Обсидиановый змей

               

                Она молода и прекрасна была   
                И чистой мадонной осталась,
                Как зеркало речки спокойной, светла.
                Как сердце мое разрывалось!..

                А. Блок.            
               
               
                1

      Ночью прошел дождь. Легкий ветерок, подобный бризу, качнул ветку оливкового деревца у кузницы.  Каскад брызг обдал девушку, шагнувшую за порог и огромного пса черной масти с отвислыми ушами. Девушка была среднего роста. В платье простого покроя, цвета спелой вишни. Длинные волосы ниспадали на спину и плечи свободным потоком, блеснувшим на солнце бронзовым отливом. На до лбом красовалась медная диадема тонкой работы. Узкий овал лица поражал своей бледностью, не характерной для жительницы этих мест.
      Черные брови и ресницы представляли контраст с волосами цвета каштана. Полные красиво очерченные, бледные губы-такова была незнакомка, явившая себя дневному свету.
      Вдруг пес у ног девушки зарычал. Со стороны  города, по каменистой дороге ехала карета. Незнакомка хотела укрыться в кузнице, не желая показываться на глаза кому бы то ни было. И она уже повернулась спиной, но пес залаял сильнее, послышались скрежет и ругань.  Полуобернувшись, застывшая в проеме дверей в солнечном свете, девушка посмотрела в ту сторону. Карета остановилась перед кузницей.
     Кучер встал нагнувшись, чтобы осмотреть колеса. Изящные занавески внутри всколыхнулись и в окошке показалось лицо идальго. Затем открыв дверцу он показался весь. Стройный, задрапированный в черный бархат, со шпагой у бедра.
      -Каналья, что случилось?
      -На камень наехали, ваша светлость...
      -И что же, поехали дальше!
      -Невозможно...
      -Как это невозможно! - сеньор явно терял терпение.
      -Сламалась...
      -Что сломалось, негодяй, бездельник, распрягай коней, мне надо на пристань. Живо, Рудольфо!..
      -Да, сеньор, - из кареты показался молодой человек  в сером камзоле, в руках он держал шкатулку.
      -Заверни ее в плащ и подай мне.
Рудольфо метнулся в карету и достав плащ, осторожно завернул в него шкатулку.
      -А теперь... 
Сеньор обернулся и увидел кузнецу, а дверях ее девичий силуэт. Мужчина замер словно пораженный видением, посланным только ему. Кучер и Рудольфо то же посмотрели, но видно не увидели того, что предназначалось их господину.
      -Сеньор Альваро... ваша матушка...
Идальго отвел взор от девушки. Кучер подвел ему коня, Рудольфо подал сверток. После того, как сеньор вскочил в седло, он еще раз запечатлел образ незнакомки в своем сердце.                -Рудольфо, в кузнецу, быстро и чтобы к моему приезду  все было готово!
Всадник повернул коня  в сторону холмов.
      Оставшись одни у сломанной кареты, кучер и слуга еще раз осмотрели местность. Кучер остался около коней, а Рудольфо пошел к кузнецу. Большой черный пес у ног девушки, готов был бросится на пришельца, но тонкая рука легла ему на загривок и мелодичный голос произнес.               
      -Тихо, Бертольд, тихо сиди.
Слуга остановился.
      -Милая девушка, не составит ли тебе труда, крикнуть кузнеца, наша карета...
      -Наехала на камень, -  живо сказала девушка, -  это большой валун, я знаю, сейчас позову брата.
Она ласково потянула за собой собаку и скрылась в кузнице. Стук молота доносимый изнутри прекратился и через минуту вышел сам мастер.
Это был очень высокий юноша, с всклокоченной  пепельно-русой шевелюрой и бородой. Нагнувшись он, переступил порог, вытирая руки о тряпицу.
      -Идем.
Его шаги были широки. За ним семенил пес. Кузнец остановился у колеса и нагнувшись, стал ощупывать и смотреть.
      -Ну, что? -  нетерпеливо поморщился Рудольфо, посматривая на собаку, сидевшую между ним и кузнецом.
      -Ось повреждена, - поднял голову мастер.
      -Ты сможешь ее быстро починить?
      -Колесо не сломано, я поставлю пластину, если сеньор спешит... мне нужен тот валун.
Кучер оставив лошадей пастись, подошел к карете.
      -Диего, помоги мне, - обратился к нему слуга  дона Альваро, - нужен этот проклятый валун.
Кузнец пошел в кузнецу за инструментами.                Солнце стояло высоко. Капли дождя росой блестели в его лучах, словно слезинки вдов и сирот. Дикий виноград  нашедший себе приют на остатках плетеного забора, перекинулся и на стену кузницы.
      Скоро вышел кузнец, с ним шла и девушка. Рудольфо на этот раз задержал на ней свой взгляд подольше. Она не пользовалась румянами и белилами. Открытые тонкие запястья были лишены украшений, только диадема на голове. Ни шпилек ни поясков, так любимых красотками разных сословий, она не носила. Для деревенской жительницы девушка казалась слишком тонкой и изящной, не походившей на простую крестьянку, знавшую только тяжелую деревенскую работу.
      -Мой господин щедрый хозяин, - начал  Рудольфо измышляя новый роман, - если кузнец быстро починит карету к его приезду, плата будет щедрой.
Сам мастер промолчал, девушка улыбнулась.
      -Верно нам повезло.
      -Да, повезло, что мы поехали этой дорогой. Матушка сеньора Альваро отправилась в столицу, навестить своих родных, но забыла повседневные украшения. Как примерный сын, мой господин, чтобы сеньора не опечалилась, решил сам отвезти их, нагнав карету в пути.
      -Счастливая мать имеющая такого заботливого сына, - ответила сестра кузнеца, - и счастлива супруга связавшая свою жизнь с таким добрым человеком.
      -У моего сеньора нет супруги, как и у меня...
      -Если твой господин таков, как ты говоришь хоть в половину, благословенна будет небесами та, которую он выберет.
      -Любовь не всегда живет под крышей господ.
Кузнец заработал молотком. Черный пес с радостным лаем бегал по лужайке за кузницей. Кучер Диего заткнув рукоятку кнута за пояс, стерег хозяйских коней.
      -Дара, - позвал кузнец, - подай хомуты.
      Она подала просимое.
Молодой мастер стал крепить ось. Тем временем Диего заметил приближающегося всадника.
      -Рудольфо, - вскричал он, - хозяин едет... О небо, это надо же, так гнать бедную животинку... Видно донна Вироника не доехала до Мадрида, в пути захромала ее кобыла. Еще бы, взять с собой столько сундуков!
Всадник и правда сильно погонял своего скакуна. Плащ черным крылом развевался на ветру. Подъезжая ближе идальго натянул поводья, останавливая коня. Спешившись он встал у кареты.
Альваро Эскобар де Кальес был истинным дворянином, но не тем молодым хлыщом, что гордится заслугами своих предков и бережет свои манжеты, сдувая с фамильной шпаги пыль. Его манеры имели лоск, но слащавость речей претила ему. Он был заносчив  и вспыльчив как истинный кастилец.
Рудольфо сказал правду, кабальеро не скупился на дары, воздавая должное тому, кто это заслужил.
      Стройная фигура испанского гранда была облачена в черный с серебром камзол. Золотая цепь висела на груди. Тонкое лицо аристократа с длинным изящным носом, темными глазами, чуть волнистыми черными волосами и остроконечной бородкой. Этот образ со старинных гравюр, разбил не одно девичье сердце. Но Дара Эстелья смело выдержала заносчивый и придирчивый взгляд сеньора Альваро. Одной рукой она держала собаку за ошейник, другой поглаживала преданного пса. Кузнец закончил свою работу и вылез из под кареты, разогнув спину.
      -Я залатал ось, - сказал он, - сейчас уберем валун и вы можете ехать.
      Дон Эскобар посмотрел на заговорившего. Смуглое лицо мастера было кое-где перепачкано сажей и грязью,  когда он работал под каретой. Слишком светлые, глубоко посаженные глаза, смотрели смело. А борода не вязалась с его юным обликом.
      -Хорошо, - сказал сеньор Альваро и снова посмотрел на Дару.
      Девушка делала вид, что занята псом, поглаживая его. Сеньор усмехнулся.
Рудольфо с кучером откатили валун. Когда карета приняла горизонтальное положение, Диего стал впрягать коней.
      -Вот тебе за работу, кузнец.
Монеты блеснули в перепачканной руке молодого мастера.
      -Ты можешь мне еще пригодится, - решил сеньор, - как тебя зовут?
      -Бальтазар Эррера, сеньор.
      -Что ж, Эррера, завтра Диего приведет тебе подковать коней.
      Кузнец поклонился. Увидев, что лошади уже запряжены, де Кальес шагнул к дверце кареты, которую распахнул перед ним Рудольфо. На прощанье сеньор еще раз посмотрел на девушку. Но вот дверца закрылась, кучер щелкнул кнутом и экипаж тронулся с места. Дара подобрала подол платья, чтобы не испачкать и пошла к кузнице. Бальтазар сжимая в ладони деньги рассмеялся.
      -Чему ты смеешься? - недовольно обернулась сестра.
      -Поставить камень на место что ли, он помог мне приобрести такого клиента. Это валун заставил его остановится, а благодаря тебе, мы увидим сеньора еще не раз.
      Дара ничего не ответила, повернулась и зашагала домой.               

                ***     ***     ***


      Дом кузнеца стоял в лощине за холмом.
Железные решетки в виде веточек лозы винограда он выковал сам. В доме имелись две комнаты, одну занимала Дара с тетушкой. Девушка приходилась племянницей матери кузнеца, Луизы Эррера.
      Во дворе, под навесом стоял стол, за которым  собиралась маленькая семья при хорошей погоде. Куст граната рос неподалеку, под его сенью пробегал ручеек.
      В этот день Дара и сеньора Луиза наводили в доме порядок.
Девушка выметала сор с крыльца. Вдруг ее кто-то окрикнул. Разогнув спину и убрав с лица прядь волос, она огляделась. У плетеного забора стоял слуга дона Альваро - Рудольфо.
      -Добрый день, сеньорита, - поклонился молодой повеса.
Девушка кивнула, стоя на крыльце с веником в руке.
      -Оторвись от своей работы, ненаглядная, я принес тебе цветы.
В его руке были большие красные розы.
      -Откуда они у тебя, этот букет достоин цветника гранда!
      -Именно оттуда они и есть. Как дар господина.
Дара изумленно выронила веник.
      -Да, дон Эскобар велел передать букет сестре кузнеца, как напоминание о встрече.
Видя, что девушка поражена и не спешит принять цветы Рудольфо умоляюще сказал.
      -Это всего лиш розы, а не диадема с драгоценными камнями, ты понравилась сеньору. Редко кому выпадает такой счастливый случай...
      -Счастливый случай, ха, много я слышала таких случаев, с несчастливым концом!
      В этот момент из дома вышла сеньора Луиза и увидела юношу с букетом цветов.
      -Кто это? - спросила почтенная матрона.
      -Сеньора, меня послал дон Альваро Эскобар де Кальес, он велел передать розы вашей Даре...
      -Этот тот сеньор, карету которого чинил мой сын?
Рудольфо кивнул с несчастным видом.
      -Щедрый господин. Наша лачуга слишком бедна для его светлости и он прислал слугу... что ж, букет будет лучшим украшением ее. Спасибо. Дай, я угощу твоего сеньора виноградом из моего сада.
Сеньора Луиза забрала розы у изумленного Рудольфо и поспешила в дом. Дара лукаво улыбнулась  и последовала за тетей. Через несколько минут хозяйка вышла неся плошку спелого винограда.
      -Бери, дружок, передай своему господину, что будем рады видеть его в любое время, я лично сама, принесу ему плоды, если надо, и в кузнецу...
Рудольфо предпочел не дослушивать, придерживая плошку он уже взошел на холм. Дара радостно засмеялась, будто камень свалился с души.
Птичка избежала капкана.
      -И чему ты так радуешься, хотела я бы знать? -спросила мать кузнеца, - старая тетка распугает всех твоих женихов.
      -Но тетя, ты совсем не старая, а такие женихи мне не нужны.
      -А какие? - полу сурово говорила сеньора Эррера,- так и останешься в девках. Ну ничего, найду я тебе жениха.
Девушка хотела возразить, но вздохнула и стала собирать в корзинку завтрак брату.
      Как всякая деревенская девушка, Дара была польщена вниманием идальго. И сегодняшний букет обрадовал и испугал ее. Она знала, что такой бесприданнице, как она, нечего предложить дворянину. Родители не дадут за ней в приданое богатые рудники или земли. Брат не выкует сундук с золотом. Дара слышала, что частенько богатые отпрыски дворянского рода развлекались на стороне. Быть любовницей дона Эскобара она не хотела. Ей была известна история молодой бедной женщины покончивший с собой, после того, как один граф бросил ее. Теперь ворота подобного греха открылись перед Дарой. Шагнуть туда, ее  заставить могло разве что, пламя, преследующее по пятам.
      Накрыв корзинку маленькой скатертью, девушка открыла калитку и вышла в поле. Шагая по холму она увидела кузнецу и одинокого всадника, отъехавшего уже на порядочное растояние, но не могла не узнать в нем, пресловутого гранда. При воспоминании о котором, Дара испытывала противоречивые чувства. "Пляши, босая, с распущенными волосами, как севильская цыганка, и быть может он подарит тебе одну ночь, а потом будет перстень и... так, до тех пор, пока ты не надоешь ему..." вещал внутренний голос. Девушка тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли. Ее уже встречал верный Бертольд радостно бросившись вперед, чуть не сбив с ног.
      Кузнец отложил подкову и посмотрел на входящую сестру. Дара молча раскрыла корзинку. Девушка полила на руки мастера из кувшина воду. Бальтазар вытер руки о штаны и потянулся за хлебом.
      -Отчего, сестричка такая молчаливая? - прихлебывая молоко спросил кузнец, - не иначе влюбилась.
      Дара презрительно вздернула подбородок и хотела дерзко ответить, но передумала и махнула рукой.
      -О, бессердечная, во всей Кастилии не найти девушки холоднее.
      -Перестань.
      -Что я скажу сеньору, какую рану ему нанесу? Ведь из-за тебя он приезжает, придумывая разные заказы.
      - Ах, из-за меня! - полу насмешливо воскликнула бессердечная Дара, -В таком случае я скажу сеньоре Луизе, чтобы она пришла в следующий раз сюда, когда идальго приедет за заказом самолично.
      Девушка положила кусочек сыра на хлеб и подала брату. Тот внимательно посмотрел на нее.
      -Дон Альваро был в нашем доме? - спросил Бальтазар кидая остатки хлеба псу, вертевшемуся у ног.          
      -Нет, его слуга.
      -И этот туда же...
      -Он приходил от своего господина. Дон Эскобар прислал розы, которые твоя матушка соизволила принять.
      Бальтазар поставил кувшин с недопитым  молоком  на наковальни и вытер бороду рукавом.
      -Дон Альваро тебе нравится? - прямо спросил брат.
      -Он дворянин, я простолюдинка, и знаю, чем все может кончится, если я дам волю чувствам. Я не маленькая, Бальтазар, и помню судьбу Инес.
      -Сеньор не пришелся ко двору кузнеца, - усмехнулся  мастер, - ну, теперь мне надо работать. Сегодня я буду спать в кузнице, не ждите меня.
      Дара сложила остатки еды в корзину и повесила ее на крючок. Приласкав на последок пса девушка вышла на крыльцо.


                2             


                Мне снились веселые думы,
                Мне снилось, что я не один...
                Под утро проснулся от шума
                И треска несущихся льдин.
               
                Я думал о сбывшемся чуде...
                А там, наточив топоры,
                Веселые красные люди,
                Смеясь разводили костры:

                А. Блок.

               
               
               
               
               
               
   
      Семейству Эскобар, дворянский титул и герб были пожалованы, почти восемьсот лет назад. Далекий предок дона Альваро помог раскрыть заговор против короля  Рикардо. С тех пор, де Кальесы не раз подтверждали своей верностью, что достойны этого титула.
      На гербе был изображен сапог, попирающий змею свернувшуюся кольцами на земле. Девизом служило презрительное "Раздавлю любую гадину."
      Но не стоит думать, будто это были люди таких нравственных правил и чести как герои баллад, вышедшие из глубины седых веков.
      К 1492-му году де Кальес разорились благодаря   расточительству отца донны Вироники, старому сеньору Родриго, пристрастному игроку. После его смерти семейству пришлось покинуть Мадрид и поселится в захудалой провинции. Сеньор Алонсо Эскобар де Кальес, чтобы спасти жену и сына от бедности, отправился за море в Новый свет. Его не интересовала слава и открытия. Он думал о нищете, в которую ввергли любимых людей. Вместе с Васко Нуньес де Бальбоа, дон Алонсо искал золотой храм Дабейбы, терпя лишения, холод и голод. Теряя в стычках с индейцами своих солдат. Когда в 1517 м году взяли под стражу Бальбоа, а затем казнили, Эскобар был возмущен и резко высказывался, против того, что арестовал великого воина один из его же соратников - Франсиско Писарро. Тогда, сеньор Алонсо последовал за Эрнаном Кортесом, жившим в колониях с 1504 го года. Это был очень честолюбивый человек, он вознамерился основать новую колонию Вилла Рика де Вера Крус. Кортес не хотел повиноваться губернатору Кубы. Он отправился завоевывать новые земли в глубь страны. К тому времени империей ацтеков были недовольны подвластные им племена тотонаков и тласкаланцев. Испанцев приняли за посланников бога Кецалькоатля, многие мешики перешли на их сторону. Узнав о незнакомцах с белой кожей, император Монтесума выслал свое послание с предупреждением, чтобы кастильцы не двигались дальше, иначе все может плохо кончится, как для испанцев, так и для самих мешиков. С этим тлатоани предложил дары откупа: жемчуга, драгоценные камни, серебрянную посуду, вазы, диски из благородного металла. На все это Кортес гордо ответил :" Я прибыл  не  для того, чтобы со мной общались как с чернью! Я пришел найти золото! " 8 го ноября 1519 его войско вступило в Теночтитлан. Испанцев встретили по царски и разместили во дворце. Губернатор Кубы Веласкес узнав о походе выслал в Мексику людей, чтобы захватить удачливого соперника. Кортес оставив Альворадо с частью солдат в Мехико, выступил против губернатора. Дон Альваро пошел с ним.
      В мае индейцы испросили разрешения у Альворадо, отметить большой праздник. Испанец разрешил, но как христианин, был против жертвоприношений. И вот, когда собралось много народа, коварные чужаки напали на ацтеков с оружием. Это вероломство возмутило индейцев и они восстали.
      На помощь своим солдатам пришел Кортес. Ацтеки боролись за свою свободу, как загнанные звери. На крыше дворца, появился император, с призывом мешикам, чтобы они сложили оружие. Он говорил, что чужестранцы возвратятся к себе. Его осыпали градом стрел и камней, Монтесума был тяжело ранен.
      Кортес понял, что ему на этот раз не удержать Теночтитлан, и ночью 1 июля 1520 года решил покинуть город через искусственное озеро. Тут с берегов и дамб на испанцев обрушились стрелы. Много людей погибло в "ночь печали", как потом ее стали называть. Все золото осталось на дне озера. Дон Алонсо был ранен. Его последним пристанищем могло оказаться дно, усыпанное драгоценным металлом. Но сеньор лишился только глаза из-за индейской стрелы.
      Ацтеки после ухода кастильцев, собрали сокровища и отправили их на север Мексики.
      В 1521 Кортес собрал новый отряд и пошел на  Мехико. Началась осада, которая длилась два месяца. С пленением последнего правителя Куаутемока, все  закончилось. Город был в руинах.
      Алонсо Эскобар де Кальес получил то, за чем пришел. Ему пожаловали небольшие земли, далеко от Мехико. Его сын Альваро приехал в поместье на последний год жизни отца и унаследовал земли, данные за заслуги перед королем и отечеством. Он пробыл там недолго. Донья Вироника была одержима идеей, найти для сына подходящую партию, для создания семьи. В Мехико нет подходящий кандидатуры. Сеньора боялась, как бы сын не увлекся без ее ведома, темнокожей язычницей. На все ее попытки женить наследника голубых кровей, он упирался, как индеец, перед испанцами, которые пытают несчастного, чтобы выведать, где лежит золото. Ибо, мысль о совместном строительстве семейного гнездышка, была от него дальше, чем Новый свет. Когда сломалась карета и в дверях кузницы, сеньор узрел девичий силуэт, то он готов был поверить, что женская нежность и преданность, сломает наконец преграды, на пути материнского желания. Но вряд ли донна Вироника, была бы этому рада. Образ Дары уже стал коварно вползать в душу идальго.
      Заказав кузнецу рукоять для меча, сеньор Альваро вернулся в поместье. Бросив поводья слуге он прошел в распахнутые перед ним Рудольфо, двери.
      -Дон Альваро, в патио вас ожидает гость, - сказал тот.
      -Кто? - не замедляя шага спросил Эскобар.
      -Гарсиа Диас.
Рудольфо помнил, что когда-то, сеньор Гарсиа и де Кальес учились вместе. Первый не обладал древним титулом и средства имел, поскромнее, но нашел в идальго, хорошего друга. После завоевания Мексики   Карлос отправился искать счастья за море. Родина не разделяла его надежд и чаяний. И вот спустя два года, вернулся.
      Сеньор Альваро нашел друга сидевшим на крае маленького бассейна с фонтаном. Шпага Диаса лежала на коленях, рядом на каменных стенках фонтана, покоилась шляпа с пером, Темные волосы испанца были собраны сзади ремешком, подбородок гладко выбрит. Кожа лица обветрилась и стала еще темнее. Костюм Диаса имел потрепанный вид. Заслышав шаги Карлос Гарсиа Диас поднял голову, его глаза радостно блеснули из под прямых бровей. Он встал отложив шпагу, и то, что было под ней - кожанную сумку.
Дон Альваро сердечно пожал руку друга.
      -Рад видеть в своем доме великого путешественника. Должно быть, ты объехал всю Индию, и открыл новых золотых правителей?
      -Весьма близок к этому, - усмехнулся Карлос, - и теперь ищу себе компаньона, думаю ты подойдешь.
      -Надо подумать на досуге. А ты открыл новый золотой храм язычников или нашел серебрянные рудники?
      -Это скорее похоже на дно озера, устланное золотым песком, - расхохотался Гарсиа, - шутки шутками, я не искал драгоценный металл, я писал картины...
      -Ты писал картины? - удивился дон Альваро и сам присел на краешек бассейна, рядом с другом.
      -Да, в Мексике я рисовал местных жителей и природу. Даже некоторые идальго заказывали  миниатюры своих возлюбленных.
      Карлос достал кожанную сумку, шпага упала на плиты патио, и извлек оттуда кипу бумаг. Удивленный Эскобар взял у друга его творение. Маленькие рисунки были сделаны с истинным вдохновением и талантом. Дворцы, сады, люди. В основном художник избирал натурой краснокожих туземцем в набедренных повязках. На одной миниатюре изображалось пленение: двое испанцев держали связанного индейца необычайной силы, в ширине плечах, превосходившего пленителей. Торс его был могуч, ноги сильны, лицо искажено ненавистью, свирепое в своей первобытности. Третий испанец держал хлыст, готовясь пустить его в ход.
      -Вижу ты был свидетелем этой сцены, - сказал Альваро, - кто он?
      -Это воин - ягуар, один из главных. Необычайно силен, жесток, его зовут Ицкоатлем. Со своими воинами охотится на кастильцев и тех, кто перешли к ним, предав свой народ. Ицкоатля удалось захватить, хотели пытать, даже выпороли, но когда пленника перевозили в темницу понадежнее, он сбежал. Знаешь, я был в твоем поместье. Старый Диего Лопез пустил меня. Узнав, что я отправляюсь в Кастилию, он умолял, что бы я передал тебе, что твое присутствие там необходимо. Говорят, Ицкоатля видели недалеко от твоих земель. Он может разорить тебя. Давно, Альваро, ты там не появлялся. За своим добром надо приглядывать.
      Сеньор Альваро продолжал рассматривать рисунки. У родника стояла молодая индианка с кувшином. На ней было длинное платье из простой материи. Черные волосы распущены и откинуты на спину. Вокруг лба была повязана тонкая полоска из шкуры леопарда. Узкое лицо, черные глаза. Кувшин девушка поставила  на плечо, придерживая его правой рукой... Залитая лучами солнца, индианка смотрела очень серьезно, будто от того, как  ее нарисуют, будет зависеть ее жизнь.
      В памяти дона Альваро всплыл далекий, почти детский образ.
      -Ты не узнаешь ее? - спросил Карлос лукаво.
      -Рисуя язычников, ты сам, чем-то, стал похож на них, - ответил Эскобар поглядев на друга.
Диас усмехнулся, подбирая свою шпагу с каменных плит патио.
      -Забыл, а она помнит и велела передать это...
Художник достал тряпицу и развернул ее, в ней оказался камень с тоненькими серебрянными полосками.
      -Мария, - произнес Эскобар, - маленькая хромая Мария, дочь садовника.
      -Она выросла Альваро, меня поразила горячность, с которой она говорила о тебе, девочка влюблена в тебя.
      Дон Эскобар собрал листы и отдал другу. Гарсиа положил их обратно в кожанную сумку.
      -Я поеду в свои земли, - сказал де Кальес, - а ты поедешь со мной?
      -Незачем спрашивать. Мексика стала мне второй родиной.
      -И так отправляемся. Но сначало... мне надо кое с кем попрощаться. Не спрашивай... скоро сам увидишь. А сейчас оставайся у меня, тебе приготовят комнату.
      Гарсиа поблагодарил друга. Он был рад, да и погода начинала портится.
      Небо заволокло тучами, собирался дождь.
Ветер гнул к земле придорожные заросли, напевал в кустарнике крыжовника. На пыльную землю упали первые капли. Одинокая фигурка, кутаясь в плащ, брела по дороге. Грянул гром. Путница вздрогнула, придерживая капюшон, ускорила шаг. Дождь пошел сильнее. Над деревом, в трех милях сверкнула молния. Скоро в колеях от колес, когда-то проехавших карет, образовались лужи. По дороге стало трудно идти. Но вот показалась кузница, и девушка собрав остатки сил, побежала к ней, придерживая подол платья, путаясь в нем.
      Толкнув дверь путница оказалась в сухом помещении, где в очаге потрескивал огонь. Бальтазар опускал готовую подкову в ведро с водой. Он обернулся и увидел сестру. С платья Дары капало, капюшон был откинут, мокрые волосы обрамляли бледное уставшее лицо. Девушка протянула руки к огню, скинув плащ.
      -Где ты была? - спросил брат.
      -Я ходила в церковь.
      -Не могла подождать Хосе, как тебя отпустила мать?
      -Тети небыло дома, и когда я возвращалась дождь еще не шел.
      -Тебе нужно было подождать Хосе, тогда бы он тебя отвез в церковь. Подожди... где-то у меня осталось вино, которое сделала мать.
      Дара хотела покачать головой, но вместо этого чихнула. Капли с одежды с шипением полетели в огонь. Бальтазар нашел на полке, среди подков, щипцов и гвоздей, фляжку. Он заставил сестру сделать несколько глотков, потом еще несколько. Дара закашлялась.
      -Мне надо идти, тетя будет беспокоится.
      -Дождь не кончился.
      -Я побегу.
      -Возьми мой плащ.
      -А ты сам?
      -Я и сегодня останусь здесь, у меня нет желания разгуливать под дождем, как у моей сестры.
      -Фи, какой ты скучный.
      -Да, я скучный, а теперь, если решила идти, уходи. Не мешай работать.
      Дара обиженно поморщилась. Взяла плащ брата и накинув, его открыла дверь. Небесный водопад стоял стеной, в кузнецу ворвался холодный, влажный ветерок.
      -Ты идешь? - был непреклонен  Бальтазар.
      -Завтра тетя сделает твой любимый пирог, приходи, - сказала девушка на прощанье и шагнула за завесу дождя.
      Кузнец прикрыл плотнее дверь и принялся доделывать меч, предвкушая новый заказ.
Спотыкаясь по кочкам, Дара взобралась на холм и стала спускаться к дому. У калитки ее встретил Бертольд. Пес с радостным лаем подпрыгнул и платье окрасилось грязными следами. Вымокшая хозяйка даже не прикрикнула на него. А к вечеру она почувствовала  большую усталость и слегла. Тетя Луиза уже не ругала ее за то, что она прошла пешком под дождем, от самой церкви. Дара сильно простудилась.
      Дождь шел всю ночь. К утру ветер стих, земля размокла, солнце не торопилось прогреть сырой воздух. Было еще очень рано. Дара спала. Волосы разметались по подушке, бледные, полные, красивые, губы чуть приоткрылись, правая рука лежала по верх одеяла. Сестра кузнеца видела тревожный сон.
     " Тетушка накрывала на стол в саду под навесом. Сама Дара ополаскивала посуду, сидя под гранатом у ручья. Было ожидание, чего-то значимого. Девушка облачилась в бархатное платье цвета спелой вишни. Стройную открытую шею украшало колье-подарок жениха. Волосы были собраны локонами в высокую прическу. Вдруг Бертольд сидевший у ног молодой хозяйки поднял голову и зарычал. "- Дара, - сказала тетя, - я закончу сама, иди, встречай жениха, негоже заставлять ждать такого сеньора..." Колье вдруг стало тяжелым и очень узким, как ошейник. Но суженый уже сам входил во дворик. Сеньор Альваро Эскобар де Кальес переступил порог сада. Он тепло улыбнулся девушке и протянул к ней руки... Вдруг с куста граната прыгнул зверь и встал между будущей Сеньорой де Кальес и ее женихом. Это был черный ягуар, его хвост яростно бил по бокам, уши прижаты к затылку. Острые белоснежные клыки грозили Эскобару. Дара не сводила с него глаз. Молча и спокойно дон Альваро вынул шпагу. Бальтазар хотел увезти сестру в безопасное место. " -Идем, тебе не надо это видеть". Она не хотела уходить, ее словно магнитом притягивал к себе этот зверь. Но какая-то сила повлекла ее к дому. Дара упиралась, молила, все бесполезно. Девушку толкнули в комнату и закрыли дверь. Слезы катились по щекам. В момент, когда она потеряла надежду, раздался выстрел. Сестра кузнеца толкнула дверь и та легко поддалась. Дара выбежала во двор. Сеньор Альваро опускал аркебузу. Недалеко, где стоял черный ягуар, теперь лежал человек со смуглой кожей. Издав вопль отчаяния девушка упала перед ним на колени. Дон Альваро повернулся спиной и вышел со двора. Дару захлестнула волна тоски и боли. Налетел ветер, грянул гром. Сестра кузнеца коснулась губами холодного лба могучего воина. Лежавший пошевелился. В ужасе девушка вскочила и... проснулась "
      На секунду ей показалось, что сон продолжается. Перед ней стоял дон Эскобар. 
      -Добрый день, сеньорита, - сказал "жених из сна".
      -Ответь, сеньору, не молчи, - тетя входила в комнату неся что-то в глиняной кружке.
      -Не вставайте, - сказал де Кальес, - вчера вы промокли и простудились.
      -Еще бы, виданное ли дело, под таким дождем. Если бы я знала... - сказала сеньора Луиза, - Когда дон Альваро приехал в кузнецу подковать лошадь, он справился о твоем здоровье...
      -Спасибо, сеньор, я не стою ваших забот, я всего лишь сестра кузнеца...
      -Не говори так, не это важно...
      -Дара, - вмешалась тетя, - пришло время выпить отвара.
      Девушка послушно взяла кружку. Она чувствовала, что тетушка не хочет оставлять ее на едине с идальго. Это радовало и пугало. Выпив отвара Дара вернула кружку сеньоре Луизе.
      -Пока ты спала, я сделала пирог, - сказала  мать кузнеца, - хочешь, принесу кусочек?
      -Не надо.
      -Тебе лутше поесть.
И тетя отправилась за пирогом. Молодые люди остались в двоем под охраной Бертольда, лежавшего у порога.
      -Дара, - заговорил сеньор Альваро, - скоро я еду с Новую Испанию и мне бы хотелось... оставить что ни будь на память о тебе.
      Девушка потупила очи, не зная что сказать.
      -Мой друг, - продолжил  Эскобар, - рисует миниатюры. Пока корабль снаряжается, Карлос может сделать зарисовки.
      -Рисовать меня?
      -Я хочу взять твою миниатюру с собой, во время долгого плавания, твой образ напомнит мне о Родине.
Дара не могла на это, ответить отказом.
      -Гарсиа придет завтра, - решил дон Альваро, - он мой друг и хороший путешественник.
      -Сеньор покажет мне свои рисунки?
      -Как пожелает, моя сеньорита.
      В комнату вошла мать кузнеца, она несла  собственноручно приготовленный пирог.
      -Может и вы отведаете моего изделия?
      -С удовольствием, но в другой раз, я спешу, сеньора.
      И поклонившись, дон Альваро поспешил ретироваться, сохраняя свое дворянское достоинство.
               
                3
               
                Мне не нравится томность
                Ваших скрещенных рук,
                И спокойная скромность,
                И стыдливый испуг.               

                Н Гумилев.
               

               

      Карлос Гарсиа понравился Даре, с первого взгляда. И потому позировать ему, было приятно. Сеньор Альваро иногда приходил посмотреть, как продвигается работа художника. Тетушка Луиза всегда присутствовала при этих встречах.
      Карлос развлекал девушку историями из жизни мексиканского народа, показывал пейзажи стран. Наблюдательный художник все тонко подмечал. От него не укрылось, как вел себя его друг в присутствии сестры кузнеца. Как-то Диас сказал, что загар тропического солнца не помешал бы бледным щечкам Дары. Альваро внимательно посмотрел на девушку, словно хотел сделать ей предложение, плыть с ним в Новую Кастилию. Сеньора Луиза ответила, что не каждому повезло родится в золоте, но что есть, то есть. Эта страна их Родина, и менять ее, никто не собирается. Предложения от Эскобара не последовало.
      А подготовка корабля к долгому путешествию, шла полным ходом.
      Однажды Дара нашла миниатюру, которую раньше не  видела. На ней был изображен высокий мужчина в повязке из шкуры ягуара. В правой руке он держал   обсидиановый нож. Этот человек обладал внушительной комплекцией. Могучий торс облегало, что-то наподобие нагрудника. Мускулистая рука, так сжимала рукоятку ножа, что на ней вздулись вены. Никогда еще девушке не приходилось видеть такой первобытной силы. 
      Лицо его, словно отлитое из бронзы, с орлиным носом. Упрямо сжатые губы, глубоко посаженые глаза темного цвета, широкий своевольный лоб. Черные  волосы откинуты назад. Этот облик излучал непокорность и свирепость.
      Дара долго рассматривала его, пока тетя Изабель не принесла кофе, трудившемуся художнику.
      -Кто это? - спросила девушка.
      -Мятежный вождь, - ответил  Карлос, - подними голову, я хочу видеть твои глаза.
      -Я думала, что его не существует на самом деле.
      -Нет, он существует на горе Альваро, и как раз недалеко от его поместья в Мексике. Дара...
Сестра кузнеца встала со своего места.
      -Мне надоело сидеть. Скучно. И дон Альваро давно не приходит.
      -Завтра он отбывает.
      -Уже... так скоро.
Дара провела пальцем по миниатюре
      -Вижу, он тебе понравился.
      -Никогда, я не встречала таких...
      -Это индеец. Другая девушка испугалась бы его свирепости и не стала уделять столько внимания такому рисунку. Ты не боишься?
      -Нет.
      - Это потому, что он далеко от тебя, а вот если бы был рядом...
      -Карлос, - сказала  Дара, - а много индейцев у дона  Альваро?
      -Понимаю, ты устала сидеть, не двигаясь, но подожди еще немного. 
      Девушка положила миниатюру себе на колени.
      -Ты поедешь с сеньором Эскобаром?
      -Да. Мексика моя духовная родина.
      -Кастилия и не знает, чего лишает себя, в твоем лице.                Диас усмехнулся.
      -Теперь я понимаю Альваро, насмешница. Вам приглянулся индеец, дарю его.
      -Благодарю, - скромно опустила ресницы Дара.
      На кануне отплытия  «Консепсьон» де Кальес   призвал к себе друга.
В комнате идальго, Рудольфо собирал вещи хозяина. Сам Эскобар стоял у окна, устремив взгляд на лужайку. На сеньоре была белая шелковая рубашка, широкий пояс облегал стан, на ногах высокие сапоги, для верховой езды, а хлыст лежал на стуле. Камзол небрежно брошен на кровать. Графин с вином стоял на столике. Рудольфо закрывал сундук, когда вошел Гарсиа.
      -Я закончил миниатюру, - вместо приветствия начал он.
      -Хорошо, - задумчиво ответил Альваро взяв рисунок.
Не утруждая себя осмотром Эскобар бросил его по верх вещей в сундук. Приглашающим жестом дон Альваро указал на графин с вином. Молча Рудольфо разлил напиток по кубкам.
      -За наше отплытие, - поднял кубок художник, - я уже скучаю по тропическим лесам и их жителям, особенно по темнокожим красавицам. Даже по ливням, что идут месяцами. Вот единственное, что мне не хочется вспоминать, это москитов...
      -Карлос, - прервал друга Эскобар.
Его выражение лица заставило насторожится Диаса. Он видел такое у индейцев, готовых совершить что-то  непоправимое.
      -Я хотел попросить тебя, это важно для меня.
      -Сделаю все, что в моих силах.
Когда они были мальчишками, Диаса прозвали сыном конюха, за пристрастие его отца к лошадям. Старший Гарсиа много тратил и времени и средств на разведение коней. Эскобар презирал насмешников и всегда был на стороне Карлоса. Он даже подарил породистого скакуна своему другу. Это был ценный подарок.
      -Говори, я слушаю, - сказал  Диас.
      -Моя просьба связана с Дарой. Пока я буду наводить порядок в своих землях, не мог бы ты приглядеть за ней.
      -Простолюдинка хочет взлететь высоко, но хватит ли у нее сил. Что сказала бы донна Вироника...
      -Довольно, - гневный румянец проступил на щеках  идальго, - больше ни каких слов и обещаний!
      -Прости, я конечно пригляжу за ней. Дара хорошая девушка. Что получится из этого одному Богу известно...
      Де Кальес вышел хлопнув дверью. Не такой поддержки он ожидал от друга. Этой неравной любви, только зародившейся, предстоит выдержать многое. Но страшнее всего было забвение... Дара молчала, ничем не выказывая расположения к сеньору. И Эскобар не обязан был хранить верность сестре кузнеца.

                ***    ***   ***   

      20 апреля 1535 года  «Консепсьон» отправилась в свое трех месячное плавание к берегам Мексики.
      Погода была безоблачная, дул юго-западный  ветер. Корабль скользил по легким гребням волн, словно чайка, в водных просторах.
     «Консепсьон» не принадлежала типу галеонов, перевозивших золото из Новой Испании. Она была куплена на доходы от рудников. На судне имелась каюта, специально для донны Вироники. Но известная дама, так и не вступила на палубу корабля, предпочитая экипаж до Мадрида. Узнав, что сын едет в поместье, в земли дикие, она не обрадовалась этому. Еще бы, исполнение главной ее идеи откладывалось на неопределенный срок. Карлос Гарсиа на пристани еще раз поклялся, что не упустить Дару из вида. Миниатюра девушки нашла себе серебрянную оправу и место в каюте сеньора.
      Дон Альваро закончил трапезничать, когда в дверь постучали. На пороге стоял юнга прозванный малышом Хуанито. Это был мальчик лет двенадцати. Альваро нашел его на улице, мальчишка чуть не попал под колеса его кареты. Смелый и расторопный Хуан понравился Эскобару, и он взял того к себе, тем паче, что мальчик был сиротой. Хуанито попросился юнгой на корабль.
      -Сеньор, - быстро заговорил юнга, - там на палубе... девушка. Ее нашел Диего в трюме.
Де Кальес поставил бокал с недопитым вином.
      -Какая девушка?
      -Она упомянула ваше имя... но ее...
Эскобар встал и бросил салфетку на стол. Рудольфо  подхватил падающий стул...
      На палубе собралась толпа моряков. Они окружили девушку, то и дело слышались скабрезные шутки.
      -Что здесь происходит! - повысил голос дон Альваро пробираясь сквозь толпу.
      -Да, вот, у нас пополнение груза, - ответил тот, кого звали Диего, мужчина лет сорока, со шрамом на левой щеке, - нашел ее среди ящиков в трюме.
      -Решила составить нам компанию и доставить удовольствие, - обрадованно объявил один молодчик.
      -Уберите руки... мне надо к дону Альваро...
Послышался испуганный голос. Де Кальес пробился сквозь толпу, не желавшую расступится и увидел ту, которой было здесь не место. Дара пыталась удержать платье от рук грубых матросов. Она была бледна и очень испугана. Когда Эскобар оказался рядом,
девушка не сразу узнала его сквозь пелену слез.
      -Сеньорита, они вам ничего не сделали? - спросил тревожно идальго.
      -Нет, сеньор, пока нет...
Выражение лица сеньора, не предвещало ничего хорошего матросам, изящная рука легла на эфес шпаги.
      -Отныне, никто не посмеет и пальцем коснутся этой особы, - твердо сказал де Кальес, - она моя гостья на  «Консепсьон» и на моих землях, вам понятно!
      -Да, - ответил за всех Диего недовольно.
Дон Альваро протянул руку. Дрожащие холодные пальчики оказались в горячей ладони идальго.
      -Идемте, сеньорита.
      -Куда?
      -Куда? - в его темных глазах полыхнуло пламя, - теперь вы пойдете куда я вам скажу. Своим поведением на моем судне, вы предали себя в мои руки.
Дара испуганно хотела убрать руку, но Эскобар не дал.
      -У вас нет другого выхода.
      -Но я нехочу быть вашей игрушкой!
      -Об этом нужно было думать раньше. Идемте же, пока снова не привлекли внимание этих людей.
      Моряки занимались своим делом, искоса поглядывая на девушку. И она вздохнув пошла за сеньором. Дон Альваро открыл дверь каюты. Сестра кузнеца робко переступила порог. Рудольфо посмотрел на нее, как на призрак.
      -Рудольфо, эта девушка будет жить здесь, принеси ей поесть, - сказал Эскобар.
Слуга отправился выполнять приказание.
В каюте царил полумрак. Мебель из красного дерева инкрустированная серебрянными пластинками, мягкий ковер на полу, привезенный с востока по торговым путям. У стены стояла кровать с занавесками.
      -Я выгоняю вас из этой роскоши, - виновато сказала Дара, - простите.
      -Извинения принимаются, к тому же, я не совсем из гоняюсь из своей каюты. Я мог бы ночевать в помещении с матросами, но мой титул не позволяет мне этого. Ваше общество намного приятнее, - улыбнулся кастилец.
      -Кровать мала для двоих, - испуганно возразила девушка.
      -Я не думал о кровати, но раз вы первая предложили, - показано вздохнул кабальеро, - когда дама предлагает, настоящий мужчина не смеет отказаться.
      -Я найду другое место!
      -С матросами? - он поддразнивал Дару.
Если бы Карлос оказался рядом, то был бы удивлен. Презрительный ко всем де Кальес на ходил удовольствие, не только в обществе бедной девушки, но и ее манере обращения к нему.
      -Нет, дева, вы останетесь здесь, а я буду охранять ваш покой вместо пса, который остался на суше.
Напоминание о верном Бертольде, расстроило Дару и увидев это дон Альваро сказал.
      -Корабль не может вернутся в берегам Кастилии. Как я говорил, твоя жизнь и честь в моих руках.
      -Вы не пренебрежете жизнью сестры кузнеца. Сохраните ей честь?
      -С первого взгляда, я не остался безучастным к тебе. Не оставлю и сейчас. Мы отошлем известие твоим родным, когда окажемся на берегу. Ты принимаешь мое покровительство?
      -Я сама виновата во всем... верю, что вы не сделаете мне ничего плохого. Да, я принимаю ваше покровительство, кабальеро.
В это время вошел Рудольфо с подносом.
      -Ваша еда, сеньорита, - сказал он составляя блюда перед Дарой, - капитан справляется о непрошеной гостье, сеньор, - обратился слуга к Эскобару. 
      -Что ж, поговорю с Фернандесом, приятного аппетита, моя ненаглядная.
Эскобар вышел из каюты. Рудольфо смотрел, как Дара поглощает ветчину, нарезанную тонкими ломтиками, пригубив бокал вина.
      -Что привело тебя на корабль, девушка? - спросил  он подавая ей салфетку, - когда-то ты боялась принять цветы от кабальеро, а теперь сидишь в его комнате и поглощаешь его обед.
Дара закашлялась и поставила бокал с вином на место, приложив салфетку к губам.
      -Там, куда мы плывем, - продолжил  Рудольфо, - человеческая жизнь не ценится, там много крови пролилось. Там, только золото в цене. Ты пропадешь, бедная, одинокая, затерявшаяся в языческой земле.
      -Рудольфо, - умоляюще девушка коснулась его рукава, - помоги мне...
      -Чем я могу тебе помочь, я как и ты завишу от сеньора. Пожалуй, ты теперь больше.
Эти слова напугали Дару.
      -Мы одного сословия, нам надо держатся вместе.               
      -Наивная бедняжка, в утешение могу сказать, что с таким покровителем, как Эскобар, долго продержишься.
Девушка отпрянула от молодого человека, как от ядовитой змеи.
      -Поздно примерять стыдливость, - Рудольфо составил посуду на поднос, - да и сеньор не даст.
И слуга вышел, оставив ее на едине со страхом за свое ближайшее будущее. Где-то в глубине сердца, таилось чувство, которое заставило пробраться Дару на корабль. Голова слегка кружилась от вина, к горлу подступала тошнота. Теперь весь мирок состоял из каюты на  «Консепсьон».
      Девушка увидела свою миниатюру в серебрянной  оправе. Это давало шанс. Не каждый идальго будет заказывать портрет сестры кузнеца и оправлять его серебром. Дон Альваро не даст ее на растерзание матросам, а с ним договорится легче, чем с толпой мужчин, давно не видевших женщины. Есть каюта, где можно укрыться. И есть время подумать, почему она так поступает. Ответ таится в сердце. Карлос много говорил о Мексике и ее жителях. И они стали такими близкими, как жившие по соседству ткачи или виноделы. Жизнь Дары была однообразной, пока в ней не появился богатый кабальеро. Ее родители отправили девушку погостить к тете не подозревая, что могут лишится дочери. Как наяву горе путешественница, представила отчаяние и гнев родителей, как кузнец грозно опускает молот о наковальню, как ругается тетя Изабель. Она не скоро вернется, а возможно совсем не вернется...
      Дверь открылась, вернулся дон Альваро.
      -Дара, - сказал он, - я объявил капитану, что ты моя невеста. Ты дочь моих знакомых и пробралась на судно вопреки запретам отца, чтобы быть со мной.                Девушка кивнула. Она не заметила, как внимательно идальго ждал ее реакции на свои слова. Теперь он заговорил спокойнее.
      -Я займу каюту капитана.
      -Бедная девушка не в праве ожидать такого великодушия.
      -Теперь ты не будешь бедной. Ведь ты моя невеста. Так сказал я Фернандесу, чтобы оградить тебя от последствий...
      -Они будут потом, сеньор не женится на мне...
      -Дара, - умоляюще сказал дон Альваро, - не стоит торопить события. Твое прибывание в Новой Кастилии не будет бедным.
      -Я не жалуюсь, теперь я связана с вами. Подскажите, как должна благодарить невеста своего жениха.
      Она встала перед испанцем. На щеках играл легкий румянец, губы слегка приоткрыты.
За вуалью густых ресниц прятался страх. Волосы были заплетены в косу. Весь облик дышал простотой и невинностью.
      -Невеста Эскобара не должна спрашивать, что ей делать, - де Кальес понял, что ему, некуда не дется от этих чар.
      -Хорошо... Альваро...
Идальго был покорен тем тоном, каким произнесли его имя.
      -Сестра кузнеца стала вашей невестой, теперь она просит вас удалится, чтобы привести себя в порядок.
И кабальеро не заметил, как оказался за порогом каюты. Он был словно во хмелю. Радость от того, что девушка уступила, накрыла его словно плащем. А дон Альваро привык добиваться всего чего хотел.
      Между тем погода стала капризной и изменчивой, как дочь богатых родителей на выданье, в приданое которой имелась и красота. Шторм на море, грозная сила природы. Завораживающая и пугающая. 10 мая  «Консепсьон» испытала это на себе. Взлетая на гребнях волн и низвергаясь в пучину, каждый раз готовую поглотить судно, находившееся в мрачной синеве, иногда прорезаемой молниями. Щепка во власти стихий. Зыбкая палуба грозилась отправить людей в кромешный ад, принимающий грешные души. Гигантские волны искали себе жертву набегая на  «Консепсьон».
      Дара молилась в каюте, рядом с нею находился малыш Хуанито. Сеньор Альваро наказал ему следовать за сеньоритой преданным псом. Вскоре мальчику и самому понравилось в обществе девушки. Он заменил ей брата. Дара стояла на коленях перед распятием, около кровати, одной рукой держась за спинку из красного дерева. Хуан то же возносил мольбы о спасении. Он стойко прятал свой страх от девушки.
      Дверь тихонько открылась и порог каюты переступил бледный дон Эскобар, превознемогая качку. Идальго решил провести эти минуты, если они окажутся последними, со своей возлюбленной.


                4

                Дремала душа, как слепая,
                Так пыльные спят зеркала,
                Но солнечным облаком рая
                Ты в темное сердце вошла.

                Н. гумилев.
               

      Хуан первым прервал молитву. Дара не повернула головы в сторону двери.
      -Сеньор... - пролепетал мальчик.
      -Можешь остаться, - разрешил дон Альваро направляясь к девушке.
Ее губы беззвучно шептали мольбы о спасении и вот последнее "Аминь" и она посмотрела на молодого дворянина, мокрыми от слез глазами. Не поднимаясь с места сестра кузнеца спросила.
      -Мы погибнем?
 Де Кальес опустился рядом с нею.
      -Шторм пройдет, небо будет ясным, море успокоится, вот увидишь.
      -Хуан говорит так же, но я боюсь...
Сеньор Альваро взял руку девушки.
      -Не бойся, я рядом.
      -Я не умею плавать, - сказала Дара, - и зачем только я спряталась в трюме, мое место не здесь!
      -Твое место рядом со мной, - чуть резковато ответил Эскобар доставая из одежды коробочку на дне которой лежало серебрянной полосой колечко.
      -Прими его, как залог того, что всегда будешь рядом.
      Ободок пришелся по размеру.
      -Дон Альваро, - сказала  девушка, - вы хороший человек, боюсь я недостойна вас.
Хуан удивленно посмотрел на счастливицу.
      -Что это значит, - нахмурил брови кабальеро, - попытка избавится от меня?
      -Сеньор, замечательный человек, и избавится от такого общества у меня и в мыслях не было...
      -Довольно, ты на моем корабле и тебе осталось только решить, принять кольцо или нет!
Его твердость была подобна решению Торквемады, замучить несчастного пленника. Для бедной и гордой  Дары, в данный момент, это решение было очень трудным. Она чувствовала, что если снимет кольцо то станет просто рабыней его прихотей. Если оставит, возможно еще удастся сохранить свободу и приобрести власть над ним.
      -Я только хотела сказать, что вы богаты и удачливы, а я-никто. Чтобы ни случилось впереди, я Дара Эстелья прошу прощения, что явилась на корабль без приглашения и воспользовалась вашим... гостеприимством. Оставайтесь таким какой вы есть, а мне дайте время подумать.
Эскобар молчал. Хуан сложив руки на библии, затаил дыхание. Все забыли про шторм, хотя он ни на минуту не прекращался. Сполохи молний прорезали сумрак тьмы. Казалось чаша страха переполнена. Увы. Сильный крен заставил Дару ухватится за рукав сеньора Альваро. Стул Хуана перевернулся. Следующий толчок кинул девушку в объятия идальго. Кабальеро подхватил ее и не рассчитав сил упал на лопатки, увлекая невесту за собой.
      -Мамочка, - прошептала Дара сцепляя кольцо рук на шее дона Альваро, приникая к нему, в поисках спасения.
Эскобар стал гладить девушку по спине.
      -Мне надо встать, милая.
Чуть отстранив ее и убрав руки со своих плеч, де Кальес встал на правое колено. Оказавшись на ногах он поднял девушку и как ребенка уложил на кровать.
      -Прошу вас, не уходите, - прошептала Дара.
      -Если моя невеста просит...
      -Да, прошу, если мы окажемся в воде... вы не дадите мне утонуть?
      -У нас будут шлюпки, обещаю, мы доберемся до берега невредимыми.
Девушка не отпускала руки Эскобара. Ему пришлось сесть на краешек кровати. С другой стороны к сеньору подполз Хуан с библией.
Все откладывалось до прибытия на землю.      
      «Консепсьон» плыла по краю синий бездны, готовой поглотить их. Будущее было очень неясным.

                ***   ***   *** 

      Корабль выдержал шторм, не оказавшись на дне подобно многим собратьям, нашедшим там свой конец. Судно потеряло одну мачту и матроса. За мачту    принялся плотник, а пропавшим оказался Диего Неруда, тот что нашел в трюме не званную пассажирку.
      И была извлечена на свей Божий, старая как мир традиция: искать того, кого можно обвинить во всех бедах. Далеко ходить не пришлось. "Виновница" стояла у фальшборта, вдыхая свежий морской воздух. Грозовые разряды еще чувствовались, но волны успокоились. Горизонт был чист. К счастью «Консепсьон» сбилась с пути не на много.
      У матросов, направившихся к девушке, была потребность, излить на ней свой страх и
негодование. Их лица не предвещали ничего хорошего. Первым мужчин заметил Хуан. Раздавался стук молотка плотника чинившего мачту, Дара была поглощена своими мечтами, и не сразу поняла что происходит. Лишь когда прозвучал грубый голос она вернулась в реальность.
      -Когда ты появилась здесь, у нас начались неприятности. Этот проклятый шторм. Диего вытащил тебя из трюма и пропал!
      -Его взял морской дьявол, -  вставил один молодой матрос, - ее молитвами.
      -Неправда, - выступил вперед Хуан пытаясь загородить девушку собой, - она не виновата! Мы попадали в бурю и без нее!
      -С дороги, щенок, ты еше мало плавал. В твои годы я знал истину, что девка на корабле к беде. Да еще непрошенная. Сейчас сеньоры берут везде с собой  любовниц, и никто не слушает стариков.
      -Верно говоришь, Эстебан!
      -Хорошо сказано!
      -Она невеста дона Альваро, - в отчаянии воскликнул малыш Хуанито, - если кто тронет ее!..
      -Что, перегрызешь горло? - насмешливо сказал один молодец отталкивая мальчика в сторону. Удар был сильным. Хуан упал у фальшборта и стукнулся локтем. Уже не было слышно молотка плотника. Он прекратил работу, наблюдая со своего места, за моряками. Его помошника не было с ним. Дара стояла в кольце мужчин, озираясь в поисках спасения или спасителя. Хуан вскочил на ноги и забыв о боли в локте, кинулся на ближе стоящего к нему негодяя.
      -Не смейте делать ей больно! Дон Альваро убьет каждого, кто прикоснется к его невесте!
       Высокий матрос схватил мальчика за руку, ту что болела, и завел за спину.
      -Если не успокоишься, привяжу к мачте.
От боли и отчаяния малыш Хуанито прикусил губу. В голове мелькнула мысль, уйти с корабля, попросится чистить гардероб сеньора, но не оставаться на зыбкой палубе с этими людьми. Хуан не трус, но рука болела.
      -Сеньор будет в ярости, - прошептал мальчик.
      -Заставьте его замолчать! - крикнул старик Эстебан.
 Дару подхватили на руки. Она отбивалась как могла. 
      -За борт ее, пусть поищет Диего!
      -Стойте, собачье отродье! - прогремел голос дона Альваро.
Сеньор спускался с капитанского мостика, с обнаженной шпагой в руке.
      -Как вы посмели коснутся грязными лапами сеньориты. Моей невесты! Отпустите ее, живо!!!
      -Ты слышал, Рикардо, и ты Антонио, - приказал капитан Фернандес со своего мостика, - отпустите девушку!
Моряки остановились и привыкшие повиноваться капитану, поставили Дару на ноги. Ее плащ остался там, где моряки схватили свою жертву. Хуан почуяв, что железные тески, удерживающие руку за спиной, ослабли, вернул ее нормальное положение.
      Моряки с хмурыми лицами, стали нехотя расходится. Застучал молот плотника. Дон Альваро вложил шпагу в ножны. Девушка все еще не верила, что спасена. С благодарностью она смотрела на идальго.
      -Идемте, пока эти негодяи снова не вспомнили традицию, бросать за борт юных дев.
Дара поспешила к каюте.
      -Сеньор... - робко начал  Хуан, - я пытался помешать им.
Эскобар улыбнулся ему.
      -Ты сделал все, что смог. Если хочешь, возьму тебя с собой в поместье, когда приплывем.
      -Вы угадали мое желание, - обрадовался мальчик, - готов служить вам и на суше и на море!
      -Отлично. Отнеси сеньорите плащ. Успокой ее и будь всегда рядом.
      Хуан поклонился и побежал за девушкой.
 
               
                ***   ***   *** 

      Дара Эстелья задумав это путешествие, мечтала только о том, ради кого, готова была идти на край света. Безумие вело ее в Новый свет. Только не задумывалась она, что по отношению к дону Эскобару это было несправедливо. «Консепсьон» оказалась плывучим местом добровольного заточения, а де Кальес единственной надеждой и опорой. С каждым днем между ним и девушкой крепла прочная связь, но не такая, какую бы желал сеньор. К счастью для его душевного спокойствия кабальеро не догадывался о горькой правде.
      Корабль плыл на запад.
Рудольфо описывал без прекрас, что ждет Дару на новом месте. Картины не давали надежд. Ожидание становилось невыносимым. И когда дон Эскобар пришел к ней и сказал, что берег близко, девушка вздохнула с облегчением. Слуга принес камзол, штаны и рубашку, а сеньор велел Даре переодеться. Этим он хотел уберечь невесту от зла и неприятностей. Лутше будет, если враги не догадаются пока о ней и о том, какой ценный козырь можно получить в лице девушки, против де Кальеса. Мужчины удалились и Дара переоделась. Длинные волосы она скрутила и спрятала под шляпу с широкими полями. Сеньорита Эстелья была готова сойти на берег, под именем Хорхе, слугой Эскобара.
      Песок скрипел под ногами, солнце опаляло тропическим жаром. На пристани матросы сгружали сундуки с личным добром де Кальеса. Рудольфо заметил карету со знакомыми гербами.
      -Сеньор, Энрике уже здесь.
      -Хорошо, - сказал дон Альваро и направился к экипажу, у которого стоял молодой человек с кнутом в руке. Черные волосы обрамляли загорелое волевое лицо возницы. Белая рубашка была распахнута на груди. Юноша шагнул навстречу Эскобару.
       -Рад вас видеть, сеньор. Уже неделю околачиваюсь в этом городке ожидая вашу светлость. Вы, я вижу, привезли еще слуг.                Лицо Дары скрывала тень от шляпы, девушка не поднимала головы.
Рудольфо забрался на козлы, Энрике закрыл дверцу.
       -Трогай!
Взлетел хлыст и опустился на спины лошадей, карета тронулась с места.
       Дара сжалась возле окна. Дон Альваро пытался вглядеться в два омута ее темных глаз, обрамленных черными, изогнутыми ресницами. Рядом сидел Хуан. На его лице было написано ожидание новой жизни.
      -Не бойся, милая, - сказал идальго, - никто не должен знать кто ты. Но это ненадолго.
      -Как скажите, сеньор, - покорно согласилась девушка.
      -Потерпи, скоро я объявлю о помолвке. А в поместье тебе отведут комнату и только одна Мария будет прислуживать тебе. Она не болтлива, ей можно доверять.
      -Не та ли это девушка, что с трепетом ждет своего господина, желая отдать ему свое сердце?
      -Гарсиа рассказал тебе эту глупость?
      -Он говорил только одну правду. Держите от меня подальше свою Марию, мы не будем подругами.
      -Дара, она только служанка...
      -А я сестра кузнеца, - гордо ответила Эстелья, -незнаю какую роль вы мне уготовили, но на плохое я не согласна!
      -Гордячка.
Остаток пути прошел в молчании.
      «Св Тристан» имел вид крепости, внутри все было в мавританском стиле или ближе к нему. Молодость свою дон Алонсо провел в Альгамбре, там он встретил Сеньориту Виронику. Овеянная легендами, бывшая резиденция мавров, способствовала чувствам влюбленных. Больше нигде, старший де Кальес не был так счастлив. Воспоминания об этом воин принес в Новый свет.
      Диего Лопез со слезами на глазах, приветствовал молодого наследника, называя его "мальчик мой". Лопез был двоюродным братом отца дона Альваро, и отправился с ним, после разорения Кальесов, за золотом в неизведанные края.
      Сейчас старому Диего исполнилось шестьдесят. Весь покрытый шрамами, он доживал свой век в поместье, приглядывая за землями племянника. В ту роковую ночь печали, именно он не дал погибнуть брату на дне озера. Лопез любил Альваро как сына, которого у него не было.
      Среди слуг Дара, увидела несколько индейцев. Они были высоки ростом, бронзовая кожа особо выделялась у тех, кто носил светлую одежду. Иссиня-черные волосы  коротко подстрижены. Широкие скулы, прямые, крупной формы носы, полные губы, чуть раскосые темные глаза.
      Дон Альваро собственноручно показал девушке комнату на втором этаже, с окном в патио, и велел Хуану оберегать драгоценную гостью исполняя все ее прихоти. Дара отказалась от ужина, так как была очень утомлена. Она попросила воды для умывания.
      Комната была отгорожена переносной перегородкой. На стене висело большое распятие. Небольшая кровать не была сделана из красного дерева, но оказалась удобной и напомнила о родном доме... Из мебели еще стояли два резных шкафа. В одном девушка увидела женскую одежду с кружевами. Должно быть комната сменила не одну владелицу. Эта мысль отнюдь не согревала. Несмотря на то, что было тепло, Дара поёжилась, словно на нее повеяло холодом. Не раздеваясь она забралась на постель. По ту сторону перегородки на ночлег устраивался Хуан, на своем тюфяке.
Сквозь полузакрытые ставни окна, слышались веселые голоса.
      В большой зале праздновалось прибытие хозяина. Пили вино. Молодая индианка с распущенными волосами в которых красовалась роза, не сводила черных, как ночь глаз с Эскобара. Тонкие запястья ее украшали браслеты, на груди висел маленький серебрянный крестик. Застенчиво улыбаясь, прихрамывая на правую ногу, Мария преподнесла дону Альваро букет из садика своего отца, который был в поместье садовником. Улыбка индианки ослепляла. Сеньор ласково поблагодарил девушку не замечая любви струившейся из очей юного созданья. Мария была христианкой, ей исполнилось шестнадцать. По индейским обычаям, она могла считаться старой девой. Проявив вольность, девушка отказала жениху. Зачем становится женой слуги, когда перед ней стоял образ де Кальеса. Богат, красив, добр к ней. Лучшего и желать нельзя. Свои мечты Мария держала при себе. Но теперь, когда дон Альваро уделял ей столько внимания, сколько колонне, подпирающий зал, девушка заподозрила, что у нее есть соперница.
      Рудольфо приметил индианку, когда она дарила цветы Эскобару и позже, когда спряталась за колонной, не сводя оттуда взгляда с дона Альваро, беседовавшего с Лопезом.
      Слуга отметил неброскую прелесть Марии и решил сам попытать с ней счастья. Было очевидно, что сеньору девушка не нужна. В комнате наверху спал Хорхе, который нравился Эскобару больше, чем эта индианка.
      А мнимый Хорхе забылся сном. " В большом зале, где наяву праздновали обитатели «Св Тристана», стояли сеньор Альваро и Дара. Малыш Хуанито держал шкатулку. Недалеко находился еще один человек, которого раньше девушке видеть не приходилось
Этот индеец, был ростом с Эскобара. Крепкого телосложения, одетый в набедренную повязку и плащ из шкур. Лицо удлиненной формы, прямой загнутый книзу нос как у ястреба. Полные губы, карие глаза. Он производил неприятное впечатление, даже отталкивающее. Длинные волосы были собраны сзади ремешком. Дара почувствовала в нем врага, не выдающего себя до поры до времени.
      Хуан поднес шкатулку к молодым людям. Дон Альваро достал знакомую коробочку и одел на палец невесте кольцо. " - Ты наконец осчастливила меня, а я незнаю, чем порадовать тебя. ". Он сделал знак индейцу, тот вышел из залы. Дара поняла, что грядет минута, которую она ждала всю жизнь. Несколько туземцев вкатили клетку на колесах. За прутьями сидел большой  черный зверь, с белоснежными клыками. Он рычал, его хвост бил по бокам. Черное диво природы не бросалось к ограде темницы, считая такое поведение не недостойным для своего царского сана. Дара перевела взгляд на Альваро. "-Я за все благодарна тебе. Мое сердце было свободно, когда мы встретились. Но сейчас... он все же пришел за мной." И девушка зашла в клетку. Ягуар перестал рычать, он опустился подставляя спину. Дара взобралась на него, не доставая ногами пола. Зверь повернул мощную шею, желая убедится удобно ли девушке, потом вышел из клетки. Индейцы на его пути расступались с благоговейным страхом. Дара приникла к  черной спине. В два прыжка бывший пленник оказался у двери. "-Забудь меня, твое счастье впереди! " крикнула беглянка на прощанье своему жениху. Ягуар издал ликующий рык и скрылся из вида. Дону Альваро был нанесен сильный удар по его гордости. "- Она обманула тебя, - спокойно сказал индеец в плаще из шкур." Де Кальес обрел дар речи : "- Презренная. Чем лутше эта мерзавка, других девиц. Те не скрывали, что им нужны дорогие украшения, а она... Все скрывала с самого начала! И ради кого?! Будь проклял тот валун, что заставил мою карету остановится у кузницы!
      -Их еще можно вернуть...
      -Нет, она мне не нужна!
      -А месть? - настаивал текутли.
      -Нет, дон Кристоф, дикарь мне не соперник. Де Кальес не унизится до такого. Пойдем выпьем вина.
      -Мешик никогда не станет топить свое горе в вине, - насмешливо сказал касик.
      -Обойдусь без тебя, краснокожий.
Словно пьяный, Эскобар пошел к выходу. Далеко, сидя на сильной спине черного зверя, Дара почувствовала  негодование идальго, которое пронзило ее словно стрела. Невидимые руки проклятия стащили девушку с ягуара и она стала падать в бездну. Не было сил крикнуть и позвать на помощь... оставалось... проснутся..."
      Сестра кузнеца открыла глаза. Проклятие из сна не хотело уходит, под покровом ночи оно оплетало паутиной. Дара встала с кровати.
      -Что случилось, почему сеньорита не спит? -послышался голос Хуана.
      -Я видела дурной сон, не беспокойся, я только открою окно. Душно.
      Девушка отворила ставни. Веселые голоса не нарушали больше тишину ночи. Где-то в глубине двора залаяла собака. В темном патио, за колонной стояла девичья фигура, подняв лицо к окну, у которого стояла Дара в белой рубашке и штанах. Мария убедилась, что сеньор привез другую женщину. Индианка решила избавится от соперницы.


                5
               
                Перед ночью северной, короткой
                И за нею-зори, словно кровь...
                Подошла неслышною походкой,
                Посмотрела на меня любовь...         
   
                Н. Гумилев.


               
               

      На следующий день сеньор навестил Хорхе. Он был весел и немного пьян. Увидев девушку у окна, дон Альваро решил, что вина ему достаточно. Близость Дары опьяняла его сильнее. Эскобар припомнил, что там, в зале, среди всех, он забыл о возлюбленной.
      -Доброе утро, моя красавица. Как спалось, Хорхе?
      -Прошу, не называйте меня этим именем, когда мы вдвоем.
В комнату следом за сеньором вошла индианка, неся поднос с чашкой ароматного напитка. Дара вспомнила, что видела девушку на миниатюрах Гарсии.
      -Прошу, - дон Альваро сделал приглашающий жест, - сам Монтесума пил горячий шоколад по утрам.
Сестра кузнеца принялась несмело пить коричневую жидкость. Вкус у нее оказался божественным. Поставив пустую чашку на поднос, Дара приложила салфетку к устам...
Мария поклонилась и чуть отошла.
      -Она станет прислуживать тебе, - сказал Эскобар невесте, - пока ты, будешь носить мужскую одежду и жить в этой комнате. Еще немного, любовь моя. Потерпи. Один друг обещал помощь в пленении ягуара-змея и тогда...
      -Неужели вы так боитесь его?
      -Я боюсь не за себя. Одних рассказов о нем хватило, чтобы вы...
      -Он живет в своей стране, и презирает предательство и лож, - голос девушки дрогнул.
Мария удивленно посмотрела на новую госпожу.
      -Как ты смеешь его защищать! - грозно воскликнул идальго, - этого убийцу и негодяя!
      -Дон Альваро, - твердо сказала Дара, - зачем вы кричите на меня, как будто я, выпустила на свободу вашего врага и открыла ему двери ворот поместья. Что же будет, когда мы поженимся. Вы посадите меня под замок в комнату, где в шкафу будут висеть чужие женские платья?
      Кабальеро готовый выдать очередную гневную тираду промолчал. Мария стояла опустив глаза к полу. За ширмой притих Хуан.
      -Хорхе примирится с заточением, но эта одежда будет напоминать, что он не один побывал здесь, - сказала Дара.
Эскобар провел рукой по волосам откинув прядь со лба. Ему вспомнилась Корделия.
      -Сеньор, - робко начала Мария, - вас ждет дон Кристоф, вы только хотели пожелать сеньорите доброго утра и вернутся. А я уберу одежду из шкафа.
      -Да. Мария, меня ждет касик, - ухватился за эту мысль кабальеро, - убери одежду и принеси Хорхе запасную рубашку. Мы еще поговорим... - бросил на последок дон Альваро уже на пороге комнаты.
      -Спасибо, - тепло улыбнулась Дара индианке, когда идальго ушел.
Та равнодушно кивнула, и поставив поднос на табурет, раскрыла шкаф. Сеньорита Эстелья села на кровать. Ей захотелось обрести в лице Марии подругу, которой у нее небыло за морем.
      -Атототль, так кажется тебя зовут. Карлос расказывал...
Смуглая рука перебирающая платья дрогнула, но Мария не повернула головы.
      -Что тебе в моем имени. Не вызывай старой жизни, она мертва, как наша империя.
Индианка собрала одежду в охапку и пошла к двери.
      -Подожди, а ты тоже считаешь что он... заслуживает гибели?
      -Кто? - удивилась Атототль.
      -Воин с миниатюры. Ицкоатль.
      -Он преследует тех, кто перешел на сторону чужаков. Мой дом «Св Тристан». Значит и меня то же.
Хуан поспешно открыл дверь перед индианкой, и Мария со злосчастной одеждой, покинула помещение. Дара уныло посмотрела на пустой шкаф, как на место битвы невидимых врагов. Единственным собеседником оставался малыш Хуанито. Оба так мало повидали на свете, и совсем не знали жизни. Хуан только начал изведывать, что такое нищета. Встреча с доном Альваро не дала ему упасть на самое дно. По природе своей мальчик был благороден. Дара никогда не оставалась одна, денег на еду хватало, но как их добывать, она не знала. В доме кузнеца ее опекала тетка.
      Комната на втором этаже, оказалась второй каютой  Но если на воде у девушки было подобие цели, на суше Дара потеряла твердую почву. У дверей небыло стражи. Можно было выйти в любой момент. Но вот куда держать путь?
      Эскобар пуще прежнего решил наказать свою гостью, долгие часы не навещая ее.
Вечером, как всегда Мария принесла ужин.
      -О, спасибо, ты кормишь меня так, словно хочешь, чтобы я растолстела и не влезла в подвенечное платье, - шутя сказала невеста де Кальеса, делая жест, чтобы и Хуан присоединялся к трапезе. Индианка принесла на двоих и сладкого напитка.
      -Сеньор будет недоволен, если его гостья останется голодной, - серьезно ответила Мария.
      -Что, поделывает, мой женишок? Неверный забыл о бо мне.
      -Он беседует с текутли.
      -Им не поймать воина, - твердо сказала девушка придвигая основную часть ужина к Хуану.
Индианка подошла к кровати, сделав вид, что хочет взбить подушку. И украдкой посмотрела на Дару, обнаружив на ложе будущей сеньоры де Кальес рисунок, который очень бы не понравился дону Альваро. Если бы он узнал о нем и причине его хранения в изголовье своей невесты. Смуглые пальцы положили миниатюру, написанную Гарсией, на место. Сеньорита Эстелья ничего заметила, смеясь в этот момент шутке малыша Хуанито.
      -Можешь уносить, мы поели, - сказала девушка  Марии.                Та собрала посуду, поклонилась и ушла, желая использовать то, что узнала, против Дары Эстельи в будущим, если ничего не получится сегодня.
      -Странный народ, эти индейцы, - сказал Хуан.
      -И много ты их видел? - улыбнулась девушка
      -Совсем немного, взять хотя бы эту Марию, слова из нее не вытянешь, и лицо каменное. Вот негры такие веселые...
      -Помолчи, Хуан, давай лутше спать.
Мальчик послушался и пошел за ширму. Сон пришел сразу. Судя по тишине, малыша Хуанито то же сморило. Поместье погрузилось в темноту тропической ночи. Дверь в комнату Дары тихонько отворилась и вошла Мария. Она склонилась над спящей, проверяя, подействовал ли  напиток. Смуглая рука, змеей, скользнула к изголовью сеньориты и достала миниатюру. Темными тенями в помещение проникли индейцы. Если бы, Дара открыла глаза в эту минуту, то узнала в одном из них, неприятного дона Кристофа. При виде белой беззащитной, лежавший перед ним девушки, его полные губы сложились в мерзкую ухмылку. Четыре спутника касика внесли большие плетеные сундуки, в которых обычно индейцы хранили свое добро и золото, в том числе.
      -Ты будешь молчать, - утвердительно кивает  Куаутлатоа, ибо так его звали в своем текалли.
Мария-Атототль молча посторонилась. Индейцы открыли крышку ящика и положили на дно, спящую Дару. Такая участь постигла и Хуана.
      -Трава будет действовать до полудня, когда мои  воины с добычей покинут поместье. Через некоторое время беги к своему любовнику, - усмехнулся текутли, - и скажи, что его гостья исчезла, покажи это.
Куаутлатоа взял миниатюру.
       -Похож, - согласился касик и посмотрел на спящую пленницу.
Крышку закрыли.
      -Я подарю тебе кецалицтль, - сказал вождь Марии отдавая ей рисунок.
      -Мне ничего от тебя не нужно, - гордо ответила индианка, - и видеть тебя я больше не хочу!
      -Я гость в этом доме. Я знал отца пилли Альваро. А ты предала своего...
      В руках Марии оказался маленький кинжал, неизвестно откуда взявшийся. Острое лезвие уперлось в неприкрытую грудь Куаутлатоа.
      -Он не узнает, - прошипела индейская Валькирия, - я помогла себе, а не тебе. В придачу ты, получил вторую жертву. Будь же доволен, демон, подлости и обмана. Уходи!
      Впервые на лице текутли отразилось, что-то напоминающее восхищение.
      -Если бы, ты не была хромой и бедной, я взял бы тебя в жены.
Он сделал знак своим воинам и вышел из комнаты. Индейцы подхватили плетеные сундуки и тихо последовали за ним.
      Стояла глубокая ночь. Одинокая луна показывала дорогу. Но она была не единственной свидетельницей  того, как пятеро тласкаланцев, с двумя сундуками выходили оттуда, где располагался Хорхе, сохраняя инкогнито. Рудольфо их видел. Он задумался. Что могло быть в сундуках? По его мнению ни один краснокожий не способен на понимание прекрасного и доброго. Сегодняшнее поведение подтвердило это. Стоит ли рассказать сеньору о странностях с плетеными сундуками? Пожалуй, решение вопроса зависело от ответа Марии, которая шла за индейцами. Она ступала неслышно, словно кошка. Черные ее волосы при луне, напоминали блестящий поток бешеной реки, в который готов был окунутся Рудольфо Риос. Смуглая кожа индианки стала еще темней. Хромата добавляла очарования ночному видению. Бывалый интриган удивился своей сентиментальности. Эта страна умела колдовать своими силами природы. Мария уже прошла, и решив, что объяснение можно отложить до завтра, слуга сеньора отправился спать.


                ***  ***   *** 

      Утром к воротам «Св Тристана» подошли воины текутли Куаутлатоа, неся плетеные сундуки. Их сопровождал Диего Лопез. Несмотря на преклонный возраст, он был статен и могуч. Этакое, крепкое дерево, чуть затронутое засухой старости. Густая борода и волосы, наполовину покрылись сединой. Кожа огрубела и стала такой, какая была у коренных жителей страны, куда он пришел завоевателем. Несмотря на родство с Эскобарами, он мало на них походил. Много времени старый воин проводил с маленьким племянником, когда тому исполнилось десять. Донна Вироника полагала, что такое влияние пагубно отразится на воспитании сына, и всячески старалась помешать этой дружбе.
      Лопезу было наказано проводить слуг касика и передать с ними письмо капитану «Консепсьон». В сундуках, что несли краснокожие носильщики, были подарки текутли. Диего Лопез еще не знал о чем договорились сеньор и индеец, в поимке общего врага. Куаутлатоа принял дары. Такая дружба вызывала подозрение у старого солдата, уж больно старался показать вождь, что он на стороне кастильцев. В отсутствии де Кальеса, касику была закрыта дорога в поместье. Текутли мог помогать Ицкоатлю, губить врагов-испанцев, обманывая их дружбой и успокаивая бдение, пока они не окажутся в плену или убитыми. А если нет... Воина-ягуара не могло остановить, что предатель текутли. Сам Монтесума получил смертельную рану от рук, своих соотечественников, призывая сложить оружие. Текалли Куаутлатоа был хорошо укреплен, на испанский манер. Но не мог же касик все время сидеть в нем.
      Сейчас индеец отдыхал в одной из комнат поместья, а его воины отправились в путь, исполняя роль носильщиков и посыльных. Молча, Лопез передал письмо, одному рослому тласкаланцу, с именем Чимальпопока, и закрыл за индейцами ворота. В письме заверялось, что с Дарой все хорошо, и она в надежных руках. Почесывая переносицу солдат отошел от ворот, потом приостановился, поднял голову к высокому крыльцу, к террасе. Там стояла Мария.
      -Пришла проводить его.
      -Кого?
      -Знаю я вас, не скажешь, ну и не надо. Он был среди слуг нашего касика, - сказал Диего Лопез, - незнаю, отдаст ли тебя сеньор в чужие, то руки. Лутше среди своих.
Мария гневно глянула на старика вниз, и развернувшись, ушла с террасы. Испанец беззлобно рассеялся ей во след.
      Когда настало время нести завтрак в опустевшую комнату, индианка вошла, как ни в чем не бывало. Поставила поднос, взяла миниатюру и поспешила с ней к дону Альваро.
      Опочивальня сеньора располагалась на втором этаже. У стены стояла кровать, под балдахином, из черного дерева. Резной шкаф и стулья. В небольшой нише была ваза из китайского фарфора. В окно влетали ароматы цветущего сада. Дон Альваро уже вставший, одетый, со встрепанными волнистыми волосами, стоял у окна. Рядом с ним находился Лопез, вошедший несколько минутами раньше. Воин держал отчет, перед молодым сеньором. Эскобар уважал дядю, и не относился к нему, как к мажордому. Старик свято хранил права идальго, помня, что племянник еще мало знает здешнюю жизнь.
      Когда Дон Альваро заговорил о своем враге, в дверь постучали.
      -Сеньор, - послышался голосок Марии, - это очень важно, и касается вашей гостьи.
      Де Кальес вскочил со стула и чуть не оттолкнув Лопеза, дернул ручку двери. Не думая посторонится, пропустить в комнату девушку, он устремил на нее суровый взгляд.
      -Что, случилось, говори!
      -Она пропала, я принесла ей завтрак... а ее нет...
      -Где Хуан?!
      -Он тоже пропал.
Атототль было больно видеть, как до того хладнокровный возлюбленный, меняется на глазах. И перемена такая вызвана чувствами к другой женщине.
      -Может ей надоело сидеть и она ушла, - сказала несчастная жертва неразделенной любви.      
      -Даре некуда идти.
Считанные секунды и Эскобар взял себя в руки, одев маску непроницаемости. Он отошел от порога и встретился взглядом с Диего Лопезом.
      -Я привез из Кастилии одну девушку, переодетую молодым слугой и поселил в комнате, где раньше жила Корделия... приставив к ней молодого юнгу с  «Консепсьон».
      Старый солдат слушал, поглаживая свою бороду указательным пальцем правой руки и удивлялся услышанному.
      -Она сама пошла за мной. Марии я наказал прислуживать ей и быть компаньонкой при молодой девушке. Никто не должен знать до поры до времени, как Дара мне дорога. Брошу все на ее поиски...
      -В ночном карауле ничего не произошло. Никто не выходил, и не входил, без моего ведома. Может и правда, твоей возлюбленной надоело сидеть одной...
      -Хуан должен был предупредить меня.
      -Мальчишка, - только и сказал Диего.
      -Хорошо. Ищите переодетую девушку с русыми волосами и бледным цветом лица.
Старик кивнул.
      -Но кого мы ищем? Еще одну Корделию или?..
      -Мою невесту, вашу хозяйку - твердо прозвучал ответ.
Лопез посмотрел на Альваро. Ему было не безразлично, в чьих руках окажется поместье. Мария тихонько вздохнув, оперлась о проем двери. Лицо дона Эскобара было точно высечено из мрамора, непреклонно и твердо, как образ римского императора. И старик решил, что отложит выяснения до того времени, когда найдется таинственная незнакомка. Он думал о том, какой должна быть сеньорита решившаяся на такое приключение. Проходя мимо Марии, Лопез вспомнил, как себя вела малышка в присутствии его племянника. И покачал головой. Заставить прислуживать счастливой сопернице, такое мог придумать только надменный дон в своем предубеждении к чувствам несчастной Марии.
      Когда Диего Лопез ушел, индианка вошла в комнату. На груди она прятала рисунок, помня наказ текутли, отдать его Эскобару. С любовью Мария взирала на сеньора, желая дотронутся до любимого, его волос, лица. Она возвела де Кальеса, как божество на пьедестал своих чувств. В молитвах девушка просила за него. Но когда ее божество нашло свое счастье, индианка разбила пьедестал, ввергнув идола в хаос отчаяния, где находилась сама.
      Дон Альваро повернулся к Марии. Он понял ее и покачал головой.
      -Нет, Мари, не надо. Иначе, я буду вынужден отдать тебя в свиту касика.
Словно в сердце вошла стрела и по голове ударили дубинкой. Хромая покачнулась.
      -Не надо, сеньор, прошу вас, оставьте меня здесь, с отцом!
      -Хорошо, - согласился Эскобар думая о своем.
Индианка робко дотронулась до его рукава и когда кастилец посмотрел на девушку, передала ему миниатюру.
      -Что это? - спросил сеньор.
      -Рисунок дона Гарсии.
      -Откуда он у тебя?
      -Я нашла его на ложе вашей невесты.
Еще одно не приятное известие. Кальес догадался, что возможно когда Диас писал портрет Дары, он много рассказывал сестре кузнеца о Мексике, и о воине-ягуаре. Девушка впечатлилась рассказами и отправилась, в Новую Кастилию, чтобы самой все увидеть. Но Карлос никогда бы не стал защищать на словах того, кто совершает набеги на земли друга. А Дара, вспомнил сеньор, уже пыталась оправдать краснокожего мерзавца.
      Отшвырнув миниатюру, кастилец шагнул за приделы опочивальни. С грустью Мария смотрела на упавший лист. Девушка не собиралась сдаваться. Она решила выжидать, желая, чтобы соперница поскорее попала в руки Ицкоатлю. Индианка знала, что Куаутлатоа отдаст ее вождю-ягуару. Печальна участь пленников вождя. Испанцы боялись его как огня и были рады, пока этот огонь не перекинулся на их территорию. Сын вождя, молодой ийак, прошедший первое боевое крещение, ходил в набеги с отцом. Молва гласила, что у Ицкоатля не было жены. Многие высшие сановники в Теночтитлане обзаводились женами поздно, и жили с несколькими наложницами. Мать Ситлалькоатля (так звали сына мятежного вождя) была любовницей Ицкоатля, и в одном из длительных походов своего господина, перешла на сторону испанцев. Она была сильной женщиной и многого хотела от жизни, в последствии индианка умерла от оспы. Это случилось десять лет назад. Свирепый воин мало изменился за это время, разве что шрамов прибавилось. Когда-то Алонсо Эскобар де Кальес встречался с Ицкоатлем в Мехико. Он был одним из тех вождей, кто встали на борьбу с захватчиками, пятнадцать лет назад. Тот день, когда в окрестностях «Св Тристана» впервые появился воин-ягуар, старший Эскобар посчитал черным.
      Теперь у Ицкоатля появился шанс, взять сердце поместья. Не беря приступом его стены, если такое возможно.
      Куаутлатоа узнал о Даре от Марии. Он был рядом, когда дону Альваро сообщили, что его невесту не нашли в пределах стен поместья. Хитрый касик все подмечал и уже знал, как ценна пленница, спящая в сундуке. Текутли еще раз с готовностью подтвердил, что во всем будет помогать Эскобару. Он намекнул, что дело не обошлось без Ицкоатля. И тут же, отправился к себе в текалли, откуда по его словам, ему было бы лутше помогать де Кальесу.
      Только выехав за ворота Куаутлатоа натянул поводья и направил коня в ту сторону, куда ушли его воины с драгоценной добычей.
      Индейцы долго шли, известной только им дорогой. Ветки растений покачивались за их спинами, задетые смуглыми тласкаланцами. Чимальпопока по приказу касика вел их к пещере, куда потом должен был препроводить и Ицкоатля. Молодой воин приходился племянником Куаутлатоа. Он был пилли т. е сыном сановника, ничем пока себя, не проявившим. Текутли взял его к себе во дворец, как помошника для своих  тайных дел.
      Близился полдень, когда должна была проснутся пленница. У пологого склона индейцы остановились, не опуская плетеных сундуков. Чимальпопока раздвинул густую растительность и открыл темный вход, спускавшийся вниз. Ступени заменяли выемки выдолбленные в земле. Внизу, в специальное кольцо на стене был воткнут факел, освещая бронзовую решетку. Молодой пилли снял с шеи ключ и открыл дверцу. За решеткой ход продолжался метров на пять. Небольшое ответвление коридора, тоже было отгорожено решеткой. Чимальпопока зажег своим факелом факел на стене подземелья. Сундуки поставили на земляной пол. Индеец подошел ко второй решетке и отпер ее. Маленький закуток оказался пустым. Чимальпопока стал разгребать землю, под которой лежала циновка, прикрывающая доски. Отбросив циновку и подняв доски, тласкаланец открыл яму, где стоял кованный сундук кастильской работы. Открыв его племянник текутли вернулся к прежней ноше. В маленькой темнице Дары, в боковом  внутреннем кармане плетеного сундука, лежала шкатулка кастильской работы - дар дона Альваро Куаутлатоа в знак дружбы и взаимовыгодны. Чимальпопока опустил ее в сундук, где уже находились испанские монеты и драгоценные украшения. Не задерживаясь на том, чтобы полюбоваться сокровищем, что непременно сделали бы его европейские собратья, индеец закрыл крышку. Поставил доски на место, закидал циновку землей и дерном. Незатейливая сокровищница была заперта. Чимальпопока посмотрел на  спящую Дару.
      Девушка лежала на боку, русые волосы закрывали лицо. Пилли протянул руку и убрал их, открыв своему взору бледное лицо. Его пальцы задержались на воротнике рубашки, словно желая расстегнуть пуговицы, и убедится, что перед ним девушка.
      В это время, проснулся Хуан. Мальчик медленно встал, его блуждающий взгляд остановился на краснокожем тласкаланце, склоненном над Дарой.
Ноги опередили мысли, находящиеся еще во власти сна. Малыш Хуанито выскочил из сундука, как чертик из табакерки, и набросился на индейца. Стоящие рядом воины текутли ели успели схватить Хуана. Молодому юнге показалось, что он опять находится на палубе  «Консепсьон», только вместо матросов его окружали полунагие люди с темной кожей. Но люди ли это? Может он попал в преисподню?
      Воин, что рассматривал Дару, повернулся к мальчику.
      -Я Хуан, и служу сеньору Эскобару де Кальес, а эта девушка невеста дона, - сказал юнга прогоняя остатки сна, - Кто вы, и где мы находимся?
      Индеец усмехнулся, давая понять, что знает кастильский, но ничего не ответил.
Мальчик попытался высвободится. Его держали крепко, но не больно.
      -Отвечайте! - выкрикнул Хуан, - что с нами сделали?!
      -Вы хорошо поспали, - ответил спокойный, уверенный голос.
      Хуана он не успокоил, наоборот. Это подкрадывалась змея, прятавшаяся в высокой траве, или скалистой расщелине. Мальчик обернулся. Куаутлатоа стоял по ту сторону решетки. Текутли шагнул в дверцу. Чимальпопока приветствовал дядю, воины державшие  юнгу припали на колени и Хуан вместе с ними.
Касик подошел к Даре.
      -Она просыпается, - довольно сказал он, - Хорошо.
      Тени падали на лицо текутли, делая его еще более неприятным, вытянутым и угловатым. Карие глаза превратились в два колодца, в которые без тревоги нельзя было смотреть.
      -Вы ничего ей не сделаете! - в бессилии воскликнул  мальчик.
      -Пока вы мои гости, - сказал этот неприятный человек, - но потом вашу судьбу решит другой хозяин.
      Дара открывала глаза.

                6
               
                Временами, не справясь с тоскою
                И не в силах смотреть и дышать,
                Я, глаза закрываю рукою,
                О тебе начинаю мечтать.

                Н. Гумилев.

               
               
               
      Она увидела каменный потолок и стены.
      -Где я?
      -У меня.
Девушка ухватилась за края сундука и села. С изумлением смешанным со страхом, невеста дона Эскобара оглядела стены, решетки, индейцев. Куаутлатоа был доволен впечатлением, произведенным на пленницу. Дара встала на ноги и перешагнула через край сундука. Длинные волосы струящимся потоком, легли на плечи, в свете факелов они приобрели рыжий оттенок. В особенности челка имела контраст с черными бровями.
      Девушка была раскрытой книгой для касика, хотя и пыталась скрыть свой страх.
      -Что вам нужно от меня? - спросила пленница.
      -Тебя захочет увидеть воин Уицилопочтли, когда узнает о твоем существовании. Воин-ягуар ненавидит твоих соплеменников и делает все, чтобы их было меньше на земле его предков.
      -Ицкоатль убьет меня? Но откуда вы?..
      -Твой кастильский повелитель не мог скрыть своей привязанности к тебе. Это даст его врагам оружие против него. Я уже послал за воином-ягуаром.
      -Кто вы?
Текутли хотел еще больше помучить пленницу неизвестностью и надеялся, что имя вождя повергнет ее в слезах на колени перед ним. Но Дара стояла прямо и пытливо задавала вопросы. Ицкоатль будет рад такой добыче. На взгляд текутли она была худенькая, не обладала округлостями индианок. Куаутлатоа сделал знак своим воинам, чтобы те отпустили мальчишку. Хуан загородил собой Дару, давая понять, что любой ценой защитит ее от посягательств.
      -Воин Уицилопочтли придет сюда... за мной? - спросила в волнение девушка.
Индейцы закрыли сундуки и понесли к выходу, Чимальпопока пошел следом.
      -Он придет за тобой, - подтвердил касик, неприятно улыбаясь и последовал за племянником.
      Молодой пилли повернул ключ в испанском замке. Хуан и Дара смотрели в спины уходящим, оставаясь в подземной пещере. Малышу Хуанито пригрезилось море. Волны, небо, простор и воля. Качающаяся, но надежная палуба. Пока что, твердая земля приносила одни неприятности. Тихо потрескивал факел. Хуан подумал, что скоро он потухнет и станет темно. Дара мечтательным взором смотрела на стену. Хуан готов был поклясться, что девушка ничего вокруг не замечает. Как же так можно? Они у врага, а сеньорита совсем не думает о том, что их ждет впереди. Впрочем, спохватился мальчик, это лутше, чем  слушать причитания и видет слезы. Солёней женских слез только вода в море.

                ***  ***  ***   

     «Св Тристан» застыл в тревожном ожидании. Спала первая суматоха и беготня, когда стало ясно, что сеньориты Эстельи здесь нет. С удивлением обитатели поместья узнавали, что у сеньора есть сердце, и оно чувствует то же, что и сердце бедняка.
      Но где же искать Дару? Если она попала за ворота, найти ее почти небыло шансов. Дон Альваро ждал вестей от Куаутлатоа. Диего Лопез сомневался, но пока держал свое мнение при себе. Рудольфо подавая завтрак сеньору, не заговаривал с ним, видя как сумрачен Эскобар. Раньше он позволял себе вольные высказывания на счет пассий господина. Теперь молча делал свою работу, присматриваясь к дону Альваро, как никто, зная все его тайны. Когда весть о исчезновении Дары облетела  поместье Рудольфо заметил одно взволнованное лицо, интересоваться которым стал еще раньше. Это была Мария-Атототль. С ней он хотел поговорить после завтрака дона Эскобара.
      Рудольфо нашел индианку в саду. Она сидела на резном диванчике, под персиковым деревом. На коленях у девушки устроилась маленькая обезьянка. Когда молодой человек тихо спускался по ступеням, Атототль пела грустную, заунывную песню на языке науатль. Если бы Рудольфо знал слова, от он услышал:
             Ах, если бы мы жили вечно!
             Ах, если бы мы никогда не умирали!
             Мы живем с истерзанной душой
             Над нами разряжаются молнии               
             Нас подстерегают, на нас нападают
             Мы живем с истерзанной душой. Надо страдать!
             Ах, если бы мы жили вечно!
             Ах, если бы мы никогда не умирали!
      Обезьянка протянула лапку к крестику, висевшему на груди Марии и попыталась сорвать. Индианка прервала песню, сжав в кольце рук пушистую хулиганку. Постороннему наблюдателю могло показаться, что это высокородная донна, вышла погулять со своим зверьком. 
      -Принести вам ваш веер и шляпку, сеньорита, - Рудольфо шутливо поклонился, довольно отметив испуг Марии. 
Обезьянка вырвалась из ослабевших объятий отпрыгнув на другой конец диванчика. Атототль увидев перед собой слугу дона Альваро нахмурила брови.
      -Что тебе надо?
      -Тебя, - не смущаясь ответил Рудольфо садясь рядом на жесткое сиденье, не предпринимая попыток обнять девушку.
Индианка презрительно оправила подол платья, как бы показывая, что оно может быть осквернено его прикосновением. Рудольфо только усмехнулся.
      -Как же представительницы прекрасного пола похожи друг на друга, хоть здесь, хоть по ту сторону океана. Но мне не помешает твой цвет кожи, наоборот я нахожу в нем неизъяснимую прелесть, и в твоих темных глазах, в отличее от де Кальеса.
Мария встала с дивана, намереваясь уйти. Сильная рука схватила смуглое тонкое запястье и потянула к себе. Девушка повернулась к нему, удивляясь силе мускулов в таком неприметном худом человеке.
      -Сядь, - велел Рудольфо.
Атототль повиновалась. Как в первые, она разглядывала худое лицо, крупный нос, полные губы. Он не обладал красотой классической, но по своему казался хорош, особенно большие карие глаза. Подбородок был чисто выбрит, прямые черные волосы зачесаны назад, открывая лоб. Казалось Рудольфо не мог говорить серьезно, не мог не измышлять какой нибуть интрижки.
      Но сейчас его лицо было сурово, пугая новым обликом. Из паяца слуга превратился в трагического героя.
      -Несмотря на разные положение в обществе, - начал новый Рудольфо не выпуская руки Марии, - Альваро для меня, как брат. Мы многое прошли вместе, в чем-то, я старше его. Человек его положения не знал жизни, вне родного особняка, и не видел то, что видел я в детстве. Он отдает мне приказания, я исполняю. Мы друг друга вытаскивали из разных переделок, зная что, это не оставит следов в душе... и сердце. Теперь появилась Дара, которая вошла в его душу, и я готов еще раз спасти Эскобара.
Рудольфо до боли сжал руку индианки глядя ей в глаза.
      -Говори, что ты знаешь?
      -Я ничего не знаю, - упрямо вздернула подбородок  Атототль.
Наперсник дона Альваро видел, как затрепетали девичьи ресницы.
      -Ты провела касика ночью в комнату Дары. Я видел тебя крадущуюся, словно воровку или убийцу...
      -Я никого не убивала! - воскликнула Мария, без прежнего высокомерия.
      -Да? Что несли индейцы в плетеных сундуках?
      -Ничего не знаю, ночью я сплю.
      -Значит твой призрак ходил под луной, Мария, - Рудольфо поднял ее за подбородок левой рукой, заставляя смотреть прямо.
Девочка совершила ошибку, и она не изведала еще, искусства скрывать ложь. Он был старше ее. Атототль любила. Рудольфо только играл, до времени... Держать индианку в свой власти было так же приятно, как и сидеть рядом с ней.
      -Наш касик вывез Дару и Хуана в тех сундуках, - полуутвердительно сказал Рудольфо, - связал им руки, заткнул рот, говори?
Мария упорно не хотела говорить.
Заинтересованная обезьянка приблизилась к людям, она запрыгнула на плечо Рудольфо. Слуга Эскобара грубо схватил ее и отшвырнул, как старый сапог. Жалобно запищав зверек поспешил спрятаться на дереве, оттуда продолжая возмущаться.
Атототль испугалась.
      -Ты не посмеешь... ты не докажешь, что я отдала  свою соперницу в руки текутли. Куаутлатоа друг Альваро! Тебе не поверят!..
      -Будет трудно, но что нибудь придумаю. Когда Альваро узнает, что ты сделала... На доброту его можешь больше не расчитывать.
      -Мерзкий шпион, проклятый масеуалли!
      -Потише, милая, - Рудольфо поймал вторую руку девушки и сжал как в тисках, - скажи, куда понесли пленницу и Эскобар не узнает, что ты пыталась лишить его невесты.
Атототль заколебалась. Она поняла, что о любви сеньора может только мечтать, а этого было ей мало. Если же он прогонит от себя ...
      -Ты правда не выдашь меня?
      -Клянусь, моя...
      -Я возьму с тебя клятву, но сюда идет мой отец, приходи к дереву ночью, когда взойдет луна.
Рудольфо усмехнулся.
      -Надеюсь твоих приятелей с сундуками не будет.
      -Даш клятву, - невозмутимо сказала Мария, - и я скажу где она...
      -Заключим союз.
И Рудольфо сделал то, чего давно хотелось. Притянул к себе девушку и поцеловал в губы. Старый индеец уже стоял перед резным диванчиком, с удивлением увидев свою дочь в объятиях слуги господина. Атототль вырвалась словно опомнившись и пробежала мимо отца.
      -А что, старина, - сказал ему Рудольфо откинувшись на спинку, - пора твоей дочери найти подходящего парня, вроде меня.
Индеец злобно плюнул кастильцу по ноги и пошел прочь.

                ***  ***   ***


      Солнце стояло высоко, но пленникам было все равно, какое время суток снаружи. Им казалось, что уже прошло несколько дней. Факел еще чадил. Хуан прислонился спиной к холодной земляной стене. Дара сидела рядом обхватив руками колени.
      -Я уверен, дон Альваро ищет вас, - нарушил тишину мальчик, не в силах молчать.
Девушка странно на него посмотрела. Обеспокоенный Хуан коснулся ее руки.
      -Что с вами? Неужто та отрава, которой нас напоили, все еще действует?
Дара покачала головой, откинув волосы на спину.
      -Все хорошо, мой маленький страж.
      -Как, может быть хорошо, когда мы сидим здесь! И ждем прихода этого краснокожего дьявола...
      -Замолчи, - рассердилась Дара вскочив на ноги.
Послышался звук шагов. К решетке подходили. Вот и кончилось ожидание длинною в жизнь. Хуан вскочил впереди девушки, с сильно бьющимся сердцем, сжав кулаки. С Куаутлатоа пришел незнакомец высокого роста. Хуану подумалось, что по ширине могучих плеч, он не пройдет через кованную дверь решетки. Его смуглое лицо казалось словно высеченным из гранита. И лишенным человеческих эмоций, как и полагалось выходцу из преисподней. Длинные волосы скрепленные сзади ремешком, приподняты на висках. Мускулистая рука с длинными тонкими пальцами держала дубинку. Ноги обутые в сандалии из подошв и ремней, ступали бесшумно. Это шаги Куаутлатоа слышали пленники, он не таился в своей пещере.
      -Вот и пришел за нами дьявол, - тихо сказал Хуан.
Девушка стояла прямо, глядя на идущего к ней человека. Ему пришлось сильно нагнутся, чтобы войти к пленникам. Вопреки ожиданиям мальчика, ширина плеч не помешала воину. Вот он уже стоял перед Дарой и при свете факела разглядывал будущую госпожу де Кальес. Миниатюра осталась в поместье. А перед ней стоял оригинал, смотря на девушку своими темными глазами, словно она птица кетсаль, из перьев которой воин хотел сделать себе плащ. Бесстрастное лицо, волевой подбородок, широкий лоб, на висках проступили вены. Щеки и скулы покрывала татуировка, которую вначале Дара приняла за шрамы. Воин-ягуар был одет в набедренную повязку -маштлатль. На плечах лежали костяные пластины, плотно прилегающие к коже. Суровый образ Ицкоатля не напугал девушку. Только его приговора страшилась она.
Куаутлатоа подошел к Обсидиановому змею.
      -Берешь пленницу?
Дара гордо вскинула голову, одарив говорившего расплавленным потоком презрения.
      -Негодяй, предатель! Когда нибудь найдется человек, не поверивший в твою лживую дружбу и ты поплатишься за все!
      Хуан удивленно посмотрел на Дару. С тех пор, как они оказались в пещере, он все больше не узнавал сеньориту.
      -Будь спокойна, - ответил касик, - это случится не скоро, и тебя, с твоим пророчеством, я переживу.
Ицкоатль стоял молча опираясь о дубинку. Он не спешил, но что-то ему понравилось в девушке. А по словам текутли, де Кальеса теперь можно брать за горло.
      -Если все, что я слышала об этом человеке, правда, то он посчитает ниже своего достоинства общаться с таким ничтожеством, как ты!
Легкая улыбка коснулась сильных губ Ицкоатля. Текутли терял терпение.                -Берешь?
Угрюмо посмотрел он на воина.
Воин-ягуар перехватил дубинку поудобнее.
      -Мальчишка мне не нужен, а она останется здесь, пока я не проверю правдивость твоих речей.
      -Не веришь.
      -Да. У тебя коварство коатля, и трусость масатля. Твои слова подобны атлю.
      -Но что мне делать с ним? - кивнул касик на Хуана, -точно не берешь его?
      -Отпусти, пусть возвращается к своему господину. И если враг еще не знает, что его женщина в моих руках, пусть расскажет. Правда твое предательство будет открыто. Но ты ведь не боишься, ты воин.
      -Воины так не поступают! - воскликнул Хуан, - дон Эскобар доберется до него и вытрясет из негодяя душу!
Холодной сталью блеснули глаза Куаутлатоа, и если бы это были клинки, лежать бедному юнге на земляном полу бездыханным. Дара испугалась за мальчика и притянув его к себе, с мольбой обратилась к Ицкоатлю.
      -Заберите нас отсюда, этот змей убьет Хуана или отравит, подсыпав яда в еду!
Собиравшийся уходить воин-ягуар повернулся, встретившись взглядом с этой девочкой. Пленница сама просила забрать ее, и она не боялась того, как он решит ее судьбу.
      -Хорошо. Я пришлю моего сына, Звездного змея, охранять твою сокровищницу, текутли, и моих пленников.
Куаутлатоа не подал вида, что недоволен таким решением, в душе желая Ицкоатлю поскорее стать колибри в другом мире.
      Не удостаивая больше вниманием никого, воин-ягуар пошел к выходу.
Дара смотрела в широкую спину вождя с ноющей болью в душе. Ничего не выходило, она не ближе к цели, чем если бы, осталась дома, в Кастилии.
      Хуан недовольно вырвался из сестринских объятий, ворча, что ему не дали добраться до поместья и раскрыть предательство касика.
      -И ты бросил бы меня одну в этой пещере? - печально улыбнулась Дара.
Тогда мальчик смущенно замолчал, облик сеньориты неуловимо менялся. Тайная грусть опустилась на ее бледное чело. Глаза превратились в два омута, на дне которых лежало словно ил, одиночество. Девушка протянула к Хуану руки.
      -Брат мой.
      -Сестра, - мальчик вернулся в ее объятия, - никогда я не брошу тебя, скорее смерть!..
      -О нет, тогда мне будет еще хуже.
Хуан почувствовал, как соленые капли упали на его руку.
      -Не плачь, сестрица, дон Альваро найдет нас, мы еще отпразднуем вашу свадьбу.
Вместо того, чтобы утешится, Дара в отчаянии мотнула головой, уткнувшись лицом в его макушку. Не зная,что сказать, чтобы не расстроить девушку Хуан, утешая, гладил ее по спине. 
      Никто не видел, как в темноте за кованной решеткой, притаился Куаутлатоа, словно свернувшаяся кольцами змея. Но не мудрая змея Кецалькоатля, а земное пресмыкающееся создание. Его забавляла трогательная сцена из жизни белых сеньоров. Если он обещал де Кальесу помощь в поимке великого воина и не собирался сдержать слово, то сейчас, думал по другому. Ицкоатль стал мешать ему самому. Он боялся его и завидовал его славе и силе.
      -Подождем, - прошептала змея раздвоенным языком, - спешить не стоит. Спешат только тщеславные глупцы, как Ицкоатль, и влюбленные идальго.
Тихо ступая текутли покинул сокровищницу.
      Спустя некоторое время, в пещеру вошел молодой, рослый воин ийак. Сложен он был атлетически, при широких плечах имея тонкую талию. Черты лица выдавали в этом индейском Апполоне, настоящего мешика. Овальное лицо, полные губы, высокие скулы, чуть узковатый разрез глаз. Воин нес корзинку. Пройдя решетку он поставил ношу на землю. Дара и Хуан поднялись на ноги. Девушка оправила свою рубашку. Индеец указал на корзину.
      -Еда, - сказал он.
      -Неужели касик догадался, что люди не алмазы и вместо оправы нуждаются в еде, - прищурился Хуан, не торопясь заглядывать в корзинку.
      -Ее прислал не Куаутлатоа. Теперь вы принадлежите великому Ицкоатлю и скоро перейдете в другое место.
      -Тогда нас лутше откормить, как крестьянин откармливает скотину на убой...
      -Прекрати, - прервала мальчика Дара, - ты ведешь себя дурно.
      -Ну, хорошо, - Хуан потянулся к еде, - выбора у нас нет.
      -Ты сын вождя, Звездный змей? - спросила девушка индейца.
      Молодой ийак в свою очередь разглядывал пленницу. Молода, и не похожа на женщин мешиков. Одежда мешала разглядеть ее получше, стройна...
      -Я Ситлалькоатль, - гордо ответил  воин, - захвативший в своем первом бою пленника, скоро стану воином-ягуаром. Я буду стеречь вас, пока мы в норе этого коатля.
      Хуан уже принялся за еду, не обращая больше внимания на индейца. Дара отказалась, когда мальчик предложил ей индейку и тушеные овощи. Девушка  отвернулась к стене, когда малыш Хуанито расправлялся со своей порцией.
      Ситлалькоатль принес новый факел и поднялся по ступеням наверх, сторожить вход.
      Тем временем пилли Чимальпопока, спешил в поместье дяди.
Калли Куаутлатоа был построен на кастильский манер, за высокой стеной, как замок феодала. Юношу увидели и послали за текутли. Когда Чимальпопока прошел в ворота и направился в патио, к нему навстречу, вышел сам Куаутлатоа. Пилли остановился.
      -Приветствую тебя, подающий большие надежды, -сказал касик приветливо, - но зачем ты покинул свой пост? Я приказал тебе не спускать глаз с этого коатля!
      -Я принес важную весть.
      -Говори!
      -К твоей пещере идут испанцы, чтобы забрать пленницу. И ведет их та, которую я хотел ввести в свой калли!
      -Атототль предала нас!
      -Проклятый кастильский пес околдовал ее, забрал сердце!..
      -Она сделала свой выбор. Чимальпопока, надо вывести наших испанских друзей на Ситлалькоатля, но не в пещере. Пусть воин-ягуар узнает, что его сына убил Эскобар. Пленница не должна вернутся в поместье, и приведи мне Атототль... Хочу поговорить с ней.
      -Ты отдашь ее мне?
      -Если все сделаешь как надо, получишь не только девчонку.
Чимальпопока довольно кивнул и отправился выполнять задуманное.
      В это время Дон Альваро Эскобар де Кальес, ехал во главе отряда, состоящего из двадцати человек. Атототль шла рядом, держась за разукрашенную сбрую андалузского коня.
      Душа гордого идальго была объята пламенем, еще неопознанной и пока, неразделенной любви. Даром и проклятием живущих на земле людей. Желание вернуть невесту, преобладало над всеми.
      Индианка поняла, что ее притязания тщетны, дон Альваро никогда не разделит с ней свою судьбу. Мария встретилась с Рудольфо в саду и рассказала, где касик будет держать Дару. Когда-то Чимальпопока выказывал Марии знаки особого внимания. Но был высмеян и получил отказ. Теперь индианка сама страдала от подобного чувства. Она нашла, не желая того, утешения у Рудольфо. Раненое сердце еще кровоточило, слуга дона Альваро собирал эту влагу, как частицу ее, для себя.
      Индианка шла с гордо поднятой головой, одетая в мужской костюм. Черные волосы были обрезаны, по верх красовалась шапочка с пером. Несчастная боялась, что ее узнают соплеменники, боялась приговора врагов своего господина. Рудольфо обещал, что не скажет сеньору о ее предательстве. Вместе они придумали, как открыть глаза Эскобару на все поступки касика. Атототль предстала запуганной жертвой, случайно увидевший, как что-то подсыпали в напиток Даре, в тот день, когда она должна была отнести его госпоже. Рудольфо добавил, что видел, как по ночному патио шли воины Куаутлатоа с плетеными сундуками. Дон Альваро, как и предполагалось, в гневе поклялся наказать коварного касика. Начались деятельные поиски исчезнувшей невесты.
      Мария должна была привести кастильцев к логову негодяя... Несмотря на мольбы, девушке изменили внешность и велели исполнять приказ. Рудольфо пообещал, что не отойдет от нее ни на шаг. При таком красноречивом заявлении Эскобар объявил, что Мария сделала хороший выбор и благословил этот союз. В слезах девушка убежала готовится к походу за своим несчастьем.
      Только один человек в «Св Тристане» мог порадоваться в этот день. Диего Лопез был доволен, что племянник разглядел таки змею, поймать которую будет трудно. Но не пускать гадину в дом, это уже пол дела.
       С отрезанными косами и в камзоле шла Атототль по лесу. Но к несчастью, Чимальпопока узнал ее.
      Походка девушки по мере продвижения в глубь джунглей стала тверже и увереннее. Атототль вела испанцев, подобно своей соотечественнице, той что помогала завоевателям в 1519 году. Тогда индианка, делившая походы с иноземцами, отдавала страну в их руки, предавая свой народ, из-за любви к роскоши и власти. Теперь же Мария-Атототль ведет других иноземцев спустя много лет, к сокровищу обладающему ценностью, только для одного Эскобара. Сердце империи-Теночтитлан и сердце белой девушки Дары. Поразительно разные цели. Что ценно для одного человека, может вызвать усмешку у остальных людей.
      Кастильский отряд был на пол пути к пещере, когда перед сеньором встал индеец. Он появился внезапно, выпрыгнув из зарослей, чуть ли не под ноги коню. Дон Альваро натянул поводья.
      -Кто ты?! - грозно спросил испанец.
      -Вы не там ищите, - невозмутимо сказал индеец. Одет он был только в маштлатль, на поясе висел нож, каким пользовались мешики до появления испанцев.
      -Что? Хочешь заработать золотые. Но у вас уже есть проводник!
Мешик бросил взгляд на переодетую Атототль. От этого взгляда девушка сделала шаг назад, поняв что узнана.
      -Если вы пойдете дальше, то найдете пустую пещеру, - продолжал тласкаланец, - той, что вы ищите там не будет.
      -Откуда ты знаешь?! - воскликнул дон Альваро.
Мария посмотрела на Рудольфо. Все поняв молодой человек направил коня к ней и протянул руку. Опираясь о стремена индианка взобралась в седло позади своего защитника, прижавшись к его спине.
      -Что тебе нужно, кто тебя послал?! - допытывался Эскобар у воина.
      -Я слышал, что ты ищешь белую девушку, - сказал он, - Куаутлатоа враг мне, враг тебе, почему не помочь? Твою женщину вывели из пещеры и еще маленького масеуаллина. Иди за мной и я покажу где они.
      -Если обманешь, я велю стрелять своим людям, - предупредил нового проводника идальго.
      -Не раньше, чем я выведу тебя к твоей донне, - усмехнулся индеец поворачиваясь спиной.
      -Подожди, - остановил его Эскобар, - ты видел ее?.. Где?
      -Там, - махнул рукой тласкаланец в сторону зарослей, - я видел как ее выводили из пещеры, вот...
Мешик сново подошел к де Кальесу и протянул что-то. На ладонь кабальеро упал медный браслет работы кузнеца Бальтазара. Его Дара одевала под рубашку, как память о родных краях. Дон Альваро хорошо знал браслет, спрятав вещицу в карман, он сказал.
      -Веди, и я вознагражу тебя!
      -Мне ничего не надо от тебя. Единственное чего я хочу, это чтобы проклятый текутли попался мне в руки, - зловеще ответил тласкаланец.
      -Когда Дара окажется у меня, можешь занятся им, - милостиво разрешил испанец, - теперь вперед!
Распознать мимолетный взгляд, каким окинул дона Альваро индеец, смогла только Атототль. Живя среди кастильцев, она оставалась дочерью своего народа.    Новый проводник говорил правду, но что-то в нем настораживало.
      Отряд снова двинулся вперед. Мария ехала с Рудольфо. В листве большого дерева ссорились две обезьяны. Подняв голову, проезжая под деревом, дон Альваро достал правой рукой из голенища сапога маленький кинжал и метнул его вверх. Шум усилился. Задевая и ломая ветки, вниз, под копыта коня Эскобара упала пронзенная обезьяна.
Воины одобрительно зашумели, признавая меткость, почти не целившегося идальго. Сеньор Альваро не обращая внимания на эти восторженные восклицания поехал вперед и остановился только тогда, когда не увидел впереди проводника.
      -Эй, индеец, ты где? Я велю стрелять по кустам в которых ты засел, как трусливый заяц! - крикнул де Кальес приподнимаясь в стременах.
      -Здесь я, - ответил проводник с дерева, опираясь ногами в нижнюю ветку, - мы близко, не надо кричать и лутше слезть с животных.
      -Но, негодяй может сбежать!
      -Он не собирается бежать, он ничего не знает. Вот твой кинжал, сеньор, - проводник с ловкостью мартышки, держась руками за ветки, спрыгнул на землю, подошел к рыжей тушке и вытащил кинжал, - красивый.
Полюбовавшись на него, мешик вытер клинок о шкуру животного.
      -Я подарю тебе его, когда приведешь нас к Даре, - сказал сеньор Альваро слезая с седла.                По его знаку солдаты то же спешились, но не все.
      -Не бери с собой много людей. Он один, а твои воины сильно шумят, - насмешливо продолжал напутствовать тласкаланец.
      Несколько воинов последовало за Эскобаром, включая Рудольфо. Атототль поневоле очутилась на земле. Она знала, что за свою любовь к белому сеньору, еще придется заплатить, и цена может быть высока. Единственный человек, к которому она чувствовала сейчас глубокое доверие и рождающуюся нежность, покидал ее.
      Дон Альваро шел за индейцем, сжимая рукоять меча. По указу проводника испанцы разделились, окружив Ситлалькоатля. Молодой ийак заслышав шум вскочил на ноги, он увидел блеснувшее сквозь листву лезвие меча. За спиной Эскобара послышались слова проводника.
      -Вели своим воинам стрелять, надо убить змею.
Де Кальес шагнул к сыну своего врага. Он увидел Дару и Хуана, сидящими под деревом. Пленники не были связаны. Девушка не казалась подавленной и испуганной. И ни чем не вызывала беспокойства за нее, кроме небольшой синевы под глазами, как следствие бессонной ночи и слез. Хуан при виде Эскобара радостно бросился к нему.
      -О, сеньор, я знал, что вы придете!
      Дара осталась на месте, не выражая радости.
      -Индейская собака, - испанец выставил меч впереди себя, - ты поплатишься за то, что коснулся своими лапами моей невесты!..
      -Вели стрелять, - настаивал проводник, - убей его!
Ситлалькоатль невозмутимо посмотрел на тласкаланца.
      -Предатель, презренная ицкуинтли, Обсидиановый змей найдет тебя и твоего господина...
С быстротой молнии индеец метнул в Ситлалькоатля кинжал Эскобара и раздвинув заросли, нырнул в них.
      Дара бросилась к молодому ийаку, которому в предплечье вонзилось лезвие из дамасской стали. Ситлалькоатль пошатнулся и упал на левое колено. С мольбой девушка обратилась к жениху.
      -Помогите ему, прошу вас!
Пораженный дон Альваро молчал несколько секунд, опустив меч.
      -Хорошо, мы возьмем его в «Св Тристан», - сказал кабальеро, - там придумаем, как наказать негодяя... если выживет... Рудольфо, Альфонсо ко мне!..
Из зарослей вышли солдаты с аркебузами.
      -Отведите пленного к лошадям.
Испанцы подхватили индейца под руки и резко приподняли. Боль исказила черты лица, не исторгнув стона из широкой пронзенной груди.
      -Осторожно! - воскликнула Дара заставив еще больше нахмурится дона Альваро.
      Когда пленника увели, Эскобар сказал.
      -Я еще не высказал своей радости, при виде вас. Ею сполна, вы можите насладится в поместье, любовь моя. Это я вам обещаю.
Взглянув в его глаза Дара испугалась.
      -Идемте и больше не надо играть роль испуганного слуги, что и так плохо получалось. Вы будущая сеньора де Кальес!
      Девушка покорно последовала за женихом, чувствуя его недовольство и гнев. Радость, какую он обещал, не была мила сердцу. Он мог овладеть телом-оболочкой, но душа не лежала к нему, и Эскобар начал об этом догадываться.   
               
               
                7               

                Зачем они ко мне собрались, думы
                Как воры ночью в тихий мрак предместий?
                Как коршуны, зловещи и угрюмы,
                Зачем жестокой требовали мести?      
               
                Н. Гумилев.

               

               
               
      Когда Рудольфо оставил ее среди солдат дона Альваро, Мария решила последовать за ним. Она передала поводья лошади бородатому, пожилому воину со словами.
      -Не поглядишь ли ты за лошадью, я не верю этому проводнику, и хочу проследить куда он завел сеньора Эскобара.
      -Иди, - разрешил испанец, - да побыстрее, мне то же не понравился наш краснокожий...
      Индианка скрылась за листвой. Страх гнал  девушку вперед, одной спрятаться легче, чем ждать помощи от испанцев. Тихо кралась Атототль, подражая поступи ягуара. Неожиданный голос сверху заставил ее замереть. Это был язык науатль.
      -Ты опоздала, твой любовник ушел. Это, зов предков, заставил тебя вернутся.
Атототль подняла голову вверх. На нижней ветке дерева стоял проводник Эскобара, словно проверяя способности лазанья по деревьям.
      -Тебя ждут, - сказал он спрыгнув на землю и вставая напротив Марии.
      -Меня некому здесь ждать, мой отец остался в поместье. Тебя послал Куаутлатоа, - утвердительно сказала индианка.
      -Текутли хочет тебя видеть, но больше всего отвергнутый тобой Чимальпопока.
      -Но я не хочу, его видеть.
      -Тебя не спрашивают, женщина, ты пойдешь!
      -Она сделает то, что скажу я.
Раздался за их спинами сильный мужской голос. Проводник вздрогнул, даже Атототль не видевшая раньше Ицкоатля, признала в могучем воине пресловутого вождя. Он медленно вынул из-за пояса обсидиановый нож.
      -Ну, что здесь произошло? Я видел на траве кровь.
Мария решила, что лутше для нее будет, сказать правду.
      -Взгляни вождь, на этого человека, он поклялся  вывести испанцев к пленнице Куаутлатоа, сказав им, что ее нет в пещере. Он клялся в ненависти к текутли, но это ложь! Предатель служит ему...
      Несчастная почувствовала в боку резкую, сильную боль. Невольно вскрикнув, Атототль подняла руку и увидела, что пальцы в крови. Она опустила голову. Ладонь легла на рукоятку индейского ножа. Слабость в ногах заставила девушку пошатнутся и прижаться, спиной к дереву. Словно сквозь туман Атототль увидела, как мускулистая рука Ицкоатля резко взлетела вперед, и словно камень из пращи, выпустила обсидиановое оружие. Наверно оно достигло цели, потому что воин не стал преследовать предателя. Вождь подошел к слабеющей девушке, опустившейся на траву, которая уже покрылась бурыми пятнами, и присел на корточки. Атототль подняла на него замутненный взгляд.
      -Я любила его, - словно в бреду произнесла Мария, - как она тебя... и боялась признаться. А потом, было поздно. Он отверг меня...
С трудом перенося боль, индианка достала миниатюру воина-ягуара.
      -Я нашла это, у нее.
Ицкоатль молча взял рисунок.
      -Его нарисовал дон Карлос...
      Она не замечала, как за спиной вождя, словно духи леса, появлялись воины из плоти и крови.
      -Не упусти ее, могучий воин, - в бреду воскликнула Мария, - она твоя, не дай ей стать женой другого... Чимальпопока здесь... нет... я не пойду с ним... меня ждет Рудольфо!..
      Ицкоатль поднялся, засунув миниатюру за пояс. К вождю подошел один из воинов.
      -Куаутлатоа велел передать тебе, - сказал он, - что твой сын покинул пещеру, чтобы она не стала ловушкой для него, потому что про нее прознали кастильцы. И ведет их переодетая дочь нашего племени.
Воин посмотрел на Атототль закрывшую глаза. Лицо Ицкоатля стало пасмурнее туч, взгляд словно молния.
      -Куда он пошел?
      -Текутли обещал спрятать его и пленников, но они не успели. Испанцы ранили и увезли твоего сына, вождь.
      -Кто-то из них, лжет, - решил воин из ордена ягуара, - я узнаю кто, и горе тому. Там у зарослей лежит предатель, жизнь которого оборвал мой нож. Не вынимая его отнесите тело текутли и скажите ему, что я готов его выслушать, пока он может говорить. Теперь, когда кастильские друзья узнают все от пленницы, эта коатль не решится вползти в их дом. Он нашел в них врагов. Коварного охотника настигнет его же стрела.

               
                ***   ***   ***   

      Поместье «Св Тристан» встречало свою новую госпожу, въехавшую в ворота на коне дона Альваро, законным любопытством. На нее было устремлено множество глаз. Сбежались мальчишки, в толпе стояли ветераны, первыми вступившие на эту землю с Кортесом.
      Дара тихо сидела позади своего жениха, опустив глаза. Будущий титул тяготил ее. Эскобар остановил коня, слез, и протянул руки, чтобы помочь девушке. Ничего не оставалось, как спрыгнуть к нему в объятия. Даре показалось, что она попала в железное кольцо, в котором задыхалась. Среди толпы раздались одобрительные возгласы.
      -Вот ваша хозяйка, - сказал де Кальес, - наша любовь прошла океан и индейский плен, подтвердив этим, что она истинная. Нас обвенчает падре Мендес. Жаль матушка пропустит этот праздник. Что ж, послушный сын привезет послушную дочь, исполнив ее, давнее желание. А теперь, моя невеста должна отдохнуть. Дядя, только вам доверяю сопроводить драгоценность моего сердца. Не ровен час, опять исчезнет.
Диего Лопез посмотрел на Дару. Девушка сделала неловкий реверанс.
      -Ну, милая, мы не при дворе, - сказал старый солдат, - да, и я никогда не отличался благородством манер.
      -Тетя обучала меня манерам, она жила когда-то в Толедо, - ответила сеньорита Эстелья.
Лопез улыбнулся.
      -Идем, я покажу тебе твою комнату.
Дон Альваро поднес на прощанье руку Дары к губам.
      -Потом, я навещу тебя, любовь моя, и пришлю портниху.
Девушка печально улыбнулась, вспомнив шкаф с женской одеждой. Эскобар решил, что ему дан второй шанс, завоевать доверие сестры кузнеца.
      -Дядя, мне надо с тобой потом поговорить, зайдешь ко мне и обсудим кое-что. Где Хуан? - сказал кабальеро.
      -Я здесь, сеньор, - откликнулся мальчик позади Рудольфо.
      -Оба отдохнете и ты, Хуан, все мне расскажешь.
      -С радостью.
      -Рудольфо, не порти радостный момент. Мария сама ушла и если захочет, вернется.
      -У меня плохое предчувствие.
      -Я не узнаю тебя, какие глупые предрассудки... да  ты влюблен...
Молодой человек хотел возразить, но вместо этого погнал коня в сторону конюшни. Теперь Дару поселили в комнате, которая предназначалась для донны Вироники Эскобар. Светлое, большое помещение с окнами выходившими в сад. Кровать, под балдахином из изумрудного шелка, стояла посередине, у стен располагались стулья, с длинными резными спинками, обтянутые шелком, того же цвета. Большой шкаф из черного дерева, ждал своего заполнения гардеробом, поблескивая, как спина негра, работающего на плантации. В нише стены стоял туалетный столик с венецианским зеркалом.
      Дара рассеянно огляделась. Диего Лопез ласково посмотрел на девушку, она не была похожа на очередную пассию Альваро. Зная его, Лопез был склонен взять невесту племянника по отеческую опеку. Много горя и крови повидал солдат, но это, не помешало ему вспомнить по прошествии лет, что существуют преданность, отвага, счастье. Что, кроме продажных, любящих деньги женщин, потерявших стыд, существуют создания любящие не за что-то, а  вопреки. Может именно такой, была девушка, а глаз на такие вещи у Лопеза был наметан.
      -Располагайся, милая, еду тебе принесут, - сказал старик.
      -А Хуан, где будет он? Я так привыкла к мальчику. Мне без него будет скучно, - Дара остановилась у порога.
      -Будь спокойна, место ему найдут. А тебе в твоем положении, лутше иметь при себе дуэнью или служанку.
      -Пришлите Марию.
      -Она не придет, ее нет в поместье.
      -Где она?
      -Осталась в лесу.
      -Как?..
      -Потерпи, Альваро скоро сам все тебе расскажет.
      -Пожалуйста, - взмолилась девушка, - пришлите мне Хуана!
      -Ладно, но сначало отдохни.
      -Выйти отсюда мне дозволено будет?
      -Только пришла, и уже спешишь уйти? - мягко попенял старый воин.
Дара с досадой отвернулась.
      -Я опять пленница.
      -Вот неугомонная. Тебя никто не держит, выходи когда захочешь. Теперь касику сюда путь заказан и ты можешь спать спокойно.
      При упоминании о касике, девушка вспомнила пещеру, и того, кого увидела, благодаря Куаутлатоа. К текутли у Дары не было ненависти или страха. Этот человек, кое в чем, помог ей.
      -А что с пленником, где его поместили?
      -Слишком много вопросов, но не тревожься, индеец получит то, что заслужил.
      -Ситлалькоатль не причинил мне вреда, он принес нам еду от воина-ягуара, когда как касик не пожелал кормить пленников.
      -Что такое, этот негодяй, отдал вас врагу Альваро. Я знал, что он не чист, еще когда тот бывал в «Св Тристане». Ягуар и змея держатся вместе.
      -Нет...
      -Отдыхай и не о чем не тревожься.
      -Подождите!..
Но старый солдат уже покинул комнату. Уставшая Дара присела ну стул, спрятав лицо в ладонях. Плакать она не могла, отчаянно понимая, что, за то что сделала придется когда нибуть расплачиваться. А сознаться во всем жениху, было равносильно прыжку с кормы, в бушующую бездну вод. Но пробраться на «Консепсьон», разве не то же самое? Теперь приходилось выбирать одно из двух, жить с Эскобаром, или прыгать в пучину. Только единственной преданной спутницей оказалась маленькая искорка надежды, тлеющая на протяжении пути, не затушенная водой и напомнившая о себе, в сокровищнице текутли.
      Так просидела Дара, углубленная в свои мысли, пока служанка не принесла ужин. Но мечтательница не посмотрела на блюда, она была так утомлена событиями следующими друг за другом, что не раздеваясь легла спать. Проспала будущая сеньора де Кальес два часа. О чем сообщили дону Альваро. Идальго не спешил навестить девушку, видя как она изменилась, и не зная, как подступится к ней. Если раньше, сестра кузнеца с опаской принимала его ухаживания, то сейчас не была рада даже присутствию жениха. Кабальеро обещал изменить жизнь Дары, и он сдержал свое слово.
      В то время, как с девушки снимали мерку для платья, дон Альваро был у себя в комнате один, он хотел видеть невесту, но не знал, как его встретят. Молчаливым упреком, холодным взглядом или слезами. Кабальеро не видел, чтобы Дара плакала, не было пока повода, но разве женщинам он нужен. Донна Вироника использовала этот козырь, когда хотела чего нибудь от сына.
      Итак, костюм слуги был отброшен. Дара оделась как сеньорита, в платье с длинными рукавами и стоячим воротником, отказавшись от украшений. Только позволила своей новой служанке Инес убрать волосы жемчугом и одела золотую цепочку, подарок тети.
      На туалетном столике стоял подарок жениха, шкатулка полная драгоценностей. Инес вынимала каждое, расхваливая и любуясь блеском при свечах. Та же, для которой предназначался этот блеск, оставалась равнодушной к нему. Она смотрела на себя в зеркало и видела молоденькую стройную девушку с красивой прической. В матовой глубине белело лицо, карие большие глаза в черных ресницах, хорошенький носик, красиво очерченные, полные бледные губы. Растерянна, одинока, недовольна, всегда находится в мечтах, словно говорило зеркало без гаданья. И сейчас, красноречие Инес пропадало оттого, что хозяйка задумалась о своем.
      Раздался робкий стук в дверь. Дара отвернулась от зеркала приказав служанке открыть. Малыш Хуанито  несмело перешагнул порог и посмотрел на молодую хозяйку «Св Тристана». Она ласково протянула к нему руки.
      -Что случилось, не ужели Хорхе так изменился? - улыбнулась девушка.
      -Очень, - признался мальчик, - теперь вы сеньорита и...
      -Глупости говоришь, иди же сюда.
Дара заставила его сесть на стул, рядом с собою.
      -Поверь, я та же, что и в пещере... помнишь ты сказал, что никогда не бросишь меня в трудную минуту. Или уже забыл?
      -Я ничего не забыл, сеньорита.
      -Не называй меня так, мой маленький братец.
      -Но ваш жених....
      -Ты хочешь меня обидеть?
      -Нет, что... ты...
       Хорошо, я еще не сеньора Эскобар, и возможно не буду ею, если...
Тут девушка оборвала себя, словно выдавая свою тайну. Она посмотрела на Инес.
      -Ты свободна, можешь идти. Если дон Альваро справится о бо мне, скажешь, что скоро лягу спать.
Инес поклонилась и вышла.
      - А сейчас, если стеснялся при служанке, можешь поцеловать меня в щеку.
Мальчик коснулся гладкой, холодной кожи губами и смущенно опустил взгляд. Несмотря на ласковый тон Дары и то, что они вместе пережили плен, он не знал, как теперь себя вести в ее обществе.
      -Мне было скучно без тебя, мой маленький  защитник, - сказала девушка сжав ладонь Хуана, - Сеньор Альваро найдет мне компаньонку.
      -А мне выдадут камзол и шляпу, - воодушевленно  начал рассказывать мальчик, - за столом я буду подавать хозяину вино, у меня будет своя лошадь!.. 
Дара с грустью смотрела на Хуана, словно на дитя, которое поманили сладкой конфетой или интересной игрушкой.
      -А как же я?
      -У тебя будет муж, это поместье, все мы будем выполнять твои приказы! Что еще нужно для счастья?!
При слове "муж" девушка выпустила руку юнги и отвернулась. Несколько минут хватило, чтобы привести мысли в порядок.
      -Ты рад служить Эскобару, он много тебе дал, - медленно произнесла сеньорита.
      -И тебе то же.
      -И мне, - согласилась Дара, - де Кальес хороший человек. Если судьбе будет угодно, я постараюсь быть ему хорошей супругой, но сейчас не напоминай мне об этом.
      Девушка встала и в волнении прошлась по комнате. Как ни странно мальчик первым понял, что она не любит сеньора. Но многие ли дворянские пары венчались по любви? Это могли позволить себе бедняки, которым нечего было делить, и блюсти чистоту голубых кровей. Дара отличалась и от тех и от других. Наконец она села в волнении, теребя цепочку на груди.
      -А что с пленником, где его держат?
      -С каким пленником?
      -С Ситлалькоатлем. Его ранил проводник, - терпеливо напомнила девушка.
Хуан не на шутку встревожился.
      -Незнаю. Зачем тебе он?
      -Хочу навестить его.
Мальчик показал головой. Такого бедный юнга не ожидал услышать.
      -Дон Альваро не разрешит.
      -Он ничего не должен знать, Хуан. Теперь я твоя хозяйка... пожалуйста.
Она сочетала в себе приказ и мольбу. Малыш Хуанито был очень привязан к Даре и не мог, как всякий мужчина (хоть и маленький) смотреть, как эти губы вздрагивают, готовые горестно всхлипнуть, а глаза увлажниться от слез.
      -Я узнаю, - пообещал Хуан вставая со стула.
      -Уже уходишь?
      -Поздно...
      -Тогда позволь тебя угостить.
Сеньорита Эстелья взяла с подноса чашку и подала мальчику.
      -Напиток Монтесумы который ты любишь. Пей, снотворного там нет, - улыбнулась девушка довольно глядя, как Хуан большими глотками поглощает угощение.
Потом подала ему салфетку.
      -Спасибо, - он  обтер губы, - я пойду.
      -Иди. Завтра жду тебя. Спокойной ночи, братец.
Малыш Хуанито вышел из комнаты.
Дара осталась одна. Ей не хотелось спать. Ее сердце сжималось от тревожного предчувствия. Девушка села у раскрытого окна, всматриваясь в темноту сада, невидящим взглядом.
      Дон Альваро в этот час, то же не мог сомкнуть глаз. В его комнате горели свечи. Кабальеро сидел в кресле с угрюмым выражением лица, около двери стоял Диего Лопез.
      -Энрике сказал что «Консепсьон» попала в сильную бурю и погибла, - говорил старый солдат.
Сеньор Альваро встал у окна, сложив сильные руки на груди, вдохнув побольше воздуха. Ночь была душной. Наступала пора дождей.
      -Пошли за Энрике. Его пребывание в порту закончилось. Мне ценен каждый верный человек.
      -Хорошо. Что делать с индейцем?
Эскобар повернулся. Ни один мускул не дрогнул на его лице, в глазах же появился хищный блеск, какой видел Лопез у своих соотечественников, когда дело доходило до судеб первых пленных язычников.
      -Он сын мятежника и преступника. Казнить его наш долг, - зло сказал идальго, - если он не примет христианство, мы так и сделаем. За падре послали?
      -Да. Рудольфо привезет его.
      -Почему Рудольфо?
      -Сам вызвался, хороший малый, все ждет свою Марию.
      -Это может отвлечь его от приказа, - недовольно поморщился дон Альваро словно от раны, - так и быть, если она найдется, падре обвенчает и их.
Диего Лопез открыл дверь, но передумал, и остановился.
      -А ты, Альваро, точно решил связать свою жизнь с этой девочкой?
      -Еще одно слово... и я сниму с тебя обязанности главнокомандующего, дядя, - гневно бросил племянник, снимая камзол, - достаточно и того, что я наслушался жалоб матушки, по поводу сохранения нашего благородного рода и нотаций друга Гарсии!
      -Не сердись, мне кажется, что она дорога тебе потому, что неприступна, но потом...
      -Довольно, ты свободен. Как только женюсь, я пошлю эту благую весть матушке, а вестником назначу тебя!
      -Боже сохрани... сколько лет я не был в Кастилии, и ты хочешь...
      -Хочу!
Видя состояние племянника, Лопез решил промолчать. Хороший сон будет на пользу горячей голове. Не говоря ни слова старик покинул Эскобара. Вояке легче сразится один на один с этим Ицкоатлем, чем привезти сеньоре такую "благую" весть.


                ***   ***   *** 


      Стояла жара. Маленький порт, в котором когда-то останавливалась «Консепсьон» почти обезлюдел. Только в небольшой таверне, можно было увидеть несколько человек, в основном индейцев. Они пили пульке-забродивший сок агавы. Еще до прихода кастильцев крепкие напитки были запрещены молодым людям. Только старикам разрешалось, как почет. Но до семидесяти лет доживал не каждый. Теперь, когда империя перестала существовать, можно было пить все, что доступно. Кроме пульке появились другие напитки.
      У стены таверны «Хромой койот», за столиком сидел Энрике Аггилар, и пил он не сок агавы, и не вино с арагонских виноградников. Здесь молодой человек ждал посланника Эскобара. Недалеко, группа индейцев, одетых в штаны и широкие рубахи, оживленно беседовали на смеси кастильского и науатль. У двоих были обрезаны волосы. Индейцы оказались наемными рабочими. У того, кто так интересно рассказывал, волосы ниспадали на плечи, и во круг головы красовалась повязка из шкуры ягуара. Его узкое лицо неприятно поражало своим злым выражением, а резкий голос привлекал невольных слушателей. Одежда оказалась ему велика (верно с чужого плеча).   
      Энрике немного знал науатль, помогли и жесты, которыми пользовался хмельной мешик. Аггилар понял, что он говорит о двух молодых женщинах. Сначало, одна выведав у рассказчика, где находится золото, перешла жить на сторону испанцев. Похваляясь, индеец объявил, что отомстил неверной. Потом Энрике стал внимательнее слушать, речь пошла о девушке со светлой кожей. Пьяный мешик рассказал, как испанец-идальго послал в дар текутли Куаутлатоа, свою бывшую любовницу с волосами цвета меди. Вождь отнесся к белой женщине с должным уважением. Но та ложью и коварством выведала у него все ту же тайну золота, до которого так охочи кастильцы. Когда Ицкоатль прослышав про это, попросил у Куаутлатоа его пленницу, текутли милостиво согласился. Воин-ягуар прислал сына, но Ситлалькоатль так и не вернулся с пленницей. Говорят, он в поместье испанца, в темнице, а может оставшись на едине с белой женщиной, околдованный ее бледным лицом, погиб от ее предательского удара кинжалом в спину. На сокровищницу текутли покушались, хорошо, что теперь стены крепки, а не тростник, как в былые времена. Девка та, вернулась к своему прежнему хозяину в «Св Тристан» и скоро обвенчается с ним.
      Энрике не знал Дары. Тут задели честь де Кальеса, и он уже хотел вмешаться. Но, словно опередив его, в помещение вошел индеец огромного роста, могучей комплекции, в плаще и набедренной повязке. Длинные волосы были собраны на макушке в длинный хвост. Суровое лицо. Взгляд остановился на рассказчике, который вмиг протрезвел, потому что узнал его. " Ицкоатль" услышал Энрике и напрягся, спрятаться ему было негде. Но сейчас враг кастильцев не посмотрел на кастильца.
Индейцы стоявшие около молодого пилли расступились, давая дорогу вождю. Воин-ягуар медленно подошел к нему.
      -Текутли получил мое послание? - спросил воин.
Тембр его голоса соответствовал суровой внешности.
      -Да, вождь, - ответил пилли ели выдерживая этот взгляд.
      -И он послал тебя за себя, - презрительно сказал Ицкоатль, - такая замена не равносильна змеиной мудрости текутли. Посмотрим на твою силу.
Сильная рука вынула из-за пояса нож.
      -Ну...
Чимальпопока посмотрел на маленькое но смертоносное оружие, пот выступил на его висках. Энрике подумалось, что он то же не захотел бы вступить в поединок с таким воином.
      -Щит боится, что не выдержит удара, - насмешливо сказал вождь, - хоть в этом у Куаутлатоа есть замена. Хорошо. Пока живи. Передай текутли, что я хочу знать, кто отдал моего сына кастильцам.
Сказав так, Ицкоатль спрятал нож и пошел к выходу. Но не доходя воин обернулся.
      -Я верну себе пленницу, без помощи Куаутлатоа, чтобы " не искать его милости". И найду Ситлалькоатля, у которого узнаю правду, если текутли не расскажет ее раньше.
И воин-ягуар вышел из таверне. Индейцы слышавшие этот разговор стали расходится, будто боясь находится в обществе Чимальпопоки, словно отмеченного проказой, предупреждением великого воина. Пилли допил остатки пульке и то же направился к выходу. В это время в дверях появился испанец, в котором Аггилар узнал посланника из "Св Тристана". Заказав еще вина Энрике усадил друга на скамью. Было время поведать о том, что случилось на самом деле. Энрике узнал, что пажом в карете ехала она, будущая хозяйка поместья и та, про которую распускал слухи негодяй в грязной таверне. Аггилар был всего лишь слугой Эскобара, но уважал своего хозяина, и весть о том, что идальго выбрал простую девушку, принял как и все до него, т. е предчувствовал, что ничего из этого не выйдет.
      Энрике встал и одел шляпу. Заплатив, кастильцы покинули таверну. Посланец отвязал свою лошадь, конь Аггилара стоял недалеко. Вскочив в седло Энрике развернул коня в сторону дороги и пустил его галопом. Когда испанцы скрылись в лесу, за ними последовал всадник-индеец. У лошади, на которой он ехал, небыло стремян, только что-то наподобие сбруи. Плащ всадника развевался на ветру.
      Заслышав стук копыт Энрике остановился и развернул лошадь, чтобы встретить пришельца в зависимости от его намерений. Индеец заставил своего коня остановится в двадцати сантиметрах от Аггилара. Испанец посмотрел на ацтека, положив правую руку на пояс, где был мачете. Индеец в свою очередь смерил взглядом кастильца.
      -Кто ты, и зачем едешь за мной? - спросил Энрике.
      -Я Шиукоцкатль, еду по приказу великого воина Ицкоатля, - высокомерно ответил мешик.
Невольно, при имени вождя, испанец обвел взглядом заросли напротив.
Индеец заметил этот взгляд и усмехнулся.
      -У меня только послание от него, для твоего сеньора.
      -Говори, - Энрике гордо выпрямился в седле.
      -Вождь хочет забрать сына, что находится в плену у вас. Он придет за ним, он хочет знать правду. Все хотят знать правду. Твой господин то же должен ее узнать и его сторожевой пес.
      -Ты говоришь о старом Лопезе?
      -Правда за правду. Куаутлатоа знал, но ничего не сказал своим испанским друзьям. Так пусть они узнают ее от врага, который придет с миром ненадолго. У текутли было много жен, и у одной он увидел это...
В смуглой руке оказался перстень.
      -Старый воин должен узнать его, а после вспомнить Матлальшочитль. Держи...
Энрике еле успел подхватить перстень, немного стертый от времени, несомненно сделанный в старой доброй Кастилии. Лошадь дернулась, Аггилар погладил животное по шее, успокаивая.
      -Что еще? - спросил он мешика.
      -Они увидят дочь и сестру, когда Ицкоатль придет к Эскобару.
Индеец натянул поводья, давая этим понять, что все сказал. Энрике проводил взглядом удаляющегося всадника, потом спрятал перстень и тронул бока лошади шпорами, разворачивая в сторону поместья. Проводник посланный за ним, не услышав за собой стука копыт, вернулся за Аггиларом. Ничего не сказав на его тревожный взгляд, Энрике пустил коня галопом.

                8
         
                Пять коней подарил мне мой друг Люцифер
                И одно золотое с рубином кольцо,
                Чтобы мог я спускаться в глубины пещер
                И увидел небес молодое лицо.
 
                Н. Гумилев.

               

               
               
      Лишенная общества дона Альваро, его нареченная не имела привычки скучать по нему. Она гуляла в саду, не редко беседовала с Лопезом, даже нашла наконец общий язык с Рудольфо, погруженным в свою печаль. Дара не любила вышивать, но тут от скуки принялась за это дело. Каждый раз, приходя в свою комнату девушка видела букет цветов, от дона Эскобара. Изредка в нем Инес находила драгоценную брошь или браслет.
Подобными вещицами наполнялась шкатулка, стоявшая на туалетном столике, перед зеркалом. Служанка только качала головой, видя столь пренебрежения, к такому дорогому вниманию. Дара не хотела одевать подарки. Сам даритель ни разу не проверил этого, чем облегчил раскаяние девушки. Может быть когда она проходила в патио, сеньор Альваро смотрел на нее из окна. Так протекало время до венчания.
      Если сам кабальеро старался не показывать этого, то прислуга все видела и понимала, что что-то не так, между женихом и невестой.
      Малыш Хуанито узнал, что пленного индейца держат в сырой темнице подвала, на длинной цепи. Но он так слаб, что и казнить его не придется. Язычник отказался принять католичество, даже слабеющий от ран, лежащий на соломенной подстилке, он призывал своих идолов. И поэтому (и по другим мотивам) был приговорен к смерти.
      Когда Дара узнала про это, она велела Хуану проводить ее к Ситлалькоатлю. Мальчик испуганно пролепетал что-то про осторожность.
      -Его раненого, лишенного сил, погибающего еще и сторожат, крепкие сильные мужчины!.. - запальчиво воскликнула девушка, - иди... скажи своему сеньору, что я хочу его видеть!
Хуан попятился к двери, но остановился.
      -Эскобар не пощадит пленника. А ты попросив за индейца, только ускоришь его конец.
      -Что же делать?!
 Дара сникла словно срезанная лилия.
      -Оставь все как есть, - прошептал мальчик горячо надеясь, что она так и сделает.
Но вот девушка подняла голову. Глаза зажглись невидимым светом, исходящим из глубин сознания. Такой Хуан ее еще не видел. Она сжала кулачки.
      -Это его сын, плоть от плоти, как я могу ничего не делать!..
Дара вздернула подбородок, словно бросая вызов всему.
      -Иди, скажи, что я хочу поговорить с доном Альваро, и от этого зависит наше с ним будущее!
Это был конец. Словно слепой, Хуан перешагнул порог комнаты.
      Дон Эскобар находился в конюшне. Идальго имел привычку сам проверять своих андалузских скакунов. Его дед любил две вещи: хороших породистых лошадей и азартные игры. Из-за последних он ввел свою семью в долги. Его зятю пришлось, забрать андалузца и фамильную шпагу и искать богатства на другом конце света.
      С сеньором Эскобаром был конюх Диего и верный Рудольфо. Дон Альваро остался доволен осмотром конюшни.
      -Я рад, что привез тебя сюда, мой преданный Диего, - говорил де Кальес.
      -Чтобы я делал в Испании без вас, сеньор, пустое. Ваша матушка не любит лошадей, так, как когда-то их любил ваш батюшка.
Хуан посмотрел на Эскобара, хозяин был в хорошем настроении, общаясь с верными людьми. Это вселяло уверенность, что его не накажут сразу, когда он передаст сеньору просьбу его невесты.
      -Ты, что-то хочешь мне сказать? - повернулся к мальчику де Кальес.
      -Меня прислала к вам сеньорита, - сказал смущенно маленький посланец, - она хочет видеть вас... сейчас...
Правду ли говорят, что влюбленный мчится на зов, как на крыльях?
Дон Альваро был тому наглядным подтверждением. Оставив свой камзол на руках у Рудольфо, он развернулся на каблуках и поспешил к своей невесте.
Риос проводил его хмурым взглядом и поманил Хуана пальцем, когда Диего вернулся в конюшню.
      -Ты сказал ей, где индеец, и что увидеть его нельзя?
      -Сказал. И тогда она захотела поговорить с сеньором.
      -Сумашедшая! Жизнь индейца ничего не стоит в сравнении со счастьем и любовью Альваро!..
      -Но, - робко начал мальчик, - по моему из-за любви Дара и хочет спасти индейца...
      -Не хочешь ли ты сказать, что невеста Эскобара  любит дикаря... отвечай! Ты был при их встречах! Что  между ними произошло? Если ты утаишь от Альваро... Позор Дары не должен коснутся де Кальеса, говори мальчишка!
Хуан попятился назад.
      -Все, что я знал, я сказал сеньору. Ничего не было. Сит... ситл... принес нам еду... потом пришел слуга касика и сказал, что к пещере едите вы с сеньором, и что он знает, где нас спрятать...
Рудольфо прикрыл глаза ладонью.
      -Прости, Хуан, но ты уверен, что Дара любит?
      -Думаю да. После пещеры она стала еще больше странной.
      -Любит, - повторил Риос, - но не Альваро. Тогда кого? Хуан, честь Кальеса важна для нас. Твое и мое положение зависят от настроения хозяина и нашей готовности служить ему. Если Даре удастся увидеться с пленником, будь при ней, наблюдай и все рассказывай мне.
      -Хорошо. А вдруг окажется, что это он, пленник?
      -Тогда, - Рудольфо вновь ощутил себя вдохновителем интриг и опасностей. И покровителем, в таких делах, самого Эскобара, - надо уничтожить позорную любовь, до того как Альваро узнает об этом...
      -Убить индейца? - спросил мальчик.
Рудольфо опомнился, что говорит с маленьким юнгой и что они до сих пор, стоят у конюшни.
      -Ты должен будешь спасти сердце дона Альваро, - серьезно сказал Риос, - ведь ты многим ему обязан.
      -О, да. А что будет с Дарой?
      -Она забудет индейца и станет сеньорой де Кальес. Хорошая у нас будет хозяйка?
      -Да и добрая.
      -Пошли.
      -Нет, мне обещали, что можно будет покататься на Альгамбре.
      -Раз обещали... иди, и помни, ни кому ни слова.
      -Клянусь!
 Хуан вбежал в раскрытые ворота конюшни, Рудольфо держа камзол сеньора на сгибе локтя направился к дому.


                ***  ***   *** 

      О чем говорили дон Альваро и Дара, никто не слышал. Слуги отметили это первое уединение. Но Эскобар остался недоволен. Он был недоволен всем, и в последующие дни. Стали поговаривать, что первым свадебным подарком избранница вытребовала жизнь пленного индейца. Бывают же такие причуды у невест. Еще чудней то, что жених уступил ей.
      Жизнь Ситлалькоатля висела на волоске. Сырость и рана могли погубить молодого воина. Только могучее сложение и сильный дух помогли ему.
      Когда двери темницы открылись, мешик с трудом приподнялся на локте. Вошли двое испанцев с факелами. Один воткнув факел в кольцо на стене и снял с пленника цепи. Ситлалькоатль попытался встать, но упал на правое колено, приложив руку к открывшейся ране. Стоявший над ним солдат усмехнулся.
      -Не торопись, дьявольское отродье. Сейчас ты будешь как в раю, но кто знает, сколько там сможешь продержатся... 
Бородатый испанец грубо подхватил индейца под локти, и с помощью друга поднял его. Ситлалькоатль не смог сдержать стона.
      -Терпи, ты краснокожий, рожден чтоб страдать. Знаю я вас идолопоклонников. Смотри, не доставляй сеньорите неприятностей, не то твоя голова слетит с плеч, да побыстрее, чем с пирамид ваших проклятых, где вы приносите жертвы.
Взвалив пленного на спину, солдат с трудом стал подниматься по ступеням.
      -Тяжел, придержи-ка его ноги, - обратился испанец к спутнику, - так, чтобы не цеплялись за ступени. Ну и причуды у нашей сеньориты. Все равно сдохнет ведь.
Одолев ступени кастильцы остановились на площадке. Тот, что придерживал индейца, открыл кованную железную дверь, за которой был коридор с арочным потолком. Пройдя его солдат, неся на плече мешика, не переставал вспоминать какое-то ацтекское божество, истолковывая его предназначение по свому. Он остановился с ношей у следующий двери. Со скрежетом она дала дорогу на свободу, безразличному пленнику, не открывшему глаза при дневном свете. Кастилец не церемонясь опустил Ситлалькоатля на землю небольшого двора.
      -Пошли, нам нести его до покоев сеньориты, - поторопил солдата его спутник.
      -Вот ты и неси, - ворчливо сказал испанец тяжело переводя дыхание.
      -Его понесем мы.
В маленькую дверь вошли двое индейцев.
Они жили в поместье, как и отец Марии, приняв крещение. Когда-то их отец, недовольный правлением империи перешел на сторону испанцев. Рауль и Санчо Рамос явились на призыв Дары, решив, что помогая девушки, поставить на ноги Ситлалькоатля, хоть как-то отсрочат приговор Ицкоатля, вынесенный всем предателям. Санчо подумывал перейти к текутли, когда тот бывал в «Св Тристане». Рауль, в тайне от брата мечтал о воинской славе воина-ягуара. Братья одними из первых признали новую госпожу и по первому зову приходили исполнять ее приказания.
      -Нас послала госпожа, - сказал Рауль скрестив руки на широкой груди.
Испанец презрительно окинул его взглядом.
      -Что-то она сильно печется об индейцах.
Заметив, что брат сделал движение в сторону солдата, Санчо встал между ними.
      -Сеньорита добра к мешикам, она хочет спасти жизнь этому тлакотли. Кто знает, может ей удастся то, что не удалось священнику, обратить его в настоящую веру.
      -Мне плевать, в свой ад попадет эта собака, или в христианский!.. Дон Альваро велел не спускать с него глаз.
      -Он еле дышит, - насмешливо начал Рауль.
      -Вы можите идти за нами, - перебил брата Санчо нагибаясь над Ситлалькоатлем.
Испанцы были рады, что избавились от такой ноши, и неспеша, пошли за индейцами, переговариваясь между собой.
      Минуя калитку Санчо и Рауль вышли к глинобитному домику под соломенной крышей. Это была одна из первых построек в 1521 году, она использовалась сначала, как склад для оружия. Потом в нем держали провинившихся слуг, пока выносили приговор. Решетки на окнах остались с тех времен, крышу меняли много раз. Сеньор Альваро приказал отнести пленного туда и охранять. Кастильцы остались снаружи. Братья внесли Ситлалькоатля в помещение. В небольшую комнату, куда свет проникал сквозь решетки, а пол был устлан плетеными циновками. Деревянная грубая кровать стояла у окна, покрытая старыми шкурами. В домике находились две девушки. Служанка Инес держала медный таз и кувшин. Когда индейцы вошли, сеньорита Эстелья встала со стула на которым сидела, в беспокойстве ожидая братьев.
      Санчо и Рауль положили ийака на кровать. Он тяжело дышал, отвернувшись к стене. Дара смотрела на незажившую, раскрытую рану в немом бессилии.
      -Несчастному нужен доктор, я не могу делать повязки, - в раскаянии сказала девушка.
      -Я помогу вам, - ответила Инес, - он потерял много крови... рана может гноится...
      -Нам нужен доктор, - повторила Дара.
      -Откуда ему взяться, - Инес поставила кувшин на пол, - вот разве, что цирюльник дона Альваро, может помочь...
      -Опять просить... нет! Он с радостью пустит еще последний крови.
Рауль с обожанием смотрел, как она прошлась по комнате, попав в полосу света, озарившим ее своим блеском. Стала бы сеньорита беспокоится, если бы вместо сына вождя на кровати лежал он? Воин не боится гибели, по ту сторону его ждут радость и свет. А двери христианского ада, как и рая не откроются для него.
      -Диего Лопез, - сказала Инес, - то же кое-что понимает в ранах...
      -Сеньорита, - заговорил Санчо, - сейчас Ситлалькоатлю могут помочь его соплеменники. Пошли за отцом Атототль, когда-то он лечил...
      -Иди, приведи старика, пусть попросит чего захочет, - оживилась Дара, - да побыстрее!
Санчо поклонился и вышел.
      Девушка подошла к сыну воина-ягуара с состраданием обводя лежащего взглядом. У него был жар. Дара коснулась холодной рукой лба раненого отведя его спутанные волосы в сторону. И он открыл глаза, увидев склоненную над ним сеньориту, не узнавая в элегантной даме, переодетую девушку с карими очами. Она успокаивающе пожала его большую руку, ласково улыбаясь.
      -Я твоя бывшая пленница, а ты теперь мой гость. Я сделаю все, чтобы твой отец не лишился такого храброго сына.
      Ситлалькоатль не отрывал взгляда от лица девушки, цепляясь за ускользающее сознание. Ему казалось что он падает в темную бездну и только холодные, маленькие пальчики, как ни странно, удерживают его на краю. Светом ослепляет улыбка, голос произносит имя великого воина-ягуара, по приказу которого, он стерег белую девушку.
      Инес поставила стул у кровати. Рауль остался стоять у дальней стены. Дара взяла смоченную в прохладной воде тряпочку и стала смывать с кожи ийака пот, кровь и грязь.
      Тем временем, посланный за старым индейским лекарем, Санчо видел, как в ворота поместья вьехал Энрике Аггилар со спутником. Он спешился, кинув поводья лошади, к которой уже подбегал малыш Хуанито.
      Аггилар справился у него, где Диего Лопез, и велел передать солдату, чтобы тот немедля явился к дону Альваро. Ведь послание касалось старика, даже больше, чем племянника.
      Конюх Диего подхватил поводья, шепнул мальчику, что Лопез разбирает ссору между испанцем и индейцем, значит его можно найти в домике заменяющим жителям поместья здание местного суда. Расторопный юнга тут же бросился за Диего Лопезом, вспомнив, что видел Энрике на пристани. Может пришли новости из далекой родины...
      Аггилар вбежал по ступеням на веранду, встретив  там дона Альваро. Сеньор стоял у края площадки, глядя во двор. Наверняка он видел, как приехал молодой человек.
      -Сеньор, - Энрике поклонился, - где угодно будет вам выслушать меня? Я привез послание, касающееся лично, вашего дяди.
Идальго был немного удивлен.
      -Это затрагивает меня?
      -По родству Эскобаров, - с поклоном ответил  кастилец.
      -Пройдем в сад, - решил кабальеро, - за Диего послали?
      -Да.
В ожидании старого солдата, Аггилар рассказал Эскобару, о случае в таверне «Хромой койот».
      -Текутли и его племянник гнусные негодяи, они заплатят за все, - сказал де Кальес, - если вождь хочет знать правду, мы расскажем ему... их можно стравить как собак, а вот и Диего...
      Лопез приближался, широко шагая в сторону скамейки, под деревом, дающим благодатную тень в этот жаркий день. Остановившись он кивнул Энрике.
      -Какие новости на побережье?
      -Ветер меняется, старина, новости двадцатилетней давности. По дороге сюда, меня нагнал один индеец и велел передать эту штуку...
Энрике достал из кармана перстень и протянул Лопезу. При виде его старик попытался вспомнить откуда он взялся у индейца.
      -Перстень был у одной из наложниц касика, - сказал Аггилар, - трудное имя...  но говорят ты должен знать...
      -Марина, - прошептал Диего Лопез сжимая в руке залог прошлой любви.
      -Вижу, что вспомнил ту женщину, - сказал Эскобар, -  что еще Энрике?
      -Велено передать тебе, что Ицкоатль хочет забрать сына, и придет с миром, тогда и увидите дочь и сестру.
      -У меня есть дочь? - воскликнул Лопез.
      -У меня есть сестра? - в свою очередь удивился идальго, - чтоб в аду горел касик, вместе со змеем этим!
      -Дочь, моя дочь, - повторял старик, - Марина родила мне дочь...
Было видно, что чувства былого воспрянули, индианка сумевшая растопить лед сердца воина-пришельца, воскресла.
      -Мы встретим Ицкоатля, - решил дон Альваро, - и увидим родственницу.
Диего Лопез с благодарностью посмотрел на него. Эскобар кивнул и пошел прочь. То, что испытывал старый солдат, молодому кабальеро, еще предстояло узнать в будущим, которое зависело от Дары. Весть о внебрачной дочери или сыне было обычным делом. Завоеватели отделенные морем от родины, скучали по женскому обществу. Темнокожие туземки были привлекательны в своей новизне и не требовали особого ухаживания. Сколько босоногих, смуглых отпрысков с заметными кастильскими чертами, оставили за собой испанцы, никто толком не считал.
      Эскобар верил, что посланник Ицкоатля сказал правду, и скоро сестра будет в поместье.
      А пока, готовилось торжество в честь невесты де Кальеса. Шилось платье, готовился праздничный зал. Кабальеро решил не скупится. Пусть венчание пройдет не в Кастилии, это даже к лучшему. Не будет слухов, что благородный идальго околдованный крестьянкой, бросает к ее ногам золото и одевает в парчу, словно настоящую сеньориту. Бал по злой иронии должен был состоятся в тот день, когда в «Св Тристане» появятся Ицкоатль и неожиданная родственница дона Альваро.
      Дара находилась в своей комнате, одетая в роскошное платье. Уступая просьбам, девушка примеряла одно из ожерелий, которое достала из шкатулки служанка Инес. Сестра кузнеца уже знала, что «Консепсьон», везшая послание родным девушки в родную Кастилию, затонула в просторах атлантики. Дара знала, что воин-ягуар придет за сыном. Если до сих пор ведущая ее мечта не осуществится, есть ли путь к отступлению, в гордом одиночестве? Взамен на жизнь Ситлалькоатля, Дара пообещала Альваро свою жизнь и свободу. Это обещание стоило больших сил.
      Инес делала госпоже прическу. Девушка отстраненно смотрела на себя в зеркало, думая о своем. Сегодня по просьбам дона Альваро, она должна блистать. И если, своими туалетами девушка производила такое впечатление, то внутренний блеск исчез, как факел затушенный ветром. Служанка закалывала пряди волос и пыталась развлечь Дару пустыми разговорами.
      -А вы знаете, он такой, как о нем говорят, большой и злой. Я сама это почувствовала, когда Диего Лопез отводил его к домику, где находится ваш раненый. И еще, эти ужасные узоры на лице... без них индеец был бы видным мужчиной. Да, его одежда, госпожа, он почти голый, какой ужас! И дон Альваро разрешил впустить такого человека за ворота!..
      Дара хотела тряхнуть головой в знак несогласия, прядь которую держала Инес, натянулась, отзываясь болью на коже головы.
      -О чем ты говоришь, кто злой и кого не надо пускать?
      -Сидите спокойно, а то не так заколю, криво будет...
       -Инес, какой индеец?
Дара опять хотела повернуть голову, но служанка заставила сидеть прямо.
      -Да, этот ваш... не помню имени, за сыном пришел...
      -Ицкоатль?
Заколка царапнула кожу головы госпожи, и Инес испуганно остановилась.
      -Тысячу извинений, я говорила...
      -Он давно в поместье?
      -Не стоит так волноваться, индеец заберет сына и уйдет. Когда я к вам шла, у ворот стояли его воины...
Инес уложила последний завиток, любуясь делом своих рук. Дара гордо встала и направилась к двери.
      -Сеньорита, еще рано, зал не готов, а что подумает сеньор Эскобар, увидев вас во дворе, около дикаря!..
      Девушка презрительно вздернула подбородок и закрыла за собой дверь.
      -Видно правдивы слухи, - прошептала Инес, - какой позор.
      На лестнице, будущая сеньора де Кальес остановилась, чтобы привезти свои мысли в порядок. Поправив и без того безупречные складки платья, она продолжила свой путь. Стук каблучков эхом отдавался по коридору с арочным потолком. Индеец-слуга открыл перед девушкой створчатые парадные двери. Снаружи погода начинала портится. Ветер стал трепать прическу вышедшей во двор Даре. Небо закрывали тучи, неся в себе, еще не разлившееся, ливневые потоки. Девушка огляделась, вдохнув влажный поток воздуха и подобрав юбки, зашагала к воротам.
      Инес сказала правду. Индейцы с Ситлалькоатлем, еще слабым после потери крови, стояли недалеко от входа. У самых ворот находились солдаты Диего Лопеза ожидая приказа выдворить непрошенных посетителей. Испанцы не отходили от сеньора Альваро, образовав вокруг него небольшой экскорт.
      -Я сохранил жизнь твоему сыну, ты вернул мне сестру, мы квиты, - говорил дон Альваро.
      -Не бойся, - ответил вождь, - пока я не вышел за пределы твоего поместья, тебе нечего боятся, но потом берегись.
      -Поищи себе другую жертву, которая будет тебе по зубам. Она ближе оттого и опасней. Ты знаешь о ком я.
Ицкоатль ничего не ответил, его взгляд был направлен в сторону дома кастильца. Эскобар то же посмотрел туда... Дара шла опустив глаза. Изящная, молодая сеньорита, какой не видел ее воин-ягуар. Под взглядами мужчин девушка споткнулась, чуть побледнев, но выпрямилась и подойдя к суровому жениху присела в реверансе.
      -Сеньор...
      -Моя обожаемая невеста, решила порадовать нас своим присутствием, заменив солнце в этот пасмурный день. К сожалению не могу пригласить тебя, вождь, на бал в честь Дары, но выпей вина за наше семейное счастье.
      По знаку де Кальеса, один солдат подошел к индейцу с сосудом вина.
      -Его делали при моем отце. Кастильцы пили,  празднуя, за новые владения, за победы на этой земле.
      -Я выпью, - сказал Ицкоатль, в его голосе была угроза, - когда не останется ни одного кастильца на нашей земле!
      Налетел сильный порыв ветра, он трепал волосы и одежду. Стало темно. Даре хотелось закрыть глаза и лечь на землю, ничего не чувствуя, избавится от тревог. Может ветер поднимет ее, словно опавший листок и прибьет к могучему дереву.
      -Ты прибыл сюда потому, что я соизволил согласится на это, - слышала Дара слова Эскобара, - тебе никогда не стать хозяином этих мест.
В далеке послышались раскаты грома.
      -Тебя поймают солдаты губернатора. За все, что ты сделал, тебя ждут ужасные муки в темнице!
      -Осторожно, - насмешливо сказал вождь, - твой яд может навредить тебе самому. Довольно пустых слоя, я ухожу!
Рука дона Альваро легла на эфес шпаги. Люди Лопеза взвели аркебузы. Индейцы в ответ ощетинились своим оружием. В тревоге Дара коснулась руки де Кальеса, умоляюще прошептав.
      -Сеньор... ваше обещание...
Ицкоатль посмотрел на девушку. Он был непоколебим, как скала, и стоек, как могучее дерево. Его ни пугали не люди, не природа. Тем временем, первые капли, упали на сухую землю. Сеньор Альваро наконец решился и дал знак, чтобы открывали ворота. Первым вышел, еще плохо державшийся на ногах Ситлалькоатль. Молодой Ийак оглянулся на Дару, и это очень не понравилось Эскобару.
      Одежда быстро стала мокрой, прическа, над  которой так трудилась Инес, была испорчена. Дон Альваро заботливо накрыл холодную ладонь своей невесты рукою.
      -Пойдем в дом, ты простудишься.
Девушка стояла и смотрела во след уходящему Ицкоатлю. И в воротах индеец остановился.
      -Береги мою пленницу, - сказал на прощанье воин-ягуар, - это продлит тебе жизнь, испанец!
Издав звериный рев, Эскобар выхватил у ближайшего солдата аркебузу, наведя на видную мишень.
      -Не надо, - воскликнула Дара, - Альваро, прошу вас!.. Я вымокла, идемте домой!
Де Кальес выстрелил. Но благодаря мокрому пороху в запале, ничего не получилось. В воротах уже никого небыло. Шум дождя заглушил мужской низкий и презрительный смех.
      -Дьявол, - воскликнул в бешенстве сеньор Альваро, - закройте ворота. Рудольфо, уведи Дару!
Мокрая, дрожащая девушка позволила себя увезти не произнеся больше ни слова.

                9

                Когда в полночной тишине
                Мелькнет крылом и крикнет филин,
                Ты вдруг прислонишься к стене,
                Волненьем сумрачным осилен.
               
                Н. Гумилев.
               
               
               
               
        В покоях молодую госпожу ждала Инес. Увидев в   каком она виде, служанка горестно вздохнула. Жалела ли она прическу или вымокшую девушку, но воздержалась от вопросов, хоть и очень хотела узнать, что произошло. Когда Рудольфо вышел из комнаты Инес стала раздевать Дару. Потом взялась сушить ей волосы.
      -Я приготовлю вам напиток, пока ложитесь в пастель.
      -Хорошо, - покорно согласилась девушка, словно перед ней стояла тетушка Луиза, а не служанка. Натянув одеяло до подбородка Дара закрыла глаз. Инес забрала мокрое платье и оставила госпожу одну.
      Девушка чувствовала созвучие настроение с природой, с тем, что творилось снаружи. А там шел тропический ливень.
      Дара услышала, как в комнату тихо вошли. Она открыла глаз и увидела Марию. Но это была новая Мария, индианка узнавшая тайну рождения. Уже не служанка, но еще и не госпожа. Ее бархатное платье ладно сидело на ней, черные волосы подстриженные локонами, обрамляли овал лица, на шее висел все тот же маленький крестик.
      Слегка прихрамывая Атототль подошла к кровати и села на край. Она сочувственно оглядела бывшую соперницу. Дара приняла сидячее положение, откинувшись спиной на подушки.
      -Я рада видеть тебя.
      -Я все знаю, сестра, - тихо сказала Мария.
      -Почему ты зовешь меня сестрой?
      -Ты выйдешь за Альваро, как мне еще тебя называть.
      -Ничего непонимаю...
      -Все просто, душа моя, - раздался мужской голос, -текутли похитил служанку Атототль, а вождь вернул мне сегодня сестру Марию Эскобар Лопез. У нас двойной праздник.
      Дон Эскобар встал перед ними. Одежда и волосы его были мокрыми, с кончика шпаги в ножнах скользнули капли дождя. С Идальго в помещение пришли прохлада и свежесть. Дара скрестила руки на груди поверх ночной рубашки.
      -Не надо, брат, - тихо сказала Мария, - не смущай девочку.
Дара с удивление посмотрела на неожиданную союзницу.
      -Я ее слишком люблю, чтобы причинить беспокойство и тревогу, - ответил идальго.
      -Знаю, но сейчас твое присутствие тревожит бедняжку. Смотри как она бледна, оставь нас. Иди, сделай как мы решили, отмени празднование.
Даже тон индианки стал другим, она словно повзрослела, и стала обращаться к Эскобару как к брату, равному по рождению
      -Не заставляй Рудольфо долго ждать, - сказал дон Альваро направляясь к двери, - такое ожидание чревато бедами.
Когда кабальеро вышел, Дара облегченно вздохнула.
      -Я могу помочь тебе, - сказала Мария.
      -Как? Ты ничего не знаешь. Никто не знает!
      -Ошибаешься. Я все знаю. Дара, все изменилось, я не враг тебе. И потому верну одну вещь.
Мария Эскобар вынула из кисейной сумочки, висевшей на поясе, свернутую трубочкой бумагу и подала Даре. Девушка развернула хорошо знакомую миниатюр. Ее. маленькие пальчики коснулись мужественного лица на бумаге.
      -Как он оказался у тебя?
      -Я взяла его, когда ты спала... я достойна порицания. Оправданием мне была любовь к Альваро...
      -А теперь?
      -Теперь, - печально улыбнулась Атототль, - меня любит Рудольфо.
      -А ты, кого любишь?
      -Наивная Дара не знает, как мучительна любовь с одной стороны. С самого начала я поняла, что ты ничего не чувствуешь к Альваро...
      -Ложь, я уважаю его!
      -И только-то. Этого мало и тебе и ему. Не унижай себя таким чувствам, признайся.
      -Я немогу!
В ужасе Дара представила перед собой Эскобара, когда, он узнает правду.
      -Я боюсь.
      -Чего?
      -Всего. Уходи, Мария, пожалуйста, оставь меня!
      -Глупая, ты хочешь потерять своего воина?..
      -О ком ты говоришь? Кого потерять?
      -Ты пробралась на корабль, чтобы встретить его, -прямо ответила индианка, - потому, что в Испании увидела один рисунок. Тебе пригрезилась любовь...
      -Тебе хочется, чтобы я опять исчезла из поместья?
      -Та, что будет находится рядом с большим воином, не может оказаться слабовольной трусихой, - холодно сказала Мария вставая с кровати.
      -Подожди, -  остановила ее Дара, - а это возможно?
      -Решать тебе. Жить в богатстве и холоде с нелюбимым Эскобаром, или разделить жизнь, полную опасностей с воином, в его текалли. Я могу только помочь найти путь к одному из них.
      -Заманчивое предложение.
 Мария насмешливо смотрела на растерянную Дару.
      -Отдыхай.
      -Отдых, ты мне обеспечила своим предложением, - с иронией откинулась на подушки сестра кузнеца.
      -Времени у тебя мало. Священник в поместье. Но  притворись больной, а пока он обвенчает нас с Рудольфо.
И Мария покинула Дару, еще больше внеся хаоса в ее чувства.
      Природа тоже прибывала в своем стихийном смятении. Дождь не прекращался. Крупные капли падали в листву, скатывались со смуглых спин, бежавших воинов, направляющихся к пещере текутли. Волосы их, мокрыми прядями ниспадали на плечи. Упрямо сжатые губы, проступившие на лбу вены - Ситлалькоатлю было трудно держатся наравне с остальными. Он отставал, но не останавливался, глубоко дыша. Воин-ягуар оглядывался на сына, и когда показались знакомые заросли, мешики остановились. Пещера была пустой. Куаутлатоа перенес свою сокровищницу в другое место. Касик слышал, что Атототль осталась жива, и что она, дочь его любимой наложницы Матлальшочитль и испанца Диего Лопеза. Он поклялся, если Мария окажется в его руках, то станет самой последний рабыней. Чимальпопока позабавится с ней, с сестрой Эскобара.
      На встречу с Ицкоатлем текутли не спешил, еще больше укрепляясь в своем текалли. Вождь сколько угодно мог грозить ему. Куаутлатоа довел до сведения кастильских властей, что может знать, где находится опасный мятежник. Ему прислали солдат, надеясь, что хоть он, сможет поймать грозного соотечественника, если сами власти бессильны. Чимальпопока отправился разыскивать следы пребывания воина-ягуара, зная что тот сейчас, где-то в окрестностях «Св Тристана». Это была опасная дичь, которая могла убить охотника. Ливни размыли землю. Кастильцы пережидали эту пору в доме касика, и он начал жалеть, что затеял охоту.
      Воины Ицкоатля вошли в пещеру. Решетки были не заперты, факелы горели, заранее приготовленные к приходу мешиков. В помещении, где находилась раньше пленница, развели костер, у которого сидело трое индейцев, связанный пленник лежал недалеко на земляном полу. Там, где стоял сундук с сокровищами, зияла пустая яма, доски были отброшены, циновки горели в огне. Пришедшие разместились у костра. Ситлалькоатль сел поодаль прислонившись к стене. Отсветы огня падали на его изнуренное лицо.
      -Что сказал пленник? - спросил Ицкоатль стоя над связанным.
      -Куаутлатоа, эта ицкуинтли, собрал у себя испанцев, чтобы поймать тебя, - ответил воин.
Вождь презрительно рассмеялся.
      -Трус, он все делает чужими руками. Но жить хочет сам, не оставляя кого-то за себя в замен. Хорошо...
      -Что будем делать? - спросил мешик.
      -Испанцы давно ведут на меня охоту, как и я, на них, но они плохие воины. Их помощники-предательство и страх. Те, кто перешли на сторону кастильцев, стали похожими на своих хозяев. Теперь я выйду на верх.
Но прежде чем уйти, Ицкоатль подошел к сыну. Тот хотел встать, тяжелая рука опустилась ему на плечо заставив сидеть.
      -Ты хороший воин, - сказал суровый вождь, - и скоро станешь таким как мы, воином-ягуаром. Теперь отдыхай.
      -Отец...
      -Потом, я знаю кто предатель, Куаутлатоа поплатится за это.
      Вождь вышел за решетку. А наверху было уже темно. Вход стал скользким, хорошо, что капли не доставали до ступенек, иначе пещеру залило бы водой. Ицкоатль раздвинул заросли и вышел в темноту. В тот же момент, рядом, лист большого лопуха пронзила стрела, упав под ноги. Сверкнула молния. Этого было достаточно, чтобы вождь увидел человека, стоящего за стволом сейбы. Следующая стрела скользнула на то место, где секундой раньше, стоял Ицкоатль, оцарапав ему бок. Сжимая в руке, единственное оружие, что оказалось в данный момент при нем, воин-ягуар двинулся вперед... Стрелявший из лука не увидев свою мишень, решил, что тот, спрятался в пещере, и опустил лук. Вдруг из потока дождя, перед индейцем появился грозный воин и нанес свой удар. Чимальпопока, а это был именно он, упал на размокшую землю.
      -Скоро Куаутлатоа последует за тобой, - услышал пилли последнии, в своей жизни слова.
Ицкоатль поднял его лук, и с презрением, переломил на двое, как тростинку, откинув в заросли. Над головой опять грянули раскаты грома. Словно не выдерживая небо готово разломится на части. Мешик стоял под упругими струями, и если бы, Гарсиа Диас оказался зрителем такой картины, он назвал воина Атлантом, готовым поддержать небесный свод, на своих могучих плечах. Но новая картина окажется не написанной, за отсутствием художника. Ицкоатль не оборачиваясь, направился к входу пещеры. Вода смывала кровь с раны, готовую проступить снова. Внизу под землей мирно потрескивал факел. Но вождь не стал спускаться, он встал у входа, устремив взгляд на заросли, закрывавшие тайное убежище от посторонних глаз, застыв словно изваяние из камня. Однако камень не устает, а у человеческих сил, есть пределы. Да же у таких, как воин-ягуар. Непобедимый враг, гроза кастильцев уставал, как самый простой смертный.


                ***   ***   ***
 
      С тех пор, как в «Св Тристане» появлялся Ицкоатль, прошло несколько дней. Дара Эстелья слегла от простуды, побывав под холодными струями дождя. Одна Мария знала все тревоги больной, не способствующие ее выздоровлению. Став поверенной сердечных тайн невесты Эскобара, индианка почти не покидала Дару. Мария видела, что девушка тоскует, отказавшись от общения с другими обитателями поместья. Только Рауля Рамоса, готова была, слушать госпожа. Когда солнце пряталось за тучами, индеец частенько приносил девушке цветы из сада. Малыш Хуанито редко навещал названную сестру, что в другое время обидело бы больную. Дон Альваро держался с невестой сдержанно и холодно. Он сообщил, что по выздоровлению, состоится венчание. Падре Мендес приходил к постели подневольной невесты. Но священник, произвел на нее неприятное впечатление. Девушка почувствовала, что и она, не пришлась ему по душе. Мария видела, как Дара крепится из-за всех сил, чтобы не расплакаться при известии о скорой свадьбе.
По вечерам индианка рассказывала сказания своего народа о воинах, битвах, отваге и любви. Рауль присутствовал при этом. Он стал бы тенью Дары, будь она индианкой, но довольствовался тем, что есть, зная, кто встает у него на пути.
      Одним вечером, закончив рассказывать Мария встала с кресла. Дара дышала ровно, ее глаза были закрыты, она спала. Атототль задула свечу и задернула занавес закрывающий кровать. За ставнями стучал дождь.
      -Бедняжка, - тихо сказала Мария, - она так и не решилась.
      -Ты не хочешь ей помочь?
      -Да, но одна я не справлюсь.
      -Что, я должен сделать? - спросил Рауль поглядев на закрытую шелком кровать.
      -Тебе надо идти к нему.
      -К кому?
      -К Ицкоатлю, говори тише. И еще надо сделать так, чтобы брат сам отказался от Дары.
      - А с чего ты взяла, что сеньорита нужна вождю?
      -Знаю и все. Не забывай, я то же была его пленницей, когда меня ранили по приказу текутли-предателя.
      -Ничего кроме мести, из этого не получится.
      -Тогда может ты возьмешь Дару себе, и вы покинете вдвоем поместье?
      -Не смейся на до мной. Я попробую пробраться к Ицкоатлю.
      -Молодец, держи.
Индианка достала из кисейной сумочки ладонку и бумагу.
      -Это письмо. Вождь умеет читать по кастильски, и локон Дары. Теперь идем, пока она не проснулась.
Заговорщики тихо закрыли за собой дверь. Тишину ночи по прежнему, нарушал шум дождя. Спящая глубоко вздохнула. Не просыпаясь она повернулась на другой бок, ища покой во сне.
      Мария со свечой спустилась в зал, где ее ждал Рудольфо. Рауль кивнул ему и оставил молодых на едине. Риос подхватил Марию на руки, и радостно закружил на месте. Пламя свечи заколебалось.
      -Поставь меня, - полу сурово велела индианка.
      -Ты слишком долго была у Дары, я соскучился, - весело ответил Рудольфо не выпуская своей ноши.
      -Она несчастна. Мне это знакомо.
      -Но беднячка скоро станет хозяйкой поместья, она добилась любви Альваро, пусть и незаслуженно. На ее месте любая почла бы это за честь, - раздраженно сказал наперсник де Кальеса.
Мария посмотрела на него, ладошкой прикрыв свечу, чтобы свет не мешал глазам.
      -Ты считаешь, этого достаточно для счастья?
      -Душа моя, что с тобой? Оставь мрачные мысли. Она сама решила свою судьбу, и очень не плохо, по моему. Из бедности в богатство, из лачуги во дворец...
      -Как и я, - сказала Мария, - у вас, кастильцев, все решает титул и богатство, по ним возвышают человека. В империи было по другому, каждый мог стать достойным уважения, по своим заслугам. И никто не вспоминал, что он, когда-то, был масеуалли...
      -Милая Мария, ты говоришь, как...
      -Как настоящий мешик...
      -Но в тебе течет и кастильская кровь, не забывай этого, когда падре Мендес обвенчает нас.
      -Ты уже поговорил с братом?
      -Да, Альваро согласен, я спросил и благословения твоего отца. Теперь идем. Пора спать.
И Рудьльфо понес свою невесту на руках. Их тени скользили по стене. Остановившись у двери, не отпуская Марию, он потянул за ручку. В комнате, молодой человек все же отпустил девушку. Она поставила свечу на столик. Рудольфо остановился у порога, глядя как Атототль  грациозно и тихо ступает.
      -Тебе ли стоять у двери, - подзадорила его Мария, - я вижу ты хочешь остаться у меня. Проходи.
      -Ты угадала мое самое страстное желание, - начал Риос.
      -Оставь, ты не в Кастилии. Мне будет достаточно знать, что свою лесть ты оставил там, как и других женщин.
      -Клянусь тебе!..
      -Не клянись, - остановила его девушка, - я почувствую правду, равно как и ложь. Пока не поздно, реши для себя, чего больше хочешь. Меня саму, или то, что я принесу за собой. Если меня, то я раскрываю свои объятия, если нет, уходи.
      И Мария протянула к нему руки. Цвет кожи ее стал темнее, в волосах играл отблеск свечи, как и в черной бездне глаз. Потеряв голову от наплыва чувст, стеснявших грудь, Рудольфо шагнул к ней и прижал индианку к себе.
      -Я твой, и душой и телом, если бы ты знала, как мне было плохо, когда ты находилась в плену у вождя. Я пошел бы за тобой, если бы знал, где тебя искать...
С улыбкой Мария накрыла ладонью его губы. Риос снова поднял ее на руки, и дойдя до кровати, опустил свою избранницу на расшитое покрывало. Наклонившись молодой человек, стал покрывать поцелуями лицо Атототль. Камзол был отброшен назад, соскользнув со стула на пол. Смуглая рука нащупала веревку с кисточкой и потянула. Тут же опустилась тюль, скрыв влюбленных в таинствах их ночи.
 
                ***  ***  ***
 
      Наступил день венчания Марии Эскобар Лопез и Рудольфо Риоса. Тот, что должен был венчать молодых, оказался человеком жестким и циничным, у него были свои моральные правила. Индейцев святой отец считал людьми второго сорта, держа сторону Овидео-и Вальдеса который в 1535-м году писал: "Индейцы по своей природе ленивы и порочны, меланхоличны, трусы и вообще бессовестные лжецы. Их браки лишены таинства, это святотатство. Они идолопоклонники, развратники и занимаются мужеложством. Их главная забота - жрать, пить, поклонятся своим истуканам и совершать животные бесстыдства. Что можно ожидать от людей, черепа которых столь тверды, что испанцы должны оберегаться в сражении с ними, не бить их мечами по голове, так как мечи тупеют от этого?"
      Видимо хронисту попадались такие мешики, как Куаутлатоа или Чимальпопока, сраженный рукой воина-ягуара.
      Как бы то нибыло, недовольному священнику пришлось прочесть те самые таинства брака над "вероломной язычницей" и безумным кастильцем. Наследователь идей францисканца Диего де Ланды, считал, что христианская душа покинула «Св Тристан».
      Рука об руку Мария и Рудольфо стояли перед распятием, хриплый голос читал по латыни. На фоне белого платья бросалась в глаза смуглая кожа невесты, ее безмятежное выражение лица говорило о покое в душе. В черных волосах поблескивала заколка, украшенная жемчугом, словно звезда на темном небосклоне. Рудольфо выглядел не меннее умиротворенным. Его волос не коснулся цирюльник, с тех пор, как Мария побывала в плену. И теперь они прикрывали ворот рубашки. Молодой человек отпустил бороду.
      Дара смотрела на счастливую пару, на священника и думала о своем. Она не замечала взглядов дона Альваро. Никто не знал, что скоро предстояло узнать Эскобару.
      Но вот присутствующие стали поздравлять Рудольфо и Марию. Дара обняла подругу. Сеньор Альваро пожал руку бывшего слуги. Диего Лопез с грустью смотрел на дочь.
      -Скоро и ты познаешь это счастье, - шепнула новобрачная Даре.
Та затравлено огляделась, не пытаясь хоть чуть-чуть спрятать свой испуг, в такой радостный день.
      -Мое счастье не здесь...
Сильная рука сжала девичьи пальцы.
      -Оно здесь, в твоей руке, возьми его, - голос идальго прозвучал у самого уха, дыхание коснулось волос.
Рудольфо беседовал в это время со своим тестем, одна Мария все замечала.
      -Ты долго думала, пришло время сказать.
      -Что говорить, когда все решено за меня.
Колючий взгляд серых глаз падре Мендеса, сковал Дару непонятным страхом. Фигура в серой сутане приблизилась. Лицо священника было худым, с правильными чертами лица. Его можно было назвать красивым, если бы не этот взгляд и тонкие упрямо сжатые губы.
      -Сеньоры, - начал он, - позвольте мне удалится. Я исполнил свой долг, дождь кончился. Меня ждут в приходе.
      -Но вы еще не повенчали меня и Дару, - сказал де Кальес.
      -Девушка не желает, разве вы не видите этого, -уничтожающе произнес священник, - я бы оставил все как есть...
      -К черту ваши слухи! - вспылил кабальеро.
      -Женясь на ней, - довольно сказал падре, словно наслаждаясь несчастьем Эскобара, - вы рискуете получить удар индейского ножа в спину или в другое место.
      -Довольно, только твой сан спасает тебя, священник, от моего гнева. Сегодня же Энрике отвезет тебя туда, куда ты так спешишь!
Рука идальго потянулась на место, где висела шпага, но ее там небыло. Клинок остался в спальне. Естественно было предположить, что на свадьбе сестры оружие не понадобится, хоть и фамильное.
      -Хорошо, - кивнул священник, - я ухожу, а вы оставайтесь с этой...
Диего Лопез встал на пути племянника, готового бросится на оскорбителя своей любимой.
      -Альваро, - пророкотал старый солдат, - не надо, пусть уходит!
Мария обняла Дару. Рудольфо то же встал рядом с Эскобаром, на тот случай, если придется применить силу. Надо было случится такому, что слухи о связи Дары с Ситлалькоатлем, де Кальес узнал от священника, который должен был повенчать его с девушкой.
      Падре Мендес довольный случившимся, без препятствий покинул комнату. Дара цеплялась за Марию, как за спасительную соломинку. Снаружи гроза закончилась, здесь же готова была разразится. Грязевые потоки уже настигли девушку.
      -Хватит, отпусти меня, дядя, - сказал Эскобар уже спокойнее, - Энрике, проследи чтобы этот дьявол францисканец оказался побыстрее за воротами.
Аггилар кивнул и вышел.
Де Кальес хотел что-то сказать Даре, но та не поднимала головы с плеча Марии. Слухи всегда вливают яда, да же в кристально чистую душу, у Альваро она не являлась таковой.
      Только после ухода кабальеро, Дара малодушно покинула объятия подруги.
      -Ну, что ж, - сказал Диего Лопез, - священник исполнил свой долг, теперь моя очередь исполнять свой... и... я рад за тебя, дочь моя.
Мария улыбнулась.
      -Благодарю, отец. Рудольфо хороший человек.
      -Надеюсь... Альваро еще навестит тебя.
      -Иди, не дай брату совершить ошибку, - поторопила старого солдата дочь.
Лопез неловко похлопал ее по плечу и оставил девушек одних. Дара то же хотела уйти, но сеньора Риос остановила девушку.
      -Тебе надо признаться Альваро.
      -В чем? - испугалась та.
      -В том, что не любишь его. Скажи ему, он еще питает надежды и от этого ревнует и эти слухи...
      -Какие слухи?
      -Ты правда ничего не знаешь? Святая душа, все в поместье шепчутся о том, о чем говорят за его приделами - о тебе и сыне вождя.
      -О Ситлалькоатле?!
      -О, ты удивлена. Невеста де Кальеса и молодой ийак оставались одни в лесу, и ее просил воин-ягуар у Куаутлатоа. А когда испанец вернул девушку себе, захватив еще и пленника, она лечит тому раны. Мешик уходит, а невеста идальго откладывает венчание и ведет себя...
      -Довольно! Значит я и Ситлалькоатль...
      -Вы любовники, - не моргнув ответила Мария, - белая сеньорита и индеец. Позор. Альваро поверит этому если...
      -Но ведь ты не веришь?
      -Это не важно. Ты можешь выйти за моего брата, заткнув рот болтунам и жить с тяжестью и болью в душе, а можешь отвергнуть его, надеясь на лучшее...
      -Мария! - в отчаянии Дара прижала ладони к вискам, - мне не будет от него пощады! Ты же знаешь...
      -Воин-ягуар, то же не знает пощады, к врагам, но тех кого любит...
      -Он любит?
      -Больше я ничего не скажу тебе, время решать самой.
Правда была одна. Жить так больше не хотелось. Все или ничего.
      -Я иду, - сказала Дара глубоко вздохнув.
Индианка одобряюще кивнула и сняла свой крестик, протянув девушке.
      -Возьми.
      -Я не могу.
      -Возьми, и помни, ты не одна.
 Дара признательно сжала его в руке.
      -Но мне нечего дать тебе.
      -Иди, - новобрачная подтолкнула невесту Эскобара к выходу, - твое доверие лучший подарок.
      И сестра кузнеца оказалась за дверью. Захлопнулись двери в прежнюю жизнь. Девушка хотела постучатся в новые, надеясь, что там ее ждут. Но где же они? Коридор, длинный, полутемный был впереди. И пришлось идти по нему, на ощупь.


                10
                Кончено время игры,
                Дважды цветам не цвести.
                Тень от гигантской горы
                Пала на нашем пути.
               
                Область унынья и слез -
                Скалы с обеих сторон
                И оголенный унес,
                Где распростерся дракон.
               
                Н. Гумилев.            
               
               
               
               
      Выполняя указания дона Альваро, Энрике следовал за падре Мендесом, для его же спокойствия, как объяснил он священнику. Коней вывел Рауль Рамос сказав, что поедет с Энрике, так велел дон Альваро. Падре Мендес усмехнулся, вскакивая в седло с неподобающий для священника прытью. Солдаты у ворот отодвинули тяжелый засов. Святой отец тронул поводья. Аггилар и Рамос последовали за ним.
Светило солнце, небосклон был чист, как горный хрусталь. Земля оставалась еще мокрой, на ней отпечатывались следы конских копыт. Казалось зелень растений вокруг распустилась буйнее и ярче. Воздух прогрелся. Энрике перекинул плащ через луку седла.
Всадники углубились в лес, по старой индейской дороге.
      У святого отца, был указ Сумарраги, от имени испанского монарха, угрожающей расправой индейцам повинным в отступничестве от католической веры.
      Когда поймали Ицкоатля, как изобразил Гарсиа Диас на своей миниатюре, вождя должны были передать Мендесу. Верно не для душещипательных бесед о вере. Никакое аутодафе не ждало врага кастильцев. Если бы воину не удалось сбежать тогда, его замучили бы пытками, не сломив духа, но разрушив телесную оболочку. Ицкоатль избежал встречи со священником в камере пыток. Мендес использовал для своих целей когда-то умирающую жену вождя, перешедшую на сторону испанцев. Он слышал, как один касик хвастался, что знает где найти могучего воина. Не знал священник одного, что ехавший позади Рауль, то же желает найти Ицкоатль, и что в его широкий пояс зашит девичий локон и письмо. Не черный локон, но русый с каштановым отливом, тем цветом, что блистал в прядях невесты Эскобара.
      Сама причина спора священника и идальго, нашла  своего жениха во дворе, за конюшнями, где на площадке сеньор играючи отбивал удары своих воинов, показывая умение в этом деле. Концы мечей были обмотаны тканью. Диего Лопез одобрительно поглаживал бороду видя, как племянник наносит удары и отбивает их. Звон оружия, враг на земле, обмотанное оружие упирается в грудь, другой меч лежит в стороне. Дыхание обоих противников глубоко и часто. Поворачиваясь, Эскобар обезоруживает второго солдата, взгляд кабальеро сверкает. Он опускает меч. Черные волосы встрепаны, сапоги в пыли. Рукава рубашки закатаны, открывая мускулистые загорелые руки, с тонкими аристократическими пальцами. Он доволен.
      Лопез ложит свою длань ему на плечо. И в этот момент идальго действительно счастлив, забыв о бо всем, кроме вкуса победы и азарта. Эскобар протянул руку поверженному соратнику и помог ему встать с земли.
      -Ты хороший воин, - похвалил Диего Лопез племянника, - и не забыл моих уроков в Мадриде, при дворе.
      -Здесь ты учил меня спасать свою жизнь, - ответил его ученик закидывая прядь волос за ухо, - там я спасал свою честь.
      В этот момент кабальеро увидел Дару. Девушка шла медленно, словно оттягивая нежелательную встречу. Тропическое солнце оставило свой след на ее, чуть смуглой коже. Овал лица не был бледен, как в первую встречу, в кузнице. Лопез то же смотрел на девушку, догадываясь, что она несет с собой беды.
      -Что желает моя невеста? - сурово встретил ее де Кальес.
      -Поговорить с вами.
      -О чем же?
Дон Альваро вертел в руке меч, рассекая им воздух.
      -О нашем венчании...
Рука с мечом приостановилась, затем сново возобновила свои па.
      -Энрике или Рудольфо привезут другого священника.
      -И он скажет то же самое.
Меч с силой опустился на землю, и если не был бы обмотан тканью, то вонзился бы в пыльную землю.
      -Что это значит?! - грозно спросил кабальеро.
Солдат подхватил оружие сеньора и вместе с Лопезом поспешил покинуть площадку. Дара осталась один на один с тигром, которого по ошибке приманила тем, что не смогла ему дать.
      -Говори!
Жесткие пальцы цепью сковали запястье девушки, притянув ее ближе, чтобы она смогла ощутить на себе его полный гнев. Лицо идальго пылало гневом и ревностью. И другая рука Дары оказалась в плену. Сеньор и девушка стояли лицом к лицу, она боялась посмотреть на него. В памяти промелькнула Инес, которую оставил высокородный любовник. Но то было совсем по другому...
      -Ты и он... это правда?! Говори, если хочешь жить дальше!..
      -Мне больно, - прошептала Дара.
      -Будет еще больней, и не только тебе, ну!
      -Все слухи лож, ничего небыло.
      -Ты любишь его?!
      -Нет.
 Хватка ослабла. Идальго отпустил девушку.
      -Иди готовься, скоро венчание.
      -Нет. Я не люблю тебя! - в отчаянии выкрикнула Дара.
      -После полюбишь...
      -Нет, если ты не остановишься, то вместо любви получишь ненависть и горечь на всю жизнь. Не заставляй меня... я хочу помнить тебя таким, каким ты был в Испании. Эта земля изменила тебя...
      -Нет тебя. Если твое сердце свободно, впусти меня. Клянусь, сделаю все что захочешь.
      -Прости, немогу, Альваро, - покаянно прошептала несчастная.
      -Значит кто-то есть... В Испании, здесь? Кто он, имя!?
В отчаянии Дара замотала головой.
      -Здесь! Он в поместье!?
      -Я ничего не скажу.
На несколько секунд дон Альваро замолчал, не сводя с девушки черных горящих глаз, видя ее страх и больше ничего.
      -Я узнаю, кто мой соперник. Если ты не будешь моей, то не достанешься и ему! Иди. Мне надо решить чего ты заслуживаешь.
      -Но...
      -Ты полностью в моей власти, не забывай.
      -Вы благородный сеньор...
      -Довольно, уходи. Если не хочешь остаться в порту и зарабатывать себе на жизнь известным способом.
      -Вы... вы!..
 Дара приподняла подол платья и побежала. Она бежала мимо конюшни, где в воротах появился Хуан. Он с недоумением проводил ее взглядом. Сеньорита Эстелья поднялась по ступеням в дом, прошла залы, поднялась к себе. Ей хотелось плакать. Благородный человек, которого она использовала, чтобы посмотреть на другую жизнь, решит судьбу бедной крестьянки. Но он озлоблен, в чем виновница, отдавала себе отчет.
Мольбы и слезы здесь бесполезны. Девушка вынула из шкафа миниатюру, чтобы посмотреть, хоть на одно знакомое лицо, не желающее ей зла.
      Эскобар покинул площадку. Во дворике, зачерпнув из фонтана ладонью прохладную воду, он плеснул себе в лицо. Стоящим над каменным бассейном, опирающимся ладонями в его края, застал племянника Диего Лопез.
      -Альваро...
Кабальеро повернулся к нему. Черные волосы на висках стали мокрыми, как и рубашка на груди.
       -Энрике отправился с падре Мендесом и с ними Рамос, - сказал старый солдат.
      -Какой еще к черту, Рамос! Я отправил одного Энрике.
      -Индеец сказал, что так велел ты.
Дон Альваро опустил кулак в воду. Брызги обдали его каскадом, капли попали и на Лопеза.
      -Как посмел негодяй покинуть поместье без моего разрешения. И кто он такой?
      -Рамосов два брата. Один из них развлекал твою невесту, когда она болела. Он преданно служил ей. Отец братьев знал твоего отца, и помогал ему осваивать эту землю.
      -А-а-а, - как безумный воскликнул идальго, - это он... его она любит!..
      -Кого? - опешил старый воин.
      -Проклятого индейца, что был все время при ней. Он не вернется сюда, клянусь! А если вернется все муки ада пройдет!
      -Альваро, ты рехнулся. У тебя горячка.
      -На этот раз я все сделаю по своему. Она любит, старик. Дара любит... не меня... Но ему она не достанется! Много времени я потратил на эту девчонку. Хотел добром, лаской. Возможно если бы негодница осталась в Кастилии, ничего этого не произошло бы. За прово породнится со мной, ее тетка стала бы стеречь девчонку, не хуже чем за стенами монастыря, пока я не вернулся.
      Сказав так Эскобар зашагал к дому. Диего Лопез посмотрел на мокрые плиты у фонтана и покачав седой головой, то же покинул патио. Он не заметил в темном углу, за каменной статуей испанского всадника, притаившегося человека. Этим человеком была его дочь Мария. Молодая женщина спряталась за камнем, когда услышала шаги Альваро.
      Вот дворик опустел, Мария вышла из своего укрытия, и спешно заторопилась куда-то.
      Наступила ночь. Тишина, как всегда таила в себе перемены.
Дара спала плохо. Забываясь на несколько часов сном, и часто просыпаясь. Ее тревожило будущее с  неопределенным настоящим. Не могла забыть девушка и угрозу Эскобара, отослать ее в порт. И так на удивление, терпение де Кальеса оказалось долгим. Но теперь, ее отказ прорвет эту плотину. Дара боялась, что откроются дверь и зайдет сеньор, силой забрать то,
что пытался заслужить по хорошему. Сделав сестру кузница своей любовницей, он насытится местью и уступит место другим. Тетя предупреждала, что с кабальеро шутки плохи.
      Бодрствование девушки нарушил стук в дверь. Он был тихим, но Даре показалось, что вот-вот обрушатся стены и потолок.
      -Сеньорита... откройте!..
Это был голос служанки Инес. Дара открыла дверь. Служанка казалась взволнованной, избегая взгляда девушки она прошептала:
      -Вас ждет внизу сеньор Альваро.
      -Что случилось? - спросила сестра кузнеца чувствуя, как тревожно бьется сердце.                -Ничего, дон Альваро хочет с вами поговорить.
Словно ей объявили приговор, и ее препроводят сейчас на плаху. С таким чувством Дара перешагнула порог комнаты, за которым, она еще могла быть госпожой.
      Внизу, у подножия лестницы, стоял Эскобар. Его лицо излучало холод зимы и леденящее спокойствие. Девушка споткнулась, Инес услужливо поддержала опальную госпожу. Они спустились рука об руку. Около де Кальеса стоял Энрике, в левой руке держа шляпу, правую положив на свой широкий кожанный пояс. Отпустив локоть Дары, Инес поклонилась дону Альваро и поспешила уйти. Девушка посмотрела ей во след, как затравленная лань, оставшаяся на едине с охотниками.
      -Идем, - голос заставил ее обернутся.
И Дара пошла за своим бывшим женихом. Энрике шел позади. Они вышли во двор, где у крыльца стояла карета. Аггилар открыл дверцу.
      -Я уезжаю? - спросила Дара, - Куда? Почему так поспешно?!
      -Ваше пребывание здесь закончено. И так путешествие сестры кузнеца оказалось длинным и запутанным, - ответил дон Альваро с едва заметной горечью в голосе.
      -Куда вы хотите меня отослать? - испугалась девушка отшатнувшись от кареты, - в порт!?
      -В порт, - подтвердил Эскобар.
      -Нет! Я не поеду! Вы благородный человек, не ужели сделаете это... Вы не посмеете!..
      -Как не посмею? - зловеще сказал идальго схватив девушку за руку, словно боясь что она убежит, - еще как посмею. Ты в моих руках, сестра кузнеца, не забывай. Я сделаю все, что захочу и никто мне не помешает. Твои родные далеко, но даже если бы были здесь, это не меняет дела. Ты сама виновата, поманив господина к себе, не собираясь исполнять обещанное.
      -Я ничего не обещала, - Дара пыталась высвободить свою руку из сильных пальцев кабальеро.
      -Наивная бедняжка, - насмешливо сказал дон Альваро наслаждался девичьим испугом, - неужели тетя не предупредила тебя, как опасно играть в подобные игры.
      -Я не играла, - умоляюще прошептала девушка.
      -Довольно. Ситлалькоатль больше не увидит тебя, никогда, - жестко бросил испанец, - Марш в карету, пока я не передумал отправить тебя домой в Кастилию!
      -О, вы хотите отослать меня в Испанию, - с благодарностью воскликнула Дара улыбнувшись сквозь слезы, - Вы так велики в своей доброте...
      -Замолчи! - дон Альваро больно сжал ей пальцы, - уезжай, неблагодарная тварь и постарайся не попадаться на моем пути, когда я буду в Кастилии, не то...
      Что, он сделает, сеньор не сказал, представляя догадаться ей самой. Дара села в карету, не сказав больше ни слова. Но закрывая дверцу она встретилась  взглядом с де Кальесом и сердце подсказало, что не смотря ни на что, ее еще любят, иначе с бедной крестьянкой поступили бы по иному.
      Эскобар с силой захлопнул дверцу кареты. Энрике одел шляпу и занял место возницы.
Экипаж тронулся с места. Тяжелые ворота отворились и Дара Эстелья навсегда покинула «Св Тристан». Перед глазами девушки стоял образ идальго, в эту последнюю встречу. Услужливая память хотела запечатлеть его надолго.
Не дожидаясь, когда карета скроется из вида, дон Альваро пошел в дом.
Ворота поместья закрылись. Царство зелени распахнуло свои объятия. Энрике щелкнул кнутом, стараясь побыстрее пересечь старую дорогу, чтобы выехать на новую, которая вела в порт. Дон Альваро дал ему указ, как распорядится Дарой, если их окружат индейцы... Аггилар молился, чтобы этого не произошло. Природное благородство восставало против такого приказа. Пока никто не преследовал карету с гербами де Кальеса, и Энрике уже надеялся, что все обойдется. Они проехали половину пути, когда Аггилар увидел впереди на дороге, большое поваленное дерево. Он резко натянул вожжи, остановив коней у самого ствола. Вынув кинжал Энрике огляделся. Никого не было видно, разве что, кто нибудь спрятался за листвой, за ветками, что лежали на земле. Сжимая рукоятку кинжала, молодой возница покинул свое место, спустившись на землю. Дара приоткрыла дверцу кареты, несмело выглянув наружу.
      -Мы уже приехали, Энрике?
      -Нет, сеньорита, - ответил Аггилар встав перед ней, - вам лутше не выходить.
      -Что случилось, почему мы встали?
      -Дерево мешает проехать, сидите на месте, я распрягу лошадей. Поедем верхом, так быстрее будет.
      -Может оно упало во время бури?
      -Его спилили, - насмешливо пояснил Энрике, - и не для того, чтобы растопить им камин.
      -Ты думаешь?
      -Хватит разговоров, ждите, пока я позволю выйти, - с этими словами молодой человек закрыл дверцу кареты и направился к лошадям.
      Таких коней вырастил сам Энрике, они подпускали к себе кроме Аггилара только сеньора Альваро и конюха Диего. Когда кони стали беспокойно переступать и предать ушами, Аггилар понял, что близко чужой. Ласково потрепав по гривам, он резко повернулся и увидел у кроны дерева индейца, в котором узнал Ицкоатля. Он был один, но испанец с опаской ждал, что его окружат или начнут пускать стрелы из листвы. Как всегда, на поясе Ицкоатля, висел обсидиановый нож, в руке он держал лук. Могучая фигура вырисовывалась на зеленом фоне. Сила, дерзость, первобытность. Энрике поудобнее сжал рукоятку кинжала, медленно, стараясь спиной встать к дверце кареты.
      -Что нужно вождю от бедного слуги? Твоего врага здесь нет...
      -Нет, - согласился воин, - но в ней белая девушка, моя пленница, я пришел за ней.
      -Карета пуста!
      -Ты лжешь, тлакотли, та которая принадлежит мне, внутри.
      -Так это ты сам, своими руками свалил дерево, чтобы мы не проехали? - насмешливо сказал Аггилар закрыв спиной дверцу кареты, - не даром ходят слухи о твоей силе. Однако, доблестный воин бежал от испанских солдат захватившись его в плен, как... по вашему это называется, масатль - олень... я не ошибся?
      С первых минут Энрике понял, что ему не уйти...
      -Энрике, - Дара открыла дверцу кареты, - что происходит, с кем ты разговариваешь?
Презирая себя за то, что сейчас сделает, слуга Эскобара поднял кинжал, чтобы вонзить его в сердце несчастной девушки. Вскрикнув Дара отпрянула в глубь кареты.
      -Нет, Энрике... нет!
Стрела со свистом вонзилась в руку державшую оружие. Боль заставила выронить кинжал, Энрике выругался. В этот момент, Дара увидела Ицкоатля. Испанец вытащил стрелу, с ненавистью поглядев на индейца, медленно поднял из дорожной пыли кинжал. Он собираясь дорого продать свою жизнь. Ицкоатль неспеша, отбросив лук, и вынув нож, шагнул вперед. Дара выбралась из кареты и встала около Энрике.
      -Альваро приказал тебе сделать это? - спросила его девушка.
      -Да, - тяжело дыша ответил кастилец глядя, как приближается воин-ягуар, - чтобы ты не досталась проклятому дикарю.
      -Но этой мой выбор, научись уважать его, чтобы в свое время, тебе не пришлось испытывать то, что сейчас мне!..
      -Не смей читать мне проповеди, маленькая дрянь, предательница. Так вот, кого ты выбрала ... пусть же твое серце по настоящему истечет кровью!..
      Индеец уже был рядом, он отбил удар, заслонив собой девушку. Перехватив руку с кинжалом, вождь сдержал лезвие направленное в его грудь. Раненый, озлобленный Энрике слабел. Следующий удар заставил его опустится на колени. Кинжал упал рядом. Ицкоатль поставил ногу на грудь побежденного врага, занося обсидиановый нож.
      -Нет!                Дара встала перед индейцем.
      -Сохрани ему жизнь. Такой воин, как ты, может позволить себе быть великодушным.
      -Он хотел убить тебя.
      -Не по своей воле. Он не плохой человек, отпусти его, пусть возвращается в поместье.
      -Оставив тебя, моя сеньорита, этому индейцу, - прохрипел Энрике, - не будет этого!..
      -Она моя, - ответил суровый воин опуская нож.
      -Я по своей воле...
      -Да, что это, за воля такая, весь христианский мир отвернётся от тебя!..
      -Довольно, - сказал Ицкоатль, - если ты хочешь смерти, то получишь ее. Мы еще встретимся. Сейчас я отпускаю, тебя. Иди к своему хозяину и скажи, что я забрал ту, что принадлежит мне.
      Индеец убрал свою ногу с груди Энрике. Аггилар сел, проведя окровавленный рукой по волосам. Дара смотрела, как он поднимается. Молодой человек был последний нитью, связывающий ее с Эскобаром. Идальго вошел в жизнь девушки изменив ее. За это, она с благодарностью вспоминала кабальеро, но не как знатного сеньора, а как человека, со всеми слабостями своего сословия.
      Энрике распряг коней и вскочив на одного, посмотрел в последний раз на Дару и мешика. Натянув поводья Аггилар, вонзил шпоры в бока коня. Через несколько минут всадник исчез из вида. Сестре кузнеца оставался один путь, и она смело повернулась к нему лицом.

                11
 
                Я конквистодор в панцире железном,
                Я весело преследую звезду,
                Я прохожу по пропастям и безднам
                И отдыхаю в радостном саду.


                Как смутно в небе диком и беззвездном!
                Растет туман... но я молчу и жду
                И верю, я любовь свою найду...
                Я конквистадор в панцире железном.   

                Н. Гумилев.
               
               
               
      Сильное проницательное лицо покрытое татуировками, вызывало страх у многих, кто слышал о подвигах вождя. Он не знал жалости и сострадания. Стоявшая перед ним девушка не побоялась его. Может потому, что за этой татуированной маской, она распознала в нем душу, способную на большее, и силу, которую можно употребить, не только, на уничтожение врагов своих. Монах осенил бы девушку крестом за эти еретические взгляды. Родные давно потеряли Дару, а бывший жених готов был лишить жизни. Наступал финал развязки, а может начало новой истории, длиной в жизнь.
      Ицкоатль протянул крепкую ладонь Даре. Улыбка осветила суровые черты лица воина, он смотрел на девушку, и она все поняла без слов. В ответ подарив своему обсидиановому змею, свет души, Дара вложила свою тонкую руку в его ладонь. Так родилась еще одна история, старая как мир и войны, на этой земле...
     Зеленая листва сомкнулась за их спинами. Они уходили, оставляя распряженную карету с гербом в виде сапога, попирающего змею.
      Через какое-то время, люди стали рассказывать о белой русоволосой сеньорите, выбравшей свирепого вождя воина-ягуара, отказав в своей руке знатному идальго. Такие слухи ходили в Мехико.
      Падре Мендес мог добавить в этому многое, предав Дару анафеме. Христианка и язычник. Такой историей мог заинтересоваться преподобный первый епископ Сумаррага, если бы эта пара оказалась в его власти. Но с тех пор Ицкоатль не появлялся в окрестностях  «Св Тристана». Индейцы говорили, что он ушел на север.
Слухи о связи белой сеньориты с индейцем, со временем стали забываться.
      Энрике Аггилар возвратился в поместье верхом, без кареты, с пятнами крови на одежде. Несчастный был очень ослаб. Диего Лопез сам, сперва выслушал историю его злоключения. Дон Альваро все узнал от дяди. И он проклинал весь род Евы. Эскобар велел небольшому отряду солдат отправится к месту, где это случилось, обыскать лес кругом. Солдаты конечно не нашли ни мешика ни Дары, только поваленное дерево лежало на месте, да стояла распахнутая карета. Испанцы возвратились ни с чем. Один молодой человек передал сеньору медный браслет, который нашел на дороге у зарослей. Дон Альваро несколько минут держал браслет в руке, потом разжал ладонь, и ненужная вещица упала на пол. Эскобар развернулся и ушел, он понимал, что ему уже не найти своих обидчиков. А Дара жестоко оскорбила его, ранив не хуже, чем индеец своим ножом.
      В поместье одна Мария знала всю правду, но молчала всю оставшуюся жизнь. А жизнь ее была долгой и спокойной, подле любящего мужа. Когда Эскобар решил вернутся в Кастилию, Рудольфо и его жена остались в «Св Тристане». Поместье вновь осталось под достойным управлением Диего Лопеза. Вместо Рудольфо, де Кальес взял с собой Аггилара. Малыш Хуанито то же поехал с сеньором.
      За неделю до отплытия, в поместье появился гость, чье присутствие немного успокоило болезненные воспоминания. Карлос Гарсиа Диас осуществил наконец свое желание и после долгих месяцев, достиг берегов своей излюбленной Мексики. Два старых друга долго беседовали на едине, не за одним бокалом вина. Узнав о случившимся, Гарсиа избегал имя Дары и воспоминания о ней. Альваро пригласил друга пожить в поместье. Донна Вироника Эскобар прислала сыну письмо. Что было в послании, никто не знал, но после его прочтения идальго решил ускорить отплытие в родные края. Все знали, что не только письмо было  причиной "бегства" сеньора.
      В таверне «Хромой койот» состоялась ссора. Оскорбленный дон Альваро проткнул шпагой  насмешника индейца. Он был посланником текутли  Куаутлатоа и ждал здесь отца Мендеса, чтобы выдать ему врага веры креста, очередную жертву для пыток. Негодяй подобно Чимальпопока, распускал слухи о Даре. На его беду за спиной, оказался Эскобар, потребовав закрыть "мерзкую пасть". Индеец стал вести себя вызывающе, продолжая сыпать насмешками, изливая яд на едва зажившую, сердечную рану кастильца. Кровь прилила в жилах, кабальеро выхватил шпагу, индеец кинжал. Тонкая сталь сверкнула молнией и вошла в смуглое тело, прикрытое испанским камзолом. На встречу со священником, предатель облекся в кастильские одежды. Мешик упал на пол в таверне. Вложив шпагу в ножны дон Альваро огляделся. Собравшихся была толпа, перед ним она расступилась, словно волна, схлынувшая с берега. Рядом с испанцем шел Энрике и один солдат, которого согласился взять с собой дон Альваро по настоянию дяди. А на пристани идальго взошел на корабль  «Санта Изабель».
      Позднее падре Мендес посетил «Хромого койота» и узнал о ссоре и ее развязке. Он по своему заставил взглянуть на это многих сеньоров. С самого начала  симпатия святого отца была не на стороне Эскобара, в котором он почувствовал силу не покорившуюся ему. Те, кто не принимал мнения падре, становились его врагами. Чтобы доставить неприятности Альваро, падре Мендес готов был встретится с Куаутлатоа. Потом, когда кастильский дворянин покинул Новый свет, текутли объявил, что его племянника Чимальпопоку, убил де Кальес, подкараулив юношу на дороге к дому. Он расправился с пилли за то, что тот, поведал ему о связи невесты с мятежником Ицкоатлем. Вот как по словам святого отца отплатил идальго за правду.
      Скоро у Марии и Рудольфо родилась дочь. Старый Лопез достиг полного своего счастья. Пришло время, когда ему уже было нечего желать.
      Карлос Гарсиа не долго гостил в «Св Тристане» его звал вечный творческий поиск. Он часто бывал в Мехико, бродил в поисках музы. Ею стала донья Асуньсьон Паласиос Рива, дочь владельца серебрянных рудников. И конечно отец музы смотрел на художника с презрением. Гарсиа оставалось удалится с разбитым сердцем или действовать. И он сделал свой выбор, тем более что сеньорита не оказалась равнодушной к бедному дворянину. Скоро разразился скандал. Дочь богатого сеньора сбежала с художником. Дон Педро Паласиос был в гневе, как и полагается оскорбленному отцу, но у него был еще один наследник приискам, старший сын.
      А далеко за океаном стал известен конец этих историй.
      20 января 1536 дон Альваро Эскобар де Кальес взял в жены девушку выбранную ему матерью, наконец уступив просьбам этой достойной сеньоры. Венчание было скромным, на этом настоял Эскобар.
      В тот же день, на дороге к замку появился одинокий всадник, мчавшийся во весь опор. Только у самых ворот он резко натянул поводья. Гнедой поднялся на дыбы. Соскочив с седла всадник постучал в ворота. Человек был высокого роста, черный плащ подчеркивал ширину плеч. Его лицо не походило чертами на уроженца здешних мест. Кожа слишком светлая, волосы темно-русые. Всадник казался очень недовольным. Взгляд серо-голубых глаз с прищуром, обдавал холодом, которого не знали кастильцы.
      -Открывайте, дьявол вас побери, - грозно пророкотал незнакомец, потрясая кулаком по дереву стоявшему стеной на пути.
      -Убирайся, - послышалось по ту сторону ворот, - с тех пор, как приехал сеньор, ты третий раз досаждаешь нам своим присутствием.
      -Где ваш хозяин? - не унимался молодец, - где моя сестра, отдавайте ее или!..
      -Ты грозишь, щенок! Убирайся в свою нору и там разжигай пламя, здесь у нас достаточно воды и железа, чтобы проткнуть тебя. Пошел прочь, чертов кузнец!
      В последний раз с силой, ударил в ворота, мастер наковальни и молота. Вскочив в седло Бальтазар Эррера развернул коня и вскоре скрылся за холмами.
      Кузнец хорошо знал дорогу к замку, исчезновение Дары связывали с отплытием сеньора Альваро. Семья Эррера считала, что девушку держат в заточении, за каменными стенами.
      Письмо, которое могло их хоть немного успокоить, не дошло до «Консепсьон» с таким посланцем, как Чимальпопока. Судьба Дары осталась неизвестной для ее семьи.
      Пока еще надеялись, что после венчания де Кальес отпустит пленницу. Но увы...
      Забыл ли Эскобар сестру кузнеца, было бы рискованно спрашивать. Его жена могла догадываться о правде, но молчала. Сеньора Эскобар была статной, черноволосой красавицей, достойной поклонения. Верной и пылкой, принесшей за собой хорошее приданое. Многие в округе завидовали де Кальесу.
      Сеньор Альваро не узнал о последнем приезде Бальтазара. Аггилар слышавший кузнеца, решил не напоминать ему пока о том, что связано с Дарой.
      Поздно вечером, к поместью прибыл гонец. На одежде его лежала пыль дорог, на лице печать усталости. На вопрос :" Кто таков и что нужно?" всадник ответил: "На нас лежит милость короля Рикардо!". Этот пароль де Кальесы еще использовали, хотя ему было около восьмисот лет. Спешившегося всадника пропустили в ворота. Во двор спустился Аггилар неся факел. Свет упал на усталое лицо обрамленное бородой, еще молодое. Темные волосы достигали плеч. Загар и тени придавали коже еще более темный цвет.
      -Бернардо, - узнал гостя Энрике шагнув к нему, от души радуясь встрече, - Какие новости? Надеюсь в поместье все живы и здоровы!
      -Все живы, все здоровы, друг Энрике...
      -Не появился ли этот дьявол... отродье змеиное, чтоб ад проглотил его!
      -В «Св Тристане», - ответил Бернардо, - о нем забыли, а здесь похоже нет... Я привез новости сеньору. Доложи о бо мне.
      -Уже поздно, да и ты еле на ногах держишься, -сказал Аггилар подходя с Бернардо к ступеням широкого крыльца, - не надо тревожить де Кальеса в его покоях, неспешные новости подождут до утра. Ты устал, друг, идем.
      -А ты, я вижу даром времени не терял, - сказал посланец шагая с Энрике, - заменяя Рудольфо. Скоро тоже женишься.
      -Нет, - спокойно ответил Энрике.
Они вошли в залу. Большие свечи в канделябрах на стенах, освещали помещение. Минуя лестницу в хозяйские покои, Аггилар провел бывшего соратника, в комнату для прислуги. Там молодые люди распили бутылочку дешевого вина за встречу. Обоим было есть, что вспомнить, связывала жизнь в Новом свете. Захмелевший (сказалась усталость) Бернардо рассказал новости, случившиеся после отъезда сеньора.
      -Клянусь, этот священник Мендес презренная тварь, -  воскликнул Энрике, - Ицкоатль воин, а этот... ряса не спасет его... выпьем за гибель падре...
      -Охотно.
 Бокалы были осушены.
      -Так что, ты там рассказывал о рисунках, - Аггилар отодвинул свой бокал.
      -Хорошие рисунки, красивые лица. Гарсиа мастер своего дела, донья Асуньсьон, как живая...
      -Это та, что сбежала с ним в джунгли. Все они одинаковы. Бросить все. И ради кого, чего? Здешние испанки не такие. Если я женюсь, моя жена будет андалузской. И я не повезу ее за море, чтобы какой нибудь дикарь соблазнил мою жену!
      -Сеньор Альваро все еще вспоминает ту девушку?
      -Какую? - притворно удивился Энрике
      -Ну, сестру кузнеца.
      -Не показывает вида, но я его хорошо знаю. От любви до ненависти один шаг. Какая женщина рядом, богата, красива и любит! Надо же было, чтобы какая- то замарашка встала поперек его воли, и тем нарушила покой идальго!
      -А разве сеньор женат? - удивился Бернардо.
      -Да. Как только мы вернулись в Кастилию состоялось венчание.
      -Вот это новость. Сеньор заслуживает счастья.
      -А Дара-кары.
      -Я вроде слышал, что Гарсиа встречал ее и индейца, они направлялись к великим равнинам.
      -Что!
Энрике даже привстал с табурета.
      -После рождения дочери, -  начал быстро Бернардо, - Мария получила письмо, и небольшой изумруд, без огранки. Инес подслушала супругов. Индианке написала та, самая Асуньсьон. Она и рассказала о встрече и передала изумруд от Дары. А принес все это в поместье, Санчо Риос, когда был в порту. Ему передал какой-то индеец.
      -Гарсиа и Ицкоатль вместе, не может быть! Наверно только ненадолго пересеклись их пути. Что еще было в письме?
      -Немогу знать, сеньора Мария не читала его при всех.
Веки посланца готовы были смежиться, голова опустится на сложенные на столе руки.
      -Чтож, - изрек на последок Аггилар, - великие равнины далеко, пусть эти презренные там и остаются. Каждому свое. Отдыхай. Завтра Эскобар поговорит с тобой.
      И Энрике оставил полусонного друга на пороге в обитель Морфея.



               

                ЭПИЛОГ

               

       На востоке порозовело небо. Стало светать. Это зимнее утро выдалось особенно холодным. Слабые солнечные лучи не могли проникнуть сквозь плотные шторы, в покои на втором этаже. На широкой кровати, под балдахином, на шелковых простынях, делил свое ложе Эскобар со своей женой Амабель де Кальес.      Достойная чета прибывала еще в сновидениях. Его рука обнимала супругу, будто даже во сне, не в силах расстаться с ней. Черно-угольные волосы доньи Амабель разметались по подушке. Точеное лицо, благородный овал лица, тонкий прямой нос, алые губы. Эта красавица проснулась от того, что супруг повторял чье-то имя. Оно не было именем врага, и на имя сеньоры Вироники мало походило. Его, как молитву повторял дон Альваро. Сеньора Амабель высвободилась из теплых объятий мужа, склонилась на ним, чтобы услышать имя "Дара".
      Веки Альваро подрагивали, в голосе слышались мольба и угроза. Волосы сеньоры Эскобар коснулись лица спящего. Он открыл глаза, еще не узнав склоненную перед ним женщину.
      -Она погубит свою душу с дикарем, - прошептал кабальеро постепенно осознавая, где он находится.
      -Или обретет, что-то такое, о чем раньше и не догадывалась, - сказала его супруга.
 Дон Альваро проснулся окончательно, лицо идальго сделалось жестким. Амабель отвернулась. Не будучи посвященной во всю историю, молодая женщина знала о сестре кузнеца. От слуг она слышала про Дару Эстелья, и что та, помучив Эскобара, сбежала с индейцем.
      Сеньора де Кальес встала и направилась к туалетному столику, чтобы привести себя в порядок, после сна.
      -Пора вам, сеньор, отпустить бедную девушку, она никогда не была вашей. Вы можете потерять то, что имеете. Пришло время выбирать.
Стукнув кулаком по одеялу Альваро резко сел. Амабель умоляюще посмотрела на него.
      -Ее призрак, терзающий вашу гордость, или любящая вас супруга, находящаяся рядом.
      -Чтож, я приму ваш совет, сеньора, - холодно сказал сеньор Альваро одевая рубашку, - благодарю еще раз за упоминание об этом.
И кабальеро шагнул к двери. Амабель встала на его пути, протянув к нему свои прекрасные тонкие руки.
      -Альваро, умоляю... прости, я люблю тебя, не уходи вот так...
И он внял мольбе. Слишком прекрасна и невинна была просительница в мужских глазах и бальзамом для раненого сердца. Дара никогда не просила не о чем таком, разве когда, что-то угрожало ее жизни. Не желала она видеть рядом его, девушке был нужен только краснокожий, с самого начала... Дьявол! Пора кончать!
      Эскобар ласково взял жену за руки.
      -Полно милая, я не сержусь. Но давай раз и навсегда придадим забвению прошлое. Твоя любовь преодолеет все.
Альваро поцеловал руку Амабель, потом утер слезу с ее щеки.
      -Ты уже встала или еще понежишься в постели? -спросил он поднимая супругу на руки.
      -А ты?
      -Я пожалуй, по фехтую во дворе.
      -Но там холодно.
Улыбнувшись Эскобар положил Амабель на роскошное одеяло.
      -Не тревожься, я закаленный воин.
Поцеловав молодую женщину в губы, Альваро наконец покинул комнату, дав новую надежду и себе и той, что разделит с ним жизнь.
      На морозном воздухе, его ждал Энрике Аггилар одетый в бригандину.
      -Сеньор, уже встали...
      -Что, ты хочешь мне сказать? Что случилось за эту ночь, ну? Говори и неси мечи.
      -Вчера прибыл посланник из «Св Тристана».
      -Почему мне не доложили?
      -Была ночь, и я не посмел беспокоить вас с госпожой. Вот. Лопез прислал письмо.
Энрике протянул Эскобару бумагу.
      -Его писала моя сестра. Старик не умеет писать, -жестко заключил дон Альваро, не выказывая желание читать послание.
      Аггилар стоял, ожидая дальнейших указаний. Де Кальес сломил печать, пробегая глазами начало, он отвернулся к стене, тем самым исключая наблюдения за собой. Энрике видел его широкую спину, гадая что будет дальше. Очень скоро сеньор Альваро обернулся с непроницаемым лицом.
      -Ты еще здесь. Я же сказал, принеси мечи.
      -Сейчас.
Когда востребованное оказалось в руках у сеньора, Энрике перевел дух и встав напротив Эскобара, посмотрел ему в глаза.
Идальго был спокоен, легким облачком пара  вырывалось его дыхание. Сегодня бы отложить тренировку, слишком холодно.
      Дон Альваро атаковал, Энрике отбивался.
      -Бернардо вчера сказал, - начал последний, - что Гарсиа Диас все пишет свои картины и они разлетаются, как птенцы из гнезда.
Эскобар отступил, звон мечей приостановился.
      -Очень образно, Энрике. Он всегда хотел славы. Здесь у него не ладилось.
      Аггилар вновь скрестил мечи с сеньором, клинки обмотанные тканью клонились книзу.
      -Еще он рассказывал, что в порту появлялась молодая женщина, белая, с каштановыми волосами, похожая на нее...
      Сильный удар. Оружие выскользнуло из пальцев дерзкого слуги и упало на землю.
Энрике медленно выпрямился. Дон Альваро держал свой меч с сантиметре от груди Аггилара. Тому вспомнилась таверна и индеец в камзоле, пронзенный шпагой идальго. Лезвие обмотано, но все же...
      -Вождь не бросит  Дару, - твердо сказал Эскобар, будто сам говорил с Ицкоатлем, на эту тему.
      -Откуда вы знаете, он дикарь...
      -Дара сама немного дикарка, она выбрала достойную себе пару.
Энрике видел, как ткань упала с меча, обнажив остриё, сверкнувшее в редких лучах зимнего солнца, все еще направленное на него.
      -Я прощаю тебе, Аггилар, твою дерзость, - милостиво сказал сеньор Альваро опуская оружие, - но впредь держи язык за зубами.
      -Да, сеньор...
      -Знаю, своей басней о белой брошенной сеньорите, ты хотел выведать, помню ли я сестру кузнеца. Ты думал я переплыву океан, чтобы прижать к груди блудную невесту, простив, ее. Но нет... Дара никогда не вернется. Именно поэтому, я прощаю тебе твою ложь. Будь это правдой... Ты многое знаешь и заменил мне Рудольфо. Я оставляю тебя, служить здесь и дальше.
      -Благодарю, сеньор.
Энрике встал на колени, около своего меча, лежавшего недалеко на промерзшей земле.
Рука, из которой его выбили, еще чувствовала удар. Эскобар положил свою ладонь на плечо склоненного Аггилара.
      -Встань, ты хороший слуга. Впредь, не связывай ее имя с моим.
      -Да, сеньор.
Энрике поднялся с холодной земли.
      -Вчера, приезжал кузнец, он не первый раз...
      -Пригрозите стрелять или выпустить собак, если он не уберется прочь, в свою чертову кузнецу, - приказал Эскобар.
      -Хорошо, сеньор.
      -Возьми меч, Аггилар.
      -Продолжим, сеньор?
      -Нет, на сегодня хватит. Распорядись, пусть приготовят обед мне и сеньоре. Не забудь вина. Все принесете в спальню.
      -Хорошо, сеньор.
Энрике взял меч и вложив его в ножны, пристегнул к поясу. Потом принял меч Эскобара.
      Редкие лучи скрылись за облаками. Маленькие снежинки легким пухом стали падать на землю, когда люди скрылись под крышей. Природа словно рождалась заново в серебристом одеянии, показывая собой, что все можно пережить и начать сначала, стоит только захотеть.

                КОНЕЦ.

               



Примечание:
       Имена:   Атототль на языке науатль означает водяная птица.
                Ицкоатль - обсидиановый змей.
                Куаутлатоа - говорящий орел.
                Ситлалькоатль - звездный змей.
                Чимальпопока - дымящийся щит.
               
          Слова:  Атль - вода.
                Ицкуинтли - собака.
                Ийак - молодой воин захвативший в бою своего первого пленника.
                Калли - дом.
                Коатль - змея.
                Кецалицтль - изумруд.
                Масеуалли - простолюдин.
                Масатль - олень.
                Мешики - самоназвание ацтеков.
                Маштлатль - набедренная повязка.
                Оселотль - ягуар.
                Петлатль - циновка, постель.
                Пилли - сыновья сановников ни чем пока себя не проявивших.
                Петлакалли - плетеные корзинки с крышкой (сундуки, где хранили свое добро мешики, использовали их и как сокровищницу).
                Текутли - касик, вождь.
                Текалли - дворец.
                Тлакотли - раб. Раб мог заработать себе свободу и женится на свободной женщине.