Текст письма Магомета IV:
«Я, султан и владыка Блистательной Порты, сын Мухаммеда, брат Солнца и Луны, внук и наместник Бога на земле, властелин царств Македонского, Вавилонского, Иерусалимского, Великого и Малого Египта, царь над царями, властитель над властелинами, несравненный рыцарь, никем непобедимый воин, владетель древа жизни, неотступный хранитель гроба Иисуса Христа, попечитель самого Бога, надежда и утешитель мусульман, устрашитель и великий защитник христиан, повелеваю вам, запорожские казаки, сдаться мне добровольно и без всякого сопротивления и меня вашими нападениями не заставлять беспокоиться.»
Султан турецкий Мухаммед IV
Ответ запорожских казаков:
«Запорожские казаки турецкому султану!
Ти, султан, чорт турецкий, і проклятого чорта брат і товарищ, самого Люцефера секретарь. Який ти в чорта лицарь, коли голою сракою їжака не вб’ешь. Чорт висирае, а твое війско пожирае. Не будешь, сукін ти сину, синів христіянських під собою мати, твойого війска ми не боімось, землею і водою будем биться з тобою, распройоб твою мать. Вавилоньский ти кухарь, Макидоньский колесник, Ієрусалимський бравирник, Александрійський козолуп, Великого и Малого Египта свинарь, Армянська злодиюка, Татарський сагайдак, Каменецкий кат, у всего світу і підсвіту блазень, самого гаспида внук и нашего *** крюк. Свиняча ты морда, кобиляча срака, різницька собака, нехрещений лоб, мать твою въйоб. От так тобі запорожці висказали, плюгавче. Не будешь ти і свиней христіанских пасти. Теперь кончаемо, бо числа не знаемо і календаря не маемо, місяц у небі, год у книзі, а день такий у нас, який і у Вас, за це поцілуй в сраку нас!
Підписали: Кошевой атаман Иван Сірко Зо всім кошем Запорожськім»
Перевод на русский:
«Запорожские казаки турецкому султану!
Ты — шайтан турецкий чёрт, проклятого чёрта брат и товарищ, и самого Люцифера секретарь! Какой же ты к чёрту рыцарь, когда голою сракой ежа не убьёшь? Чёрт высирает, а твоё войско пожирает. Не будешь ты, сукин ты сын, сыновей христианских под собой иметь, твоего войска мы не боимся, землёй и водой будем биться с тобой, ёб твою мать.
Вавилонский ты повар, Македонский колесник, Иерусалимский пивовар, Александрийский козолуп, Великого и Малого Египта свинопас, Армянский свин, Подолянская злодеюка, Татарский сагайдак, Каменецкий палач, и всего света и подсвета шут, а для нашего Бога — дурак, самого аспида внук и нашего *** крюк. Свинячья морда, лошадиная срака, мясника собака, некрещёный лоб, мать твою ёб!
Вот так тебе запорожцы ответили, никчёмный! Не годен ты и свиней христианских пасти! Числа не знаем, ибо календаря не имеем, месяц в небе, год в книге, а день такой у нас, какой и у вас, и за это целуй в сраку нас!
Подписали: Кошевой атаман Иван Сирко со всем войском Запорожским»
Письмо запорожцев турецкому султану
«Нет, смерти он не боялся. Своей ведь смертью помирать, не чужой!
Страшно ему пройтись по пустым комнатам дома, где прошла жизнь. Здесь закончилось детство. Сюда он привёл невесту. Здесь справляли небогатую свадьбу. И сидел он за столом женихом в пиджаке отчима, и своего костюма у него не будет ещё десятки лет. Здесь прожили они семьёй жизнь в любви и согласии. Шесть лет ждала его жена с войны и не уходила из дома свекрови, хотя свекровь гнала её. Свекровь гнала, потому что не было от сына писем - значит погиб. А жена не уходила, потому что не было похоронки - значит жив! Здесь родились и выросли дети. Хорошие дети! Здесь они с женой состарились. Отсюда он вынес в последний путь жену. Здесь же умрёт и сам.»
© Анатолий Комиссаренко, 2002
«Корень»
http://proza.ru/2002/10/12-21
«Как то поутру в дверь постучали. На пороге стояла знакомая рыбачка с опухшими глазами, и срывающимся голосом просила погадать.
- Не могу я,- сказала Катя.
- Ты цыганка, не можешь карт не знать. Погадай, прошу. Ради Христа, погадай,- взмолилась рыбачка, вцепившись в Катин рукав.
- А ты Христа не поминай, коли гадать пришла, - выдернув руку, сказала она, - Христос в картах не помощник.
Рыбачка зашмыгала носом, Черная Катя вздохнула глубоко и медленно вытащила из-за пазухи карты, аккуратно завернутые в носовой платок. Карты были большие, самодельные. Она их по памяти рисовала и изредка раскидывала в тишине, когда никто не видел.
Рыбачка села на сундук, а Катя - прямо на пол, скрестив ноги под черным сукном длинной юбки. Она лихо раскинула карты, провела над ними раскрытой ладонью, что-то шепча про себя, и внимательно посмотрела на рыбачку.
- Хочешь правду про мужа знать?
Женщина съежилась и подалась назад, недолго мешкая, хрипло ответила:
- Хочу…»
© Александра Лиходед, 2002
«Цыганский платок»
http://www.proza.ru/2002/10/04-135
«Не стоит думать, что в детском психоневрологическом отделении мы были сплошь психи. Для идиотов и олигофренов существовал отдельный бокс, за решеткой, чтоб не вышли. Иногда оттуда доносились крики, визг или монотонное мычание. От этого передергивало, но в детстве ты смелее, бесстрашнее, проще. Воспринимаешь жизнь как есть, без утомительного взрослого анализа «что такое хорошо, и что такое плохо». Были мы, испытывавшие проблемы с головой, но не слабоумие. Были дети-психи за решеткой, ну и что. Была Сулико с запахами застолья и нежной интерпретацией русского мата. Были уставшие дежурные врачи, все на одно лицо. Были родители, таскавшие сумками дефицит, замученные, с фальшивыми улыбками надежды...»
© Шишкова, 2003
«Желтый пластмассовый пистолетик»
http://proza.ru/2003/12/18-27
«...Да Господи! порой даже самые близкие не понимают, что ты им нужен так же, как они тебе, и приходится им, самым дорогим и близким – жене, детям, друзьям, родителям, брату или сестре – доказывать что-то, ломать себя, менять свои привычки, отказывать себе в главном, исполнять какие-то вздорные «обязанности перед семьёй и обществом», жить по общепринятым канонам – принятым непонятно кем и неизвестно для чего… А тут – по сути дела, чужие равнодушные люди, «коллеги», они видят в тебе лишь молодого конкурента, который рано или поздно выпихнет их на пенсию… да нет, и даже конкурента в тебе не видят – ты для них пустое место и больше ничего!..»
© Алексей Станиславович Петров, 2003
«Голуби на балконе»
http://www.proza.ru/2003/05/19-33
«... память моя, ты подсовываешь мне все эти глупости в такие минуты, когда нужно продираться сквозь трубопроводы, давить мышцы, кости, лицом тянуться к воздушной подушке, потому что везде в отсеке вода и в нее одна за другой уходят лампочки аварийного освещения, а вокруг тебя уже плавают несколько человек, барахтаются, им тесно, и плещутся какие-то предметы, которые то и дело касаются твоей щеки, а люди - и их головы торчат рядом с твоей головой - отплевываются, дышат тебе в лицо, а ты должен сказать им: «Тихо! Сейчас будем выбираться. Петров! Нырнул, и через люк на среднюю палубу, а там по поручню и до двери. Проверь - открыта или нет». - И он ныряет Он не думает. Ему некогда. За него думаешь ты. Ты для него и папа, и мама, и Бог...»
© Александр Покровский, 2005
«72 метра»
http://proza.ru/2005/08/10-125
«Однако оказалось, что в Москве ей жить не дозволено. На выбор предложили три города: Челябинск, Пермь, Караганда. Она выбрала Пермь. Сюда же спустя несколько лет переедет семья брата.
В Пермском городском саду имени Горького запомнили черноволосую женщину, которая, выступая на празднике, восторженно говорила людям, как замечательна их Родина.
Никогда Волконская не скажет недоброго слова о России и о советской власти. Она учила меня ценить то, что мы в СССР имеем – например, бесплатное образование, медицинскую помощь, равноправие женщин: «В Аргентине Вам заплатят за одинаковую с мужчиной работу вдвое меньше, а на претензию ответят: «Извините, мадам, но Вы – женщина». Доклады на съездах КПСС она, в лучшем случае, «критиковала» так: «Они говорят все правильно, но скучно». И не то, что Волконская ничего не замечала вокруг или боялась. Она считала себя не вправе негативно отзываться о Родине, исторический путь которой состоялся без нее».
© Татьяна Сопина, 2008
«Княгиня»
http://www.proza.ru/2008/04/02/176
« Знаете, есть такие люди…
Полезет человек в шкаф за джинсами, прищемит палец дверцей и понять не может, откуда дискомфорт, и вспомнить не может, зачем в шкаф сунулся, потому что о другом думает. Напряженно, упорно, сосредоточенно думает какую-то мысль, не отвлекаясь на внешнее. Например, любовник изменил, жена ушла к другому, дальние родственники обещали приехать в гости с детьми, начальник какие-то непонятные знаки бровями делал на корпоративе. А палец в шкафу распухает от боли – не до него вообще…»
© Тони Ронберг, 2008
«Есть такие люди»
http://www.proza.ru/2008/05/19/301
«Приехала «скорая», и забрали Марьюшку в районную больницу. Привезли – а она в беспамятстве полном. И много дней так лежала. Никто уж не чаял ее выздоровления. А к Рождеству она вдруг открыла глаза. И в глазах ее появился свет неотмирный.
Бабка Федосья говорила, что Марьюшка у самого Бога гостила.
Виделось беспамятной Марьюшке, что стоит она на том самом взгорочке, что возле бегутовского поля пшеничного. Справа – тьма и слева - тьма. А впереди – дорога широкая, солнечная, как на закате бывает. Только солнца никакого она не видела, а видела только эту широкую дорогу, а на ней – люди. Лица в тени, и не разобрать – мужчины это или женщины. Стоят и молчат. Марьюшка подумала: в сторону идти боязно, и пошла прямо. Шла долго-долго, покуда перед ней дедушка незнакомый не появился. Сам приветливый такой, седенький, а глаза – ясные-ясные.
- Стой, Марьюшка, - говорит. – Тебе туда не надо. Со мной пойдем.»
© Кашева Елена Владимировна, 2008
«Марьюшка»
http://proza.ru/2008/07/22/250
«Если б не надо было зарабатывать на жизнь, я стал бы чистильщиком пляжей. Гораздо более достойное занятие, чем те дела, на избавление от которых я трачу годы, месяцы и дни.
Впрочем, теперь я мог исчезнуть из традиционного пространства в любое время, это было лишь делом техники. И вместо плоских кабинетных стен, стопок бумаг, невнятных текстов созерцать простые летние цвета ; зеленый, голубой, песочный. Вдыхать всей грудью изумрудный запах влажной от дождя листвы.
…
Тогда я стал осваивать азы той техники, которой позже в совершенстве овладел: одновременно находиться здесь и там, раздваивать и множить свое Я. Чтобы присутствовать на заседании ученого совета и в то же время босиком прогуливаться по песку. Или ходить с женой по магазинам и размышлять о женщине вообще. О той, которую не встретишь ни среди знакомых, ни на улице, ни в институте. Это фигура без определенного лица и голоса. Волшебная немая инь. Нечто текучее, речное. Или кошачье, зверино грациозное».
© Елена Забелина, 2009
«Техники раздвоения»
http://www.proza.ru/2009/10/08/1454
«В стольном городе Киеве на высоком престоле сидел Великий князь Владимир Красное Солнышко. И было у него триста наложниц в Вышгороде, триста наложниц в Белгороде, двести в селе Берестове, да пять законных жен. Главной среди них провозглашалась полоцкая княгиня Рогнеда, которую он силой взял, убив её отца, братьев и жениха.
Рогнеда не простила Владимиру его злодеяний и попыталась лишить жизни своего постылого мужа.
Покушение на Великого князя всегда каралось злой смертью, но не посмел Владимир казнить жену свою, ведь она была матерью его сыновей, среди которых средним и самым разумным считался Ярослав. По совету дружины отлучил князь жену от себя и с сыновьями отправил её на родину, в Полоцк.
Когда настало время возмужания Ярослава, и поднялся он, как молодое деревце, и расцвел юной красой и силой, в стольный град Киев полетел извет к Великому князю Владимиру Красное Солнышко, что, мол, в крамольном Полоцке вырос претендент на великий Киевский стол.
Взволновался Владимир, ведь он хорошо помнил, как досталась ему власть над Киевской землей. Помнил, сколько кровушки пролил, сколько братьев родных и сводных положил он во сыру землю в борьбе за высокий престол. Тогда, по молодости был он отчаянным головорезом, охальником и бесчинником, не признававшим правил чести. Да какая там честь! Был он сыном рабыни - ключницы Малуши, которую взял себе наложницей отец его, великий воин и язычник князь Святослав. И всё – то детство и раннюю юность корили Владимира тем, что он не кто иной, как болдырь, незаконнорожденный сын низкой рабыни. Всю свою блудливую, полную приключений и вражьей крови, жизнь доказывал Владимир своё право на Киевский престол».
© Ирина Грицук-Галицкая, 2010
«Мерянский роман»
http://proza.ru/2010/07/25/334
«Восемь печенегов на длинных веревках вели русского князя к месту, где важно гарцевал на своем коне вождь Куря.
- Рад видеть тебя, князь! – усмехался он.- Давно хотел пригласить к себе в гости, испить чашу вина, потолковать о жизни…
- Трусливое животное!.. – Святослав рванулся к Куре, но печенеги, натянув веревки, оттащили его назад.
- Ты как шакал, нападаешь только на слабых и раненых…- сверкал одним глазом русский князь. Второй глаз его был выбит.- Возьми меч, и сразимся с тобой!..
- Угостите дорогого гостя, да покрепче! – смеялся Куря.
Печенеги стали плетьми стегать по плечам Святослава, но тот не издавал ни звука, только вздрагивал от ударов.
Потом его положили на землю; вбили камнями восемь кольев, крепко растянули и привязали веревки.
- Рано радуешься пес! – хрипел Святослав.- Мои воины напоят твоей кровью твоих сыновей, сожгут твои шатры!..
- Кто сможет обуздать ветер? И кто успеет догнать его? Степь широка, ноги моих коней быстры, пойди – найди и поймай!..»
© Трубинов Владимир, 2011
«Крест Владимира»
http://www.proza.ru/2011/02/06/822
«Мишка Дьяков нашел ребенка. Не своего, сделанного в одну из тех коротких остановок в пути, что у всякого дальнобоя бывали и будут. Дорога длинная, баб одиноких много, и объяснимо было, если бы одна из них вдруг забрюхатила и подкинула случайному дружку. Ох, мне, как автору хочется такого вот развития сюжета, в пику всей кобелиной породе, но… Нет, Мишка нашел чужого младенца. Он это сразу понял, едва опасливо откинул уголок одеяльца, дитё было смуглое и глазастое. «Лицо кавказской национальности» - пришло на ум. Впрочем, даже не лицо, а так себе мордочка. Но и по нему ясно прочел Михайло – не его это работа! Он ведь белобрысый и смуглых баб не любил, по его мнению, должна быть женщина, как сдобный калач: бела, в меру пышна и под ним рассыпчата»
© Наталья Ковалёва, 2011
«Сладка ягода»
http://www.proza.ru/2011/05/08/465
продолжение следует...