Глава 17.
О том, как учитель Лун медитировал на берегу реки Ли, потом очень расстроился, а потом успокоился.
Учитель Лун поселился на берегу реки Ли, снял шапку, сбрил бороду и распахнул халат на груди. Так он расстроился из-за неудачи со всеобщей историографией. «Буду сидеть и медитировать», – решил учител Лун. Так и сделал.
Река Ли несла свои воды, горы покачивали лысыми макушками, шумел бамбук у берега, трава шуршала и скрипели камни, по небу облака неслись и птицы. А учитель Лун всё сидел и сидел, подстелив под себя шёлковое одеяло.
Мысли его постепенно очищались, дыхание замедлялось, а сознание становилось всё легче и легче. Наконец, учитель Лун поднялся над землёй и поплыл. Это потому, что в него проникла радость бытия, а она ведь легче воздуха. Учитель Лун совсем развеселился и даже стал напевать: “;;; – ;;;. ;;; –;;;” – “Лун Ху цзы – хунь ся цзы. Хунь ся цзы – Лун Ху цзы”, что значит «Учитель Лун – такой шалун. Такой шалун – учитель Лун».
Потом он опустился на землю, запахнул халат, надел шапку и стал серьёзным. «Всё это хорошо, – думал учитель Лун. – Да только разве я облако, чтобы висеть над землёй? Разве я птица, чтобы летать под облаком? Разве я семя дерева, чтобы меня на лету склёвывала птица?»
В задумчивости бродил учитель Лун вдоль берега реки Ли, в глубокой задумчивости. С досадой пинал он подвернувшиеся камешки, и они с гулким бульканьем падали в воды реки Ли. Даже в некоторой растерянности срывал учитель Лун длинные травинки, жевал их, а потом выплёвывал, потому что они были горькие. А то вдруг замирал неподвижно, устремив свой взгляд куда-то далеко-далеко, за тот берег. Или начинал приседать, хлопать ладонями по земле и вскрикивать: «Эх, ты как! Ах, как всё! Ух, чтоб вас!» А что это значит, учитель Лун и сам не понимал, но только чувствовал какую-то неправильность в устройстве мира. Он её чувствовал, но не мог назвать, потому что у неё не было имени. А без имени её нельзя было исправить, потому что тогда весь мир бы разрушился, как рушится карточный домик, когда вынимаешь снизу одну карту.
Горесть бытия проникла в учителя Луна и смешалась там с радостью бытия. Как будто живот пучит, или как будто дымом поперхнулся, или вдруг спина зачесалась. Река Ли оставила свои воды, а сама куда-то ушла. Горы тоже ушли, оставив одни лысые макушки. Бамбук у берега умер, но притворялся живым. Трава скрипела по-каменному, а камни шуршали по-травяному. На небе облака расползались по швам и птицы падали как тряпочки.
Настало время обеда и учитель Лун почувствовал голод. Он пошёл домой и стал есть свой рис и пить свой чай. И постепенно успокоился.