><> После короткого тёплого дождя июньская ночь налита как Чаша Грааля призрачным покоем и прозрачной синевой, отражающей размытые влагой редкие звёзды и ореховый зрак луны. Город тонет во сне, собранном как калейдоскоп из радужных снов-стёклышек каждого.
Начало лета. Ещё тянется шлейф мая – дивного месяца зачатия всего нового, несущего надежды на радость и полнозвучие жизни, ещё поют соловьи, наполняя сердце сладкой истомой и неизъяснимым волнением. В эту пору любви заливают они от зари до зари всю округу журчащими трелями, и сила их такова, что трудно представить певца скромной махонькой птичкой, похожей на воробышка.
Сколько живого, очеловеченного чувства вкладывается в их пение со свистом, щелканьем, переливами! Нежность, радость и печаль сливаются как струи ручейка, бегущего по камешкам и резко спадающего вниз затем, чтобы неторопливо продолжить свой путь и соединиться с другими, такими же, в неумолчный хор.
И вот уже звенит акапелльно сочными и объёмными звуками птичье многоголосье, поражая слаженностью и страстью. Любо!
><> Самозабвенное пение соловьёв под моими окнами длится всю ночь и вдруг прерывается. Всё заполняет особая, замершая в ожидании тишина и становится тревожно….
Что случилось? Аааа! Это ветер! Он ворвался в соловьиные песни нежданно и вкрадчиво. Пересчитал листочки тополя, игриво покусал мочки акации, растрепал кудри сонных яблонь – и затих, затаился в раздумьях: как бы ещё заявить о себе? Его прерывистое дыхание всколыхнуло листву, и по деревьям покатился ропот.
– Тюф, тюф, тюф! – возмущается невидимый глазу солист птичьего хора.
– Ти фью, ти фью? – испуганно выдыхает соловушка.
– Ти-ти-ти-ти фьюрть! – урезонивает её соловей.
– Зви-нить, зви-нить…
– Фить, фить! – несмело присоединяется к солисту необученный ещё молодой соловей. Ему вторят другие – и вот уже льётся песня: сначала тихо, потом громче и громче, вливаясь в шуршание листьев и перекрывая его – но голос солиста выше и звонче всех…
><> Пой, пой, Соловушко! Изливай чувства свои, тоску и радость! Дай волю сердечку своему малому… малому, алому!
Не верь тем, кто говорит, что чувства стреножить надо, держать в узде! Разве можно удержать ветер или тучи? А волны на море-океане? А вулканы? Чувства – это стихия, это сама суть всего живого, отклик на вызовы природы и жизни! Раньше я этого не понимала…
– Ти-ти-ти-фью-ти-ить, ти-ти-ти-фью-ти… – несётся откуда-то из глубины сада в частном секторе под моими окнами.
– Ить-фью-ти фью-ти-ти ти-ирьть-ти ти тюфирть-тюфирь… – заливается соловушка, – Тиф-тиф-ти-фирь ти фирть ти ти ти фирть ти! Тиф тиф тиф фирть ти фирть ти фить фить фирть ти фить…
И слышится в этих звуках музыка со странным ритмом, вызывающим ассоциацию то ли нарастающей в пространстве волны, то ли бегущего света.
И сами собой родятся строки:
Не понимала я, не понимала…
И сердце пылкое держала я стреноженным…
Ах, опоздала жить я, опоздала,
уж чересчур была всю жизнь я осторожною…
– Ить ти фи ить ти фи… фьюрьть ти фить ить ти фи… – тоскует соловушка с едва различимыми паузами, – ти ти ти ти ти…ти фить ти ти фью ти ить…
И я снова перевожу песню в слова:
Алое, алое
сЕрденько шалое,
мало, ах, мало
тебя понимала я…
– Тиф-тиф, тиф-тиф! – слышу совсем близко, с тополя, подсказку. И уточняю:
– В мой стих мотив?
– Тиф-тиф, тюфирь!
– Что-то не так?
Но соловушки уже нет, только ветка качается…
И следующий катрен стиха я проговариваю уже набирающему силу ветру:
Как рисковала я, как рисковала…
корила сердце я своё за всё без жалости…
не понимала я, не понимала,
что понапрасну чувства я в узде держала…
И ветер, выслушав меня, больше себя не сдерживает, кружится в деревах, вихрится, сопит сердито – и сбивается с ритма испуганная соловьиная песня, теряется настроение…
– Уввыть-выть-ыть! – обречённо стенает невидимый певец.
– Твить твить твить, – соглашается другой.
– Тилип, тилип… – всхлипывает третий.
И затихают соловьи, сдают ветру свои владения…
И наступает час глухой предрассветной тишины…
><> Как легко убить песню, разрушить красоту, потерять чуткость!
Почему так?! Почему всё, что создаётся по нотке, по штришку, по капельке, по минутке – так легко разрушить? Почему девять граммов свинца могут в один миг убить Человека, а вместе с ним оборвать целый род человеческий, уничтожить несотворённые им блага и открытия?
Почему так легко рвать наши связи, дружбу, любовь? Сеять ложь и ненависть, опустошать души? Почему? Почему?!
><> А ветер сердится, стучится в тишину и в окна, роится в ореолах фонарей, заигрывает с занавесками, норовит закрыть форточки… и гонит ночь за окоём! И наконец утомлённо затихает во всклокоченных им кронах, словно любуется алыми брызгами просыпающегося солнца, выпавшими на избранных им листьях…
Ещё не погашены фонари, а в горизонт уже вплетаются пастельные ленты зари. И соловьи начинают пробовать свой голос в утренней перекличке:
– Фюр-фюр-фьи!
– Фирьтью, фирьтью!
– Тюфирь-тюфирь-тюфирь
– Тип-тип-тип…
– Стесь-стесь-стесь!
– Ти!Ти! титититити! Тирьль-ирьль…
И заструились трели, набирая силу и сливаясь в поток, и расщепляясь радугой звуков!
Слушайте, слушайте! – соловьи поют! Радуются рассвету и обещают счастье! И утешают: всё ещё будет, всё повторится!
Слушайте! Соловьи поют свои последние песни високосного года!
Слушайте…
Соловьи поют:
www.youtube.com/watch?v=fNfNvyu542I&feature=related
www.youtube.com/watch?v=fNfNvyu542I&feature=related
www.youtube.com/watch?v=ONuY-MxrSw0
Серенада соловьёв с оркестром:
www.youtube.com/watch?v=W8JIzGbP3dE&feature=fvwrel
Иллюстрация: коллаж автора с использованием фото из Интернета