8
Я начал привыкать к госпитальной жизни. Подъем, завтрак, процедуры – каждый день одно и то же. Дремов ушел к начальнику госпиталя с просьбой разыскать его часть. Я занялся своей рукой, потом начал ковылять по палате. Это у меня получалось уже довольно прилично. Да и голова стала болеть гораздо реже, видимо, сотрясение мозга потихоньку вылечивается.
А в палате все занимались своими делами. Летчик Чхеидзе почему-то все время лежал, уставившись в белый потолок. Понятно, депрессия у него началась, очень уж резко все поменялось. С утра в небе, а к вечеру в госпитале. Ничего, через пару деньков повеселеет, так со всеми бывает.
Сегодня я твердо решил добраться до нашего Ваньки. Хотелось пойти вместе с Дремовым, но то не появлялся, шляется где-то. Что же, пойду один. С грехом пополам доковылял до соседней палаты и вошел вовнутрь. Палата была большая и забита тяжелоранеными под завязку. Я обвел глазами все койки, но капитана не заметил. Да и не мудрено, все раненые были на одно лицо – худые и желтые. Вот, черт, зашел и не поздоровался, надо исправляться:
- Здорово, мужики!
Ответом было молчание, но потом несколько голосов откликнулось, вразнобой.
- Мне капитан Борисенко нужен, Иван.
Один из раненых указал забинтованной рукой на соседнюю койку. Я подошел и присмотрелся. Да, это он – Борисенко Иван Петрович, командир погибшей в неравном бою танковой роты. Но, к сожалению, он был все еще без сознания. А самое главное, что живой, со временем выздоровеет. Я развернулся и похромал в свою палату, немного раздосадованный.
Там я застал Дремова с Ломоносовым. Они тихо о чем-то беседовали, я подошел к своей койке и молча уселся. Ломоносов коротко взглянул на меня и протянул руку. поздоровавшись, я спросил:
- Как дела? Нашли нашу часть, товарищ лейтенант?
Тот удивленно посмотрел на меня:
- Не понял. Какую такую нашу часть?
И строго посмотрел на Володьку:
- Дремов, в чем дело?
Тот смущенно прокашлялся и ответил:
- Мы решили, товарищ лейтенант, дальше вместе воевать.
Потом добавил:
- Если разрешат, конечно.
Ломоносов внимательно посмотрел на нас обоих:
Ну-ну. Только вряд ли у вас это получится. Герасимову еще лечиться и лечиться. И неизвестно, когда он поправится.
На что Дремов только ухмыльнулся:
- Выздоровеет, куда он денется!
Но Ломоносов недоверчиво покачал головой и замолчал. Но я, все-таки. решил обратиться к нему:
- Товарищ лейтенант, а как ту колдунью зовут?
Потом исправился:
- Это которая знахарка.
Особист задумчиво ответил:
- Да я как-то… Подожди, сейчас вспомню.
Он наморщил лоб:
- Кажется, Анисимовной ее зовут. Да, по-моему так!
Потом спросил у меня:
- А вы что, уже идти собрались? Далековато будет отсюда. Наш городок хоть и небольшой, но улица эта, Стрелецкая, на другом конце находится.
- Ничего, дойду.
- Не вздумайте в самоволку идти, товарищ лейтенант. Вам придется обратиться к начальнику госпиталя, он здесь командир части. И увольнительную возьмите, как положено. Время военное, патруль возьмет за воротник, тяжело будет отмазаться. Это понятно?
- Да, конечно. Спасибо, товарищ лейтенант!
Ломоносов кивнул, хлопнул ладонями по коленям и поднялся:
- Ну все, адресок части я вам сообщил. Все в порядке, старший лейтенант?
- Спасибо, Михаил Васильевич!
- Ладно, пойду я, выздоравливайте!
Он попрощался, но возле двери остановился, оглядел палату, отдал честь и вышел. А я немедленно обратился к Дремову:
- Ну чего, Володь? Адрес принес он тебе?
- Принес, да только не очень точный. Так, примерное направление. На месте придется разбираться.
- Понятно, а почему так долго не приходил?
Дремов усмехнулся:
- Как ты и говорил, им тоже заинтересовались. Но ничего крамольного не нашли и отстали.
- Ну, и ладно. Что Бог ни делает, все к лучшему!
- Ты чего, Витек! Веровать стал, ты же комсомолец. Нехорошо!
И, глядя на меня, ухмыльнулся. Я, почему-то, растерялся и промямлил:
- Нет, я просто так. Поговорка такая, народная.
- Ладно тебе, это личное дело каждого.
Потом наклонился ко мне и прошептал:
- Я думаю, что Бог все-таки есть.
И похлопал меня по спине, а затем спросил:
- Ты где был-то?
- Да к Ваньке ходил.
- Ну, и что?
- Лежит без сознания. Кстати, Володь, когда я побывал в той палате, то тоже подумал, что нам дико повезло.
- Я же тебе говорил, там люди такие страдания терпят! А мы, считай, в раю находимся.
Говорить мне об этом было не очень приятно и я перевел разговор на другую тему:
- А когда ты думаешь отсюда сматываться?
Дремов пожал плечами:
- Не знаю еще. Сегодня схожу к начальству, определюсь, что к чему. Порядка же не знаю, в первый раз приходится выписываться.
- Конечно, а лучше бы и в последний!
- Это ты хорошо сказал, Витек. Но…!
Он развел руками:
- Думаю, такая тягомотина тут будет, комиссии всякие и прочее.
Я ему возразил:
- А мне кажется, что долго здесь держать не будут. Идет война, раненых много, мест нет – начал ходить, и все. Уматывай! В окопах долечишься, если повезет!
Дремов почесал в затылке:
- Ну, что же. И так может быть. Даже очень может быть! Но мне это и надо. В окопах я жить не собираюсь, у меня другая профессия.
Я все же доставил себе удовольствие поддеть его:
- Хочешь сказать, что такими крупными специалистами не разбрасываются?
Дремов принял это всерьез:
- А ты как думал!
Я продолжал подначивать:
- И таких, как ты, еще поискать? И что их в войсках – раз-два и обчелся?
До Дремова дошло, что над ним издеваются:
- Тьфу ты, Витька! Снова начинаешь! Я тебе серьезно говорю, а ты…
Он махнул рукой и обиженно замолчал, потом поднялся и пошел к окну. Да, наверное, неправильно я себя веду. Человек ко мне со всей душой, а я зубоскалить взялся, пошучивать над ним. А он, между прочим, не на курорт собрался. Это мне еще здесь куковать неизвестно сколько времени. Конечно же, я не прав, снова нужно исправляться. А ведь такое уже не в первый раз случается, и с этим надо что-то делать! Хотя, Дремов долго дуться не будет, но первый шаг должен быть за мной. Я кое-как подошел к нему и обнял за плечи:
- Ладно тебе, Вовка! Не обижайся на дурака!
- А с чего ты взял, что я на тебя обиделся? Много чести!
- А при чем тут я? Речь шла про дурака.
Я уже чувствовал, что он улыбается:
- Ну что, Володь, пойдем Ваньку навестим?
- Пошли, может очнулся и ждет нас?
И мы двинулись к выходу, Дремов шел уже нормально, а меня еще покачивало, как на палубе корабля во время шторма. Но это не важно, главное, что я мог ходить.
Мы вошли в соседнюю палату и остановились возле двери. Ванька смотрел на нас во все глаза, которые подозрительно блестели. Мы тоже, почему-то, не могли двинуться с места. Но вот капитан улыбнулся, и мы, как по команде, дернулись к нему. Когда подошли, то Ванька еле слышно прошептал:
- Здорово, ребята. присаживайтесь куда-нибудь, в ногах правды нет. Мы кое-как пристроились, Дремов на ванькиной койке. а я на соседней. Было какое-то невероятное чувство, что мы, пройдя такие испытания, снова оказались вместе. И мы просто сидели и смотрели друг на друга, без слов. Но все же Ванька не выдержал первым:
- Витька, как я рад тебя видеть. Ты не представляешь.
- Почему же, очень хорошо представляю, Ваня, очень хорошо. К тому же, мне еще хуже, чем тебе.
Тут вмешался Дремов:
- С какого это перепугу тебе хуже, чем Ваньке?
- Потому что он знал, что мы живые. А я-то ведь думал, что он погиб.
Ванька на это прошептал:
- А у тебя зато радости больше, верно, Витя?
В этот момент Дремов решил все взять в свои руки:
- Мужики, вы что это? С ума посходили? Делитесь – кому лучше, кому хуже. Мы живы, а это главное. И будем жить! Так, Ваня?
- Конечно, Володь.
- Ну вот, и ладненько!
А Ванька вдруг обратился ко мне каким-то вкрадчивым голосом:
- Ты когда мне должок вернешь, лейтенант?
Я даже опешил:
- Какой должок, Вань? Не понимаю.
Ванька улыбнулся, но как-то криво:
- А помнишь наш разговор насчет спешки?
- Вроде припоминаю.
- Так вот. Ты мне как-то сказал, что спешка нужна в трех случаях – при ловле блох, при поносе и еще в одном. А вот в каком, ты мне пообещал сказать, когда к своим выйдем. Так что давай. Колись.
Я поразился:
- Ну, надо же! Не забыл! Значит с памятью у тебя все в порядке, Ванька. А остальное приложится.
- Ты, Витька, не увиливай.
Здесь и Дремов пристроился к нашему разговору:
- Давай говори, мне тоже интересно!
Я выдержал паузу и торжественно произнес:
- Слушайте, други моя! Спешка нужна в том случае, когда спишь с чужой женой!
Ванька разочарованно протянул:
- И это все? А я-то думал, что-нибудь, ух.
- Всю голову, наверное, сломал? Да, Ваня? А все оказалось так просто. Наше дело не рожать, сунул, вынул и бежать!
Дремов добавил:
- Пока муж не пришел, а то, может быть, и полетать придется.
- Ага, судя по размеру морды мужа!
Мы довольно рассмеялись, и даже некоторые тяжелораненые оживились. Потом Ванька поинтересовался:
- Куда вы теперь-то, после выписки?
Ответ пришлось держать Дремову:
- Видишь ли, Ваня. Мы вместе собираемся дальше воевать.
- Здорово.
- Может, и ты снами? Я похлопочу!
- Да нет, спасибо. Володь. Не мое это. Я, если выздоровею, на танк буду проситься. Там мне привычнее.
- Как хочешь, Ваня! А если передумаешь, то милости просим, как говорится.
Капитан лишь вяло махнул рукой:
- Это у вас с Витькой здорово получается. Вы как-будто рождены для этого. А я технарь.
Дремов успокаивающе сказал:
- Ладно, не будем больше об этом. А я, как только найду своих, так сразу вам сообщу сюда, на госпиталь.
- Договорились. Ребята, вы извините, но я что-то устал с непривычки.
Я посмотрел на Дремова и кивнул в сторону двери:
- Конечно, конечно. Отдыхай, Ваня! А мы к вечеру опять зайдем. Только сознание те теряй.
Ванька вымученно улыбнулся:
- Я буду стараться, дорогие товарищи.
Мы поднялись:
- Пока, не скучай, Ваня! Мы рядом, за стенкой.
- Бывайте, спасибо, что пришли.
- Да мы тебя еще замучаем! Все, отдыхай, сил набирайся.
Мы вернулись в свою палату, потом пообедали и отдохнули. Лечить нас уже не лечили, мы находились на положении отдыхающих, нам было даже как-то неловко от этого.
А к вечеру к нам в палату заглянул незнакомый полковник. Хотя, незнакомым он был только для меня, а вот у Дремова при виде его отвисла челюсть. Полковник поздоровался и стал осматривать палату, а Дремов в это время пытался подняться с кровати. Но получалось к него как-то неуклюже, было заметно, что он немного не в себе. Наконец, Дремов сумел встать, как раз в это время полковник его заметил и направился в нашу сторону. Дремов напряженно встал по стойке смирно и начал докладывать:
- Здравия желаю, товарищ полковник! Старший лейтенант Дремов!
Тот по-отечески улыбнулся:
- Да уж вижу я, что Дремов! Продолжай!
Разведчик подтянулся, скосил глаза в мою сторону и, через силу, попытался сдержать улыбку:
- После выполнения задания нахожусь излечении в данном госпитале. О себе не мог сообщить по причине отсутствия сведений о дислокации части!
Полковник все еще улыбался:
- Все, заканчивай немедленно, Дремов!
И крепко обнял старшего лейтенанта. Потом они уселись на дремовскую койку, и Володька стал наседать на полковника:
- Каким судьбами, Сергей Иванович? Неужели из-за меня?
- Да нет, старший лейтенант. По делам в Москву надо было, а здесь недалеко, вот и заглянул. Как себя чувствуешь?
- Нормально чувствую, товарищ полковник. Хоть сейчас в строй!
- Да, я тоже об этом подумал. Как думаешь, Володя, удастся мне забрать тебя с собой?
От неожиданности Дремов даже подпрыгнул на кровати:
- Здорово, Сергей Иванович!
Потом помрачнел:
- Только сегодня это вряд ли удастся. Начальство госпиталя уже, наверное, разошлось по домам. Если только завтра.
Дремов просительно заглянул в глаза полковника:
- Вы ведь не торопитесь, Сергей Иванович?
Тот понимающе сказал:
- Еще денек имею в запасе. Со всеми делами я справился, а завтра, будто бы, как выходной. Хотя, какой в войну отдых, но ради тебя задержусь.
- А ночевать где будете?
- В Москве и буду. Я же на машине, а тут рядом. Завтра с утра приеду, будем с тобой разбираться.
- Спасибо, товарищ полковник! Я так рад, что вы меня нашли. Кстати, а как это получилось?
- О, да тут целая история, старший лейтенант! После того, как мы потеряли связь с твоей группой, то подумали, что и вам конец пришел.
Он увидел, как напрягся Дремов, поэтому исправился:
- Извини, Володя! Теперь дальше. через некоторое время я услышал, что на позициях соседней армии произошел невероятный случай. Через линию фронта прорвались наши бойцы, причем на немецком танке и с важным «языком». Ну, я и поинтересовался из чистого любопытства. Такое не часто случается! И что вышло? Я слышу фамилию своего пропавшего разведчика. Надо же! А с ним еще два человека, на задание с ним не ходившие. Чудеса, да и только! Потом вас отправили в госпиталь, потом заваруха на фронте началась. Извини, не до тебя было. В это время госпиталь эвакуировался, санитарный поезд разбомбили. Короче, полный кавардак!
- А как же все-таки нашли, товарищ полковник?
- Да запрос какой-то странный поступил о месторасположении части. Пока разбирались, да связывались, с кем надо, еще двое суток прошло. А вот вчера повезло, срочно понадобилось в Москву, и вот я здесь.
Радости Дремова не было предела:
- Все сложилось, как по заказу! Удача – дело случая, а его еще дождаться надо.
Полковник взглянул на часы:
- Извини, тороплюсь. Ответь по-быстрому, Дремов! Запрос сам посылал? Или просил кого-нибудь?
- Да особист местный мне помог, товарищ полковник. Ломоносов его фамилия, Михаил Васильевич.
- Надо же, какое совпадение. Ну что же, молодец этот Ломоносов. Его благодари!
- Да я уже, Сергей Иванович!
- Ладно, я поехал, завтра поговорим. Приказываю выздоравливать, старший лейтенант!
- Есть, товарищ полковник!
Когда полковник уже подходил к двери, то Дремов неожиданно окликнул его:
- Извините, Сергей Иванович! Адресок-то оставьте, мало ли что.
- Да, ты прав, сейчас нарисуем.
Он записал адрес на вырванном из блокнота листке и протянул Дремову. Потом, уходя, бодрым голосом произнес:
- До свидания, товарищи! Выздоравливайте!
Ему ответили нестройными голосами, и полковник ушел. А на Дремова было даже больно смотреть, он весь сиял, как начищенная медная лампа. Конечно же, я был рад за него. Немного позднее Дремов посмотрел на меня виноватым взглядом:
- Ты меня извини, Витек! От радости забыл вас познакомить. Это же мой командир, начальник армейской разведки Морозов Сергей Иванович.
- Все нормально, Володь. А про то, что он твой командир, я сразу понял.
- Почему?
- Да ты даже в лице изменился, тебе никак не подняться было. Наверное, подумал, что тебя сейчас ругать будут?
- Да ну тебя! Я на самом деле спешил, даже глазам своим не поверил.
- Верю, верю. Сам болтун. Давай потише, Володь, люди спят уже.
- Ладно, спокойной ночи, Витек. Завтра решится наша судьба.
Я мысленно поправил его: «Не наша, а твоя». А вот со мной еще неизвестно, что и будет. после всего этого я долго не мог уснуть и слышал, что Дремов тоже крутится, как волчок. Да, оно и понятно.