-мы живём в прошлом, а усилие делаем в настоящем. Такой никогда не подтягиваемый хвост. Ну а будущее всегда существует для спекуляций и пропаганды. Андрей Битов.
…снижаемся над восточным побережьем японского острова Хонсю, самолётик влетает в бесформенные облака и пока иллюминатор слепнет плотным белым «фильтром», нас потрясывает, как игральные кости в банке.
Бортпроводник, бродяга, оставил своё рабочее место, там, в хвосте между туалетами и уставился в окошко на последнем, свободном правом ряду. Что он там видит, какая она земля островная, далёкая японская?
Да…да, рисовые поля, поля для гольфа (разогнулся и, не снимая перчаток, достал, как это делали самураи меч…ээ, клюшку для гольфа?), еще, как это не странно множество площадок для бейсбола, футбольные газоны, отполированные влажные автомагистрали и свежая, словно совсем необычная спелость зелёного цвета вокруг и всё ниже, ниже и вот …ау, какая гладенькая полоса…
Если рейс разворотный, туда и обратно, то куда бы тебя ни занесла нелёгкая, то везде, будь-то Париж или Бугульма, разница относительно никакая. Открыв, предварительно дезармировав двери, тебя обступит толпа уборщиц, охранников, различного толка экспедиторов, представителей и авиатехников. Один час вполне организованного бедлама, многоязычия, шума, состоящего из глухого гула пылесосов и грохота тележек, пресекается почти мгновенно, перед тем, как по телетраппу, запинаясь и путаясь в собственных пакетах из duty-free, бежит к вам пассажиропоток, здрасте…
Другое дело я, кивнув на выходе встречающим рейс аборигенам, ныряю в боковую служебную дверцу, сбегаю вниз по лестнице и оказываюсь под брюхом нашего самолёта, только мне позволено вдохнуть настоящего местного воздуха. Весь следующий час, мне положено прогуливаться здесь недалеко, раскланиваться с «красными шапками», путаться под ногами у людей со шлангами и пытаться сосчитать чего-нибудь из того, что погрузят в грузо-багажные отделения нашей птички. Иногда успеваю, иногда…да и чёрт с ним…
В Нарито ( Токийский аэропорт), наблюдал выгрузку и погрузку багажа открыв рот от удивления, так что немного наглотался дождевой водички, что мелким душем, не переставая поливала перрон. Чемоданы, с ленты на ленту, с великим трудом таскала маленькая, хрупкая японочка.. Не одна правда, вместе с субтильным высоким юношей, но то же со странностями. У пацана, что-то было с глазами, не знаю, может это какие-то высокотехнологические островные штуки, но как только я видел его взгляд, мне приходила на ум дурацкая мысль о том, что они у него не настоящие, искусственные, представляете электронные такие кибер-глаза, а чего, линзы в Японии не в моде, устарели линзы. Потом, подкатила на подмогу, на битом-перебитом каре, ещё одна девчушка, то же, как все в бригаде в белой строительной каске, напяленной сверху на козырёк бейсболки. И две гейши-грузщицы, во главе с парнем, с нейлоновыми глазами на выкате, не жалея своих милых животиков, стали с буддийской невозмутимостью затаскивать широкие бампера и двери родных лексусов в неширокие люки зелёного аэрбаса. У первой девчонки на белых щеках лёгких румянец, оттенка только-только набирающий силы цветущей сакуры, косметика или всё дело в сотне переброшенных баулов?
К такой чудаковатой компании, собравшейся здесь, как покажется совершенно без повода, ни тебе кувшинчика с тёплым саке, ни бутылочки русской в ведёрке со льдом, подходит дяденька. Серьёзный. Седой. И аккуратная бородка совсем белая. Только костюм чёрный, светоотражающая жилетка м-мм, прозрачная, коротенькая, как-то изобретательно сшита из нескольких полосок. По сравнению с моей, её как бы и нет, зато я получается в плаще лимонного цвета. И вот, этот член императорской фамилии, а чего здесь сомневаться, если бы вы пусть мельком, по телевизионным хроникам видели японского императора, ни капли не сомневались, подошёл к нам. Немного так, благородно поклонился, и собственно завершил эту яркую компанию.
Итак. Двоюродный кузен Его Императорского величества, две исключенные из Токийского университета бывшие студентки, зарабатывающие на жизнь поднятием тяжестей, киборг, я и дедушка, сотрудник местной авиационной безопасности. Он всё это время стоял поблизости, прятался под крылом от дождя, натянув на голову капюшон, и, по-моему, просто тихонько дремал себе. Ну, ему это простительно, на вид бойцу лет восемьдесят, восемьдесят пять, до пенсии далеко, а вот до Сибири, иногда может быть аж четыре шага….