Пленники Тулума

 

   





                Рощи пальм и заросли алоэ,
                Серебристо-матовый ручей,
                Небо, бесконечно голубое,
                Небо, золотое от лучей.

                И чего еще ты хочешь, сердце?
                Разве счастье сказка или ложь?
                Для чего ж соблазнам иноверца
                Ты себя покорно отдаешь.


                Н. Гумилев.



                Вступление.


        Индейцы шли неспеша и неслышно, мягко ступая по зеленому ковру из мха и травы, раздвигая на своем пути листья больших папоротников. Горстка людей терялась в зеленом, бесконечном море леса.  Они знали дорогу, свою цель,  поэтому бесстрашно продолжали идти, казалось не испытывая потребности, ни в отдыхе, ни в еде. Ицы были давно в пути. И понимали, что находятся сейчас на территории испанцев, где их могли схватить. А  хлопковые доспехи не спасут от выстрелов аркебуз или от удара крепкой стали. Сами индейцы вооружились копьями с кремневыми наконечниками и дротиками для метания - атлатлами. Теперь стоит поближе рассмотреть шедших. Все шестеро были индейцами с бронзовой кожей, чуть раскосыми глазами и черными, прямыми волосами, собранными на затылке в пучек.  Один из воинов выделялся ростом и держался прямее и увереннее остальных. Его копье оказалось длиннее и по всему этому можно сделать вывод, что он самое меньшее халач уиник, а по родословной своей альмехен. Седьмой путник вызвал бы больше удивления у зрителей, случайно увидевших эту процессию. Он не был индейцем. Хоть его кожа и загорела под лучами тропического солнца, но не настолько, чтобы сойти за бронзовую, как у его спутников. А черты лица указывали на то, что этот человек происходит из другой расы.
        Незнакомец обладал безупречным овалом лица, прямым носом  и тонкими губами. Длинные темные волосы, как и у индейцев, скреплялись на затылке ремешком. Серые глаза смотрели только вперед. Но это не значило, что белый мужчина шел, ничего не замечая. Он обратился в слух, не показывая этого, как индейцы. Многому он научился у них.
        Подобно ицам, белый был одет в доспехи из кожи тапира, а на ногах носил сандалии-подошвы  с ремешком до икр. Помимо копья и дротиков, странный чужеземец под доспехами прятал стальные кинжалы. А вот огнестрельное оружие пришлось оставить в Тулуме. Пороха в нем не осталось. И расчитывать на то, что кастильцы подарят ему аркебузу, не приходилось. От них скорее дождешься пули летящей.
        Путники вышли на открытую местность. И тут... Тут их поджидали кастильские всадники в кирасах. Испанец, стоявший во главе кавалькады, был молодым человеком с бородкой. Его черные волосы достигали ворота кирасы. Руки в перчатках сжимали поводья  нетерпеливо переступающий лошади. Сеньор оглядел индейцев.
        -Посланцы из Тулума? - спросил он.
        -Да, - ответил белый мужчина.
        -Ты Треввер? - продолжился допрос.
        -Да. А вы, кто?
        -Я Хуан Сальваторе, меня послал дон Густаво Оливарес, чтобы встретить посланников, как полагается.
        -Нам не нужен конвой, - сказал Треввер.
        -Дон Густаво заботится о вашей безопастности. А кто тут, сеньор Испалько, племянник алькальда в Тулуме?
        -Мой брат будет представлен совету, а не тебе, солдат.
        -Я слышал, что ты породнился с индейцами, - стал насмехаться Сальваторе, - и сколько бастардов у тебя в Тулуме?
        -У меня  жена одна, мерзавец! - вспылил Треввер, потянувшись за кинжалами.
        -Положите копья, - холодно велел Сальваторе индейцам, - и дротики.
        -Мы посланники, - попытался в последний раз спасти положение Треввер.
        -Мирным посланникам оружие ни к чему, - усмехнулся испанец, сделав своим солдатам знак рукой.
        Всадники взяли в кольцо пеших индейцев. Ицы уже знали  что такое лошадь, и что она не одно целое с человеком, как думалось им в начале. Но суеверный страх остался.
        Индейцы подняли копья, не желая с ними расставаться. Все поняли, что переговоров не будет. Да и до Мериды в качестве пленников не хотелось добираться...
        Был ли Хуан Сальваторе действительно послан доном Густаво  или это кастильцы решили повеселится от души, сейчас значения не имело.
        Сальваторе мрачно кивнул, как самому себе.
        -Пеняйте на себя, сеньоры. Не хотите мирно, будет силой...
        -Твой мир - зло!
        Выкрикнул кто-то из индейцев  и над головой испанца просвистел дротик.
        -Стреляйте! - приказал Сальваторе, - Отправьте дикарей в ад!
        Загремели выстрелы. Индейцы один за другим падали на траву, выпуская копья.
        Треввер, стоявший одним из первых  успел нагнулся и резко бросится  под ноги коню капитана кастильцев. С другой стороны оказался рослый воин, который последовал за своим белым другом. Сальваторе натянул поводья, чтобы конь встал на дыбы, сбив смельчаков. Но почувствовал, как его тянут с седла вниз, угрожая проткнуть стальным клинком.
        -Стойте! - прокричал Ален Треввер испанцам с аркебузами, - Или я убью вашего капитана!
        Шпага Сальваторе оказалась у Испалько. А сам Хуан в руках  пленников, с приставленным к шее ножом, и не из обсидиана, а из кастильской стали.
        Дым от выстрелов рассеялся, оставляя на поляне тела индейцев. Все пятеро полегли  и Тревверу было больно думать, что погибли они словно скот на бойне. Ицев послали на смерть. Но разве сотнями не погибают они в войнах? Нет, здесь другое... Жрец Тулума предупреждал.
        -Мы отойдем с сеньором капитаном  до тех деревьев, - сказал Треввер, - и коня его заберем.
        -Я догоню тебя, - сказал Сальваторе, - и одену в кандалы, вор!
        -Ты подлый обманщик, не вырывайся, а то воткну нож по самую рукоятку. А если останешься жив, скажи тому, кто послал тебя, что Тулум не склонится перед испанским игом. С теми, кто не держит слова, не стоит договариваться!
        Испалько несмело протянул руку к поводьям коня. Животное попятилось. Сальваторе улыбнулся.
        -Чему ты смеешься, испанский дьявол?
        -Из дона Испалько получился бы хороший наездник, если бы он не боялся лошадей.
        Индеец гневно сверкнул глазами  и резко вытянув руку, схватил поводья.
        Испанцам потребовалось время, чтобы зарядить аркебузы. Индеец и Треввер с пленником отошли уже на опушку леса. Испалько вскочил в седло и с первой попытки у него получилось, как будто он уже делал это не раз. Треввер отпустил безоружного пленника и  вскочил в седло, позади Испалько.
        -Я посажу тебя на цепь в подвале, - пообещал на прощанье Хуан.
        -Сначало догони, кастилец.
        И всадники бросились спасать свои жизни.
        Испанцы вооруженные арбалетами кинулись за ними. Оставшийся без коня, Сальваторе смотрел, как его люди уходят в погоню.
        -Сеньор, - остановился перед ним один солдат.
        -Уарте...
        -Садитесь в седло позади меня.
        Сальваторе вскочил на лошадь. Уарте ударил шпорами  и лошадь с двойной ношей бросилась в перд. На поляне остались тела индейцев, как следствие подлого вероломства. И это было не последнее "деяние" кастильцев.



                1

                На столе лежало письмо из Кастилии.
        Дон Густаво курил сигару. Сеньор был задумчив. Можно подумать, что это письмо дало пищу для размышлений. Но нет, его содержание сеньор знал уже несколько месяцев. И в своё время оно развлекло его,  а потом появились некоторые заботы.
        Еще на столе из красного дерева, стоял бокал с вином 1545 года (вино пятилетней выдержки). Дон Густаво почти не притронулся к нему. Докурив сигару он вышел из кабинета, взяв со спинки стула свой камзол.
        Густаво Оливаресу было сорок девять. В Новый свет он прибыл, когда только была основана Мерида, восемь лет назад. С тех пор конкистадор преуспел. Он входил в состав совета сеньоров и был одним из тех, кому поручили схватить индейцев. Одним словом, на него возложили миссию "Очищения Тулума от ереси скверны". Трудно не беспокоится в таком случае о провале своих планов и не дорожить своим положением. Тут ни вино, ни кусок жаркого, не помогли бы. Но разве ж можно потерять покой и сон, из-за каких-то дикарей?
        Однако, несмотря на видимую покорность, ицы дольше всех сохраняли свой непокорный дух. Как вулкан, который мог проснутся в любой момент и через много лет, не теряя своей ярости. Если верить местным россказням, то, какой-то их пророк, предупредил, будто придет сильнейший  и  "В тот день гибель, всему что существует на лике земли".
        Дон Густаво был статен и крепок телом. В его черных волосах пробивалась седина. Он носил бороду и усы, которые то же были посеребрены инеем старости. Загорелое лицо казалось открытым и располагало к себе. Черты лица приятными, а нос слегка крупноватым. Серые глаза под прямыми бровями смотрели цепко и внимательно, не вызывая однако, неприятного чувства. Сеньор Оливарес знал, как себя везти с разными людьми, будь-то идальго или крестьянин, которого можно выгодно использовать.
        Оставленное им письмо в кабинете было от брата. И вот с таким содержанием: " Твои стремления Густаво сбылись. Я рад за тебя. Богатство и положение в Новом свете, обеспечат тебе и здесь, если захочешь вернутся, почетную и не бедную старость. Многие из наших соотечественников возвращаются на кораблях набитых золотом. Возможно я преувеличиваю. Но старик Понсе де Леон вернулся в Кастилию, чтобы прожить остаток своих дней на родной земле. Сырость и москиты снились ему в кошмарах. И он прожил, сколько ему было отмерено, оставив, как ты знаешь, наследником своих богатств в Новом свете, своего сына Фердинанда. Поговаривают, что он незаконнорожденный и к тому же, индеец, поэтому старик не взял его в Кастилию. Но я не о смерти, а о жизни...
        Желаю тебе, брат, долгих лет и ты конечно не откажешь мне в одном желании. Ты знаешь я мечтал о сыне, но у меня двое детей... Старший Кристоф думаю скоро возьмется за ум и станет прежде всё взвешивать, а потом делать. Но не это меня беспокоит. Мое второе дитя вбило себе в голову, что найдет счастье за морем. Когда об этом было объявлено, мы не хотели его отпускать. Но удержать не в силах. Ему грезятся заморские страны и он готов пробраться юнгой на судно. Дитя Оливаресов и юнгой... Дорогой брат, прими мое ненаглядное сокровище у себя, я вручаю его тебе. Устрой эту юную судьбу. Я помню, ты мечтал о дочери, но не сложилось... Провидение не предсказуемо. Кто знает, если он все увидит своими глазами, а не доверяясь трудам преподобного Лас-Касаса, то может скорее вернется. Не теряем надежды увидеться и с тобой. Да смилуется над нами Господь. Прощай брат."
        Итак, Фидерико Оливарес присылает своего сына. В этом не было ничего удивительного. Многие встречают в Новом свете родственников из Кастилии, оделяя их добром, определяя на доходное место. В Испании всё занято.
        Дон Густаво уже послал за племянником и ждал его с минуты на минуту. Но это событие закрыли собой иные заботы...
        В просторной зале первого этажа, где пол был выложен плитами, под мозаику, а большую стену из грубого толстого камня украшал гобелен с видом старинного замка из далекой родины на скалистом берегу, стоял длинный стол. И служанки накрывали его, расставляя блюда. Дон Густаво заглянул в комнату удовлетворится, что все приготовления идут как надо. Из кухни доносились пряные ароматы. Во дворе стояли бочки с винами, которые вынули из подвала, и сегодня они будут открыты. Остановившись у подножия лестницы, дон Густаво поманил к себе служанку, которая несла наверх кувшин с водой.
        Её первая юность прошла, но до старости было далеко. Черные волосы не тронула еще седина, толстая коса вилась вокруг головы и была заколота простым гребнем. Скромное платье облегало довольно стройную фигуру, а легкая походка могла увлеч кавалеров. Лицо дышало здоровьем и привлекательностью, как у деревенских девушек на выданье, еще не обремененных заботами о семье и муже. Полные губы, имели яркий цвет от природы, как вишни, в сравнении поэта. А черные глаза могли пленять не одно сердце, будь-то юнец или мужчина. Эта яркая женщина работала служанкой. Но появившись в доме Оливареса сравнительно недавно, сумела стать по хозяйству главной.
        Остановившись на нижней ступеньке, она  посмотрела на хозяина, прижимая кувшин к левому боку.
        -Комната для молодого господина готова? - спросил дон Густаво.
        -Да, сеньор, - ответила служанка, - всё готово.
        -Отлично, я доволен тобой, Сельвина.
        Служанка улыбнулась, показав ровные белые зубы.
        -Мне честь служить в этом доме. Я могу идти? Ваш племянник прибудет с минуты на минуту.
        -Иди...
        Сельвина стала подниматься, плавно покачивая бедрами, свободной рукой придерживая подол платья. Нет ничего удивительного, что сеньор провожал ее взглядом. Он с первого взгляда заметил, как Сельвина привлекательна. А ей было за тридцать и она была одна одинешенька на белом свете.
        -Сеньор... сеньор!..
        Дон Густаво отвлекся.
        -Что, тебе?
        Слуга сжимая в руке шейный платок, выпрямился.
        -Приехали...
        -Кто? Хуан привез пленников?..
        -Нет, ваш племянник, сеньор.
        -Чтоб тебя, никогда толком не докладываешь!
        -Виноват...
        Входная дверь открылась и первым вошел юноша в шелковом берете, за ним, полный сеньор с белым лицом, Сандино последним переступил порог. Юноша легким шагом направился к дону Густаво.                -Вы мой дядя, дон Густаво Оливарес?
        -А вы, мой племянник?
        -Вижу, вид мой разочаровал вас, попробую исправится...
        Тонкая рука поднялась над головой и сняла берет. Длинные волосы покрывалом легли на плечи странного юноши. Он поправил челку и улыбнулся.
        -Девка, - сказал дон Густаво, - откуда?
        -Из дома. Я переплыла океан, чтобы встретится с вами, а вы не хотите даже поприветствовать меня?
        -Но ты должна быть юношей... что я говорю.
        -Да. Отец хотел сына, а получилась я, - сказала девушка.
        -Пологаю, это очень разочаровало его.
        -Он же писал вам, что вместо двоих сыновей у него сын и дочь.
        -Нет, не писал. Фидерико большой оригинал, - усмехнулся сеньор Оливарес, - а это театральное появление и склонность к розыгрышам у тебя от него.
        -Вы разочарованы?
        -Ничуть. В отличии от твоего отца, я мечтал о дочери... как же тебя зовут, "племянник"?
        -Кора.      
        -Замечательно. Я принимаю твою судьбу в свои руки. Сандино, принеси вещи сеньориты.
        -Хорошо, сеньор.
        Сандино вышел, исполнять приказание господина.
        -Дядя, а это моя подруга, - указала Кора на молча стоявшего сеньора с белым лицом.
        -Изабелла Родригез, - представилась девушка, не снимая берета с пером.
        Но дон Густаво и так видел, что это белокожее создание с небольшим румянцем и серо-зелеными глазами (что почти не встречалось среди кастильцев), женского пола. Под одеждой угадывались большие формы. У сеньориты Родригез были светло-русые брови, длинные ресницы, чуть темней, и можно было догадаться, что волосы под беретом светлые, как лен.
        -Две девушки у меня в доме, - сказал сеньор Оливарес, - я найду вам дуэнью, пока нет жениха...
        -Дядя...
        -Разве не за этим тебя прислали сюда родные? А что, при дворе не нашлось кандидатов?
        -Я не бываю при дворе, - чуть обиженно сказала Кора глядя, как вносят два сундука из кареты, - все же, вы нам не рады.
        -К сюрпризам я привык, но Фидерико мог бы и сказать... теперь, Сельвина...
        Служанка спускалась держа на сгибе локтя салфетки.
        -Вот ваша дуэнья, - сказал дон Густаво девушкам.
        Быстрый взгляд Сельвины прошелся по лицу и распущенным волосам Коры, отметив за ее спиной переодетую блондинку.
        -Сельвина, с этого дня ты будешь служанкой и компаньонкой этим сеньоритам. Вот это моя племянница Кора.
        -Да, сеньор. Но комнату приготовили для молодого сеньора...
        -Приготовьте другую. Сейчас проводи сеньорит, пусть переоденутся к ужину. Я хотел представить своего племянника совету, но лицезреть они будут племянницу.
        -Прошу прощения за отца, - еще раз извинилась Кора, - но он сказал, что девушке вы будите больше рады, чем юноше. Я не доставлю вам хлопот и постараюсь слушаться, как самого близкого человека.
        -У Фидерико мудрость старого лиса, - усмехнулся сеньор Оливарес.
        -Отец велел передать вам это.
        Кора сняла с груди медальон. При виде которого, рука дона Густаво, взявшая эту вещицу, дрогнула, хотя лицо осталось невозмутимым. Сеньор Оливарес не стал открывать медальон, он только сжал его и сказал.
        -Идите, сеньориты, буду ждать вас к ужину.
        Девушки пошли за Сельвиной.
        Дон Густаво разжал руку и посмотрел на медальон, золотая цепочка свисала с ладони. На крышечки была выгравирована буква «Б» с вензелями. Теперь, без посторонних свидетелей, сеньор Оливарес открыл медальон. В нем лежал локон черных, как смоль волос. Та, что оставила его, давно покинула сей мир. И горечь от потери, миновала. За морем это переносить легче. Но носить медальон - только вызывать духов прошлого.
        Дон Густаво огляделся. Сандино и еще двое слуг находились недалеко, рядом на полу, стояли сундуки.
        -Несите в комнату сеньорит, - приказал сеньор Оливарес, - чего стоите.
        Слуги подхватили сундуки и понесли наверх.
        -Сандино, как только прибудет Хуан, немедля приходи ко мне.
        -Да, сеньор.
        Дон Густаво пошел к себе в кабинет, выкурить трубку и спрятать медальон в ящик стола. Письмо брата легло туда же. Заняв свое кресло дон Густаво взял бокал с вином.
        -Осталось выпить за успех Хуана в поимке индейцев, - сказал он себе, - что ж, пью за удачу. Она всегда была со мной, с тех пор, как я покинул Кастилию.
        И сеньор стал пить вино, смакуя и получая удовольствия,  от сознания того, что немногие могут позволить себе, так жить.
        А молодые сеньориты с Сельвиной вошли в комнату. Слуги внесли за ними сундуки.
        -Сейчас вам готовят другие комнаты, - сказала Сельвина, - а пока, здесь вы отдохнете и переоденетесь. Я помогу умыться с дороги и привезти себя в порядок.
        -Как тебя зовут? - спросила Кора.
        -Сельвина, сеньорита, - с поклоном ответила служанка, - ваша покорная слуга.
        -Нянюшка, - усмехнулась девушка, - мы выросли из этого возраста.
        -Молодая девушка...
        -Довольно! Корсетов я не ношу, чтобы их застегивала служанка...
        -Сеньорита...
        -Вынь платья из сундуков, нужно выбрать, которое одеть к ужину. А сколько сеньоров будет приглашено?
        -Несколько. Все они входят в совет, - сказала Сельвина открывая сундук, - один из них молодой и очень богатый, дон Фердинанд.
        -Он красив?
        Блондинка рассмеялась снимая берет и садясь на край кровати. Светлые волосы мягкими волнами легли ей на плечи.
        -Уже ищешь жениха?
        -Я должна знать, кого принимать в доме, - с легким  вызовом в голосе сказала Кора.
        -А красота тебе их зачем?
        -Мне придется видеть их часто...
        -Но не так часто, как будущего супруга.
        Кора смотрела на подругу и подумала, не обидеться ли.
        -Ты говоришь иногда не очень приятные вещи. Но от подруги я согласна выслушать небольшое примечание...
        -Избавь меня от твоих высказываний. Я клад, а не подруга.
        -Верно. И такого клада, здесь еще не было. Повезет тому конкистадору, который откроет тебя.
        Девушки переглянулись и рассмеялись.
        Сельвина раскладывала платья на кровати, положив гребни и шкатулку с украшениями на стол. Она была старательна и молчалива, приглядываясь к новой хозяйке.
        Кора Оливарес оказалась хорошенькой, стройной девушкой, невысокого роста с маленькими ногами и миниатюрными руками. У девушки были длинные прямые волосы каштанового цвета и черные брови.  В выразительных карих глазах обрамленных черными ресницами,  сейчас читалась усталось длинного пути и легкий укор. Девушка шутила и смеялась, но могла вдруг о чем-то задуматься и умолкнуть. Собеседнику ничего не стоило вернуть ее из дум, но что-то печальное задумчивое, оставалось в ней.
        Сельвина помогла девушкам одеться к званному ужину и сделала Коре прическу. Увидев себя в маленьком венецианском зеркале, девушка осталась довольной. Она закружилась по комнате.
        -Сядь же наконец, у меня от твоих танцев в глазах рябит, - сказала Белла, - Ты сегодня, как будто, чего-то ждешь.
        -О, да, - Кора села рядом, - я чувствую перемены.
        -Приплыть на другой конец света, это к переменам.
        -Белла, я наконец здесь, - Кора смотрела, как Сельвина колдует над прической Изабеллы, - и ничего не боюсь. И индейцев...
        -Это правильно, - сказала Сельвина, - их не надо боятся, они такие же люди и в чем-то лучше кастильцев. Они не ссылают своих дочерей в монастырь... У них государственные чины воздают по заслугам, а не по содержанию сундуков с золотом.
        -Лас-Касас прав, - сказала Кора.
        -В жилах одного из гостей с которым вы обедаете сегодня, течет индейская кровь, - продолжала Сельвина укладывая светлые локоны Беллы.
        -Кто он?
        -Фердинанд Понсе де Леон.  Знатный сеньор и очень богатый.
        -Это ты уже говорила, - с досадой ответила Кора.
        -Кандидат в женихи...
        -Не забывайся, Сельвина!
        В дверь постучали.
        Сельвина уже закончила прическу и открыла дверь.
        - Дон Густаво просит сеньорит спустится вниз, гости прибыли, - сказал слуга оставаясь за порогом комнаты.
        -Сеньориты сейчас будут, - сказала Сельвина.
        Она еще раз оглядела девушек, как дела своих рук.
        -Сельвина, - с угрозой в голосе сказала Кора, - ты ведешь себя слишком...
        -Я ваша дуэнья и отвечаю за ваш вид, если воспитанием занятся поздно...
        -Сельвина!..
        -Мне больше лет, чем вам. И если будите прислушиваться к моим словам, то добьетесь, если не счастья, то хорошего мужа и положения в Новом свете. Я знаю несколько достойных молодых сеньоров. Если дон Густаво станет рассматривать вашего кандидата со своей точки зрения, то я со своей. И поверьте, женское мнение в этом случае будет верней. Я всего лиш служанка и многое повидала. Поэтому хорошо зная мужчин, буду очень полезной. Но вам решать, сеньориты.
        -Ты странная дуэнья, - ответила Кора, - но в чем-то права. Мне понадобятся твои советы.
        Сельвина поклонилась, опустив глаза к полу.
        Белла и Кора пошли за посланным за ними слугой.
        В большой зале за столом, сидело пятеро сеньоров. Их возраст и богатство сказывались во внешности и манерах. Им было за тридцать, самому старшему пятьдесят. Его борода почти вся покрылась сединой, а лицо  шрамами. Из под выцветших бровей сверкали глаза в которых полыхала неугасимая энергия, несгибаемая сталь.
        Рядом с ним сидел сеньор со смуглой кожей. Он был без ус и не носил бороды, как его кастильские сотрапезники. Несмотря на правильность черт его лицо казалось грубоватым, словно в нем смешались две рассы. Черные волосы достигали ворота камзола, глаза смотрели безразлично и да же холодно. Вид его в целом, как будто выказывал, что он есть центр вселенной и все люди к его услугам.
        Коре он не понравился с первого взгляда.
        Дон Густаво тем временем встал со своего места, во главе стола.
        -Сеньоры, позвольте представить вам мою племянницу, Кору Оливарес и ее подругу, Изабеллу Родригез.
        Девушек подвели к столу и отодвинув стулья, слуга удалился. Кора оказалась соседкой молодого, холодного идальго.
        -Не знал, что у вас такая очаровательная родственница, - сказал пожилой сеньор, - мы ожидали молодого человека. Произошло чудо, юноша обратился в девушку.
        -Уверяю вас, здесь нет никакого колдовства, дон Аугусто, это не заинтересует святых отцов, - усмехнулся хозяин дома, - Кора родилась такой и я рад ее прибытию.
        -Позвольте поднять бокал за вашу племянницу, - сказал молодой человек, - ее присутствие озарило нас своим неземным светом.
        -Благодарю, дон Фердинанд, - улыбнулся сеньор Оливарес, - вы, так учтивы.
        Говоря это он посмотрел на Кору.
        -Но наши подарки не подходят девушке, - сказал дон Аугусто, опустив бокал на стол, - я привез шпагу в прекрасных ножнах с изумрудами.
        -Жаль, что в пансионе нас не учили фехтованию, - сказал Кора.
        -Вы были бы прекрасной ученицей, - сказал дон Фердинанд.
        -Женщине это не надо, - сказал дон Аугусто, - я увезу этот подарок и привезу вам, прекрасное ожерелье, которое украсит и без того, ваш, светлый лик.
        -А что, вы, приготовили Коре? - спросил дон Густаво сеньора Понсе де Леона.
        -Коня.
        -Коня?
        -Уверяю вас, что этим подарком я смогу воспользоваться! - поспешила заверить Кора.
        Сеньор Оливарес сново улыбнулся такой поспешности. По его мнению все шло к тому, что ему нужно. Не планировал, а сложил на месте, как мозаику, уже придуманную кем-то. Залу пересек взволнованный Сандино. Слуга встал за стулом сеньора и наклонившись ближе, прошептал.
        -Дон Густаво, Хуан прибыл...
        Сеньор Оливарес поспешно встал.
        -Сеньоры, вернулся Сальваторе!
        -Наконец-то! - раздалось за столом.
        -Ваш Хуан не слишком-то, расторопен, - недовольным тоном заметил дон Аугусто, - и если он не выполнил...
        -Вынужден покинуть вас, чтобы убедится в обратном.
        -И нас убедить, - сказал дон Аугусто.
        -Тогда прошу пройти в кабинет, - сказал сеньор Оливарес, - А ты, Кора, иди к себе.
        Дон Фердинанд помог девушке встать из-за стола.
        -Благодарю, - она оперлась о его руку.
        -Я провожу вас.
        Сзади шла Белла, не скрывая улыбки.
        У подножия лестницы они остановились. Понсе де Леон отпустил руку девушки.
        -Вы не пойдете с остальными? - спросила Кора.
        -Нет. Я еду домой.
        Дон Фердинанд был выше девушки на голову. Его темные глаза потеряли выражение надменности и безразличии. Словно незрячий обрел зрение, но узревши, не обрадовался увиденному. Все же, в этом взгляде появилась глубина, где как в мутном зеркале, отразилось беспокойство, а может быть боязнь. Кора недоумевала. Теперь, Понсе де Леон походил на снятого с пьедестала идола, которого хотели разбить. Ей стало его жалко.
        -Мы еще увидим вас? - спросила девушка.
        -Да.
        Он поклонился и быстро зашагал к дверям. Видя этот поспешный уход, Кора то же заторопилась к себе, под насмешливый взгляд подруги.
        -Куда так бежишь, словно за тобой гонятся туземцы с копьями. Тебе ничего не грозит.
        -Верю тебе, - Кора поднялась наверх и перевела дух, - но если, кто нибуть еще скажет, что я должна присмотреться к этому претенденту в женихи, то я... я...
        -Что, проткнешь шпагой? Но ее тебе не подарили сегодня.
        -Нет, того я затопчу конем, которого мне сегодня подарили, - подчеркнула последнее Кора.
        -Какая кровожадность. Твой жених... прости... на половину индеец.
        -И что с того. Мне все равно, какой у человека цвет кожи. Главное, чтобы он был добр и справедлив, чего увы, не встретишь среди наших молодых людей. Белла, Фердинанд мне по душе, но как друг.
        -Вот это новость. Но он не из "наших молодых людей". Однако... - Изабелла слегка зевнула, прикрыв рот ладошкой, - я устала, день был тяжелым. Еще утром мы были на корабле, потом эти "смотрины"... мне хочется спать.
        Кора согласилась с ней. Сегодня они вступили на землю, проведя несколько месяцев на шатающейся палубе. Их приняли в этом доме, остальное можно отложить на завтра.
        Когда девушки готовились ко сну, ничего не зная о событии, опередившем их прибытие, и которое еще сыграет важную роль в их судьбе, сеньоры из совета во главе с доном Аугусто, не пожелали ждать в кабинете и вышли во двор.
        Ночь была темная. Слуги держали факела, освещая двор. Солдаты стояли полукругом. При приближении сеньоров они расступились образовав живой коридор. Сальваторе в запыленных сапогах, без плаща и с непокрытой головой, шагнул к дону Густаво, поклонившись.
        -Сеньор...
        -Где они? - не сдерживая нетерпения, спросил дон Оливарес.
        -Здесь, - сказал Хуан кивнув на то, что закрывали собой солдаты.
        В кругу испанцев были пленники. На земле лежал индеец. Он дышал и был еще жив, хлопковые доспехи окрасились кровью. Рядом над ним, на коленях, стоял человек. Его длинные волосы скрывали лицо. Но вот, он поднял голову, серые глаза блеснули ненавистью и гневом.
        -Это должно быть белый предатель, переметнувшийся к индейцам, - сказал кто-то из совета.
        -Да, переменивший веру. Проклятый язычник.
 Треввер встал на ноги.
        -Ваша вера во сто раз хуже, - сказал он на хорошим кастильском языке, - всё, что вы творите от имени Бога...
        -Молчать!
        Сальваторе ударил пленника  наотмашь по лицу. Треввер устоял, но почувствовал во рту соленый привкус.
        -Ну, сеньоры, - сказал дон Густаво, - один из главных мятежников у нас. Всё исполнено, как задумали.
        -Да, а кто тот индеец, что лежит? - спросил дон Диего.
        -Это Испалько, племянник алькальда Тулума, - ответил Сальваторе.
        -Он жив?
        -Да, сеньор. Его ранили, когда он пытался бежать.
        Треввер поднял связанные руки перед собой, словно моля.
        -Ишм Исапану нужна помощь...
        -Не учи, что нам делать!
        -Потише, Хуан, - сказал дон Густаво, - отведи гостя в новый "дом", а индейца... окажите помощь, пока возможно.
        -Хорошо, сеньор.
        -Совет, доволен вами, - сказал дон Аугусто, - пусть пленники будут у вас, как мы решили с самого начала. Но жизнь Испалько важна, ваш капитан перестарался.
        Сальваторе встревожился.
        -Проклятый индеец, чуть не угнал мою лошадь!
        Дон Аугусто снизошел до заговорившего и презрительно окинул его взглядом.
        -Значит вы, дон Густаво, переоценили вашего слугу. Всем известно, что индейцы боятся лошадей. А угнать её у кастильца, это что-то небывалое. Такой воин не заслуживает доверия, он насмешка над кастильцем...
        -Сеньор!..
        -Хуан... дон Аугусто, дело сделано. Можете не сомневаться, я сделаю остальное, в лучшем виде. А бранить своих людей, волен только я сам.
        Дон Аугусто и дон Густаво давно недолюбливали друг друга, но до ненависти не доходило. Первый был старше и спеси у него оказалось больше, по причине дворянского происхождения.
        Но как говорится, хозяева ругаются, на слугах это отзывается. Сальваторе попал под раздачу. Он стоял, затаив злость на надменного сеньора, зная, что сейчас ничем ответить ему нельзя. И еще больше негодуя от этого и от того, что его солдатам пришлось быть свидетелями  его унижения.
        -Тогда наказывайте нерадивых слуг во время, чтобы потом от них не было беды, не только вам, - холодно сказал дон Аугусто, - Сейчас же, убедившись, что всё сделано, я покидаю ваш дом.
        -И я, - сказал дон Диего.
        -И я.
        Все те, кто остались из совета, поспешили за главой.
        -Как вам угодно, - любезно ответил хозяин, - лошадей сеньорам. Солдаты проводят вас, для безопастности.
        Никто из совета не был против и только дон Аугусто всем своим видом, излучал презрение и надменность.
        Когда двор опустел и остался только один Сандино, освещая дорогу сеньору факелом, дон Густаво направился к дому, приговаривая сквозь зубы.
        -Чертовы прихвостни, прилипалы... Никто из них и слова ему не скажет. Все в рот смотрят. Чертов совет, одна видимость. Ну, погоди же! Однажды мое слово перевесит твоё. А я знаю, что делать с теми, кто так часто меняет свое мнение и вассальную верность!




                2



        Сельвина тихонько открыла дверь и вошла в комнату. Молодые сеньориты ещё спали. Дуэнья поставила поднос и отдернула шторы. Тут же, помещение наполнилось светом нового дня. Осталось отдернуть занавес, отделяющий спящих от солнечного света и этим разбудить девушек. Сельвина заколола края занавески, так, чтобы можно было видеть Кору.
        Комната для сеньорит уже готова и дуэнья должна была препроводить своих подопечных в более подходящие им апартаменты.
        Рассматривая удлиненной формы лицо девушки, её черные ресницы и разметавшиеся по подушке каштановые волосы, Сельвина невольно позавидовала девушке. Эта минутная слабость прошла быстро. Сама Сельвина не знала, что такое забота близких, любящих людей. Когда ей было столько лет, сколько сейчас Коре, она уже не жила дома. Отец избрал ей дорогу в монастырь...
        Ресницы Коры дрогнули и девушка открыла карие глаза.
        -Кто здесь?
        -Это я, сеньорита.
        -Сельвина? - Кора села, - Как ты вошла? Дверь была закрыта.
        -Открыта. Но боятся нечего, дом охраняется. Особенно этой ночью... Здесь было много солдат.
        -Зачем? Что случилось? - встревожилась девушка.
        Проснулась Белла.
        -У сеньоров из совета есть враги, их персоны драгоценны, особенно дона Аугусто, - в голосе Сельвины послышались насмешливые нотки.
        -Я успокоилась немного, узнав, что это не из-за нашего приезда. Но меня позабавила бы новость, если бы я узнала, что дону Аугусто не удалось довезти шпагу в драгоценных ножнах.
        -Ха-ха, тогда и обещанное ожерелье можешь не дождаться, - рассмеялась Изабелла.
        -Сеньор щедр на обещания, - тихо с таинственной неприязнью произнесла Сельвина, - Сеньориты, я принесла вам горячий шоколад, выпейте.
        Она поднесла чашки девушкам.
        -Индейский напиток.
        Девушки оценили его, каждая по своему. Потом Кора отдала пустую чашку.  Встав с кровати, подойдя к окну и распахивая его, она произнесла с удовольствием:
        -Как же хорошо! А скажи, Сельвина, правда, что Мерида построена на развалинах индейского поселка?
        -Да, - ответила дуэнья.
        -От них что нибудь осталось?
        -Хочешь найти развалины языческого храма? - сказал Белла, - Записи того священника плохо на тебя влияют. На месте твоего отца, я бы не давала их тебе читать.
        -Помоги мне одеться, Сельвина, - сказала Кора, игнорируя слова подруги.
        Когда девушки спустились в большой зал, там их уже ждали дон Густаво и  высокий молодой человек, с небольшой бородкой и приятным лицом.  Его черные волосы были слегка волнистыми, а  светло-серые глаза, выделялся на фоне темного загорелого лица.
        -Доброе утро, дядя, - приветствовала Кора дона Густаво.
        -Надеюсь, что доброе, а для тебя утро новой жизни. Я представляю тебе, Хуана Сальваторе. Он хороший человек. Теперь в его обязанность входит, показывать тебе всё, что ты захочешь и в особенности он будет сопровождать вас за пределами поместья.
        -Это честь для меня, - поклонился Хуан.
        Кора холодно кивнула. Такая церемонность в человеке, который будет следовать за ней повсюду, девушке не понравилась.
        -Я думала, ты сам покажешь мне поместье. Мы должны узнать друг друга поближе, дядя, иначе я буду чувствовать себя чужой и стесненной.
        Сеньор Оливарес улыбнулся. Простой человек по своей натуре, он не любил лицемерить и открытость девушки, пришлась ему по душе.
        -У нас будет еще время. Но сейчас мне надо навестить кое-кого...
        Кора вспомнила вчерашних сеньоров и дона Фердинанда.
        -Тогда не буду отвлекать тебя от дел, дядя.
        -Желаю приятно провести время.
        И дон Густаво оставил девушек в обществе Хуана, зная, что нет более надежного и преданного человека в округе, которому можно доверить племянницу. Предварительно решив, что Кора не должна знать о его делах и пленниках из Тулума. Возможно, когда нибудь она узнает об этом...
        Кора с легким высокомерием посмотрела на Хуана.
        -Если дядя дал мне гида, то может быть, он составил и план по которому мне надо знакомится с поместьем?
        -Нет, сеньорита, вам выбирать, с чего начать.
        -Тогда, я бы хотела пройти на конюшню.
        -Странный выбор.
        -Привыкайте, - с улыбкой сказала Белла.
        Хуан произвел на неё более приятное впечатление, чем на сеньориту Оливарес.
        По пути Кора не могла не вспомнить записи Лас-Касаса по которым составила своё мнение об индейцах и многом другом.
        -Монах? - припомнил Сальваторе известного в своих кругах борца за свободу туземцев.
        -Вы знаете его? - оживленно спросила Кора.
        -Нет. Но слышал, что дикарей он жалует больше, чем своих соотечественников.
        Девушка хотела возразить, но подруга решила, что не выдержит ещё одной истории об обычаях и нравах коренных обитателей Индии. 
        -Довольно, Кора, лучше чем спорить, пойдем прогуляемся и ты всё увидишь своими глазами.
        Не было лучшего довода и Хуан повёл девушек, куда они просили.
        А тем временем дон Густаво вручил своему верному Сандино, послание на имя сеньора Понсе де Леона. Выйдя из кабинета хозяина, молодой Сандино встретил Сельвину. Приятная улыбка осветила довольно простые черты лица посыльного. Как всякий мужчина, он не проч был между делом, пофлиртовать.
        -Ты бросила свою подопечную, чтобы побыть несколько минут со мной?
        -Может быть, но сеньорита выехала на прогулку и я свободна.
        -А я занят, - с легкой грустью сказал Сандино, - мне надо доставить письмо сеньора.
        -О, послание... милый Сандино, необходимость заставляет меня прибегнуть к твоей помощи, - на лице Сельвины читалось смущение.
        -Опять, - молодой человек нахмурил брови, - я скоро буду ревновать к твоему племяннику. Ну, так и быть. Но потом я потребую плату за доставку писем...
        Он резко шагнул к Сельвине и заключил молодую женщину в объятия. Она не стала отпираться, но когда его губы готовы были коснутся ее губ, раздался сердитый голос.
        -Ты еще здесь!
        Дон Густаво смотрел на них с порога своего кабинета, приоткрыв дверь. Сельвина отпрянула от слуги, как от ядовитой змеи. У Сандино был вид юнца, застигнутого за первым свиданием.
        -За дверью моего кабинета, - зло сказал дон Оливарес, - марш на конюшню... а ты Сельвина... я был лучшего мнения о тебе.
        -Сеньор...
        Сандино бросил на неё понимающий и сочувствующий взгляд и поспешил уйти.
        -Мою Кору не должны окружать такие служанки, - едко продолжал дон Густаво.
        Сельвина хотела бросится к его ногам, но он остановил её.
        -Зайди в кабинет, - неожиданно приказал дон Густаво.
        Сельвина перешагнула порог и дверь за её спиной с грохотом захлопнулась, сильной рукой сеньора Оливареса. Хозяин встал совсем близко, устремив на неё взгляд в котором было презрение и кое-что ещё.
        -Ну... - сказал он.
        Сельвина упала к его ногам.
        -Сеньор, - дрожащим голосом начала служанка, - между нами ничего не было. Сандино оказал мне услугу, один раз.
        -В чём же она заключалась?
        -Простите меня дон Густаво, за то, что я, скрыла от вас свою историю...
        -Я готов выслушать её сейчас.
        Он позволил себе любоваться вырезом платья на её груди. А когда она подняла глаза с мольбой к нему, отступил к столу, где в графине стояло вино. Медленно сеньор Оливарес налил себе в бокал и устроился в кресле.
        -Я слушаю твою историю внимательно.
        Не поднимаясь с колен, Сельвина откинула со лба прядь волос и устремив на дона Густаво черные очи начала свою повесть.
        -Пусть будет известно моему сеньору, что я принадлежу к дворянскому роду. Когда я лежала в колыбели, моей руки просили для одного дона, который был на много лет меня старше. И такие браки заключаются. На мое счастье, взрослея, мы прониклись друг к другу любовью. Мой жених был красив и богат, но любовь не смогла удержать его. Он погиб от удара шпаги одного сеньора, приревновавшего моего неверного к своей жене. Когда это горе обрушилось на меня, я ждала ребёнка. Узнав, что ребёнок будет внебрачным отец разозлился и объявил, что мне одна дорога, в монастырь. Думаю, это от того, что мой жених умер, не успев мне ничего оставить, ни титула, ни денег. А отец расчитывал за счёт нашего брака поправить положение семьи. Теперь, когда я стала не нужна, семья моего жениха то же отказалась принять меня с малышом на руках. Отец объявил, что после рождения ребенка я должна уйти в монастырь. Эти месяцы были для меня сущим адом. Но вот, родственники убитого жениха решились взять ребенка себе, хоть до этого и не признавали его. Когда я родила, мне объявили родительскую волю. Отцу заплатили за его внука и за то, чтобы он забыл о нём. Моё горе-горе матери. Не оправившись после родов, я ещё долго не вставала. Моя матушка сама сидела у моего ложа, она боялась своего мужа, но любила свою дочь. Только благодаря надежде, увидеть сына, мне удалось справится со всеми напастями, но монастырь встал преградой на моем пути. И я сбежала из родительского дома. Я сильная, дон Густаво, и верна тем, кого люблю. Тирания отца не давала мне жить. Теперь когда я была свободна, даже бедность, не пугала меня. Я нанялась служанкой... Да, сеньорита стала прислуживать. Я подружилась с прислугой из дома где воспитывался мой сын, чтобы знать о нем все. Прошло несколько лет и я узнала, что его отправляют в Новую Кастилию. Туда, где стоит жара, где льются реки крови и золото лежит на поверхности земли или надо его только, выменять у дикарей на стеклянные бусы. Несмотря не несчастья, выпавшие на мою долю, мне везло. Хозяева у которых я служила, то же отправились за счастьем, за море. Корабль, на котором мы плыли, потерпел крушение... Везение и счастье разные вещи. Везение застало меня в шлюпке среди спасенных. На берегу мне пришлось все начать сначала, искать дом, где бы я смогла прислуживать.
        -Ты нашла своего сына? - спросил дон Густаво, поигрывая полупустым бокалом.
        -Да. Он вырос с тех пор и стал молодым сеньором. Мы разговаривали. Я сказала, что его мать умерла и представилась его тетей.
        -Он поверил?
        -Я привела доказательства нашего родства.
        -А мне, ты не сможешь привести доказательства нашего родства и поверить тебе, сложнее.
        -Сеньор...
        Дон Густаво поставил бокал.
        -Подойди.
        Сельвина встала и медленно подошла к креслу.
        -Сядь, - был приказ.
        Рядом не было предложенного стула и служанка опустилась на пол, у ног сеньора. Он поддался вперед и подняв руку, коснулся лица Сельвины, потом его рука дотронулась до её шеи и опустилась ниже.
        -Ты знаешь, почему, остаёшься служить Коре.
        Это был не вопрос.
        Сельвина посмотрела снизу вверх и совсем рядом, увидела волевое, загорелое лицо в обрамлении бороды. Серые глаза отражающие все, что угодно, только не спокойствие. Рука его легла на её грудь под платьем.
        -Догадываюсь, сеньор, - тихо сказала служанка.
        -За годы, что ты перестала быть сеньорой, пора знать, а не догадываться о таких вещах.
        -Воля ваша.
        -Моя.
        Дон Густаво потянул Сельвину за руку и усадил к себе на колени. Его губы коснулись её обнаженной шеи.
        -А что с Сандино? - неожиданно спросил сеньор.
        -А что с ним не так? - удивилась Сельвина.
        -Ты не подойдешь к нему больше, ни на шаг, - резко бросил сеньор Оливарес.
        Еще больше удивленная, чем хотела показать, она попыталась встать с колен сеньора, но он не дал.
        -Или тебе опять, придется начинать все сначала, - зло объявил сеньор.
        -Я только просила Сандино, передать моему племянн... сыну письмо, - сказала Сельвина.
        -Найди другого посыльного.
        -Кого?
        -Хуана, например.
        -Капитана Сальваторе?
        -Сельвина, третий раз предупреждать не буду.
        -Вы так терпеливы и благородны.
        -Сельвина... выпей лучше вина.
        Дон Густаво наполнил бокал и подал молодой женщине, сидевшей у него на коленях. Сельвина отпила. Вино горячило не меньше чем мысль, что дон Густаво ревнует её к молодому слуге.




                ***    ***    ****


 
 
        Кора не была хорошей наездницей и не скрывала этого, тем более, что дамское седло не располагало к приятной прогулке. Капитан Сальваторе показал поместье и теперь они ехали по земле, прилегающей к дому.
        Стояла жара, а воздух был влажным. Платье с длинными рукавами и высоким закрытым воротом, давило и любование местными красотами отходило на задний план.
        Большая часть земли очищенная от леса была застроена постройками - главным  домом, конюшнями и другими строениями, менее интересными для романтически настроенной юной особы. Высокая каменная стена окружала поместье, а ворота из крепкого дерева казались надежными стражами для  его обитателей.
        Кора провела рукой по лбу, словно стирая капельки пота. Она ехала позади, замечая, что капитан старается держатся ближе к Изабелле и развлекает её беседой.
        -А скажите, капитан, - поддержала беседу сеньорита Родригез, - что это за мрачное здание, оно напоминает тюрьму.
        Сеньор Хуан посмотрел куда указывала девушка.
        -Когда-то, там держали провинившихся, но сейчас... это просто подвальное помещение. Надеюсь, сеньорита Оливарес, не выразит желание осмотреть его. Внутри темно и сыро.
        -Сырости мне и здесь хватает. Сейчас я хочу выехать за ворота.
        -Джунгли не место для сеньориты...
        -С вами или без вас, я уеду. Еще немного и за этими стенами с таким провожатым, я буду чувствовать себя пленницей.
        -Воля ваша. Моя обязанность оберегать вас, - капитан бросил взгляд на Беллу, которая сидела в седле с королевской грацией в отличее от Коры.
        В лучах солнца с легким румянцем на мраморных щеках и кольцами светлых волос на лбу и висках, остальная масса волос была заколота наверху и концы спускались на плечи, такой видел её Хуан, привыкший к смуглым индианкам, и тем краше для его глаз, оказалась блондинка.
        Белла слегка опустила длинные ресницы и улыбнулась. Даже невнимательная Кора заметила в поведении Сальваторе перемены. Девушка расправила плечи и направила коня к воротам. Изабелла поехала за ней, следом поскакал Хуан Сальваторе.
        -Открыть ворота, - приказал капитан, успев опередить Кору, - сеньориты выезжают на прогулку.
        -Я не нуждаюсь в глашатаях, сеньор, - бросила девушка через плечо, останавливаясь и ожидая, пока откроют тяжелые ворота, подбежавшие слуги.
        -А вы, сеньорита, не откажитесь иметь преданного глашатая, следующего за вами по всюду? - тихо спросил Хуан Изабеллу.
        -Только если, он будет знать меру и ограничится своими обязанностями, - ответила Белла.
        Кора засмеялась и пришпорила лошадь, проезжая под большой аркой.
        -Ну, погоди же, - тихо во след Изабелле прошептал капитан, - увидишь, как я отличаю обязанности от потех, - и бросился за девушками.



                ***    ***   ***

 
        Большой зал дома Диас Ордаса был построен в память о далекой Кастилии, с камином, которого никогда не топили. Мрачные стены покрывали гобелены и картины, а на полу у камина лежала шкура ягуара. Там же, стоял стул, похожий на трон, на котором сидел дон Аугусто, сняв шитый камзол. Около сеньора находился человек средних лет в простой одежде. Его волосы были коротко подстрижены, бороды и усов он не носил, но в правом ухе красовалась серьга, судя по цвету, как будто из благородного металла. Больше ничего примечательного в этом человеке не было.
        -Я вызвал тебя, Саад, - сказал дон Аугусто, - потому, что ты, всегда оправдывал мое ожидание.
        -Да, сеньор.
        -Я хорошо плачу.
        -Знаю, сеньор. Что нужно сделать?
        -Мне неугоден один человек.
        -Не в первый раз. Убить его? - глаза Саада радостно сверкнули.
        -Да, но чтобы всё...
        -Обижаете, сеньор, я знаю свое дело. Кто этот человек и сколько дадите?
        -Это Понсе де Леон, бастард...
        -Богатый дон.
        -Я богаче и могущественнее. Пятьсот золотых сейчас и потом.
        Саад протянул руку за деньгами. Только он схватил их, как послышались шаги и бряцанье шпор.
        -Убей, - шопотом повторил старый Диас Ордас, - А сейчас уходи, идет мой внук, он недолюбливает таких, как ты.
        Саад растянул губы в улыбке и поклонившись, тихо пошел к выходу, скрываясь из вида дона Аугусто. Не видя, что творится снаружи, Диас Ордас услышал голос Саада :" День добрый, дон Карлос". В ответ была тишина и опять звук шагов, удаляющегося Саада и звон шпор, приближающего дона Карлоса.
        В зал вошел человек в черном. В черном камзоле и черной короткой накидке. Он был статен и пригож лицом. На голове дона Карлоса была шляпа с пером.
        Пришедший остановился у порога.
        -Что делает здесь этот мерзавец? - спросил он у сидевшего в кресле старика, - Вы опять прибегаете к услугам пирата?
        -Несмотря на недостатки, не нравящиеся тебе от него есть польза.
        -Какую опять интригу вы затеваете?
        -Чтобы я не делал, всё на благо семье. А ты, что делаешь? Что это за маскарад, опять тайное свидание с сеньоритой в патио? Вспомни, чем кончаются подобные истории.
        Будь в зале светлее, дон Аугусто увидел бы презрительную усмешку внука. Но старик не славился отменным зрение.
        -Не беспокойтесь, на этот раз, её не кому ревновать.
        -Что это значит? Карлос, куда ты?..
        Дон Аугусто сжал подлокотник стула-трона. Молодой человек соизволил остановится в пол оборота и поправив шляпу, сказал.
        -Так и быть. Чтобы успокоить любимого деда. Я еду к своему другу Фердинанду. Не хотите со мной?
        -Как всегда, - почти весело сказал Диас Ордас, - я не поеду к этому бастарду. Вчера на приеме у Оливареса я заметил кое-что. Возможно твой друг покончит с холостой жизнью.
        -Да? Незнал.
        -Ты еще многое от него узнаешь. На месте Понсе де Леона, я бы отказал тебе в посещенее дома, во избежание позора сеньоры.
        -Как грубо. Но индианки не в моем вкусе.
        -Она не индианка.
        -Тогда мне остается поздравить Фердинанда. Через поколение эта кровь станет чище и ваша ненависть исчезнет.
        -Думаешь я столько проживу? - почти с радостью возразил дон Аугусто.
        -Я всегда желал вам долгих лет, - поклонился дон Карлос и вышел из залы.
        -Да, я проживу дольше, чем потомки Понсе де Леона! - усмехнулся старик и с облегчением откинув голову на спинку стула, закрыл глаза.




                ***    ***  ***


        В лесу оказалось прохладнее и легче, несмотря на влажность и жужжание москитов.
        Приподнимая на пути низко склонившуюся ветку и нагибаясь в седле, Кора ехала вперед. Лес раскрывал свои объятия и чем дальше они углублялись в джунгли, тем мрачнее становился Сальваторе. Капельки росы блестели изумрудом на листьях, сохраняя влагу после недавнего дождя, который закончился незадолго, до приезда девушек в Новый свет.
        -Кора, остановись! - крикнула недовольная Изабелла.
        -Еще немного, - ответила подруга.
        -Куда же ты едешь? Мы здесь приманка для москитов, я хочу вернутся.
        -Потерпи.
        -Сеньор Хуан, - обратилась Белла за помощью к молчавшему капитану, - хоть вы ей скажите.
        -Нам надо вернутся.
        -Слышишь, Кора, что говорит сеньор Сальваторе, он боится...
        -Все боятся, когда есть, что терять. А я могу потерять вас, в случае нападения индейцев.
        -Но они, как будто, безобидны...
        -Это вы можете проверить на себе, когда окажитесь в плену.
        -Кора, вернись! - Белла пришпорила лошадь, бросаясь за упрямой подругой.
        Впереди показалась открытая местность на которой раскинулся городок или поселок. Но сейчас там никто не жил и судя по запустению уже давно. Лес забирал свое, отвоеванное когда-то у него людьми.  Многие дома обрушились, а  те которые уцелели, стояли потрескавшиеся, обвитые растениями. В середине поселка возвышалось здание на ступенчатой платформе. По фасаду ее проходила широкая лестница. С того места где Кора смотрела на городок, было видно, что к задней стене храма пристроено еще одно помещение.
        -Что это? - спросила Белла.
        -Город, - ответила Кора слезая с седла.
        -Ты же не собираешься идти туда?
        -А почему бы и нет?
        -Это опасно, - Сальваторе был уже рядом.
        -Там никого нет, - сказала Кора, - дома старые, они плохо сохранились, там никто не живёт.
        -Это как посмотреть.
        -В призраков я не верю.
        -Они верят в вас.
        -Капитан, мне надоели ваши наставления...
        -Залезайте в седло, сеньорита, быстро!
        На удивление и возмущение Коры, Сальваторе поднял аркебузу, устремив взгляд по верх головы девушки. Кора невольно поставила ногу в стремя. В зарослях кто-то был. Девушка быстро оказалась в седле и тронув поводья, отъехала за спину капитана.
        -Не стреляйте, сеньор капитан, - из зарослей вышел Понсе де Леон в сером камзоле с непокрытой головой.
        Его сапоги были без шпор, а вокруг головы повязана темная повязка. И что самое удивительное у бедра дворянина не висела шпага. Вместо нее, кинжал в дорогих ножнах. А в руках дон Фердинанд держал лук.
        Хуан Сальваторе осматривал его с легким презрением, опустив аркебузу.
        -Сеньор вышел на охоту?
        -Да, - с высокомерием сказал Понсе де Леон, шагнув к лошади Коры, - добрый день, сеньорита Оливарес.
        Девушка с улыбкой кивнула.
        Дон Фердинанд подошел совсем близко, его смуглая рука легла на поводья, конец которых держала девушка.
        Волосы Понсе де Леона блестели, как воронового крыло, а глаза, показавшиеся вначале Коре черными, оказались цвета шоколада.
        -Вы охотитесь один? - спросила сеньорита Оливарес, - И где ваша лошадь, дон Фердинанд?
        -Индейцу лошадь на охоте не нужна, - ответил Понсе де Леон.
        -Саму суть ничто не изменит, - тихо, но твердо произнес Сальваторе.
        Фердинанд бросил на него быстрый взгляд, которого Кора не успела прочитать, и сново завладел вниманием девушки. Она охотно поддалась его неожиданным чарам, так это его поведение отличалось от первой встречи на обеде.
        -Но как тогда, вы сможете проводить нас до поместья и навестить дядю, - сказала Кора.
        -Вы хотите этого?
        -Да.
        -Покоряюсь вашей воле.
        Он издал протяжный свист и как можно было ожидать, откуда-то из зеленого занавеса листвы, появился конь.
        -Буду рад сопровождать вас, сеньориты, - сказал учтиво Понсе де Леон, садясь в седло.
        -Благодарю вас, дон Фердинанд, - сказала Изабелла, - своим появлением, вы спасли нас от лазанья по этим развалинам. Как только Кора увидела вас, она позабыла о бо всем на свете.
        -Перестань, Белла, здесь не Мадрид, сеньор Понсе де Леон может не правильно понять твои слова, - сказала Кора.
        -Разве ваша подруга сказала не правду и я помешал вам? - спросил сеньор, пытливо всматриваясь в лицо своей неожиданно встреченной дамы.
        -Чтобы подтвердить титул "спасителя" вы будите меня сопровождать в моем следующим "походе". А эти двое, пусть остаются в поместье, не докучая мне своими недовольствами.
        Сказав так, Кора тронула поводья и направила коня в сторону дома. Дон Фердинанд последовал за ней.




                3



      
        -Охота вышла удачной, - тихо сказал Сальваторе, - дичь сама пошла в руки к охотнику.
        -Что вы сказали? - спросила Изабелла, направляясь из леса к дороге, ведущей в поместье, - Мне жаль, что Понсе де Леон вернется домой без трофея.
        -Его клетка не будет пустой.
        -Но я не видела у его седла ни клетки ни силка. Он выслеживал ягуара, по вашему?
        -Чудесную самочку, - неприятно улыбаясь, сказал капитан.
        -Сеньор Сальваторе, ваши намеки...
        -Интересно, как далеко может зайти бастард индеец с белой девушкой...
        -Сеньор!.. - возмущенно прикрикнула Изабелла.
        Они выехали на открытую местность. Уже на порядочном расстоянии, скакали от них два всадника. Кора и Фердинанд. Лошадь к лошади, эта пара едва не держалась за руки. Кора неуверенно сидела в седле, а Понсе де Леон был с конем одно целое.
        -Второй раз встречаю индейца наездника, - сказал Хуан наблюдая эту картину, - но надеюсь, первый больше никогда не сядет в седло.
        Чтобы не объяснять девушке смысл слов, сорвавшихся с языка Хуан поспешил к поместью.
        Белла не стала настаивать на разъяснении, она поняла, что у капитана есть секрет. Хуан Сальваторе был одновременно и загадочен и открыт. Нет людей только правильных и только злодеев... хотя в последнем можно еще сомневаться.
        Капитан красив и силен, как лев, сравнили бы в древности, но и жестокость, похоже была ему не чужда. Солдат, проводивший большую часть времени в сражениях. Но такое было время. Все дворяне умели обращаться с оружием. И Изабелле стало интересно, является ли Сальваторе дворянином. Она только знала, что он капитан. В поместье Оливаресов его слушались, как самого хозяина. Что он помошник дона Густаво и слуга его.
        Всадники пересекли открытую местность, когда Белла нагнала их у открывающихся ворот. Кора обернулась и улыбнулась подруге, какой-то особой улыбкой. Ее волосы слегка растрепались от езды, губы были, как всегда бледны, а вот глаза сверкали подобно звездам. Но не тем холодным светом недосягаемости, а теплым лучом солнца. И на щеках появился румянец. Кора уже проехала под аркой, за ней следовал Фердинанд. Белла ехала за ним, рассматривая спину и широкие плечи, облаченные в бархат камзола. Кабальеро не обернулся, да же если и почувствовал взгляд.
        Во дворе подбежали слуги, придержать лошадей сеньорит за уздечки. Слуга державший коня Коры был индейцем. Хуан Сальваторе соскочил с седла и оказавшись у коня Изабеллы, протянул к девушке руки.
        -Я помогу вам слезть сеньорита, прыгайте в мои объятия, светлая донна.
        -Вы не только надежный провожатый, но и приятный собеседник, - усмехнулась Белла, опуская поводья.
        -Я еще и воин, сеньорита.
        -Расскажите мне за обедом о своих бранных подвигах.
        -Я приглашен?
        -Телохранителя надо кормить, иначе он ослабнет, - и Белла слезла с коня, опираясь о руку капитана.
        Кора усмехнулась и увидела у своих стремян дона Фердинанда. Он молча предлагал ей свою помощь, которую она не стала отвергать.
        И обе дамы в сопровождении своих кавалеров вошли в дом.
        -Мы скоро спустимся, - сказала Кора, останавливаясь на ступеньке лестницы, обращаясь к обоим сеньорам.
        Дон Фердинанд коснулся ее руки своими губами.
        Подбежавший слуга принял от Понсе де Леона лук со стрелами, и Кора отправила его известить дядю о госте. Не обнаружив в спальне Сельвины, сеньорита Оливарес сама переоделась и сделала себе прическу.
        Большие окна залы были зашторены, слуги зажигали свечи и от этого света замок на гобелене казался, как настоящим. Его стены, выложенные из грубого камня, хотелось потрогать, ощутить под пальцами эту шероховатость и оказаться на том берегу, подняв голову, высматривая в небе чайку.
        Дон Густаво уже присоединился к Хуану и Понсе де Леону. Они беседовали о Тулуме.
        -Поверьте мне, - говорил Сальваторе, - этот непокорный город не продержится долго. Он как крепость, но с маленьким гарнизоном. Всего пятьсот человек, из них половина женщины.
        -Эти женщины, - с вызовом сказал дон Фердинанд, - не уступят воинам. В случае войны они возьмутся за оружие.
        -Война с женщинами, - презрительно ответил капитан, - дикари всегда вперед посылают своих жен.
        Глаза Понсе де Леона недобро блеснули, но губы только плотнее сомкнулись.
        -Ба, дон Фердинанд, вам то что за дело до проклятых ицев, вы же кастилец, - насмехался Сальваторе.
        -Капитан, - повысил голос дон Густаво, - не смейте в моем доме, указывать на происхождение моего гостя. Он знатный сеньор.
        Сальваторе своим видом показывал, что покоряется, но остается при своем мнении.
        Кто бы стерпел подобные вольности от простого капитана? Фердинанд был на половину кастилец и прекрасно знал, как к нему относятся сеньоры из совета. Деньги, признание отца, ничего не могло изменить его рождение и крови, текущей по жилам. Трудно быть индейцем, в кастильском камзоле и с дворянской шпагой у бедра. Ни ицы, ни испанцы, не принимали его за своего.
        Намеки и вольности Сальваторе воспринимались, как писк москита. Жужжит, но попадает в цель, если не отогнать.
        Густаво Оливарес хорошо понимал бастарда - богатого наследника, одного из немногих. А с тех пор, как приехала племянница, Оливарес прислал уже второе приглашение этому богатому наследнику.
        -В Тулуме мало людей, - сказал дон Густаво, - но не стоит забывать о той стойкости, которую они показывают нам, "захватчикам".
        -Стойкости, - презрительно бросил капитан, - они мрут, как мухи в рабстве, на работе, где требуется настоящая сила.
        -В кандалах, - заключил дон Густаво, - но за свою свободу ицы будут бороться до последнего. Сейчас не 1528 год, когда кастильцу можно было развернутся на этих землях.
        -Дикари разрозненны, у них нет верховного правителя, как в Мексике. Каудильо Кортесу больше повезло, - сказал Сальваторе, - ицы не хотят вести войну по правилам, они нападают, как хотят и где хотят, со спины. Строят ловушки.
        -Только терпение и хитрость позволят нам прибрать Тулум к своим рукам.
        -Ваше терпение помогает вам с предателем и его краснокожей собакой?..
        -Хуан, не здесь...
        Дон Густаво увидел, как в залу спускаются девушки. Мужчины встали. Неизвестно слышали ли Кора последнюю часть разговора.
        -Я вижу ты не плохо прогулялась, - сказал сеньор Оливарес Коре, - в прекрасном обществе дона Фердинанда.
        -Я наслаждалась его присутствием всего с четверть часа, - лукаво ответила Кора, - он охотился, а мы ему помешали.
        -Ради вас, готов бросить все и даже охоту, - галантно ответил Понсе де Леон.
        -Сильный поступок, для дворянина, - серьезно согласился дон Густаво, - ибо охота это святое. Ну, а я после охоты и свежего воздуха, предпочитаю хороший ужин и всех приглашаю к столу.
        Дон Фердинанд подал руку Коре. Изабелла приняла приглашение капитана. Дон Густаво довольно поглаживал бороду. Сегодняшний день принес немало хороших новостей. Глядя на то, как дон Фердинанд отодвигает стул для Коры и садится рядом, а девушка светла, как отблески алмаза, только что не краснеет, дон Густаво заключил о возникшем между молодыми людьми, теплом чувстве. Стоит еще раз посмотреть на них за обедом, а потом переговорить с Понсе де Леоном. Это не спешка, это жизнь в которой все надо делать с выгодой. А сеньор Оливарес видел выгоду брака племянницы с доном Фердинандом. Не ведали о ней сами виновники его надежд.
        Как полагается Понсе де Леон ухаживал за соседкой по столу, то же делал и капитан, оказывая знаки внимания Изабелле. В зале царила идиллия и гармония человеческих взаимо отношений. Изабелла поддразнивала Сальваторе, Кора принялась расспрашивать Фердинанда о заброшенном городе. При чем оба ели мало, налегая на вино. Наоборот, ни жара, ни разговоры не портили аппетита Сальваторе, телохранитель набирался сил, чтобы не ослабеть.
        После обеда все прошли в сад, который девушки еще не видели. Он находился в дальнем конце поместья за забором, чуть ниже стены, окружающей само поместье. Слуга открыл высокую дверь и сеньориты вошли в сад, как в уголок живительной прохлады и уверенного спокойствия, что здесь им ничего не грозит. Выложенная округлыми плоскими камнями дорожка вела между больших роз и мимоз к мраморному диванчику под мангровым деревом. Слуга шедший позади с бархатными подушечками, положил их на твердое сиденье и с поклоном отошел в сторону, в случае надобности господам.
        Хуан и Фердинанд встали около своих дам. Дон Густаво расположенный наблюдать за всем, что может подтвердить его надежду, присел на складной стульчик, поставленный позади диванчика.
        -Дядя, какой чудесный сад, - сказал Кора, сидя с прямой спиной и сложенными на коленях руками.
        -Рад. Надеюсь, что вместо того, чтобы скакать по лесам, ты больше будешь времени проводить здесь. Лес опасное место...
        -У нас есть враги? - спросила девушка.
        -У всех, кто успешен, есть враги, - дон Густаво обменялся взглядами с капитаном.
        -Но я же не одна, со мной капитан и дон Фердинанд.
        -Сеньор Понсе де Леон не сможет всегда тебя сопровождать, когда ты изволишь выехать на прогулку. А Хуан не справится один с толпой индейцев... - дон Густаво опять посмотрел на Хуана, предупреждая его возражения.
        -Мне большая радость, быть подле вас, сеньорита, - сказал дон Фердинанд.
        -Сядте, пожалуйста, - сказала Кора, указав на место рядом с собой, - не стойте, как памятник скорби по этикету.
        Увидев насмешливое выражение на лице капитана, Понсе де Леон сказал.
        -Нет, мое место у ваших ног, - и он опустился на траву, едва коснувшись края подола платья Коры.
        Девушка не нашлась, что сказать. Дон Густаво опять довольно погладил бороду.
        -А мне будет дозволено последовать примеру сеньора и преклониться у ваших ног? - сказал Хуан Изабелле.
        -А вы этого достойны?
        -Надеюсь, что да. Прошедшего, крещение в боях, меня сразил взгляд ваших необыкновенных глаз, словом... я ранен.
        -Чтож падайте... к моим ногам, но не целуйте землю по которой я прошла, это будет выглядеть смешно.
        Задетый этими словами, Сальваторе сел на мягкий дерн. В тишине слышалось стрекотание кузнечиков. Легкий ветерок преодолевший стену, шевельнул листву. В райском саду нехватало змея искусителя. Демон раздора не заставил себя ждать. Дон Фердинанд поднял голову и посмотрел в лицо Коры снизу вверх.
        -Чем я еще могу доставить вам удовольствие? Как развлекают дам в Кастилии?
        Изабелла не смогла сдержать смешка при таком явном интересе "жениха" к подруге.
        -В Мадриде  кавалеры не спрашивают, а доставляют удовольствие дамам, - с серьезным выражением лица сказал Сальваторе, но в его голосе слышалась насмешка, - здесь это по другому? Не заметил. Или сеньор не имел чести, быть вхожим в настоящее общество?
        Голова дона Фердинанда дернулась, как от пощечины, он готов был вскочить на ноги. Но Кора положила ему свою ладонь на плечо.
        -Простите капитану эти слова. Он так долго был солдатом, что забыл, как себя, надо везти в обществе дам. Но если он не изменится, мы накажем его по своему.
        -Как же? - с интересом спросил Хуан.
        -Вы лишитесь нашего общества и прежде всего общества Изабеллы.
        Капитан изобразил страх весьма убедительно, показывая, что девушка у ног которой он устроился, для него всё.
        -Вы шут, сеньор, - сказала Изабелла.
        -У королей и королев есть шуты и они порой дают дельные советы. А вы моя королева, - смело произнес капитан, беря белую руку девушки и касаясь ее губами, - вот вам первый урок, дон Фердинанд.
        -Клянусь, если вы не прекратите, я...
        -Проткнете шпагой? Но вы не взяли ее с собой, если она вообще у вас есть...
        -А у вас? Вы не дворянин! - дон Фердинанд вскочил на ноги, несмотря на все старания Коры.
        Хуан то же поднялся с дёрна.
        Ни у кого из них не было с собой оружия, которое можно было пустить в ход, сейчас же. Кинжалы... Рука противника потянулась к своему кинжалу, висевшему в ножнах на поясе.
        -Сеньоры, - дон Густаво встал между дуэлянтами, - только не в моем доме. Хуан!..
        -Да, сеньор, - Сальваторе вложил лезвие кинжала, наполовину выдвинутое, обратно на свое место.
        -Ты пойдешь со мной. Пора тебе занятся своим делом, а не развлекать девушек таким образом.
        -Да, сеньор, - капитан бросил взгляд сожаления на Изабеллу.
        -А вы, дон Фердинанд, можете остаться у вас, на сколько хотите.
        -Благодарю.
        -Прогуляйтесь по саду с Корой. А когда будите уезжать, я бы хотел прежде, поговорить с вами.
        -Хорошо.
        И дон Густаво удалился в сопровождении Хуана и слуги, со складным стульчиком. Понсе де Леон, Кора и Белла остались в саду.
        Изабелла хотела было уйти, но подруга не отпустила ее и пришлось идти девушке сзади и выслушивать рассказы о ужас... о старинных городах и жизни индейцев, целых пол часа. К концу Белла уже не могла отличить, кто такой батаб, а кто халач уиник и кто из них "настоящий человек". И для чего ицы подпиливают передние зубы в виде узоров.
        Во время прогулки Кора и сеньор Понсе де Леон вели себя просто, не бросали пылкие взгляды друг на друга. Казалось дон Фердинанд забыл о знаках внимания, которые оказывал на глазах у сеньора Оливареса, его племяннице.
        Другой молодой кабальеро воспользовался бы прогулкой на едине с девушкой. Но Понсе де Леон вместо того, чтобы лишний раз подержать Кору за руку, говорил о каких-то блоканах в кожи из тапира.
        Когда молодые люди вернулись с прогулки, слуги преподнесли прохладные напитки, дон Фердинанд попросил принести ему гитару...
        - Вы умеете играть на струнном инструменте? - этот вопрос был задан девушками, одновременно.
        Слуга бросился к дону Густаво. Сеньор то же решил послушать серенаду.
        Инструмент принадлежавший, когда-то донне Бланке был вручен Понсе де Леону и впервые за долгие годы, ожил в умелых руках.
        Мелодия была грустной, а в серенаде пелось о бедном юноше-метисе, которому нет жизни ни в этом, ни в другом мире. Он изгой и может только, расчитывать на свои силы. Его избранница, белая сеньорита, предала его, увидев преграду между ними в его происхождении. Тогда герой стал искать смерти в сражении, на стороне ицев. И вот, Владыка ночи, Камхау забрал его к себе, когда юноша сделал свой выбор, умирая на поле брани. Голос дона Фердинанда был выразительным и сильным. А лицо ничего не выражало.
        Когда последнии аккорды замолчали, на несколько минут в зале воцарилось молчание. У слушателей возникло ощущение, что простой похвалы певцу будет мало. К счастью, Хуана не было поблизости, чтобы испортить все насмешками. А сияющие глаза Коры и восторженное выражение лица, могли стать наградой дону Фердинанду. Когда гость стал прощаться и склонился для поцелуя руки, девушка шепнула ему: "Я уверена, вы сделаете правильный выбор, где вас будут ждать и любить".
        Фердинанд отпустил ее руку и Кора поспешила к себе в комнату. А Понсе де Леона еще ждал разговор, с сеньором Оливаресом.



                ***   ***  ***



        На краю леса, откуда можно было наблюдать, кто едет по открытой местности к поместью или из него, стояли всадники. Они только что приехали. На них были плащи и шляпы с широкими полями. Только третий всадник сидел в седле с непокрытой головой. В отличее от спутников, он не носил ни усов, ни бороды, а в правом его ухе красовалась серьга.
        Незнакомцы не торопились к поместью. Они не были приглашены туда, судя по внешности, выказывающий их низкое происхождение и на поздний час времени. Еще немного и станет темно.
        Третий всадник, глядя в сторону ворот, спросил.
        -Вы уверены, что он там?
        -Клянусь тебе, Диего, видел своими глазами, как он ехал за девкой.
        -Наш наследничек, времени не теряет даром, - подтвердил его товарищь.
        -Хорошо. Теперь уезжайте, а я останусь, ждать.
        -Хочешь лишить нас заработанного барыша? - недовольно сказал первый, - Мы выслеживали его тебе, Саад. А он знаешь ли, сидеть на одном месте не любит. Лазить за ним по лесам, так, чтобы он не заметил, не легкая работенка, ты бы один не справился.
        Саад посмотрел на говорившего, ничего не выражающим взглядом. Золотая серьга резко выделялась на смуглой коже пирата. Тонкие губы были плотно сжаты, словно, он не хотел говорить слов о которых можно потом пожалеть.
        -Педро, ты не лишишься золотых, - сказал наконец Диего Саад, - тебе же надо кормить семью. Будь жива моя сестра, я бы передал все ей, но теперь отдам золотые своей племяннице - твоей дочери...
        -Не строй из себя святошу, - сказал Педро.
        -Я и правду святой, если терплю тебя. Уезжайте и ждите, где мы условились. Я не приеду, если только меня убьют, - усмехнулся пират, - тогда кончите мое дело и получите вознаграждение сами.
        Саад шутил. Он был уверен, что справится с богатым индейским доном.
        Его товарищи развернули коней и медленно поехали проч. Саад остался один. Не слезая с седла, прячась за листвой, он терпеливо ждал, поминая про себя любвеобильность некоего сеньора. Вдруг, сзади послышался стук лошадиных копыт. Саад невольно потянулся к кинжалу, поворачивая голову в ту сторону, откуда к нему приближался всадник в черном. У пирата мелькнула мысль, что он уже видел эту шляпу и короткую накидку, отороченную по краям серебрянной каймой. Шпоры и шпага указывали на то, что это дворянин. Бросив взгляд на аркебузу, притороченную к седлу, Саад с досадой заметил, что фитиль попорчен и воспользоваться оружием не удастся. Всадник тем временем, подъехал ближе. Было еще достаточно света, чтобы узнать человека на таком расстоянии. Незнакомец оказался внуком дона Аугусто, Карлосом Сармьенто Прим-И-Пратс с которым виделся Саад недавно. Старый сеньор частенько пользовался услугами Саада и Карл встречал пирата в замке. Надменный дворянин презирал "дедова шакала", как он называл Саада. Теперь, сидя в седле, Карл презрительно смотрел на него, не пытаясь начать разговор, считая это ниже своего достоинства.
        У дона Карлоса было удлиненной формы лицо с маленькой бородкой и усиками. Прямой нос и твердо очерченные губы. Темные, чуть волнистые волосы. Глаза смотрели надменно с несгибаемой волей и превосходством.
        -Добрый вечер, сеньор, выехали на прогулку? - неприветливо заговорил Саад, словно выплевывая каждое слово.
        -А ты, что здесь делаешь, негодяй? - снизошел до вопроса дон Карлос, - высматриваешь добычу, гриф-стервятник. Кого ждешь?
        -Ночь сегодня будет лунная, - как бы про себя сказал Саад.
        -Ха! Давно ли ты стал любоваться луной? Твое место в самой грязной таверне...
        -Не оскорбляйте меня, сеньор, - тихо, но твердо сказал Саад, - моя работа не хуже вашего времяпровождения. Я сейчас уйду и не буду вам мешать и портить настроение своим видом.
        И наёмник бросив взгляд на поместье, сделал вид, что хочет уехать, а сам задумал спрятаться и переждать, пока черти не унесут этого Сармьенто.
        -Стой! - грозно велел ему дон Карлос.
        Саад уже развернул лошадь, но голос подсказал ему, что спиной лучше не поворачиваться к врагу.
        -Что угодно дону? - как ни в чем ни бывало осведомился Саад, словно его попросили подать плащ или шпагу.
        -Что ты делаешь около поместья Оливаресов? - с угрозой в голосе спросил дон Карлос.
        Выражение лица не предвещало ничего хорошего тому, кто вызвал на себя гнев сеньора Прим-И Пратс.
        "Ба, да мы мешаем друг другу" - подумал Саад с весёлым азартом, которое появилось внезапно, своим теплом согревая, как выпитое пульке.
        -Этот вопрос и я могу задать, - смело ответил наемник.
        -Не можешь, негодяй. Слезай с коня!
        -Вы будите со мной драться, сеньор "Золотая шпага"?
        -Ты не дворянин, - рявкнул дон Карлос, - и у тебя нет шпаги.
        -Да, - закивал Саад, - нету. А кинжалы разбойничье оружие, не для вас.
        -Слезай, пока я не сдернул тебя с седла! - терял терпение дон Карлос.
        Саад незаметно проверил свои кинжалы под плащем и спрыгнул на землю.
        -Что дальше, сеньор?
        -Говори, кого выслеживаешь? - последовал вопрос.
        -Даму сердца вестимо или мне это возбраняется? Вам можно, а мне нет? Несправедливо это.
        -Ты смеёшься надо мной! - дон Карлос слез с седла.
        -Дуэль? - нарочно удивленным тоном ужаснулся Саад.
        -Нет, - сеньор вынул притороченный к седлу хлыст и развернул его, - я высеку тебя, как нерадивого слугу деда.
        В миг веселье испарилось, как дождевая влага под лучами солнца. Саад вынул кинжалы и увидев поднятую для удара руку, метнул один вперед. Дон Карлос нагнулся, лезвие вспоров рукав, полоснуло по коже. Хлыст успел обернутся вокруг ботфорт Саада и "стреножить" его. Дон Карлос дернул рукоятку хлыста и наемник не удержался на ногах. Внук дона Аугусто бросился на поверженного негодяя, перехватив руку с кинжалом в сантиметре от своего лица. Саад боролся, но даже раненый, дон Карлос сжал, как тисками руку, державшую рукоятку кинжала и заставил разжать пальцы.
   "Старею" мелькнуло в голове Саада.
        Во время схватки, оба не увидели, как ворота поместья распахнулись и из них выехал всадник. Когда дон Карлос поверг Саада на землю, всадник в это время был уже на порядочном расстоянии, чтобы узнать его. А тот, кто хотел лишить его жизни, сам оказался на волосок от смерти. Саад чувствовал холодное лезвие у своего горла.
        -Говори, что вы задумали с моим дедом. Он ненавидит Фердинанда, - потребовал ответа Карл Сармьенто, - Он нанял тебя, чтобы покончить с моим другом?
        -Откуда вы это взяли? - прохрипел наемник, поняв что неожиданный противник не успокоится, пока не подтвердится эта догадка.
        -Говори, собачье отродье, или я перережу тебе горло!
        Глядя в лицо дона Карлоса, как в лик карающего языческого бога древности в темно синие глаза из которых выглядывал холод смерти, Саад внезапно рассмеялся.
        -Мой ответ тебе не понравится.
        -Так это правда?
        -Странный народ эти доны, - на краю жизни бравировал наемник, - все им разложить надо. Нет, дон Аугусто нанял меня, чтобы я стал индейцу нянькой...
        Лезвие впилось в горло.
        -Умри, проклятый наемник! - зло сказал дон Карлос, - твоя жизнь ничто в сравнении с жизнью Фердинанда!
        -Мы еще с тобой встретимся, - в последний миг выкрикнул Саад, - в аду!..
        Кинжал вошел глубже, обагренный кровью. Саад дернулся и издав хрип, похожий на стон, замер.
        Сеньор вытер лезвие о траву и поднялся на ноги.
        Не любуясь поверженным врагом, он огляделся. Отсюда поместье Оливаресов не было видно за деревьями. Лошадь Саада стояла в нескольких шагах. Дон Карлос подошел к ней и увидел аркебузу у седла. Тонкая улыбка появилась на его красивых губах, когда он понял почему аркебузой не воспользовались в нужный момент. Подняв руку сеньор Прим-И- Пратс ударил по крупу лошади.
        -Пошла, - крикнул он на животное.
        Лошадь вскинула голову и увидев в руках человека хлыст, готовый взвиться над ее бедной спиной, побежала проч. Её можно было взять с собой, но дон Карлос приехал сюда с другой целью и лошадь Саада брать не хотел. Свив хлыст и позволив взять себе кинжалы наемника, Карл сел в седло своей лошади и тронув поводья, выехал из леса.






                4





        Простившись с доном Фердинандом, девушки закрылись в комнате Коры, позволив себе немного посплетничать о том, как смотрится повязка на темных волосах сеньора и о его мужественной улыбке. О чем, дон Густаво говорил с Фердинандом, в поместье догадывались. Девушки посылали Сельвину вниз, чтобы узнать, когда кончится разговор в кабинете и передать Понсе де Леону розу.
        В последний раз Сельвина задержалась внизу и когда вернулась без розы, была засыпана вопросами. В ответ служанка отдала Коре пергамент. Когда девушка развернула его, то увидела стихи той самой баллады, о несчастном изгое-метисе. Белла посмотрела на пергамент.
        -Еще немного и я буду думать, что в жилах дона Фердинанда течет французская кровь, а не индейская, - усмехнулась Изабелла.
        -Он кастилец.
        Что-то и правда было не так. Индеец сочиняющий баллады. Индеец, склоненный над пергаментом с пером в руках, а не разукрашенный воин с копьем на перевес.  Воин... Вот чего ему не хватало. Фердинанд вежлив и хорошо справляется с ролью воспитанного влюбленного.
        Белла с интересом и мягкой улыбкой смотрела на подругу.
        -Уже темно, - сказала она наконец, - мне хочется спать. Спокойной ночи.
        -Добрых снов. Сельвина, - сказала Кора, - можешь идти помочь Белле раздеться и приготовится ко сну.
        -А вы, сеньорита?
        -Сегодня, я сама, все сделаю.
        Сельвина поклонилась и вышла за Изабеллой.
        За окном было темно. Но ночной воздух не стал прохладнее, а полная величавая луна, казалось заглядывала в комнату, затмевая своей ясностью горевшие свечи.
        Кора бросила пергамент на одеяло и присела у венецианского зеркала, на трехногий табурет, вынимая из волос жемчужные заколки. Они были похожи на маленькие звездочки в руках, упавшие с неба. Ни сдерживаемые больше ни чем, каштановые волосы потоком легли на спину и плечи. Посмотрев на себя в зеркало Кора решила, что не уснет сегодня. Она взяла свечу и выскользнула за порог своей комнаты. Девушка тихонько спустилась по лестнице и в зале огляделась, словно боясь, что за ней кто нибудь пойдет. Босые ноги Коры ступали по плитам залы, свеча в руке осветила удлиненный овал лица в обрамлении прямых темных волос, вырывая из темноты этот бледный облик.
        Выйдя из дома девушка затушила ненужную теперь свечу и ступая на носки, прошла через залитое лунным светом патио. Открыв дверцу в сад, она вошла в него и направилась к диванчику, припомнив с досадой, что не взяла с собой подушечку.
        Мрамор за день нагрелся, но мягким не стал.
        Здесь ничего не отвлекало от мечтаний и было прохладно. Кора да же пожалела, что нельзя здесь уснуть. Впрочем, сожаления прошли, когда послышался писк москита. Девушка позабавилась мыслью о натянутой москитной ткани, над всем садом.
        И вдруг, Кора услышала звук открываемой двери. Девушка вскочила с диванчика и бросилась искать место, где было можно спрятаться. Встав за ствол дерева, она уразумела свое положение смешным. От кого ей прятаться в собственном саду...
        По дорожке уже шли двое. При лунном свете Кора узнала Сельвину. Рядом с ней шагал человек в черном. Он был молод и статен, а у бедра висела шпага.
        Сельвина и незнакомец присели на диванчик. Со своего места Кора видела их и слышала, ночью все звуки хорошо слышны. Девушка заметила, что человек в черном ранен. Рукав его камзола имел плачевный вид или скорее потерял весь вид, разрезанный острой сталью.
        -Ты рискуешь ежечасно, не бережешь свою жизнь, - недовольно заговорила Сельвина.
        -Не выговаривай мне, матушка аббатиса, - насмешливо сказал незнакомец, - делай свое благое дело - перевязывай рану.
        -Ах, ты повеса, - по матерински потрепала его по волосам Сельвина, - снимай камзол. И кого интересно на этот раз, черт дернул сунутся под твою шпагу.
        -"Повезло" одному негодяю.
        -Всех негодяев не истребишь, мой мальчик, а самый главный злодей с тобой под одной крышей, - неожиданно зло проговорила Сельвина, - он погубил жизнь твоей матери и мою...
        -Долгов за дедом становится все больше, - сказал незнакомец, расстегивая последнюю пуговицу и снимая камзол, - он нанял наемника, чтобы убить Фердинанда...
        Неожиданно молодой дворянин что-то заметил на траве у мраморного дивана и нагнувшись поднял свечу, оброненную Корой.
        -Мы не одни, - сказал он Сельвине и потянулся за шпагой.
        Кора решила дальше не прятаться и вышла из-за дерева. При виде девушки дворянин выругался. Он был выше Коры на голову. Шнуровка рубашки на груди была распущена. Темные глаза охватили ее всю, от распущенных волос до босых ног, которые он увидел, когда Кора шла слегка приподняв платье. Сельвина удивилась появлению госпожи не меньше.
        -Сеньорита, вы не спите, - только и сказала она.
        -Мне стало душно, - проговорила Кора, стараясь не глядеть на незнакомца, - не бойся, Сельвина, я ничего не скажу дяде. А если сеньор спрячет свою шпагу, то можно будет и поговорить.
        Напряженные черты лица дворянина немного разгладились. Он вложил шпагу в ножны.
        -Вы, как чудное виденье, застали меня не в том в виде в каком бы я желал предстать перед вами в другой раз, - поклонился ночной гость являя собой образчик красноречия принятого в высшем обществе.
        В ответ Кора присела в реверансе.
        -Уверяю вас, сеньорита, это не разбойник, это мой племянник... Карл...
        -Я тебе верю. И что он дворянин, то же похоже на правду, - сказала Кора.
        Карл сново поклонился.
        -Дозволено мне будет узнать, как зовут мое ночное виденье?
        -Кора Оливарес, - поспешно сказала Сельвина, желая поскорее остановить племянника, - она невеста дона Фердинанда.
        Карл тепло улыбнулся девушке.
        -Моему другу повезло.
        -Теперь, - опять вмешалась Сельвина, - позвольте мне перевязать его рану, сеньорита.
        Кора посмотрела на рукав рубашки пропитанный кровью.
        -Царапина, - сказал Карл, заметив беспокойство в карих глазах девушки.
        -Конечно, - сказала Кора, - немедленно перевяжи. А есть чем?
        -На это сгодится рубашка, - сказал Карл, поймав молчаливый укор во взгляде тетки.
        -Вам лучше уйти, сеньорита, - сказала Сельвина.
        -Да, - согласилась Кора, - желаю вам, сеньор, выздоровления. А Сельвина потом расскажет мне, как вы добрались до дома.
        Улыбка незнакомца стала яснее месяца.
        -Обещаю, госпожа, - сказала Сельвина, - что Карл, больше не появится в поместье.
        Кора молча кивнула и хотела уйти, но ласковый мужской голос остановил ее.
        -Сеньорита... Кора...
        Она обернулась.
        Карл приблизился к ней, держа в руке свечу.
        -Вы забыли это.
        Он подал свечу, коснувшись руки девушки. Кора от неожиданности смелого прикосновения, чуть не выронила ее опять. Тогда, Карл сжал ладошку Коры.
        -Доброй ночи, сеньорита Оливарес.
        Она выдернула свою руку из его теплых ладоней и отвернулась, бросив через плечо.
        -Прощайте, - и пошла по дорожке.
        Карл смотрел ей во след до тех пор, пока за Корой не закрылась калитка. А Сельвина следила за племянником. Интересный сегодня выдался у Карлоса день. Сразил негодяя и встретил прелестную даму, которая оказалась помолвлена с его другом.
        Карл снял рубашку и сев на скамейку с раздражением сказал.
        -Перевязывай, пока я не истек кровью.




                ***    ***   ***



        В то время как его "смерть" боролась с его другом за завесой листвы, Фердинанд ничего не подозревая выезжал в ворота поместья, где ему дали надежду с прекрасной розой. Цветок был нежен, но у него имелись шипы. Неожиданно проснувшиеся в бастарде чувства, подсказывали ему, что Кора может примирить изгоя с этим обществом, а если нет...
        Понсе де Леон не торопился домой. Сама природа, лес, трава, деревья, реки казались ему безопаснее и ближе, чем самые толстые стены и бойницы. Сможет ли Кора добровольно разделить с ним такую "темницу"?
        "-Вы сделаете правильный выбор, где вас будут ждать и любить" - сказала она.
        Он был занят внутренней борьбой, два мира не хотели ужиться в нем. Разные отец и мать, которых уже нет на этом свете.
        Понсе де Леон смотрел на розу.
        -Ты не увидишь меня, Камхау, в своих пещерах, - сказал тихо дон Фердинанд, - Я избрал другой ад.
        И как будто ему в ответ на это, недалеко раздалось ржание коня. Его лошадь ответила, беспокойно вскидывая голову.
        Понсе де Леон огляделся. Он оказался на скалистой местности. Силуэты больших кактусов, вырисовывались на темно-синим небосклоне. Они были так причудливы, что некоторые напоминали человеческие фигуры. Именно так и показалось тем, кто притаились чуть выше по склону. Не успел дон Фердинанд понять что случилось, как выстрелом отсекло вершину кактуса, стоявшего недалеко от него. Смачный звук и то, что отлетело, нашло с чем соприкоснутся к беде Фердинанда ибо, шипы кактуса вцепились в круп его лошади. Животное поднялось на задние ноги и скинув седока, бросилось бежать. При падении Понсе де Леон сильно ушиб правый локоть. Откинув волосы со лба, не вставая, он достал кинжалы, лук остался у седла и стал ждать того, кто покусился на его жизнь. Над ним возвышался покалеченный кактус, еще выше луна и больше ни кто не возобновил попытки расправится с сеньором.
        А на склоне царило смятении. Двое негодяев были охвачены суеверным ужасом от того, что тот в кого они выстрелили продолжал стоять... без головы! Они видели убегающую лошадь, а бастард продолжал стоять на месте...
        -Бежим, Бальтазар, - говорил один, крестясь.
        -Ты трус, Педро, - ответил его друг, поднимая аркебузу, - сейчас я сново выстрелю в него и он упадет...
        -Мы сделали много и даже больше для Саада, чем он просил, мы ранили бастарда...
        -С такой раной никто не простоит дольше минуты, - сказал Бальтазар, - это не он, дурень.
        -Как это? - удивился Педро, - Мы подстрелили не того?
        -Мы "убили" кактус, пустая твоя голова, - с разочарованием объяснил разбойник.
        -Значит индеец жив ... и где-то рядом, - с испугом стал озираться Педро, - оставим его Сааду, это он за него получил золотые, а не мы.
        Бальтазар презрительно поморщился, словно ему было противно находится около такого труса.
        -Индеец видит в темноте лучше нас, - продолжил жалостливо Педро, - Пусть Диего сам справляется с этим краснокожим дьяволом.
        -Как же справится. И где он сейчас? Индеец здесь, а нашего друга нет.
        -Так это... сеньор ускользнул от охотника...
        -Не нравится мне это, - сказал Бальтазар опуская аркебузу.
        Он встал на ноги и спустился к своей лошади, стоящей чуть ниже у скалы. Педро последовал за ним, спотыкаясь на каждом шагу, проклиная свою невезучую судьбу и шурина. Зло припомнив свою слепоту, что смог спутать сеньора с кактусом. Если кто узнает о "безголовом кактусе" в таверне, засмеют. Педро недовольно бросил взгляд на собрата по разбойничьему ремеслу. Тот в это время уже был в седле.
        -Едем за Саадом.
        -Ты с ума сошел, - опять запричитал Педро.
        -Мне надоело твоё нытьё, - твердо как отрезал, сказал Бальтазар, - я еду, а ты оставайся и жди, пока не подползет твой "безголовый знакомый" и не воткнет острый шип тебе в зад.
        Бальтазар щелкнул хлыстом и поскакал в перд. Педро не долго раздумывал и направил коня в ту же сторону.
        Они понукали своих коней и скоро местность сменилась с полу пустынной на более лесистую. Разбойники спустились вниз, где можно было проехать не прорубая себе путь мачете. Не доезжая до места засады Диего Саада, его товарищи увидели, как к ним навстречу идет лошадь без седока. При приближении животного они узнали седло и сбрую.
        -Дьявол и его преисподня, - выругался Бальтазар, - что с Саадом?
        Лошадь конечно ему не ответила, но остановилась. Не заметив на ней следов крови Бальтазар велел побледневшему Педро взять животное с собой, а сам поехал дальше. И за деревьями он увидел распростертого на траве Саада, который уже никогда не встанет и не для кого не представится угрозой в этой жизни.
        -Увидимся еще, друг Диего, - Бальтазар снял шляпу и перекрестился.
        Оставшись один, среди кактусов, Фердинанд сжимая кинжалы еще долго ждал нападения, но никто не появился. Сидеть на твердой, холодной земле было неудобно, саднил локоть в том месте, где порвалась ткань камзола при падении и ударе о камень. Рука не была сломана. Поняв, что поблизости никого нет Понсе де Леон позволил себе немного расслабится, не забывая однако об опасности. Кто они? Простые грабители? Но грабители не попытались даже взять добро, что находилось у сеньора. Сеньор... Понсе де Леон усмехнулся. Любому на версту стало бы видно, какой он дон. Индеец. Может  кто-то из совета, кто ратует за чистую кастильскую кровь и не хочет сидеть за одним столом с полукровкой, тот человек решил наконец избавится от его неприятного общества и нанял этих убийц.
        Видит бог, он старался даже внешность свою изменить с помощью мазей и трав. Старая нянька втирала какой-то состав, когда покойный Понсе де Леон был жив. Но вместо того, чтобы побелеть лицом, маленький Фердинанд еще больше потемнел. У старика Понсе де Леона были свои причуды и основания держать наследника подальше от служанок- индианок. Однако ходили слухи, что у него есть дочь среди индейцев, которую он упомянул в завещании.
        Дон Фердинанд спрятал кинжалы и поднялся на ноги. Куда же идти? Кто его главный враг?
        Кто бы ни был его врагом, Фердинанд знал, что один союзник у него есть. И это Густаво Оливарес.
        Понсе де Леон стал искать розу, что выпала из рук, когда он упал с лошади. Цветок не иголка в стоге сена, но найти его было так же трудно. Наконец Фердинанд увидел свою розу, растоптанную лошадиными копытами, в пыли. Цветок погиб. Но образ Коры Оливарес остался в памяти сеньора Понсе де Леона.
       "... где вас будут ждать и любить" - шептал ему нежный голос. Растерзанная роза не теряла своего аромата, но она уже никогда не сможет подняться...
        "-Родился бы ты лучше ацтеком" - как-то в сердцах сказал ему отец - "Они так любят поэзию. И мне хлопот было бы меньше..."
        Над головой, что-то просветлело и воткнулось в многострадальный кактус, как будто тому мало досталось. Дон Фердинанд не нагнулся, не достал кинжалы. Он стоял выпрямившись, словно показывая, что не боится смерти, уже второй раз пришедший за ним в эту ночь.
        Однако это не был выстрел из огнестрельного оружия. В кактусе среди иголок торчала стрела. Понсе де Леон стоял так, чтобы выстреливший рассмотрел его, волосы и цвет лица. Защищаться  все равно было не чем. И противник не захотел убивать. Скоро Фердинанд увидел его. Это был рослый индеец в хлопковых доспехах.  Длинные волосы краснокожего молодца перехватывал на затылке кожанный ремешок.  В руках иц держал лук.
        -Я не враг тебе, - с запинкой сказал Понсе де Леон на языке ицев, что помнил из детства, когда жил среди индейцев до того, как его привели в дом отца.
        Иц мог его не понять. В этой стране было столько же диалектов, сколько и племен. Но воин понял Фердинанда и даже опустил лук, правда перед этим оглядев стоящего перед ним человека и увидев, что у незнакомца нет оружия, кроме кинжалов. Черные глаза воина внимательно смотрели на Понсе де Леона.
        "- У меня нет шпаги, я не кастильский дворянин" - хотел сказать Фердинанд. Но иц уже рассматривал его камзол. И только тут Понсе де Леон понял, что стоящий перед ним индеец напоминает ему самого себя...
        Да, иц и полукровка были так похожи друг на друга, что их можно было бы спутать, если бы не одежда.
        Дон Фердинанд старался вспомнить слова на языке майя, чтобы объяснится с неожиданным двойником, но не смог. Осмотрев его иц спросил на ломаном кастильском.
        -Кто ты?
        -По мне ты можешь увидеть, что я одной с тобой крови.
        -Нет, - сказал индеец.
        -Моя одежда, - усмехнулся Понсе де Леон, - и моя речь.
        -Одежду можно снять, а язык забыть, как ты сделал сам, забыв язык матери, - ответил иц не выражая ни чем враждебного настроя.
        -Тогда, кто же я? - вернул ему его же вопрос Фердинанд.
        -Ты сам еще не решил, - серьезно ответил индеец, - тебя тянет на сторону врага.
        Иц показал на растерзанную розу в руках Фердинанда. Сеньор с досадой сжал руку и оставшийся шип кольнул его ладонь. Тогда остатки цветка полетели на землю.
        -Твое имя, сеньор? - сказал индеец.
        После недолгого молчания Фердинанд ответил.
        Иц еще внимательней посмотрел на сеньора лицом похожего на индейца.
        -Ты один, - это был не вопрос, - хорошо... Не бойся, я друг и помогу тебе.
        -Как? - вырвалось у Фердинанда, - И зачем?
        Индеец усмехнулся и повесил лук на плечо.
        -Скоро все узнаешь. Идем. Кое-кто хочет увидеть тебя.
        -Кто?
        -На это я отвечу, остальное увидишь сам. Твоя мать родом из Тулума, она незнатного происхождения, но ее семья не бедная. Твой отец увидел ее на прогулке и решил увезти с собой, как принято у кастильцев, брать все, что им хочется. Никто не помешал ему.
        -Я сын дворянина, - с большей надменностью, чем хотел сказал Понсе де Леон.
        -Сеньор признал тебя и сделал так, чтобы ты забыл о своей матери.
        -Она жива и ждет меня в Тулуме? - с волнением спросил дон Фердинанд.
        -Нет, но там твоя сестра.
        -У меня есть сестра?
        -Твои вопросы все интереснее, - усмехнулся иц, - и повторяют мои ответы. Но я продолжу, чтобы в конце ты все решил сам. Твоя мать вернулась в Тулум в тайне от твоего отца. Скоро она родила девочку, которая повзрослев, стала женой белого человека, посланного к вам с миром вместе с Ишм Исапаном. Но они не вернулись ни с миром, ни без него. Их убили или сделали пленниками! - в гневе произнес иц.
        -Я слышал о доне Испалько, - сказал Понсе де Леон, - но ничего не знаю о его судьбе.
        Поверил ему индеец или нет, это он не показал. Но праведный гнев тулумца исчез так же внезапно, как и появился.
        -Хочешь увидеть свою сестру? - спросил неожиданный помошник.
        У того, кто всегда был один, окруженный раболепием слуг перед персоной своего отца и обществом высокомерных сеньоров, смотревших на бастарда, как на букашку, но все же принявших его в своё общество, было сомнение. Но светлый миг надежды, что там он найдет то, что ищет, перевесил всё остальное.
        -Как тебя зовут? - только спросил Понсе де Леон своего нового друга.
        -Вопрос испанца. Но если он даст тебе безопасность скажу, я Текале Потек, сын Ах Кина - того, кто принадлежит солнцу.
        -Жрец.
        -Жрец мой отец, я не хочу быть им.
        -Хорошо, - кивнул дон Фердинанд, - я пойду с тобой.
        -Твое сердце не знает страха.
        -Мое сердце на знает дома, - тихо ответил Понсе де Леон, бросив взгляд туда, откуда по его мнению он приехал.
        Со времени выстрела и появления ица, произошли события, которые заставили позабыть, что он не знает дорогу обратно. Лошадь ускакала, а локоть еще болел. Общество индейца ему показалось приятнее, чем дорога домой, где его никто не ждет.
        -Твоя роза будет тебя ждать, - сказал Текале Потек, - если пожелаешь вернутся. Это твой выбор.
        -Роза или мир, - засмеялся Фердинанд, - что мне дороже?
        -В нашем мире, кроме розы, есть другие цветы.
        И индеец повернулся спиной и зашагал проч. Фердинанд пошел за ним, мимо кактусов, не находя в них сходства с человеком. Если бы он узнал, что один из них пожертвовал своей верхушкой, ради него, то рассмеялся и оставил у "зеленого спасителя "шляпу, когда бы носил её. Но Понсе де Леон так не узнал, кто спас ему жизнь. Молодой идальго шел за индейцем в неизвестность, как в свою обитель, надеясь изменить предначертанную судьбу, не веря ни в одного из богов.





                5


        В наступлением нового дня дон Аугусто Диас Ордас почувствовал недомогание, и как принято у пожилых людей, стал припоминать, что съел вчера. Память у сеньора была неплохая, как и аппетит, грешить оказалась не на что. Боязнь отравления, как будто отступила с легкой тошнотой.
        В комнате царили сумерки, потому что, на окнах висели тяжелые шторы. Хотя и без того балдахин большой тяжелой кровати был плотно завешан. Несмотря на духоту сеньор продолжал лежать, не предпринимая попытки выйти на свежий воздух.
        А за окном светило солнце и пели птицы. При дурном расположении духа дон Аугусто взял бы мушкет и вышел в сад. Он  терпеть не мог трескотни и гомона пернатых. Это его старшая дочь в последнии годы своей жизни занялась приручением птиц. После нее осталась традиция, которую выполняли слуги, искренне оплакивающие свою любимую госпожу. И Карл баловался этим. Впрочем он готов был ухватится за все, что раздражало деда. Карл не хотел ему повиноваться, буквально во всём. Но одно дело, обуздать мальчишку и совсем другое, заставить сильного мужчину выполнять приказы.
        Старик недовольно заворочался в кровати. За дверью послышался шум. Кто-то, широко шагая и звеня шпорами, подошел к двери и одним ударом кулака распахнул ее. Перешагнув порог он встал у кровати и так же резко, раздвинул балдахин.
        -Вы, пытались убить Фердинанда! - вместо приветствия выпалил пришедший.
        -Пошел вон, - не открывая глаз ответил Диас Ордас.
        -Я вам не слуга. Я дворянин!
        -Дворянин?
        Дон Аугусто открыл глаза и посмотрел на внука. Вид того был слегка потрепанным. Он лишился головного убора, вероятно потерял в чьем нибудь саду...
        Плащ обернут вокруг правой руки, а камзол наверху небрежно распахнут и видна рубашка.
        -Хорош дворянин, который вспоминает о своем происхождении  только в спорах с единственным родным ему человеком.
        -Не уходите от ответа, вы низкий человек!
        -Индеец тебе ближе деда...
        -Я пришел разочаровать вас. Фердинанд будет жить, я убил Саада.
        Дон Аугусто приподнялся на локтях, больше он ничем себя не выдал.
        -Где? - только и спросил Диас Ордас.
        -Около поместья Оливаресов.
        -Кто нибудь видел?
        -Нет.
        -Негодяя больше нет, - как самому себе сказал дон Аугусто, - Может это к лучшему.
        Карл презрительно усмехнулся.
        -Конечно, ведь он исполнял все ваши приказания.
        -Карлос...
        -Я покидаю вас, сеньор. Мне грозит быть вашей марионеткой.
        Дед посмотрел на внука, как будто у него выросло две головы и одна сказала ужасную глупость.
        -Прощайте, - Карлос хотел повернутся и выйти.
        -Стой, - прозвучал резкий, властный голос, - Если ты уйдешь, я лишу тебя наследства!
        -Меня это не пугает. У меня останется дом отца, если вы помните.
        -Эти старые развалины. Остановись, последний раз говорю!
        -И в последний раз я отвечаю "Нет".
        -Негодный мальчишка, можешь убираться, ступай к чертям! Можешь сделаться разбойником, мне все равно! Я отрекаюсь от внука! Ты не потомственный дворянин. Только благодаря мне, ты имел этот титул. Теперь ты никто и сам ты, ничто. Оставь шпагу, она не твоя!
        Синие глаза  Карлоса вспыхнули недобрым огнем, он потянулся за шпагой не спуская взгляда с беснующегося старика. Отстегнув шпагу он медлил, словно думал, стоит ли вынуть ее из ножен и одним ударом освободится и освободить других от этого деспота. Но чем дольше глядел Карлос на деда, тем больше понимал, что тот не в себе.
        -Живи, как хочешь, - не унимался Диас Ордас, - можешь податься в пираты на английское судно!
        Карлос откинул шпагу к подножию кровати и пошел к выходу. Еще с минуту старик ругал непослушного внука, потом умолк. После его ухода в комнату вошел еще один посетитель. Это была женщина в одежде служанки. Она осторожно прошла к кровати и отодвинув край занавески, посмотрела на лежавшего с закрытыми глазами дона Аугусто. Его дыхание почти не прослушивалось. Женщина нехорошо улыбнулась.
        -Вот и твой конец, мерзкий старик. Ты умрешь один. И щенок, которого ты прогнал, не отомстить за тебя!
        Не ожиданно дон Аугусто открыл глаза и в упор посмотрел на говорившую.
        -Консуэло, - сказал Диас Ордас, - это ты... пришла, девочка моя, любимица. Но судьба сказала свое слово. Ты ругаешь меня за Карлоса... здесь я хозяин до последнего моего дня!..
        -Бредит, - удовлетворенно сказала женщина, - яд действует. И Хорхе будет отомщен. Ты помнишь старик, моего мужа, который встал  у тебя на пути и твои головорезы оставили меня вдовой? Теперь, когда ты под конец своей жизни, разогнал немногих, кто был по настоящему к тебе привязан и сохранял веру и уважение, теперь, ничто не спасет тебя от кары!
        -Сельвина, моя младшая дочь, - продолжил дон Аугусто, - ты осталась в монастыре в Кастилии. Возвращайся в обитель, несчастная!
        -Это тебя ждет обитель зла, - рассмеялась мстительница, - там не быть тебе хозяином.
        -Смеёшься, дьяволица!
        Сново смех. Диас Ордас попытался встать. Но ему удалось только сесть и то ненадолго. Мышцы потеряли упругость, руки и ноги не слушались.
        -Вернись, Сельвина, - крикнул слабеющий, - я не договорил с тобой!
        Но женский смех и шаги удалялись.
        Диас Ордас протянул вперед руку.
        -Я прокляну тебя! Это ты наслала на меня хворь!
        Рука упала на одеяло, а сеньор провалился в забытье в комнате, где царил сумрак. Дверь была раскрыта до тех пор, пока слуга не поднялся в комнату хозяина, осведомится о завтраке. Он нашел дона Аугусто без сознания. Тот час раздвинули шторы, чтобы свет озарил комнату и послали за доном Карлосом, который за пол часа до этого был здесь и был изгнан из поместья. Но лишить прав его не успели. А значит он новый господин.
        Дон Аугусто пришел в себя, но от еды отказывался и зная, что послали за внуком, не отменил приказа, потому что уже не отличал прошлого от настоящего. В его сознании все перепуталось. Он звал дочь и не помнил своего отречения от внука. Но тот помнил и не пожелал быть сиделкой при капризном старике. Никто не знал, сколько осталось жить Диас Ордасу. Но стервятники уже поглядывали своими зоркими глазами на добычу. Нет, не на наследство в виде поместья. Эта добыча была им не по когтям, а на золото и драгоценные вещи, припрятанные запасливым стариком, и теперь правдами и не правдами, выманиваемые у потерявшего чувство реальности дона Аугусто. Так происходит с теми, кто обречен проводить последнии дни без родных.
        А меж тем двое его родных по крови, находились не так далеко. Младшая дочь не кто иная, как Сельвина Диас Ордас, служанка и дуэнья в доме Оливаресов. Взор Карлоса то же был обращен на поместье дона Густаво. Молодая девушка всегда интересней родного деда. Что Кора не свободна, не имело значение. Девушку можно было утешить, ведь у нее пропал жених. Карлос укорял себя, что это он не досмотрел за другом. Убил Саада, но скольких еще таких "саадов" нанял дон Аугусто?
        Фердинанд выехал из поместья Оливаресов, а домой не вернулся. Прошли сутки. Карл ездил к Понсе де Леону но и там его не  оказалось. Визитов Фердинанд не делал, индейца недолюбливал, не только один Диас Ордас.
        Карлос приехал в дом отца. Дед преувеличивал. Поместье еще держалось, ему было далеко до развалин. Хотя в последнии дни у отца нехватало денег и почти всю прислугу забрал дон Аугусто, как и саму хозяйку, донну Консуэло - мать Карлоса. Тогда он был мальчиком и дружил с Фердинандом. Вместе они ездили на охоту или просто гуляли, лазая по старым развалинам поселка. Когда дед забрал Карлоса к себе, прогулки пришлось ограничить. И то, Диас Ордас разрешил видеться с другом, скрепя сердце. Он внушал внуку, что бастард ему плохая компания.
        Сейчас Карлос Прим-И-Пратс чувствовал себя  дворянином без шпаги, и мог себе позволить все, что душе угодно. Но то, что жаждало его сердце, ему запрещали гордость и правила приличия. Он хотел повидаться с Корой и заверить ее, что с Фердинандом все будет хорошо.
        Тогда Карлос написал письмо, которое передал несчастной невесте через Сельвину.
        Хуан Сальваторе спешился у ворот и широко шагая направился в дом. У дверей, он провел рукой по своей одежде и волосам, словно проверяя в порядке ли они. Снял шляпу и в руке с этим головным убором вошел в зал, где находились девушки. Зала была небольшая с окнами в патио. На одном маленьком диванчике с резной спинкой сидела у окна Кора и что-то читала. Чуть дальше Изабелла занималась вышиванием. Сальваторе не лишил себя удовольствия полюбоваться сеньоритой Родригез за творческим делом, ее плавными движениями белых рук. Белла почувствовала, что ее разглядывают и подняла глаза от вышивания.
        -Сеньор Сальваторе вернулся, - сказала она равнодушно.
        Хуан со шляпой в руке прошел через залу и поклонившись встал между диванчиком Коры и Изабеллы, которая как ни в чем ни бывало продолжила вышивание.
        -Вы не рады видеть меня, - сказал Хуан, глядя на склоненную светлую головку Беллы.
        Кора отложила книгу, чтобы понаблюдать за этой парой.
        -Сеньор Хуан, вы приехали не ради меня, дон Густаво приказал вам съездить в поместье Понсе де Леона и узнать о доне Фердинанде. Так что, это Кора должна была с нетерпением ожидать вас, а не я.
        Хуан обратился к сеньорите Оливарес с поклоном.
        -Извините, сеньорита, но у меня нет никаких вестей о вашем женихе.
        На лице девушки отразилось огорчение. Она взяла с диванчика книгу и встав, сказала
        -Я поднимусь к себе в комнату.
        -С тобой все в порядке? - Белла отложила вышивание, - Я провожу тебя.
        -В этом нет необходимости, - сказала Сельвина неожиданно появляясь в зале и почти без шумно приближаясь к Коре, -  с сеньоритой пойду я.
        -Где ты была? - спросила ее Кора.
        -Дон Густаво разрешил мне навестить родных.
        -Разве они не остались в Кастилии?
        -Не все... Те, кого я люблю, здесь.
        -Оставайся, - сказала Кора с улыбкой глядя на подругу, - Общество капитана тебе ни чем не грозит.
        И девушка не слушая возражений, пошла к лестнице.
        Белла сново погрузилась в вышивание делая вид, что не замечает Хуана. Капитан приблизился к девушке.
        -Вы хорошая подруга, - сказал он, - и мягкая в обращении со всеми, кроме одного человека... а этот человек может подумать, что вы не равнодушны к нему.
        -А ему лучше подумать о том, где находится дверь.
        -Изабелла! - капитан присел на краешек диванчика, на котором сидела девушка и коснулся ее руки.
        Белла посмотрела на Сальваторе только заметив, как взволнованно его лицо, а взгляд серых глаз странно поблескивает.
        -Изабелла, - повторил он, - ты так прекрасна, что я...
        -И вы поете серенады, сеньор капитан? - насмешливо сказала  девушка.
        Рука Хуана дотронувшаяся было до белой руки Беллы, замерла.
        -Я не играю на гитаре, - немного растерянно сказал Хуан.
        -Какая жалость.
        -Но клянусь научусь, если тебе это нравится, - пылко заверил он.
        -Вот когда научитесь, тогда и поговорим.
        -Жестокая. Я буду искать смерти в боях...
        -Здесь идет война?
        -Она не заканчивалась с тех пор, как мы, кастильцы, живем на этой проклятой земле. В любой момент стрела или копьё могут оборвать мою жизнь.
        -Из-за меня вы будите подставляться под индейские стрелы? Вздор.
        Изабелла взяла корзинку с вышиванием и поднялась с диванчика.
        -Не тратьте мед речей на меня, сеньор, этим не завоевать моего внимания. Прощайте.
        -Постойте, Изабелла!
        Но Белла уже поднималась по лестнице, а Хуан остался у ее подножия с задетым самолюбием и помятой шляпой в руках. Бежать за ней, ему не позволила гордость. Белла подруга Коры и находится под крышей дома Оливареса, человека, который отдает приказы Хуану. Надо признать, что блондинка произвела на него впечатление. В сердцах Сальваторе готов был ударить шляпой об пол, но вместо этого одел ее на голову и звеня шпорами, удалился из залы. Злясь от неудавшегося ухаживания, он готов был сорвать плохое настроение на своих подчиненных. В отсутствие дона Густаво полномочия капитана удваивались. Он временно становился вторым хозяином в поместье.
        Только Хуан вышел во двор, как большие ворота открыли и в поместье выехали двое всадников. Сальваторе резко развернулся на каблуках и пошел навстречу приехавшим. В одном он уже узнал сеньора Оливареса. А другим оказался Понсе де Леон.
        Дон Густаво спешился и отдал поводья лошади, подбежавшему слуге.
        -Хуан, - сказал сеньор, - я привез дона Фердинанда. Отведи его к Коре. Им есть, о чем поговорить, а сам быстрее возвращайся, ты мне нужен.
        -Я только что из поместья сеньора и уже сказал сеньорите Коре, что дон Фердинанд еще не вернулся.
        -Вернулся. Мне повезло, я встретил его у заброшенного поселка и уговорил поехать со мной.
        -Где же сеньор был все это время? - спросил Хуан до сих пор молчавшего Понсе де Леона.
        -Пусть это он расскажет Коре.
        -Сеньориты отдыхают, - мрачно объявил капитан.
        Дон Густаво повнимательнее посмотрел на Хуана.
        -Вижу, мальчик мой, ты получил отставку. В добрый час. Сеньорита Изабелла заслуживает лучшего, чем прожившего пол жизни среди лесов вояку. Но довольно стоять здесь на солнце, идемте в дом.
        Разговаривая так, дон Густаво и капитан не заметили как Понсе де Леон слез с седла. А сделал он это, весьма неуклюже, словно второй раз в жизни сидел на лошади.
        Сеньоры вошли в залу.
        -Подождите, дон Фердинанд, Кора сейчас спустится, - сказал сеньор Оливарес, - извольте, пока принесут гитару, чтобы вы не скучали.
        Понсе де Леон показал равнодушие к такой заботе. А когда слуга принес гитару даже не посмотрел на нее...
        -Ну, вот и Кора, наконец.
        Девушка спускалась медленно, словно специально сдерживая каждый шаг. Она была бледна и немного грустна. При виде невесты, индеец не выказал особой радости.
        -Что ж, оставлю вас наедине, идем Хуан, - сказал дон Густаво.
        Когда они ушли, Кора села на диванчик не зная с чего начать и как себя везти с предполагаемым женихом. Дон Фердинанд был какой-то странный. В том же камзоле, что был на нем в лесу, без повязки вокруг головы и шпаги. Но, что-то в молодом человеке изменилось. Чувство близости, родившееся несколько дней назад и повод чтобы просить руки сеньориты Оливарес, все это куда-то исчезло.
        -Что с вами случилось? - спросила наконец девушка.
        -Я был в плену, - без страстно ответил стоявший перед ней Понсе де Леон.
        -Можете сесть, - указала Кора на место рядом, - Вы сбежали от них?
        Его глаза сверкнули холодом и презрением.
        -Ицы никогда не бегут! Это они проливают кровь врагов!
        -Значит вы сделали выбор, - тихо сказала Кора, - И мне там, нет места.
        -Я давно сделал выбор, - с гордостью ответил Понсе де Леон и чтобы не сесть на гитару, взял ее в руки.
        -Сыграйте мне, что нибуть, - попросила девушка.
        -Я не умею, - был ответ.
        -Не умеете? Но, тогда вы не только играли, но и пели, - с негодованием произнесла  девушка, - вы лгун! Отдайте инструмент, пока не сломали его своим неумением!
        Кора потянулась за гитарой. Фердинанд не был намерен так легко отступать. Их руки соприкоснулись и Кора отпрянула, будто обожглась. Она вскочила на ноги.
        -Ах так! Ну, милейший женишок, я могу отказать вам в своей руке, за ваше лицемерие по отношению ко мне!
        Она остановилась глядя на него сверху вниз.
        -А моя роза, что вы сделали с цветком, выкинули?
        -Непомню.
        От такого равнодушия Кора словно онемела, но потом взяла себя в руки и сказала.
        -Наша беседа окончена. Когда найдете розу, тогда и вернётесь. А сейчас уходите...
        И Кора первая повернулась спиной к своему жениху.
        Без шумно Понсе де Леон метнулся к ней, как тень, и так же неожиданно, встал на пути.
        -Что вы, делаете, - возмущенно сказала девушка, - дайте пройти!
        -Кора, - с явным индейским акцентом, которого раньше не замечалось, произнес Фердинанд, - ты должна взять это.
        И он снял с пальца перстень и протянул девушке. На гладкой золотой поверхности была выгравирована роза, объятая пламенем огня. Перстень оказался печатью. Девушка нерешительно посмотрела на своего жениха. Он еще раз удивил ее. И она не знала, что думать теперь.
        -Возьми, - настаивал Фердинанд.
        -Это фамильный перстень, - возразила Кора.
        -А ты невеста... Понсе де Леона, возьми и помни о нем, что бы ни случилось.
        Удивленная этими словами, девушка взяла перстень. В это время к дону Фердинанду подошел слуга и передал, что его ожидает дон Густаво в своем кабинете.
        Кора проводила жениха взглядом и сжимая золотой перстень в руке, вернулась в свою комнату, где на расшитом одеяле, на кровати под балдахином, лежало письмо от Карла, переданное Сельвиной. Кора начала его читать, когда слуга сообщил ей, что внизу ее ожидает Понсе де Леон. "Ночной гость" заверял девушку, что с Фердинандом ничего не случится и она скоро увидит его. Но вот увидела... и теперь не знает, как быть. Он одновременно обещал женится и прощался.
        Сельвина слышала весь разговор молодой пары, стоя по другую сторону двери, и то же нашла странным, поведение друга своего племянника. Она знала о дружбе Карлоса и Фердинанда и успев привязаться к Коре и переживая за нее, решила, что холодность Понсе де Леона еще принесет девушке много неприятных моментов и слёз. Карлос должен знать о проступке друга.
        А вызвавший ее негодование в сопровождении слуги входил в кабинет Оливареса, где сам хозяин в ожидании своего новоиспеченного родственника, сидел в кресле, за спиной которого, мрачно возвышался Хуан Сальваторе. При виде Понсе де Леона, дон Густаво выразил радость на которую был способен, про себя отметив, что богатый индеец не был похож на счастливого жениха.
        -Вижу, вы все обсудили с Корой, - поспешил дон Густаво, - этот счастливый день мы еще оговорим. Теперь же, извиняюсь, что отрываю сеньора от желанной встречи с моей племянницей, мне лестно считать вас своим родственником и близким другом.
        Хуан скривился, как от зубной боли, ему не нравились такие обороты речи. И индейцу по видимому то же. Но Понсе де Леон ничего не сказав, стоял перед ними, как изваянная из камня. Довольно скучная персона. Этому родственнику не предложили сесть, словно он в этом не нуждался, а простые обязательства гостеприимства хозяина упразднил.
        -Как вы знаете, - продолжил дон Густаво, - мои взгляды не разделяют многие в совете, но с вашей поддержкой и... связями вашего покойного отца, мы составим достойную им конкуренцию. Тем паче, что прошел слух о болезни Диас Ордаса... Есть справедливость на свете. Наш союз будет крепким и справедливым. Но чтобы вы не думали, будто я, что-то способен скрывать от своего союзника, я покажу вам кое-кого. Помните, в день обеда в честь Коры, за столом собрался весь совет, а вы уехали пораньше? Мы ждали посланцев из Тулума.
        При воспоминании о той встрече с посланниками не поляне, Хуан почувствовал, как в нем закипает гнев на них и самого себя, за то, что чуть было не дал им сбежать. Только Понсе де Леон чуточку взволновался, откинув невозмутимую маску.
        -Я помню тот обед, - коротко сказал дон Фердинанд.
        -Вас не стали посвящать во все, совет решил, что пленники будут у меня.
        -Где они? - спросил Фердинанд.
        -Какой живейший интерес, - сказал Хуан, - хотите увидеть своих соплеменников в цепях?
        -Хуан! - сердито прикрикнул сеньор Оливарес, - Еще слово, и я сам одену на тебя цепи.
        Сальваторе со злорадством отметил, что ему удалось расшевелить сеньора индейца. Тот смотрел на него с явным неудовольствием.
        -Я бы хотел увидеть их, - медленно сказал Понсе де Леон, словно подбирая слова, - наши миры одинаковы, а Фердинанд живет там, где Кора. От того, как их держат, зависите ... вы и Кора, а вреда ей я не хочу.
        -Отлично, - сказал дон Густаво, вставая с кресла и подходя к индейцу, - вы меня поняли. Раз все решено, идемте смотреть пленников.
        И сеньор Оливарес предлагающим жестом указал на дверь. Понсе де Леон вышел из кабинета.
        -Это плохая идея, сеньор, - тихо сказал Хуан дону Густаво, - наш "жених" изменился.
        -Иди вперед, - сказал сеньор, - и держи свое мнение при себе.
        Дон Фердинанд ждал их в трех шагах от двери.
        -Идемте, идемте, - приветливо заулыбался дон Густаво.
        Хуан быстро их покинул, оставив свою многострадальную шляпу в кабинете. Сеньоры вышли на крыльцо и спустились во двор.                Дон Густаво старался разговорить своего собеседника выбрав по своему мнению две самые интересные для него темы: "Кора" и "пленники".
        Пройдя открытую площадь, они пошли вдоль стен глинобитных домов и каждый раз им на глаза попадался один или два солдата, которых расставил здесь Хуан, чтобы показать индейцу, как поместье надежно охраняется, и что ни один свободный иц не поможет пленным посланникам из Тулума, будь он даже самый богатый бастард индейского происхождения.
        Наконец господа подошли к небольшому строению из камней гранита с маленькими решетчатыми окошками. Дон Густаво открыл железную дверь, которую ни кто не охранял снаружи и вошел в небольшую комнату. Двое солдат при виде него вскочили со стульев и с поклоном застыли пред сеньором. Внутри помещения стоял деревянный стол. На нем лежал мушкет, который до этого начищал один испанец и два ножа. Аркебуза другого солдата была приставлена к стене.
        В небольшой нише стоял глиняный сосуд с водой. Такая спартанская обстановка наводила на мысль, что это караульное помещение.
        -Как пленники? - осведомился дон Густаво у одного солдата.
        -Все в порядке, сеньор, - ответил кастилец, поглядывая на Понсе де Леона, - индейцу уже лучше. Дикарь не умрет.
        -Хорошо, откройте.
        Кастилец подошел к западной стене и нагнувшись, поднял за бронзовое кольцо, деревянную крышку люка.
        -Прошу, идемте за мной, дон Фердинанд, - сказал сеньор Оливарес и шагнул к люку.
        Солдат подал ему свечу и дон Густаво стал спускаться вниз, по ступенькам, которые, поскрипывали под его сапогами.
        Там было темно. Подвальное помещение уходило дальше и две тени медленно плыли по стене, как призраки, спускающиеся в обитель зла. Впереди уже показался тупик, сплошная стена каменной кладки. Свеча осветила охапки соломы и двоих людей, прикованных к стене цепью в несколько локтей.
        Пленники пошевелились и только один поднял голову, чтобы увидеть, кто пришел. Ему трудно было смотреть даже на такую малость света, он сощурился. Бледное лицо со следами загара в обрамлении длинных темных волос, распущенных по плечам, показывало, что это не индеец. Доспехи из кожи тапира одетые на нем, поистерлись слегка и запачкались, то была грязь и кровь.
        Второй пленник лежал на соломе с закрытыми глазами, он то оказался индейцем. На нем были остатки хлопковых доспехов, превратившихся в лохмотья на груди, перебинтованной полосками ткани со слегка проступившими на ней красными разводами. Индеец дышал, но на шаги и свет ни как не отреагировал. Глаза белого пленника немного попривыкли к свету и он посмотрел на пришедших.
        Переводя негодующий взгляд с дона Густаво на Понсе де Леона, пленник резко переменился в лице и попытался встать на ноги, зазвенев цепями.
        Опередив его Понсе де Леон шагнул к нему и грозно что-то произнес на непонятном для сеньора Оливареса языке ицев. Потухшие было серые глаза пленника, вспыхнули, озаренные новым светом.
        Дон Фердинанд продолжил, его голос странно звучавший в этом помещении, таил угрозу. Пленник откинув голову расхохотался. Дон Густаво подошел к Понсе де Леону.
        -Не знал, что вы говорите на этом дикарском языке.
        Дон Фердинанд обернулся к нему и выражение его лица стало похожим на выражение лица пленника, готового отстоять свою жизнь, любой ценой.
        -Я иц, - гордо ответил он.
        Такой ответ удивил сеньора Оливареса. Белый пленник Треввер стоя прислушивался к их разговору, слегка опираясь о стену.
        -Вы кастилец, ваш батюшка был добрым дворянином...
        -Моя мать из рода ицев, - сново ответил дон Фердинанд, - чтобы вы не делали, язык моих предков не станет мертвым!
        -Вот как, вы заговорили, - спокойно сказал дон Густаво, - подумаем об этом потом и решим, что делать, когда вы станете мужем Коры. А теперь... что вы, сказали ему?
        -Я сказал, что он недостоин быть воином и что его жена, сама воткнет ему в спину кинжал, если он вернется домой, - невозмутимо ответил дон Фердинанд.
        Сеньор Оливарес решил, что Понсе де Леон шутит.
        -Будет вам. Это не Агамемнон, возвращающийся после троянской войны, а его жена не Клитемнестра.
         Треввер сново расхохотался.
        -Он понимает оба языка, а я один, черт побери. Но я показал вам пленников, этим доказав, что от вас тайн у меня нет. Вы мой будущий племянник. Теперь идемте назад.
        Дон Густаво развернулся на каблуках, загородив собой свет от свечи.
        Пленник опять оказавшийся в темноте, не унывал, не грозился бесполезно, не умолял напрасно, он смеялся и его смех летел кастильцу во след.




                6



        В поместье Диас Ордаса было тихо, хозяин тяжело занемог. Никто не гонял прислугу, не принимал доверенных людей у себя в кабинете. Карлос не встретил бы теперь подозрительных личностей в доме. Но он не спешил навестить деда и прислуга была предоставлена самой себе. Большую часть времени дон Аугусто проводил в беспамятстве и ничего не хотел. Доктор уехал заключив, что пациент не нуждается более в его услугах, а за тем, надо пригласить священника. Но в свою светлую минуту хозяин ничего не хотел слушать о священнике, пришедшем по его душу, как выражался старик.
        Страх перед невыполнением приказов господина, сменился у слуг безразличием к нему самому.
        Но каждый раз, кто-то из слуг поднимался в комнату дона Аугусто с подносом, независимо, заставая Диас Ордаса в сознании или в бреду. По жребию выбирали, кому убирать комнату хозяина. Делалось это, не от благодарности к теряющему силы старику, а от страха перед доном Карлосом, если он узнает, как обращались в последнии дни с его дедом. А нрав сеньора Прим-И-Пратс хорошо им был известен. За шпагой он под кровать не полезет.
        В этот раз жребий выпал Энрике и он вошел в комнату с подносом, сделав несколько шагов к кровати. Обычно, если Диас Ордас не спал, то встречал слугу с недовольством, словно на подносе ему несли змею, а вместо напитка, чистый яд.
        Энрике решил тогда, что дон Аугусто спит и хотел уже уйти, но заметил на полу у кровати на ковре из шкуры ягуара, тонкую шпагу в ножнах.
        Ее бросил под ноги деда дон Карлос, отрекаясь от благ этого дома и зависимости его. Так она и осталась там лежать.                Старик с еще большими причудами обострившимися во время болезни, запретил слугам прикасаться к резным ножнам и витой ручке.
        Но этот слуга был молод и дерзок. Он никогда не упускал своего и видел себя, в своих мечтах, со шпагой великолепной отделки с ручкой на которой поблескивали драгоценные камни и сидящим на коне арабской породы. Хоть на этой шпаге не было драгоценностей, она оказалась элегантной и желанной. Энрике поставил поднос на пол и вместо него взял шпагу. С легким "шелестом" блестящий клинок вышел из ножен. Сжимая рукоятку Энрике взмахнул им, развернулся и сделал выпад, словно коля врага. Потом поднял наверх, отсалютовав. Повернувшись, молодой человек увидел, что из-за раздвинутой занавески кровати за ним наблюдают. Дон Аугусто смотрел на него ничего не говоря. Его лицо было спокойным. Сеньор и не думал бранится, а его взгляд на худом лице, казался ясным, словно у здорового.
        В тишине Энрике вложил шпагу в ножны, ожидая обвала ругательств и хотел положить ее на пол.
        -Ты пришел, Карлос, - услышал он хрипловатый голос хозяина и подняв голову, сново встретился с его взглядом.
        Дон Аугусто опять бредил, спутав слугу с внуком.
        -Я давно не видел тебя, - продолжил Диас Ордас, - подойди поближе.
        Энрике не выпуская шпаги, встал перед кроватью.
        -Мне плохо, Карлос, я чувствую свой конец. Ты мой наследник, землям и дому. Ты займешь мое место в совете. Ими легко управлять с помощью силы и денег. Я богат... Обещай исполнить, что я скажу, клянись!..
        -Клянусь, - твердо заверил его Энрике.
        -У Густаво Оливареса есть племянница. Женись на ней, чтобы ближе подобраться к нашему врагу. Этот бездетный осел, души в ней не чает...
        -Клянусь, сделать так, как вы говорите.
        -Что-то, ты сегодня, покладист, ну да ладно... Еще вот что, много лет назад, когда на этой земле, было больше золота, чем теперь, и индейцев то же, мы с покойным Понсе де Леоном, отцом твоего... друга, взяли в плен одного касика. А так, как у нас христиан, нет обычаев приносить знатных пленников в жертву, мы потребовали золота. Индейцы легковерны, то не наша вина... Касик отдал не все. Пришлось поговорить с ним по другому... дикарь не выдержал пытки. К тому времени Понсе де Леону надо было отплывать в Кастилию, чтобы вступить в права наследника родового замка. Он оставил здесь золото касика, которое я со временем перепрятал и еще беременную индианку. Да, то была будущая мать, проклятого бастарда. Если бы я знал, кто станет наследником земель моего соратника и друга, то тогда же и покончил бы с индианкой, носящей этого змееныша во чреве!.. Ты всегда защищал своего друга, Карлос, но со временем поймешь, что такие, как он недостойны дружбы настоящего кабальеро. Но я о другом хотел рассказать... о том самом золоте...
        Глаза Энрике радостно блеснули и шпага чуть не выпала из его рук.
        -Говорите, я слушаю! - воскликнул он в нетерпении.
        -В сундуке золотые слитки на десять тысяч песо и изумруды. Я говорил, что касик отдал не все. На двоих кастильцев этого мало, тебе такая подмога твоими захудалыми землями, не помешает. Хочешь, можешь сделать изумрудное ожерелье своей невесте, чтобы покорить женское сердце и заодно, усыпить подозрение Оливареса.
        -Нет, лучше кольцо, маленькое, изящное колечко с изумрудом, - сказал Энрике, уже видя перед собой груду драгоценных камней.
        Дон Аугусто рассмеялся.
        -Вижу, мы только сейчас начали понимать друг друга. Ты будешь таким, как я.
        Диас Ордас вынул из под подушки пергамент.
        -Возьми, там написано, где лежит золото.
        Энрике протянул руку и схватил карту, как вор на рынке у торговки с лотка, выпечку.
        -А теперь уходи, я много говорил, мне надо отдохнуть.
        И Диас Ордас закрыл глаза, давая понять, что разговор окончен.
        Энрике отошел от кровати со шпагой в руке. Отставив поднос на полу, слуга направился к двери, пряча на ходу пергамент, за пазуху. Он боялся, что дон Аугусто придет в себя и вспомнит, кому отдал карту.
        Оказавшись за пределами комнаты, вороватый слуга перевел дух и заскользил вниз по лестнице, как на крыльях, чувствуя себя богатеем.                Но тут он увидел, как в залу вошел дон Карлос.
        Кабальеро приехал не иначе, чтобы увидеться с больным дедом и не подозревал, что эта "встреча" уже состоялась.
        -Сеньор, - остановился на его пути Энрике.
        -Ты был у него? Не ужели он так плох? - спросил Карлос.
        -Очень плох, так плох, что посылал за вами. А вы не изволили придти, уехав в другое поместье. Но сейчас вы здесь, а хозяин не желает вас видеть. Он разгневался и сказал, что тому, кто отрекся от него, достаточно и шпаги.
        -Что ты имеешь в виду? - нахмурился дон Карлос.
        -Я имею в виду, только то, что мне приказывают. И вот, я отдаю вам вашу шпагу.
        Энрике протянул сеньору его "любимицу".
        Прим-И-Пратс взял ее и пристегнул на место.
        -И все же я приехал, чтобы увидеться с дедом, - сказал он готовясь обойти Энрике.
        -Нет, сеньор, - слуга схватил молодого хозяина за рукав, - не надо! Дон Аугусто отдыхает и будет ругаться, когда вы войдете.
        Дон Карлос так посмотрел на него, что слуга выпустил ткань его рукава.
        -Хозяин назначил вам на следующий день...
        -Как же он мог назначить мне встречу, если сам выгнал из поместья и отрекся от своего внука. Клянусь, если врешь, я высеку тебя!
        -Зачем мне лгать. Вы же знаете каким в гневе бывает хозяин.
        -Сейчас тебе, меня надо боятся, а не больного старика...
        -Ему стало легче, я оставил поднос с едой. Поест, выспится, успокоится тогда и приходите.
        "А меня здесь уже не будет" - подумал про себя Энрике.
        Дон Карлос посмотрел на лестницу, что вела в комнату деда, положив руку на рукоятку шпаги. И ничего не говоря, не удостоив  взглядом взволнованного Энрике, развернулся и пошел к выходу.
        Энрике смотрел сеньору во след, желая поскорее покинуть поместье и занятся поиском золота. Судьба наконец улыбнулась ему. Теперь можно будет исполнить давнишнюю мечту и обзавестись арабским скакуном...
        Карл Сармьенто покидал поместье деда увозя любимую шпагу и чувство, что здесь, что-то скрывают. Он явился сюда из чувства долга перед родственными узами и не горел желанием опять выслушивать угрозы о лишении наследства. Похоже, слухи о болезни Диас Ордаса, преувеличены. Карл не спешил домой и даже сделал крюк, чтобы проехать около поместья Оливаресов. Он остановил лошадь на опушке леса, когда увидел, что ворота поместья открываются и из них выезжают всадники. Один из них направился по тропе в ту сторону, где находилось поместье Фердинанда.
        Проезжая мимо деревьев, за которым стоял Карлос, всадник увидел его и остановился.
        -Дон Карлос, - обратился к нему молодой кастилец, натягивая поводья.
        -Это ты, Сандино, - узнал  Сармьенто посыльного, который привозил вести от тетки, - Куда спешишь?
        -Извините, сеньор, у меня сегодня ничего нет для вас. Дон Густаво встревожен исчезновением сеньориты Коры. Мы все ищем...
        -Что случилось? - с беспокойством спросил Карл.
        -Сеньорита уехала на прогулку и не вернулась. Капитан Хуан и сеньорита Изабелла рассказали, как к ним присоединился дон Фердинанд и в старом поселке они исчезли.
        -Как, исчезли?
        -Не могу знать. Но говорят, он завел сеньориту в какой-то языческий храм, а обратно они не вышли.
        -Что ты говоришь, какой еще храм, - рассердился Карлос.
        -Сеньор я спешу. Меня послали к Понсе де Леону, узнать, не у него ли находится сеньорита Оливарес.
        -Я с тобой, - твердо решил Сармьенто, - едем!
        Сандино колебался, как явится к сеньору Понсе де Леону с незванным гостем. Но Карлос уже направил своего коня вперед и Сандино пришлось следовать за ним.
        Но что же случилось на самом деле? Для того, чтобы узнать это, нам придется вернутся за день до странного исчезновения, после посещения дона Фердинанда своей невесты. Дон Густаво остался доволен "новым" Понсе де Леоном. Свадьба дело решенное, а предложение, только формальность, которой можно пренебречь. Кому нужны глупые этикеты на земле, где столько дикости и тому кастильцу, кто дал хоть одну слабинку, приходится дорого платить за то, что он неправильно выбрал себе союзников.
        Изабелла заметила, что подруга разочарована встречей с женихом, но спрашивать ничего не стала.
        Бела думала, что Кора поделится своими впечатлениями во время верховой прогулки, которую они, как всегда совершали в сопровождении Хуана. В поместье ожидали, что вторым сопровождающим будет дон Фердинанд. Но он не приехал. К ужасу Изабеллы, Кора направилась в заброшенный поселок.
        С тех дней, как они впервые увидели его, он конечно не изменился. Не исчезли растения, покрывающие старые полуразрушенные стены и на улицах городка не появились жители. Чуда не произошло, но кое-что повторилось. Заслышав топот лошадиных копыт, Хуан снял притороченную к седлу аркебузу. С видом сожалением, что не придется стрелять, он увидел как почти за ними следом, едет Понсе де Леон. Догнав кастильцев, индеец так дернул поводья, что его конь встал на задние ноги. Фердинанд еле удержался в седле,  словно разучившись управлять лошадью. Однако, ему с видимым трудом, удалось справится с животным и он ловко соскользнул на ноги.
        На Понсе де Леоне была только рубашка и штаны, камзол он оставил дома, как ненужную одежду в такой душный день. На индейце не было шляпы и он не взял с собой шпагу - эту спутницу дворянина. Только неизменный лук, висел у него на плече.
        -Кого выслеживаете, на этот раз, - сказал Сальваторе, - зверька живущего глубоко под землей?
        -Я бы пустил в тебя стрелу, да только жалко тратить зря, - сказал Понсе де Леон.
        -А вы научились грубить, наверно учились на своих похитителях, которые держали вас в плену, но потом выпустили за ненадобностью... не надейтесь, что я испугаюсь.
        Молча Фердинанд снял лук и наложил стрелу на тетиву.
        -Сеньоры, прекратите! - воскликнула Кора, слезая с седла, - дон Фердинанд, опустите лук, я прошу вас, простить капитана.
        Тетива встала на место, но стрела смотрела на Сальваторе своим острым концом.
        -Я оставлю ему жизнь, раз просишь, - сказал Фердинанд, глядя в лицо, стоявшей рядом девушке, - я приехал не спорить с кастильцем, я приехал сказать тебе что-то.
        -Говорите.
        -Не здесь, следуй за мной.
        Он убрал стрелу, повесил лук на плечо и протянул ей руку. Кора вложила в нее свою ладонь.
        -Постереги коней, кастилец, - насмешливо бросил Понсе де Леон и направился с сеньоритой в поселок.
        -Ну, я сейчас ему... - сказал Хуан поднимая аркебузу.
        -Капитан, вы не в своем уме! - сказала Изабелла, - Вам придется отвечать, перед доном Густаво за жениха Коры.
        -Он никогда не сделает ей предложение, - сказал Хуан, - но я не собираюсь убивать его, просто немного пугну.
        -Сальваторе, вы мне ужасно надоели, и ваше общество мне в тягость.
        Изабелла слезла с седла и привязав лошадь к тонкому стволу высохшего деревца, пошла к индейскому поселку. Хуан тихонько выругался, но покинул седло и прихватив аркебузу, последовал за Беллой.
        Судя по хаосу заброшенности, поселок покинули не так давно, иначе, его уже полностью поглотили бы джунгли и ходить по нему было не иначе, как прорубая себе дорогу мачете. Изабелла огляделась, высматривая подругу. Для себя она не видела интереса в одинаковых глинобитных домиках. Вот одно высокое здание на ступенчатой платформе с мансардной крышей и высоким гребнем на ней, показалось забавным. И Белла увидела, что к этому зданию шли Фердинанд и Кора, тихо разговаривая. Белла не видела их лиц и скоро молодые люди поднялись по ступенькам и вошли под своды храма. Изабелла перешагнула через переплетения каких-то корней и встала в раздумье. Мешать Коре она не хотела, но чувствовала неясную тревогу в душе. Пока девушка так стояла к ней подошел Хуан.
        -Меня ждете, - с легким мужским самолюбием сказал капитан, - и правильно, вот еще бы сеньорита Оливарес прислушивалась к моим словам. Знаете, не верю я этому... Понсе де Леону, его словно подменили. Это не место для свиданий. Здесь пусто, как на кладбище.
        -Вам бы, я с удовольствием назначила там свидание, - бросила через плечо Белла и пошла к храму, где, как подсказывал ей внутренний голос, должно было что-то произойти.
        До храма оставалось еще шагов двадцать. Убирая и перешагивая через кусты и камни на пути, Белла двигалась медленно, ругая про себя тех, кто построили здесь город, а потом покинули его. Вот перед ней встал храм и придерживая край платья, девушка поднялась по ступенькам. Она вошла внутрь и оказалась под высоким сводом потолка. Гулко раздавались шаги в пустом помещении, где под ногами лежали большие каменные плиты. У Беллы возникло ощущение, что она попала в монастырь, если бы не внешние стены, покрытые алебастром и разрисованные поверх белилки, разными дикими фигурами. Такая архитектура не связывалась с ицами. Или Белла мало знала о них? Девушка услышала голоса подруги и Фердинанда. Чтобы не смущать влюбленных своим присутствием она хотела тихонько уйти, но тут до ее слуха дошли слова Коры.
        -Как же я могу бросить дядю и Беллу, ничего им не объяснив?
        Изабелла ступая осторожно на носках,  заглянула в следующее помещение, освещенное факелом в руке Фердинанда. На стене куда падал свет было изображено дерево с раскидистой кроной и чем-то под ним, вероятно птицей...
        Девушку больше занимал разговор между молодыми людьми, чем художество индейцев.
        -Я пришел за тобой. Здесь нет жизни и времени. Если ты им все расскажешь, они схватят меня и будут пытать, как тех посланников... Идем же!
        И Фердинанд отошел к западной стене. Белла не видела, что он сделал, но плита в стене провалилась в отверстие в полу, открывая тайный ход.
        -Идем, - повторил Понсе де Леон, протягивая молчавшей девушке руку.
        И Кора шагнула к нему.
        Изабелла не могла больше стоять и ждать. Она вышла на середину залы, заметив с каким выражением лиц, обернулись на звук шагов эти двое заговорщиков. Словно она застигла их за приготовлением яда, предназначенного для отравления королевской особы. Но Понсе де Леон увидев золотые волосы посетительницы, усмехнулся и встал спиной ко входу.
        -Куда ты собралась? - спросила Белла Кору, не скрывая своего недовольства в голосе.
        -Это не моя тайна, - ответила Кора
        -Мы подруги.
        -Прости, не могу. От этого зависит жизнь одного человека.
        -Уж не его ли? - указала Белла на индейца, - Ты любишь дона Фердинанда?
        Теперь Понсе Леон внимательно посмотрел на невесту.
        -Изабелла, если я не буду с ним, то и другого мне не нужно, - серьезно сказала Кора и направилась к тайному ходу к которому индеец освободил ей дорогу, отступив в сторону.
        -Вернись, - просила Белла, - что я скажу твоему дяде? Может мне пойти с тобой?
        Кора остановилась, подошла к подруге и обняла ее.
        -Нет, Белла, это моя жизнь, а ты выберешь себе совсем другую судьбу. В ней не будет препятствий на пути к вашей любви. А дяде скажите... что я буду с Фердинандом, он ведь этого хотел... Мы еще увидимся, Изабелла Родригез.
        Кора сняла с шеи медальон, где находилась ее миниатюра и вложила в ладонь Изабеллы.
        Было слышно, как еще кто-то вошел в храм и эхо его шагов.
        -Сеньорита Изабелла, вы здесь? -  звук голоса Хуана Сальваторе пролетел под сводами храма, который давно отвык от присутствия в нем человека.
        Кора метнула взгляд на Фердинанда и ускорила шаг. Она уже перешагнула плиту и следом за ней с факелом вошел Понсе де Леон. Как только его нога коснулась каменного пола, по ту сторону входа, плита стала подниматься. Кора успела увидеть вошедшего в залу Сальваторе с факелом, который бросился к Изабелле, чтобы защитить ее, думая что девушка в опасности. Плита встала на место. И Кора больше не видела друзей и не слышала их голосов, стоя в узком коридоре, ошеломленная тем, что сейчас сделала. А сделала она, вот что: Бросила дядю, подругу, свое место в обществе и пошла за незнакомым человеком, поверив его словам.
        -Идем, - услышала Кора голос индейца, - надо спешить.
        -Ты всегда спешишь, как будто боишься не успеть, все испытать в жизни, - недовольно сказала девушка, - я рискнула всем и должна подумать...
        -Поздно думать, - с блеском торжества в глазах сказал он, - или ты пойдешь сама или я понесу тебя.
        -Что это значит, применишь силу?
        -Если придется. Тебя ждут в Тулуме, я тогда все сказал.
        -Но нам долго добираться.
        -Я завел тебя в храм солнца для того, чтобы увезти по этому ходу от кастильца, который приставлен, следить за тобой. Мы выйдем с другой стороны и пока капитан будет искать тайный проход, уйдем из поселка.
        -До Тулума день или два пути, - наугад сказала Кора, - я пешком по джунглям не пойду.
        -И не надо. Я приготовил лошадей и одежду для тебя.
        -Ты украл лошадь? - ехидно спросила Кора.
        -Я дон Фердинанд, - с сильным индейским акцентом ответил мужчина, расправив плечи и поднимая подбородок.
        -Не верю, - отрезала Кора и шагнула по коридору, сама не зная куда.
        Проводник обогнал ее и пошел первым, освещая дорогу. Здесь было много пыли, а сверху коридор сужался, образуя небольшой свод. Идти пришлось недолго. Скоро показался дневной свет и индеец затушил факел о стену. Снаружи то же были ступени, как и с фасада храма. Проводник Коры ступил на них первым и остановившись на второй ступеньке, опять протянул девушке руку. Он звал туда, где ее ждали и нуждались именно в ней. Кора уже попрощалась с Беллой, значит, нет пути назад, надо идти вперед...
        Еще пять ступенек и земля. Дорога через лес в Тулум. Иц спешил покинуть заброшенный город, пока капитан не пустился в погоню. Кора сделала вдох и шагнула вниз.
        А в храме Сальваторе огляделся ища опастность, но около Беллы никого рядом не оказалось. И она не выглядела испуганной, скорее рассерженной.
        -Что случилось, Изабелла? - спросил он.
        Девушка посмотрела сначало на медальон в руке, потом на солдата.
        -Кора ушла, - просто сказала Белла.
        -Сеньорита Оливарес ушла? Но она не выходила из храма.
        Изабелла сейчас не хотела говорить о случившимся, но вспомнила, что за отсутствие Коры спросят с капитана. Он должен знать.
        -Она ушла с доном Фердинандом через потайной ход.
        -Этот бастард похитил ее, каналья!..
        Хуан осветил стену, но кроме большого рисунка на стене ничего не увидел.
        -Сеньор Сальваторе, - попыталась успокоить его девушка, - она пошла потому, что так захотела и нам пора возвращаться домой. Думаю влюбленные еще не доскакали до поместья Понсе де Леона. Но опасаться нечего и мы скоро будем праздновать венчание Коры с Фердинандом. Идемте, Хуан, я хочу уехать отсюда.
        В другой раз он бы охотно откликнулся на такие слова утешения, но теперь его не радовало возвращение без Коры.
        Выругавшись сквозь зубы, припомнив родню Понсе де Леона, со всеми его индейскими предками, капитан послушно стал освещать Изабелле путь, ревностно охраняя ее и от теней, словно боясь, что и вторая его спутница исчезнет в темноте языческого храма, как первая. Когда они вышли под благодатные лучи солнца на свет настоящего из сумрака прошлого, молодым людям показалось, что все мрачное осталось за этими каменными стенами. Храм оставлял гнетущее впечатление. И  напоминание своей твердостью и стойкостью на многие века, как человек ничтожен, а  жизнь, по сравнению хоть с одним его камнем в кладке, маленький камешек.
        Изабелла и Хуан спустились со ступенек и поспешили к лошадям в то время, как Кора и ее провожатый выходили с другой стороны храма из поселка. Если первые начинали свой путь с тревогой и беспокойством, то вторые или второй целеустремленно шагал к дому с выполненной задачей.
        В поместье дон Густаво поначалу не предал побегу Коры значения, решив что "влюбленные голубки" скоро объявятся. Только ни к вечеру, ни на следующий день Кора не вернулась. Слуги стали шептаться за спиной хозяина о том, что случилось в храме на самом деле. Сеньор Оливарес послал Сандино к Понсе де Леону. Вот тогда Карлос и встретил молодого слугу.
        Карлос знал дорогу к Понсе де Леону как тропинку в собственном саду и Сандино ехал за ним, словно это не его, а Карлоса послали за Корой. Однако все оказалось пустой тратой времени. В поместье им сказали, что сеньор до сих пор не вернулся с прогулки. Слуги Понсе Леона хорошо знали Карлоса и то, как он может обойтись с тем, кто солгал ему.
        -Как мне сказать хозяину, что я не нашел сеньориты, - жалобно протянул Сандино, выезжая за ворота несчастливого поместья.
        -Скажешь,  что не увидел здесь девушки, готовящей вечерний напиток, своему суженому, а суженого не оказалось в любимом кресле, покрытом шкурами ягуара.
        -Вы все шутите на до мной...
        -А ты перестань причитать, езжай к дону Густаво и передай, что скоро к нему прибудет дон Карлос Сармьенто Прим-И-Пратс.
        Конь дона Карлоса встал на дыбы, но всадник в черном легко управлял им.
        -О, сеньор, - уважительно сказал Сандино, - незнал, что у Сельвины такой племянник... ваша шпага одна из первых в Золотой Кастилии будет.
        -Первая шпага, наглец! Я ни с кем не делюсь или хочешь испытать это на своей шкуре?
        Вид у дона Карлоса был грозен. Он направил разгоряченного коня в сторону Сандино.
        -Простите, сеньор, - умоляюще вскричал тот, -  вы первый! Только пощадите, я слышал, что ваша рука никогда не знала промаха!..
        -Замолчи негодяй, твой голос противнее звука индейских свистулек. На твое счастье мне убивать тебя нет чести, да еще верхом на лошади. Езжай и передай дону Густаво о моем желании поговорить с ним.
        -Да, сеньор.
        Сандино развернул лошадь и поскакал обратно в поместье Оривареса, провожаемый насмешкой в синих глазах и улыбкой на губах дворянина, прозванного первой шпагой Золотой Кастилии.
        Про себя Сандино не с таким уважением обращался к нему, но по приезде в поместье передал его просьбу хозяину.
        Дон Густаво незамысловато выругался на обе новости. Куда же могли деться Кора и богатый наследник? Хуан добавил масла в огонь разъяснив, что бастард обманом увел Кору, воспользовавшись тем, что она влюблена в него, вероятно в какую нибудь индейскую нору, куда заранее перевез и все свое богатство. Наследник Понсе де Леона, по его словам сбежал, поняв наконец истину которая заключалась в том, что ему никогда не быть своим среди кастильцев.
        Изабелла все слышала и возмущалась, но ее не стали слушать. С мнением женщины в делах, касающихся фамильной чести, не считались, особенно когда эта честь висела на волоске. Время браться за кинжалы и спускать охотничьих собак с цепей. "Ату его! "- крикнет хозяин, а разбираться будут потом. В данный момент исчезновение Понсе де Леона подтверждало его вину. Но где же искать коварного искусителя?
        Солдаты Хуана искали в заброшенном городе, заглядывали в каждый дом, прорубали себе дорогу по улицам. Издалека могло показаться, будто это жители вернулись. Но когда стало ясно, что здесь никого нет, город сново обезлюдел. Недалеко от построек солдат Альварес Уарте нашел следы маленького привала и место, где стояли лошади. Дальше следы терялись в лесу. Чьи были те кони, может и осталось бы неизвестным. Но тут в траве что-то блеснуло и Уарте поднял нож из обсидиана с красным отливом. Кастилец таким пользоваться не станет. Если это и впрямь был Понсе де Леон и он увез Кору, то беглец опередил погоню на много часов. И теперь подлый индеец в недосягаемости. Солдаты вернулись в поместье и перед доном Густаво лег обсидиановый нож, обличая бастарда в таком подлом преступлении, как похищение невинной сеньориты.
        И вот, когда обвинение было вынесено, на защиту Фердинанда явился человек, который уже не раз спасал ему жизнь.




                7
 

        -Дон Карлос Сармьенто Прим-И-Пратс, - объявил слуга.
        -Зови, - сказал сеньор Оливарес и кивнул Хуану.
        Капитан вышел из кабинета, оставив дона Густаво на едине со своими мыслями. И ему была известна слава дуэлянта и его родство с Аугусто Диас Ордасом. Что в себе таил визит молодого человека? Его послал старик? Ходили слухи, что главу совета отравили. В таком случае в кабинете дон Густаво мог принимать наследника совета сеньоров и всех тайных дел. И по возможности Оливарес задумал сделать из молодого идальго себе союзника... Надо приглядеться. Слуга открыл дверь и звеня шпорами порог переступил сеньор Прим-И-Пратс. Свою черную одежду он поменял на серебристо-черный камзол с серебрянными пуговицами. Черные волнистые волосы были зачесаны назад, открывая благородный овал лица. Смелый взгляд синих глаз, гордая поступь и неизменная шпага, обличали в нем природного гранда. Но Диас Ордасы не были по крови дворянами. И получили все на этой земле, как и многие, теми качествами, которые оказались наиболее развитыми у каждого кастильца.
        -Сеньор Оливарес, - приветствовал дон Карлос хозяина.
        -Сеньор Сармьенто, как здоровье вашего деда? Я слышал он болен. Вы конечно привезли, что-то срочное от него, важное для совета...
        -Нет, я прибыл по собственному почину, - усмехнулся Карлос.
        -Вот как... ну что ж, какое у вас ко мне дело? - с легким облегчением спросил дон Густаво, жестом приглашая гостя сесть в кресло.
        Карлос прошел к столу и сел в кресло, положив шпагу на колени. Но и тогда спокойно осмотрелся, не торопясь с ответом. На столе он увидел обсидиановый нож.
        -Вы собираете индейские ножи? - спросил молодой человек.
        -Скорее тех, кто теряет их на месте преступления, - тихо проговорил дон Густаво, - Так что вас привело сюда, сеньор?
        Синие глаза Сармьенто пристально смотрели на дона Густаво, словно на поединке. И не важно, что это словесная битва.
        -Я давний друг сеньора Понсе де Леона, - начал Карлос, - и сегодня направляясь его навестить, встретил вашего слугу из речей которого понял, что у Фердинанда большие неприятности...
        -Неприятности, черт побери!.. Я спущу с него шкуру этим ножом, как делали индейцы со своими пленниками, если он не женится на ней!
        -Я прошу, сеньор, - спокойно остановил Карлос негодующую речь, - не открывать пока "охоты" на моего друга. Фердинанд не причинит вреда девушке. А я помогу вам найти моего друга и вашу племянницу. И я уверен, что сеньорите Оливарес не грозит быть опозоренной.
        -А вы не знаете, где он может быть?
        -Нет, но я уверен в нем, как в себе.
        -В наше время, молодой человек, ни в ком нельзя быть уверенным, - дон Густаво остановил поток негодования, удивленный предложением сеньора Сармьенто.
        -За этим вы приехали? Предложить свои услуги в поисках Коры?
        -Можно и так сказать. Вы согласны принять от меня помощь?
        Сеньор Оливарес задумался. А почему бы и нет. На ловца и зверь бежит. Он взял со стола медальон Коры и раскрыв его, протянул Карлосу.
        -Это моя племянница.
        Карлос взял медальон и стал разглядывать, сравнивая с тем образом, что сохранил в памяти с той ночи.
        -Красивая, - сказал он, - теперь я понимаю Фердинанда.
        -Это его не оправдывает, - резко ответил дон Густаво, - медальон можете оставить себе.
        Удивленный Карлос закрыл резную крышечку и повесил медальон на шею. Взял шпагу и встал.
        -Всего хорошего.
        -До скорой встречи, дон Карлос.
        Сеньор Оливарес смотрел ему во след, ничего не делая просто так. И медальон Коры был дан молодому человеку с особой целью. Дон Густаво не знал пословицу о двух зайцах, но пользовался ею успешно.




                ***    ***   ***

 
        Они ехали много дней, проходя по землям государств, возникших накануне завоевания кастильцев.
        Теперь эти земли принадлежали завоевателям, которые на пепелище прошлого построили новую жизнь со своими законами. Ее росток пробился вобрав в себя кровь и руины двух миров. Он разросся, превратившись в богатую империю, стонущую под игом поработителей на многие годы.
         Уходя все дальше в глубь девственного леса, Кора стала жалеть, что пошла за индейцем. Пусть и для того, чтобы встретится с Фердинандом... Но что она знала о нем? Только то, что ее сватали за него. Это душа блуждающая в потемках, сильный телом человек, все еще не сделавший своего выбора. Кольцо Понсе де Леона висело на цепочке, на груди и его гладкое поглаживание холодило кожу. Проводник Коры изменился в поведении. А внешне он по прежнему походил на Фердинанда. Так что, если бы им на пути встретились солдаты, то приняли бы их за сеньориту и слугу, сопровождавшего свою госпожу на прогулке.
        Девушка стала замечать перемены в поведении проводника по мере приближения к Тулуму. Теперь она уже не поддразнивала его и не называла "доном Фердинандом".
        Проснулся запоздалый страх, когда копыта коней стали топтать землю бывшего государства Экаб. Сын Ах Кина только пришпорил коня, Кора со вздохом последовала за ним, стараясь не оглядываться назад.
        Так всадники взлетели на скалу и девушка увидела Тулум - "занозу в дряблом теле совета" - как выражался дон Густаво.
        С трех сторон город был окружен каменной стеной, а с четвертой дорогу к нему преграждали сине-зеленые воды Карибского моря.
        Текале Потек, так звали близнеца Фердинанда, слез с коня.
        -Мы приехали, это Тулум? - несмело спросила Кора у него.
        -Разве что-то другое видят твои глаза? - вопросом на вопрос ответил иц.
        -За этими стенами сеньор... Фердинанд?
        -Я все тебе сказал. Слезай. Он ждет тебя.
        -Помоги мне.
        Сверкая глазами индеец все же подошел к лошади девушки и помог ей слезть с седла. Ноги Коры коснулись каменистой тверди, индеец вложил ей в руку поводья.
        -Идем.
        И пошел вдоль каменной стены к воротам или вернее двери, в которую можно было пройти ведя лошадь на поводу. На ходу Текале Потек поднес ко рту что-то наподобие свистульки и подул в нее. Раздался резкий свист и через некоторое время дверь в стене открылась. Появившийся в проходе индеец посмотрел на пришедших, дольше всего задержав взгляд на конях.
        Текале Потек обратился к нему на языке ицев и тогда воин с копьем, не узнав его с первого взгляда из-за кастильского костюма, ответил приветствуя. Кора не была лишена внимания, хоть она и не понимала слов, но взгляды ей стали понятны. После приветствия индеец пропустил Текале Потека с девушкой и лошадьми, глядя на последних с восхищением, смешанным с суеверным страхом.   Сын жреца и нежданная гостья прошли в дверь и оказались в Тулуме. Перед Корой лежал настоящий индейский город, а не заброшенные развалины увитые лианами, которые уже начинала "поглощать" земля. Девушка слышала отдаленный шум прибоя и запах моря.
        -Пошли, - услышала она опять и вздрогнула.
        -Куда?
        -Я отведу тебя к тому, кто обрадуется твоему присутствию больше, чем соплеменникам своей матери. Ты прошла много дней, а теперь, когда осталось сделать несколько шагов боишься? Такой воин, как твой Фердинанд достоин храброй подруги, которая не побоится встать с ним на защиту этих стен, когда придет время.
        -Он стал...
        -Воином. Все ицы рождены воинами, нам неведом страх, его мы оставляем кастильцам. У тебя два выбора. Пойти к своему жениху и стать его женой. Или я отведу тебя к правителю и ты станешь пленницей, пока твоя жизнь будет ему нужна. Обратной дороги на пути к пещере предков нет. Пленников не выпускают за эти стены.
        -Вот как заговорил, - тихо сказала Кора, - спасибо, что хоть дал мне сделать выбор, благородный двойник моего жениха. И я возблагодарю Бога, что не ты представишь свою кандидатуру в этом качестве.
        -Отныне твоя жизнь в Тулуме, девушка, - надменно ответил иц, - учись смирению, дочь белых людей, пока я не поверг тебя на землю ударом и не потащил за косы к правителю.
        -К правителю, зачем?! - испугалась Кора.
        Текале Потек не удостоил этот вопрос ответом. Он повернулся лицом к воину у двери и сказал ему что-то, указывая на коней.  Потом двинулся к домам на платформах, образовавших подобие улиц.
        Кора в последний раз посмотрела на коней как на нить, связывающую ее с домом и пошла за индейцем, испытывая к нему неприязнь.
        Издали она увидела несколько зданий, построенных рядом, на фасадах которых красовались фигуры крылатых идолов. Стены их покрывали фрески с изображением чудовищных языческих богов и девушка догадалась, что это храм майя. Страх услужливо напомнил о человеческих жертвах... Текале Потек шел дальше и Кора с облегчением отвела взгляд от жуткого строения.
        Людей на улице не было видно, только одного жителя они встретили на пути и он посторонился от них, как от зачумленных. Почти у каждого дома находилась возделанная земля и сад. Это напомнило Коре о родной Кастилии...
        Но вот около последнего дома, лишенного такой милой глазу отрадности, стоял спиной к подходящим человек с луком, и целился в импровизированную цель на стене дома. Человек был по пояс раздет. На нем были только штаны, скроенные кастильским портным. А черные кудри коротко подстрижены в отличее от других индейцев, которые носили длинные косы или собирали волосы на затылке в хвост. Сильные, мускулистые руки натянули тетиву и после секундного прицела стрела вылетела вперед.
        Текале Потек оценил выстрел и не дожидаясь пока стрелок наложит еще одну стрелу, шагнул к нему, громко сказав.
        -Я привел тебе, воин, ту о которой ты думал.
        Человек резко обернулся, успев наложить стрелу и натянуть лук. Его подозрительный и колкий взгляд остановился на девушке стоящей за ицем.
        -Зачем ты привел ее? - не менее холодно ответил этот новый, но уже настоящий Фердинанд, опуская лук.
        Радость от встречи с тем, ради которого она бросила все, сменилась у Коры горьким разочарованием. Она обошла Текале Потека направляясь к жениху.
        -Вижу вы, не рады мне? Тогда зачем просили моей руки?
        Фердинанд оттер пот со лба тыльной стороной руки.
        -Вы не хотите меня видеть? И я зря проехала столько земель, бросив все, что знаю, навстречу неизвестности за вашим проводником...
        -Кора... - Фердинанд положил лук на землю, - ты сама...
        -Меня ни кто не принуждал, - гордо ответила девушка, - я хотела видеть вас, а вы... вы так изменились...
        -Кора...
        Понсе де Леон посмотрел на своего двойника, не решаясь на большее выражение чувств. Тот слегка усмехнулся.
        -Я привел ее, а теперь мне надо к правителю.
        -Ты скажешь ему о Коре?
        -Да, он все равно узнает. Твоя жена не птичка, ее не спрячешь и она не улетит через стену. Будь спокоен, брат, она гостья...
        -А твой отец?
        -Не все здесь решает Ах Кин, - немного резковато ответил иц, - Если бы это было так, то и я бы стал жрецом.
        И Текале Потек повернулся спиной к молодым людям, зашагав проч, оставляя пару, которым было о чем поговорить друг с другом.
        Он прошел улицу и вышел на берег к храму. Не спеша индеец поднялся по ступеням и вошел внутрь в помещение освещенное факелами. И здесь, как и снаружи, стены храма украшали росписи с изображением богов. А один из богов сидел верхом на четвероногом звере. Текале Потек усмехнулся, вот и он подобно богу дождя, ездил на таком звере. Значит и в нем есть божественное. Так пусть враг будет сражен, а сердце самого главного злодея вырезано жрецом. В храме находилось только два человека и на легкие шаги, они оба сразу обернулись.
        Текале Потек шагнул к статному мужчине средних лет в накидке из разноцветных перьев. Его длинные волосы сдерживал золотой обруч, а на груди висело ожерелье из нефрита. Пришедший иц опустился на колени перед правителем Тулума - Напак Тана.
        -Ты привел ее? - спросил правитель.
        -Да и еще двух зверей на которых ездят наши враги.
        -Хорошо, - спокойно сказал Напак Тана, - А пришедший от них, но одной крови с нами, ни о чем не догадывается?
        -Нет.
        -И это хорошо. Сделай из него воина.
        -Он столько лет жил среди белых дьяволов, в его жилах нет чистой крови, - сказал рядом стоящий жрец с титулом Ах Кина.
        Тот, что принадлежит солнцу был не велик ростом и худощав с лицом хмурым, словно на него опустилась тень, а не коснулось своим благодатным лучом солнце. Волосы жреца давно покрыла седина. На нем была набедренная повязка и простой плащ.
         -А ты, сын мой, не стал одним из них?
        -На мне одежда врага, но сердце я сохранил от грязи.
        -Брось ее со скалы и проведи день в храме.
        Текале Потек стиснул губы, ниже склонив голову.
        -Я воин, а не жрец, - глухо сказал он.
        -Тогда будь им. Воины нам очень нужны, - милостиво согласился Напак Тана, жестом останавливая, собравшегося было заговорить Ах Кина, - учи нового друга всему, что знаешь сам.
        -А белая девушка?
        -Отдай ее мне, - сказал жрец.
        -Ты забываешь, что ее жизнь нужна для жизни Ишм Исапана, - твердо ответил правитель, - если обмен не получится, тогда ты получишь свое. Девушку и Канека. А пока пусть живут и ничего не знают о своем предназначении.
        Сказав свое последнее слово Напак Тана взмахнув плащем пошел к выходу.





                ***   ***   ***



        Энрике что есть сил работал лопатой, отрыв уже неглубокую яму, подгоняемый "золотой лихорадкой". Как будто со свежей землей слуга Диас Ордаса чувствовал "запах" золота. Начав с обмана Энрике кончил воровством. Не считая этого клада, он забрал из хозяйской конюшни хорошего коня, чтобы не нести драгоценную поклажу на себе. Конец карты клада выглядывал из сумки притороченной к седлу. Энрике остановился, чтобы стереть пот со лба и продолжил копать. Занятый таким делом и уже в мечтах о лучшей жизни, он не подозревал, как все может сбыться.
        За ним следили. Их было двое. Но от количества нападающих на одного, опастность для этого человека не уменьшалась.
        Энрике почувствовал как лопата ударилась о что-то твердое и нагнувшись, отгреб горсть земли. Показался край сундука. В лихорадочной радости бывший слуга бросился откапывать руками землю, как собака лапами. Пролежавший несколько лет в земле, покрытый ржавчиной сундук появлялся на свет Божий.
        И когда добыча показалась вся, Энрике с трепетом достал сундук. Его заржавевший замок кладоискатель сбил несколькими ударами лопаты, откинув крышку. Внутри лежали песо и изумрудные камни. Самозванный наследник запустил в них пальцы, перебирая и поглаживая золото. С приятным сердцу звуком, падали монеты обратно в эту мерцающую груду.
        -Позвольте, сеньор, мы разделим с вами такую радость и все остальное, - послышался за спиной неприятный резкий голос.
        Энрике замер, как и песо в сундуке. На миг показалось, что огромная тень накрыла золото, знаком указывая на вырытую яму...
        Молодой слуга встал, стараясь загородить сундук. Схватил лопату и обернулся лицом к незванным гостям,  нарушавшим его золотое уединение.
        -Кто вы такие?!
        -Мы? Мы помощники. Стоим на дороге и ждем, кому помочь, - усмехнулся бородатый мужчина, - вижу, тебе как раз нужна наша помощь.
        -Я справлюсь сам, - Энрике видел у второго разбойника аркебузу, - идите своей дорогой.
        -Она уже привела нас куда нужно. А ну, отойди от сундука.
        -Это мое!
        -А вот за то, что не захотел поделится, отберем все. Стреляй, Педро!
        -Нет! - Энрике в ужасе смотрел на поднятое оружие, уронив лопату, - не стреляйте, я отдам... мне некуда деваться... я бросил умирающего хозяина, украл лошадь, возьмите меня к себе, я пригожусь вам...
        -Кто твой хозяин?
        -Сеньор Диас Ордас.
        Разбойники переглянулись.
        -Может и правда, что ты говоришь, - сказал бородач, - А не видел ли ты у своего сеньора, Саада. Он смуглый такой, без бороды с серьгой в ухе...
        -Видел и не раз.
        -Не знаешь, что с ним случилось?
        Энрике понял, что от этого вопроса будет зависеть многое.
        -Вы сеньоры, друзья этого достойного господина?
        При слове "господин" разбойники усмехнулись.
        -Да, мы вместе ходим по тавернам и празднуем хороший "улов".
        -Тогда мне жаль... его убили.
        -Кто?
        -Знаете ли вы, что дон Аугусто нанял вашего друга, чтобы покончить с одним богатым сеньором...
        -Э-э-э, по набрался ты от господ всякой ерунды и говорить как они стал, ближе к делу...
        -Я и говорю, что вместо метиса Саад встретил дона Карлоса и тот убил вашего друга.
        -Да, Саад хорошо дерется. Но от меткого выстрела никто не спасется.
        -Возможно, - сказал Энрике, - но не стоит забывать как дон Карлос дорожит другом. Дружба дело святое... Молодой кабальеро знал, что Саад был не один тем вечером и поклялся найти его сообщников...
        -Он не видел нас в лицо, - не твердо сказал разбойник с аркебузой.
        -Спокойно, Педро. Чтобы твоя дочь не осталась сиротой и наши головы были на месте, надо опередить этого дуэлянта и самим устроить на него ловушку. А наш новый приятель, поможет нам в этом.
        -Я не умею драться, - сказал Энрике.
        -Научишься, если жить захочешь. Но сейчас ты просто выманишь его из поместья. Как, сам думай. Приведешь сеньора сюда. А мы пока, выроем яму побольше...
        -А золото? - беспомощно спросил Энрике, видя как разбойники подходят к его раскрытому сундуку и запускают свои пальцы в его богатство.
        -Золото будет с нами. Все сделаешь, получишь свою долю. Теперь ты один из нас. Хотя... вот тебе на удачу.
        Бальтазар кинул ему монетку.
        Энрике поймал и тут же спрятал ее.
        -А оружие?
        -Слугам оружие не полагается. Сделаешь дело, станешь вольным человеком, тогда все и получишь, - сказал Бальтазар закрывая крышку сундука, - ну, пошел. Быстрее приведешь нам сеньора, быстрее получишь свою долю.
        Золото спряталось вновь под крышкой. Энрике вытер сапоги запачканные в земле о траву и пошел к лошади. Каждый шаг удалял его от золота, так легко полученного. Но по той пословице, что легко дается, то легко и теряется, он не хотел оставлять сундука разбойникам. Энрике проклинал свою неосторожность, что оставил свое единственное оружие - нож, у сундука. Молодой человек вскочил в седло и медленно натянув поводья, не имея определенно плана действия, поехал в сторону поместья Сармьенто. Только он отъехал на несколько шагов, как послышался выстрел, вспугнувший обитателей леса на ветках деревьев. За первым выстрелом не последовало второго, но Энрике  повернул лошадь обратно. Не доезжая до места нахождения клада, он соскочил с седла и осторожно крадучись, пошел вперед, раздвигая ветки. На знакомой поляне бывший слуга увидел понятную и последовательную картину, что всегда идет за открытием клада. Так повелось с начала времен, когда люди стали, что-то ценить и делить. Оба разбойника оказались мертвыми или почти мертвыми. Высокий бородач лежал на траве, обагренной его собственной кровью... Тот, кого звали Педро, еще дышал, полусидя, прислонившись к сундуку. Аркебуза валялась у ног, а из груди торчала рукоятка ножа. Энрике вышел из зарослей.
        -Помощь не требуется? - злорадно осведомился он.
        Педро хотел сделать движение и схватить аркебузу, но лезвие шевельнулось в его груди.
        -Мое... золото, - выдохнул он, - у меня дочь...
        -Со временем и у меня будет, - сказал Энрике подходя ближе и поднимая аркебузу для удара.
        -Я убил...
        -И я убью. Хотели отобрать мое наследство, так сгинете как бродячие собаки. Золотая кость сново моя...
        Педро хотел поднять руку к груди и вынуть нож, но рука соскользнула с сундука и замерла, а сам разбойник повалился на траву и замер.
        Энрике пнул его носком сапога.
        -Отдал душу дьяволу. Не я виноват в этом, - перекрестился бывший слуга, - они убили друг друга, а я опять богат!
        Энрике бросился к сундуку, словно хотел проверить, все ли содержимое на месте. Монеты отрадные глазам, поблескивали и позвякивали, годы не потревоженные человеком.
        -Я богат... богат, - как в лихорадке шептал Энрике, - я дон Энрике...
        -Ты, дон Энрике, пойдешь со мной, - раздался сильный, чуть хрипловатый голос за спиной новоявленного богача.
        Во второй раз за день у самозванного наследника отнимали клад. Но сейчас, Энрике почувствовал по голосу незнакомца и скверному кастильскому, что от такого соперника ни чем не откупишься. Это был индеец. Энрике протянул руку за отставленной аркебузой, но вокруг запястья обвилась веревка из лианы и потянула вперед. Тот, кто тянул, оказался очень сильным и кастилец не ожидавший такого пленения, пошатнулся и упал бы лицом в траву,  если бы ему  не  удалось удержатся на коленях. Энрике поднял взгляд и увидел большого человека. Мускулистый торс его ни чем не был покрыт, только на широких плечах лежали костяные пластины. А из всей одежды на индейце была набедренная повязка. Щеки и скулы дикаря покрывала татуировка. Суровым и страшным, представилось лицо врага несчастному молодому человеку, как лик демона, пришедшего за теми, кто согрешил... Он столкнулся с первобытной силой и знал, что переговоры невозможны. За спиной индейца висел лук, а у бедра - нож. Другой конец веревки, обвившей руку испанца, держали сильные смуглые пальцы.
        -Кто ты? - спросил Энрике, - Ты убьешь меня?
        -Нет. Живи пока. Но ты и твоё золото отправятся со мной, вместе с тем животным на котором ты приехал.
        -Куда?
        Индеец нагнулся над стоящим на коленях Энрике и основательно связал ему запястья веревкой.
        -Туда, сеньор, где тебя достойно встретят.





                ***    ***    ***


        Жизнь в Тулуме могла показаться Коре скучной, если бы она не была сама собой, девушкой интересовавшийся трудами преподобного Лас-Касаса. Если бы ее женихом не был дворянин, на половину иц, с которым теперь отныне ей суждено разделять эту простую жизнь. И выбор как будто остался позади...
        Кора стала жить в домике в котором нашла Фердинанда. Дом был поделен на две комнаты перегородкой и девушку немного смущало, что они невенчанные с Понсе де Леоном, будут делить такие простые апартаменты.
        Текале Потек назвал ее женой Фердинанда. Однако сам молодой дворянин ни чем не стремился закрепить свои права и слов любви не говорил.
        Дон Фердинанд Понсе де Леон богатый дворянин, но в Тулуме он был одним из многих воинов. Здесь деньги ничего не значили и титул его отца, превратился в ничто. Лучше забыть о жизни в поместье, ведь чем меньше будут слышать в Тулуме о его кастильском происхождении, тем лучше. Его называли новым именем - Канек. И у Канека была сестра Иш Чап. Кора узнала, что ее дядя  держит в плену мужа этой гордой молодой женщины. При встречи с Иш Чап, Кора испытывала чувство вины, хотя та встретила ее приветливо и ласково. Но что могла сделать Кора? Дядя даже не посвятил ее в эту историю, значит и заступничества не потерпит.
        Несмотря на все улыбки и ласковые приветствия, девушка чувствовала, что ее хотят использовать и при случае дикари пожертвуют ее жизнью.
        Иш Чап была стройной женщиной среднего роста с черными косами и смуглым овалом лица. В темных, как ночь глазах отражалась теплота, но стоило ей рассердится, как в этой глубине плясали искорки гнева. Индианка обладала черными прямыми бровями и полным, красиво очерченными губами. Чем-то она была похожа на Фердинанда, сходство проявлялось в общем. Как и внешне, Иш Чап была ближе к ицам, чем ее брат. И внутренний ее мир был подобен внешнему, который не принял Канека до конца.
        Не смотря на все это, в отсутствии Фердинанда, Кора не оставалась одна. Она училась как вести не хитрое индейское хозяйство, а ее будущий супруг проводил время в обществе Текале Потека, обучаясь воинскому и охотничьему искусству.
        Пока Кора не решалась выйти одна в город. Не велик был Тулум, но он жил своей жизнью, как до прихода испанцев. Ицы выращивали маис, перец. Было много фруктовых деревьев. А урожай хранили в поднятых над землей амбарах или в подземных помещениях.
        Готовили блюда из маиса, кто победнее делали посол - еду, для поддержания сил на работе. Охотились в лесу, добывали смолу копалового дерева для жреческих обрядов в храме и собирали кору для балчи - праздничного напитка. Проживали еще один день, свободный день и молились богам, чтобы так оставалось и дальше. 
        Кора не хотела до старости носить индейскую одежду, есть маис и ловить на себе неприязненные взгляды. Внутри нее все протестовало против такой жизни. Она скучала по подруге и дяде, по родному языку, с трудом выговаривая слова на языке ицев. К радости Кора узнала, что в Тулуме находится белая женщина, которая хочет с ней поговорить.
        Однажды девушка покинула дом и прошла по улицам индейского города, которые и улицами то, можно было назвать с большой натяжкой. Проходя мимо храма она  увидела на ступеньках человека с длинными седыми волосами, одетого только в набедренную повязку. Он был худощав и явной угрозы своей персоной не представлял, в виду отсутствия оружия. Но от его взгляда Кора поежилась, как от холодного ветра. Иш Чап приостановилась перед ним и он бросил ей несколько слов на языке ицев. Коре тоже пришлось остановится. Человек на ступенях протянул вперед к девушке руку и что-то сказал. Иш Чап выслушала и ничего не объяснив Коре, повела ее дальше.
        -Кто это? - спросила испанка.
        -Ах Кин, - ответила индианка, - тот, кто принадлежит солнцу и знает все.
        -Жрец, - поморщилась Кора, - а это здание с идолами, языческий храм.
        -Наш храм, - резко сказала Иш Чап, - вера наших предков. Ты теперь живешь в Тулуме и должна принять это.
        -Я... языческую веру! - в ужасе воскликнула Кора, - Никогда!
        Индианка не остановилась и ничего не сказала на такой категорический ответ, оставляя возможность испанке мучатся в сомнениях и догадках о дальнейшей ее судьбе.
        Иш Чап привела Кору к дому, где росли яблони и авокадо, а в саду стоял стол. Только девушки подошли к дому, как послышался собачий лай и через порог перескочила маленькая собачка. Кора остановилась. Собачка не переставая лаять, ходила вокруг, оставляя своим вниманием только индианку.
        -Бертольд, - послышался женский голос.
        И Коре  показалось, что она попала в такой близкий и далекий кастильский сад. Эта отрадная нить с родным, теплом прошла в сердце. Но вот из дома вышла хозяйка и девушка готова была бросится вперед и умолять взять ее с собой в Кастилию. Кора решила, что у незнакомки есть корабль. Все это фантазии, а на хозяйке было что-то вроде туники с расшитым воротом. На ногах сандалии - подошва с завязками, обвивавшими икры. Только волосы были не по индейски темно-русые, заплетённые в косу, перекинутую через плечо да цвет кожи, хоть и загорелый, все не такой бронзовый. Черты лица показывали, что в женщине нет ни капли индейской крови.
        -Бертольд, - позвала незнакомка собаку и нагнулась, чтобы погладить и успокоить.
        -Я привела тебе испанку, - сказала Иш Чап, - как ты просила.
        Женщина выпрямилась и внимательно поглядела на Кору. Бертольд еще раз тявкнул и уселся у ног хозяйки, не сводя глаз с подозрительной гостьи.
        -Вы хотели меня видеть? - спросила Кора.
        -Да.
        -Кто вы? Как вас зовут, сеньора?
        -Оставим кастильские церемонии. Будем по простому. Для тебя я Дара Эстелья.
        -Вы испанка?
        -Разве я похожа на китаянку? - усмехнулась сеньора Эстелья, - Я много ходила с мужем по стране, но так и не добралась до края, где растут пряности и где золото лежит на поверхности земли грудами.
        -Ваш муж капитан корабля и много путешествует?
        -Нет. Он индеец и не любит испанцев. Его зовут Ицкоатлем, когда-то он был знатен и богат.





                8





        Услышав это, Кора замолчала на несколько минут. На смену удивлению пришло разочарование.
        Женщина смотрела на нее с легкой понимающий улыбкой, словно читала знакомую книгу.
        -Вы пленница? - спросила наконец Кора.
        -Нет, - однозначно ответила сеньора Эстелья.
        -Тогда как же...
        -... я стала женой индейца? Узнаешь. Но сначало пройдем к столу.
        -Я не голодна.
        -Давай просто посидим, - сказала женщина и кивнула Иш Чап.
        Индианка пошла в дом. Маленький Бертольд побежал за ней, ожидая, что ему дадут что нибудь вкусненькое.
        Кора присела на деревянную лавку. Яблоневое дерево давало тень и девушка свободно вздохнула.
        -Зачем ты пошла за индейцем, зная, что он не твой Фердинанд? - неожиданно спросила Эстелья.
        -Я хотела увидеть Фердинанда, - немного с возмущением ответила Кора.
        -Зачем? - продолжила спрашивать новая знакомая.
        -Чтобы быть с ним рядом... да, какое вы имеете право допрашивать меня!..
        -Потише. Я может быть единственный человек в Тулуме, который хочет тебе помочь. А твоя история похожа на мою. И я пошла за человеком, который привел меня к любимому, с той лишь разницей, что дон Альваро хотел женится на мне... а Текале Потеку твоя жизнь безразлична.
        -И все же, - спокойнее сказала Кора, - почему вы связали свою жизнь с индейцем?
        -Я бросила ради встречи с Ицкоатлем родину и родных
        -Вы храбрая.
        -Не перебивай. Это был безрассудный и глупый поступок. Я могла поплатится жизнью, так и не встретив его. Ты пошла в храм за сыном жреца, я пробралась на корабль с миниатюрой в руках. Моя судьба решалась любовью Эскобара, - Дара Эстелья как будто заново переживала свое прошлое, - Я обманула его надежды и выбрала индейца.
        Из дома вышла Иш Чап неся кувшин и глиняные чашки. Потом сново ушла, поставив все это на стол.
        -Я давно не разговаривала с такой сеньоритой вроде тебя, - с улыбкой сказала сеньора Эстелья, - и с кастильцами вообще.
        -Вы стали настоящей дикаркой. Простите... но в этой одежде и в окружении язычников... можно сойти с ума.
        -Видно, что ты никого не любила. Ицкоатль стал мне всем. А дом не обязательно стены и потолок, где к этому представляется нелюбимый муж.
        -Вы любите бродячую жизнь? - с легкой усмешкой спросила Кора.
        Лицо Дары приняло надменное выражение.
        -Я предупредила тебя, девочка, не делай из меня себе врага.
        -Вы предали родину, живете среди тех, кто желает мне зла, - в запальчивости возразила Кора, - вы жена человека, ненавидящего кастильцев и хотите, чтобы я называла вас благодетельницей!
        -Вздор, - Дара Эстелья с силой опустила ладонь на стол.
        -Как, так можно, - не унималась Кора, - я вас не понимаю. Бросить все ради язычника... а может вы сами стали язычницей?
        Кора замолчала. Сеньора Эстелья усмехнулась, увидев на лице девушки явное замешательство. В это время Иш Чап вынесла еще глиняную посуду. В одной плошке лежали фруктовые плоды, в другой кусочки мяса и овощей. Индианка села на скамью рядом с Корой и не обращая внимания на взволнованных испанок, принялась за еду.
        -Не в том понимании, что вкладываешь ты в него, - спокойно ответила жена Ицкоатля, - мой мир Справедливость, которую не знают кастильцы, твои соотечественники.
        -Разве они и не ваши соотечественники?
        -Глядя на их бесчинства, нет. Но, Кора, я бы посоветовала тебе при Фердинанде не делить всех на индейцев и кастильцев. Он на половину иц.
        -Да, - жестко согласилась девушка.
        Иш Чап кинула на нее взгляд и сново принялась за еду.
        -Я буду делать, как вы говорите. Но своей вере я не изменю, как и всему остальному, - твердо сказала Кора, - Не заставляйте меня жалеть о приезде сюда.
        -А как же твой жених?
        -Мой жених?... Это касается только нас двоих.
        Не вмешиваясь в разговор Иш Чап все слушала и по ее лицу не было видно, что она думает о своей невестке. Послышался звонкий лай, это вернулся Бертольд, прозванный так в память о псе, который охранял дом в Кастилии и кузнецу, где работал кузнец Бальтазар. Сытый и довольный пес благосклонно взглянул на незнакомку, сидевшую около хозяйки.
        -Выпьем вина за мир, - сказала Дара Эстелья.
        -Откуда здесь вино? - удивилась Кора.
        -Его привез Текале Потек, когда был сеньором Фердинандом. Можешь взять кувшин и передать своему сеньору.
        Вино разлили по глиняным чашкам и опорожнили за сказанный мир, каждая по своему понимая это короткое слово и пути к нему.





                ***    ***    ***





        В то время как Кора сидела в саду дома жены Ицкоатля и пила вино из погребов Понсе де Леона, по лесу шли двое людей ведя на поводу белую лошадь нагруженную сундуком. Большого роста индеец пленил молодого испанца, который пользуясь тем, что ему не завязали рот, отпускал едкие словечки и замечания своему пленителю. На счастье молодого человека, индеец не замечал кастильских острот и они утрачивали половину своего смысла, подобно волнам тщетно бьющиеся о подножия скалы.
        Вся прелесть этой прогулки заключалась в том, что конец веревки обвившей руки Энрике был привязан к луке седла. А лошадь вел на поводе индеец, да так уверенно, что животное признало за ним это право. Вот только в седло Ицкоатль не садился и уже выслушал по этому поводу много острот от своего спутника.
        На привале пленник попросил развязать его.
        -Ты, каменное чудовище, как я буду защищаться! - терял терпение Энрике, выведенный из себя спокойствием индейца.
        -От кого? - неожиданно поинтересовался Ицкоатль.
        "Заговорил" - весело подумал испанец.
        -От ягуара, - вслух ответил Энрике, - если сейчас выскочит к нам навстречу зверь и...
        -Я брошу тебе свой обсидиановый нож, - насмешливо сказал Ицкоатль, - или в тебя, если не перестанешь болтать.
        -Раз устал от моего общества, то отпусти на все четыре стороны.
        -С сундуком?
        -Понимаю, не хочешь делится. Тогда давай сново закопаем его...
        -Клянусь Тескатлипокой, я закопаю тебя первым, чтобы ты не увидел, где будет лежать золото!
        -Варвар, ну зачем тебе песо? А изумруды? Неужели твоя жена индианка будет носить изумрудное ожерелье?
        -Будет, - уверенно и победно ответил индеец, - Она не индианка.
        -Ну, негритянка. К черной коже пойдут светлые бусы, а не изысканные изумруды...
        С резким свистом обсидиановый нож вонзился в землю у ног Энрике, срезав на своем пути листья.
        -Я оставлю тебя на едине со зверем, которого ты боишься - с твоим страхом. Но перед этим пролью немного крови, чтобы все хищники, что есть в округе, сбежались на запах.
        -Отцы инквизиторы пред тобою сущие ягнята, я умоляю... - начал Энрике.
        Тут Ицкоатль стал к чему-то прислушиваться, протягивая руку за луком и стрелами. Энрике с замиранием сердца уже представлял себе, как на мягких лапах к нему подкрадывается ягуар и его глаза блестят сквозь листву. И правда, там что-то блеснуло. Связанные руки потянулись за ножом, воткнутым в землю. Ицкоатль замер у густой листвы, а Энрике услышал шум и топот лошадиных копыт и еще отраднее показалась ему кастильская речь. В последствии он не понимал, как ему удалось вскочить на ноги и кинутся вперед. Оттолкнуть Ицкоатля, чуть не сбив того с ног, бросится сквозь листву крича "На помощь... я здесь!"
        Энрике выскочил из зарослей, как черт из темноты и чуть не угодил под копыта лошади. Всадник придержал поводья. Застыв перед ним с поднятыми связанными руками Энрике спешно заговорил.
        -Осторожно, сеньор, там индеец с луком...
        Второй всадник спешился и взяв притороченную к седлу аркебузу выстрелил, куда указал Энрике. Потом раздвинул листву и оказался на месте, где несколько минут назад оплакивал свою участь молодой слуга. Там никого не было. Белая лошадь нетерпеливо переступала привязанная к дереву, а недалеко находился ржавый сундук. По едва заметным следам, кастильский воин обнаружил где стоял индеец и вернулся к своей лошади и спутнику, который меж тем, разговаривал с бывшим пленником.
        -Что ты здесь делаешь, Энрике?
        -О, дон Карлос, я попал в лапы к индейцу, который хотел содрать с меня живого кожу, - запричитал слуга, узнав в неожиданном спасителе сеньора Прим-И Пратс.
        Дон Карлос был в своем обычном черном костюме. Зоркий глаз Энрике увидел на черном бархате на груди сеньора изящный золотой медальон на цепочке. Обычно отправляясь на приключения дон Карлос снимал все украшения.
        -Какой черт, повел тебя по джунглям? - строго спросил сеньор.
        -Все скажу, только развяжите мне руки, они онемели, - умоляюще просил слуга.
        -Капитан, разрежте веревки.
        Вернувшийся кастилец вынул нож и перерезал веревки, которые упали под ноги.
        -Что с индейцем? - спросил дон Карлос.
        -Сбежал оставив ржавый сундук и белую лошадь, - ответил Хуан Сальваторе.
        Тут прибыли остальные солдаты капитана, посланные на поиски Коры Оливарес.
        Они поставили сундук у копыт лошади дона Карлоса и открыв его в изумлении обнаружили в нем золото. Другой солдат вывел из зарослей лошадь. И лошадь и седло показались сеньору Сармьенто знакомыми.
        -Тебе придется рассказать все, - с угрозой в голосе произнес внук его хозяина, - И не говори мне, что индеец выкрал эту лошадь из конюшни моего деда, прихватив еще и седло.
        -Не скажу, - жалобно покорился Энрике, - только правду, как она есть.
        Слуга вытер пот со лба рваным рукавом, словно плетка уже взвилась над его спиной. А в нескольких шагах мерцало и манило золото, за которое люди отдавали и будут отдавать свои жизни. Но Энрике не собирался отдавать жизнь, а наоборот, прожить ее в роскоши и довольстве. И за этим придумал историю про сундук и лошадь.
        -Я только слуга, дон Карлос, но слуга преданный и расторопный. Ваш дед знает, что скорее я дам отрубить себе руку, чем позволю себе взять хозяйское добро. Дон Аугусто плох здоровьем, очень плох, а вы бросили его....
        -Энрике, - сквозь зубы прошипел дон Карлос.
        -Сеньор, - умоляюще продолжил слуга, - кто как не мы, прислуга, знаем какой характер у хозяина и понимаем вас, пошедшего против воли этого деспота...
        -Энрике, выбирай слова, - сеньор Сармьенто сделал вид, что потянулся за хлыстом, чтобы ударить наглого слугу.
        -Дон Карлос, дон Карлос, - пролепетал Энрике, - я только хотел сказать, что несмотря на внешнюю холодность сеньор Аугусто любит вас и заботится о вашем будущим. Чувствуя свой конец, он пожелал прибавить к наследству еще золота. Так как дон Аугусто уже не вставал, мы по очереди приносили ему еду и убирали комнату. Когда пришла моя очередь, сеньор поманил меня пальцем и я поставив поднос, подошел к нему. Он велел мне доставить этот сундук вам, - кивнул Энрике в сторону клада, - дон Аугусто уверен, что сами вы не придете к нему, да же за золотом, больше ценя свою независимость.
        -Вот какого мнения о бо мне дед, - усмехнулся сеньор Сармьенто, - Ну, а почему сундук ржавый?
        -Потому, что его выкопали из земли, - просто ответил Энрике, - это старая история. Когда дон Аугусто был моложе и не было еще поместья Диас Ордасов, он закопал сундук с песо и вот вспомнив об этом на смертном одре, велел доставить его и отправить вам. Конечно мне оседлали белого коня, чтобы быстрее добраться до того места, где вы сейчас живете. Вы не верите мне, сеньор?
        -А есть основания?
        Дон Карлос поигрывал рукояткой хлыста.
        -Откуда у меня могла оказаться эта карта?
        Энрике достал пергамент и протянул сидящему в седле дону Карлосу. Тот нагнулся и взяв его, принялся осматривать.
        -Что скажите, капитан? - наконец спросил он у Хуана, поправляющего подпругу своего коня и слышавшего весь разговор.
        -Я могу вам дать одного человека, чтобы он помог слуге доставить сундук в ваше поместье. Сами мы не можем отвлекаться от поисков сеньориты, а вы можете ехать домой.
        -Вы дерзкий человек, Сальваторе, и если бы мне не нравились люди вашего склада, я бы научил вас, как надо разговаривать с дворянами.
        -Благодарю, сеньор.
        -Тогда так. Энрике, поедешь не один, а мы продолжим поиски.
        Энрике подвели белую лошадь. Капитан назвал Альвареса Уарте и молодой человек подъехал к слуге, ожидая когда тот сядет в седло. Когда всадники были готовы, Энрике еще раз начал заверять сеньора в том, что дед всегда любил его и жалел в последнии свои дни о той злополучной ссоре. Дон Карлос не выдержав, хлестнул по крупу белой лошади. Оба всадника и сундук двинулись в сторону Мериды. 
        Дон Карлос тронул поводья своего коня и поехал вперед. Хуан опередив сеньора был уже на порядочном расстоянии от него, поехав правее. За два дня, что провели солдаты в лесу не было обнаружено ни одного следа присутствия там Коры. Про себя капитан называл свою поисковую экспедицию "Погоней за призраком". Но разумеется держал мнение при себе. По причинам ведомыми одному дону Густаво было нужно, чтобы сеньор Сармьенто принимал самое деятельное участие в поисках его племянницы.
        Хуан был солдатом, простым человеком и признавал только приказы от дона Густаво. На сеньора Прим-И-Пратс он смотрел с высока, со знанием своего дела в воинском ремесле. Однако дон Карлос оказался лучше, чем о нем думал Хуан. Он хорошо владел оружием, что очень высоко ценил капитан. Узнав, что сеньор внук проклятого Диас Ордаса, Сальваторе решил не упускать этого из памяти. Но потом, что греха таить, порадовался услышав, что дон Карлос своим неповиновением вывел из себя деспотичного старика и того чуть не хватил удар.
        Внезапно Сальваторе остановился увидев что-то светлое на фоне зелени. Это оказалась женская наплечная косынка, завязанная на нижней ветке. Капитан спешился и подойдя к дереву протянул за ней руку. В этот момент в воздухе просвистела стрела и задев руку кастильца, вонзилась в крону дерева. Хуан резко обернулся. В десяти шагах от него стоял большого роста индеец с луком.
        -Стой и молчи, если хочешь жить, - сказал по кастильски индейский воин.
        Капитан посмотрел на аркебузу у седла , а потом на вражеский лук в руках туземца.
        -Кто ты?
        -Я Воин-Ягуар.
        -Ты не иц, - сказал Хуан, стараясь тянуть время, - тогда, что делаешь в чужих краях, далеко от своей земли?
        -Я здесь живу.
        -И я здесь живу.
        -Скоро ты будешь обитать в другом месте.
        -Ты поведешь меня в Тулум?
        Индеец не ответил, в его руке появилась веревка.
        -Мечтаю там побывать, - Хуан шагнул вперед протягивая обе руки, чтобы удобнее было связывать, - с удовольствием пойду с тобой...
        Он резко нагнулся с быстротой молнии, от этого зависела жизнь, достал нож из за голенища сапога и кинул его в индейца. В несколько секунд, пользуясь заминкой, что не летят стрелы, Хуан бросился к лошади, где висела спасительная аркебуза. В минуты угрозы для жизни, человек делает то, что в обычное время не смог бы. Засвистела стрела. Взвилась лошадь, заржав от боли, но Сальваторе уже держал в руках грозное оружие. Стрела и пуля соревновались в скорости, незаметной для глаза. Когда дым развеялся, тело индейца не лежало на земле. Туземец успел спрятаться. Чертыхнувшись Хуан повертел головой, выискивая врага. Стрела не замедлила придти вонзившись в живую плоть, но сам индеец, так и не показался. А через несколько минут появились всадники. Дон Карлос ехал впереди. Солдаты окружили капитана, защищая его от невидимого врага, который как будто растворился в зелени, став духом. Стрела торчала в ноге Сальваторе, выше колена. Гримаса боли и злобы исказила красивые черты лица капитана. Он еще стоял на ногах, когда к нему подбежали его солдаты.
        -В погоню за индейцем! - неистово приказал Сальваторе, - Быстрее!
        И те, кто остались в седле, готовы были бросится в указанном направлении за неизвестным лучником, когда дон Карлос подъехал на коне к капитану и сказал.
        -Не спешите сеньор, мы ищем Кору, а не какого-то дикаря...
        -Этот дикарь хотел на веревке утащить меня в Тулум, как раба. Меня, Хуана Сальваторе, - недовольно заметил капитан, поддерживаемый солдатами, - Но вместо обещанного, мы обменялись трофеями.
        Сальваторе с усмешкой указал на стрелу в своей ноге.
        -А я бросил в него нож...
        -В таком случае солдаты отвезут вас на носилках в поместье, - спокойно ответил дон Карлос глядя свысока на раненого, - а я продолжу поиски.
        -Зачем мне носилки, я что калека? - не унимался Сальваторе, - Я поеду верхом.
        -Если сможете, как угодно, - сказал сеньор Сармьенто разворачивая коня.
        Часть солдат поехала за ним. Капитану помогли сесть в седло с величайшей осторожностью, не исторгнув из него ни стона.
        В то время, когда Хуана повезли в поместье, а раненый Ицкоатль с дерева смотрел на проезжающего под ним Карлоса, Энрике думал о золоте,  находившимся в радующий сердцу близости и не менее тревожащей тоске о скором расставании с ним. Что и говорить Энрике был труслив, чтобы совершить убийство, да же за золото. Вот если бы это сделал за него кто нибудь другой. Но солдат был один, а разбойников не предвиделось, пока... Долго Энрике выбирал, что бы ему сделать и уже склонился к одному решению, когда навстречу им выехал всадник в котором бывший слуга узнал, того с кем работал в поместье Диас Ордаса. Прятаться было поздно. Энрике ждал с бьющимся сердцем, что будет дальше. И всадник узнал его, но не обратил внимания на коня.
        -Энрике, что ты здесь делаешь?
        -Я... дон Карлос послал меня отвезти кое-что в поместье, я ведь теперь служу у него...
        -Во время. Наш бывший хозяин скончался, - слуга перекрестился, - Где я могу найти молодого господина?
        -Там, - махнул рукой Энрике, - Уарте может проводить, а я сам довезу сундук, - с надеждой сказал бывший слуга.
        -У меня приказ капитана, - глухо но твердо ответил солдат.
        -Тогда найдешь его сам, - вздохнул Энрике, - прощай.
        Слуга ничего не ответил, тронул поводья и поехал в указанном направлении, а Энрике пришлось сопровождать вожделенный сундук взглядами.
        -Эй, солдат, - окрикнул Энрике своего навязанного спутника, протягивая ему фляжку из тыквы, - пить хочешь?
        -Нет.
        -На службе у капитана не пьют, не спят, не едят. А что же делают?
        Солдат неприязненно кинул взгляд на Энрике, отвечать ему не хотелось.
        -Знаешь, мне бы остановится и ноги поразмять.
        -Они у тебя "помялись"?
        -Угу. И рана старая дает о себе знать.
        -Какая рана? - с пониманием откликнулся воин.
        -Мне неловко об этом рассказывать... Когда покойный сеньор еще был жив и не болел... он любил метать кинжалы. Причуды господ. Я к несчастью один раз оказался рядом и попал под горячую руку. Лезвие воткнулась мне в... м-м туда, где помягче. Конечно перевязали, как смогли...
        -Ваш хозяин бросал кинжалы в живые мишени?
        -Это зависело от того, какое у него настроение. Но дон Карлос не такой.
        Альварес Уарте остановил коня.
        -Хорошо, отдохнем.
        Энрике радостно соскочил с седла, несмотря на старую рану. Украдкой он быстро нагнулся и что-то подобрал с земли, пряча за пазуху.
        -Кажется моя лошадь хромает. Ты, солдат, лучше разбираешься в таких вещах, посмотри. Дон Карлос будет очень недоволен если эта красавица покалечится.
        Уарте неспеша подошел и когда нагнулся, чтобы посмотреть, что с лошадью, Энрике быстро выхватил спрятанный камень и ударил им солдата. Удар пришелся вскользь, но все же Уарте упал чуть ли не под копыта лошади. Камень выпал из рук Энрике. Молодой человек, дрожащий рукой попытался перекрестится. Потом ему показалось, что веки солдата дрогнули, но он так и не пришел в себя.
        Энрике достал из сундука несколько монет и бросил их рядом с солдатом.
        -Если останешься жив, они тебе пригодятся, - сказал негодяй, вскакивая в седло, - а я опять богат и на этот раз у меня никто не встанет на пути!
        И Энрике хлестнул коня, оставляя белую лошадь, которая была слишком заметна и узнаваема, отправляясь с сундуком в свое новое путешествие.               

                ***     ***     ***

        Кора стояла на берегу и смотрела вниз, туда где волны бились о скалы. Но она не чувствовала на себе их соленые брызги и влажную прохладу. Только легкий ветерок взлетал на эту скалу и играл распущенными волосами девушки, касаясь кожи. На сеньорите был костюм для верховой езды, в котором она отправилась на встречу со своим женихом. На ладони Коры лежала цепочка с кольцом, тем самым, что передал девушке Текале Потек. Фамильный перстень Понсе де Леона. В блеске золота на солнце, как в зеркальном отражении, Кора представляла себе Фердинанда таким, каким он был сегодня утром. Это холодное, чужое лицо и грубость манер. Канек, как здесь его называли, не ругался, не упрекал. Он резко, без явных причин, изменил свое отношение к невесте. Только удивление и замешательство помешали девушке вернуть ему перстень. Но сегодня она непременно сделает это, ей чужого не нужно.
        Кора положила перстень в мешочек, бросила последний взгляд на море и повернулась лицом к городу, который жил своей жизнью. Люди занимались своими делами. Крестьянин работал в саду, хотя до садов Кастилии тамошним цветникам по размерам было далеко. Земли в Тулуме оказалось не так и много. Хозяйки готовили обед, растирая зерно для лепешек или делали кашу - атоле. Жрец молился в храме, воскуривая свои благовония и люди шли к нему на поклон, в это тревожное время. Кто спросить про урожай, кто посоветоваться какое имя дать новорожденному, а многие из страха, узнать когда придут испанцы, построившись под стенами города.
        Испанка за три версты обходила храм. И сейчас словно бежала от злых больших собак, готовых выскочить из темного входа. Оказавшись у знакомого дома Кора перевела дух. Только она сделала шаг, проходя под яблоней, как мимо просвистела стрела и вонзилась в ствол дерева. Девушка стала искать глазами неприятеля.
        -Кто ты? - спросил детский голос.
        -А ты, кто?
        Голос прозвучал с близкого расстояния и девушка подняла голову к веткам дерева. Там, в развилке ствола стоял мальчик лет девяти, с небольшим луком в руках, горделиво поставив ногу чуть вперед и согнув в колене, словно копируя уже виденную у кого-то позу.
        -Я Йаотль, - так же гордо ответил маленький лучник, натягивая свой лук.
        -Ты хочешь убить меня?
        -Сначало отвечай, кто ты и зачем пришла сюда?
        Кору это позабавило.
        В чертах мальчика читалось смешение двух расс, как и в Фердинанде. Цвет кожи был смугл, но не слишком и то, более от того, что дитя много времени проводило на улице, а не от индейской в нем крови. А волосы были темными, до плеч. Вокруг головы, повязка из шкуры ягуара. Лучник был одет в набедренную повязку, ноги обуты в индейские сандалии. Мальчик хорошо говорил на кастильском и не слишком походил на местного жителя Тулума.
        -Я пришла с сеньоре, что живет в этом доме, - сказала Кора, - я не враг тебе.
        -Это тебя привел Текале Потек, - сказал мальчик убирая стрелу и вешая лук через плечо, - ты пленница Канека.
        -Я не пленница, - как можно тверже произнесла Кора, - а ты бы лучше слез с дерева и проявил знаки гостеприимства. Так было бы вежливей с твоей стороны, разговаривать с дамой на земле, а не с дерева.
        Мальчик усмехнулся.
        -Кастильским манерам меня учила мама. Но раньше попробовать на деле, я не мог.
        -Почему?
        -К нам редко заходят такие гости, как ты, сеньорита.
        -У тебя хорошо получается говорить по кастильски.
        -Этому то же, меня учила мама.
        Мальчик спрыгнул с дерева, вставая перед Корой и девушке показалось, что он ей кого-то напоминает.
        -Хочешь быть моей пленницей? - неожиданно спросил маленький индеец.
        -Боюсь, твой трофей, ждет тебя еще впереди, - мягко ответила Кора, - Как тебя зовут и что ты здесь делаешь? Только не говори, что выслеживаешь добычу для жертвоприношения.
        -Это мой дом, - махнул мальчик рукой в сторону.
        -Ты родился здесь?
        -Я был совсем маленьким, когда мы сюда пришли. Правитель принял нас несмотря на то, что мама белая. Ему очень хотелось оставить у себя такого воина, как мой отец. Мой отец - Ицкоатль, он один стоит десятерых кастильцев.
        -А твоя мама?
        -Самая красивая и добрая из всех испанок в мире...
        -Дара Эстелья?
        -Да, так ее звали, Эстелья. У меня есть дедушка и бабушка, только я их никогда не видел.
        -А хочешь повидать?
        -Я уже не маленький, чтобы не понимать, что это не возможно. Кастилия далека и опасна. Отец не отпустит туда маму одну, а мама не захочет подвергать опасности отца. Они, как одно целое. Ни в одной книги не прочтешь про такую любовь, ни в одном сказании не найдешь такую преданность.
        Мальчик говорил вдохновенно и по взрослому, так что Кора на миг забыла, что перед ней ребенок.
        Пока они стояли у дерева из дома послышался лай и Бертольд первым выбежал из дома, не злобно бросаясь к ногам гостьи, как будто приветствуя ее. С преданной радостью, собака стала ластится к мальчику. Из дома вышла Дара Эстелья.
        -Сеньора, - приветствовала Кора хозяйку.
        -Мама, - мальчик отпихнул пса.
        -Что случилось, ты не даешь Коре пройти. Я тебя учила, что нельзя поднимать руку на девушек.
        -Я и не поднимал, это был лук.
        -Тем более. Лук, мушкет или нож, какая разница. Не делай того, за что придется тяжело расплачиваться.
        -Мама, - виновато посмотрел на Дару ее сын, - я не собирался стрелять.
        -Ну слава Богу! Ты вырастешь воином, а не убийцей, мой Кассий.
        Дара легонько потрепала его по волосам.
        -Твой отец не возвращался? - обеспокоенно спросила она Кассия, меняя тему разговора.
        -Нет... но не волнуйся, с ним ничего не случится. Он всегда возвращался без единой царапины.
        Дара не удержалась, нагнулась и поцеловала сына в щеку. Тот кинул взгляд на Кору, словно она могла увидеть в этом, что-то недостойное будущего воина и повернулся, чтобы уйти.
        -Ты куда? - спросила мать.
        -Хочу еще раз посмотреть на лошадь, на которой приехала сеньорита.
        Кассий кивнул на девушку и сорвавшись с места, убежал.
        Проводив взглядом сына, Дара обратилась теперь к гостье.
        -Ты хотела меня видеть?
        -Да.
        -Тебе нужна моя помощь или мое общество?
        -Помощь, - немного жалобно ответила Кора.
        Дара посмотрела ей в лицо.
        -Хорошо, пойдем в дом.
        Внутри большая комната была отделена ширмой с яркими фигурными узорами и маленькими золотыми пластинами. В первой части дома в ниши стены, стояли кувшины и посуда из глины, а на полке, небольшие канделябры со свечами, наполовину обгоревшими. Дара прошла за ширму и во второй части дома Кора увидела кровать. Индейцы спали на циновках и там, где поселили Кору, кровать заменяли циновки. Но как отрадно было увидеть знакомый обиход, хоть и не у себя. Кровать была застелена домотканным покрывалом, с такими же пестрыми фигурными узорами. У стены стояли сундуки, один плетеный и один деревянный. Эта комната имела надстройку, вход в которую закрывал кусок ткани. Дара указала на кровать и Кора присела с краю, напротив хозяйки.
        -Простите, что отвлекаю, - начала девушка.
        -Что же ты решила? - перебила ее Дара.
        -Я чужая здесь, меня не примут никогда, все они...
        -А может не все?
        -Простите...
        -Ты хочешь уйти из Тулума, - сказала Дара не спрашивая, а утверждая это.
        -Да.
        -Без него?
        -Он не маленький. Ему решать, где жить.
        Дара смотрела на нее, в эти карие глаза и думала, какими разными могут быть одинаковые судьбы, измененные одним решением.
        -Ты не любишь Фердинанда, - наконец сказала сеньора Эстелья.
        -Я не хочу об этом говорить, - гордо сказала Кора.
        -Только потому, что ты не любишь его, я постараюсь тебе помочь, как когда-то, мне помогла Атототль. Чтобы жить с индейцем надо любить его. Если в Кастилии девушка может выйти за нелюбимого из-за его богатств, то здесь, так не выйдет. Впрочем, я слышала, что дон Фердинанд очень богат, - лукаво сказала Дара.
        -Мне много раз об этом говорили. Дядя видит меня в своих мечтах сеньорой Понсе де Леон. Если бы он увидел, какой сеньоритой я стала здесь, а мой жених ходит в набедренной повязке и стреляет из лука, то тогда не пустил бы Понсе Леона и за порог поместья...
        -... посадил бы его в подвал и заставил переписать все богатство на тебя, как на будущую вдову...
        -Это слишком, сеньора!.. - вскричала Кора, порываясь встать.
        -Тише, Кора, тише, если Фердинанд услышит, - Дара взяла ее за руку, - вначале я подумала, что наши судьбы одинаковы, но ты решила избрать другой путь. И мне ведь не хочется, чтобы мой сын охотился на моих соотечественников и с замиранием сердца ждать, когда выстрел из аркебузы оборвет его жизнь. Я учу его другому и мой муж не мешает мне в этом. Я обучила Кассия кастильскому и нашей вере. Мой мальчик не язычник. Ицкоатль учит его как стрелять из лука и защищаться. Я ушла от кастильцев, потому что мне стало там душно и тесно, но это не значит, будто я приняла все индейское. Мы с мужем изгои, но мы довольны этим и никто не разлучит нас. Если придется, уйдем из Тулума, но будем всегда вместе.
        Кору эти слова не могли оставить равнодушной. Люди так давно воспевают это чувство. Но по настоящему оно было здесь у этой женщины, сидящей рядом. Глаза, слова были правдивы, весь облик дышал вдохновением при воспоминании о том человеке, про которого она говорила.
        -Сеньора, тогда вы счастливица, - сказала Кора убирая свою руку из холодных пальцев хозяйки.
        -И у тебя все будет хорошо. Если Фердинанд любит, то пойдет за тобой.
        Снаружи раздался радостный лай Бертольда. Услышав его, как какой-то знак, Дара встала с кровати.
        В проеме двери появилась громадная фигура. Кора вскочила со своего места. В помещение вошел рослый индеец,  крепкий как скала с мускулами, которыми позавидовал бы Геракл. Темные длинные волосы собраны на затылке в хвост. Мощные плечи покрывали какие-то пластины. В комнате где нехватало света, татуировка на лице индейца, придавала ему вид свирепый и дикий. Коре индеец вселил тревогу и страх. Предплечье пришедшего было широко обмотано повязкой из листьев и лиан, однако это не смогло остановить кровь. Дара к удивлению Коры, бросилась к раненому индейцу и попыталась обнять его, что было трудно сделать при его росте и комплекции фигуры. Он приобнял молодую женщину здоровой рукой и сказал "Дара" коснувшись губами ее русых волос.
        Присутствие Коры игнорировалось, словно она слилась с ширмой и стала невидимкой.
        -Ты ранен, - наконец сказала Дара, - я перевяжу тебя.
        -Я уже сделал повязку, - индеец не выпускал жену из своих могучих объятий.
        -Знаю, как вы, воины, это делаете. Может начаться заражение. Сначало промоем.
        Мимоходом Дара кинула взгляд на Кору и та, прочитав в нем, что она лишняя, тихонько скрылась за ширмой. А потом выйдя на дневной свет, прошептала.               -Не ужели, это ее муж. Тот, ради которого она бросила дом и предала родину, предпочтя всему этому объятия дикаря?!
На этот вопрос отвечать было не нужно. Кора все видела своими глазами и от этого на душе стало еще хуже, чем когда она только познакомилась с Дарой Эстелья, своим единственном другом среди непонятных, от того и страшных жителей города на скале.
       






                9






        Фердинанд стоял на плитах в храме. Он был не один. По правую руку от него стоял Ах Кин, слева Текале Потек.
        Сын жреца и сын кастильца облаченные в набедренные повязки, с одинаковой длиной волос, схожими чертами лица, походили друг на друга, как близнецы. Словно отражение в зеркале и человек. Один жрец мог отличить их. Жителям Тулума было все равно. Не так, как Коре, которая смирилась с тем, что Фердинанд большую часть времени проводит на охоте и на воинских обучениях с Текале Потеком. Но и в ее глазах они были не отличимы. Где же ты, любящее сердце? Молчишь? И оно молчало. А Фердинанд становился темнее тучи и как будто с трудом выносил ее присутствие. Кора вернула ему фамильный перстень и была вознаграждена почти ненавидящим взглядом. Ну, как тут не хотеть вернутся в Мериду?
        В этот день индейцы не вышли на охоту, а в стенах храма решалась судьба Коры Оливарес. Ах Кин и Текале Потек убеждали Фердинанда, чтобы он отказался от девушки. Понсе де Леон отмалчивался, но отношение к нему самой Коры, могло все изменить.
        -Отпусти ее, воин, - говорил Ах Кин, - она не хочет быть одной из нас. А вернувшись туда с ней, ты не сможешь жить среди испанцев. Они презирают и смеются над тобой и богатство твоего отца не поможет тебе. Ты сам знаешь...
        -Замолчи!
        Фердинанд как будто очнулся от сна.
        -Не тебе говорить об этом, старик!
        Выражение лица Ах Кина сделалось более жестким.
        -Так поверь своей сестре, Канек, - сказал Текале Потек, - твоя белая невеста не любит тебя и хочет бежать. Иш Чап все слышала, что та говорила другой белой женщине, которую здесь принимают только из-за ее мужа, великого воина былой империи завоевателей.
        -Отдай ее нам, - шипел жрец темной, пророчащей птицей, - освободись. Я знаю, что мучает тебя...
        -Ты ничего не знаешь о моей жизни, - грозно воспрянул Канек от таких наветов и пророчеств.
        Ах Кин довольно улыбнулся, словно это неверие доставляло ему удовольствие. Ему хотелось поразить неверящего, разрушив его надежды.
        -Я знаю больше, чем твое прошлое, я знаю будущее. И если ты, не оставишь белую девку, то умрешь.
        Молодой Понсе де Леон не научился защищаться от тех, кто имел на него влияние. Возможно потому, что его маленького взяли из знакомой ему среды и окружили всем чужим. Воспитали в страхе за неверные поступки, даже в мелочах. В своей еще недолгой жизни он привязался только к одному человеку, после своей матери, к дону Карлосу Сармьенто Прим-И-Пратс.
        При появлении Коры, его сердце познало другое чувство, незнакомое, непохожее на другие и от того пугающее. А слова брошенные старым индейцем с таким злорадством, влили в душу яд. Ему сказали, что все напрасно, что он ненужен. Молодой человек догадывался об этом, по отношению к нему самой Коры. Противоядия от боли неразделенной любви никто еще не придумал. Оставалось мучится самому или сделать так, чтобы и она познала страх, хотя бы за потерю своей жизни, если в ней нет любви к нему.
        -Ты думаешь, что Кора ходила к той женщине, чтобы та помогла ей бежать? - обратился Канек к Текале Потеку, как к более достойному доверия, чем жрец.
        -Да, - твердо ответил молодой человек.
        -И сегодня она покинет Тулум?
        -Да, - не моргнув сказал Текале Потек, - и ее короткое здесь прибывание не принесет плодов, которые ждет Напак Тана.
        -Хорошо, пусть Кору обменяют на пленников, - согласился Фердинанд и у него мелькнула мысль, что Карлос не стал бы так делать. А попытался сам спасти пленных, пользуясь своим положением свободного воина и тем, что ему доверяют как одному из своих. Опасаясь, что с него могут взять какую нибудь клятву, которою потом будет трудно нарушить, Канек развернулся и молча направился к выходу.




                ***   ***   ***



        Известие о смерти Аугусто Диас Ордаса настигло Карлоса в джунглях. И внук вернулся, когда-то изгнанный, но желанный, чтобы воздать должные почести своему деду в последний раз и стать владельцем поместья. Прихвостни из совета узнав о кончине старого сеньора готовы были кричать: "Король умер. Да здравствует король!". Но молодой король их не слышал. Он искренне сожалел о смерти деда, пусть и деспотичного старика, но родного по крови человека. Теперь у Карлоса оставалась на всем белом свете только одна тетка. И он хотел забрать Сельвину из поместья Оливаресов, чтобы она жила там, где полагается жить даме ее положения. Негоже, что Сельвина Диас Ордас ходит в служанках.
        И Густаво Оливарес с еще большим усердием принялся оказывать знаки внимания гостю, когда дон Карлос явился в поместье в неизменно черной одежде. Но на этот раз не простой, а из бархата и с золотой цепью на груди.
        Изабелла Родригез все знала и понимала. Но знала она и Кору, догадываясь как бы поступила подруга, будь сейчас здесь. Новый жених Коры с легкой руки заботливого дядюшки, носил на груди под камзолом медальон с портретом девушки. Бела понимала так же, что спорить с доном Густаво бесполезно и невежливо вмешиваться в чужую семейную жизнь. С возвращением Сальваторе у Беллы прибавилось забот. Она поняла наконец, что мысль о  смерти этого мужественного и красивого капитана от ножей или индейских стрел, вызывает  у нее страх, исходившей из глубины сердца. И девушка обратила на Хуана так долгожданное им внимание, отбросив строгость и насмешки. С помощью Сельвины стрелу извлекли и наложили повязку,  предварительно выдворив Беллу из комнаты в виду того, что место, куда она попала, девушке видеть неприлично. Сельвина не забывала о своей роли дуэньи. Когда жизнь сеньора Хуана была в не опасности, он вспомнил о своей сердечной ране. Служитель Ареса отложил копье, чтобы принести дары на алтарь богине любви. Раненый спустился в зал где Белла занималась вышиванием и она обернулась на шум шагов, увидев бледного капитана державшегося за перила у подножия лестницы.
        -Капитан, вам нельзя ходить, - недовольно сказала девушка, поднимаясь с диванчика и направляясь к нему, - иначе рана долго не заживет.
        -Плевать... простите, сеньорита, только от вас я приму помощь, - и он поддерживаемый Беллой прошел и сел на диванчик.
        Изабелла не взяла в руки вышивание. Чуть отодвинувшись от Сальваторе, она спросила.
        -Вы хотите поговорить со мной?
        -Да. Я солдат, Изабелла и не могу говорить, как некоторые сеньоры...
        -Мне так не кажется. Вы заткнете за пояс любого мадридского дворянина.
        -Не смейтесь на до мной.
        -Ваши слова, не исторгнут из меня слез.
        -Изабелла! - Хуан резко опустился на здоровое колено и гримаса боли исказила его лицо.
        -Что вы делаете, безумец, - девушка схватила капитана за руку, - встаньте!
        -Выслушайте меня, - слабо но твердо сказал Хуан, - да, я солдат, но верный и преданный, твердый в своих решениях. Я не беден. У меня есть золото... выходите за меня, Изабелла!
        Девушка выпустила его руку.
        Предложение сделанное с таким желанным пылом не могло не тронуть, если бы нашло отклик в душе сеньориты.
        -Изабелла, - в том же духе продолжил Сальваторе, - скажи да и я сделаю, что ты хочешь!..
        -Встаньте с колен, сеньор.
        -Обещай...
        -Обещаю, что если не встанете, я да же думать не стану над предложением.
        Неприступный вид девушки заставил опомнится капитана, боль в ноге пробилась сквозь безумный туман. Опираясь руками о диван Сальваторе сел на место.
        -Вы успокоились, сеньор? - спросила его девушка.
        -Да.
        Хуан положил руку на перевязанную ногу.
        -У вас много золота? - неожиданно спросила Белла.
        Сальваторе посмотрел ей в лицо.
        -Достаточно.
        -Смотря для чего, - сказала девушка, - вы знаете, что золота достаточно не бывает. Но я имею в виду, что его должно хватить на новую жизнь. Я согласна выйти за вас, Хуан Сальваторе, но при условии.
        -Каком же?
        -Оно для вас будет не выполнимым.
        -Говорите!
        -Вы должны бросить службу у дона Оливареса и уехать со мной в Кастилию. Здешний климат вреден мне и я не могу здесь жить.
        Сальваторе молчал.
        -Многие кастильцы возвращаются на родину, - продолжила Изабелла, - туда, где их ждут жены или невесты. Вы обрели невесту в чужих краях, осталось вернутся домой.
        -Там у меня нет дома, - глухо и зло ответил Сальваторе.
        -А мы построим его, какой захотим и будем хозяевами...
        -Браво, девушка, - раздался голос сзади.
        Белла и Хуан обернулись.
        В нескольких шагах от них стояли дон Густаво и дон Карлос. Сеньор Оливарес захлопал в ладоши.
        -Ты поставила капитана на колени, что еще ни кому не удавалось. А теперь хочешь совсем лишить меня, моего незаменимого Хуана.
        -А вы обмотали шпоры тряпицей, чтобы незаметно подойти, - дерзко сказала девушка.
        -Самой лучшей тканью, моя дорогая, - насмешливо сказал дон Густаво, - из которой некоторые дамы с радостью сшили бы себе наряд.
        -Сеньор, - возмутилась Белла.
        -Не смущайся, девочка моя. Продолжай в том же духе и я обвенчаю вас с Хуаном и сам посажу на корабль в Кастилию.
        -Сеньор, - теперь и Сальваторе не знал, что сказать.
        -Ты заслужил отдых, мой верный слуга. Но отложим это. Изабелла, иди позови сюда Сельвину.
        -Я должна пойти за служанкой? - недовольно спросила девушка.
        Дон Карлос хотел что-то сказать, но сеньор Оливарес остановил его взглядом.
        -Не за служанкой, Белла, - серьезно ответил дон Густаво, - а за донной Сельвиной Диас Ордас. И скажи, что и сеньор Прим-И-Пратс ждет ее здесь.
        Изабелла была понятливой девушкой и не стала дальше задавать вопросы. Они с Корой давно поняли, что у Сельвины есть какая-то тайна. Будь сейчас Кора здесь, она бы узнала в богатом дворянине ночного гостя из сада. Сама Кора ничего не сказала подруге о той ночи. Изабелла взяла корзинку с вышиванием и пошла в комнату для слуг.
        -Еще раз примите мои соболезнования по поводу кончины вашего деда и мое извинение, что по незнанию обращался с донной Сельвиной... как со служанкой, - рассыпался в извинениях дон Густаво перед статным сеньором в черном, с мрачным выражением лица.
        -Я не смог найти сеньориту Оливарес, - с легким оттенком горечи сказал дон Карлос.
        -Бедная девочка. Если она найдется, а слух о ее побеге с индейцем уже распространился в округе, она опозорена. Несчастная Кора, что я скажу ее родителям...
        -Дон Густаво, - прервал эти причитания Карлос, - я уверен, что Фердинанд женится на ней, он дворянин.
        -Не за тем индеец сманил ее, чтобы в далеке от родного дяди, обвенчаться в церкви. Да и где в Тулуме церкви? Садом и Гомора. Моя бедная Кора...
        -Тогда, я возьму в жены вашу племянницу, - неожиданно произнес дон Карлос.
        Дон Густаво этого ждал и принялся еще пуще рассыпаться в благодарностях и заверениях дружбы.
        -Кора ваша, как только мы ее найдем. И приданое за ней будет не плохое.
        -Благодарю. Сеньор Хуан, - обратился Карлос к поникшему капитану, у которого помимо ноги страдала еще и гордость, от того, что он не нашел Кору. А чувство беспомощности от ранения мучило его больше, чем  боли в ноге.
        -Да, сеньор, - откликнулся Сальваторе.
        -Ваш солдат, которого вы послали сопровождать моего слугу с сундуком вернулся один и без сундука.
        -Как?!
        От такой вести капитан вскочил на ноги, но тут же пошатнулся, капельки пота выступили у него на висках.
        -Вы наказали его?
        -Нет. Он ранен. Энрике вероломно напав на него, рассек ему голову камнем. Я разослал людей искать этого вора и предателя.
        -В сундуке было много золота? - поинтересовался сеньор Оливарес.
        -Первоначальный капитал моего деда, - усмехнулся дон Карлос, капля в бочке в с равнении с последующими доходами.
        -Это хорошо, - неизвестно про что сказал дон Густаво.
        В это время к нему подошел Сандино неся в руке пергамент, завернутый в кусок ткани.
        -Что ты принес мне верный Сандино, - довольный нынешними событиями спросил сеньор Оливарес, протягивая руку за пергаментом.
        -Послание, сеньор.
        -От кого?
        -Незнаю.
        -Кто тебе его дал?
        -Индианка.
        -Черт побери, откуда взялась она здесь.
        -Пришла из леса, верно.
        -Рассказывай по порядку, дурень ты этакий.
        -Она появилась у ворот одна, пешком. И сказала, что принесла важное послание для вас от сеньориты Коры...
        В миг довольство на лице дона Густаво сменилось тревогой. Карлос напрягся, как сжатая пружина.
        -Где эта индианка? - набросился на слугу дон Густаво.
        -Нету ее. Она осталась за воротами и когда отдала пергамент с куском ткани, то ушла.
        Спешно дон Густаво развернул послание и стал читать. Дон Карлос следил за ним внимательно, как за клинком врага, который нес угрозу его жизни. В этот момент заслышав шаги и шелест платьев кабальеро поднял взгляд и увидел Сельвину и Беллу. Бог весть, что женщина прочитала у племянника на лице, но ничего не сказала. Только протянула руки и ободряюще пожала его крепкую ладонь. Изабелла села около Хуана.
        Дон Густаво дочитав послание написанное на кастильском, выхватил у Сандино ткань и развернув ее, выругался. Ткань оказалась куском платья цвета каштана и на нем лежал локон почти такого же оттенка, но немного посветлее.
        -Что это? - спросил дон Карлос.
        -Локон моей дорогой племянницы.
        -Коры? - спросила удивленная Белла, - Что за причуды, отрезать свои волосы.
        -Хороши причуды, вот наука, как ходить с индейцами по старым развалинам. Локон. Большое счастье, что не ее очаровательная головка.
        -Она в плену, - процедил сквозь зубы дон Карлос.
        -Да, сеньор. Вот ваше заступничество за полукровку. Это написано по кастильски и на пергаменте, но то что написано на нем, не укладывается в христианское понятие...
        -Да читайте же скорей! - сердито сказала Изабелла забирая у сеньора Оливареса каштановый локон.
        Дон Густаво сново заглянул в пергамент и кашлянув стал читать, своим сильным голосом.
         "Ты держишь у себя двух пленников, на которых твои люди вероломно напали, подкараулив их. Белого сеньора и дона Испалько, который находится в родстве с правителем Тулума. Вам, кастильцам, покоя не дает то что Тулум не принадлежит вам, что люди в нем свободны и сколько бы ни было золота, оно далеко от вас. Это мешает вам спать. Но так будет, пока жив хоть один защитник города. Это говорю, я воин, Канек, как орел защищающий свое гнездо от охотников. Но вы забыли, врага можно победить его же оружием. Ты, что пленил двух воинов, знай что твоя Кора у нас. Обменяй ее на пленников, если не хочешь, чтобы ее белое тело, пронзенное обсидиановым ножом, не было скинуто со скалы. Приходи с пленниками на то место, где твои люди напали на них. Еще один обман может стоить жизни твоей драгоценной племяннице. Твой капитан найдет дорогу, я знаю. На его теле достаточно еще места для стрел. Пусть молится своему богу сеньору, если боится. И запомни, двух воинов на одну белую девчонку или вы с ней встретитесь в царстве владыки ночи. Пусть заберет вас всех к себе Камхау!"
        -Я с радостью встречусь с этой "птичкой", - мрачно сказал Хуан в тишине, после прочтения языческого послания.
        Лицо дона Карлоса было невозмутимым и спокойным, как штиль на море. В эти минуты никто бы не догадался, что ему не безразлична жизнь Коры.
        -Вторая встреча будет не лучше первой, - недовольно сказал дон Густаво, - если ты даже здоровый чуть не выпустил индейца, дав ему свою лошадь...
        -Сеньор, - оскорбленно вскричал Сальваторе, - задета моя честь!
        -И твоя нога. От такого капитана проку будет не много, если его доставят на поле сражения на носилках.
        Желваки заходили на скулах раненого. Белла положила белую ладонь на его смуглую руку.
        -Вы отправляете меня в отставку?! - проскрежетал зубами капитан.
        -Пожалуй, чтобы ты еще был годен на что-то своей будущей супруге.
        -Не спорьте, Хуан, - сказала Изабелла не убирая своей ладони с руки Сальваторе, - я прошу вас.
        -Хорошая просьба, - сказал дон Густаво, - однако, кто же поедет за Корой.
        -Я, - властно сказал дон Карлос, - пусть капитан нарисует карту того места, а мы с вами пока навестим пленников.
        Сармьенто говорил тоном не терпящим возражений, как глава совета, что поручил сеньору Оливаресу захватить посланцев из Тулума. Карлос становился главой совета и мог требовать от данного сеньора, всего что касалось пленников. Но дон Густаво не спешил.
        -Сеньор, я хотел вам об этом сообщить, но смерть вашего деда и все формальности...
        -Говорите же быстрее! - терял терпение дон Карлос.
        -Один пленник умер.
        -Кто?
        -Индеец.
        Наступило молчание, после которого Карлос сказал.
        -Теперь нам понадобится вся осторожность и быстрота. Если индейцы прознают о смерти одного из своих вождей, то убьют Кору. Идемте, сеньор, я хочу видеть другого пленника.
        И сеньор Сармьенто звеня шпорами пошел к выходу. За ним последовал дон Густаво.
        Непроизвольно Хуан стиснул в руках ладонь Беллы, девушка вскрикнула.
        -Черт знает что, - выругался капитан, - меня списали в калеки. Клянусь, когда рана заживет, я найду того чертова индейца и отправлю его в ад!
        В это время дон Карлос и дон Густаво входили в караульное помещение. Солдаты повскакивала со своих мест.
        -Как пленник? - спросил сеньор Оливарес.
        -Живой пока.
        -Мой дед спросил бы строго с вас за индейца, - сказал Карлос подходя к стене и вытаскивая из кольца факел, - но я буду защищать вас на совете. А впредь, не только важного пленника, но и коня вам не доверю.
        Краснота выступила на щеках сеньора, его люди сделали вид, что ничего не слышали. Карлос подошел к люку и сам поднял крышку за бронзовое кольцо.
        -Идемте, сеньор, - сказал дон Сармьенто, как будто это он был хозяином и приглашал за собой гостя.
        И он стал спускаться вниз, а его шаги гулко отдавались эхом в этом "каменном мешке".
        Карлос широко шагая, освещал себе путь факелом и скоро стоял уже у стены, где был прикован пленник. От шума шагов и света тот поднял голову. Пряди нечесанных волос свисали ему на лицо, глаза были закрыты. Треввер поднял руку, словно хотел защитится от яркого света. Звякнули цепи.
        -Жив, - сказал Карлос стоя над ним, - эй, сеньор, вы не ослепли и можете говорить, так скажите что нибудь.
        Голос Тревверу был незнаком и он закрываясь от света факела, приоткрыл один глаз. Перед ним стоял статный кастилец в черном, с высоким воротником и золотой цепью на груди.
        -Чтоб сатана сам, пришел за твоей душой, - сказал пленник, - и за той собакой, что стоит у тебя за спиной.
        Кастилец не рассердился, он да же улыбнулся.
        -Жаль, что не ты оказался на месте своего приятеля язычника, - подал голос стоявший в тени Оливарес.
        -Твоими стараниями скоро буду, - звякнул цепями пленник.
        -Нет, не будешь, - внезапно сказал дворянин в черном, - я освобождаю тебя.
        Бледное лицо пленника не освятилось ни радостью ни печалью, как будто лишения свободы и оковы плена все стерли. Он казался без страстным. Карлос повернулся к сеньору Оливаресу.
        -Снимите с него наручники.
        Дон Густаво вышел из тени. И видев у своего мучителя в руке ключ, пленник только тогда поверил, что с него сейчас снимут цепи.





                ***    ***   ***



        Бесконечная зелень джунглей утомляла глаза, опостылевшая жара и влажность затрудняли шаги. Москиты кружились над головой, но отмахиваться от них уже не было ни сил, ни смысла.
        Коре не связали руки, она шла наравне с индейцами. На ее туфли налипла земля и подол юбки, который она сначало приподнимала, собирал пыль и старую листву. Девушка вытирала пот с лица рукавом костюма и с тоской думала, когда же все это кончится.
        А началось это в Тулуме, когда Фердинанд предал ее, оставив на произвол дикарей. По сути положение Коры не изменилось. Она осталась в том доме и Иш Чап была при ней, как Сельвина в поместье, принося еду и следуя за девушкой повсюду, куда бы та не шла. Только с Дарой Эстелья, Кора больше не виделась, и с Фердинандом... Ночью ей снились страшные сны, как ее хватают и она не может пошевелится. А страшный жрец подходит с ножом и вонзает его ей в грудь. От страха просыпалась Кора и присутствие сейчас Фердинанда рядом, могло бы ее успокоить. При понимании этого, Кора как будто на яву чувствовала нож в своем сердце. И боль от потери того, что она могла бы обрести с Фердинандом. И сейчас бывший дворянин был среди тех, кто шли навстречу с кастильцами. Кора ничего не знала про обмен и терзалась неизвестность, думая что ее ведут к месту казни.
        Впереди из листвы вышел индеец и что-то сказал тому, кто стоял во главе этой небольшой группы. Кора так и не выучила язык ицев. Но вот Текале Потек подошел к пленнице.
        -Что вы хотите со мной сделать? - отступила назад Кора и почувствовала, как за ее спиной кто-то встал, предупредив попытку к бегству.
        Девушка повернула голову и встретилась взглядом с Фердинандом.
        -Ты! - вложила она в это короткое слово все чувства, которые владели ею в этом момент и не самые лучшие чувства.
        Канек перехватил ее руку в сантиметре от своего лица. Текале Потек улыбался. Фердинанд - Канек не разделял его веселья. Он сжал тонкие запястья Коры и сказал.
        -Ты будешь свободна. Тебя обменяют на пленников и скоро ты окажешься в дядюшкиных объятиях.
        -Пусти, - недовольно сказала сеньорита Оливарес.
        -Они здесь, Кора...
        Резкий оклик Текале Потека оборвал его речь. Индеец был недоволен, что Канек разговаривает с пленницей. Сын Ах Кина подошел к ней и связал веревкой руки девушке.
        -Это зачем? Всю дорогу я шла свободной...
        -Чтобы тебе было труднее сбегать, если кастильцы обманут нас, - сказал Канек.
        Текале Потек хмуро окинул его взглядом и сжимая в правой руке копье, толкнул Кору в спину.
        -Иди, - велел Фердинанд-Канек.
        -А ты? - спросила девушка делая шаг вперед.
        -Я буду рядом.
        От этого обещания Коре не было ни спокойно, ни тревожно. А вот идти стало неудобно. Листва цепляла за одежду и пыталась хлестнуть по лицу. Фердинанд шел впереди. Текале Потек позади пленницы, пользуясь случаем, чтобы лишний раз подтолкнуть приостановившуюся Кору древком копья.
        Сквозь листву девушка увидела на другом конце поляны конных кастильцев. Луч солнца играл на их шлемах и кирасах.
        Индейцы остановились.
        -Дядя здесь? - волнуясь спросила Кора, пытаясь отыскать знакомое лицо.
        Но с такого расстояния было не разобрать, кто стоит во главе всадников.
        -Незнаю, - ответил Фердинанд загораживая ее собой.
        Текале Потек шагнул вперед, сжав крепче копье. Обменявшись с ним взглядами, Фердинанд вышел из зарослей на открытое место и громко крикнул.
        -Вы привели пленников?
        На такую чистую кастильскую речь, неожиданную со стороны индейцев было ответом с минуту, молчание. От испанцев отделился всадник и тронув поводья выехал вперед.
        -Да. Где Кора?
        -Вы получите ее, когда отпустите пленников, - ответил Канек.
        -Фердинанд... - вдруг неожиданно сказал всадник, - друг мой...
        -Карлос, - спокойно сказал узнанный, сжимая в руке копье.
        -Где Кора? Зови ее и едем отсюда.
        -Все не так просто, как тебе кажется, - ответил Фердинанд, - а где пленники?
        Испанец с минуту смотрел на индейца, потом вернулся к своим людям. Фердинанд остался на месте, уверенный в своем друге. В душе он молил о помощи и совсем не Кукулкана, а христианского бога, чтобы все получилось. И чтобы Карлос сделал все, как надо.
        Наконец всадники расступились и теперь к Фердинанду подъехало трое человек. Карлос и еще два солдата, позади которых сидели связанные пленники. Бледный в порванных доспехах из хлопка, первый пленник не был ицем. А второй, цветом кожи походил на коренного жителя этих мест. На его голову был одет мешок с прорезями для глаз и для дыхания.
        -Что с ним? - спросил Фердинанд.
        -Боится света, еще не привык после темноты подвала, - усмехнулся солдат везший индейца.
        -Так надо, верь мне, - твердо ответил Карлос, пытаясь взглядом передать другу тревогу и просьбу о поддержки.
        Фердинанд вернулся к зарослям, где находились Кора и Текале Потек и сказал ицу что-то тихо. Тот ответил, не скрывая своего недовольства. Фердинанд достал нож и перерезал веревки. Девушка потерла запястья на которых остались красные полосы. Теперь вид у Текале Потека стал угрожающим.
        -Пошли, - сказал Фердинанд Коре.
        -Дядя там? - возбужденно заговорила девушка еле поспевая за бывшим женихом.
        -Нет. За тобой приехал Карлос.
        -Кто это?
        -Потом узнаешь, - горько усмехнулся Понсе де Леон.
         Когда они отошли на несколько шагов Текале Потек снял с плеча лук и наложил стрелу. Рядом зашевелилась листва и к сыну жреца тихо приблизились другие индейцы.
        Тем временем Кора и Фердинанд вышли к поляне. Индеец с мешком на голове стоял уже на своих ногах. Пленникам только не стали развязывать руки. При виде Коры, Карлос наклонился в седле, желая помочь девушке сесть на лошадь.
        -Быстрее, сеньорита, пока туземцы не поняли, что их обманули.
        Не колеблясь девушка приняла помощь. И вступив на носок сапога всадника, оказалась в седле перед Карлосом.
        -Карл, - громко остановил его Фердинанд, - отпусти второго пленника.
        -Зачем, - сказал дворянин, - Кора у меня.
        -Отпусти, это нужно мне, он...
        Стрела вонзилась в предплечье говорившему. И тут же, как по знаку из зарослей полетело множество стрел, одна за другой.
        -Назад, назад! - закричал Карлос, вонзая шпоры в бока коня.
        Бедное животное с двойной ношей кинулось прочь с поляны.
        -Фердинанд! - только успела крикнуть бывшая пленница.
        -Кора, - донеслись до них слова раненого, - я любил тебя!..
        Не оглядываясь, Карлос скакал с драгоценной ношей вперед. Он не увидел, как двое солдат, которые везли пленников, полегли на той поляне. Одному стрела попала в лицо, а перед вторым выскочил из зарослей рослый индеец и бросившись на коня, стащил испанца с седла, как тряпичную куклу. Индейцы окружили сидящего еще на лошади связанного Треввера и освободили его. Но открыв лицо второго пленника, множество глоток издали громкий вой. Это был не Испалько.
        Только Карлос и Кора оказались в кругу кастильцев, как те открыли огонь из аркебуз по дикарям. Сеньор Сармьенто пересадил девушку на коня, приготовленного специально для нее и велел троим солдатам отвезти Кору в поместье Оливареса.
        -А вы, сеньор? - спросила девушка натягивая поводья.
        -Я вернусь за Фердинандом.
        На это Кора ничего не ответила. Только слегка кивнула и развернув коня поскакала домой в сопровождении маленького кортежа.
        Карлос проводил ее взглядом и посмотрел на поляну, где уже никого не было.
        -Вперед, - приказал он, - за индейцами!
        И сам, первым выехал обратно на поляну, где лежали тела двух индейцев и двух кастильцев. Прим-И-Пратс соскочил с седла и бросился к первому ицу. Но перевернув его на спину увидел, что это не Фердинанд. Индейца настигла пуля из аркебузы. Другой иц лежал на боку, в его теле было четыре стрелы, две пронзили предплечье. Карлос опустился рядом на траву, положив аркебузу рядом и уловил дыхание друга.
        -Фердинанд, - тронул легонько Сармьенто за голое плечо индейца.
        Понсе де Леон открыл глаза.
        Стрелы не давали ему лечь на спину, наконечник одной из них застрял в груди. Карлос понял, что не довезет друга до поместья.
        -Карлос, - звал умирающий, словно не узнавая друга.
        -Я здесь, - ответил Сармьенто снимая шлем, но тут же легкий шум заставил его вскочить на ноги. И то, что он не потянулся за аркебузой, спасло его руку от участи быть прострелянной.
        Оставались шпага и кинжалы, но индеец не будет ждать, когда на него пойдут с оружием дворянина и не пожелает стать мишенью для острых клинков.
        Иц стоял натянув тетиву, но не спешил выпускать стрелу. Этой странной заминкой Карл воспользовался и метнул во врага кинжал.
Несмотря на свой высокий рост индеец двигался быстро и легко скользя, как змея за добычей. Карлос не успел опомнится, как оказался сбитым с ног. И в один момент пожалел, что снял шлем. Обсидиановое лезвие оказалось у горла испанца.
        -Ты! - узнал Карлос напавшего на него Ицкоатля.
        Понимание промелькнуло в глазах ица, смягчив выражение лица. Но лезвие из обсидиана осталось на прежнем месте.
        -Я Карлос Сармьенто Прим-И-Пратс...
        -Я знаю, кто ты, - перебил его Ицкоатль, - и только по этому ты еще жив.
        -Я спас твою Дару, когда тебя не было рядом с ней, - напомнил кастилец, - неужели ты отплатишь такой неблагодарностью...
        -Вы кастильцы, любите говорить о плате, когда это касается вас самих, - усмехнулся ацтек, убирая однако нож от горла испанца.
        Поняв, что ему оставляют жизнь, Карлос принял сидячее положение опираясь ладонями о траву. Возвышаясь над ним Ицкоатль окинул поляну взглядом и подобрав лук, пошел к зарослям.
        -Можешь сказать своей жене, что одержал еще одну победу над "темными силами"! - крикнул ему во след Карлос.
        И тут же в воздухе что-то просвистело и в землю недалеко от ноги кастильца, вонзился кинжал, им же брошенный в индейца. Карлос взял кинжал и вытерев лезвие о траву, спрятал его за голенище сапога.
        -Карлос, Карлос... - шептал умирающий.
        -Да, - Сармьенто опустился рядом с другом, - я здесь, говори, - ему пришлось нагнутся, чтобы расслышать слова.
        -Позаботься о Коре... она не верит словам о... любви... будь с ней... научи...
        -Клянусь, Фердинанд!
        -Ты спасал мне жизнь... но она никчемна... я нигде не нашел... свое место... Ад... и рай закрыты... для меня... я ухожу в никуда... Карлос, - Фердинанд-Канек вцепился в руку друга, - Карлос...
        -Да.
        -Ад на земле.
        -Я знаю, - спокойно ответил Прим-И-Пратс.
        -Ты сможешь ... я знаю... Иш Чап моя сестра... она и Треввер...
        Фердинанд замолчал, его рука скользнула и упала вниз. Обмякшее тело под собственной тяжестью, откинулось на спину и стрела в предплечье выдвинулась вперед. Закрыв глаза Фердинанд Понсе де Леон замолчал на веки.
        Карлос перекрестился и услышав шум приближающихся всадников, встал на ноги.





                10

               



        На поляну выехали солдаты.
        -Сеньор, - обратился первый всадник к стоящему к ним спиной дону Карлосу, - мы на смогли найти и вернуть пленника, но подстрелили несколько индейцев и среди них полукровку, что похитил сеньориту Оливарес.
        Сармьенто одел шлем и подняв аркебузу, повернулся к солдату.
        -Ты, убил сеньора Понсе де Леона? - грозно обратился он к говорившему.
        -Но он индеец, сеньор, - побледнел испанец.
        -Фердинанд сын дворянина, - отрезал дон Карлос.
        Лицо солдата сделалось еще бледнее и он попытался оправдаться.
        -Дон... Фердинанд перешёл на сторону индейцев и похитил сеньориту...
        -Его невеста сама пошла за ним, а теперь замолчи, остальные слезайте и делайте носилки. Фердинанд должен найти свое последнее пристанище в семейном склепе, - приказал Карлос другим солдатам.
        -Но как же, придется ехать за ним... - нерешительно начал горе стрелок.
        -Не придется.
        Карлос отошел в сторону и удивленные кастильцы увидели здесь того, кого преследовали в джунглях и оставили лежащим на мху довольно далеко от этого места.




                ***   ***   ***



        Энрике остановился в таверне со странным названием «Чилам Балам». Хозяин ее был метис и знал не только кастильские обычаи, но и нравы ицев. Ему ли не знать, как назвать заведение, где под одной крышей могли угощаться завоеватели и побежденные с тощим кошельком. Богатые сюда не заходили, до недавнего времени...
        Энрике сменил свое грязное одеяние в котором когда-то служил у дона Аугусто и в котором скакал по лесу, пытаясь удержать свое сокровище, на камзол без золотых пуговиц, но из добротной материи. И берет с пером. Шпоры приятно издавали звон когда он шел, придавая уверенности и чувство значимости. Через плечо висела холщевая сумка, что немного портила вид дворянина. А вместо шпаги, в ножнах спрятались прекрасные новенькие кинжалы. Энрике заказал себе жаркое и вина. И расплатившись, сел за дальний столик, повесив плащ на спинку деревянного стула. Хозяин таверне с благоговением сжимал в руке золотые песо. Явление этого посетителя в таверне, заметили еще несколько человек, сидевшие недалеко и видевшие, как расплатился сеньор. Эти люди были во хмелю. Все бородатые, сильные мужчины, не лишенные внимательности и сплочённости в момент появившейся впереди наживы. Они переглянулись и один из них с кружкой в руках, подошел к хозяину, собиравшему посуду со столиков.
        -Что, Гелласий, послал тебе Бог гостя? Поставишь за него свечку?
        -А как же, - ответил Гелласий, взглядами давая понять, что надо бы говорить потише.
        Постоялец поставил пустую кружку на стол, с которого убрали посуду и протянул руку.
        -Давай помогу.
        -Помоги, друг.
        Гелласий отдал посуду новоявленному помошнику при этом, делая знаки, что их ждет разговор. Потом оглянулся, не заметил ли чего сеньор. Но Энрике был занят поеданием жаркого.
        -Инес, еще вина сеньору, - окрикнул Гелласий молоденькую служанку.
        Это была невысокая девушка лет семнадцати, с длинными волосами, слегка вьющимися, не сдерживаемыми ни лентой ни головным убором. Только с правой стороны красовалась большая роза.
        -Да, хозяин.
        Гелласий подошел к гостю.
        -Довольны вы обедом, сеньор?
        -Вполне. А не знаешь ли ты корабль, на котором можно сегодня отправится в Кастилию?
        -Сегодня? Нет, сеньор. А завтра «Роза Андалузии» покидает пристань.
        -Завтра, - разочарованно протянул Энрике.
        Подойдя, Инес поставила кувшин на стол, забрав пустой, при этом бросая взгляды на молодого человека.
        -Где бы мне найти комнату, переночевать? - спросил Энрике, вытирая жирные руки о штаны.
        -Это можно. Вот, Инес покажет вам комнату на втором этаже.
        Молодая служанка слегка покраснела, прижимая к правому боку кувшин. Энрике окинул девушку взглядом и нашел ее хорошенькой, похожей на севильскую танцовщицу из баллады.
        -Она поможет вам скоротать время до утра.
        Инес испуганно бросила взгляд сначало на хозяина, потом на Энрике. Такая стыдливость у служанки в таверне была редкостью.
        -Нет, - сказал Энрике, - я хочу выспаться.
        -Как угодно, сеньору, - поклонился Гелласий, прогоняя служанку кивком головы.
        Не притронувшись к новому кувшину Энрике встал, снял плащ со спинки стула и повесил его на сгиб локтя. Гелласий услужливо потянулся за холщевой сумкой, но Энрике резко выхватил ее из смуглых рук метиса.
        -Я сам!
        -Как угодно, - Гелласий почувствовал, что сума тяжела, словно в нее положили слитки чего-то литого, - идемте, я провожу вас.
        И хозяин таверне пошел вперед, указывая путь по скрипучим ступеням, наверх. Инес спрятавшись за деревянной четырехгранной колонной, провожала взглядом молодого посетителя. Отправив гостя отдыхать, Гелласий спустился вниз и присоединившись к подозрительной группе мужчин, стал с ними о чем-то шептаться. Инес притаившись за колонной все слышала.
        А в маленькой комнатке с одной кроватью, грубым стулом и покрытыми известью стенами, Энрике кинул плащ на кровать и бросившись к окну, открыл ставни. Окно выходило во двор. Никого не увидев поблизости, молодой человек затворил окно и только тогда открыл сумку, где сверху лежал кусок грубой ткани прикрывающий золотые монеты. Пересчитывать их Энрике не решился, побоявшись, что кто нибудь застанет его за этим делом. За пазухой он нащупал новую карту, нарисованную собственной рукой. Чтобы не брать с собой сундук, Энрике отсыпал часть монет, взял изумруды, а остальное опять закопал в землю. В кожанном мешочке на поясе висели драгоценные камни. Энрике хотел уплыть на "Розе Андалузии" туда, где его бы не нашли ни первая шпага Золотой Кастилии, ни индейцы.
        Молодой человек положил сумку у изголовья и укутав ее плащем, лег на кровать. На такой подушке снились сладки сны о ни меннее приятной жизни. Но до снов, дело не дошло.
        В дверь кто-то тихонько постучал.
        Энрике не открыл даже глаз. Стук возобновился.
        -Кто там? - нехотя спросил Энрике.
        -Сеньор, откройте, - ответил ему за дверью тонкий женский голосок.
        -Что тебе нужно?
        Энрике сел на кровати.
        -Я пришла помочь вам.
        -Мне помощь не требуется. Я же сказал, что хочу спать, а ты мне мешаешь.
        -Откройте, если не хотите уснуть вечным сном.
        Энрике встал и отодвинул деревянную задвижку. В комнату вошла Инес и быстро закрыла дверь, коснувшись руки молодого человека.
        -Чем, ты хотела мне помочь? - спросил Энрике девушку, не увидев у нее ни кокого оружия.
        Инес подошла к нему ближе, приложив палец к губам.
        -Вас хотят убить.
        -То же мне новость. Индейцы и кастильцы, все хотят моей смерти...
        -Тише, сеньор, вторые могут опередить первых, если...
        -Если?
        Энрике заметил, какие у нее большие, красивые глаза. Нос чуть великоват, но губы такие как надо и цвет их ярок.
        -Если вы исполните мою просьбу, то все обойдется.
        Чары спали. Молодой человек видел перед собой служанку таверне, пробравшуюся к нему тайком, а не переодетую царицу танцев и маскарада.
        -Что это значит? - Энрике схватил Инес за руку, - Что ты хочешь от меня?
        -Только, чтобы вы, взяли меня с собой, - прямо глядя ему в глаза, ответила девушка.
        Энрике бросил взгляд на укрытую плащем сумку с золотом.
        -Кто тебя подослал?
        -Никто! Я сама! Слышала, что на вас хотят напасть и отобрать золото, - Инес  освободила свою руку из пальцев бывшего слуги.
        -Но откуда у меня столько золота? - запричитал Энрике.
        -Вы же богатый сеньор, хотите отплыть в Кастилию. Вот они и решили, что ваша сумка полна золотых песо...
        Энрике бросился к кровати схватив сумку, плащ упал на пол, и кинулся к окну.
        -Сеньор, - остановила его Инес, - на вас не нападут в таверне, потому что боятся, как бы сюда не явились солдаты, покарать за убийство дворянина. С метиса и его дружков строго спросят.
        Энрике остановился.
        -А где же они будут ждать меня?
        -Это я вам скажу, если возьмете меня с собой.
        Молодой человек оценил внешние данные Инес, но больше всего ценил свою жизнь. Рыцарю сразившему "дракона" Ицкоатля,  предстояло спасти "принцессу" Инес из башни-таверне. Лучше уж думать так, чем чувствовать себя затравленным зверем.
        -С тобой здесь плохо обращаются? - уже спокойнее спросил Энрике девушку.
        -Нет, - с заминкой ответила та, - хозяин метис, лучше хозяина кастильца.
        -Но все же ты хочешь уйти с кастильцем, - насмешливо посмотрел на нее Энрике.
        -Вы дворянин.
        -Видно ты не встречала настоящих дворян.
        -Сюда они не заходят, но мне повезло и я встретила вас. Я сирота, моя мать умерла, когда мне было десять. А отец... его зовут Педро, он привел меня в услужение в этот трактир. Отец часто посещал его раньше с дядей Бальтазаром.
        -Кто твой отец?
        -Никто, - коротко ответила девушка.
        -А где он сейчас?
        -Это никому не известно. Ушел с дядей Бальтазаром и пропал. Я одна на всем белом свете.
        -Они оба промышляют разбоем, - не спросил, а сказал Энрике и перед его глазами встали зеленые джунгли, разрытая яма и ржавый сундук, у которого двое разбойников отдали души дьяволу.
        -Незнаю и знать не хочу этого, - мотнула головой Инес, - так вы возьмете меня с собой или поедите навстречу своему последнему дню?
        -Возьму, - решил Энрике и вдруг весело подмигнул, - к дворянину путешествующему с женой, больше доверия на корабле в хорошем обществе, чем к одинокому.
        Инес присела в неловком реверансе, присоединив свой звонкий смех к негромкому голосу Энрике.




                ***    ***    ***




        Весть о кончине Понсе де Леона облетела Мериду.
        И некоторые нашли неправильным, что его тело покоится в склепе этого благородного рода. "Пусть бы его настоящие родственники индейцы, позаботились о нем" - говорили жители города.
        Всех интересовало, кому достанется большое наследство. Наследников у молодого Фердинанда не предвиделось, но прошел слух, что старый Понсе де Леон упомянул в наследстве одну индианку. Судьи закрыли дело за неимении истица или истицы, которая так и не появилась. Потому что жила в Тулуме.
        Поместье и земли достались церкви, а все остальной ушло в казну вице короля. Попы отмаливали заблудшую душу дона Фердинанда за богатое наследство, а местное дворянское общество осуждало недостатки молодого Понсе де Леона.
        Не обошлось без осуждения и в поместье Оливаресов. Дон Карлос Прим-И-Пратс принес печальное известие невесте Фердинанда, как одной из первых в этом городе. Но увы, плохие новости всегда стараются быть впереди. Изабелла не видела слез в глазах подруги, но печаль искреннюю, которая могла затянутся. И Белла была рядом, говорила о Фердинанде, если того хотела Кора. Мимоходом она рассказала, как дон Густаво отдал миниатюру Коры, дону Карлосу и как был принят подарок.
        -Сеньор Сармьенто настоящий кабальеро, - только и сказала Кора на это.
        Дон Густаво по прежнему желала выдать племянницу за богатого кабальеро.
        Сидя в кабинете в кресле, напротив Хуана Сальваторе, сеньор Оливарес курил сигару с недовольным видом. Прошедшие события радости не принесли. Да еще этот провал с пленниками...
        -Не вы виноваты, сеньор, в том, что Треввер сбежал, - говорил Хуан.
        -Конечно, ведь его везли обменять. Но на кого? На мою племянницу!
        -Полно вам, этот полукровка, что спутал ваши планы, лежит в земле.
        -Сначало в нем, я видел ключ к совету, но парнишка оказался слаб. А теперь мне держать ответ перед этими сеньорами за пленников, которые могли бы привести нас в Тулум.
        -Скорее сдохли бы, как собаки.
        -Один так и сделал. Однако пользы из этого для меня никакой не получилось. Я буду отвечать за пленников перед советом. Стоять и ждать приговора... как преступник казни... Подумать только!.. Хорошо хоть старик Аугусто не дожил до этого "счастливого" дня.
        -Карлос ваш союзник, - сказал Хуан.
        -Да. Но если он не возьмет Кору в жены... После Понсе Леона, ее трудно будет выдать замуж.
        -Почему же? Фердинанд друг Карлоса, но не брат. А в таких случаях и брат брату, не брат, тем более мертвый.
        -Дело не в этом. Кора жила у индейцев с Фердинандом в одном доме, не венчанная.
        -Так она и с тем индейцем ездила по лесу. Что за беда, коли наш сеньор хочет Кору.
        Дон Густаво вскочил с места и прошелся около стола, пуская клубы дыма. Хуан с перевязанной ногой, провожал его взглядом.
        -Во что выльется это прогулочка, - сквозь зубы прошептал сеньор Оливарес и вдруг встал на месте, - а ты Хуан, не болтай лишнего.
        -Я нем, как могила, сеньор.
        -Но если... нет, Кора бы сказала... черт возьми, племянника-индейца еще мне не хватало... Проклятый Тулум. Когда мы наконец приберем его к рукам!
        -Эти ицы, стойкие, - почти с уважением сказал Сальваторе, - да же там, где они под нашей властью. И с Тулумом надо поторопится, иначе они так и будут сидеть занозой в пятке.
        В дверь постучали и в кабинет тихонько вошла Изабелла.
        -Дон Густаво, пришел сеньор Сармьенто, вероятно просить руки Коры.
        -Хоть одна хорошая новость, девочка.
        Белла поморщилась, ей не нравилось, когда ее так называли.
        Дон Густаво затушил окурок сигары и застегнув пуговицы камзола, направился к двери.
        -Изабелла, - Хуан протянул к ней руки, - ты думала о бо мне?
        -А как же, - девушка раздвинула шторы пошире и тут же, солнечный свет еще больше выделил ее белую кожу и золотые волосы, своими лучами.
        Белла отошла от окна.
        -А вы помните о чем я говорила?
        -Да.
        -Это невозможно для вас?
        -Ты многого требуешь.
        -Тогда, прощайте.
        -Белла, - почти умоляюще остановил девушку капитан, - я принимаю твое условие.
        -Замечательно, - немного удивленная тем, что ей так быстро уступили, сказала Белла, - иду шить себе подвенечное платье.
        Но вместо этого, она опустилась в кресло напротив и впервые за время знакомства, открыто и смело посмотрела в серые глаза Хуана Сальваторе.
        А в зале дон Густаво приветствовал дона Карлоса. Кора уже была там.
        -Вижу, вы нашли общий язык, дети мои, - жестом благосклонного родителя остановил он заговорившего было Карлоса, - Моя Кора побывала в Тулуме, боюсь и я перестал понимать ее. И словом Ки у тан, могу назвать то место, где мы с вами находимся.
        -Вы знаете язык ицев? - спросил Карлос у девушки.
        -Нет. Просто дядя завидует что я, а не он, побывала в Тулуме. Его  конечно встретили бы радушнее, - с иронией сказала девушка.
        -Индейцы не понимают шуток, - развел руками сеньор Оливарес, - Так о чем, вы хотели поговорить со мной, сеньор?
        Глядя на молодого и богатого кабальеро, дон Густаво заметил, что у того на груди, обтянутой черным бархатом, вместо золотой цепи опять весит медальон с портретом Коры.
        -Я хотел просить у вас руки вашей племянницы, - без предисловий сказал дон Карлос.
        -Замечательно, - не удивившись ответил сеньор Оливарес и вложил руку Коры в ладонь нового жениха, - но она еще носит траур по Понсе де Леону, из уважения...
        -Дядя, - прошептала Кора.
        Ее рука дрогнула, оказавшись в теплой власти пальцев идальго.
        -Ничего, - сказал дон Густаво, - теперь у тебя не будет охоты, бродить по развалинам индейских поселков. После положенного времени, я поведу тебя к алтарю с этим благородным кабальеро.
        -Но что скажет сама Кора? - заглянул дон Карлос в глаза невесте.
        Бог весть, что он там прочел, но лицо его просветлело, как и синие глаза, словно он сбросил тяжелую ношу и впереди его ждал отдых. Сама Кора почувствовала, что меняется что-то и в ней.
        -Влюбленные несут с собой свет и радость, - с удовольствием заключил дон Густаво, - раз все решено, беды в том не будет, можете прогуляться по саду. Подушечку не забудьте.
        Молодые люди вспомнили свою первую встречу в ночном саду и Кора опустила глаза к полу.
        Карлос нагнулся и поднял невесту на руки. Девушка слегка вскрикнула от неожиданности.
        -Что вы делаете?
        -После той встречи я представлял, как внесу тебя на руках по саду. Но при свете дня, когда не надо будет прятаться.
        И Карлос Сармьенто Прим-И-Пратс понес свою невесту к выходу, прижимая ее к груди. И во след им летел беззлобный смех сеньора Оливареса.





                ЭПИЛОГ
      

        Солнце вставало над морем.
        Начинался новый день в Тулуме. Еще один миг свободы от кастильского владычества. От которого да же сами боги не могли защитить свой народ. Молчаливыми идолами стояли они на восходе, а ицы готовились к приходу незванных гостей. Маленькие человечки, муравьи с высоты небес, собирались бороться до конца.
        На скале стоял Ицкоатль и смотрел вниз, туда где на волнах покачивались кастильские корабли. Они были в недосягаемости от стрел и моряки не видели на скале одинокую фигуру.
        Ветер теребил волосы индейца. На поясе ацтека висел неизменный нож - все его оружие этим утром. Только сейчас в одиночестве, на лице воина-ягуара читалась усталость. И дело не в ране, перевязанной белой тканью, выделявшийся на смуглой коже. Силы он не потерял, а надежды никогда не знал. Его судьба жесткая как он сам, дарила минуты счастья победы над врагом, а потом появилась Дара.
        Но вот, заслышав легкие шаги сзади Ицкоатль обернулся. Его жена так и не научилась ходить бесшумно. Дара молча встала рядом, указав на корабли.
        -Плывут в Кастилию, - тихо произнесла она то ли с сожалением, то ли с тоской.
        -Грабители, - с  ненавистью сказал Ицкоатль.
        -И убийцы, - добавила Дара, - но среди них есть и хорошие люди, как дон Карлос.
        -Только из-за тебя, я не убил его.
        -Ты благородный и великодушный человек.
        -Я воин и муж, - ответил Ицкоатль.
        -Еще и отец, - Дара сложила руки на груди и посмотрела на него, - Поэтому говорю тебе, давай уйдем отсюда, скоро здесь будут реки крови. Подумай о сыне. Тулум обречен, как и все остальное.
        -Я останусь и помогу ицам.
        -Но ты не один из них!
        -Я один из них, против общего врага и не могу уйти, как трус.
        Губы Дары дрогнули.
        -Ты погибнешь!
        -Да, - почти с радостью ответил индеец, - и Уицилопочтли примет меня.
        -Тогда наши души не встретятся.
        -Я найду тебя, где бы ты не была, - Ицкоатль взял ее за руку и поглядел в глаза, где уже блестели слезы, - я останусь, а ты, бери Кассия и уходите. Иди к тому кастильцу.
        -К дону Карлосу? - удивилась Дара.
        -Да. Ты белая сеньора и богата. Возьми золотые украшения. Испанец поможет тебе.
        -Я разыщу тебя, если ты окажешься в плену и подкуплю стражу...
        -Нет, - резко сказал индеец, - я не хочу этого. Не проси и золота не трать на это. Если я останусь жив, то приду за тобой, если нет, эта земля будет моим последним пристанищем.
        -Не! - Дара бросилась к нему на грудь, - Я не оставлю тебя, - моя любовь, моя жизнь!..
        Сильные руки обняли ее и прижали к татуированной груди.
        -Как я буду жить без тебя? - прошептала страдалица.
        -Как жила до встречи со мной. А теперь у тебя есть Кассий.
        -Я не уйду!
        Ицкоатль резко отстранился от нее и сжал обе руки как тисками, чтобы она не смогла обнять его.
        -Уйдешь, клянусь Тлалоком или я сам отвезу тебя в Мериду!
        -Нет, тогда тебя точно схватят! - воскликнула Дара.
        -Мама, не бойся, - раздался детский голос.
        Дара обернулась. В нескольких шагах стоял Кассий.
        -Я смогу защитит тебя от кастильцев, я воин, я защитник. Мы не отдадим им Тулум!
        Слезы текли по щекам несчастной женщины. Она шагнула к сыну и опустившись на колени, обняла его.
        -Мама! - возмутился Кассий обеспокоенный тем, что это кто нибудь увидит, а ведь он уже взрослый.
        -У моего мальчика будет другая жизнь, я позабочусь. И свой дом, где мама, всегда будет ждать тебя. И отец непременно вернется к нам, - шептала Дара.
        Кассий высвободился из материнских объятий и убежал, оставив у нее на ладони несколько бобов какао, которые высоко ценились у майя. Ведь недаром, столкнувшись с каравеллой Колумба, ицы так охраняли свое "сокровище", что готовы были за зернышком бросится в воду.
        Дара Эстелья сжимая в ладони бобы какао, встала на ноги и поглядев на Ицкоатля улыбнулась ему. Она почувствовала, как на нее снизошло спокойствие и какая-то сила. Теперь можно быть готовой к обороне и выдержать все, что пошлет судьба.



                КОНЕЦ.
 
               



   Как-то, прочитав "Пленников Тулума" моя подруга, та которой я посвятила это писание, сказала, что в нем слишком много имен и можно запутаться в них. На это я только рассеянно развела руками, про себя подумав, что если у испанца такое имя как Гомес Исалько Рохас Вальдес Леаль то ни кто в этом не виноват и Георгием он не будет никогда. Потому, что испанец  живет в Испании, а не в средней полосе России. Ну, а если я сама забуду как зовут героев, то посмотрю в это примечание:

Дон Густаво Оливарес - сеньор входящий в состав совета сеньоров.
Кора Оливарес  -  племянница дона Густаво.       
Изабелла Родригез - подруга Коры.
Хуан Сальваторе - капитан, подчиняется дону Густаво.
Карлос (Карл) Сармьенто Прим-И-Пратс - внук  старого Диас Ордаса.
Фердинанд (Канек) Понсе де Леон - на половину индеец, богатый наследник.
Дон Аугусто Диас Ордас - глава совета.
Диего Саад - наемник, убийца.
Сельвина Диас Ордас - дочь Диас Ордаса.
Текале Потек - сын жреца в Тулуме.
Ален Треввер - белый мужчина из Тулума.
Ишм Исапан (Испалько) - племянник правителя Тулума.
Сандино - слуга.
Ах Кин - тот, что пренадлежит солнцу (жрец).
Напак Тана - правитель Тулума.
Иш Чап - сестра Фердинанда по материнской линии, индейской. Жена Треввера.
Камхау - "Владыка ночи " то же что и дьявол.
Дара Эстелья - жена Ицкоатля.
Ицкоатль - мятежный ацтекский воздь, помогает ицам бороться за свободу против кастильцев.
Кассий - сын Дары и Ицкоатля.
Ицы - самоназвание индейцев майя.
Халач уиник "настоящий человек" - правитель района
Батабы - правители небольших провинциальных городов.
Блоканы "храбрые" - пехотинцы, простые воины.
Альмехены – знатные люди на самой вершине общественной иерархии, чья родословная была безупречна.