4
Под утро все-таки замерзли. Оно и понятно, осень на дворе. Завтракать не стали, очень хотелось побыстрее оказаться среди своих, поэтому моментально собрались и потихоньку потопали. Сегодня нога у меня болела гораздо меньше, и ступать на нее было не так уж и больно, но вот рука беспокоила все сильнее и сильнее. Но рука не нога, идти не мешает, и сегодня мы двигались немного быстрее. Примерно через километр пути потянуло дымом. Пришлось остановиться, и Дремов задумчиво произнес:
- Есть только два варианта. Это либо наши, либо немцы.
Я высказал свое мнение:
- Скорее всего, наши. Видишь, не прячутся, костер жгут. Но подбираться к ним следует осторожно.
- Да, все равно выяснять надо, что там за люди. Обходить и оставлять их за спиной нельзя.
- Это точно. Пошли.
Вскоре мы увидели между деревьями пламя костра. Но определить, что там за народ было пока невозможно, а вот сосчитать – другое дело. Дремов прошептал:
- Я троих вижу, а ты сколько?
- Тоже так. Что думаешь?
- Да фрицы это, точно. Маловато их, наших было бы гораздо больше.
- Согласен. Но видал, какие наглецы, а? Ишь, завтракать уселись, кофе пьют. Вот поганцы!
Дремов был со мной совершенно солидарен:
- Это уже слишком. Будем наказывать, Витек?
- Обязательно, но одного пассажира придется прихватить с собой.
- А то! Но лучше, если будет офицер.
- Договорились, попадется офицер, берем его.
- Ну что, будем открывать заседание и решать, что кому делать?
Я кивнул:
- Предлагаю следующее. Сейчас подходим, как можно ближе, определяем «языка» и потом одновременно убираем двух попутчиков.
Дремов возбужденно продолжил:
- Ты отвлекаешь на себя третьего, я обхожу и беру его тепленьким, так?
- Все верно, вперед?
- Ага, работаем!
Мы стали понимать друг друга с полуслова, и это было добрым знаком. Но судя по всему, скоро нам все-таки придется расстаться, а сейчас мы вместе. И у этих парашютистов шансов – абсолютный ноль!
Подобрались мы к ним очень близко и, действительно, запахло свежесвареным кофе. Даже слюни потекли, но злость пересилила все. Я осторожно раздвинул кусты, ага, офицерик имеется. Он сидел между двух солдат, но это ему ничем не поможет, прогуляться в плен все-таки придется. Причем, в самое ближайшее время. Мы с Дремовым разобрали цели, немного отодвинулись друг от друга и одновременно сняли обоих парашютистов. Офицер упал на землю, а я, короткими очередями, не давал поднять ему голову. Тем временем , Дремов подкрался к нему сзади, прыгнул на спину и легонько тюкнул рукояткой «парабеллума» по затылку, и немец затих. Дремов ремнем стянул у него руки за спиной, нашел в лежащем рядом ранце какую-то тряпицу и засунул офицеру в рот. Потом окликнул меня:
- Порядок, Витек! Спеленал я его, никуда не денется. Вылезай быстрее, кофейку хлебнем, горячий еще!
Да, действительно, кофе был горячий, но настоящим кофе это пойло назвать сложно, какой-то искусственный заменитель. Эрзац, одним словом.
В это время оглушенный парашютист начал подавать признаки жизни. Уставившись на нас широко раскрытыми глазами, он попытался что-то сказать, но мы услышали лишь мычание. Рот-то ему Дремов запечатал капитально. Володька посмотрел на пленного, затем улыбнулся и, почему-то, подмигнул ему. Все этот произвело на немца странное воздействие – он задрожал мелкой дрожью. Причем, части его тела дрожали с разной интенсивностью, как-будто отдельно друг от друга. Я даже забеспокоился:
- Володь, ты чего с ним сделал? Как бы не сдох раньше времени.
- Ничего, сейчас вылечим. Дай-ка флягу с ихней вонючкой.
Он подошел к пленному, влил ему в глотку порядочную порцию шнапса и затолкал тряпку обратно в рот. Потом довольно потер ладонью об ладонь:
- Порядок, сейчас у него храбрости прибавится, и тогда потопаем дальше.
Он достал карту:
- До хутора километров десять. К обеду там будем. Конечно, если это мурло будет вести себя нормально.
- Ничего, он же понимает, что деваться ему некуда, кругом враги.
- Хм! Вокруг тебя тоже были не друзья, но ты же пришел.
- Ну ты даешь, Дремов! Сравнил меня с оккупантом! Они же не привыкли так воевать. У них мозги на это не настроены, чуть что не так, не по-ихнему, они сразу в калоше. Не соображают, что делать.
- Ты уже слишком, Витек!
- Ничего подобного. Вот когда на Чудском озере их свинье пятак разбили, они и обоссались. Ладно, не буду больше исторических лекций читать, идти надо!
- Хорошо, только у этих тоже документы надо забрать, как и у тех, первых. Пригодятся для нашей безопасности. Чую, что мы снова привлечем к себе недремлющее око наших компетентных органов. И с оружием надо что-то решить.
- Автоматы с собой заберем, ты два, а я один. Отдадим потом мужикам, им пригодятся.
Этот вопрос мы решили положительно и отправились дальше. Впереди, за паровоза, шел немец, за ним Дремов, а я замыкающим. На очередном привале Дремов поинтересовался:
- А чего это ты решил автоматы мужикам отдать? Думаешь, дойдут немцы и сюда?
- Думаю, да! Эти парашютисты что хотели? Они здесь шухер наведут, а полевые части в это время должны прорвать фронт. И в скором времени они бы топтали наши кости. Но ничего у них не вышло, все пошло наперекосяк, и план их приказал долго жить.
- Да, можно сказать, почил в бозе!
И Дремов скорбно сложил руки на груди, изображая покойника. Пришлось на него прикрикнуть:
- Ты что делаешь, дурак! На себе не показывают!
- Ладно тебе, Витек. Эти приметы не для нас. Слушай. А может у них другая цель имеется? А вся эта суета – отвлекающий маневр, а?
Этот дремовский вопрос заставил задуматься и меня. А что если это, действительно, так? И диверсанты продвигаются к какому-нибудь важному объекту? Черт возьми, это может быть и так, поэтому я и обратился к Дремову:
- Очень даже может быть! Надо колоть этого, и чем быстрее, тем лучше. Ты по-ихнему можешь шпрехать?
- Не-а, так, по-легкому.
Я призадумался:
- Хорошо, потупим примерно так.
Достал свой пистолет и подошел к пленному, а Володьке сказал:
- Раскрой карту и сунь ему под нос.
Что Дремов и сделал, а я приставил ТТ к виску парашютиста. И знание вражеского языка оказалось не нужно, немец понял нас без слов и замычал, мотая головой. Я остался доволен:
- Володя, освободи его! Сейчас он нам кое-что покажет. Надеюсь, что важное.
Дремов развязал немцу руки и вытащил кляп. Парашютист немного размял затекшие конечности и показал пальцем точку на карте.
- Это наш аэродром, Витек!
Дремов удивленно присвистнул, но у меня возникла целая куча вопросов. Самые главные из них – сколько человек отправилось на диверсию, и в какое время? С грехом пополам, нам удалось это разузнать. Диверсантов четверо, вышли примерно за полчаса до нашего появления. Это означало одно – задание у них чрезвычайно важное. И еще – они должны были слышать звуки боя, но своим на выручку не пришли. Диверсия важнее. Мои размышления прервал Дремов:
- По карте недалеко от хутора проходит большак. Из хутора до него проселочная дорога. И чтобы не пересекать этот самый большак, немцам придется сделать небольшой крюк. Они груженые взрывчаткой, быстро идти не могут. Наши действия, лейтенант?
После минутного раздумья я предложил:
- Сейчас двигаем к хутору, там наверняка лошадь найдется. Едем по большаку вот до этой точки, и дальше пехом до аэродрома. Мы должны опередить диверсантов и поджидать их уже на месте.
- Принято, потопали!
Пришлось идти быстрее, но моя нога не только меня не подводила, а позволяла идти гораздо увереннее. Уже через час мы были на опушке леса, возле хутора. Точнее, это был не хутор, а маленькая деревенька в три двора. Это уже лучше, наверняка здесь и мужики имеются, хоть какие-нибудь.
Но на рожон лезть не следовало, хоть и своя территория, но немцы где-то рядом. Поэтому Дремов отправился к крайней избе, а я остался с пленным парашютистом на опушке леса, в зарослях орешника. Вскоре донесся свист, Дремов сообщал, что все чисто. Это уже хорошо! Я повесил на связанного немца три автомата и повел в деревню. Дремов там уже организовал все правильно – два мужика запрягали лошадь. Когда мы подошли, один из них глянул на немца и перекрестился:
- Черт, ну чистый черт! Давненько я их не видал, как раз, с той еще германской. И где увидел? Возле собственного дома. Тьфу-ты, нечисть!
Тут подошел еще один мужичок, третий. Все они были примерно одного возраста, от пятидесяти до шестидесяти, и оказались родными братьями. Чинно представились – Иван, Петр, Николай. Жили они здесь со своими женами, а дети выросли и уехали в леспромхозовский поселок.
Дремов распорядился:
Вот что, мужики. Времени нет совсем, вот вам три автомата трофейных, может быть, пригодятся. Но лучше, чтобы они не понадобились.
А я добавил:
- И обещайте, что если немцы здесь не появятся, то сдадите их властям.
Мужики дружно загудели:
- Ну-у-у! Конечно!
Дремов продолжил:
- Кто нас повезет? Иван? Ну все, поехали. Бывай здоров, мужики!
Мы уселись на телегу и покатили к большаку, ехать предстояло около пяти километров. А Дремов продолжал наставлять мужика:
- Вот что, Иван…?
- Алексеевич.
- Вот что, Иван Алексеевич, а есть в этом леспромхозе войска наши?
- Я точно не знаю, однако, должны быть. Война ведь!
- Все равно какой-нибудь комендант должен быть. Найди его, сдай пленного и скажи, чтобы послали солдат на аэродром, туда диверсанты идут. Да предупреди, чтобы нас не подстрелили ненароком. Ясно?
- Да понял я, товарищ военный!
Все замолчали. А ко мне снова привязалось чувство, что я что-то упустил. Я достал карту и начал соображать. Все равно, что-то не так! Это меня и смущало.
Пленный парашютист сидел спокойно, только однажды скосил на меня глаза и, чуть заметно, улыбнулся. Вот, гад, еще и ухмыляется! Пока я соображал и раздумывал, мы доехали до места. Отправили подводу дальше, немного посоветовались и двинулись через лес к аэродрому. Прошли примерно с километр, и тут меня осенило:
- Стой, Володь! Не туда идем!
Он сверился с картой:
- Как это не туда? Все верно!
Вот теперь я точно все понял. Сейчас главное не опоздать:
- Володь, они не на аэродром идут.
- А куда же, в таком случае?
- Их цель здесь!
Я ткнул пальцем в карту. В стороне от аэродрома проходила железная дорога, с мостом через реку. Поэтому я и принялся убеждать Дремова:
- Им нужен мост. А зачем им взрывчатка на аэродроме? Взлетную полосу подрывать? Ничего у них там не выйдет, на открытом пространстве. Их цель – мост! На это есть еще одна причина.
Ладно, уболтал ты меня, но что за причина такая?
- Вот смотри. Станция узловая, к ней пути подходят со всех направлений, а к фронту выходит только один. И идет он через этот самый мост.
Дремов согласно кивнул головой:
- Немцы взорвут мост, и наши войска останутся без подкреплений.
- Все верно! Для этой цели и бомбежка поезда, и выброска десанта.
Володька ненадолго задумался:
- И останавливать немцев нам придется вдвоем, Витек.
- Почему вдвоем? Там же должна быть хоть какая-то охрана.
- Ну да, скорее всего.
Я продолжил:
- Так вот! До ночи они все равно минировать не сунутся. За это время мы выйдем на охрану и вызовем подмогу.
- Не уверен. У них может быть приказ уничтожить мост любой ценой, и они решатся на это среди бела дня.
- Согласен, тогда вперед!
Изменив направление, мы пошли к железной дороге. Часа через два мы услышали звук проходящего на запад эшелона, и ко мне снова пристала навязчивая мысль:
- Послушай, Володь. А ведь они могут кроме моста. Еще и железную дорогу заминировать.
- Не думаю. У них на это мозгов не хватит.
- Да, скорее всего, им приказано уничтожить мост, и нарушать приказ они, явно, не будут. Не тот народ!
Вскоре мы оказались поблизости от моста, и нам следовало быть осторожнее. Немцы могли оказаться как спереди, так и сзади. Дремов тихонько прошептал:
- Ну что, двигаем к мосту?
- Подожди, Володь. Покумекать надо.
От с жаром возразил:
- А чего тут думать? Выходим на охрану и делаем засаду. Потом раз, и все.
Я недовольно поморщился:
- Не все так просто, Володь. Надо уничтожить их всех до единого. Иначе, если у них с мостом ничего не получится, то они точно переключатся на железную дорогу. И сделать это могут в любом месте. Поэтому выпускать их отсюда никак нельзя.
- И что ты предлагаешь?
- Вот что! Ты, как самый быстрый, сейчас двигаешь к мосту. Я остаюсь здесь и выслеживаю диверсантов. Потом попытаюсь уничтожить. А вот ты, как только услышишь выстрелы, дуй в мою сторону, что есть мочи. Долго против них мне не выстоять.
- Все понял. Ладно, пошел я, Витек. Держись. Все будет по-нашему.
Прощаться не стали, и Дремов ушел к мосту. Я уселся поудобнее и напряженно прислушался. Пока все тихо, но прошло не более часа, и в лесу вдруг застрекотала сорока. Так, Дремов уже должен быть на месте, но беспокойная сорока продолжала перелетать с ветки на ветку в мою сторону. А сорока врать не будет! Это или крупный зверь, или человек. Я осмотрелся и нашел подходящее убежище – Старую поваленную ель. С трудом прополз между сучьями и затаился. Ага, вот и они! Диверсанты шли прямо на меня! Все правильно, четыре рыла, идут осторожно, след в след. Вот значит, почему этот гад лыбился. Думал, что переиграл пограничника? Хрен тебе! А немцы в это время приближались, и я надеялся, что засечь они меня не могли. Я оказался прав, они подошли так близко, что я видел высокие шнурованные ботинки прямо перед своим носом. Диверсанты остановились, пошептались о чем-то и двинулись в обход ветровала. Видно, не хотели продираться сквозь сучья. Парашютисты стали уходить в сторону, и я рассмотрел их более внимательно. Да, взрывчаткой они навьючились основательно, как породистые верблюды.
Внезапно ко мне пришло мгновенное решение, я отпустил диверсантов метров на пятнадцать, потом аккуратно бросил им вслед гранату. Немцы, услышав шум за спиной, напряженно остановились, вглядываясь по сторонам. Гранату они видеть не могли, она зарылась в опавшие листья. Я, насколько мог, вжался под упавший ствол. И вот взрыв гранаты, а за ним конец света, сдетонировала взрывчатка на фашистских спинах. Вот так-то, Дремов, раз и все! В этот момент я получил страшный удар по голове, и мое сознание покатилось в черную липкую пропасть.