Справочный Отдел

          Материалы к главам «Легкой кириллицы»

          ( См.: http://www.proza.ru/2016/01/08/339 )

          «Я собрал в этот букет много разных цветов, моя же здесь
       собственная только лента, удерживающая их вместе» (М.Монтень).      

          «Языковед не может быть только кабинетным. Он всегда должен
       быть готов применить свои знания НА ПРАКТИКЕ, в любой работе,
       связанной с языком, как в деле просвещения и развития культуры
       своего народа, так и в деле укрепления связей между народами на благо
       мира во всем мiре» (Ю.С.Маслов. Введение в языкознание. М., 1987).

          «В науке нет такого запретного соседнего или дальнего участка, где
       висела бы надпись: ПОСТОРОННИМ ВХОД ЗАПРЕЩЕН. Всё дозволено:
       всё перепроверить, всё испробовать, всё продумать, не действительны
       ни барьеры дипломов, ни размежевание дисциплин. Запрещено ему
       только одно: быть не осведомленным о том, что сделано ДО НЕГО
       в том или ином вопросе, за который он взялся» (Б.Ф.Поршнев.
       О начале человеческой истории. M., 1974).

          «Пока ты человеку внушаешь что-то, это неэффективно. А вот когда
       начались споры, люди ищут сами доказательств своей точки зрения,
       правильной или ложной, ругаются, говорят «дурак» – «сам дурак»,
       но после всего этого приходят к тому, что не могут спать, копаются
       в библиотеке, ищут доказательства своей правоты в каких-то учебниках,
       «мемуарах»... Вот это – моя скромная задача. Я не желаю никого убеждать.
       А только распалить внимание. Я должен пробудить интерес!» (В.Суворов).


       К гл. 1. РАССТАВИМ ТОЧКИ НАД I
      
       Наибольшие споры как до реформы 1917-18 годов, так и после нее вызывал вопрос, какое из двух кирилловских «и» следует сохранить в русском алфавите. Сторонники сохранения I-с-точкой обосновывали свое предложение тремя очень существенными аргументами: во-первых, желательностью приближения русского алфавита к западно-европейским; во-вторых, тем, что замена И-восьмеричного I-десятеричным дала бы вследствие меньшей ширины этой часто встречающейся буквы экономию около одного процента площади бумаги при письме и печати; в-третьих, гораздо лучшей различимостью I-с-точкой – И-восьмеричное слишком похоже по своей форме на другие русские буквы (Н, К, П). Несмотря на эти аргументы, победу одержали сторонники И-восьмеричного, ссылавшиеся на то, что сохранение этой чаще применявшейся буквы приведет к меньшему изменению традиционной графики русского письма.
       Совершенствование советских систем письма, построенных на кирилловской основе, в дальнйшем, видимо, должно пойти в четырех направлениях.
       Во-первых, приближение формы некоторых русских букв к латинским буквам, в особенности если это не приводит к крупным нарушениям традиций русского письма и дает дополнительные преимущества. Так, например, следовало бы еще раз продумать и, возможно, пересмотреть принятое в 1917 году решение об исключении из русского алфавита I-десятеричного с сохранением в нем И-восьмеричного. Как указывалось выше, I-десятеричное, кроме близости его латинскому I, имеет и другие крупные преимущества.
       (В.А.Истрин. 1100 лет славянской азбуки. М., 1988.)
      
       ***

       Существовавшие в древнерусской графической системе так называемые йотированные гласные к современному этапу развития в целом потеряли в своей графической структуре элемент йотации. Сохраняющийся же в современном знаке Ю, он уже не осознается как йотация.

       ***

       Перекладины (соед. черта. – Прим. сост.) йотированных букв IE и Ю расположены в середине строки, перекладина IE переходит в язычок Е.
       (Ильина книга. Исследования. Указатели. – Под ред. В.Б.Крысько. М., 2015.)


       К гл. 2. УТОЧНИМ БУКВУ Ы
      
       Буква ЪI господствует; только один раз встретилось ЪЇ. В одном случае вместо ЪI написано OI: ЯЗOIКОМЪ. Такие примеры встречаются в старых рукописях, например, в «Изборнике» 1073 г.
       (П.А.Лавров. Югославянская палеография. СПб., 1904.)
      
       ***
      
       В конце XIV века Сербия и Болгария покорены и опустошены турками; в середине XV века окончательно подавлены попытки христианских народов стряхнуть турецкое иго, в 1453 году турками занят Константинополь. Конец XIV века и первые десятилетия XV ознаменованы в России наплывом югославянских выходцев; трое из них – Григорий Цамблак, митрополит Киприан и Пахомий Логофет – известны как деятели русской литературы. Югославянское влияние устанавливается во всех областях русской духовной жизни, между прочим и в русской графике и орфографии. Югославянское влияние приносит в Россию исключительно полуустав. Древнейшие рукописи, привезенные и написанные югославянскими выходцами, как равно древнейшие русские подражания этим югославянским текстам, дошли до нас в незначительном количестве. Но в рукописях следующих десятилетий, особенно со второй четверти XV века, мы видим утвердившиеся результаты югославянского влияния.
       В графике оно сказалось тем, что:
      1. Русский полуустав совершенно вытеснен почерками балканского характера.
      2. Многие буквы получили иные начерки. Вместо старых типов геометрического Z появляются негеометрические, в том числе тип наподобие цифры 3; вместо Т появляется Т (трехногое. – Прим. сост.); вместо Ч симметричного появляется одностороннее; вместо ЪI появляется ЬI; вместо Н, N, Ю с косой перекладиной вверху появляются И, N, Ю с косой перекладиной в середине; Ижица может иметь вид V, v вместо У.
      В орфографии появились следующие югославянские черты:
      1. Знак Ь стал употребляться как вариант знака Ъ: ОNЬ, БОГЬ, СЫNЬ (мы видели, что Ъ в составе ЪI был совершенно вытеснен знаком Ь).
      2. Знаки Ъ и Ь стали употребляться после плавных вместо русских «О и Е перед плавными» в таких случаях, как ВРЪХЪ, ВРЬХЪ, ВРЬХЬ «верх» и ВЛЪNА, ВЛЬNА «волна». Это правописание ошибочно распространялось иногда и на О, Е старые: ПЛЬ вместо ПОЛЪ «половина».
      3. Звук «з» стал выражаться иногда через S (Зело), звук «у» – иногда через Юс-большой, который, по меткому выражению старой русской книжности, ставился «красоты ради, а не истины», между прочим и в таких случаях, где болгарский язык никогда не имел звуков «з» и «о(н)».
      4. Фита, Ижица, Кси, вне числового значения в XIII-XIV веках весьма редкие, стали употребляться в словах заимствованных, в подражание греческому правописанию.
      5. Вместо правописания «ОУ в начале слога, У в середине слога» всюду восстановлено ОУ или его замена лигатура («v» над «о»).
      6. Вместо IA стало употребляться А: ДОБРАА БРАТIА МОА; это зияние, возникшее фонетически в говорах болгарского языка, в России графически распространено и на такие случаи, где болгарский язык никогда не имел звука «а»: ВСЕА РОУСIИ.
      7. Утверждается орфографическое правило, по которому перед всеми гласными обязательно пишется I, не И.
      8. Появляется Э-оборотное (глаголического происхождения), которое с конца XV века встречается в западно-русской письменности для выражения «э» (не «je»!) в начале слога, а с установлением гражданского шрифта употребляется в новой русской грамоте.
       Таково содержание югославянского (главным образом, болгарского) влияния. Что же касается постановки I перед другими гласными, то это орфографическое правило установилось отчасти также под влиянием распространенных греческих написаний IA, IE, IO и т.д. (написания НА, НЕ, НО почти или совсем не встречались); но главным образом для того, чтобы после введения абсолютно полезного написания IИ объединить правописание и сохранить цельность тех графических картин, которые разбились бы при двойственном написании. Современный русский литературный язык, особенно в своих высших функциях, изобилует отглагольными существительными на «-нie», «-тie» и заимствованными культурными словами на «-iя». Поэтому целесообразное в своей основе и практически легкоусвояемое правописание «iи», «ie», «ia», «iу» могло быть сохранено. Его отмена заметно уменьшит четкость русской книги, т.е. затруднит и замедлит процесс чтения, которое в современных условиях жизни для большинства людей есть главная из всех потребностей, удовлетворяемых письменными знаками.
       (В.Н.Щепкин. Учебник русской палеографии. СПб., 1913.)

       ***

       И, когда перед собою имеет Ъ, произносится как ЬI: «отъискать», «въ избе», «ходитъ и къ намъ»; говорят: «отыскать», «вызбе», «ходитыкнамъ».
       Буква I произносится так же, как И.
       (М.В.Ломоносов. Российская грамматика. СПб., 1755.)    
      
       ***

       Сохраняются колебания в написании некоторых слов с приставкой на согласную и корнем на «и». Правило требует написание «ы» корня после русской приставки («предынфарктный») и сохранение «и» корня после иноязычной приставки («постинфарктный»), в таком виде правило было предложено еще Я.К.Гротом. Однако в 1965 г. Н.А.Еськова писала о том, что правило Грота прочно установилось лишь для некоторых слов. Анализ современного письма показал, что в современном письме используется несколько способов написания слов с приставкой на согласную и основой на «и»: 1) пишется «ы» после твердой («безЬIдеальный»), что соответствует правилу; 2) сохраняется написание «и» корня («безидеальный»), т.е. сохраняется единообразие написания морфем; 3) обозначается слогораздел либо постановкой «ъ» («безЪИдеальный»), либо апострофом.
       (Е.В. Бешенкова. О политике орфографистов от Грота и до наших дней. – В сб.: Русский язык в культурно-историческом измерении. М., 2012.)


       К гл. 3. ПО ПУТИ ДРЕВНИХ ПИСЦОВ

       Буквами Ъ и Ь обозначались существовавшие в древнерусском языке особые гласные звуки, которые в позднейшую эпоху или изчезли, или перешли: «ъ» в «о», а «ь» в «е». С изчезновением звуков «ъ» и «ь» буквы Ъ и Ь в конце слов продолжали писаться, а так как перед Ъ согласный был твердым, а перед Ь – в эту эпоху – мягким, то буквы Ъ и Ь стали сознаваться как «твердый» и «мягкий» знаки. В этой роли Ъ и Ь употребляются и поныне. Конечно, если б Ъ не существовал уже в нашей азбуке когда-то в другой роли, то для обозначения твердости не стали бы придумывать буквы: твердость обыкновенно в других правописаниях, а частью и в нашем, остается необозначенной. Обозначение твердости и мягкости при помощи особых букв сложилось, стало быть, у нас до известной степени случайно.
       (Д.Н.Ушаков. Русское правописание. М., 1911.)

       ***
      
       Замена исконных написаний с буквами Ъ, Ь написаниями с О, Е не представляет особой редкости и заставляет задуматься над причинами этой замены. Признание существования кратких «о» и «е» (т.е. звуков подобного типа) объяснило бы множество загадочных написаний без сомнительных ссылок на аналогию и условности графики.
       У нас нет никаких оснований для того, чтобы говоря о показаниях древнейших документов, приписывать буквам Ъ, Ь лишe функцию «твердого» или «мягкого» знака.
       Употребление букв О и Е является критерием качества развивающегося гласного звука.
      
       ***

       Иногда Ъ и Ь называют сверхкраткими, но это неверно: противопоставление по трем степеням количества (долгие – краткие – сверхкраткие) вообще встречается в языках очень редко, а в древнерусском вряд ли было возможным.

       ***
      
       То, что говорит К. против моего мнения о близости глухих Ъ и Ь в древнем русском к О, Е, основано на недоразумении. Если мы не знаем, какую замену получили бы глухие звуки в старославянском, то нам этого и знать не нужно. Здесь речь не о том, что Ъ и Ь в русском заменились чистыми О и Е, а в том, что они еще существуя как глухие, склонялись как О и Е.
       Именно это объясняет, почему русские писцы ошибались всегда в одну сторону, то есть вместо Ъ ставили О, а вместо Ь - Е. (А.А.Потебня, 1876.)
      
       ***

       Никому я не поверю, что теперь нельзя услышать «Куреск» (нёбное «р» и неявственное «е») при односложном «Курьск» и «Курск». (А.А.Потебня, 1876.)

       ***

       До нас не дошло славянских руководств по правописанию старше XIV века, можно думать, что их и не было. Но что известные орфрграфические традиции существовали, несомненно. Некоторые орфографические правила усвоить было нетрудно. Например, русские и сербские писцы, читавшие О(н) и ОУ одинаково как «у», легко могли запомнить правописание таких часто встречавшихся слов, как «бо(н)дет», «ро(н)ка», «мо(н)ж», «оубо», «доуша» и др. Подобными же правилами могли руководствоваться русские писцы при различении IA и Е(н), а сербские при различении Е(н) и Е. При всем том в XIII веке появляются русские рукописи с безразличным употреблением букв О, Е с одной стороны, Ъ,Ь с другой.
       Стремление устранить это смешение привело в конце концов к созданию правописания, устранившего вовсе буквы Ъ и Ь из сильного положения и заменившего их буквами О и Е. Ту же судьбу Ъ и Ь имели и в слабом положении, если соответствующие гласные звуки сохранялись в церковном произношении: таким являлось преимущественно Ъ в предлогах и приставках: «собор», «совет», «вопрос», «восток» и т.п.
       Когда за буквами Ъ и Ь окончательно закрепилось значение знаков твердости и мягкости, сказать трудно. Отсутствие же буквы Ь еще в XVII веке не являлось показателем твердости.

       ***

       В одиннадцатом веке современные слова «нос» и «сон» писались по разному: «носъ» и «сънъ». Буквой Ъ обозначался особый гласный звук, который в современном русском языке в зависимости от ударения или исчез, или превратился в «о». Сравнитe написание в древнерусском языке:
      
       И. п.: носъ, сънъ
       Р. п.: носа, съна
      
и современное (с беглым «о» на месте Ъ):
      
       И. п.: нос, сон
       Р. п.: носа, сна
      
       Не правда ли, это больше походит на математические формулы? Но в данном случае это не раз и навсегда застывшая система знаков, а система звуков языка, развивающaяcя во времени.
       То жe произошло и со словом «день – дня», где было два кратких гласных «е» (древнерусское «дьнь»). И так во многих словах.
       ... В древнерусском языке были особые краткие гласные звуки...
       (Детская энциклопедия. М., 1966.)
      
       ***
      
       Изменение в церковном пении во времена Никона связано с тем, что происходил переход от многогласия к единогласию, а такжe от «гhoмового» пения (О и Е произносятся на месте «Ъ» и «Ь») к наречному (петь – как говорить).
      
       ***
      
       В рукописях мы часто встречаемся с подновлением языка. Писец, положим, работал в четырнадцатом веке, а оригинал увидел свет в одиннадцатом веке. За три столетия язык успел сильно измениться, и для писца и его читателей в памятнике одиннадцатого века было ужe много устарелого или непонятного. Отсюда прежде всего опущение Ь и Ъ в середине слов, или замена их через Е и О. Писец нашел например в своем оригинале «крепъко», «вьсе», «славьно», «съвидетель» с лишними на его взгляд Ь и Ъ, и в своем списке опустил их, т.е. написал: «крепко», «все», «славно», «свидетель». Или он встретил «сънъ», «вьсь», «съ мъною» с Ъ и Ь там, где он произносил «о» и «е», и в своем списке заменил Ъ через О, а Ь через Е, то есть написал: «сон», «весь», «со мною». Обыкновенно с заменами старых особенностей языка позднейшими, обычными для писца, писцы справлялись удовлетворительно, и искажения смысла от них мы не замечаем, но бывали и исключения.
       Умышленные изменения в рукописях принадлежат писцам чересчур усердным и внимательным.
       Афонский монах Серб, переписавший в 1408 году «Хронограф» Зонары, так говорит о себе: «Навыкох не прежде переписывати, дондеже прочитанием разумети в книге лежащaя».
       Старая Русь оставила нам огромное наследство.
      
       ***

       Одной из неожиданностей, которые принесло традиционной русистике открытие новгородских берестяных грамот, было огромное количество отклонений от привычных для историка русского языка написаний. Первой реакцией на это было предположение о том, что значительная часть этих текстов написана малограмотными людьми или даже нерусскими. На страницах многих лингвистических работ начальной поры изучения берестяных грамот находим такие выражения, как «малограмотность», «безграмотность», «крайняя безграмотность». Однако по мере накопления материала становилось всё более ясно, что в большинстве случаев мы имеем дело не с малограмотностью, а с особыми, ранее неизвестными графическими системами.
       Прежде всего было установлено, что наряду с «упорядоченным» употреблением букв О, Е, Ъ, Ь в древнем Новгороде существовали графические системы, в которых О могло употребляться вместо Ъ, а Е – вместо Ь. В Новгороде была широко распространена система без буквы Ъ (все функции этой буквы выполняло О), но также существовала система, где Ъ и О были графическими дублетами. Для значительной группы грамот установлено неупорядоченное употребление букв Ь и Е, а для двух грамот (45 и 134) предложена система без буквы Ь.
       Известная к настоящему времени совокупность берестяных грамот позволяет существенно расширить и уточнить этот круг наблюдений.
       Смешение Ъ с О и Ь с Е – наиболее бросающаяся в глаза особенность графики берестяных грамот (например, «поклоно», «коне» вместо «поклонъ», «конь»). Обратного перехода (О в Ъ) по-видимому не существовало.
       Здесь, разумеется, в очередной раз может выступить тезис о пресловутой безграмотности авторов берестяных грамот: учили-то их писать «конь», да только они недоучились, потому и пишут то «кънь», то «коне». Но версия о малограмотности не выдерживает критики. Так, если Анна, автор грамоты 531, на месте стандартного Ъ сорок семь раз подряд пишет О и ни разу Ъ, то не приходится сомневаться, что она была этому обучена. Вероятность получения такого результата путем случайного накопления одинаковых ошибок с любой точки зрения неотличима от нуля.
       Наконец, из версии о безграмотности авторов берестяных грамот пришлось бы заключить, что в XI веке новгородцы были сплошь грамотны, в XIII веке, в эпоху Александра Невского (время расцвета Новгородской республики) они были столь же поголовно безграмотны, а в XV веке, в период упадка, они вновь стали в основном грамотны.
       Как показывают смоленские договоры XIII века, бытовая графическая система использовалась не только в Новгороде, причем в эпоху ее расцвета она не считалась слишком «низкой» даже для таких ответственных документов, как международные договоры. Из пергаментных документов дипломатического характера можно указать грамоту Новгорода советникам датского короля в Колывани о полномочиях новгородских послов: здесь представлено «ъ»=О и «ь»=Е.
       Ослабление бытовой графической традиции в XIV веке и ее упадок в XV веке по-видимому связаны с социально-политическими изменениями в Новгородской республике и с постепенным усилением общерусского – и прежде всего московского – влияния.< ... >      
       В самых древних берестяных грамотах для передачи сочетания «jе» почти всегда используется простое Е. Исключение составляют всего несколько грамот. Эта ситуация сохраняется до середины XIII века. Со второй половины XIII века начинается несколько более активное употребление «iе». В XIV веке происходит быстрое распространение «iе», грамот с простым Е остается всё меньше. В XV веке примеры с «е» вместо «iе» ужe носят характер редких исключений.
       Буква I в древнейших берестяных грамотах употребляется очень редко, в основном в грамотах церковного характера, где естественно влияние книжной нормы. С начала XIV века буква I начинает употребляться чаще, она факультативно заменяет И после гласной и в начале слова, но после согласной почти не встречается.
       Двумя основными способами передач «у» являются ОУ и У. В позиции после cогласных, что встречается чаще, ситуация такова. В XI-XII веке господствует ОУ, в XIV-XV веке – У. При этом с ходом времени процент ОУ плавно понижается, а процент У плавно возрастает. В начале слова и после гласной распространение У за счет ОУ идет гораздо медленнее. Дажe в самых поздних берестяных грамотах У в этой позиции лишь уравнивается по частоте с ОУ. В заметной части грамот в выборе средств для передачи «у» наблюдаются колебания дажe в рамках одной и той жe позиции.
       Смешение в парах Ъ – О, Ь – Е составляет самую характерную особенность бытовых графических систем. (Специaльно подчеркнем, что бытовые графические системы никоим образом нельзя отождествлять с малограмотностью: это именно особые системы, использовавшиеcя в иных социaльных ситуациях, чем книжная cиcтема. Неверно такжe, что тексты, записанные по бытовой cиcтеме, писались небрежно. Берестяные грамоты, за исключением совсем немногих, написаны тщательно, описки встречаются в них не чаще, чем в рядовых памятниках книжной письменности, а очень многие из них – с точки зрения использованной в них графической системы – написаны вообще безупречно, то есть без единой ошибки.) В подавляющем большинстве случаев это смешение явно имеет чисто графический характер. Это видно из того, что оно затрагивает как сильные, так и слабые редуцированные, например «поклоно», «коне» вместо «поклонъ», «конь». Более того, такое смешение известно и в грамотах XIV-XV века, когда процесс прояснения сильных редуцированных ужe закончился. И между прочим, сам факт смешения в одной из этих пар обычно предполагает наличие смешения и в другой паре.
       (А.А.Зализняк. Древненовгородский диалект. М., 1995. См. тж. Л.Л.Касаткин. Гласные звуки на конце слова в современных севернорусских говорах на месте редуцированных гласных древнерусского языка. – Сб.: Русистика. Славистика. Индоевропеистика. М., 1996.)
      
       ***
      
       Из того, что в книжном произношении одинаково читались буквы О и Ъ, Е и Ь, следует, что при обучении чтению по складам такие например склады, как БО и БЪ, БЕ и БЬ оказывались единозвучными. Соответственно, в сознании обучающегося буквы О и Ъ, Е и Ь были «синонимичными». При этом О, точно также как и Ъ, соотносилось со звуками «о» и «ъ», а Е, точно также как и Ь, – со звуками «е» и «ь» живой речи. Отсюда в некнижном письме О и Ъ могут безразлично выступать как обозначения звуков «о» и «ъ», а Е и Ь – для обозначения звуков «е» и «ь». Например, в качестве устойчивого обозначения для «о» и «ъ» может выбираться одно только О. Такого рода письмо находим в берестяных грамотах, в списке А договора Смоленска с Ригой и Готским берегом, в ряде граффити, приписок к рукописям и т.д.
       Эти пары букв (О/Ъ, Е/Ь) выступали как омофонические, поскольку при обучении грамоте склады (слоги) БО и БЪ (и т.п.) читались одинаково как «бо», а склады БЕ и БЬ – столь же одинаково как «бе»; соответственно в книжном произношении Ъ звучал как «о», а Ь – как «е». Несомненым подтверждением данной точки зрения, восходящей к А.А.Шахматому и Н.Н.Дурново, является недавно найденная надпись на деревянном цилиндре:

                МЕЧЬNНЧЬ ЛАЗОРЕВО МIEХО

(IE=Ять. – Прим. сост.) со смешением О и Ъ, относящаяся к первым десятилетиям XI века. К настоящему времени этот вопрос детально исследован в разных его аспектах
       Грамота 724 оказывается уникальным свидетельством того, что в Древней Руси грамотные люди (или по крайней мере некоторые из них) умели писать в разных манерах, т.е. были способны при надобности менять свою грамматическую и орфографическую установку.
       Любому историку восточно-славянской письменности хорошо известны многочисленные примеры рукописей, написанных несколькими писцами, орфографические системы отличны друг от друга. Во многих случаях правописание писцов, работавших вместе (или по крайней мере одновременно), различалось не только степенью мастерства, но и отдельными орфографическими принципами, что вообще говоря позволяет утверждать, что они придерживались разных орфографических норм. Многократно описаны различия между первым и вторым почерком Архангельского евангелия: в 15-1 «мягкость согласных не обозначается, Е и IE, Е(н) и IA не различаются», тогда как в 15-2 Е и IE, Е(н) и IA различаются с большой правильностью, и вообще довольно строго различаются мягкие и твердые согласные».
       (В.К.Живов. Восточнославянское правописание XI—XIII века. М., 2006.)

       ***

       Значок мягкости следует считать не за отдельную букву, как это делалось до сих пор, но за такой жe знак, как например знак ударения, не влияющий на место слова в словаре.
       (Н.Н.Бахтин. Проект новой системы азбуки и орфографии. Киев, 1886.)
      
       ***
      
       Вся разница между надстрочными знаками других азбук и нашими Ъ, Ь заключается в том, что те пишутся над строкой, эти в строку; те вне азбуки, эти внесены в азбуку.
       (М.А.Тулов. Об элементарных звуках человеческой речи и русской азбуке. Киев, 1874).
      
       ***
      
       Переходим к знакам надстрочным. На месте Еръ, Ерь нередко ставится «ерок» (') ужe в древнейших рукописях. Нe имеет конечно никакого фонетического и орфографического значения знак в виде апострофа, стоящий иногда над конечным «ь»: «день'». Надстрочные знаки указанного рода кроме устава и полуустава знала и древнейшaя скоропись.
       В XIV веке на юге славянства были выработаны искуственные правила постановки придыханий и ударений. Иначе и поступить нельзя было. Раз было в обычае употребление надстрочных знаков, то надо было его как-нибудь упорядочите: письмо «развращенное» было нетерпимо. Эта реформа произошла в Болгарии при Евфимии Терновском, а в Сербии пропагандировалась последователем Евфимия Константином Костенецким. У последнего в 15-ой и 16-ой главе книги о письменах находим указания, где и какие знаки следует ставить. Здесь отмечены оксия (/), вария (\) и периспомена (^), и для их постановки установлены правила. Со введением книгопечатания большинство надстрочных знаков вошло и в печать, причем употребление их такжe было подчинено условным правилам.
      
       ***
      
       Н ( = И ) со знаком краткости вошло в употребление в XIV веке, но в именительном прилагательных полных мужского рода единственного числа Н/И оставалось без знака краткости до никоновских реформ, а в старообрядческих текстах в таком виде сохраняется и поныне.

       ***

       Просодией сначала назывались только ударения: оксия (/), вария (\) и периспомена (^), названная у нас покрышкой. Но в позднейшее время сюда причисляли такжe времена, духи и страсти (греч. хрони, пневмата и пафи). Таким образом получалось десять просодий. Эти просодии обыкновенно сохраняют греческие названия: оксия, вария, периспомена, макра, врахия, дасия, псили, апостроф, ифен, иподиастоли. Но являются они и в следующем переводе: остра, тяжка, покрышка, долга, кратка, часта (сипливая), тонка, разделение, соединение, подделение. О том, что просодии делятся на силы, духи и страсти, знают наши тексты, но в то жe время примечается иногда, что русский язык не нуждается во всех этих различиях, а доволествуется оксией, варией и периспоменой, а из страстей - только запятой с точкой и без точки. Вполне вероятно, что эти статьи принадлежат Максиму Греку: он смотрел еще гораздо благоразумнее на всю эту совсем лишнюю подражательность графике греческой, чем грамматики позднейшего времени.
       Перечень надстрочных знаков другого рода, под общим названием «верхняя сила», по гречески назван синтаксис. Некоторые названия в этом перечне те жe самые как в десяти просодиях. И здесь мы встречаем оксию и варию, но рядом такжe малую оксию и варию, встречаем также апостроф великий и малый. Прочие жe названия отчасти греческие, отчасти славянские, отчасти загадочные. Греческими легко признать слова «иco», «кендима», «камора» и «титло». Славянскими названиями оказываются слова «звательцо», «речник», «чашка», «взмет», «покрытие», «стяга» и «смычец», но мы пока не в состоянии определить повод и причину каждого из этих названий. Звательцо стоит несомненно в связи с тем, что его место только на звательных (гласных) буквах, это обыкновенный знак «псили» греческой просодии. Речник значит тожe самое что ерок, с названием производимым от буквы Еръ или Ерь, взамен которых он ставится. Названия «чашка», «взмет» и «покрышка» соответствуют природе вещи, то есть изображению знака, равно как и «смычец». Название «стяга» вероятно соответствует значением своим простонародному русскому слову «стяг» в смысле кола, жердины, шеста; таково и изображение стяги. Загадочным остается название «оковавы» с изображением (\\) или (''). Загадочным остается такжe один из синонимов речника – название «воос», как-будто это слово греческое.
       Свойство красивого почерка называлось урядством.
       (Энциклопедия славянской филологии. Под ред. И.В.Ягича. 1908 - 1929.)      

       ***
      
       В данной книге передаются реконструкции древнерусских дописьменных праславянских и праиндоевропейских форм слов и звукосочетаний. Иногда одни и те же формы реконструируются по-разному. Например, инфинитивный суффикс «-ти» в одних случаях возведен к «-тi», в других – к «-тei» (*меттеi). Это объясняется стремлением по возможности точно указать состояние слова или части слова именно в тот период, о котором идет речь в каждом конкретносм случае. Если слово реконструируется не полностью, а, скажем, без окончания или без суффиксов и окончания (за ненадобностью или спорностью полной реконструкции), то вместо недостающей части ставится дефис: *вег'h- передает праиндоевропейское состояние корня в слове «везти», а *пыл- обозначает праславянский вид корня в существительном «пыль».
       (Н.Д.Русинов. Древнерусский язык. М., 1999.)
      
       ***
      
       Соответствиями русскому слову «дом» (древнерусское «домъ») являются древнегреческое «домос», латинское «домус», древнеиндийское «дамас». На основании этого сопоставления мы можем восстановить индоевропейскую форму этого слова: *домос. Легко убедиться, что в корне этого слова (*дом-) только в древнеиндийском языке произошло изменение гласного («о» => «а»). В остальных трех языках корень слова не претерпел существенных изменений. Конечное *-ос сохранилось без изменений только в древнегреческом языке; в древнеиндийском гласный «о» опять изменился в «а», в латинском – в «у». Более сложные «метаморфозы» произошли в русском слове: конечное «с» было утрачено во всех славянских языках, а гласный «о» сократился в «ъ» (Ер). В русском языке конечное «ъ» было давно утрачено в произношении, но до реформы 1918 года продолжало обозначаться на письме.
       (Ю.В.Откупщиков. К истокам слова. СПб., 2005.)

       ***

       Знаки глаголический Ъ и глаголический Ь имеют ту особенность, что древнейшие их варианты объясняются из самой глаголицы, как варианты знаков О и Е, а более поздние варианты по видимому послужили прототипами для кирилловских Ъ и Ь, которые сами не объяснимы ни из греческого, ни из кирилловского алфавита.
       (В.Н.Щепкин. Указ. соч.)
      
       ***
      
       Однажды Екатерина Великая, гуляя в саду, с восхищением остановилась перед великолепным кустом роз и приказала кому-то из придворных «не позволять срывать». Немедленно было сделано надлежащее распоряжение, и в тот жe день поставлен был при царской розе часовой, который с тех пор постоянно сменялся. Розы пышно расцвели, потом осыпались, а часового продолжали ставить «для охраны царской розы». Мороз сковал землю, всё покрылось снегом, а часовой стоял неизменно. Зимой куст розы погиб, потом посадили на его место другие растения, а часовой все-таки «охранял царскую розу». Много лет спустя никто ужe не мог ничего объяснить о царской розе. Нашелся потом старичок, который вспомнил проишествие, и назначение часового было отменено. – Судьба этого часового напоминает судьбу «твердого знака»: не осталось и следа розы, а часовой всё стоял да стоял для ее охраны; не осталось и следа звука, а буква Ъ всё торчит да торчит на конце слова, и лишь недавно открыто, по какому поводу она торчит.
       Впрочем, история «твердого знака» не представляет ничего исключительного: как «посмотришь с холодным вниманьем вокруг», то в жизни окажется немало таких твердых знаков.
       («Русская старина».)

       ***

       В восточнославянских языках Ъ и Ь дали соответственно О и Е.
       (Википедия. Редуцированные.)

      
       К гл. 4. ТАИНСТВЕННАЯ БУКВА ЯТЬ

       Во многих говорах складывавшегося русского (великорусского) и белорусского языков Ять в силу утраты долготы не мог сохранить старых артикуляционных качеств и постепенно превратился в «е». В других древнерусских говорах Ять совпал не с «е», а с «и». Так получилось в большинстве будущих украинских говорах, в новгородских и (в определенных положениях) в некоторых иных северных говорах. Однако в некоторых украинских, белорусских и (в определенных случаях) в некоторых севернорусских говорах Ять, не совпав ни с «е», ни с «и», до сих пор звучит как дифтонг «ие» ...
       В смоленских говорах совпадение Ять с Е имело место уже в начале XIII века, а в московском говоре – лишь после XIV в.
       (Н.Д.Русинов. Указ.соч.)

       ***

       Не надеюсь, что сообщаю нечто новое, филологам не известное, но всё-таки... На днях приехал к матери на обед. Она – 1939 г. рождения, жила в Бежецке (Тверской обл.) в 1941-1949 гг., бывш. геолог, я – 1969 г. р. в Питере, математик-программист. Попалась под руки дореволюционная книга, и решили мы, не разбираясь в старой орфографии, определить по слуху, в каких словах писалась «ять». Один читает слова, второй решает, вообще не смотря на текст: «е» или «ять»?
       Результаты очень интересные. Я, в общем, брал на угад, и напополам ошибался. Она же, перебирая слова во рту, НИ РАЗУ не ошиблась в определении. Причём для этого ей требовалось лишь припомнить интонации, с которыми она росла в Бежецке: «е» – простое «е», «ять» – удлинённое «-ие-» или «-ье-».
       Так что получается, что либо обе буквы ещё кое-где живы, либо одна умерла совсем недавно? Раньше ни мать, ни я, об этом не задумывались.
       (С.Ш., 2004)

       ***

       Мне дедушка рассказывал, что у них в реальном училище был мальчик, который обладал абсолютным слухом и мог на слух определять, где пишется Ять и где Есть. Но он считался уникумом. Это нынешняя Брянская область, граница Украины и Белоруссии, не знаю, может, в тамошнем говоре и оставались какие-то рефлексы Ятя. Еще в петровские времена он был вполне жив и тогдашние грамматики передавали его как «ie». Отсюда Ять в названии австрийской столицы В...на (Wienne) и «ie» в латинской записи слова «совет» – «soviet».
       (С., 2013.)

       ***

       Безоговорочное сохранение Ятя после петровской реформы азбуки 1708 года указывает, что выговор букв Е и Ять тогда ещё оставался различимым. Современник и ровесник Петра, Федор Поликарпов пишет, что Ять «издает глас «ье» и прочая по своему свойству». Далее он отмечает, что буква была введена для обозначения «тончайшего от письмя (буквы. – Прим. сост.) Е произношения» и что она обозначает дифтонг «ие»: «тако «е» последи положено, а «i» под ним мало отделено и связано сицевым образом: ie».
       (Википедия)

       ***

       Двугласные буквы суть те, которые состоят из двух букв гласных, но один только голос производят.
       Буква ы состоит из букв ъ и i; буква (Ять) из букв i и е; буква ю из букв i и у; буква я из букв i и а.
       (Российская грамматика, сочиненная Императорскою Российскою Академиею. Третье изд. СПб., 1819.)
      
       ***

       Выдающийся академик-эллинист пролил в газете «Русские ведомости» много слез по букве Ять. На разные лады он курьезно убеждал читателей, что только буква Ять в составе «лieсъ» и дает возможность слышать шум леса, голоса птиц, крик зверей, видеть зелень листвы и травы, ощущать запахи цветов, кустов и деревьев...
       – От «леса» на меня не веет душистой прохладой, вид «хлеба» не наполняет моего сердца благодарностью за обеспеченность наступившего дня...
       Эти приятные ощущения вызывались у автора словами «лieсъ» и «хлieбъ» – с Ятем и твердым знаком.
       Конец XIX века отмечен и другими проектами усовершенствования русского правописания, в частности – рядом развернутых и обоснованных предложений по изменению русской графики. Предлагалось, например, изъять из алфавита буквы Юс Малый, Ю, Ё и писать: jaма, joлка, jyг, ньаньа, льуди, тьотьа и т.п.
      
       ***

       В кирилловской азбуке, кроме Е, была еще буква IE, которая писалась в старославянских памятниках после мягких согласных: «морie».
       (Большая Советская энциклопедия. Т.15, М., 1952.)

       ***

       Так как в памятниках, заменяющих начальное Яте через IE, такое же IE пишется и вместо русского Ять в падежных окончаниях основ на мягкие после гласных, то можно думать, что употребление IE в обоих случаях передает черту русского языка — совпадение Ять в начале слова и после гласных с «ie» или «je». Впрочем... показания памятников русского письма XI и нач. XII вв. можно толковать и как указание на церковное произношение начального Ять как «je», отличавшееся от живого русского произношения.
       (Ред. сноска: Показания памятников XI и XII вв. сами по себе недостаточны для того, чтобы с уверенностью считать передачу Ять через IE в начале слова за отражение живого произношения писцов. Но за возможность такого понимания говорит подобное же употребление IE в части новгородских грамот XIV в., где церковная орфографическая традиция очень слаба.)
       Южные славяне, произношение которых отразилось на правописании Ять в памятниках русского письма, по-видимому, произносили Ять как дифтонг «ie» или звук сложной артикуляции, начинавшейся с «i» и отличавшейся от русского Ять большей краткостью или слабостью первого элемента.
       (Н.Н.Дурново. Русские рукописи XI и XII вв. как памятники ст.-сл. языка. – В кн.: Избранные работы по истории русского языка. М.,2000.)

       ***

       Возьмем такое бытовое, всем хорошо известное слово «подъезд». Давайте я его напишу… Сейчас это, естественно, выглядит так:

       подъезд

       Если я его напишу в дореволюционной орфографии, это будет немножко нам удобнее, то это будет выглядеть вот так:

       подъIЬздъ (по тех. прич. IЬ заменяет Ять. – Прим. сост.)

       Ну и в таких случаях может быть иногда полезно для лингвистического разбора – из-за того, что в этой гласной «е» или в гласном «ять» таится еще фонема «j», которую русская орфография не обозначает, а она как раз может нам и понадобится – в таких случаях может быть полезно воспользоваться вот такой фонетической записью того же самого, которой пользуются лингвисты:

       podjеzdъ (по тех. прич. «галочка» над «е» отсутствует. – Прим. сост.)

       (А.А.Зализняк. Еще раз из жизни слов. XVIII Летняя лингвистическая школа, Вороново, 8–17 июля 2016 г.)

       ***

       Следует думать, что общерусский язык произносил Ять как двоегласное сочетание «ie», так как все изменения, которым Ять подверглось в различных русских наречиях – как-то возможность чередования с «i» в северновеликорусском, переход в I в украинском и галицком наречиях и др. – легко могут быть объяснены из двоегласного произношения общерусского Ять. На то же самое произношение могут указывать памятники ХIV века, употребляющие «ie» вместо Ять, а также передача финского «ie» через Ять, напр. «Koriel» – «кор…ела», и др. Совокупность этих данных определяет звуковое качество Ять как дифтонга «ie» или неоднородного звука «(i)e».
       Во второй половине XVIII века происходит угасание Ять как особого звука. В большинстве слов западное сочетание «ie» передается на русской почве как двусложное: «курїер», «орїентальный», «петардїер» и др. Слабеющая буква Ять уже не в силах взять эти новозаимствованные слова под свое покровительство.
       Обращает на себя внимание совпадение звуков Есть и Ять после I в одном звуке. Исследователь дает этому факту фонологическое объяснение:
       «Внутристрочный элемент I, передававший палатальный приступ в произношении гласного звука, был графическим знаком для обозначения диезного аллофона древнерусской гласной фонемы. Следовательно, йотированная буква Ie в таком случае обозначала гласный звук переднего ряда с более сильной палатальной артикуляцией, чем обычное «е» среднего подъема. Поэтому древнерусский звук «ie», или дифтонг «(ie)», обычно обозначавшиеся на письме буквой Ять, после палатальных согласных и в позиции начала слова, то есть после «i», могли передаваться с помощью буквы Ie, становившейся в этой позиции равнозначной букве Ять. Буква Ie и буква Ять становились частичными дублетами графико-орфографической системы».
       Возникшую графическую неупорядоченность разрешили в соответствии с фонематическим принципом русского письма: в начале ХХ века был сделан выбор в сторону буквы Есть, а I и Ять изъяли из алфавита при условии использования буквы «ё».

       ***

       Глаголическая буква Ять имела двойное звуковое значение. Помимо того, что она передавала звук «iе», она в начале слова и после гласных служила для передачи «ia». В кириллице же наряду с Ять была особая буква – йотированное IA. Однако известны и такие кирилловские памятники, в которых, подобно глаголице, буква Ять используется и для передачи «ia», например в листках Ундольского: (ie)ко, «ди(ie)вол», т.е. «jaко», «диjaвол».
      
      
       К гл. 5. ЕЩЕ РАЗ О КОНЦE СЛОВА
      
       В древнерусском языке форма именительного падежа множественного числа существительного ГОДЪ представляла собой основу ГОДЪ- и окончание -I. На конце возникал дифтонг ЪI, который в дальнейшем монофтонгизировался и дал древнерусское И=I. Поэтому форма именительного падежа множественного числа слова ГОДЪ в древнерусском языке была ГОД-И с сократившейся основой ГОД-, утратившей конечное -Ъ. К этому времени «ъi» и «и» в говорах складывавшегося великорусского языка стали превращаться в вариант одной фонемы.
       (Н.Д.Русинов. Указ. соч.)
      
       ***
      
       Текст XI века в основном без искажений. Исключение составляют отдельные буквы (и значительно реже – слова). Так, в рукописи отмечены случаи, когда при поновлении текста буква Ъ заменена буквой О, а буква Ь – буквой Е: поверх старых Ъ и Ь, обозначавших звуки, уже давно утратившиеся в руском языке, наведены в XIV-XV вв. О и Е. Установление этого факта важно для лингвистов. Также поздней рукой в рукописи переправлено I в конце строки на И(Н); расставлены надстрочные знаки, не употребляемые в подлинном тексте XI века, такие как две точки над одной из двух рядом стоящих гласных букв (кроме I), как правило над буквой И или О; на поле листа 4 перед словом «ти» на шестой строке написано И с двумя точками под титлом. С помощью фотоанализа стало возможным правильное чтение не только отдельных букв, но и слов. Например, оказалось, что в слове «любовью» листа 9-2 буква О написана действительно поверх старого Ъ.
       Буква У употребляется в подлинном, без наводки, письме XI века в значении Ижицы. Буква S и 2 (перевернутое Зело) обозначают только числа. В первой части рукописи употребляются безразлично (как один из двух вариантов) ШТ и лигатура Щ, во второй – только Щ.
       (Изборник 1076 г. Вступительная статья. М., 1965.)
   
       ***
      
       А вот как передается звук «и» после мягких и твердых согласных в языках, где такое смягчение имеется:
       в русском: и (i, v) – ы
       в ст.-слав.: и, i, у – ъи, ъi
       в украинск.: i – и
       в белорус.: i – ы
       в польском: i – y
       в ирландск.: i – ai, oi, ui
       в румынск.: i – i^ (облечен.)
       в турецком: i – i (без точки)
       в казахском: и – i
       в хорватск.: ji – i
       И т.д. Что касается греков, то у них было по крайней мере пять костюмов для записи и-образных звуков (и, i, у, ei, oi), но на выговор согласных влияния они не оказывали.

       ***

       Из проекта Главнауки (Главное управление научными, музейными и научно-художественными учреждениями. – Прим. сост.) 1931 г.:
       «В именительном и винительном падеже множественного числа прилагательных установить окончания «-ыи», «-ии»: добрыи синии животныи».

       ***

       Родовые окончания определений множественного числа «-е», «-я», различающиеся в зависимости от существительного часто трудно определимого или недостаточно установленного рода и в то самое время, когда смысл речи не нуждается в этом различении, объединены в общее для всех родов «-и». Интересно, что исто русские люди говорят в этом случае на «-и», смягчая податливый звук до своеобразного «-йи», что является чем-то средним между «-е» и «-я». И такое окончание не противоречит истории языка, легко, наиболее отличает эту грамматическую форму от форм единственного числа и упрощает дело.

       ***

       Простое сумароковское правило о написании «-ыя», «-ия» во множественном числе прилагательных и причастий независимо от рода было побеждено даже не правилом В.К.Тредиаковского писать «-ии» в мужском, «-ие» в женском и «-ия» в среднем роде, которое имело по крайней мере историческое основание, а совершенно произвольным правилом М.В.Ломоносова писать «-ие» в мужском, но «-ия» в женском и среднем роде, хотя сам Ломоносов предлагал его в очень осторожной форме.

      
       К гл. 6. ЧЕТВЕРТОЕ РУССКОЕ I
      
       Влияние гласного на согласный в сочетании «согласный + гласный» артикуляторно заключается в следующем: в самом начале артикуляции согласного произносительные органы стремятся занять то положение, которое нужно для произнесения гласного… Все подобные «приготовления» произносительных органов приводят к тому, что любая согласная произносится с частично наложенной на него артикуляцией следующего гласного.
       (Л.В.Бондарко. Звуковой строй современного русского языка. М., 1977.)

       ***

       При образовании русских «мягких» согласных средняя часть спинки языка поднимается к твердому нёбу, придавая согласному «окраску на i».
       (Ю.С.Маслов. Введение в языкознание. М., 1998.)

       ***

       При морфологическом анализе особого внимания требуют случаи, когда буквы Я, Ю, Ё обозначают два звука, один из которых «i» (jот) входит в одну морфему, другой – в следующую. В этих случаях морфологический состав слов и их форм на письме оказывается затемненным. Так, формы «кра(Я)», «кра(Ё)в», «кра(Я)м» на письме допускают лишь такое деление: «кра-я», «кра-ёв», «кра-ям», причем корень «кра-» является обессмысленным и расходящимся в звуковом отношении с формой именительного «край», тогда как транскрипция обнаруживает, что в произношении во всех этих формах одинаковый корень «край-»: «край-а», «край-ов», «край-ами». Еще больше скрыт на письме корень «лей-» в формах «льй-у», «льй-ёшь», «льй-ёт» с такими же окончаниями, как «нес-у», «нес-ёшь», «нес-ёт». Поэтому для раскрытия произношения в подобных случаях используется транскрипция.

       ***

       Переходим к буквам, в которых изобретатель кириллицы проявил большую или меньшую степень творчества.
       В кирилловском алфавите встречаются йотированные гласные, которые то означают Iот с какой-нибудь гласной, то есть произносятся как «йа», «йу», «йе», то мягкость предыдущей согласной, например в словах «люди», «люблю». Элементами для означения йотированных гласных служили также греческие буквы: брали греческое I и соединяли его с соответствующей гласной посредством горизонтальной черточки. Так образовались буквы Iа, Iе, Iе(н) (Юс Мал. йотир.), Iо(н) (Юс Бол. йотир.). Образование Ю более сложно, оно произошло от ЮУ, причем изобретатель упростил букву, отбросив Ижицу.

       ***

       Буквы IA и IЕ – не что иное, как греческие «ia» и «ie», соединенные поперечной чертой. Буква Ю образовалась из «ioy» через отпадение конечного «у», она не что иное, как греческое «ioy». Буква «щ» – не что иное, как вариант к «шт», в котором вторая часть подписана под первой, эта буква образовалась у славян в первые времена существования киpилловской письменности.
       Буква Ю в одних рукописях пишется с «ioтом» вперед и О назади, в других она имеет обратное расположение частей: О спереди и «ioт» назади.
      
       ***
      
       ...Между согласными была только одна буква, выражавшая соединение двух звуков, именно Щ, которая первоначально служила сокращением ШТ. Что касается О и V, то они были помещены в конце азбуки, как назначенные только для употребления в греческих и отчасти в еврейских словах.
       Особенного внимания в кириллице заслуживают буквы Ъ и Ь и двойные знаки IA, IE, Ю,IE(H), IO(H).
       В позднейшее время Ъ и Ь в середине слов были заменены полными гласными О и Е, и только в конце они сохранились для означения двух различных оттенков произношения согласных.
       Между «и» и «е» есть еще средний по протяжению звук, письменным представителем которого служит Й, равняющийся германскому «jот». Для выражения этого звука перед гласной Кирилл ввел греческую Iоту. Понятно, что ему не могло притти на ум особое начертание «J», которое стало употребляться в книгах не ранее шестнадцатого столетия. Ее и заимствовали те славянские народы, которые пишут латинскими буквами. Караджич включил ее и в свой русско-сербский алфавит. По этому поводу Гримм говорит: «Das scheint sogar rathsam in das Altslavische aufzunefmen».
       Особенно хвалят Кирилла за правило писать «бia», «лie», «рю» для означения мягкости согласных вместо того, чтобы употреблять какой-нибудь знак для отличия самой согласной (как поступили поляки). Весьма естественно, что Кирилл ввел после согласных то же начертание, какое употреблялось им в начале слога. Нельзя не признать остроумным применение одних и тех же диграфов к двоякой потребности – означать отончение то последующей гласной, то предыдущей согласной.
       Гораздо менее понимания дела обнаружили составители или составитель гражданской азбуки при обращении этих диграфов. Сделана была та важная ошибка, что обращено внимание только на форму букв, звуковые же особенности языка, к которому их применяли, упущены вовсе из виду. Преобразование церковной азбуки ограничилось почти единственно упрощением и округлением начертаний – сближением их с латинскими буквами, так что азбука сделалась приятнее для глаз и удобнее для скорописи. Из лишних букв некоторые были исключены, но другие удержаны, например, все три знака для звука «i» (И, I, V), два для звука «е» (Е, Ять), два для звука «f» (Ф, О). Сначала было два знака для «з» (S, З). С течением времени число лишних знаков было еще уменьшено, но I, Ять, О рядом с И, Е, Ф до сих пор остаются.
       Для выражения двух звуков «i» и «в» употреблялась Ижица: сvмвол, еvангелие.
       С другой стороны, в церковном алфавите недоставало нескольких знаков. Сделать немногие остающиеся шаги, может быть, еще и теперь не поздно.
       (Я.К.Грот. Спорные вопросы русского правописания от Петра Великого доныне, СПб., 1876.)
      
       ***
      
       – Неударяемое «я» меняется у нас в выговоре на «е».
       – Сие последнее и я, чужестранный, да приметил, что вы «Ярмак» пишете через «я», а выговариваете Ермаком через «е», «едрено» вместо «ядрено», так «ечмень» вместо «ячмень», так «езык» вместо «язык». Вы говорите, что сие делается для того, что во всех сих словах буква «я» есть неударяемая. Подлинно так: ибо никогда у вас никто не выговаривает «есно», «евно», «еросте» за «ясно», «явно», «яросте», потому что в сих словах литера «я» ударение на себе имеет.
       (В.К.Тредиаковский. Разговор об ортографии, СПб., 1746.)
      
       ***
      
       Русские средневековые материалы свидетельствуют о том, что первоначальная форма слова «ентарь» лишь во второй половине XVII в. книжниками была «гипернормализована» в «янтарь» также, как старое «ендова» (из лит. «indauja») в «яндова» в силу того, что древнее «я» в неударяемом слоге произносилось как «е», и написание этимологически неясного слова было «выправлено» книжниками по соотношению: произносим «ейцо», «ечмень» – писать надо «яйцо», «ячмень» (ср. еще колебания в памятниках XVII в.: «есаул» – «ясаул», «епонца» – «японца»).
       (В.А.Ларин. История русского языка и общее языкознание. М., 1977.)

       ***

       Не все принимают и такую бесспорную фонему как «j». Эту фонему не принимают иногда только потому, что для ее обозначения нет отдельной буквы. Но во-первых, знак joтации при некоторых буквах всё же имеется, а во-вторых – в некоторых случаях только этой фонемой одни слова отличаются от других, например «jaд» от «рад» и «сад».
      
      ***
      
       Оставляя в стороне вопрос о фонетической природе этого звука, который мы обозначаем в нашей письменности через «й», как вопрос очень трудный и спорный, следует признать, что действительно в произношении первый элемент слова «я» (обозначим его через «j») отличается от второго элемента слова «ай» (обозначим его через «й»). При этом «й» в начале слова и «j» в конце слова в русском языке абсолютно невозможны.
       Спрашивается, следует ли нам признать наличие в русском языке двух фонем – «й» и «j» (так обозначим то, что произносится перед гласной), то есть «твой», но «твоja», «край», но «краja» и т.д.
       В сербском алфавите, в основу которого положена наша гражданка, введен этот знак (впрочем, он пишется безразлично в обоих случаях, то есть «твоj», «твоja») ...
       (Л.В.Щерба. Теория русского письма, Л., 1983.)
      
       ***
      
       ...Всё это делается для того, чтобы не затушевывать «i» или «j» иностранного написания, а также не заменять международные знаки А, О специфическими буквами Я, Ё, из которых последняя непривычна даже для русских. Иначе говоря, это диктуется вполне здоровым стремлением не чересчур отдалять зрительный образ заимствованного слова от его иностранного оригинала» (Л.В.Щерба).
      
       ***
      
       Если учитель говорит, что в слове «удовольствие» основа имеет суффикс «-стви-», он не только расходится со свидетельством современного русского языка, но, вследствие смешения букв со звуками, неправильно определяет и самую основу в слове «удовольствие», равно как и тот суффикс, который некогда выделялся из нее: в слове «удовольствие», «удовольствия» и т.д. Основа оканчивается не на «и», но на неслоговой звук «j» («удовольствиj-е»), для которого наша азбука не имеет особой буквы.
       (Ф.Ф.Фортунатов. Избранные труды. Т. 2, М., 1957.)
      
       ***

       Доклад посвящен анализу рукописного материала в связи с вопросом о передаче йота (или неслогового «i») перед гласной «и».
       Вопрос о письменной фиксации йотированного «и» в древнерусских рукописях практически не изучен. Традиционно считается, что йотированное «и» в древнерусской письменности никак не предается.
       Йотированные буквы построены по общему принципу соединения I с простой гласной, где I обозначает йот. В соответствии с таким принципом поступали и некоторые др.-рус. писцы, когда пытались письменно передать йотированную букву, которой не было в кириллице, например, йотированное Ять. Они использовали специальную графему, составленную из I десятиричного и Ять (см. например, в Изборниках 1073, 1076 гг.).
       В рукописи, о которой ниже пойдет речь, встречаются, на наш взгляд, некоторые графические указания на передачу йота перед И. Йот обозначается графемой И (Ижеи), стоящей перед гласной.
       Обозначение йотированного И путем постановки перед ним буквы И, аналогично, на наш взгляд, указанным выше способам обозначения йотированного Ять и прочих йотированнных букв. Нетрудно также объяснить, почему йот передан буквой И, а не I. Дело в том, что в данной рукописи две буквы И стоят рядом и не соединяются в одну (т. е. не образуют единого сочетания), как прочие йотированные буквы. Поэтому в соответствии с графическими нормами втор. пол. ХIV в. писцы должны были поставить И (Ижеи), т. к. именно этот графический вариант преимущественно употреблялся в то время для обозначения звуков «и», «j» (буква I использовалась ограниченно, только в собственных именах, например, Iсусъ, Iоанъ или на конце строки в случае нехватки места).
       Проблема, скрывающаяся за написанием удвоенного И в приведенных примерах, заключается в том, какого рода произношение могло стоять за такими написаниями. Известно, что вставной йот перед «и» встречается в современных диалектах как в позиции после гласных, так и в начале слова.
       Причину возникновения вставного «j» Н.Н.Дурново видит в потребности устранить зияние гласных: «В разговорной речи зияние частью устраняется стяжением гласных, частью допускается; при пении зияние, очевидно, чувствуется сильнее, а стяжению гласных мешает ритм песни». По мнению автора, межвокальная йотация в великорусском наречии –  архаизм, такое пение встречается «только в жалких остатках и постепенно исчезает...». (В песенной манере Ю.Визбора, В.Высоцкого и др. «сво-jи», «сво-jими», «о спасени-jи», с подчеркнутым нажимом на «jи», можно услышать вполне отчетливо. – Прим. сост.)
       Позднее, изучая эту проблему, П.Г.Богатырев обнаружил, что паразитный йот характерен не только для русских народных песен, но также встречается в пении и у других славян.
       (И.И.Пряхина.Об орфографической передаче ji в рукописи ХIV в., МГУ.)

       ***

       Спор у буквы И с I. Перестаньте и подите по своим местам: вы оба в одно время в Русь приехали из Греции, только Ч и другия некоторыя буквы не нашего поколения.
       (Безымянный автор XVIII века.)

       ***

       «При большем понимании сущности алфавита, Петр конечно пошел бы еще несколько далее» (Я.Гримм).

       ***

       Из письма Петра I матери, царице Наталье Кирилловне: «А я, слава Богу, кроме сего натсажать себя иным не стану и поеду по мере не замешкаф; а Андурския (гамбургские. - Прим. ред.) карабли еще не бывали. По сем, радасть моя, зравствуй, а я малитвами твоими жиф».
       Такая графика обычно связана с неполным владением орфографической нормой.
       (Письма и бумаги императора Петра Великого: Т. I. 1688-1701. - СПб., 1887.)

       ***

       В книгах петровского и послепетровского времени, в первый период существования так называемого гражданского шрифта, выделяются несколько более или менее упорядоченных систем употребления одинаково звучащих букв И и I:
       1. Южнославянская книжная норма, с постановкой I перед гласными и в именах, заимствованных из греческого или латинского языка (слова общего значения требовали перевода на славянский язык).
       2. При соблюдении данной нормы – сохранение I в оставляемых без перевода заимствованных словах.
       3. Как модернизация этой системы (хлынувший в петровскую эпоху поток иностранных заимствований привел к тому, что буква I перестала быть «редкой», что было характерно для предшествующих эпох) – постановка I внутри слова с удержанием И в начале и в конце русских слов.
       4. Оставление И только как краткой («й»), с заменой долгих «и»через I.
       5. Замена И через I во всех положениях (обратной замены не наблюдалось).
       Примеры:

       1. русскаia царица
       2. россiйскаia iмператрица
       3. россiйскаia iмператрiца
       4. онi, iгралi, покои
       5. россiiскаia iмператрiца

       Отсутствие единого подхода, личные предпочтения авторов и невозможность исправления уже вышедших книг вели к тому, что все вышеуказанные системы фактически функционировали одновременно.
       Конец разнобою положила Академия наук, постановив в 1838 году звук «i» в гражданских книгах обозначать буквой И, за исключением положения перед гласной и слова «мiр» в значении вселенной. Расхождение со старой церковной грамотой состояло в том, что теперь имена Мiхаил, Нiколай и др. полагалось писать иначе чем в древних греческих и русских книгах.
       (Энциклопедия славянской филологии. Под ред. И.В.Ягича. 1908 - 1929.)

       ***

       В первопечатных книгах 1708 года мы действительно находим только I (палочку без точки), но уже в 1710 появляются:
          «ї» (с двоеточием), начертание, которое оставалось в нашей печати чуть ли не до начала нынешнего (XIX. – Прим. сост.) столетия;
          «и» в трех случаях: 1) в сочетании двух «i» (їи); 2) в начале русских слов и 3) в конце слов. Так в заглавии одной книжки 1710 г. мы читаем: «Iнструкцїи и артїкулы военные надлежащїе къ россїискому флоту».
       В «Географии», напечатанной также в 1710 г., I появляется только перед гласною и для означения соединительного союза; во всех же других случаях, и даже в иностранных словах стоит И, недостает только «й».
       (Я.К.Грот. Указ. соч.)

       ***

       – Ставится ли буква I в начале слова?
       – Ставится, но только иностранных, а в славянских никогда. Например: Iоhанн, Iсраиль, Iоhаким и др.
       – А в середине славянских слов ставится?
       – Ставится, если после нее идет другая гласная или составная гласная, как в слове «восприiaтиie» и др.
       – А может ли буква I стоять в середине слова, если за ней идет не гласная, а согласная буква?
       – Может, но только в виде исключения, например – «мiр», а вообще в славянских словах не пишется, но в иностранных только, например: Нiкон, Фiлiпп, грамматiка и др.
       ...Одним из признаков, различающих традиционную и новую графическую систему, Ф.Поликарпов называет надстрочные знаки, замечая, что в гражданском письме буквы «просодий верхострочных над собой не имеют». Прежде семантически нагруженными оказывались знаки облеченного ударения, оксии, апострофа и титла. Оксия входила в парадигму адъективного склонения единственного числа, а облеченное ударение маркировало множественное число, что позволяло различать омонимичные словоформы: друг/aia – друга^ia...
       – Облеченная каковой характер имеет?
       – Половину круга вниз рогами опущенную, сложена же есть облеченная от оксии и варии, снемшимся вкупе, сице ^.
       ...Знак, помещаемый над буквой, не является принадлежностью исключительно славянской графики, но встречается также «у греков и у латин»...
       – Речение до коликих слогов восходит?
       – Может восходить даже до двадцати слогов и далее:

       славенороссийскопреславномироблагоподаятель
       православновсероссийскофлотоначалопремудроделатель
       хвалебночинонебесноземнотриесвятовоспеваемый

– а могут простираться и далее двадцати слогов.
       (Ф.Поликарпов. Технология. Искусство грамматики (издание и исследование Е.Бабаевой). СПб., 2000.)

       ***

       Древнерусские переводчики греческое слово «китос» этимологически связали с глаголом «кeiтai» – «лежит» (древнегреческие «и» и «ei» в средне- и новогреческом произносятся одинаково, как «и»). Таким образом и возникла ошибочная калька: «лежага».
       (Ю.В.Откупщиков. К истокам слова. М., 1986.)

       ***

       Ариане противопоставляли «единосущности» (hомоусiос) отца и сына их «подобосущность» (hомоiоусiос): буква Iот, разделявшая сторонников никейского догмата и ариан, стала как бы причиной раскола церкви.
       (С.Г.Лозинский. История папства. М., 1986/1934.)

       ***

       Споры и диспуты XVII века о том, как следует истинно писать: «Iсусъ» (по-старому) или «Iисусъ» (по-новому) – не только схоластические словопрения. Был здесь и насущный, остро жизненный интерес: за новой орфографией имени глаз и ухо ревнителя старины видели и слышали польское «Iезус», и тогда страшились, не ведет ли патриарх дело к пагубной ереси, тем более, что и на просфорах отныне велено изображать четвероконечный – уж не польский ли? – «крыж». На Руси хорошо помнили и войско поляков-католиков и ватиканских иезуитов в их обозе...

       ***

       В польском правописании для обозначения мягкости согласных перед последующими гласными используется буква I. В этом сочетании буква I не читается, она служит только указанием на мягкость предыдущего согласного, аналогичным русским йотированным гласным буквам Е, Ё, Ю, Я.
       В тех случаях, когда за ней не следует другая гласная буква, буква I, кроме мягкости предшествующего согласного, обозначает гласный «i».
       (Из учебника польского языка.)

       ***

       ...Кто мог позволить себе отвлекаться на древнерусский язык, на этимологию слов? А мы уже в школе знали, что «конец» и «начало» – однокоренные слова. Могли написать эти слова с Юсами, Ерами и прочими интересными знаками. Мы знали, что «Война и мир» Льва Толстого писалась через И-восьмеричное, а «Война и мiр» Маяковского – через I-десятеричное, и это очень неспроста. Язык оживал, появлялось новое измерение – чудо существования слова...

       ***
      
       Издание романа Л.Толстого «Война и мир» (1913) под редакцией П.И.Бирюкова – единственное, в котором на одной странице прошла опечатка в слове «мир»: вместо И было напечатано I.
       А вот интересное признание. «Когда узнал (вероятно студентом) о смысле, вложенном Толстым в название «Война и мiръ» и утраченном из-за новой орфографии, был как бы уязвлен, настолько привычным было воспринимать его именно как чередование войны и не войны» (С.Боровиков. В русском жанре. Над страницами «Войны и мира». – Новый мир, 1999, № 9).
       Автор этого высказывания избавился бы от ощущения уязвленности, если бы хоть раз в жизни «подержал в руках» дореволюционное издание романа!
       (Н.Еськова. О каком «мире» идет речь в «Войне и мире». – Наука и жизнь, 2002, № 9.)

       ***

       Теперь легко понять, почему в выражении Даля «слово – воздействие внутри себя мiра» слово «мiр» написано через выпавшую из современного алфавита старинную букву I. Слово – это ваша энергия.

       ***

       – Вас понял, – важно сказал мой вестник. – Гарантии предусмотрены. Во-первых, запрещены все слова на «-iзм».
       Слова его были здравы, практичны, но как раз они мне и открыли, что передо мной никакой не вестник, а очередной чайник со своим проектом. «Чайниками» у нас называют одержимых бредом реформаторства.
       Я взял его за шиворот.
       – Слов на «-iзм» для моих сельских друзей и так не существует.
       (А.Стреляный.)

       ***

       Понимание Библии сильно пострадало в результате орфографической реформы. Удаление из алфавита букв, «обозначавших те же звуки, что и другие буквы», привело к тому, что слова, бывшие ранее лишь единозвучными, стали одноименными, и вместо трудностей чисто технических, связанных с запоминанием правил письма, возникли гораздо более серьезные, связанные с уяснением подлинного смысла текстов. Современному русскому читателю Нового Завета трудно без комментария понять слова Христа: «Мир оставляю вам, мир мой даю вам, не так как мир дает, Я даю вам» (Ин. 14:27). «Сие сказал Я вам, чтобы вы имели во Мне мир. В мире будете иметь скорбь, но мужайтесь, Я победил мир» (Ин. 16:33). К указанным двум омонимам добавляется в косвенных падежах еще и третий – от слова «миро», писавшегося ранее через Ижицу. Подобные трудности понимания отчетливо сознает «такой консервативный по своей внутренней сути институт, как Русская Православная Церковь».

       ***

       Кирилловские Юсы (как и Еры) ничего не выражают своим составом, зато поставленные боком походят на геометрично перестилизованные глаголические Юсы, которые ясно разлагаются на О, Е и знак, подобный (и родственный) греческому скорописному N. Таким образом – это носовые О и Е.
       (В.Н.Щепкин. Учебник русской палеографии, СПб., 1913.)
      
       ***

       Над буквой А, употребленной в соответствие с «ia», обычно имеется тот или иной надстрочный знак: в виде точки, двух точек или по форме идентичный греческим знакам придыхания. Можно было бы предположить, что в подобных написаниях надстрочные знаки принимают на себя функцию обозначения «j». Впрочем, те же надстрочные знаки употребляются в древнерусских рукописях над гласными и в тех случаях, где «j» не произносился.

      
       К гл. 7. ЗАБЫТАЯ БУКВА
      
       Глаголица, согласно памятникам своего времени, имела сорок букв. Из сорока глаголических букв тридцать девять служили для передачи почти тех жe звуков, что и буквы киpиллицы, а одна глаголическая буква – ћервь, отсутствовавшaя в киpилловском алфавите, предназначалась для передачи смягченного согласного «г». В древнейших из дошедших до нас глаголических памятниках X–XI веков ћервь обычно служила для передачи звука «г» перед гласными Ь, Е, И, например в слове «анћел». В некоторых более позних киpилловских памятниках тоже появилась под влиянием глаголицы буква аналогичная ћерви – ћ.
       (В.А.Истрин. 1100 лет славянской азбуки. М., 1988.)
      
       ***

       (ћ) Эта буква представляет особенность глаголического письма, первоначально для обозначения мягкого греческого «г» в иностранных словах. Употребление этой буквы на хорватской почве продержалось в течение всех столетий, а применение ее к выражению согласной «й» сделало ее еще более популярной. (Акад. И.В.Ягич)

       ***

       Прежде всего здесь возникает проблема буквы ћервь, наличие которой в изобретенной Константином глаголице не может быть оправдано, как это обычно делается, необходимостью обозначить «г», встречающийся только в греческих словах, ибо для обозначения звуков, встречающихся только в греческих книжных заимствованиях, славянская азбука использовала буквы греческого алфавита, как в случаях с Ф, Оита, У, а в кириллице также еще Кси, Пси. Иначе говоря, сам принцип, положенный в основу графической системы Константина, указывает на то, что особая буква могла быть введена в нее только в том случае, если она была необходима для обозначения элемента  с л а в я н с к о й  звуковой системы, а не фонетического варианта, встречающегося лишь в иноязычной лексике. Вместе с тем старейшие азбучные молитвы подсказывают, что в славянской речи, на которую ориентировался Константин, звук, обозначавшийся буквой ћервь, не встречался в начале слова. Всё это заставляет предполагать, что он обозначал рефлекс праславянского «д/г», который в окраинных македонских говорах реализуется как средненебный «г», представляющий однако не новацию, а архаизм, оттесненный на окраины влиянием восточно-болгарских диалектов, где в качестве рефлекса «д/г» выступает «жд». Именно поэтому и не оказалось буквы ћервь в кириллице, составленной в Восточной Болгарии.

       ***

       В «Житии св. Константина» сообщается, что незадолго до кончины он принял иноческий образ и имя Кирилл, а по прошествии пятидесяти дней, 14-го февраля, скончался. Из чтимых Константином святых, носящих имя Кирилл, известен только Кирилл Александрийский. На его авторитет солунянин ссылается в своих сочинениях. Выбор имени как правило приурочивается к празднованию одноименного святого. Незадолго до смерти славянского просветителя действительно празднуется память св. Кирилла Александрийского, приходящаяся на 18-ое января. Но от этого праздника до кончины насчитывается не пятьдесят дней, а двадцать семь, что округленно дает тридцать. Глаголическая ћервь (ћ = 30) в ранней кириллице аналогов не имела, но зато графически была близка кириллическому (греческому) Люди (Л = 50). Смешение ћерви и Люди при переводе глаголических сочинений исследователями отмечалось. Из этого можно сделать вывод о том, что так как правильный ответ дает глаголическая буква-число, то первоначально «Житие» было записано именно этим письмом.

       ***

       Возникает вопрос: по каким признакам и приметам мы можем определить принадлежность того или другого памятника именно к кирилло-мефодиевскому времени, к началу возникновения славянской письменности?
       В ответ могут быть приведены как внеязыковые данные, так и данные языка самих письменных источников. Например, в «Житии Мефодия» говорится, что Мефодий, будучи поставлен архиепископом В Паннонию, избрал из своих учеников «попов-скорописцев» и с их помощью быстро переложил на славянский язык «все книги» (Библии), кроме Маккавеевских книг. Это важное внеязыковое свидетельство. Но в данном памятнике обнаруживаются и некоторые черты языка, позволяющие сделать вывод о том, что источником русского списка служила рукопись  г л а г о л и ч е с к о г о  письма, которое, следовательно, обслуживало славянскую письменность именно в начальное время ее существования.
       В списке «Жития Мефодия» обращает на себя внимание необычное употребление числительного «два» в сочетании с сущ. мн. числа вин. п. «попы». Это можно объяснить тем, что первоначально «Житие» было написано глаголицей. Число по-видимому было обозначено буквой В, а в глаголическом письме эта буква означала число три, а не два, как в позднейшей кириллице. Таким образом, в подлиннике речь шла о трех, и «Житие» было первоначально написано глаголицей и составлено в раннюю эпоху славянской письменности.
       В том же «Житии» сообщается, что работа это была произведена первоучителями за шесть месяцев, с начала марта и по 26-ой день октября. И в календарном несоответствии снова можно видеть отражение первоначального глаголического списка. Число шесть здесь заменило собой ранее читавшееся число восемь, обозначенное глаголической буквой Дзieло, которое при переводе текста на кириллическое письмо была прочитана как число шесть.< ... >
       Высокое языковое и художественное мастерство Кирилла и Мефодия сказалось в переводе словосочетаний по их опорным словам. Последние передавались переводчиками с семантическоц точностью, зависимые же элементы словосочетания подбирались по характеру лексической сочетаемости, и в их подборе сказалось высокое языковое и художественое мастерство К. и М. и т.д.

       ***

       Широкое обсуждение на конференции вызвали вопросы графики. В частности, возник спор о том, как передавать на письме белорусские африкаты «дж» и «дз». Кириллица соответствующих знаков не имеет. Одни предлагали создать для них особые знаки; такие буквы были отлиты и даже опробированы в литературном журнале «Полымя», но затем не были приняты, так как диссонировали с кириллической азбукой. Другие предлагали ввести в белорусский алфавит соответствующие буквы из сербской кириллицы: ћ для «дж» и ћ (с удлинением под строку правой части. – Прим. сост.) для «дз». Это предложение было обстоятельно аргументировано П.А.Расторгуевым и поддержано многими участниками конференции, однако осталось неосуществленным, скорее всего по типографским соображениям. В результате до настоящего времени в белорусском письме функционируют диграфы «дж», «дз» и надежно отражают специфические особенности обозначаемых звуков. Правда, наличие их в алфавите создает некоторые неудобства.
       (Из истории белорусского письма.)

       ***
      
       Щ составлена из «ш» и «ч», не больше права имеет быть в азбуке, как Кси и Пси, и в употреблении разве для того оставить, что в некоторых российских провинциях как «шш», в Сербии и у других славенских народов, которые славенороссийские буквы употребляют, как «шт» произносится.
       (М.В.Ломоносов. Российская грамматика. СПб., 1755.)

       ***

       Ныне пишут, например, слово «счастие» одни через букву Щ, другие – через СЧ, и друг друга считают и обзывают неграмотными. С исключением из алфавита буквы Щ оба станут писать слово «счастие» через букву СЧ, оба станут грамотными, и не будет тормозо-обременительного правила, когда писать Щ, а когда СЧ.
       (Из книг 1914 года.)
      
       ***

       И наконец, о последнем «уродце». Слово «превед» появилось в русле народного интернет-движения «За неправильную орфографию!» наряду со словами «аффтар», «исчо» и др. Все эти, казалось бы, нелепые написания объединяет то, что они читаются так же, как правильные.
       (М.Кронгауз. Русский язык на грани нервного срыва. М., 2008.)

       ***

        Двухбуквенная запись для обозначения придыхательных и шипящих практически недвусмысленна, поскольку сочетания шумной согласной с обычным «h» в санскрите (как и в рус. яз. - Прим. сост.) внутри слов невозможны, и даже на стыке приставки с корнем встречаются крайне редко и могут быть разделены апострофом (или твердым знаком: раз'ћерметизация, и пр. - Прим сост.).
       (В. А.Кочергина. Санскритско-русский словарь. М.,1987)

       ***

       Славянские рукописи XI века показывают, что славяне, произносившие сочетания «шт» и «шч», не ощущали никакой потребности обозначать их одной буквой, и многие, знавшие букву Шта (Щ), тем не менее предпочитали писать две буквы.
       (В.Н.Щепкин. Указ. соч.)

       ***

       Правила графики определенного языка могут ставить в соответствие какому-то звуку сочетание двух или большего числа букв. Так, во французском языке звук «ш» передается диграфом СН, английское «ш» обозначается диграфом SH, немецкий звук «ш» требует для своего обозначения трехбуквенного сочетания SCH.
       В ряде графических систем встречаются лигатуры, например соединение во французском языке в одном знаке О и Е (ое). Более редки буквы, обозначающие последовательность звуков, например, буква Шта старославянского алфавита.

       ***

       Согласный «г» в современном литературном языке – звук взрывной, мгновенный, образующийся так же, как звук «к», но с голосом. Встречающееся в устной речи произношение Г как звука длительного, проточного (обозначается знаком «(г)h») противоречит норме произношения.
       Сохраняется «гh» в некоторых междометиях: «аhа», «оhо», «гhоп», «гhосподи», и в произношении некоторых заимствованных слов: «hомо hабiтус». В слове «бухгалтер» вместо сочетания «хг» произносится «гh».
       Произносится «х/гh» на месте Г и в слове «бог». Но в косвенных падежах этого слова звучит «г»: бога – богу – богом и т.д.
       Йот не произносится в положении между двумя «и»: арми(j)и, парти(j)и. Однако он сохраняется в некоторых иноязычных словах, напр.: Шантиjи и др.
       (Из словаря.)

       ***

       Сулейман победил сербов на Косовом поле. Софоний сравнивает Мамаево нашествие с нашествием турок на Балканы. Возможно, сам Софоний Рязанец был из сербских беженцев, ибо слово «Чура» (предполагаемое название реки), что по-русски означало «граница», «межа», переводит на церковно-славянский как Межа, притом через ћервь – Мећа (Меча).
       Буква ћ в русском тексте – большая редкость. И хороший урок – Софоний Рязанец, «Задонщина».

       ***

       Русской скорописи известно начертание «и» в виде «h» (см. напр. о почерках писцов Милютинских миней в «Вопр. слав.-рус. палеогр.», М., 1987):
       – «и» схожа по начертанию с буквой Аш;
       – заглавная И пишется как латинское h, второй вариант – с декоративной черточкой;
       – и др.

       ***

       Реставрация отдельных знаков своей письменной традиции – довольно редкая инновация, которая, как  правило, актуальна  в  условиях  политического  национального обособления. Показательна в этом плане  история  украинского  письма:  харьковская  орфографическая  конференция 1927 г.  возвращает букву «гервь» ( Ґ ) для передачи взрывного заднеязычного в латинских заимствованиях; отмененная русификаторской реформой орфографии1933 г.,  она  вновь  реставрирована  в  украинском письме  на фоне отделения украинской государственности уже в новейшее время – в 1990 г.
       (Е.А. Никитина. Языковая политика в области графики и орфографии. Омск, 2008.)



       К гл. 8. ПРИКЛЮЧЕНИЯ ИПСИЛОНА

       По-видимому, в основу буквы Ю была положена тоже довольно сложная связка знаков – ЮУ, но приходится признать, что в древних рукописях такой знак не встречается, может быть, он был заново придуман со специальной целью.
       (Л.В.Успенский. По закону буквы. М., 1973.)

       ***

       Наряду с буквой Ю употребляется имеющий то же звуковое значение знак У («Ижица»). Значительное количество случаев написания У в значении «ю» в Путятиной Минее («князу», «зару», «вьсу», «поустыну», «землу», лудьм», «приемлу», «г(оспод)ну» и др.) позволяет говорить о сознательном, хотя и ненормированном употреблении этого знака. Эта же буква, согласно общему правилу, употребляется и в греческих словах: «муро», «порфура», «Егупет», «фуник» и т.д.
       Часть Остромирова евангелия, Чудовская псалтирь XI века. В начале слога пишется йотированная буква (IO(н), IA), после мягких сонорных – нейотированная (Ю, Я). (Н.Н.Дурново).

       ***

       О греческом или пелазгийском алфавите есть известие, что он сперва состоял только из 16 букв (из которых одна, Дигамма F, впоследствие оказалась лишней); позднее к нему Паламед прибавил четыре буквы, а потом Симонид еще четыре.
       Попытки ввести у нас латинский алфавит никогда не будут иметь успеха, как не имели его до сих пор.
       В первопечатных книгах 1708 года мы действительно находим только I (палочку без точки), но уже в 1710-ом появляются:
       – I (с двоеточием), начертание, которое оставалось в нашей печати чуть ли не до начала нынешнего столетия;
       – И в трех случаях: 1) в сочетании двух I (iи); в начале русских слов; и 3) в конце слов.
       I долго писалось не только перед гласными, но и для означения этого звука в иностранных словах.
       Звук I и И один и тот же. В случае надобности букву И и так можно представлять себе состоящей из двух I.
       Кирилловский Глаголь только и выражал этот звук («гh»), как принадлежащий древнеславянскому, который не знал Гаммы («г»); но так как в русском господствует последний, то у нас буква эта получила по преимуществу значение Гаммы, а за Глаголь употребляется она только в виде исключения или в иностранных словах вместо латинского Н. В этом случае мы видим пример воздействия правописания на выговор; ибо вследствие такой орфографии русские произносят «Гамбург», «Гомер», «Гораций», «госпиталь», «гусар», «Голландия», вовсе не думая, что эти имена должны начинаться собственно не Гаммою, а разве Глаголем, взамен Н.
       Всякий раз, когда речь заходила о недостатках русской азбуки, он (тот звук «гh», который слышится в слове «благо») обращал на себя всего более внимания и вызывал попытки пополнения ея. Это происходило главным образом от чувствуемой всеми несообразности русской транскрипции иностранных слов с буквой Н при помощи нашего Г, которое по своему господствующему произношению отвечает совсем другой латинской букве (G). Посему он (h) у славян, пишущих латинским шрифтом, и передается этой буквой (Н).
       Ижица (заметим это курьезное название, составленное из Иже и придуманное вместо Ипсилона) употреблялась сначала для выражения двух звуков «и» и «в» (сvмвол, еvангение); потом она являлась только в первом значении, и наконец стала совершенно изчезать. Мы постоянно искажаем те греческие слова, в которых употребляем вместо V (Ипсилона) букву И (Иже), напр. тvр, лvра, гvмназия, мvстiка, и проч.
       Можно ли требовать, чтобы всякий пишущий по-русски знал все случаи, когда в греческих или взятых с греч. иностранных словах ставится О или Тh, а не Ф или Пh?
       Знак О (с двоеточием) выражает германский и романский звук, совершенно чуждый русскому языку, и потому он нам вовсе не пригоден, исключая разве случай в собственных именах (Готhе), но иностранных букв заимствовать в нашу азбуку не приходится. Пока в русской азбуке будет оставаться в силе сvстема, по которой мы пишем в двояком значении Я, Е, Ять, Ю, до тех пор для изображения звука «йо», «ьо» трудно придумать начертание лучше Ё.
       В противоречие с самими собой впадаем мы, русские, когда, изгнав Ижицу, педантически сохраняем Оиту, и с одной стороны пишем «Улисс», «система» (не «Улvсс», «сvстема»), а с другой – «орОография», «Оимиам» (вм. «орфография», «фимиам»).
       Для массы всего обязательнее привычка, затем новизна, почему-либо кажущаяся удачной или отвечающая современному настроению, прививается легче нежели нововведение, хотя и основательное, но требующее серьезного соображения.
       ...Не любя надстрочных знаков, не отмечая например ударения, он однако же ввел двоеточие над буквой Е в тех случаях, когда прежде писали «io». В одной из книжек «Аонид» в первый раз написано так, в конце стиха, слово «слёзы» и в выноске замечено: «Буква Е с двумя точками заменяет IO».
       Некоторые отступления от карамзинской орфографии становятся особенно заметными в «Вестнике Европы» Каченовского, а потом в «Библиотеке для чтения» Сенковского. Особенно оригинально его правописание в греческих словах, в которых он для звука «и» писал то I, то V, напр. Iлiада, Iтhака, Ахiллес, Тhерсiт, полiтiка, Улvсс, Смvрна, сvстема.
       Белинский доказывал, как было бы хорошо дать нашей азбуке более латинский характер, изменив значение некоторых из ее букв (так чтобы напр. Р значило «п») и ввести новые латинские же буквы вместо тех, которые бы таким образом остались за штатом. Но на таком коренном преобразовании азбуки Белинский не настаивал, понимая, что «подобные реформы не зависят от воли и желания одного лица» и прибавляя, что он высказал свое мнение только как мечту.
       (Я.К.Грот. Спорные вопросы... СПб., 1876, второе изд.)

       ***

       ВОСЬМЕРИЧНЫЙ, -ая, -ое: «и-восьмеричное» – прежнее название буквы И в отличие от I десятеричного (в старину обозначавшей число и цифру 8).
       ДЕСЯТЕРИЧНЫЙ, -ая, -ое (устар.). То же что и десятикратный. – Десятеричное I (прежнее название буквы I, в старину обозначавшей число и цифру 10).
       ИЖИЦА, -ы, ж. Название последней буквы церковнославянской и старой русской азбуки (V), обозначавшей звук «и». – Прописать Ижицу кому (устар., теперь шутл.) – сделать выговор, а также высечь.
       ЯТЬ, -я, м. Название буквы Ять, обозначавшей в древности особый звук, впоследствие совпавший с «е». – Корову через Ять пишет (разг. шутл.) – о том, кто совершенно малограмотен, невежествен. На Ять (прост. шутл.) – как следует, очень хорошо. – Сделано на Ять.
       ЮС, -а, мн. ЮСЫ, -ов. Название двух букв древней славянской азбуки, обозначавших в старославянском языке носовые гласные звуки. Юс Большой (О(н), обозначение «о» носового. Юс Малый (Е(н), обозначение «е» носового).
       ФИТА, -ы, ж. Буква старого русского алфавита О, писавшаяся в некоторых заимствованных словах (напр., Оедот, Оедора, Оома, Оимиам) и произносившаяся как «ф».
       ФЕРТ, -а, м. 1. Старинное название буквы Ф. 2. Самодовольный и развязный человек, обычно франт (прост.). – Фертом стоять или смотреть – подбоченившись, так, что похоже на букву Ф, развязно.
       АЗ. < ... > 2. Старинное название буквы А. – От Аза до Ижицы (устар., разг.) – от начала до конца.
       (С.И.Ожегов и Н.Ю.Шведова. Толковый словарь русского языка. 4-ое изд., доп-ое. М., 2004.)


       К гл. 9. ОШИБКА!
      
       «Относительно транскрипции звуков прежде всего замечу, что считаю своим долгом неуклонно писать Оиту и Vжицу почти везде, где следует, т.е. вместо греческих О и V (лат.ТН и Y)» (А.А.Иванов)
       «В теории г.Иванов, пожалуй, прав...» (Я.К.Грот)
      
       ***
      
       Правильное употребление V, I, И зависело почти исключительно от внимательного отношения к кирилло-мефодиевской традиции, т.е. от грамотности писца. В отсутствии грамотности в этом отношении повинны все древнерусские писцы XI-XII века, как северные, так и южные, хотя часть этих ошибок установилась в русской орфографии и позднее, главным образом в XIV веке.
      
       ***
      
       Лiтера Iжиця (V) вживаеться тiльки в словах грецького похождення i мае звукове значення «i», коли над нею поставлене «двоеточiе», iнодi – значеннiе «в», коли над нею немае цього значка.
       (Из украинских книг.)

       ***

       Формально выбор правильного чтения Vжицы определяют надстрочные знаки: если над Vжицей стоит придыхание и (или) ударение, то это гласный «i», а если ничего не стоит – то согласный «в». Для обозначения Ижиц, которые надо читать как «i», но которые стоят не в начале слова и не под ударением, используется специальный надстрочный знак – кендема (\\), сегодня иногда ошибочно называемый «двойным тяжёлым ударением» или, ещё хуже, «двойным тупым ударением». Vжица с кендемой отдельной буквой азбуки не является.
       Описанные правила использования Vжицы с кендемой весьма отличаются от греческого употребления двух точек (диерезиса) над буквой У-псилон: у греков диерезис над гласной ставится для того, чтобы она не образовала дифтонг с соседней гласной.

       ***

       Петр I при изготовлении в 1707-08 г. первого комплекта разработанного по его указанию нового русского так называемого «гражданского» шрифта исключил из руского алфавита восемь букв: Пси, Кси, Омегу, Vжицу, Юс, а также Ферт (оставив Оиту), Землю (оставив Sело), Иже (оставив I). Однако впоследствии большинство этих букв Петр восстановил, и в учебную азбуку 1710 г. не вошли только Юсы, Пси, Омега, а также лигатура От – Омега с надписанным над ней Т. В результате этого с 1711 по 1735 г. русские гражданские книги набирались различно – то одним, то другим составом азбуки.
       В 1735 г. Академией наук, кроме исключенных Петром Юсов, Пси и Омеги, были дополнительно исключены буквы Кси, Vжица, Sело. Наконец, реформой Академии наук 1758 г. была почему-то снова восстановлена ненужная Vжица.
       (В.А.Истрин. Указ. соч.)

       ***

       Мvро, святое и великое, есть составление масти из драгих и благовонных видов, Патриархом или епископом освященное в великий четверток на литургии. Употребляется особливо при утверждении крещаемых, от чего вторая тайна церковная  именуется Мvропомазание. О составлении, приготовлении и освящении мvра имеется особливый чиновник, в прошлом 1767 году напечатанный в Московской Сvнодальной Тvпографии. Когда в книгах церковных стоит «мiр», тогда разумеется свет сей, или вселенная, а ежели «мир», в то время – тишина, покой, замирение.
       (Из русских книг.)

       ***

       Буква Vжица в древнейших памятниках, как и греческий У-псилон, входила в состав дифтонгов, большей частью ОУ, но иногда употреблялась самостоятельно, причем обозначала «ю». Впоследствии, как самостоятельный знак – не в сочетании ОУ – она у нас употреблялась редко. У югославян при исправлении в XIV веке церковных книг Vжица была восстановлена в больших размерах для передачи греческого У, причем придали ей несколько отличное от У начертание – V, основание для которого уже было в древнейших рукописях, например в Мстиславовом евангелии. От югославян это новое начертание зашло и к нам.

       ***

       Орфографические «наблюдения» протоиерея Г.П.Павского (1841-42) свидетельствуют о естественном процессе утраты дублетных букв путем смешения их на письме или полного неупотребления:
       буквы Ять и Есть постоянно смешивались на письме;
       из букв Оита и Ферт чаще употреблялась Ф;
       буквы I и И часто заменяли друг друга;
       буква V употреблялась лишь в отдельных словах (сvнодъ, сvмволъ, мvро), но и в них часло заменялась буквой И – то есть, в сущности, почти утратилась.
       (Т.М.Григорьева. Три века русской орфографии (XVIII—XX вв.). М., 2004.)

       ***

       Примечательно, что на российских, а позже советских железных дорогах эксплуатировались паровозы с обозначениями серий І, V и О ("фита". – Прим. сост.) Несмотря на реформу орфографии, наименования серий оставались неизменными вплоть до списания этих паровозов (1950-е).
       (Д.И.Москаленко. История деградации азбуки. Томск, 2012.)

       ***

       Полный список слов на I-Vжицу включает в себя около 250 греческих слов и легко может быть установлен по русскому этvмологическому, англо-русскому или английскому толковому словарю. Писать через другую букву «сvстему», «сvмвол», «Олvмпиаду», «фvзику» и др. по-русски так же неграмотно, как и по-английски. Переход на другую букву мог бы быть осуществлен в международном порядке с участием всех заинтересованных сторон (стран), однако выгоды такого перехода лишь на первый взгляд кажутся ощутимыми, а потери – незначительными. Критической ситуации, то есть такого положения, какое к примеру сложилось в Европе вокруг итало-англо-франко-немецкого «ch», в случае с Vжицей не возникает. Успешное применение Vжицы в греческих словах французами, немцами, англичанами, русскими (до петровских реформ – в обязательном порядке) и др. говорит о том, что эта буква не только подчеркивает смысловую сторону письма (в отличие от звуковой, на которую только обычно и обращают внимание «фонемные реформаторы»), но и является по своей редкости тонким украшением письма, а также указателем на глубокие корни используемой алфавитной сvстемы. И наконец следует напомнить, что никакого официального решения об исключении этой буквы из алфавита нет. Рабоче-крестьянская печать просто о ней забыла, но в церковных книгах, в «сvнодальной тvпографии», она пишется до сих пор, в обоих своих звуковых значениях (Паvел, Моvсей). В учебниках старославянского языка, которых теперь появляется всё больше, доступно объясняется и чтение, и происхождение этой странной буквы, и употребление знаков над ней. Современный русский язык не имеет права быть глупее самого себя в прошлом, и тем более глупее своих соседей, и потому, выбираясь из лабvринта паралvтической аvтономии, как сvстема дvнамического тvпа, он не может отказать себе в праве и удовольствии ставить Vжицу там где надо – как тому и учил ушедший в монахи основатель славянской грамотности святой философ Кvрiлл.


       К гл. 10. ДЕЛЕНИЕ БУКВ
      
       Кирилловская азбука в своем древнейшем виде – не что иное, как азбука греческая с добавлением нескольких новых букв для обозначения тех звуков, которых не было в греческом языке. Между прочими буквами Б взята из греческой азбуки девятого века. В последней это редкое начертание представляет вариaнт обычного начертания В, они оба употреблялись у греков в значении и «в» (чаще), и «б» (реже).
       (А.И.Соболевский. Славяно-русская палеография. СПб., 1901.)
      
       ***
      
       В кириллице издавна в цифровом значении употреблялись Стигма и Коппа, не употреблявшиеся в качестве букв, и только позднее, когда появилось несимметричное Ч, оно вытеснило и старую цифру Q.
       (В.Н.Щепкин. Указ. соч.)

       ***

       И – десятая буква русского алфавита. По своему начертанию представляет видоизменение старославянской кирилловской буквы Н (Иже), восходящей к букве Н (Ита) греческого унциала. Цифровое значение – 8.
       (Большая Советская Энциклопедия, т.17, М., 1952.)
      
       ***

       Буква И в древнейших памятниках имеет поперечную черту горизонтально, притом почти посередине буквы. В таком виде И можно встречать очень долго, даже иногда в XVI веке. Но также очень рано встречаются и отступления от указанного типа, они для нас очень интересны. Прежде всего, как и в йотированных буквах, поперечная черта проводится не посередине, а выше. Наконец, поперечная черта постепенно скашивается: правая сторона приподнимается выше и выше. Мы можем отметить такое уже в памятниках XIII века. «И» с косой линией часто употребляется рядом с Н, имеющим прямую линию.

       ***

       N по своей судьбе напоминает И. В древнейшем письме поперечная линия проходит между двумя вертикальными подобно диагонали, слева направо и сверху вниз, касаясь самых краев буквы. Затем соединительная черта постепенно поднимается вверх; далее, становится короче, постепенно приближаясь к горизонтальному положению, так что в конце концов N и И почти совпадают в одном знаке. С косой чертой они и вошли в печать.

       ***

       Следующее положение, на которое странным образом не обращают обычно внимания даже в специальных работах по алфавитам, имеет исключительно важное значение: в строках, идущих справа налево, графические знаки обращены влево, а в строках, идущих слева, – вправо. Например, знак Э и Е – это одна и та же буква (классический Е-псилон), стоящая в первом случае в строке, идущей справа, а во втором случае – слева. Оба символа – «конкретные знаки», сам же знак (некоторая буква) не может быть даже представлен в какой-либо одной конкретной форме; скорее, его следует мыслить хранящимся в памяти как некий инвариант, «никуда не повернутый», в то время как в конкретном исполнении он всегда «повернут» – то вправо, то влево.

       ***

       Буква Э употребляется преимущественно в русских написаниях разных иностранных слов и имен, вроде «эпос», «эпитет», «Дэви», «Бодуэн де Куртенэ» и т. д. В природных русских словах случаев ее употребления немного. В начале слова Э имеется в литературном «этот», «эта», «эти», и немногих частицах, вроде «эх», «эвон», «эвот» и т. д. Народный язык знает и формы «етот», «ети» (т. е. «jетот», «jети») и т. д.
       Как знак алфавита, Э представляет собой старославянское (древнеболгарское) кириллическое Є, обращенное в другую сторону (отсюда и название буквы: Э-оборотное) и очень похожее на соответствующий глаголический знак.

       ***

       М.В.Ломоносов считал лишней букву Э (оборотное). Он даже не включил ее в свою азбуку, комментируя это следующим образом: «Вновь вымышленное или, справедливее сказать, старое Е, на другую сторону обороченное, в российском языке не нужно, ибо 1) буква Е, имея несколько разных произношений, может служить и в местоимении «етотъ» и в междуметии «ей»; 2) для чужестранных выговоров вымышлять новые буквы весьма негодное дело, когда и для своих разных произношений нередко одною пронимаемся; 3) ежели для иностранных выговоров вымышлять новые буквы, то будет наша азбука с китайскую». О произношении буквы Е говорится: «В начале иностранных речений, которые нынешняго веку в российских письмах употребляться стали или суть имена собственные, Е в двугласную потаенную (т.е. «j+e», с необозначением йота. – Прим. сост.) не переменяется, но произносится, как в оных языках или как у нас в междуметии «ей»: Експедицiя, Ескадра, Единбургъ».
       Несмотря на авторитет Ломоносова и активность в «истреблении» буквы Э, эта буква в алфавите осталась.

       ***

       В дореволюционные времена произношение «э» считалось признаком образованности, хорошего воспитания, культурного лоска. «Електричество» вместо «электричество», «екзамен», «екипаж» произносили простолюдины. Это забавно отразилось в творчестве одного из поэтов того времени, петербуржца Игоря Северянина: в погоне за «светским тоном» своих стихов он простодушно нанизывал слова, содержащие Э («Элегантная коляска в электрическом биеньи эластично шелестела...») или даже заменял букву Е буквой Э «просто для шика»: «Шоффэр, на Острова!»
       (Л.Б.Успенский. Слово о словах. Л., 1962.)

       ***

       Любопытно, что в своем естественном состоянии, то есть без вмешательства сословно-статусного фактора, русский язык быстро русифицирует заимствования – пионэр/пионер, брэнд/бренд, тэг/тег, хэш/хеш, – однако в некоторых случаях противостояние элитарно-столичного Э и рядового Е, несмотря на влияние радио и телевидения, растягивается на десятилетия: рэльсы/рельсы, шинэль/шинель, музэй/музей, слэнг/сленг, энэргия/энергия, пионэр/пионер.
       (Материал из Википедии.)

       ***

       Хотя в большинстве древнерусских рукописей XV века ^ встречается реже других акцентных знаков, а в некоторых памятниках вовсе не встречается, имеются и памятники с обратной тенденцией, в которых ^ используется очень часто, в то время как остальные знаки употребляются реже или почти отсутствуют. Например, в пергаментном Уставе церковном, написанном в Галиче, ^ очень часто пишется над ОУ на конце и в середине слова; остальные знаки встречаются редко.
       Далеко не все древнерусские писцы XV века используют весь набор акцентных знаков. Некоторые писцы ограничиваются употреблением только одного знака (чаще всего \\ – знак, аналогичный по начертанию «двойной острой», во многих древнерусских рукописях регулярно употребляется над Ижицей-У или V), а многие – набором из двух-трех знаков. На протяжении последующих столетий использование акцентных знаков становилось всё более существенным элементом норм книжного письма. Строгие правила употребления акцентных знаков закрепляются и в древнерусских старопечатных книгах.
       У отдельных писцов могли вырабатываться собственные правила употребления этих знаков...


       К гл. 11. А ЕСЛИ ПОД РУКОЙ ТОЛЬКО ЛАТИНИЦА?
      
       Проклятие с точки зрения ежедневной практики! Я постоянно ошибаюсь, сажусь, например, за одну машинку, а потом вижу, что на бумаге кириллица, а я хотел писать на английском. Жутко шизофреническая ситуация. (И.Бродский)

       ***

       Под двойной грамотностью понимается употребление двух или более языков на письме и связанные с этим проблемы.
       Типичное ощущение человека, регулярно пишущего на нескольких языках и погруженного в стихию иноязычной речи, состоит в постоянном особом контроле за своим речевым поведением (то есть в необходимости такого контроля, так как пример, приводимый далее, указывает на неконтролируемые сбои.) Например, люди признавались, что при пользовании клавиатурой компьютера нередко забывали, на каком языке пишут и каким алфавитом пользуются. В результате могло появиться русское слово, написанное последовательностею латинских букв, расположенных на клавиaтуре в тех жe местах, что и русские буквы, и т.п.
       Трудно сохранять последовательность при выборе системы транслитерации, поэтому пишущий прибегает то к одному, то к другому способу письма. Официaльная транслитерация собственного имени в советском, а позже в российском паспорте нередко влияет на выбор написания того или иного русского слова латинскими буквами. Поскольку письмо латиницей позволяет производить фoнетическую запись речи, для многих авторов теряет смысл сохранение правил русской орфографии. Более того, чем меньше латинских букв потребуется для написания русского слова, тем лучше. Как известно, русский алфавит экономичен, поскольку разница между мягкими и твердыми согласными передается за счет разницы в написании гласных. Некоторые авторы считают, что чем зашифрованней будет выглядеть запись, тем интересней будет ее разгадывть. Другие принципиaльно не пользуются латиницей, утверждая, что русский дух невозможно передать чужими знаками, что дажe мысль об использовании иностранных букв для написания русских слов им претит. Есть и такие пользователи, которые не видят разницы в письме латиницей и киpиллицей и сохраняют почти одинаковую скорость при любой раскладке клавиaтуры, однако вручную пишут латиницей лишь в шутку.
       Живя за границей, нужно такжe думать о том, как передавать на письме финские, англииские, французские и др. слова. Русская орфография не имеет по этому поводу устойчивой системы. Дореволюциoнная традиция предполагала, например, передачу немецкого имени Наns как «Ганс», хотя для немцев «ганс» – это «гусь». Теперь принято передавать это имя как «Ханс». Финнам российская система транслитерации кажется смешной, особенно когда при передаче иностранного слова оно сокращается в размере, например, если фамилия Ноuеllеbеck будет передана как «Уелебек». Сами они обычно произносят иностранные фaмилии так, как они написаны латинскими буквами, ставя ударение на первом слоге. Примером русских сомнений может служить фaмилия знаменитого маршала Маnnеrheim'а, в одном из наисаний закрепленная русской традициeй, но при этом имевшaя множество вариантов: Ман(нн)е(э)рг (х)е(а)й(i)м. Первое имя автора финского гимна, шведскоязычного поэта Рунеберга, – Johan, а в русской транслитерации оно может быть передано как «Юхан», «Йоган», «Иоганн». При этом пишущие нередко гордятся тем, что они не берут в готовом виде того, что есть во всех энциклопедиях, не опираются ни на чей опыт, а предлагают свой, как им кажется, более правильный вариaнт, свидетелествующий о знании каких-то деталей или обстоятельств, недоступных широкой публике.
       Известно, что на письме, если не уделяется этому особого внимания, пропадают различия между графически сходными буквами латинского и русского алфавита. Так, латинское «u» и русское И-строчное выглядят одинаково, и бывает, что ребенок, написав такую букву, не осознает, что он написал, а потому для верности выбирает прописной варянт «у», который в таком виде ничем не отличается от латинского «у». Столкнувшись с недоразумением, ученик теряет контроль над письмом.
       Нe только в интернет-сайтах, но и в письмах, написанных от руки, нередко встречается написание «е» вместо «э», особенно в начале слова (Естония, ето, епизод, екологический, ехскурсия, етаж), но реже и в другом положении (адекватно, интернет). Электронная почта может обозначаться как «емеил» или «э-мэйл» и т.п. Мягкий и твердый знак некоторым людям, не получившим достаточного образования, вообще недоступен, а логически вывести случаи их употребления такжe нелегко. Встретился один случий смешения «ы» и «ю», вероятно из-за отдаленного графического сходства. Часто бывает так, что при письме по-русски после написания нескольких начальных букв, общих для латиници и киpиллици, человек забывает, на каком языке пишет, и продолжает латиницей.
       Часто появление одной ошибки влечет появление целой группы ошибок, и все неточности сгруппированы в двух местах. Ошибок в А и О, разумеется, не бывает, а Б/В и В/V много. Рукописная старорусская Т и латинская М, русская «п» и латинская «н» тожe путаются. Строчная «ш» иногда пишется как «w». Надстрочные знаки часто пропускаются (если это не французский, литовский или польский, где такие элементы пишутся иначе).
       Возможно, конечно, и обратное влияние русского правописания на иной язык. Во многих случаях человек начинает писать латинскую букву, но затем заменяет ее киpиллической.
      
       ***
      
       На прошлой неделе конституциoнный cуд РФ признал соответствующим основому закону федеральный закон «О языках народов РФ», согласно которому алфавитом языка любого народа, населяющего Россию, может быть только киpиллица. Перевод языка на другой алфавит может быть осуществлен только с согласия Госдумы. Таким образом, намерение руководства Татарстана перевести татарский язык с киpиллицы на латинский алфавит было сочтено противозаконным, несмотря на то, что латинский алфавит, по мнению татарских лингвистов, лучше передает нюансы татарской речи.
       (Из периодической печати, 2002 г.)
      
       ***
      
       «Попытки представить азбуку, созданную Константином (Кириллом), как результат безупречного фонологического анализа представляется структуралистским мифотворчеством» (Н.Ф.Яковлев?).

       ***

       Территория русского алфавита представляет собою в настоящее время род клина, забитого между странами, где принят латинский алфавит Октябрьской революции, и странами Западной Европы, где мы имеем национально-буржуазные алфавиты на той же основе. Таким образом, на этапе строительства социализм существующий в СССР русский алфавит представляет собой безусловный анахронизм, – род графического барьера, разобщающий наиболее численную группу народов Союза как от революционного Востока, так и от трудовых масс и пролетариата Запада. Сейчас должен быть создан новый алфавит – алфавит социализма.
       (Н.Ф.Яковлев. За латинизацию русского алфавита. – Культура и письменность Востока, N 6, 1930.)

       ***

       Вот что по этому поводу сказал мне Ленин:
       – Если мы сейчас не введем необходимой реформы – это будет очень плохо, ибо и в этом, как и в введении, например, метрической системы и григорианского календаря, мы должны сейчас же признать отмену разных остатков старины. Если мы наспех начнем осуществлять новый алфавит или наспех введем латинский, который ведь непременно нужно будет приспособить к нашему, то мы можем наделать ошибок и создать лишнее место, на которое будет устремляться критика, говоря о нашем варварстве и т.д. Я не сомневаюсь, что придет время для латинизации русского шрифта, но сейчас наспех действовать будет неосмотрительно. Против академической орфографии, предлагаемой комиссией авторитетных ученых, никто не посмеет сказать ни слова, как никто не посмеет возразить против введения календаря. Поэтому вводите ее (новую орфографию) поскорее. А в будущем можно заняться, собрав для этого авторитетные силы, разработкой вопросов латинизации. В более спокойное время, когда мы окрепнем, всё это представит собой незначительные трудности.
       Такова была инструкция, которая дана была нам вождем. Увы, оказалось не так-то легко осуществить ее в жизни. На декрет, можно сказать, никто даже ухом не повел, и даже наши собственные газеты издавались по старому алфавиту.
       (А.В.Луначарский. Латинизация русской письменности. – Культура и письменность Востока, N 6, 1930.)
      
       ***

       Не знаем, что на самом деле говорил Ленин (нигде более это высказывание не зафиксировано), однако все было скорее обратно тому, о чем говорил А. В. Луначарский. Если бы латинизацию русского письма провели сразу после революции, эта мера могла бы иметь шансы на успех: осуществилась же в те же годы латинизация в Турции. В период всеобщей коренной ломки, отказа от всех прежних ценностей, вероятно, мог бы осуществиться отказ и от кириллицы. Но тогда разработанных проектов русской латиницы не было…
       (В.М.Алпатов. Русская латиница Н.Ф.Яковлева. – Научный диалог, N 3, 2015.)

       ***

       К ноябрю 1929 г. в процессе работы Главнауки выяснилась необходимость не только завершения реформы орфографии и пунктуации, но и изучения проблемы латинизации русского алфавита.
       (Зав. Главнаукой тов. Луппол, 10 января 1930 г., (секретно).

       ***

       В ноябре 1929 года по инициативе Наркомпроса РСФСР была создана специальная комиссия во главе с профессором Н.Ф.Яковлевым по латинизации русского языка. 29-го ноября 1929 года на первом заседании комиссия заявила, что русский язык является главным препятствием для латинизации других языков. По их мнению, введение нового алфавита для русского языка на латинской основе облегчит языковое и культурное взаимообогащение национальностей и будет шагом на пути к международному языку. 14-го января 1930 года комиссия провела заключительное заседание и постановила: «Переход в ближайшее время русских на единый интернациональный язык неизбежен. Комиссия не сомневается, что латинизация русской письменности вызовет бешеное сопротивление со стороны всех реакционных элементов. Но время латинизации пришло, она будет поддержана всей передовой советской общественностью. Комиссия предлагает осуществить переход на латиницу в течение предстоящих четырех лет». Нарком просвещения А.В.Луначарский поддержал идею латинизации русской письменности. Он с одобрением отозвался о работе комиссии и выразил уверенность, что эта идея возобладает и будет воплощена в жизнь.

       ***
       Cоображения общественно-политического характера.
       В деле создания единого интернационального алфавита и, в частности, нового русского алфавита из двух распространенных в СССР междунациональных графических форм — латинской и русской — должна быть принята за основу латинская, а не какая-либо иная. Такое решение вопроса диктуется необходимостью сохранить и крепить в интересах пролетариата его международные связи.
       Русский гражданский алфавит является пережитком классовой графики XVIII—XIX вв. русских феодалов-помещиков и буржуазии — графики самодержавного гнета, миссионерской пропаганды, великорусского национал-шовинизма и насильственной руссификации для большинства национальностей СССР (записка ген. Кауфмана, Ильминского и другие документы) и в то же время наследием экспансии русского царизма за рубежом (появление русского гражданского алфавита взамен кириллицы в Болгарии и Сербии). Он до сих пор связывает население, читающее по-русски, с национально-буржуазным традициями русской дореволюционной культуры.
       Переход на латинский алфавит окончательно освободит трудящиеся массы русского населения от всякого влияния буржуазно-национальной и религиозной по содержанию дореволюционной печатной продукции. Конечно, все ценное из области художественной и научной литературы должно быть переиздано на новом алфавите.
       Подкомиссия не сомневается, что конкретная постановка вопроса о латинизации вызовет бешеное сопротивление со стороны всех реакционных элементов, а также граждан, не вполне порвавших с чуждой интересам пролетариата идеологией. Подкомиссия уверена, что проработанная ею проблема будет поддержана всей передовой советской общественностью.
       Соображения экономического характера.
       1. Латинский шрифт в среднем убористее и по весу легче русского (при сравнении одинаковых кеглей и рисунков) на 11,34% до 12%; следовательно, он сокращает на столько же процентов количество используемой бумаги, типографскаго металла и все расходы по печати, за исключением набора.
       2. Экономия по издательской промышленности и по расходованию писчей бумаги от перехода на латинский алфавит составит только за один последний (1932—33) год пятилетки минимум 18.145.200 рублей, не считая трудноисчислимой экономии на брошюровке, транспорте бумаги и произведений печати, складском хозяйстве и пр. (Экономия на бумаге — 577.000 тонн; из них газетной — 277.000 тонн, печатной и писчей — 300.000 тонн).
       3. Экономия типографского металла для отливки шрифтов, а также для наборных машин и стереотипов составит в среднем 325.290 рублей (551 тонна типографского металла) ежегодно.
       4. Переход всех национальностей СССР на единый международный алфавит на латинской основе уничтожит хаотическую разнотипность нынешнего типографского оборудования — шрифтов и наборных касс — и уменьшит число реалов. Переход позволит провести полную стандартизацию типографского оборудования, коренную рационализацию производства, приведет к значительной экономии в кубатуре типографий, повысит производительность труда и обеспечит максимальную нагрузку шрифтов. Это составит в цифрах за оставшиеся три года пятилетки по самому минимальному подсчету 1.915.416 рублей (без учета значительной экономии от повышения производительности [...]).
       5. Все виды экономии по полиграфической и издательской промышленности не ограничатся только ближайшими годами, но по мере развития этих отраслей производства будут возрастать из года в год, в связи с ускорением темпов социалистического строительства в СССР. Важно отметить, что эта экономия идет почти целиком за счет сокращения импорта бумаги и цветных металлов.
       Переход на латинский алфавит может быть осуществлен — без затрат на капитальное переоборудование в полиграфии — в срок не менее четырех лет. В этот срок шрифты и матрицы наборных машин могут быть сменены в порядке нормальной амортизации.
       (Из Протокола заключительного заседания подкомиссии по латинизации русского алфавита при Главнауке НКП РСФСР от 14 января 1930 года.)

       ***

       Один переход с «и» на «i» («и» с точкой) должен дать экономию до 4-х мил. рублей в год, в том числе до 1 мил. рублей валютой (цветные металлы).
       (Зав. Главнаукой тов. Луппол, 16 января 1930 г. (секретно).

       ***

       В 1929 Наркомпрос РСФСР образовал комиссию по разработке вопроса о латинизации русского алфавита во главе с профессором Н. Ф. Яковлевым и с участием лингвистов, книговедов, инженеров-полиграфистов. Комиссия завершила работу в январе 1930 года. Итоговый документ предлагал три варианта русской латиницы, чуть отличавшиеся друг от друга лишь реализацией букв «ы», «ё», «ю» и «я», а также мягкого знака. 25 января 1930 года Сталин дал указание Главнауке прекратить разработку вопроса о латинизации русского алфавита.
       (Википедия.)
      
       ***

       Предложить Главнауке прекратить разработку вопроса латинизации русского алфавита.
       (Секретарь ЦК, 25 января 1930 г. (строго секретно).

       ***

       Ввиду продолжающихся попыток «реформы» русского алфавита, создающих угрозу бесплодной и пустой растраты сил и средств государства, ЦК ВКП(б) постановляет: воспретить всякую «реформу» и «дискуссию» о «реформе» русского алфавита.
       (Секретарь ЦК, 5 июля 1931 г. (строго секретно).

       ***

       С полной очевидностью вскрывается тот  факт, что сейчас, в 2003 году, русский язык и его орфография оказались перед лицом реальной угрозы. Снова идут разговоры, появляются публикации о желательности заменить русскую азбуку на латиницу.
       «Переход русского языка на латиницу неизбежен. Это непременное цивилизациoнное требованиe общемировых процессов глобализаци. Кириллица устарела уже и для славянских народов», – говорит член-кореспондент Российской Академии наук.
       Нет сомнения: борьба разворачивается серьезнейшая. Что же нам делать?
       Перво-наперво осознать, что безжалостный и циничный каток онемечивания снова наезжает на Россию и русский язык.
       Свое веское слово должны сказать лучшие представители русского народа, деятели науки, культуры, искусства. Под этим всеобщим протестом преступные планы латинизации русского языка рассыплются в прах.
       (Из периодической печати.)
      
       ***
      
       12 аprеlia prеzidеnt Kаzаchstаnа Nursultаn Nаzаrbаеv оpublikоvаl v prоvlаstnоy gаzеtiе "Еgеmеn Kаzаchstаn" prоgrаmnuiu stаteiu, v kоtоrоy vpеrvoiе sfоrmulirоvаl kuleturnoiy kоd, kоtоroiy dоlgеn boite "prоpisаn" v kаzаchskоy nаcii. Rеce tаm idet i оb оbezаtеlenоy kоmpiutеrnоy grаmоtnоsti, i о znаnii niе-skоlekiх inоstrаnnoiх jazoikоv, i о tоm, ctо "vеk rаdikаlenoiх idеоlоgiy" – "kоmunizmа, fаshizmа i libеrаlizmа", – prоshel. Nо vsiе uvidеli, v pеrvuiu оcеrеde, ukаzаnїе prеzidеntа nаcаte gоtоvite ucеbnoiе mаtеriаly pо pеrеchоdu kаzаchskоgо аlphаvitа nа lаtinskuiu grаphiku.
       K kоncu 2017 gоdа ugе dоlgenо boite оprеdеlеnо nоvое nаcеrtаnїе bukv, v 2018 gоdu – pоjaviatsa pеrvoiе ucеbniki, а dаleshiе nаcnetsa pоstеpеnnoiy pеrеchоd оt kyrillicy k lаtiniciе, kоtоroiy оkоncаtеlenо zаkоncitsa v 2025 gоdu.
       Pеrеchоdа nа lаtinicu bоleshiе vsеgо ispugаli-se v Rоssii. Lоyalenoiе vlаsti pоlitоlоgy i SMI rаssmаtrivаiut etо еdvа-li nе kаk prеdаtеlestvо i оpаsаiutsa, ctо "lаtinicа budеt pоkruciе ukrаinskiх bаndеrоvcеv" (citаtа iz gаzеty "Vsgla:d").
       Publicnаia pоddеrgekа pеrеvоdа nа lаtinicu prеzidеntоm Nаzаrbаеvoim voizvаlа v kаzаchskоm оbscеstviе nеboivаloiy vsplеsk entuziаzmа ...
       (Podaleshie оt "russkоgо mirа", Nоvаia gаzеtа, 17 аprеlia 2017.)
      
       ***
      
       Glаvа MID RF Sеrgеy Lаvrоv zаvеril, ctо russkiy jazoik nе budеt pеrеvеden iz kyrillicy v lаtinicu. Tаk оn оtvеtil nа dоvоdy glаvy MID Kаzаchstаnа v pоlezu pеrеchоdа kаzаchskоgо jazoikа nа lаtinicu.
       V chоdiе prеss-kоnfеrеncii Idrisоv privel niе-skоlekо аrgumеntоv v pоlezu lаtinizаcii kаzаchskоy pisemеnnоsti. Pri etоm оn sооbscil, ctо, pо еgо infоrmаcii, "nе tаk dаvnо v nеdrах MGU tоgе nаcаlа rаzrаbаtoivаte-sia idеia pеrеvоdа russkоgо jazoikа nа lаtinicu".
       Lаvrоv vkleucil-sia v diskussїu i dоbаvil, ctо "moi russkiy jazoik nе оtdаdim v lаtinicu chоtia-boi pоtоmu, ctо tаm nеt bukvy Ё i I-krat."
       ...Vаs vvоdiat v zаblugedеnїе, оbjasniaia pоlezu etоgо prоjеktа. Etо nе lаtinizаcia – etо оbrеzаnїе giznеnnоy enеrgii tаkоgо givоgо оrgаnizmа kаk strаnа. Zаdumаy'tе-se, pоcеmu lаtinskiy jazoik umеr? Оt nеgо оstаli-se tоlekо bukvy. Voi mоgеtiе sаmi pоizucаte аzbuku i pоniate, ctо kyrillicеskїе bukvy – etо mоgcnoiе оbrаznoiе systеmy enеrgiy, а lаtinicа – prоstаia mаtеmаticеskаia systеmа.
       (M.Zаdоrnоv. Lаtinizаcia russkоgо jazoikа?)
      
       ***
      
       Учительница Милена Зоранович обратилась к министру просвещения Черногории в связи с тем, что власти страны изгоняют кириллический алфавит из официальной документации.
       «Господин министр, – пишет учительница, – согласно политическому решению, кириллица выброшена из официальной документации и, в частности, переписки между школами и министерством. За последние годы нашей школой не получено ни одного документа из министерства, написанного с использованием кириллического алфавита. С этого учебного года на латиницу переведены и школьные дневники. Скоро в школах не останется и следа кириллицы... Неужели Вы полагаете, что наши школы будут лучше осуществлять учебный процесс, станут более культурными и более близкими к европейским стандартам, если Вы будете демонстрировать насилие по отношению к нашему алфавиту? Не оскорбляйте меня пустыми словами о конституционной «равноправности» кириллицы и латиницы. На самом деле, Вы не оставили для нас возможности выбора».
       Своё письмо госпожа Зоранович завершила горестным замечанием, что «в Хорватии кириллицу легче защищать, чем в Черногории».
       («Политика», Белград, 2 октября 2016 г.)

       ***

       Содержание собственного алфавита требует затрат. Необходимы постоянные интеллектуальные усилия для создания средств, с помощью которых можно было бы точно передавать ту же информацию, которая передается с помощью иных алфавитов. Мы же давно встали на более легкий путь строительства «алфавитной башни»: если для создания сложного текста нам не хватало кириллицы, мы дополняли ее другим алфавитом. И в этом смысле мы давно не пишем на кириллице.
      
       «Volvo Cars открывает в России pop-up отель Cross Country House» (заголовок в прессе).

       Сфера употребления кириллицы постоянно сокращается, а сфера употребления латиницы – расширяется. В эпоху глобализации, когда начинают конкурировать технологии, которые до тех пор не соприкасались (а письмо – та же технология), обреченной технологией иногда оказывается не худшая, а та, которая по каким-то случайным причинам оказалась менее востребованной. С точки зрения информационной функции кириллица ничуть не хуже латиницы, но и левостороннее движение ничем не хуже правостороннего. Главная «вина» кириллицы лишь в том, что ей пользуется на порядок меньше людей, чем латиницей.
       «Критическая точка» в истории русской письменности уже пройдена – уже сложился альтернативный латинский алфавит для русского языка. В связи с распространением интернета такой алфавит – транслит – получил широкое распространение, а развитие мобильной телефонии дало ему дополнительный мощный импульс. Транслит – это не транскрипция, то есть не способ последовательной передачи русской речи, и не способ транслитерации русских текстов, так как не передают их буква за буквой. Это приемлемый компромисс между транскрипцией и транслитерацией. Сейчас можно вести либо арьергардные бои с этим алфавитом, либо кодифицировать его употребление и выбрать в качестве стандарта лучший из нескольких вариантов.
       Двухалфавитная графика кажется очень сложным решением. Идеальный вариант альтернативной азбуки должен был бы позволять по записи текста средствами одной графики однозначно восстанавливать его запись средствами другой. Парадокс состоит в том, что добиться такой однозначности мешает использование в русской орфографии специальных правил для передачи слов, заимствованных из западных языков. Если мы запишем транслитом такие слова как йод, бульон, адъюнкт, брошюра и т.п., а потом вернемся к кириллице, то получим ёд, булён, адьюнкт, брошура. Конечно не хотелось бы пользоваться словарем иностранных слов  при переходе от одного алфавита к другому.
       (М.Арапов. Латиница и кирилица. 2003.)

       ***
      
       В Москве в инновационном центре «Сколково» представили первый в России беспилотный электроавтобус Matrёshka, рассчитанный на перевозку восьми пассажиров. Премьера состоялась в рамках ежегодного международного форума инновационного развития «Открытые инновации», который проходит с 26 по 28 октября 2016 года, сообщает агентство городских новостей «Москва».
       (Из новостей.)

       ***

       На внешнем уровне, или на уровне повседневного восприятия, мы имеем дело с переменами письма. Впервые после 20-х годов, с тех пор как в Советской России всерьез обсуждался вопрос о переводе русского языка на латинский алфавит, русская азбука в России сильно потеснена латиницей. Особенно заметно это в пересекающихся «виртуальных пространствах» – рекламном бизнесе, индустрии компьютерных игр и интернете. Неожиданное графическое обогащение русского языка приводит «юзеров» в творческий экстаз, одновременно подспудно раздражая каждого необходимостью усвоения чужого. Русским довелось наконец хотя бы отчасти испытать то, на что были обречены в этом столетии многие другие народы экс-СССР, трижды за 50-60 лет сменившие систему письменности.
       (Г.Гусейнов. Другие языки, заметки к антропологии русского интернета: особенности языка и литературы сетевых людей.)
      
       ***

       1 SMS nа lаtiniCiе vmеscаеt dо 160 symvоlоv, 1 SMS nа kyrilliCiе — 70 symvоlоv.
       Intеrеsnо, nаskоlekо znаcitеlenоy dоlпуnа boite rаzniса v stOimоsti 1 SMS v 2 rаzlicnoiх strаnах, ctо-boi s ucёtоm rаznicy v kursах vаliut gitеli kаkоy-tо iz strаn sоcli dlia sеbia bоlее voigоdnoim nаucite-sia pеcаtаte svоI sооbscеnїa ceugim jazoikom vmеstо tоgо, ctо-boi оbnоvite tеlеphоn dо smаrtphоnа i nаcаte pоlezоvаte-sia mеssеndgеrаmi?
       (A., 2017.)

       ***

       Одним из неожиданных результатов нашего исследования является тот факт, что принципов латинской транслитерации почти столько же, сколько пишущих.
       Дело в том, что текст русского электронного письма, набранного латиницей, имеет дополнительный параметр варьирования – как передана графическая форма слова – и, соответственно, дополнительное семиотическое измерение. Русский текст в стандартной кириллической форме этого измерения не имеет, так как его графическая форма задана однозначно. Это обстоятельство имеет далеко идущие последствия, поскольку создает дополнительный мощный стимул расшатывания норм русской орфографии (что, в свою очередь, соответствует эстетике постмодернизма, имеющей большое влияние в современном мире вообще и российском обществе в частности). В какой-то степени использование латиницы способствует расшатыванию также и грамматических норм (по крайней мере, для русских людей, долго живущих за границей) – в частности, за счет увеличения доли несклоняемых слов, возникающих в результате воспроизведения иностранных топонимов и антропонимов в их оригинальной графической форме вместо транслитерации их русского перевода, при которой морфологическая оформленность сохраняется, ср. употребления типа Ja sejchas zhivu v Marseille (вместо v Marsele), Ja zavtra uezzhaju iz Paris (вместо iz Parizha), для устной речи нехарактерные. Наш материал позволяет сделать вывод о том, что иногда русский язык в электронных письмах обнаруживает признаки деградации, каковых устная речь того же человека не содержит.
       (Анна Зализняк, Ирина Микаэлян. Переписка по электронной почте как лингвистический объект.)

       ***

       К примеру, русскую «встречу в верхах» можно в каком-нибудь смысле сопоставить в русском языке со «встречей в низах», или с «расставанием в верхах», или с «не встречу в верхах», «в середине» и т.п.; американский «саммит» (суммiт) ни с чем в русском языке сопоставить нельзя, он остается островным заимствованием, потерявшим, из-за качества английского произношения, связь даже с породившей его латинской «суммой», которая и переводится как «верх».

       ***

       Если отбросить «православно-национальную гордость», которая является тормозящей глупостью, то можно увидеть величайшие возможности, которые получит русский язык в сочетании с латиницей и которые при кириллице просто недоступны.
       Самое заметное здесь – использование русской латиницы возможно в преподавании русского языка для иностранцев, подавляющее большинство которых привыкли к латинице.
       Более того, русский язык с использованием латинского алфавита позволит не только пресечь вторжение скверного «американизированного» английского языка в повседневность России, но и изменить ситуацию на противоположную – начать вторжение русского языка в повседневность Европы и Америки, до возможности русских заимствований в этих языках. Ведь английский язык на кириллицу переложить невозможно, тогда как русский язык на латиницу перелагается легко.
       Латиница может способствовать превращению русского языка в мировой, то есть – русский язык на латинской графике займет нынешнее место английского! Вот это будет настоящий патриотизм и настоящая национальная гордость.
       (Д.Печерников. Русская латиница: перспективы русского языка. СПб., 2016.)

       ***

       Попытки ввести у нас латинский алфавит никогда не будут иметь успеха, как не имели его до сих пор. Полуторавековое существование русского гражданского письма и довольно уже богатая литература, распространение в русской печати, навсегда обеспечивают сохранение нашей национальной азбуки.
       (Я.К.Грот. Спорные вопросы русского правописания. СПб., 1873.)

       ***

       Vоprоs оb аlphаvitnоy dеiatеlenоsti, kаzаlо-se, v nаshеy strаniе ugе dаvnо rеshen i slоgenоstеy nе voizoivаеt, pоetоmu еgо i pоcti nе оbsugedаli. Tаk boilо kdiе-tо s prеdvоеnnoiх lеt dо kоnса 80-х, а pоslеdnїе 30 lеt vоprоs stаl snоvа аgtuаlеn. V niе-skоlekiх boivshiх rеspublikах Sоvеtskоgо Sоjоuzа smеnili аlphаvity, а u nаs, chоtia moi оstаеm-sia pri kyrilliciе, nо tеm nе mеnее snоvа nаcаli оbsugedаte vоprоs, а nе pеrеiti-li nаm nа lаtinskiy аlphаvit. S cеm etо vsё sva:zаnо? Аspеktоv v vоprоsiе о smеniе ili sоchrаnеnii аlphаvitоv pо krаinеy mеriе cеtoiriе: lingvisticеskiy, ekоnоmicеskiy, psychоlоgicеskiy i pоlitikо-kuleturnoiy. Iz niх lingvisticеskiy nа sаmоm dеliе imееt nаimеneshее znаcеnїе, pо krаinеy mеriе еsli rеce idеt о voibоriе mеgedu lаtinicеy i kyrillicеy. Kаk skаzаl nаshe voidаiusciy-sia lingvist pеrvоy pоlоviny ХХ vеkа Еvgеniy Dmitriеvice Pоlivаnоv, "lаtinskiy аlphаvit sаm pо sеbiе nе chugiе i nе lucshiе kyrillicеskоgо…"
       – :: –
       Вопрос об алфавитной деiaтелености, казало-сe, в нашей странiе уже давно решен и сложностей не вoiзoiвает, поетому его и почти не обсуждали. Так бoiло кдiе-то с предвоеннoiх лет до конца 80-х, а последнїе 30 лет вопрос стал снова агтуален. В нiе-сколеких бoiвшiх республiках Советского Соjоуза сменiли алфавитй, а у нас, хотia мoi остаем-сia при кvрiллiцiе, но тем не менее снова начали обсуждатe вопрос, а не переїти-ли нам на латiнскiй алфавит. С чем ето всё сва:зано? Аспектов в вопросiе о сменiе или сохраненiи алфавитов по країней мерiе четoiрiе: лiнгviстiческiй, економiческiй, псvхологiческiй и полiтiко-кулетурнoiй. Из нiх лiнгviстiческiй на самом делiе имеет наiменешее значенїе, по країней мерiе если речe идет о вoiборiе между латiнiцей и кvрiллiцей. Как сказал наш вoiдаiусчiй-сia лiнгviст первой половiнй ХХ века Еvгенiй Дмитрiевiчe Полiванов, «латiнскiй алфавит сам по себiе не хужiе и не лучшiе кvрiллiческого…»
       (В.Алпатов. Алфавитнаia деiaтеленостe в СССР.)

       ***

       Lаtinskiy аlphаvit ili dаgе lаtinskаia оsnоvа аlphаvitа оznаcаеt dlia nаshiх nасiоnаlenoiх pisemеnnоstеy nе bоlее, nе mеnее, kаk intеrnасiоnаlenuiu systеmu, rаsscitаnnuiu, vо pеrvoiх, nа vzаimnое sbligеnїе nасiоnаlenoiх kuletur vnutri Sоjouzа i, vо vtоroiх, nа sbligеnїе priёmоv grаphicеskоgо оbscеnїa v mеgedunаrоdnоm mаsshtаbiе.
       (E.D. Polivanov, 1928.)
   
       ***
   
       In the Russian alphabet the letter Ж functions as a «soft g» in the Romance sense, with alterations between «г» and «ж» common in the language. This alteration has its origins in a historical palatalization of "g" which took place in Late Latin (III–VI AD), and led to a change in the prononsiation of the sound "g" before the front vowels "e" and "i". Later, other languages not descended from Latin, such as English, inherited this feature as an orthographic convention.
       (Wikipedia, en.)
 
       ***
 
       Шипящие и Ц в древнерусском языке, представляя собой результат смягчения согласных, первоначально были мягкими звуками. Однако в период распада древнерусского языка шипящие и Ц начали отвердевать. Дело в том, что в складывающихся восточнославянских языках усиливалась смыслоразличительная роль мягкости-твердости произношения согласных, а мягкие шипящие и Ц никаким твердым шипящим и Ц противопоставлены не были. Следовательно, их мягкость – то есть произношение с более высокой и, значит, более тркдоемкой, чем у твердых шипящих и Ц, артикуляцией – была излишней (избыточной). Поэтому в современном русском литературном произношении Ж, Ш и Ц слышатся всегда твердо, и лишь орфография в определенных случаях указывает на былую их мягкость.
       Памятники письменности указывают, что отвердение Ж и Ш в говорах складывающегося русского языка имело место уже в XIV в.
       (Н.Д.Русинов. Указ. соч.)
 

       К гл. 12. ЧТО ТАКОЕ АЛФАВИТ
      
       «Люди рассказывают нам, что не финикийцы первыми придумали буквы, их заслуга лишь в том, что они изменили форму букв, благодаря чему бОльшая часть человечества пользуется письменносью как финикийским наследием» (Диодор Сицилийский).

       ***

       Потомок финикийского, греческий алфавит послужил основанием не только славянскому, но и латинскому, а также грузинскому и армянскому алфавиту. Может возникнуть вопрос: если и латиница, и современный русский алфавит имели общего предка, то как объяснить нынешние различия между ними? Есть ответ и на этот влпрос. К примеру, и латинское В, и русское В произошли от греческой буквы Бета. Но только читалась она в разные времена по-разному. Когда создавался латинский алфавит, Бета действительно была еще Бетой, в IX же веке, когда появилась азбука Кирилла и Мефодия, Бета уже стала называться Витой и обозначать звук «в».

       ***

       «Записи славянских текстов, сделанные с помощью одних греческих букв, в настоящее время неизвестны».
       (Сказания о начале славянской письменности. М., 1981).
      
       ***
      
       Записей славянских текстов, сделанных при помощи одних только греческих букв, до настоящего времени не сохранилось. Славянская речь, записанная греческими буквами, дошла лишь в виде отдельных слов, вкрапленных в греческие тексты.
       (Е.В.Уханова. У истоков славянской письменности. М., 1998.)

       ***

      Теперь становится ясным и термин «устроение», употребленный черноризцем Храбром в отношении киpиллицы. Ее устроение заключалось во введении дополнительных букв. Киpилл сохранил греческие буквы и, что очень тонко, отождествил Коппу с Червем, ибо Цампи ужe было отождествлено с Цы. Только человек, знавший семитские языки, мог знать, какому звуку ближе всего могла бы соответствовать Коппа, возникшaя по звучанию из семитского Кофa, а по значению – из Цади-неконечного. Это – еще одна примета, позволяющая утвердиться в мысли о том, что создал Киpилл (В.А.Чудинов).

       ***

       Первым, кто поставил в соответствие русскому Ч латинское Q, был некто Рожновский, в книге «Ecriture omnislav», выпущенной в Венеции, на что дает ссылку Р.Ф.Брандт.

       ***

       Немногие из тех, кто пишет кириллицей, осознают, что в основе этой азбуки лежит греческий алфавит. Еще меньше тех, кто знает, что до кириллицы у славян была азбука глаголица и что именно ее и сотворил Кирилл.

       ***

       При всех трудностях и противоречиях первой половины XX века нужно особо выделить реформу 1918 года как самую крупную после петровской реформы 1708 года в истории русского правописания. Она сыграла огромную роль. Однако все вопросы русской орфографии на этой реформе не были решены в связи с тем, что ощущалась недостаточность ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ БАЗЫ. Проблема русской орфографии продолжала и продолжает обсуждаться и в 1956 году, и в современной лингвистике – в 1998-2000 годах, и до сих пор находится в стадии обсуждения.

       ***

       «Опасно прочее блюдомо буди: в греческих речениях орфографии греческой, в латинских латинской, и в еврейских еврейской» (из старых книг. – Об отсутствии теоретической базы. – Прим. сост.).

       ***

       «Главные затруднения для общения звуковым языком представляют пространство и время» (ни больше, ни меньше). Вывод: письмо – это преодоление пространства и времени, пространственно-временной ограниченности, ограничений проявленного мира. Как же к нему можно лапотно относиться?
       Чем грамотнее письмо, тем лучше оно преодолевает.

       ***

       Задача исследователя, поставившего перед собой цель проследить, как на протяжении веков менялось начертание букв русского алфавита (как впрочем и любого другого), прежде всего осложняется необходимостью иметь конкретные образцы шрифтов. Прекрасным примером могут служить буквари, изданные в конце XVII века иеромонахом московского Чудова монастыря, справщиком духовной типографии Карионом Истоминым. Посвящая каждой букве отдельную страницу, автор начинает с представления читателю различных графических изображений ее, значительно отличающихся между собой. Перед Карионом Истоминым был весьма богатый рукописный материал, которым он не приминул воспользоваться.

       ***

       «Мы не можем говорить о наличии общенациональных целей, если не сохраним правильную речь, – говорит один из сорока пяти специалистов, которым поручено сформировать совет по русскому языку, учрежденный в прошлом месяце и.о. президента. Задача совета заключается в укреплении национальной основы и восстановлении достоинства языка, очищении от «искажений, неологизмов и целого потока глупых заимствований».
       (Из газет.)

       ***

       «В период депрессий, в период скептических рефлексий, ты мой уникальный и эксклюзивный фундамент, о грандиозный и колоссальный, этот… как его… русский язык».

       ***

       Теоретически совершенно возможно алфавит любого языка евреизировать, арменизировать, готизировать, латинизировать и т.д. – всё это будут различные способы реализации графического ассортимента в некоторой алфавитной основе.

       ***

       Все книги, как бы различны они ни были, состоят из одних и тех же элементов: расстояния между строками и буквами, точки, запятой, двадцати двух букв алфавита. Число знаков для письма равно двадцати пяти.


       К гл. ЗАКЛЮЧЕНИЕ, или КРАТКАЯ ИСТОРИЯ АЛФАВИТА
      
       Человек берет кусок дерева или коры, царапает его, и бессловесный предмет всё в точности передает адресату, находящемуся в другом городе или даже стране. Разве можно противиться таким сильным колдунам, способным заставить разговаривать даже доску? Так письменный язык стал языком священным.

       ***

       Все народы причисляют создателей письменности к богам выcших рангов, причем с течением времени их культ возрастает. Согласно шумерско-вавилонской традиции, письмо изобрел бог Нaбу – покровитель наук и писец богов, его символом был писцовый грифель. Египтяне верили, что письмо создал всевышний бог Тот, таинственное ночное божество Луны. В оккультной литературе до сих пор упоминается загадочная «Книга Тота», дающая тому, кто сумеет ее найти и прочесть, подлинный ключ к бессмертию. В Греции с Тотом связывали вестника богов Гермеса, проводника душ умерших и основоположника закрытого (гeрметического) знания, а такжe царского сына и основателя Фив Кадма, который (по поздним мифам) был создателем греческого письма. В китайской мифологии изобретателем письма считался Фy-Cи – существо с телом змеи и головой человека, основоположник торговли и покровитель медицины. Он изобрел иeроглифи, заменив ими узелковое письмо. Иногда Фy-Cи отождествляли с Цан-Цзь – мудрецом с ликом четырехглазого дракона, который, проникнув в глубинный смысл следов зверей и птиц, изобрел письмо иeроглифов. По представлениям древних евреев, вначале существовало более древнее письмо: Яхве дает Моисею на горе Cинае скрижали каменные, на которых написано было перстом божиим. Позже появилось человеческое письмо: «И сказал мне Господь: возьми себе большой свиток и начертай на нем человеческим письмом». Согласно поздне-иyдейским легендам, письмо, а такжe астрологию, создал Енох – потомок Адама и прадед Ноя, взятый Богом живым на небо. Согласно исламской доктрине, сам Аллах был создателем арабского письма, а знаки, с помощью которых был впервые записан Коран, изначально пребывали на небе. Скандинавская сага приписывает изобретение рун верховному богу-шаману Одину, а в кельтской мифологии письмо изобрел Огма, провидец и поэт. Вместе с тем, миф о божественном создателе письма – это часто последний мvф, им как бы завершаются мифопоэтические традиции. Но и в историческое время религиoзное сознание склонно видеть в письме чудо, а в его создателях – божиих посланников. Ульфила, Месроп Маштоц, Стефан Пермский, Киpилл и Мефодий...
      
       ***
      
       До сих пор не решен вопрос о том, какая из письменостей – египетская иероглифика или клинопись – является более древней. Установилось мнение, что ее (иероглифики. – Прим. сост.) путь развития был во многих отношениях сходен с ранней историей клинописи и китайской письменности, а также письменности майа и других «переходных» систем. Вместе с тем она во многом шла своим собственным путем, о чем мы еще будем говорить подробнее. Впрочем, в настоящее время некоторые ученые начинают сомневаться в справедливости гипотезы о постепенной эволюции египетской иероглифики. Они полагают, что иероглифическая система письма возникла в период объединения Египта при I династии и была создана искуственным путем сразу как единое целое человеком, уже знакомым с письменностью. Это мнение, быть может, и справедливо, но чрезвычайно трудно доказуемо.
       Действительно, самый ранний из известных иероглифических памятников совпадает в основных чертах характера письма с памятниками, написанными 3000 лет спустя. При этом упомянутые выше ученые, соблюдая свойственную им осторожность, рассматривают немногие сохранившиеся древнейшие документы как изображения, которые не имеют отношения к письму, не являются даже простейшими пиктограммами и, следовательно, никак не могут служить переходной ступенью от пиктографического письма к идеографическому; таковы, например, знаменитая палетка Нармера или пластинка Аха или Ахаи, относимые некоторыми специалистами ко времени правления Мена, которого традиция считает основателем I династии. В то же время другие исследователи считают эти документы важным свидетельством начальных ступеней развития иероглифмческой письменности.
       Но как бы этот вопрос ни был решен, у нас нет оснований сомневаться в том, что уже в период I династии египетская письменность достигла полного развития. Теперь считается общепризнанным, что расцвет I династии должен быть отнесен к ХХХ в. до н.э., однако не следует забывать, что сама египетская хронология еще и до сих пор не вполне ясна... Общепризнанной в настоящее время является, по-видимому, дата, соответствующая 3000 г. до н.э., или же ХХХ в. до н.э. (Олбрайт, Шафт, Штир, Уилсон, Шотт и др.). Эта дата совпадает с началом классического шумерского периода.
       (Д.Дирингер. Алфавит. М., 1963.)

       ***

       К нераскрытым пока еще тайнам относится тот факт, что уже у истоков исторической жизни Египта III тысячелетия до н.э. появляются удивительные следы курсивных письменных знаков, следы непрерывного письма. Это письмо пока остается тайной Египта и позволяет сделать заключение, что письменность могла быть создана еще до начала египетской истории.
       Во всяком случае, возникшая впоследствии на берегах Нила рисуночная письменность, вероятно имела иное происхождение. Почти одновременно с появлением письменности шумеров у Персидского залива на рубеже IV–III тысячелетий до н.э. возникла и письменность египтян.
       (Э.Церен. Библейские холмы. М., 1986.)

       ***
      
       Не так давно археологи раскопали таблички, где угаритские знаки шли в алфaвитном порядке. И порядок этих знаков полностью совпадал с традициoнным порядком следования знаков в письме финикийцев, дрeвних евреев и др. (Алеф, Беф, Гимель, Далеф и т.д.). Традициoнное число знаков в семитском письме – двадцать два.
       Письмена Угарита датируются XIV веком до н.э. Древнейшие финикийские тексты моложе и относится к X веку до н.э. Финикийское письмо принято считать прототипом алфавита. Однако тексты из Угарита старше финикийских.
       Это было одним из величaйших археологических открытий всех времен.
       (А.М.Кондратов. Книга о букве. М., 1975.)

       ***

      Среди теорий происхождения угаритского алфавита наиболее правдоподобной является теория, согласно которой он был изобретен местным жителем, знавшим северно-семитский алфавит (утверждение спорное, т.к. в сторгом смысле говорить об алфавите – количество, форма и порядок знаков – до угаритского алфавита нельзя. – Прим. сост.), причем новая письменность была приспособлена к письму палочкой по глине, для чего линейные буквы были непригодны. Идея создания алфавита для обозначения согласных была заимствована из северно-семитской письменности, а клиновидный характер знаков, из которых составлялись несложные комбинации, был выбран в подражание шумеро-аккадской клинописи. Впрочем, не исключено, что клинописный алфавит, как полагают некоторые ученые, был целиком изобретен заново, а не заимствован из другой системы, однако данных, бесспорно свидетельствующих об этом нет.
       (Д.Дирингер. Алфавит. М., 1963.)

       ***

       Как парадигматическая система наиболее древним алфавитом был алфавит города-государства Угарит, известный с середины II тыс. до н. э. и использовавшийся для записи угаритского и хурритского языков по консонантно-слоговому принципу.
       Этот алфавит включал 30 знаков, из которых 2 (находившиеся на предпоследних местах) были дополнительными знаками для гласных (перед знаками для второго свистящего спиранта и синтаксического разделительного знака).
       Число знаков в угаритском алфавите и в других родственных ему алфавитах уменьшалось в связи с фонетическим развитием западно-семитских языков, где часть древних фонем перестала различаться, и некоторые из них изчезли. Хотя очертания угаритских знаков зависели от материала (глина) и орудий письма, для большого числа знаков удается установить общность их происхождения с соответствующими им знаками других западно-семитских алфавитов, которые представляли собой результат видоизменения тех же знаков при записи на другом материале (камне, металле и др.) и с помощью других письменных орудий. Форма части знаков угаритского алфавита, несомненно (а большинство – вероятно), происходит из упрощенных написаний некоторых слоговых знаков сирийско-малоазиатско-северомесопотамского варианта клинописи начала II тыс. до н. э. Поэтому возможно, что и общие исходные прототипы знаков западно-семитского алфавита возникли в начале II тыс. до н. э. как результат видоизменения некоторых знаков этого варианта клинописи, к которым могли быть прибавлены некоторые немногие вновь изобретенные знаки.
       (Вяч. Вс. Иванов. От буквы и слога к иероглифу: системы письма в пространстве и времени. М., 2013.)

       ***

       Одному Богу ведомы соотношения вещей и что такое бесконечность. Древние раввины, философы и каббалисты для объяснения порядка, гармонии и небесного влияния на мир употребляли двадцать две буквы, известные у нас под именем еврейского мистического алфавита. Многие буквы еврейского алфавита носят имена видимых предметов, эти предметы применялись древними египтянами как иероглифы. По иудейской традиции, в буквах сокрыты такие тайны, которые, если правильно расставить буквы, должны составить целое с внутренним смыслом.
      
       ***
      
       «И начал спрашивать Иисус название каждой буквы, и сказал: «Пусть скажeт наставник закона, что такое первая буква или почему именно составлена она из множeства знаков тройных, рубленых и заостренных». Когда услышaл Левий эти слова, он был поражен таким порядком значения каждой буквы».
      
       ***
      
       «Блюди, писатель, прилежно и внемли без лености, занеже от невнимания непознатие и от непознатия грех бывает. Ибо святыми сказано: велико и страшно запрещение делающим дела божии с небрежением! Молю тя за любовь господню, всяко писание божественное пиши со вниманием, и тройное благо получишь: во-первых, с ангелами беседовать будешь, во-вторых, самому польза будет от почитающих и тем последующих, в-третьих, от своего труда хлеб свой стяжаешь и нищему от того подашь и примешь от господа Бога великую милость и очищение грехов и наслаждение Царства небесного и ликование с ангелами и веселие со святыми в бесконечные веки!»
      
       ***
      
       После крещения приходилось славянам речь свою записывать римскими и греческими буквами, но были тe буквы мало приспособлены для славянской речи.
       (Черноризец Храбр. Сказание о письменах, Болгария, X век.)
      
       ***
      
       Русский архимандрит Амфилохий (Павел Иванович Сергиевский), изостривший долгими практическими занятиями в области греческих и славянских рукописей свой глаз для понимания и распознавания палеографических особенностей, увидел тотчас же, когда стал знакомиться с глаголицей, что в ней главную роль играет греческое скорописное письмо. Он сам расказывает об этом весьма простодушно и замечательно по беспристрастию наблюдателя: «До восемнадцати букв: А, В, Г и т.д. почти буквально похожи на греческие буквы девятого века и скорописного, и уставного письма, только с изменением или в постановке, или в прибавлении угольников или закруглений» («Палеографическое описание греческих рукописей с IX по XVII в. определенных лет»).
      
       ***
      
       Если сравнить очертания церковно-славянских букв древнейших кирилловских рукописей с алфавитом греческих литургических книг, то окажется, что вполне совпадают с греческими следующие буквы: Аз, Веди, Глаголь, Добро, Есть, Земля, Ижеи, Оита, I-же, Как, Люди, Мыслете, Наш, Кси, Он, Покой, Реки, Слово, Твердо, Ук (Ипсилон), Ферт, Херувим, Пси, Оhт (Оh-мега). Сходство это так велико, что при первом взгляде, если не обращать внимания на язык, легко смешать греческую рукопись со славянскою и наоборот.

       ***

       Буква Червь вероятно восходит к Цампи (Ц). Впрочем, ввиду угловатости Ц и постоянной округленности Ч в древнейших рукопмсях, лучше видеть в нем видоизменение особого знака, употреблявшегося для обозначения 90, каковую роль и взял на себя впоследствие Червь. Это знак Коппа греческого алфавита, имеющий в Остромировом евангелии вид (изображение греческой Коппы. – Прим. сост.).

       ***

       Q(q) произносится в разных говорах албанского языка неодинаково. В северном наречии его произношение напоминает сильно смягченное русское «кь», иногда склоняющееся к сильно смягченному «ч», тогда как в южном наречии оно произносится почти как русское «ть».

       ***

       Говоря о внешнем виде тех или других букв, следует упомянуть еще о том, что как в югославянских, так и в древнерусских рукoписях рядом с киpилловскими начертаниями букв попадаются еще особые, которые при ближайшем рассмотрении оказываются глаголическими буквами. Как смотреть на такое употреблнние глаголици в киpилловских памятниках, особенно русских? Чтоб(ы) представит(ь) себ(е), в какой степени иногда сме(ш)ивалас(ь) глаголица с киpиллицей, приведем н(е)сколько строк из рукописи... (Вследствие недостатка в типографии глаголических букв они указаны в скобках). Несомненно, это употребление указывает на знакомство писцов с этой азбукой, были и такие, которые «старалис(ь) (щ)егол(ь)нут(ь) е(ю).
      
       ***
      
       Киpиллица недаром получила название греко-славянской азбуки. Стоит только взглянуть на любую рукопись киpилловского письма девятого, десятого или одиннадцатого века и сравнить ее с какой-нибудь рукописью греческого уставного письма, чтобы убедиться, что за исключением букв чисто славянских киpиллица представляет верную копию с греческого алфавита. Оба письма так сходны, что при поверхностном взгляде трудно определить, с каким письмом имеешь дело – с греческим или славянским.
      
       ***

       Кириллица – это видоизменение глаголицы посредством подстановки соответствующих греческих букв вместо глаголических, и только для букв, отсутствующих в греческой азбуке, она сохранила несколько измененные формы глаголических букв.
       В эпоху старославянского языка Ъ был очень кратким «о», Ь был мягким и очень кратким «е» (аналогично французскому «е-мюэт»). Мягкость была более заметной в начале слога, и кириллица отмечает ее лигатурой IE: «jесть» – с Е после согласной и IE в начале слова, «знаieт» – но «глаголет» с Е после мягкой согласной. Впрочем, этот знак IE не всегда употреблялся последовательно, а в некоторых книгах вообще встречается редко. Греческие слова, например «ересь», обычно пишутся с Е, а не с IE.
       (Из французской книги.)

       ***

       В последующей истории глаголическая и кирилловские азбуки стоят в тесной связи одна с другой. Нельзя не отметить, что в одних и тех же местностях, одними и теми же лицами употреблялась как кириллица, так и глаголица. Мы имеем рукописи глаголические с
кирилловскими приписками, кирилловские – с целыми местами, написанными глаголицей или отдельнрыми глаголическими буквами, вставленными среди текста; кирилловские палимпсесты по смытому глаголическому тексту; списки с одних и тех же оригиналов то глаголическим, то кирилловским письмом, и т.д. Позднее кириллица окончательно вытесняет глаголицу на востоке, латиница – на западе, и в настоящее время глаголиуа сохраняется только в очень немногих пунктах далматинского побережья.
       ...Древнейшие славянские памятники наполовину написаны глаголицей, наполовину кириллицей. Кириллица есть не что иное, как греческий алфавит, дополненный несколькими буквами, которых не было в греческом.

       ***
      
       Примечателен тот факт, что среди множества новгородских берестяных грамот самой древней является именно Азбука. Это грамота номер 591 первой половины XI века (стратиграфическая дата). Она представляет собой большой кусок стенки берестяного короба, на котором нацарапаны буквы. Азбука показывает закономерную последовательность киpилловских знаков. Правда, в ней не 43, а только 32 буквы, учитывая и случайно пропущенные N, И, К. Совершенно отсутствуют одиннадцать букв, относящиеся ко второй половине азбуки. Это нельзя объяснить недостатком места, поскольку буквы занимают лишь часть бересты, а рядом свободное поле.
       Исследователи сделали интересное сопоставление азбуки грамоты 591 с шестью другими новгородскими азбуками. Все они относятся к разному времени, но отличаются большей полнотой и законченностью. Все азбуки, если восполнить случайные пропуски, содержат не 43, а только 36 букв. Это объясняется обычно тем, что имеющихся букв достаточно для воспроизведения всего звукоряда славянской речи. С этим можно согласиться. Но остается открытым вопрос: почему из оборота выпадают буквы именно второй половины алфавита – все йoтированные знаки, а такжe Кси, Пси? Они были хорошо известны, но почему-то игнорировались... Выходит, что грамотные люди XI-XIV веков знали все буквы алфавита, но некоторые старались не использовать.
      
       ***
      
       Самый ранний источник грамматических рассуждений в древней России представляли многочисленные списки предисловия Иoaнна Эхзарха Болгарского к переводу богословия Иoaнна Дамаскина и статьи о «восьми частях слова». Но в то время когда в России занимались списыванием и отчасти переделыванием этих двух статей, выпало на долю одного ученого грека развивать в Москве немаловажную литературную деятеленость в области духовного просвещения. Это был ученый инок Святой Горы Максим Грек, обогативший русскую духовную литературу после приезда своего в Россию в начале шестнадцатого столетия многими замечателеными сочинениями, не изданными еще сполна.
       Максим не составил ни полной греческой, ни полной славянской грамматики, и все-таки в старину ссылались на него как на первого и выдающегося знатока всех относящихся сюда вопросов. Достаточно указать на московское издание грамматики Смотрицкого 1648 года, увеличенное против первого, виленского, издания в начале книги, в предисловии, и в конце ее различными статьями общего содержания, почерпнутыми по большей части из сочинений Максима Грека. Чем объяснить этот факт? Конечно, ни чем другим, как богатой грамматической содержательностью сочинений Максима Грека. Не надо забывать, что в старину название и понятие грамматики употреблялось в более широком значении чем теперь: она считалась существенной и чуть ли не самой важной частью философии. (Энциклопедический канон из семи наук, сложившийся в эпоху поздней античности, включал в себя грамматику, риторику, диалектику, арифметику, геометрию, астрономию и музыку. – Прим. сост.)
      
       ***
      
       Исторический анализ будет неполным, если мы оставим в стороне творчество Юрия Крижанича.  Объехавший большую часть Европы и отдавший свою жизнь в борьбе славян против Османской империи, этот ученый эрудит (хорват по происхождению, католик по вероисповеданию) прожил на русской земле почти два десятка лет и именно России посвятил лучшие свои сочинения.
       Юрий Крижанич как известно прибыл в Москву 17 сентебря 1659 года «к великому государю на его государево имя и вечную службу». Крижанич подал в Посольский приказ свое сочинение «Беседа ко черкесам», а такжe просьбу поручить ему написать «Историю правдиву и совершенну сего царства и всего народа славенска» и сделать его «историком-летописцем его царского величества». Предложение Крижанича не было принято, но вместо историoграфической работы ему было поручено «алфавит истинный русского языка составить и грамматику исправить», и за эту работу ему шло жалование, довольно значительное по тем временам – 6 алтын и 4 деньги в день.
       (Потом его сослали в Сибирь, и азбуку он не исправил.)
      
       ***
      
       Из Указа царя Алексея Михайловича Романова 1675 года:
       «Будет кто в челобитие своем напишет в чьoм имени или прозвище не зная правописания вместо О – А или вместо А – О, или вместо Еръ – Ерь или вместо Ять – Е, или вместо И – I или вместо Оу – О, или вместо О – У и иные в письмах наречия подобные тем по природе тех городов, где кто родился и по обыклостям своим говорить и писать навык, того в бесчестие не ставить».
      
       ***
      
       «Как материал словесности язык славянорусский имеет неоспоримое превосходство пред всеми европейскими: судьба его была чрезвычайно счастлива. В XI веке древний греческий язык вдруг открыл ему законы обдуманной своей грамматики, свои прекрасные обороты, величественное течение речи; словом, усыновил его, избавя таким образом от медленных усовершенствований времени. Сам по себе звучный и выразительный, отселе заемлет он гибкость и правильность» (А.С.Пушкин, 1825.)

       ***

       Русская орфография является результатом развития в течение длительного иcторического периoда, и основные особенности современной орфографии были заложены еще в периoд появления на Руси письменности. В то жe время орфография, не разрывая с языком, допускает усовершенствования, улучшения правил. В ней вырабатываются способы для передачи на письме того нового, что появляется в языке, и отбрасываются ненужные, устарелые элементы, для которых в языке не оказывается оснований.
      
       ***
      
       Русский язык литературный и до сих пор изо всех славянских наречий по количеству одинаковых слов самый близкий старославянскому: многовековое господство последнего нигде не привилось так сильно, нигде не пустило столь глубокие корни в язык народа и литературы как в России: здесь старославянский язык запал глубоко в душу народа и оставил в литературе неизгладимый след.

       ***

       Отдавая должное творческой интуиции русских писцов в их отношении как к устаревающим, так и к чужеродным, иноязычным элементам в нашем правописании, нельзя однако закрывать глаза и на то, что принцип перестройки русской орфографии, нащупанный ими, пробивал себе дорогу слишком медленно.
      
       ***
      
       Конец четырнадцатого века ознаменовался в истории русского письма первой попыткой, если так можно выразиться, централизованной кодификации правописания, связанной с так называемым вторым южнославянским влиянием. Реформа принципов перевода с греческого литературного языка, графики и орфографии, проведенная в XIV веке болгарским патриархом Евфимием Тырновским, «распространилась с очень большой быстротой, свидетельствуя тем самым о том, что отвечала некой внутренней в ней потребности, имела для своих современников какой-то важный смысл. Неудовлетворенность старыми рукописями заставляла интенсивно заниматься их исправлениями, их перепиской с соблюдением новых правил, понуждая ввозить в Россию новые, реформированные рукописи. Перед нами очень крупное явление умственной жизни, смысл которого до сих пор остается неясным».
       Идеи реформы в славянском мире активно пропагандировал ученик Евфимия Константин Костенецкий. «Главной задачей науки он считает создание правильного языка, правильной орфографии, правильного письма».
       По мнению Константина, исправить письменность – значит начать с молодого поколения. Коль скоро молодежь выучится разумно употреблять письмо, и старики не отстанут ужe стыда ради. Он не имеет ничего против принятого способа обучения мальчиков грамоте, если только обращается должное внимание на правильное произношение каждой буквы, и на сочетания, и на знаки. Кто же не в состоянии привыкнуть к исправленному способу писания, тем следовало бы вообще запретить заниматься писанием книг, как это делается у греков. Тут Константин возвышaeт голос и заявляeт торжественно, что он готов за свое убеждение даже пострадать как воин в сражении. В прямом обращении ужe не к книгам, а к современникам, в особенности к лицам влиятельным, имеющим силу и власть, с покорнейшей просьбой принять его руководство, грамматик повторяет еще раз, что отнюдь не считает себя лучше всех прочих, он просто предлагает свои услуги как скромнейший путеводитель.
      
       ***
      
       «Орфография учит право писати и гласом в речениях прямо ударяти».
       В книге «Грамматiки славенския правилное сvнтагма» (Евье, 1619) Мелетий Смотрицкий дает систематизацию ударений, которые раньше употреблялись без разбора, не придерживаясь каких-либо правил: просодия острая ( / ), тяжкая ( \ ) и облеченная ( ^ ) по примеру греческого письма.
      
       ***

       Наиболее последовательно провел преобразование кириллицы С.Мркаль. Он не только предложил, но и практически применил свою новую азбуку (новой азбукой написана часть его книги «Сало дебелого Ера», Будим, 1821). Савва Мркаль первым в истории сербской письменности устранил из церковно-славянского алфавита 16 лишних бкув: Дзieло, Оу, Оhт, Щ, Ы, Ять, Ъ, Э, Ю, Оh, Ia, Я, Кси, Пси, Оита, Ижица. Как и многие его предшественники, он передавал звук «j» знаком I. П.Кулаковский, оценивая эти нововведения ( позднее, С.Мркаль, подвергнувшийся нападкам церкви, вынужден был отказаться от своей азбуки), писал: «В этой замечательной брошюре бедного учителя в Пеште мы находим всё, что впоследствии было приложено, осуществлено и улучшено Вуком Караджичем в сербской орфографии».

       ***

       Как известно, Вук Караджич отрицал идею азбуки на латинской основе, но согласился на введение J (хотя сохранение предложенного С.Мркалем знака I вполне могло быть принято). Введение этого знака в православную кириллицу вызвало бурю протестов. Между тем, ни Вуку, ни его противникам к сожалению не было узвестно, что задолго до реформы Вука «j» употреблялся в ряде кириллических рукописей не только у сербов, но и у русских.
       В завершенном виде азбука Вука была представлена и реализована в словаре 1818 года и в приложенной к нему грамматике.
       Среди большинства соотечественников появление словаря вызвало бурю протестов, направленных главным образом против введения в азбуку латинского J и против тех слов, с которыми «ввиду их непристойности» нецелосообразно было знакомить учащуюся молодежь.
       «При создании словаря я смотрел не на то, кто какую религию исповедует, а не то, кто как говорит» (В.К.).
       По совету митрополита С.Стратимировича князь Милош в 1833 году запретил употребление орфографии Вука Караджича в княжеской Сербии. На Вука сыпались обвинения в том, что он выступает как агент католиков, стремясь подорвать православную религию, оторвать Сербию от России. Его обвиняли в том, что он ввел в алфавит католическое «j», чтобы развратить молодежь, включил в словарь непристойные выражения, подвергает гонению славянские слова, но насаждает турецкие и т.д.
       1847 год был решающим в борьбе за реформу Вука. На новом языке было напечатано 71 литературное произведение всех родов. Появление их свидетельствовало о том, что новое поколение сербских писателей и ученых полностью разделяет идеи Вука Караджича, что и способствовало их утверждению и окончательной победе.
       Однако распространение его книг в Сербии было запрещено. Лишь в 1861 году были частично сняты ограничения: разрешалось печатать новой орфографией книги, не предназначенные для школ и училищ. В официальных изданиях государственных школ и в административном делопроизводстве продолжала употребляться старая азбука. Полная свобода языку Вука Караджича и его правописанию в Сербии была дана только в 1868 году. Однако сам Вук Караджич не дожил до этого – 26 января 1864 года после кратковременной болезни он умер и был похоронен на кладбище св. Марка в Вене. В 1897 году прах Вука Караджича перенесли в Белград.

       ***

       Газета «Санкт-Петербургские ведомости» в статье «Несколько слов по поводу русского правописания», согласившись с таким недостатком русской азбуки, как излишек букв («они не различаются в произношении»; «нет причин для их существования»; «их можно и даже должно исключить» и т.п.), отметила, что «русская азбука грешит больше недостатком, чем излишком».
       «Буква Г, например, – говорилось в статье, – выражает семь различных звуков, представленных в словах: говорить, благо, Гомер, Гамбург, легко, сапог, нового». Поэтому прежде чем уничтожить лишние буквы, лучше ввести некоторые недостающие знаки:
       1) посредством прибавления новых букв;
       2) посредством соединения букв;
       3) посредством обозначения значками.
       (М.В.)

       ***

       «Для перехода на новое правописание достаточно нескольких часов внимательного упражнения», – сообщало издательство.
       Временное Правительство в лице министра народного просвещения А.Мануйлова (письмо от 17 мая 1917 года было за его подписью) обращалось с просьбой принять меры к осуществлению предложенной реформы безотлагательно с начала будущего учебного года и разослать означенные постановления во все подведомственные средние мужские и женские учебные заведения, директорам и инспекторам народных училищ.
       Второе распоряжение (от 22 июня 1917 года, тоже за подписью министра народного просвещения и тоже адресованное попечителю учебного округа) заключало в себе конкретные рекомендации к практическому осуществлению реформы.
       Наиболее важная рекомендация – о постепенности в осуществлении намеченного мероприятия. В письме подчеркивалась мысль, что хотя принятое упрощение должно быть осуществлено целиком, во всем его объеме, однако проводить его следует постепенно, начиная «с младшего отделения начальной школы». Причем обучение по новому правописанию предполагало всё же знакомство с буквами Ять, Iже, Оита, Ижица. В этом выражалось желание министерства и Академии наук не разрушать навык восприятия художественных и других текстов, изданных по дореформенной орфографии, и тем самым не прервать давно сложившейся культурно-исторической традиции.
       Обязательным новое правописание было только для младшего отделения начальной школы. На других ступенях школьного образования – в старших отделениях, в высшем начальном училище, в средних учебных заведениях – следовало «лишь рекомендовать учащимся переходить к новому правописанию».
       Реформа не предполагала ни малейшего насилия над желаниями самих учащихся. Требовалось терпимое отношение к тем, кто не в состоянии усвоить требования новой орфографии; заслуживали одобрения все те, кто отважился отказаться от усвоенного старого правописания во имя нового. «В каждом классе, – сообщалось в письме, – соответственно этому могут быть две группы: пишущих по старому и пишущих по новому правописанию; третьей группы не должно быть, так как беспорядочное смешение обеих систем не может быть допускаемо как разрушающее в основе саму идею правописания».
       Новое правописание предполагалось ввести в практику школьного преподавания с предстоящего учебного года.
       4-го октября (1917 г. – Прим. сост.) Министерством народного просвещения был разослан циркуляр: для успешного внедрения в жизнь нового правописания необходим «широкий пример его практического осуществления со стороны государственных и правительственных учреждений и пр.»
       Такова предистория тех событий, которые в историю русской орфографии  вошли как результат законодательной деятельности Советского государства.
       (Т.М.Григорьева. Три века русской орфографии (XVIII—XX вв.). М., 2004.)

       ***

       Из алфавита вырезали по живому буквы Ять, Оита, І («и десятеричное»); вместо них должны употребляться, соответственно, Е, Ф, И. Кроме того, исключался твердый знак (Ъ) на конце слов и частей сложных слов, но сохранялся в качестве разделительного знака («подъем», «адъютант»). Вопреки всякой логике (Ъ и Ь всегда рассматривались в паре. – Прим. сост.), мягкий знак на конце слов сохранялся…
       (Л.Талдстохен. Как большевизм надругался над языком русским. 2011)

       ***

       Напомню, что послie того, какъ подъ давленїемъ предводителей законно избранной Государственной Думы Николай II отрекся отъ престола въ пользу своего брата Михаила, послieднїй оставилъ вопросъ о своемъ возможномъ царствованїи на усмотрieнїе Учредительнаго Собранїя. Когда же въ январie 1918 года законно избранное Учредительное Собранїе было разогнано большевиками, всякая преемственность власти въ Россїи прекратилась. Слieдовательно, изданный т. н. «Совieтомъ Народныхъ Комиссаровъ» декретъ о новомъ правописанїи не имieетъ никакой законной силы.
       (Г.С.Злотинъ. Письма о языкiе. – «iе» = Ять. – Прим. сост.)

       ***

       ...Моя работа была прервана на этомъ мiестiе событiями первыхъ чиселъ ноября, и меньше всего мнiе бы хотiелось, чтобы реформа была проведена властью большевиковъ со всiеми ихъ вызывающими чувство негодованiя приемами. Не хотiелось бы этаго потому, что это значило бы, что реформа провалилась, какъ и всiе другiя ихъ дiеянiя, которыя будутъ отмечены въ нашей исторiи печатью народной ненависти. Несомненно, теперь необходимо всiемъ сторонникамъ реформы заботиться объ отложенiи широкихъ меръ по ея проведенiю до лучшихъ временъ, когда истинная государственность, а не партiйный произволъ займетъ свое мiесто въ нашей нынiе горькой русской дiействительности...
       (Реформатор А.А.Шахматов. Умер от истощения в Петрограде в августе 1920 г.)

       ***
      
       Первое время мне было крайне неприятно читать печатное, а тем паче от руки писанное по новой орфографии, рябило как-то в глазах, казалось не совсем разборчиво. С течением времени эта шероховатость стушевывалась, стала изчезать, начал я привыкать к новому облику печатного и рукописного слова. Мало того, делая перевод с иностранного на русский язык, при обязательстве выполнения правил новой орфографии, постепенно в нее втянулся, перестал испытывать болезненное чуство толчка на ухабе, когда безжалостным щелчком выбивал Ять и заменял его грубым Е. И в частной кореспонденции к ужасу своему стал замечать, как при скорописи у меня не только совсем отлетела буква Ъ, но и сакраментальное Ять улетучивалось под насильственным давлением Е.
       Первое время подобные промахи (в рассуждении старых грамматических традиций) я исправлял, а потом махнул рукой, привык. Сначала режет глаз, а потом ничего. Для разноплеменной России весьма важно облегчать, а не затруднять возможность пользования тонкостями русского языка. Во французском языке не скупятся на отличие оттенков, разнообразие звуков «е» воспроизводится знаками «акцент эгю», «акцент грав», «акцент сирконфлекс» и наконец «е» без знака, глухое – «мюэ».
       Итак, за шесть месяцев своей практики в смысле пользования новой орфографией, я уже свыкся с большинством повелительных указаний: буква Ъ в конце слов бесследно исчезла, в родительном падеже прилагателеные, причастия и местоимения неукоснителено заканчиваю на «-ого», «-его», отбросив вовсе «-аго», «-яго», женский род решительно уравнял в правах с мужским. Незаменимый наставник – опыт – диктует свои изменения, обтачивает острые углы, выпрямляет кривизны, сглаживает ненужые выпуклости и горбы. И в области применения правописания за шесть месяцев выявились уже как положительные, так и отрицательные стороны нововведения.
       В чем они заключаются? Желательно выслушать мнение авторитетных лиц.
       («Время поставит точки над I». Из газет, 1918 г.)
      
       ***

       Осуществить с какой угодно даты реформу правописания (изменение правил письменной речи) примерно так же просто, как перевести систему мер и весов на десятичную или заменить правосторонне движение на транспорте левостонним.
       В восемнадцатом году я был не то чтобы «консерватором», но как и сейчас «человеком привычки».  Я привык свою собственную фамилию писать через i-с-точкой, как «…кiй». Мне просто странно было – «рука не поворачивалась» – изображать ее как «…кий», – ну что это такое?! А потом я махнул на всё это рукой и только придумал такой вид подписи, из которого нельзя было понять, какое я там водружаю «и».
       Как ни смешно, но я подписываюсь так и по сей день.
       (Из воспоминаний  К.Чуковского.)

       ***

       Мы сейчас считаем, что наша реформа орфографии была ориентирована на то, чтобы писать было удобнее и легче. Но вовсе неверно думать, что человечество всегда так относилось к письму. Существовали целые большие эпохи и общества, в которых требовалось, чтоб писать и читать было трудно, где в письме было чрезвычайно много совершенно, с нашей точки зрения, бессмысленных затруднений... которые делали грамотность в высшей степени трудной и одновременно невероятно престижной ввиду своей трудности. Писец в Египте был человеком близким к священности, оттого, какие немыслимые вещи он знал и мог писать. И подобная тенденция существовала в самых разных обществах. Не хотим писать просто, хотим писать так, чтобы нас уважали! Это и произошло в разных странах Европы.
       (А.А.Зализняк. Об исторической лингвистике, 2008.)

       ***

       Критики нашли у Шолохова ряд ошибок, которые можно трактовать как ошибки при переписывании с оригинальной рукописи, выполненной другим человеком. «Скипетр красок» вместо «Спектр красок», «Замок» вместо «Зимний» (дворец), «колосистый месяц» вместо «колёсистый месяц», «На площади» вместо «на пол-лошади» (то есть на полкорпуса лошади впереди), «снег доходил лошадям до пояса» вместо «снег доходил лошадям до пуза», «святой Дмитрий Сослуцкий» вместо «Солунский» и пр. Некоторые исправления трудно истолковать иначе как попытки разобрать чужой почерк, например: «У дома» — написано, зачёркнуто, исправлено на «у Дона». «Аксинья улыбается снова, не разжимая зубы» — написано, зачёркнуто, исправлено на «Аксинья улыбается строго, не разжимая губ».
       Рудименты старой орфографии. В шолоховских рукописях, в целом написанных по современным правилам, остались следы старой орфографии: «следъ», «дедъ», «вахмистръ», «армія». Критики объясняют это тем, что по старой орфографии была выполнена оригинальная рукопись подлинного автора, которую Шолохов использовал. Есть случаи ошибочного прочтения слов, записанных по старой орфографии, например, слово «с(ie)рая» (вторая буква — Ять, «серая») превратилось в «сырая» (Ять принята за «ы»).
       Опубликование «черновика» умножило число вопросов.

       ***

       Состав носителей литературного языка постоянно расширяется. В советское время на смену интеллигенции, носителеницы литературного языка, приходят широкие массы: рабочие, крестьяне, служащие. Большaя часть этих людей малограмотна. Носителями становится и нерусское население Советского Союза. Русский язык приобретает статус межнациoнального. Следствием этой демократизации явилось понижение культуры речи. В послесоветское время, несмотря на сокращение географии русского языка, число его носителей увеличивается за счет развития электронных средств массовой информации, что тожe не приводит к повышению культуры речи. Выпускники советских школ по уровню культуры уступали выпускникам дореволюциoнных школ, а выпускники современной послесоветской школы уступают выпускникам советской.
       Уровень культуры речи средств массовой информации неуклонно снижается, причем, как неоднократно замечали филологи, у большинства журналистов вырабатывается принципиaльное равнодушие к культуре речи. Подобные тенденции проявляются и в традициoнно книжных элитарных областях словесности – в науке, литературе, искустве. Нередко в этих сферах появляются и с успехом функционируют сугубо вторичные, неоригинальные тексты, создаваемые либо для получения прибыли, либо для формирования нужного «имиджа». Можно назвать это глобаленым снижением языка.
      
       ***

       Все перечисленные беды русского языка отражаются прежде всего на подростках. Многие из них никогда не задумывались над тем, как прекрасен родной язык. Лексикон их крайне беден, а вот сквернословят они на каждом шагу.
       «Мы уже перестаем замечать то, как мы разговариваем друг с другом, и для нас мат становится обычным, он сопровождает нас практически везде. А если его слышишь постоянно, то уже автоматически начинаешь выражаться, как все. Это очень плохо, но вырваться из этого круга очень и очень непросто. Большинство моих друзей матерятся, и это становится привычкой. При разговоре с родителями, с учителями у ученика может по привычке вырваться то или иное нецензурное выражение. Чтобы остановить такое безобразное общение, надо как можно больше говорить о вреде матерщины, прививать любовь к русскому языку», – считает ученица 10-го класса Юлия Губина.
       ...Озабоченность вызывает и проникновение в нашу речь неоправданно большого количества иностранных слов и выражений.
       Мы уже не соглашаемся, а «достигаем консенсуса», не сокращаем, а «секвестируем», получаем трэвел-гранты, а не деньги на командировку, пьем «спрайт» вместо обычной газировки. Новые русские – это никакие не предприниматели, а сплошь «менеджеры», «бизнесмены», «дилеры». Привычные заимствованные иноземные слова меняются на другие иностранные: бутерброд – «сэндвич», «биг-мак»; экран – «дисплей» и т.д.
       На таком «ученом» сленге пишутся книги, статьи, ведутся уроки, читаются лекции в студенческих аудиториях.
       А вот во Франции закон запрещает употребление иностранных слов и выражений в СМИ, если их можно заменить соответствующими французскими словами. За нарушение взимают штраф. Русские же слова как будто затерялись среди англо-американских терминов, слов и словечек. Возникает справедливый вопрос: доколе?
       Для русского языка существует реальная опасность. К примеру, утрата истинного смысла родных слов затрудняет верную оценку явлений жизни. Почти бранное русское слово «безбожник» заменили на иностранное безразлично звучащее «атеист». Слово «секс» в осмысленном переводе – плотское вожделение, похоть, блуд, грех. Небезобидно совмещать его со словом «любовь». «Любить» в русском языке означает чувство, имеющее не плотское, а духовное начало. Входит в смысловой ряд жалеть, благоговеть, боготворить и т.д. Слово «секс» – неприемлемо для русского самосознания. Подобная подмена русских слов и понятий на иноязычные способствует духовному вырождению, «расчеловечиванию».
       Еще один аспект. Русская речь подается в несвойственной ей манере. Иноязычные интонации, воровская поспешность в произношении фраз противопоказаны природной степенности русской речи. Искажается свойственный русской речи темпоритм. Очень часто уже не говорят, а тараторят. Это далеко не безвредно, ибо мелодика составляет существенную часть любой национальной речи. Чужезвучие разрушает звучащий словесный образ, обедняет и повреждает живую речь. Чужие слова в неупорядоченной и неограниченной массе возбуждают агрессивность, затемняют смысл и, главное и самое опасное, – прививают иную ментальность, чужеродный взгляд на мир. Тут недалеко до зомбирования, лингвокодирования, антиязыковой диверсии.
       (Е.М.Крижановская. Либерализация современного русского языка: проблемы, итоги, перспективы.)

       ***

       Почему вместо «продление» мы говорим «пролонгация», вместо «законный» - «легитимный»?
       И тут мы подходим ко второй причине эклектичности нашего языка - слабости его иммунной защиты. Незащищенность нашего языка является следствием русской ментальности, слабого иммунитета нашей нации вообще ко всякого рода влияниям извне, ее предрасположенности к слепому копированию, доходящему до обезьянничания. Словесный гнус заполняет наш лексикон не только из-за нашей лексической неразвитости, когда мы не подозреваем о существовании качественного равнозначного русского слова, потому что плохо учились в школе, нам не повезло с учителями, мы мало читали хорошей литературы, а в нашем окружении это слово не имело хождения. Этот гнус плодится еще и из-за подобострастного отношения ко всему иностранному. «Нет пророка в своем отечестве» - ни к одной нации это не относится в такой степени, как к нашей. Ломать шапку перед всем иностранным - это у нас в крови. Мы носим майки и бейсболки с иностранными надписями, часто не подозревая, что эти надписи имеют шокирующий характер. (Когда на майках с виду приличных девушек видишь надписи на английском типа «Я доступная девушка», «Мне одного парня мало», кажется: потрудись эти девушки перевести свои надписи на русский, они такие майки не надели бы.) Мы благоговеем перед котлетой, зажатой между двумя полубулками, только потому, что это называется не нашим словом; умиляемся, читая про традиционный пудинг у них, и с сарказмом поминаем свой холодец или московский салат как символ рутины. Мы все время страстно хотим быть на кого-то похожими, стесняемся, что мы не такие, как они. Все время хотим кому-то отдаться, что отметил еще русский философ Н.Бердяев: «Великая беда русской души в женственной пассивности, переходящей в «бабье», в склонности к браку с чужим и чуждым мужем».
      ...Словесный гнус будет плодиться столько, сколько будет существовать невежество и сколько мы будем страдать «женственной пассивностью». Наш нынешний язык - это слепок с нашего менталитета: мерчендайзер, пикчимейкер, пролонгация, супервайзер, бестселлер, блокбастер, памперс, фитнес, шейпинг, топлес, секонд хенд, ремейк, стриб, бартер, чартер, рэкет - всем этим словам есть равнозначные, качественные русские заменители. Но - иностранное завораживает.
      (А.Н.Бабанин. Некоторые проблемы современного русского языка. 2005.)

       ***

       Однако, если подумать, слово «менеджер» совершенно уникально, и ничем заменить его нельзя. По существу слово «менеджер» означает почти любую наемную профессию. Вы приходите в турфирму, и вам говорят: «Сейчас к вам подойдет наш менеджер», то есть попросту «наш сотрудник». Слово «менеджер» звучит солидно, но без объяснения практически ничего не значит. Это как просто сказать, что человек работает. Зачем же русскому языку понадобилось заимствовать такое абстрактно-пустоватое слово? Дело в том, что ЗА ЭТИМ СЛОВОМ СКРЫВАЕТСЯ не столько профессия, сколько ОБРАЗ ЖИЗНИ, ЦЕЛАЯ КУЛЬТУРА. (Американизация российского общества; смена ценностных установок; становление общества потребления; язык как показатель этого явления. – Прим. сост.) Можно сказать коротко: «Я – менеджер», и тем самым приобщиться к культуре, к статусу, к целому классу солидных людей. «Менеджер» – это стабильная работа, стабильная зарплата, стабильные привычки, наконец, просто стабильная жизнь. Менеджер читает солидные СМИ, ест бизнес-ланч, вечером ходит в клубы, а летом отдыхает за границей. Стать менеджером означает чего-то добиться в жизни, завоевать свое место под солнцем. Менеджер оказывается основным адресатом рекламы.
       Речь в этом случае идет о значительном изменении среды, о некоей волне изменений, накрывающей наше общество.
       (М.Кронгауз. Русский язык на грани нервного срыва. М., 2008.)

       ***

       Западные агентства ввели в России моду на русские буквы, которые выглядят как иностранные. Оно и понятно, кириллица – такая же редкость за рубежом, как и гарнитуры из иероглифов, и, когда западный дизайнер получает заказ от российского клиента, ему удобнее перевести надпись на более близкий ему самому язык. В результате мы все чаще видим на улицах логотипы из обрезанных латинских букв, чем-то напоминающих русские, и не всегда эта подмена оправданна. Например, английские дизайнеры так и норовят превратить наши «д» и «ц» в чужие. И вот вы уже встречаете надписи «Dиксис», «проqавеu» и «uифровая техника». В двух последних случаях вместо «ц» используется перевернутая латинская «n». Моду подхватили российские дизайнеры – и телезрители каждый день видят обновленный логотип канала ТВЦ, где буква Ц – это U с хвостиком.
       (В.Ермолаев. Новая кириллица. 2006)

       ***

       Финал конкурса Евровидение, 2008 год. Первое место занимает российский певец Дима Билан. Российские СМИ называют это триумфом России, российский президент поздравляет его. Но... Триумф России звучал почему-то на английском языке, аккомпанировал певцу почему-то венгр на скрипке итальянского мастера. Неубедительный получается триумф...
       Создали в России глубоководный аппарат «Мир». Работают на нем русские ученые, в русском озере Байкал. Но надпись на нем сделана латиницей: «Mir», и сертифицирован он немецкими специалистами. Этот парадокс свидетельствует о потере Россией концептуальной власти (то есть собственного мировоззрения) и подчинения ее заграничным концептуальным властителям.
       (П.В.Воронов. Парадоксальная логика (учебник). – 2009.)

       ***

       Язык является большим средством пpопаганды. Жаль, что наши газеты и жуpналы, pяд наших писателей этого не понимают. Я не знаю, на каком основании и по какому пpаву газета «Коммунист» пpоизвольно вводит в наш язык слова: финанс, пpомысел, сопка, пpодукт, стимул, чашка и т.п., в то вpемя, когда у нас имеются pавнозначущие слова: maliyyе, vеtеgе, tеpе, mеhsul, hеvеs, fincan и т.п. Пусть некоторые наши издательские и газетные работники особенно не торопятся с делом создания великого единого коммунистического языка будущего. Пусть они, как говорил Сабир, не засучивают брюки, пока не встретилась речка, пусть не чувствуют жары, пока нет лета.
       (Расул Рза, выступление на II сессии Верховного Совета Азербайджанской ССР первого созыва, 11 июля 1939 г.)

       ***

       Одним из проявлений свободы русского письма последнего десятилетия 20-го века является дореформенная орфография, которая вернулась к современному читателю в текстах разных жанров нового времени:
       КОММЕРСАНТЪ
       РУССКIЙ МIРЪ
       СЪ РОЖДЕСТВОМЪ ХРИСТОВЬIМЪ!
       Доминирующей стихией здесь безусловно является чисто графический элемент, собственно орфографическое возрождение выражено слабо. Среди возвращенных букв лидирует буква Еръ, которую в период реформы 1917 г. в первую очередь и безболезненно потеряла русская орфография. В меньшей степени возвращается буква Ять. И уже совсем единичны случаи возрождения литеры I – чаще всего в обороте «поставить точки над i».
       Современное «возрождение» дореформенного правописания во всем диапазоне его проявлений является результатом мифических представлений.
       Возникнув в защиту незаконно утраченного орфографического наследия добольшевистской России как своеобразный вызов политическим событиям 1917 г., элементы орфографического возрождения сегодня свидетельствуют о складывающемся и безусловно имеющем будущее компромиссе до- и послереформенного русского правописания, в котором дореформенное письмо станет живым свидетельством русского орфографического прошлого. Однако компромисс этот должен стоять на основах исторического знания и элементарной филологической компетентности, которая и была заложена в самой идее реформы 1917 г. ее инициаторами.
       Поскольку большевистское правительство, резко изменив тактику и стратегию проведения реформы, вырубило старую орфографию «топором под корень» и лишило общество подлинных знаний орфографической истории, то современное ее возрождение отражает отсутствие адекватного орфографического сознания и опыта, и это обнаруживают современные тексты:
       – ресторан «Реп(Фита)рт(Ять)ръ» в Москве (вместо «Репортер»);
       – магазин «Прол(Ять)тарска(Аз) водка» в Омске (вм. «Пролетарская водка»);
       – хор «Теб(Е) поем(Ять)» (вм. «Теб(Ять) поемЪ») и т.д.
       Букву Ять называют в подавляющем большинстве Ером и наоборот даже люди с филологическим образованием. Буква Оита произносится с ударением на первом слоге вместо правильного на втором.
       Историко-орфографическая некомпетентность современного общества выражается в ожидании антидекрета и контрреформы русской орфографии.

       ***
      
       Из всех стран СНГ и Балтики влияние русского языка и численность его носителей сокращается в наиболее заметных и значительных масштабах на Украине. В 2003 году статус русского языка в стране был понижен – с языка межнационального общения до языка нацменьшинства. На Украине запрещена любая реклама на русском языке и ограничено его использование в электронных СМИ. После проведенной реформы образования русская литература вошла в раздел иностранной и стала изучаться в переводе на украинский язык. Быстрыми темпами сокращается количество русских школ, в частности, в Киеве осталось всего 6 (шесть) школ с обучением на русском языке, хотя в первый год после провозглашения независимости их было 155 (сто пятьдесят пять). Поставлена задача перевести на украинский язык по всей стране и высшее образование. (На Западной Украине этот процесс уже завершен.) С 2005 года преподавание на негосударственном языке в высшей школе формально запрещено.
       ...Различие между русским и украинским языком, на самом деле, меньше, чем между баварским и саксонским диалектом немецкого языка. Это точно установленный лингвистикой факт.
       (Из современных книг.)

       ***

       «Я позавчера спрашиваю эту каналью, доктора Курицького, он, извольте ли видеть, разучился говорить по-русски с ноября прошлого года. Был Курицкий, а стал Курицький... Так вот спрашиваю: как по-украински «кот»? Он отвечает: «кит». Спрашиваю: а как «кит»? Он остановился, вытаращил глаза и молчит. И теперь не кланяется.
       Николка с треском захохотал и сказал:
       – Слова «кит» у них не может быть, потому что на Украине не водятся киты, а в России всего много. В Белом море киты есть...»
       (М.Булгаков. «Белая гвардия».)

       ***

       Большинство хакасов стало подлинно двуязычными. Хакасско-русское двуязычие повлияло на качество родной речи хакасов: общаясь между собой на родном языке, большинство хакасов без всякой надобности используют много русских слов несмотря на то, что в их родном языке имеются полноценные соответствия. Например: «Пуун, кажется, погода ухудшается полар» («Кажется, погода сегодня будет ухудшаться»). По-хакасски эта мысль может быть выражена без использования русских слов: «Пуун кун ардир, неке».
       С 1985 года начинается новый период в истории хакасского языка и культуры хакасского народа. Он продолжается до настоящего времени. В отношении языка снова высказываются мысли о необходимости избавления хакасского языка от некоторых заимствований из русского языка. Предлагается заменить и такие слова, которые уже десятилетия назад вошли в плоть хакасской лексики, как например слово «книга», которое одни предлагают заменить арабским словом «китап», другие – словом-архаизмом «киндi», которое некогда имело значение «бумага», и т.п. Таким образом, программа возрождения и развития хакасского языка приносит свои плоды.

       ***

       Проницательный читатель скажет, что многие различия в написании носят искуственный характер, и будет совершенно прав. Если бы можно было взять наиболее продвинутое в смысле различения звуков письмо на основе киpиллицы, скажем, современное русское, то на нем можно было бы записывать тексты на любом из славянских языков.
       Это действительно так, но тут вмешивается совершенно нефилологический фактор: выделение языка его графикой. Каждый народ хочет хоть чуте-чуть отличаться от другого, в том числе и на письме. Скажем, русские и болгары пишут «Югославия», а сербы и македонцы – «Jугославиja», произнося при этом совершенно одинаковые звуки. Но и болгары пишут «Болгария» не так, как русские, и македонцы пишут «Горгик» не так, как сербы. Так что дажe при одинаковом чтении надписи будут графически различаться, что бы обозначить иную нацию.
       Прежде языки подчеркивали свою конфессиoнальную принадлежность, тепере жe больше государственную:
       «В новое время маркированность письма постепенно меняет свою социальную значимость: графико-орфографические инновации содержательно-идеологически становятся знаками не столько религиoзно-конфессиoнальной, сколько нациoнально-языковой и культурной ориентации или принадлежности. В истории нового письма тенденции, характерные для нациoнального возрождения (приoритет этнического языка, стремление к демократизации его норм, в том числе орфографии) парадоксальным образом сочетаются с архаизирующими тенденциями. По мере ослабления и затем освобождения от тотального ига интеллигенция открывала для себя величие древней письменной культуры. Стремление понять первоистоки, восстановить утраты, заявить о новой культуре как о подлинной наследнице древнейшей славянской книжности вошло в идеологию возрождения нациoнальных богатств. В сфере графики и орфографии письма это сказалось в «патриoтической» реставрации или консервации многих церковно-славянских особенностей письма» (Н.Б.Мечковская. Язык и религия. М., 1998).
       В результате таких не языковых, но чисто этнических особенностей «в графике почти каждого славянского языка имеется хотя бы один особый знак, отличающий данное письмо от других графических систем. Нациoнальное языковое сознание склонно дорожить отличиями, впрочем, и недруги воспринимают особые буквы как знаки суверенного народа».
       Из всех видов письма наибольший успех выпал на долю латинского. В настоящее время в Европе только русские и греки, обладающие сильно развитым нациoнальным сознанием, единственные, кто еще не принял латинский шрифт.
      
       ***
      
       Движение за нациoнальную самобытность языка нередко принимало уродливые формы. В тридцатые годы двадцатого века фашисты старательно изгоняли из немецкого языка многие интернациoнальные слова, заменяя их «расово чистыми», немецкими, например, «фернспрехер» вместо «телефон» и др.
      
       ***
      
       В определенные периoды наплыв иноязычных слов угрожал нациoнальным основам того или иного языка. В этих случаях общество противодействовало заимствованным словам, стремилось для новых явлений создавать слова только из корней родного. Так было например в истории чешского языка. Мы не найдем в нем слова «театр», известного большинству родственных европейских языков. Говоря о театре, чехи пользуются своим словом «дивадло» (т.е. дивило). Но позднейшие интернациoнальные слова («коммунизм, телефон») вошли и в чешский язык.

       ***

       В словарном составе исландского языка преобладает исконная лексика. В силу пуристического характера исландской словесности и её ориентации на классическую древнеисландскую литературу слова для новых лексических значений возникают в основном за счёт калькирования. В литературном исландском языке почти нет международной терминологии: термины калькируются, а не заимствуются в фонетической форме. В устной речи процент заимствований из датского и английского языков выше.
       Все иноязычные имена собственные, прежде чем стать официально признанными и годными к использованию, должны пройти проверку на склоняемость и произносимость в специальной комиссии.
       Что же касается пришлых имен нарицательных, то и они творчески перерабатываются, дабы превратиться в исконно исландское слово, пусть и многокоренное. Например, слово обозначающее «прожектор» (ljоskastari) состоит из двух корней и переводится как «то, что бросает свет», «кино» (kvikmynd) дословно переводится как «(быстро) движущиеся картинки». В стране работает специальный комитет, который придумывает эквиваленты названиям современных изобретений и технических приспособлений. Например, «телефон» называется simi – в честь волшебной нити, которую использовали для связи герои древней саги, «сотовый телефон» – farsimi. Янтарь называется raf, а «электричество» – rafmagn, буквально "янтарная сила". Батарейка rafgeymir – "сберегатель янтаря".

       ***
      
       Не надо мудрить над «русскими буквами». Греческий язык перестал изучаться в школах и киpиллицу перестали сравнивать с греческим алфавитом, забыв тем самым ее прототип. Перестали читать труды исследователей девятнадцатого века, объяснявших возникновение киpиллицы. Потому-то теперь и возникла мода на выявление тайного эзотерического смысла там, где его нет.
       Величина информации, приходящаяcя на одну букву осмысленного текста, в разных языках мира оказывается примерно одинаковой.
      
       ***
      
       Древнеармянские историки оставили мало сведений о том, по какой системе и какую письменность использовал Маштоц в своей работе. Согласно Хоренаци, «он создал наши письмена, придав совместно с Ропаносом окончательную форму готовым месроповым буквам, посредством отлаживания армянских знаков в соответствии со складностью эллинского алфавита». Лингвист Т. Гамкрелидзе предположил следующий путь, по которому Маштоц создавал алфавит для армянского языка.
       Как и другие алфавитные системы письма, разработанные для христианских письменностей, в качестве образца была взята греческая система письма. Каждому знаку греческого алфавита по порядку Месроп поставил фонетически соответствующий звук армянского языка. Но, так как армянский язык отличается от греческого большим количеством консонантных фонем (согласных звуков), то для отражения специфически армянских звуков были добавлены новые символы. Эти добавочные знаки, начиная с 8-го, Месроп достаточно случайным образом вставил в различные места алфавитного ряда, в целом следующего за греческим. Также из греческого алфавитного ряда устранены фонетические единицы, чуждые армянскому языку.
       Месроп применил совершенно иную, отличную от греческого алфавита, графическую систему начертания букв. Армянские буквы, выражающие эквивалентные звуки в греческом, ничем не напоминают соответствующие знаки в греческом алфавите. Благодаря такому графическому начертанию букв древнеармянскую систему письма безуспешно пытались вывести из семитской, среднеперсидской, арамейской письменностей. Исследователи отмечают, что наиболее близкие графические связи древнеармянское письмо проявляет с эфиопской письменностью. В частности это выражается в добавлении к основному знаку элемента, чтобы образовать другой знак для обозначения фонетически близкого звука.

       ***

       Современные народы продолжают придерживаться исторических написаний. По-французски «iл порт» (он несет) и «iлс портент» (они несут) полностью совпали в произношении («iл порт»), и их различное написание понятно только с исторической точки зрения, хотя и важно для понимания  н а п и с а н н о г о  текста. Также и по-английски «нiгhт» (ночь) и «кнiгhт» (князь) полностью совпали в произношении («найт»), но и здесь различное историческое написание используется для правильного понимания написанных слов. (При этом французы следят более или менее за однозначностью чтения, тогда как англичане давно махнули на это рукой.)
       Также и в русском «годиться» и «годится», «освятить» и «осветить», «лук» и «луг» полностью совпали в произношении, однако историческое написание по известным причинам сохраняется.

       ***

       Различия, которые наблюдаются среди разных орфографий, обыкновенно объясняются причинами историческими. Иногда удивляешься, и с основанием, тем различиям, какие представляют например языки английский и немецкий, французский и испанский с точки зрения достоинства орфографии: конечно, немецкий обладает недурной орфографией, в испанском она хороша, орфография французская и английская ужасны: только тибетская и ирландская могли бы поспорить с ней. Кельтисты цитируют (чтобы позабавиться) такие ирландские начертания, как «сагhал», «ланамhаiн», «oiдhсhe», «катhугhадh» (это не совсем умно, так как сами ирландцы никакого «h» не пишут, а ставят точку (придыхание) над буквой. – Прим. сост.), которые произносятся приблизительно как «сыил», «лаанун», «ыи», «каhу». Это могло бы возбудить ревность во французе, который пишет «oiсеау» и произносит «уазо», а также в англичанине, у которого начертания «еноугh», «кнiгhт», «vvроугhт» изображают произношения «инаф», «найт», «роот». Но и для этих несчастных языков можно привести смягчающие обстоятельства.

       ***

       ...Люди легко привыкают к новому правописанию. В случае английского языка, в особенности в его американском варианте, donut есть практически общепринятая замена прежнему doughnut, так же как boro – замена для borough и hiccup – для hiccough. Такие написания, как nite (вместо night) и thru (вместо through), можно часто встретить в повседневном, неформальном письме: записках, коротких заметках и письмах. Процесс упрощения английской орфографии идет давно. В США буква U исчезла из слов colour и honour еще в прошлом веке, и может быть, в будущем doubt и debt снова потеряют букву B. Подобные изменения не всегда систематичны и поэтому не могут, строго говоря, считаться орфографической реформой. Но все же изменения происходят и зачастую находят поддержку у пишущих. Люди принимают их, потому что они не выходят за рамки привычного. Написание thru казалось странным, когда появилось впервые, но всякому, кто его читал, оно было понятно; сейчас оно уже никому не кажется странным. Впрочем, в России с ее сакральным отношением к печатному слову крайне болезненно встречается (и имеет тенденцию политизироваться) даже минимальная орфографическая реформа: рационализация орфографии, естественно, упрощает ее, а упрощение рассматривается как априори антикультурная акция.
      
       ***

       Об этом свидетельствует российский исторический опыт. В 1917-oм, когда Временное правительство приняло решение о реформе, – те, кто использовал орфографию «по прямому назначению»: печатные издания и большая часть интеллигенции (за исключением учительства, инициатора реформы) – это постановление проигнорировали. Новое правописание de facto было введено именно советской властью, с использованием обычных для неe насильственных методов: «Революционные матросы ходили из типографии в типографию и прикладами разбивали шрифты церковной печати, а заодно и букву ять гражданских шрифтов...»
       (В.К.Журавлев. Русский язык и русский характер. М., 2002.)

       ***

       Вопрос о немецкой орфографии не разрешается так просто. Приведу только один пример. В параграфе 16-ом «Словаря немецкого правописания» указывается: долгота гласного звука по большей части (!) не обозначается. Непосредственно вслед за этим говорится: но в многочисленных словах (!) она обозначается, частью с помощью буквы «е» после «i», частью с помощью буквы «-h», частью путем удвоения гласной. Таким образом, долгота звука то обозначается, то не обозначается, а когда она обозначается, это делается тремя различными способами, в применении которых отсутствует какая бы то ни была правильность. Отсюда можно видеть, какой мукой стало бы для ребенка усвоение орфографии, если бы оно выполнялось по правилам.

       ***

       В старину и в России, и за границей обучали орфографии путем списывания с книги. Ученик копировал книгу до тех пор, пока не заучивал все орфограммы, находящиеся в книге. Изучалась, конечно, и грамматика, но без всякой связи со списыванием.
       Диктант в том виде, как он практикуется теперь – систематический, на одно изучаемое правило, – введен был в тридцатых годах прошлого (XIX. – Прим. сост.) века Дистервегом, знаменитым немецким педагогом. Дистервег думал, что орфографически правильное письмо лежит в звуковой стороне языка и слуховых впечатлениях учащихся, практическим воплощением которого он и считал диктовку. С тех пор диктовка не сходит со сцены ни за границей, ни у нас. Всякое правило грамматики стало закрепляться соответствующей диктовкой. Роль грамматики осталась старой, но ее отвлеченно-теоретическому изучению положен конец.
       Но одновременно с этим обнаружилось в той же Германии и другое строго определенное течение, в пользу списывания. Сторонники этого приема, вопреки Дистервегу и его последователям, придавали главную роль в выработке правильного письма зрительным впечатлениям, а не слуховым. На основании этого они давали материал для правильного списывания, на котором и вырабатывали соответственный навык, а на теорию, на изучение правил смотрели как на нечто несущественное.
       «Чем более часто упражняется ученик в чтении и списывании правильного текста, тем скорее и вернее научится он читать и писать правильно. Читая или списывая, ученик всматривается в буквенный состав, и следовательно волей-неволей замечает его. Вот почему в высшей степени важно, чтобы учащиеся постоянно видели перед собой правильный текст. Важно это потому, что неправильное письмо, если оно будет повторяться часто, может сделаться такой же привычкой, как и правильное. Учитель должен употреблять все меры для предупреждения ошибок в письме своих учеников».
       Мы видим таким образом, что несмотря на торжествующее шествие грамматики и диктовки вперед, не переставали раздаваться голоса против них, против растущего увлечения ими. Но в то же время мы видим, что списывание с книги, достаточно широко практиковавшееся раньше, постепенно замирало и замирало, пока, к нашим дням, оно не заглохло совсем, отдав все свои права диктовке. Грамматика из необходимого помощника в обучении правописанию превратилась в главного двигателя, в самодовлеющее орудие изучения языка и правописания. Как естественный результат – она перестала достигать своих целей. А потому, несмотря на массу затрачиваемых на нее времени и сил, учащиеся кончают школу безграмотными.
       И вдруг, на наших глазах, роли круто меняются! За списывание поднимаются голоса, вооруженные научными данными, а вслед за ними списывание, как метод обучения орфографии, быстро начинает проникать и в практику жизни: книжный рынок заваливается новыми учебниками. Этот голос, как и всё педагогическое в большинстве случаев, исходит из Германии и связан с именем Лая. Посмотрим, в чем заключается сущность этого нового учения?

       ***

       Среди многих проблем, возникающих при обучении русскому языку, одной из главных и нерешенных остается проблема формирования грамотной письменной речи. Невысокий уровень грамотности школьников – факт общеизвестный, и это не может не вызывать тревоги. Состояние грамотности учащихся в большинстве школ до последнего времени не является удовлетворительным. Количество неуспевающих по «русскому письменному» обычно преобладает и снижается очень медленно. При этом методика преподавания русского языка предлагает эффективные методы обучения правописанию: орфографические навыки формируются путем заучивания правил. При этом нередко у учителей наблюдается разочарование в эффективности правил правописания для обучения орфографии. Правила плохо усваиваются учащимися, у них не сразу вырабатывается навык, отстает практика писания. Заучивание правил как будто бы ничего не дает, остро необходимы упражнения, тренировка (см. «Русский язык в школе», 1986, N 4).
       «Ученик, который много читает, непроизвольно запоминает правописание часто встречающихся слов и пишет эти слова без ошибок, даже если не знает правописания».
       «Особого внимания требуют слова, написание которых не регулируется правилами («стакан», др.-рус. «стокан», «достокан»). Здесь зрительный образ является эталоном».
       «Правописное искусство всецело зиждется на прочности ассоциаций зрительных и рукодвигательных образов слов со знанием языка».
       «Списывание с книги – лучшее и наиболее целесообразное средство приобретения навыка в правописании».
       На съезде преподавателей военно-учебных заведений в 1903 году списывание утверждалось как основной вид орфографических упражнений.
       «Не верь уху, а верь глазу: свой глаз – алмаз!»
       (См. А.И.Томсон. Необходима реформа не правописания, а преподавания правописания. Одесса, 1905.)

       ***

       В конце XIX – начале XX века основным приемом при обучении правописанию было списывание с правильных образцов.
       К настоящему времени в методике обучения орфографии утвердилось положение о том, что формирование орфографических навыков – процесс сознательный, базирующийся на определенных правилах, определенной теории, знаниях, подлежащих усвоению.
       В 1925-32 гг., с постепенной заменой списывания «комплексными программами», обнаружилось резкое снижение грамотности школьников. Но... на совещании 13-17-го декабря 1935 года по проблемам обучения правописанию окончательно утвердилась точка зрения, что обучение правописанию необходимо строить на основе знаний, теории. С этого времени правописание стало изучаться в связи с разделами «Фонетика», «Словообразование», «Морфология»; соотнесенные с этими разделами правила письма составили теоретическую основу курса, упражнения – его практическую часть.
       Казалось бы, сложившийся школьный курс орфографии, реализующий идею обучения на теоретической основе, должен был привести к решению проблемы грамотного письма. Однако на практике всё было сложнее.
       Исследования показывают, что даже при знании учащимися соответствующих правил русской орфографии ошибки допускаются, если отсутствует орфографическая зоркость, т.е. чувствительность к слову или месту в слове, где возможно затруднение в написании. (С таким определением зоркости нельзя согласиться. Суть зоркости – в захвате целого, как оно есть, без разделения на «трудные» и «легкие» места. Другими словами, «орфографическая зоркость» – это обычная зрительная память, нацеленная на слова. – Прим. автора текста.)
       Умение списать слово без ошибки, умение сверить написанное с текстом книги, с написанным на доске, умение заметить ошибку – всё это постепенно переходит в умение замечать малейшие отклонения от нормы, в умение видеть образ слова в его правильном написании.

       ***
      
       Доказывать, что грамотность наших школьников сильно понизилась, – значило бы ломиться в открытую дверь. Это обнаруживается на приемных экзаменах в высшие учебные заведения и техникумы; на уровне грамотности машинисток и переписчиц, недавно окончивших школу; при обследованиях школ, и вообще везде, где приходится наблюдать людей, обучавшихся письму последнее время. Не надо, конечно, думать, что в прежнее время (при царском режиме. – Прим. сост.) по этой части все обстояло благополучно; вопрос о поднятии грамотности всегда стоял на очереди. Но надо откровенно признать, что сейчас этот вопрос приобрел совершенно необычную остроту и что вопли о недопустимой безграмотности питомцев нашей школы отнюдь не преувеличены. Надо откровенно признать, что этот пробел в нашем школьном деле дошел до размеров общественного бедствия, что об этом надо кричать и изыскивать меры для его изживания.
       Может показаться странным, что после проведения реформы орфографии, которая и была задумана в значительной мере в целях облегчения достижения полной грамотности, результаты получились как раз обратные ожидаемым. Реформа не сделала орфографию безусловно легкой, но зато в корне подорвала ее престиж.
       Как это ни звучит парадоксально, однако нужно сказать, что одной из причин понижения грамотности, одной из серьезных причин, являются «новые методы». Дело в том, что лет 20-25 тому назад большое влияние на учительские умы оказали писания немецкого педагога Лая. Умение писать грамотно стало рассматриваться как известный благоприобретенный механизм, основанный на моторной и зрительной памяти. Поэтому основным методом для достижения этого умения стали признавать списывание с правильных образцов, а царствовавшей до того времени диктовке объявлялась жесточайшая война. Многие думали, а может и сейчас думают, что для того, чтобы научиться грамотно писать, следует только изгнать диктовки и заставить списывать с рукописного или курсивом напечатанного текста.<...>
       Что грамотность есть механизм или, говоря проще, что чем грамотнее человек, тем меньше задумывается он над самым процессом письма, – это несомненная истина».
       (Л.В.Щерба. Безграмотность и ее причины. Л., 1927.)

       ***

       ...Я вспоминаю, как на третьем курсе к нам на встречу пришел Дмитрий Сергеевич Лихачев. Я думаю, что в нашей аудитории это имя хорошо известно… Надо сказать, что Дмитрий Сергеевич Лихачев отнесся ко встрече с саратовскими студентами – у нас группка-то была в 12-13 человек, не больше – очень ответственно. Он собрался к этой встрече, он освободил свое время, он освободил большое время, он подготовился к этой встрече, он, видимо, предварительно размышлял, как он построит речь свою и так далее… Всё это было… незабываемо. И он приготовился отвечать на вопросы наши, вопросы наинаивнейшие, предельно наивные, хотя я думаю, что наивные вопросы – это самые интересные иногда, самые умные, выводящие на самые интересные размышления... И кто-то спросил его, как научиться быть грамотными, как научиться письму, грамоте? Другие немножко даже как-то поежились от наивности этого вопроса, а Дмитрий Сергеевич очень уважительно, мгновенно, подхватил этот вопрос и дал ответ, очень короткий. Он сказал: «Я знаю. Я знаю, как научиться быть грамотными. Для этого надо купить общую тетрадь и каждый день небольшими порциями – ну, скажем, по пол-часа, по часу – переписывать любую новеллу из «Героя нашего времени» Михаила Юрьевича Лермонтова. Берете Лермонтова, открываете и начинаете не спеша, медленно, со смыслом переписывать строчку за строчкой, абзац за абзацем, страницу за страницей… И, вы знаете, чем больше вы перепишете, тем грамотнее станете. Зависимость здесь – прямая». Вот так вот...
       (Открытая лекция доктора филологических наук, профессора СГУ им. Н.Г.Чернышевского Валерия Владимировича Прозорова «Судьба кириллицы и вопросы национально-культурной идентичности». Москва, Институт русского языка им. А.С.Пушкина, 17.05.2012.)

       ***

       Методика преподавания орфографии не обязательно должна опираться на разум ребенка, на какие то предварительные знания грамматики языка, поскольку, как показывает школьная практика, «изучение грамматико-орфографической темы не всегда приводит к снижению числа ошибок в изучаемых орфограммах». Согласно наблюдениям Ф.Жуйкова, количество правильных написаний в «дограмматический период» даже больше, чем после изучения правописания. Пользование речью (в том числе и письменной) совершается по бессознательному навыку, не требуя от нас никаких усилий мысли или сознания. Это теоретическое положение подтверждается практикой овладения процессом письма: задолго до поступления в школу ребенок пишет то с прописей, то с печатного текста, то под диктовку, а иногда и по собственному побуждению, самостоятельно. Мысль его не остается в бездействии: она подмечает сходные явления написаний, группирует их, обобщает и мало-помалу вырабатывает «своеобразную систему орфографии, не имеющую ничего общего с грамматическими правилами, но всегда целесообразную. Вес этот процесс совершается вполне бессознательно... Известно, что бессознательная деятельность машинальна и потому всегда безошибочна. Ребенок, выработавший себе бессознательно орфографическое миросозерцание, никогда не поступит, не может поступить вопреки ему, хотя сам решительно не знает, почему он так поступает, а не иначе...»
       Поскольку «язык и письмо суть две различные системы знаков», то изучение орфографии должно стоять отдельно от изучения языка, «чтоб она не мешала последнему». Освоение грамматики будет более эффективным, если излагать ее «в своей системе, без излишних и напрасных забот о неуклонном применении ее на практике».
       (О.А.Киселева. Русская орфография в коммуникативном аспекте. Барнаул, 2002.)

       ***

       Преподавание русского языка, на мой взгляд, – ярчайший пример неадекватности нашего среднего образования.
       Приведу только один пример: фонетическая транскрипция в начальных классах. Детям, которые только что научились правильно писать слово «молоко», вдруг начинают объяснять: когда к этому слову ставят квадратные скобки, его надо писать уже [малакO].
       Тем из них, кто не будет профессионально заниматься лингвистикой, это знание вообще никогда и никак не пригодится. Тем, кто будет ей заниматься, предстоит узнать на первом курсе университета, что такая транскрипция принципиально неверна. Слово «молоко» в русском литературном языке транскрибируется как [мъл/\кO], послушайте сами – там нет ни одного звука А, как в слове «мало». А в Вологодской области оно и вовсе произносится как [молокO], без редукции гласных.
       И после курса фонетики будущие лингвисты нередко заново проходят обычную грамоту из началки – навык фонетической транскрипции неизбежно «сбивает» навыки правописания. Так уж устроен человеческий мозг: мы соотносим звучащее слово с некоторой последовательностью знаков, и ребенок запоминает либо «молоко», либо «малако», а то и другое сразу усвоить ему крайне трудно.
       Зачем же эта транскрипция вообще оказалась в школьной программе? Так уж программа устроена еще с дореволюционных времен: берется некоторое количество не связанных меж собой академических дисциплин, их начальные курсы обрываются на полуслове, упрощаются до степени профанации и вбиваются в головы бедных детей.
       Моя дочь Даша получила в свое время задание транскрибировать слово «тает» (снег весной). Она совершенно правильно (в рамках школьного упрощенчества) написала [таит], мы почти так это и произносим. Учительница возразила, что по правилам надо [тайит]. Не нужно было слушать, как звучит слово, нужно было аккуратно исполнять последовательность механических действий. И к этому, к сожалению, сводится огромная часть школьной программы по любому предмету.
       Кому-то повезло со школьным учителем, как мне. Я стал профессиональным филологом и доктором наук, и чем дальше я погружался в мир языков, тем больше видел в нем удивительного и прекрасного. А школьный курс с его абстрактными схемами чем дальше, тем менее казался осмысленным и полезным.
       Возьмем то же правописание. Орфограммы, зубодробительные правила, расстановка запятых в километровых предложениях из Пришвина – все это набивает такую оскомину, что старшеклассники в быту массово переходят на англо-русский сленг, а редкие официальные бумаги прогоняют через спелл-чекер.
       Или возьмем морфологический разбор слова. Для начала… а вот разберем само слово «начало». «На» – распространенная приставка, как в «набор», «ло» – редкий суффикс, как в «мыло». А где же корень – неужели «ча»? Исторически так и было. И однокоренное слово, как ни странно – «конец». Древний индоевропейский корень с чередованием гласных «кен/кон» сохранился во множестве слов из разных языков, хотя зачастую они сильно изменились.
       Подробный, с примерами, рассказ на эту тему мог бы стать прекрасной основой для обсуждения, как меняются языки, почему некоторые так похожи друг на друга и почему нам сегодня так трудно читать «Слово о полку Игореве» в оригинале. А сколько пищи для размышлений дает история русской орфографии! Тут и византийские истоки нашей культуры с буквами O (фита) и V (ижица), и раскидистое древо славянских языков, в которых по-разному представлена древняя буква Iь (ять), и рассказ о петровских реформах, о культурной революции большевиков, о многом ином. И прекрасный материал для междисциплинарного взаимодействия.
       Ведь если мы хотим действительно привить детям любовь к традициям, культуре и истории своего народа, начинать надо с увлекательного рассказа о фактах, а не с голых лозунгов.
       (А.Десницкий. Малако, фита и ижица. – Газета.ру, 15.02.2017.)

       ***

       Чтобы вы видели, каким образом может быть уяснен такой факт, как писание не по отдельным буквам, я приведу один случай. Соммер (профессор психиатрии в Гессене) наблюдал одного больного, который не был в состоянии писать под диктовку отдельные буквы алфавита, но тем не менее мог под диктовку безошибочно писать слова, причем внутри слов писал и те буквы, которых не умел написать под диктовку в отдельности. Так, он он был в состоянии писать свое имя или слово «Вюрцбург», хотя в отдельности он не мог писать под диктовку букв Р и Г. Подобный случай может объясняться только тем, что человек при написании знакомых слов пишет не просто отдельные буквы, а слово, как одно слитное целое, где элементы-буквы совершенно сгладились.
       ...Больные только что перечисленных групп могут недостаточно отчетливо анализировать звуковой состав слова, но у них никогда не распадается графический образ слов.
       (Из медицинских книг.)

       ***

       В английском языке довольно сложная система правил чтения согласных, и ребенку на первом этапе, конечно, совершенно не обязательно знать их в полном объеме. Я обычно останавливаюсь на правилах чтения диграфов с буквой h и сочетании ng.
       Диграфы с буквой h часто читаются детьми как два разных знака: «элепхант» (elephant), «бротхер» (brother), «тхиз» (this), но эти сложности возникают из-за того, что ребенок пытается прочитать диграф не как единый знак, а как две знакомые ему буквы. Очень важно поэтому, когда вы с ребенком начинаете читать «двойные» буквы, сформировать у него представление о том, что это единые знаки, отличные от тех, которые он уже знает.
       При обучении чтению диграфов с буквой h можно придерживаться следующей последовательности действий. Для начала покажите ребенку диграфы sh, ch и th, объясните, что это особенные знаки английского языка, дополнительные, «двойные» буквы, и скажите, как они читаются. Попросите ребенка определить, что общего у этих трех знаков, и, после того, как ребенок укажет на общую для всех диграфов букву h, скажите ему, что, если после согласной стоит эта буква, значит, эти две буквы читаются как одна.
       Чтобы диграф воспринимался ребенком именно как единый знак, а не как две раздельные буквы, на первых порах на письме подчеркивайте их особым знаком и просите то же делать ребенка. Это помогает «не забывать» про диграфы и блокирует «элепхантов» и «бротхеров».
       Постепенно подключайте оставшиеся диграфы.
       Когда мы подходим к знаку zh, я всегда прошу ребенка сравнить его со знаком sh и спрашиваю его, не догадывается ли он, что может обозначать этот знак. Очень часто путем наводящих вопросов удается добиться от ребенка правильного ответа. Возможен и другой путь: можно спросить у ребенка, как бы он обозначил звук [ж]. Дети часто «догадываются» и бывают, конечно, от этого в восторге.
       (Т.А.Ушакова. Английский язык в домашнем изучении. – Иваново, 2011.)

       ***

       25 учеников Татьяны Барыбиной из Набережных Челнов в 2011 году набрали более 90 баллов по русскому языку, трое – 100! А ведь проходной балл по этому предмету – всего 36. Как достичь таких результатов?
       Наиболее эффективной подготовкой к ЕГЭ Татьяна Барыбина считает... традиционные уроки. «Конечно, я использую и интернет, и интерактивную доску. Но, чтобы научиться правильно говорить, надо прежде всего говорить, а чтобы научиться грамотно писать – надо писать: в тетрадях или мелом на доске, а не щелкать мышкой», – говорит она.
       («Аргументы и факты», N 15, 2012.)

       ***

       «Дуб-сар шу нуа – нар мили нуа» (Писец, руку неймущий, – певец, голоса неймущий).
       Пословица Древнего Шумера.

       ***

       Для избежания погрешностей не можно предписать других правил, кроме прилежного учения российской грамоте и чтения книг церковных, без чего и во всем российском слове никто тверд и силен быть не может.
       (М.В.Ломоносов. Российская грамматика. СПб., 1755.)

       ***

       Существующие орфографии культурных народов сложились большей частью исторически, под влиянием многочисленных и сложных условий, и приближаются лишь в большей или меньшей степени к возможному совершенству, то есть к разумному удовлетворению требований единообразия и связанного с ним постоянства, требований говоров, удобства чтения, удобства писания и пр.
       Поэтому весьма понятны и справедливы появляющиеся время от времени попытки, направленные к улучшению письма, к сближению его с изменившимся уже языком, к изменению его в целях более легкого усвоения и пр.
       Но так как всякое изменение раз установившегося правописания посягает на его основное достоинство (единообразие), то очевидно, вводимое новое должно быть настолько лучше старого во всех отношениях, что с избытком окупает все те нежелательные последствия, которые сопряжены с новшеством в орфографии.
       Так как при введении нового проходят долгие годы колебаний, нарушающих единообразие правописания, то ввиду выдающейся важности единообразия всякие новшества, как бы они ни были целесообразны, крайне нежелательны и допустимы, с соблюдением известных условий, лишь в том случае, если старое безусловно негодно, а новое выдерживает всякую критику. Только тот проект может рассчитывать на общее согласие (если и не сочувствие, которое зависит от эстетических условий), в котором взвешены решительно все данные за и против.

       ***

       За последние 20-25 лет в Германии весьма заметно выросли текстологическая культура и ответственность. Это, в частности, означает, что достаточно широкого читателя не пугает уже приближение изданий к авторской или, шире, к исторической орфографии и пунктуации. Прогресс здесь огромен. У нас этого нет или почти нет, и основная причина, по-моему, – в орфографической катастрофе 1918 года. Реформа, казавшаяся в то время само собой разумеющейся, имела далеко идущие последствия. Они выходят за пределы орфографии. С одной стороны, реформа способствовала внешней, нарочитой идеологизации печатного слова, а с другой – разрушала известную дисциплину сознания, которая, в конце концов, распространяется на все сферы жизни. Что поделаешь – в дисциплине всегда заложен момент принуждения; в переводе на язык орфографии – «Ять» или «Есть». Отмени этот момент, и грамотность, поначалу распространившись вширь, затем обнаружит неминуемую тенденцию к падению уровня, что мы и наблюдаем теперь. А для текстологического сознания – это мина замелденного действия, она даже и взрывается медленно, десятилетиями. Наши критические издания пренебрегают авторской, исторической орфографией. Она кажется ненужной, сводится в уме к поверхностному графическому облику. Академическое издание А.С.Пушкина не дает возможности работать над языком поэта и не дает этой возможности никакое другое издание. Ни по одному изданию нельзя достоверно установить пунктуацию Пушкина, формы окончаний слов и т.д. И везде совершается корректорски-благонамеренная порча текста. Попытки приблизиться к подлинной орфографии встречают сопротивление даже текстологов, привыкших к нововведению как к норме.
       Это одна беда. А другая – то, что мы по-прежнему боимся своего наследия. Это явление страха перед своим, собственно говоря, редкостное и небывалое. Смешно было бы убеждать не бояться себя же, говоря что-то вроде того, что всё это всё равно наше, что из песни слова не выкинешь, что написанного не вырубить топором и т.д. Кого убеждать – самих себя?
       Наше время отмечено ощущением необходимости собрать всё – и то, что не покидало нас никогда, и растерянное, и с самого начала оставленное без внимания.
       Как это должно сказаться на наших книжных изданиях и на нашей книжной культуре?
       (А.В.Михайлов. Собирание наследия. Альманах библиофила, вып. 26, М., 1989.)
      
       ***

       Старославянский язык всегда был опорой и источником обогащения русского языка.
       Мы и сейчас, порой подсознательно, несем в себе частицы древнего общеславянского языка и пользуемся ими. Произнося пословицу «Устами младенца глаголет истина», мы не задумываемся над тем, что «чисто по-русски» следовало бы сказать «Ртом ребенка говорит правда». Наши предки в XVIII веке, заимствуя французскую идиому «траiнер уне мiсерабле ехiстенце», не стали говорить «тащить убогую житуху», как следовало бы ожидать, а обратились к старославянской традиции и... стали в некоторых случаях «влачить жалкое существование». «Старательным и осторожным употреблением сродного нам коренного славенского языка отвратятся дикие и странные слова и нелепости, входящие к нам из чужих языков, – писал М.В.Ломоносов. – Сие всё показанным способом пресечется, и российский язык в полной силе, красоте и богатстве переменам к упадку неподвержен утвердится».
       Трудно сказать, когда и как вернется в нашу среду культура и дух старославянского слова.

       ***

       Никто из присутствующих на Генеральной ассамблее ООН не понимал, кто же такая «мамма дi Косiмо», с которой Никита Сергеевич Хрущев обещал «познакомить весь мировой империализм», чем она так страшна и почему ее следует бояться, но отчаянная жестикуляция советского лидера и его попытки разрушить трибуну только что стянутой со своей ноги туфлей однозначно не предвещали от этой встречи ничего хорошего. Жалкие попытки переводчиков передать такую страшную угрозу провалились. Причина этому очень проста: ни в одном европейском языке (кроме, возможно, венгеро-финского) не существует и не существовало равноценной по образности основы для такой фразеологической единицы.

       ***

       Русский литературный язык является единственным прямым преемником общеславянской литературной традиции, ведущей свое начало от первоучителей славенских.

       ***

       Несмотря на ту высокую ступень развития, до которой доведены науки грамматические трудами великих языковедов трех последних столетий, практика ясно показывает неполноту их во многих отношениях.

       ***

       Из двух вариантов письма, возникших у славян, глаголица в общем связана с греческим скорописным письмом, но в ряде отношений самостоятельна и в целом представляет собой очень продуманную и разработанную систему. О времени возникновения кириллицы идут споры. Ее буквы воспроизводят начертания греческого уставного письма. Кириллица сформировалась уже после глаголицы и под ее явным воздействием.

       ***

       Мы не представляем себе русский язык без кириллицы, но и кириллицу довольно слабо себе представляем. < … > В современной церковной печати сохранены почти все буквы православной кириллицы; особое внимание уделяется греческим буквам.

       ***

       В самой по себе орфографической требовательности в принципе нет ничего странного и удивительного. Византийско-православная традиция всегда отличалась редкой чуткостью к слову. Внимания заслуживает не столько сам факт подобной требовательности, сколько архаизирующий характер орфографических предписаний, а также степень их строгости – степень действительно очень высокая!

       ***

       Графический параллелизм, то есть наличие двух и более графических средств для выражения одного звука (совпадение в звучании) – характерная особенность русской письменности на протяжении многих веков ее развития. Данное явление – уникальный факт истории руского письма.

       ***

       Отчего у нас на Руси никакой серьезный труд не встречается с благодарением, отчего у нас, намеренно умалчивая о достоинствах труда, стараются всегда выискать недостатки, неразлучные со всяким трудом человеческим, и с каким-то торжествующим злорадством выставляют их? Кто же может похвалиться полным совершенством своего труда? Так укажи дельно на недостатки: за это можно быть только благодарным, но не замалчивай и достоинств. Самое уважение к труду не должно бы, кажется, позволять относиться к добросовестно потрудившемуся как к врагу.
       (С предсмертных слов академика.)

       ***

       Не оттого ли может быть страдает и русская грамматика такой страшной запутанностью, что не хочет наперед исторически пройти развитие форм нашего языка: многое сошлось бы, темное уяснилось бы, если бы мы имели терпение начинать свои грамматические труды с самого начала.
       (Из книг.)

       ***

       На месте неразберихи, с исключениями, оговорками и многоумными комментариями, нежданно появляется картина кристальной ясности, которую затем можно уточнять, совершенствовать, корректировать, не сомневаясь однако же, что существо явления оказалось раз и навсегда опознанным.
       (Т.Кун. Структура научных революций. М., 1975.) 
      
       ______________

       http://www.proza.ru/2016/01/08/339 начало || далее http://www.proza.ru/2016/12/26/296