фронте, полевой госпиталь движется с передвижением передовых позиций. От того, как быстро госпиталь сменит позицию, зависит успех работы госпиталя. Потом полковник представил вновь прибывших своему заместителю по политической части.
Для Оксаны работа в госпитале была новой. Ей поручили две палатки. Оксана ознакомилась с правилами обращения с палаткой. Несколько дней они только и делали, что разбирали и собирали палатки. Полковник Шабанько лично проверял время установки и разборки палаток, коек в палатках. Он добивался, чтобы каждый человек выполнял работу автоматически.
В первый же день прибытия в госпиталь Оксана послала письма Марии Ароновне и Соне Бронеславовне. Письмо в госпиталь Лёне она отправила на день позже. Она надеялась через пару недель эти письма дойдут до адресатов. В эти несколько дней в полевом госпитале было затишье. В госпитале было всего несколько раненых, готовых к отправке в тыл. Госпиталь был на переформировании. Руководство требовало от каждого сотрудника полной отдачи сил. Полковник Шабанько неустанно повторял Суворовские слова: "Тяжело в учении, легко в бою". Оксана позже, когда они придвинулись ближе к фронту и начали принимать раненых, оценила справедливость этих слов. Госпиталь разворачивали, принимали раненых, и сворачивали, чтобы переместить в другое место.
Боевое крещение они получили через неделю. Госпиталь развернули недалеко от линии фронта. Ни наши, ни немцы не предпринимали активных действий, но ежедневно перестреливались и ежедневно имелись раненые. Раненых приносили и привозили. Оксана помогала при операциях, обрабатывала раны и перевязывала легкораненых, дежурила в палатках с ранеными. Напряжения не было, но занята была почти восемнадцать часов в сутки. Кратковременный отдых восстанавливал её силы. Сначала было страшно засыпать под шум пушечной канонады, но потом она привыкла, как привыкла к ежедневному виду крови, к ежедневному стону раненых.
Прошло почти два месяца, пока Оксана получила первое письмо. Соня Бронеславовна писала, что Марии Ароновне пришло сразу два письма. Первое было официальное уведомление о гибели Лёни при исполнении служебных обязанностей, по-простому похоронка, второе письмо Оксаны, где она подробно писала, что Лёня ранен и лежит в госпитале. Мария Ароновна не знала, кому верить. Она хотела верить Оксане, но её смущало, что пришла официальная похоронка. В конечном итоге она написала Лёне письмо по адресу, который ей сообщила Оксана. О себе Соня Бронеславовна практически ничего не написала.
На участке фронта, где расположился 144-й полевой госпиталь, началось оживление. Теперь раненых прибавилось. Палатки заполнились. Появилась необходимость отправить раненых в тыл. Майор Барабанова приказала Оксане сопровождать раненых до железнодорожной станции. Оксана надеялась, что прибудет тот поезд, на котором она служила, и была рада отправиться на станцию.
Поезд, на который Оксане предстояло погрузить раненых, был совсем не тот, на котором она когда-то служила. Принимали раненых совершенно незнакомые врачи и сёстры. Глядя на них, Оксана вспомнила свой первый рейс к фронту, когда сердце сжимал страх от грохота пушек. Персонал поезда делал всё возможное, чтобы поскорее погрузиться и отбыть в тыл. Оксана передала документы раненых и указала на тех, кому требовалась срочная помощь. Окончив передачу документов, Оксана вернулась в свой полевой госпиталь. По дороге она думала о Лёне, волновалась. Пора бы быть письму. Но писем не было.