Запрокинутый взор

Миаморту
                Мы, наверное, могли бы стать богами. Копьё Одиссея взмывает в небо. И конечно, нам ещё нужно предать земле жертвенную кошку, чья кровь пролилась во славу Гермеса, но это потом. А сейчас мы смотрим на огненный хвост, трепещущий и гремящий позади набирающей скорость ракеты, и дымный столб, растущий под ним. Он уже выше Олимпа, наш духовный брат.
                Простите нас, матери и отцы, великие умы, отважившиеся запустить длань познания в бездну, и все прочие, на чьих плечах держится наша стряхнувшая сакральное эпоха. Простите нас, свершивших это противное разуму и человеку действо. И верьте дальше, что проведённый нами обряд суть лишь надругательство над жизнью. Просто нас трое. И мы при Фермопилах.
                Лежит бездыханный сатир, обмотанный собственной сетью. Его сердце расцарапано тёмным духом. Его нам тоже придётся убрать, но это потом. А сейчас…
                Стальная ракета взмывает в небо.
                Грязь оправданий за причинение смерти не пятнает наши мысли. Страдания существ, которые нам безразличны, обменяны на жизни существ, которые, так говорит новый век, жить не должны. Всё ради того, чтобы ничто не помешало первенцам познания, как бы слепы они на самом деле ни были. Ведь старым истинам тоже срок. Сколько раз за последние недели жертвенный нож погружался внутрь даров? Но теперь вроде всё. И оставшиеся две кошки, мяукающие в клетке, скорее всего не понадобятся.
                Колышется трава в груди безветрия. Хаос бушующей материи растекается громом по пространству, омывая нас поражённых. Могли ли мы знать сколь величественное действо защищаем? От химер и гарпий, кентавров и стимфалийских тварей, всех этих существ, оставшихся за границей видимого человеку мира, чья история была отвергнута им, чьи повелители были попраны. О, Гермес, один лишь ты мольбам внял нашим! Один лишь ты, а потому цена твоей заёмной мощи и не могла быть низкой. Наступает время выполнить последний пункт договора, и ты уже наверное ждёшь восьмерых своих дев. От нас – самих ещё не познавших тепла девичьего тела. Ну да полно. Это тоже будет потом. А сейчас…