Последний маршрут
Поздняя осень 1974 года (конец октября). Уже холодно, тайга голая, болота застыли, кочки стали твёрдые, как столбики, но снега ещё нет. Место нашей стоянки находилось в 5-ти километрах к югу от крупной полноводной реки Уркан, правого притока реки Зея. Каждое утро начиналось с заготовки дров: напилить, расколоть, занести в палатку. Уже ночью - 24 градуса, по углам палатки иней. Я жила вместе с геологом из Иркутска Ольгой. Ночью в палатке располагались под углом друг к другу, посредине печка и горка дров. Спали по 2 часа, когда печка прогорала, просыпались от холода и по очереди подбрасывали дрова.
Из-за заготовки дров маршруты начинали поздно, с собой в рюкзаки брали бересту, чтобы быстро разжечь огонь. Дело в том, что осенью, когда выходишь на открытое место, отчётливо слышен вой волков, который нагонял на нас страх. Ещё у Джека Лондона написано, что огонь отпугивает волков. Работать на холоде сложновато: мешает одежда, образцы подписать трудно, химический карандаш не пишет, вода замёрзла, перерыва на обед не делали. Но, тем не менее, работу почти закончили. Осталось всем по одному маршруту. Как всегда с утра заготовили дрова.
В маршрут вышли уже часов в 11. Задача была такова. Пустым ходом пройти через водораздел до берега реки Уркан и детально описать коренные обнажения, продвигаясь по берегу на восток. Длина маршрута должна была составить около 2-х км. Аналогичный маршрут должен был проделать начальник нашего участка Вольский Александр Сергеевич, только по береговым обнажениям он должен был продвигаться на запад до встречи с нашим отрядом, чтобы потом вместе вернуться на лагерь. Темнело рано, уже в 17 часов было полностью темно. Мне было сказано, если в 16 часов встречи не произойдёт, то бросать маршрут и возвращаться.
В 16 часов никого не встретили, ещё немного прошли маршрутом и дотянули до сумерек. Пошли назад через довольно плохо проходимый водораздел. Что-то быстро стемнело, луны нет, со мной двое молодых рабочих. Если днём можно обойти какие-то кусты, то в темноте, чтобы не отклониться от нужного направления пришлось идти напролом, рваться через багульник, который опутал весь подлесок. Ориентировалась по звёздам, благо небо было ясное. У нас две коробки спичек, рабочий светил на компас, а я проверяла правильность нашего хода, беря азимут на довольно яркую звезду.
Мороз крепчал, двигались медленно, чтобы не заблудиться. У рабочих началась паника. Один бросил рюкзак с образцами, всё равно последний маршрут, другой собрался куда-то идти, как он выразился: «Харч у меня, не пропаду». Какая-то еда была у него в рюкзаке, из-за спешки, мы не пообедали. Весь этот саботаж я пресекла, правда какое-то время тяжеленный рюкзак с образцами пришлось тащить самой. Рабочим показалось, что мы заблудились, т.к. по времени давно должны были быть на месте. Я же была уверенна, что идём правильно. Наша стоянка располагалась в устье ручья, и если бы мы перевалили водораздел где-то в другом месте, то всё-равно вышли бы к лагерю вниз по течению ручья.
Осталось идти по моим подсчётам совсем немного (я в уме всё время считала шаги «метраж»). И тут в небе стали вспыхивать сигнальные ракеты, но, по-моему, где-то в стороне. Рабочие стали орать, что нужно идти на сигналы, но я решила не отклоняться от своего пути, и мы вышли точно к лагерному костру. Метрах в ста от нашей стоянки на нас вышел начальник с геологом Виктором Кошеленко, которые пытались нас найти, лица у них были озабочены и немного испуганы. Ситуация была конечно тревожная, темнота, мороз. Если бы мы присели отдохнуть, то могли бы замёрзнуть, да и вообще могли бы встретить медведя. Когда холодно, главное не останавливаться, это я знала. У костра поинтересовалась, который час. Было уже больше 12-ти ночи. Что значит полная темнота, шли 5 км почти 7 часов.
Наутро стали эвакуироваться. Геологи: Ольга и я с рабочими должны были выходить пешком до железнодорожной станции Талдан, а начальник участка с геологом оставались ждать вездехода. До станции нужно было пройти 56 километров. Вдоль левого берега реки Уркан шла телефонная линия (телефонка), там была хорошая просека и дорожка, идти было комфортно. Но на левый берег ещё нужно было перебраться по льду. Река замёрзла недавно. Прочен ли лёд? Наш начальник, который нас провожал, решил переправиться первым. Он пополз по льду, на середине реки стал стрелять в лёд, проверяя его прочность. Вроде бы толщина льда была нормальная.
Стали переходить на другой берег по очереди. Как только один человек доходил до середины реки, следующий начинал движение от берега, для того, чтобы не было большой нагрузки на лёд. Переправившись, бодро начали движение вдоль телефонной линии. Пройдя 50 километров, очень устали, от нашей бодрости не осталось и следа. Вышли на дорогу, и к величайшей радости, нас подобрала леспромхозовская машина, последние 6 километров мы доехали с комфортом до станции Талдан.
В Талдане, продав тушёнку, купив билеты на поезд, вечером мы уехали до станции Тыгда. Автобус до Зеи шёл только утром. Промучившись, ночь на жёстких скамейках станционного вокзала часов в 5 утра мы с Ольгой встали у кассы, которая открывалась в 6. Незадолго до открытия в вокзал ввалилась орава мужиков-леспромхозников или строителей, которые подошли к кассе и заявили, что закупают все билеты на утренний рейс автобуса. А это значит, что нам голодным, уставшим до крайности, нужно будет ждать следующего обеденного рейса. Нервы не выдержали, вытащила пистолет и сказала: «Перестреляю всех, кто полезет к кассе вперёд меня». Слова подействовали. Один красномордый мужик восхищённо сказал: «Не трогайте её, сразу видно своя девчонка, сибирская». Про себя я подумала, что я не сибирская, а воронежская.
Вот так и закончился полевой сезон 1974 года.