Твои глаза сказали все…
«Нет» чувствуется безошибочно. Я сканировал его с кончиков твоих ресниц, с обреченно дрогнувших на мгновение уголков губ.
Словно капризная светская модница вместо шарфика Луи Витон обнаружила в роскошной коробочке подделку…
Ты впорхнула в этот ресторан так решительно и смело, наполнив пространство вокруг легким тревожным облачком незнакомых мне духов. Эта красная чуть распустившаяся роза на столе – для тебя. Оказавшейся такой юной и… чужой.
- Здравствуй.
Неслышно проскользнула на место напротив, изящно освободилась от палантина, обнажив прозрачные узкие плечи.
Избавилась от огромных солнцезащитных очков, и я увидел твои глаза…
Тут же прочел мысли.
«Я не думала, что ты так…».
Так – что? Немолод, небогат?
Мгновенно выстроенная тобой невидимая стена между нами. Я чувствую холод.
Мои тоскующие пальцы сцеплены в замок. Я запираю на него губы.
Внутри этого замка слабеющей птицей трепыхается надежда.
Теперь ты видишь только мои глаза и загорелые застывшие руки. Ты заставляешь себя смотреть, не отворачиваясь. Тот, кого ты придумала, тает, умирает… Ты изо всех сил пытаешься казаться уверенной. Но тонкие пальцы заметно нервничают.
Я хочу успокоить их. Но не могу. Нельзя.
Я замираю. Ты замираешь. Мы…
Чересчур массивные часы, преломляющие запястье. Чересчур тонкая золотая нить с маленькой синей каплей бирюзы - эта капля кажется мне кроваво-красной - на голом горле.
Я пытаюсь заставить себя не смотреть ниже.
- Почему же ты не уходишь? – спрашиваю глазами.
- Я не знаю… не знаю, - дрожат твои ресницы.
Слишком юная, слишком хрупкая… Мы разные, и мы оба это понимаем.
Наверное, я думал не о тебе. Не из-за тебя не шли душными ночами сны, не из-за тебя останавливалось бешено колотящееся сердце, я убивал себя страстью не из-за тебя. Из-за той, кого я придумал; кем ты никогда не была.
Мне так нужно было убивать себя из-за кого-то…
- Знаешь… стихи сочатся из меня, как ржавая вода из неисправного крана, - усмехаюсь. – Как кровь из раны. Я даже тебе не могу их показать.
В твоих глазах промелькнула тень страха, и я вынужден успокоить тебя:
- Ни тебе, ни еще кому-то.
Я знаю, что ты предпочитаешь; специально заказал именно такое вино, как ты любишь. Неважно, сколько это стоит. Наша не-встреча обошлась бы мне дороже.
Я знаю силу своего голоса; говорю, успокаивая, мерно, говорю о ерунде, и вот ты улыбаешься.
Ты окутана сомнениями и страхами, как вековой паутиной. Мне нравится освобождать тебя от нее, снимать одну нить за другой. Я раздеваю тебя. Чтобы острее почувствовать вибрации обнаженной души.
Я чувствовал их сквозь расстояния, чувствовал всегда.
Ты судорожно хватаешь сумочку и достаешь маленький блестящий телефон.
Ищешь повод, чтобы уйти?
Нет… одно нажатие кнопки, и погасший безжизненный мобильник падает на дно сумочки.
Нам не помешает никто. Читай по глазам…
Думал ли я о тебе? Да. Меня затягивало в тебя. Я выбирался, но все повторялось снова. С этим ничего не сделать, это боль, это болезнь…
Но я смотрю на юную женщину напротив, слегка растерянную, но изо всех сил пытающуюся казаться смелой, и понимаю – нет. Это было что-то иное внутри меня. Нет… ты его чувствуешь?
Я затратил много сил и времени на то, чтобы стать другим. Решительным, отважным, поборов застенчивость и много чего еще. И я стал другим. Но теперь я не могу понять, зачем. Для чего.
Здесь это не нужно. Работает, но не нужно. Шаг ближе ничего не изменит. Причина не в тебе, а глубоко внутри тебя.
За красивой оболочкой тебя скрывается моя болезнь. Моя боль. Как оголенный провод. Она внутри тебя, какой бы ты ни была.
Я пью вино. Ты – воду.
Кончики твоих пальцев будто погружены в молоко… белые, прозрачные.
Я был груб.
Я вырезал тебя из себя безжалостно, день за днем. Но ты прорастала во мне снова. Ты воскресала во мне каждое утро; ты никогда не умирала во мне. Как жить без воздуха, которым ты стала? Я не знал.
Я хотел… нет, я не хотел.
Я почти убедил себя в том, что э т о – нечто чужеродное для меня.
Но они живут в полной гармонии – тот я, которого ты придумала, и настоящая ты, которую увидел и придумал я.
И вот теперь я спокоен.
Мне нужна та, что внутри тебя. Я вытаскивал ее на свет для себя. Она пряталась. Но я был груб и настойчив. И мне все равно, как ты будешь жить с ней дальше, с той, которую я открыл в тебе, с той, которую ты боишься. Я чувствую ее на любом расстоянии. Я могу прикасаться к ней. Даже не дотрагиваясь до тебя.
Но ты близко, очень близко. И ты боишься ее – той, которая внутри. Потому что она – моя, моя всецело. Не так легко примириться с этим, примириться с ней.
Знаешь, мне все равно, что это за чувства. Главное – их острота.
Я смотрю на тебя, не отводя глаз.
И вижу, как мимолетным весенним снегом тает ~нет~.
...
Ну, давай, признайся себе – чувст-вен-ность…
А все прочее не имеет значения здесь и сейчас. Ты же снял номер на двоих. Ты веришь в свою волю, так? Чтобы сломать мое ~нет~? А что потом? Ты заражен, тебя не волнуют расстояния, но ты хочешь коснуться, а не должен? Не обманывай себя; мое ~да~ обезумит тебя. Ты ведь слышишь его, ты ведь сам его сделал… Да, я хочу, чтобы тебе было больно, для того, чтобы ты ожил. Разве не ты говорил, что пару часов вместе не сравнить ни с чем… чтобы помнить… чтобы… Зачем? Зачем – все? Зачем ты раздевал меня, снимая страхи, как капустные листы, здесь, при всех? Мне ведь тоже было больно… Если должен, делай скорее. То, что должен…
...
- Запомни – нет слова ~никогда~. Я доказал тебе.
- Я не придумана тобой, слышишь? Я – есть.
- Ты есть…
Уходя, ты вцепляешься в меня, до боли вдавливая пальцы в мои плечи.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
рассказ опубликован в 2013 г.