Павел Полуян в своей статье «Карлик Маркс и тайна субстанции»[1] утверждает категорически: «Да! Ошибочна!» И приводит в качестве доказательства множество аргументов в подтверждение своего мнения. Я же придерживаюсь не такого категорического взгляда. Считаю, что трудовая теория стоимости (ТТС) и ошибочна в некоторых утверждениях, и верна в некоторых других. И постараюсь это показать, естественно, с позиций моей – соотносительной – теории стоимости. Которая, правда, находится в настоящее время только в состоянии препринта[2].
***
Рассмотрим претензии Полуяна к ТТС по порядку следования их в указанной статье. Но сначала замечу, что для меня лично Маркс не был таким злым и страшным злодеем, каким он был для Павла. Из восьмилетки я вынес не мрачный образ Маркса, а твердое убеждение, что были на свете всего три великих ученых: Маркс, Энгельс и Ленин. А остальные – так... мелкота, да еще и заблуждающаяся постоянно. Которая ничего понять, как следует, не состоянии. И ее нужно то и дело поправлять, наставлять на путь истинный. И только потом, в старших классах, в институте и после стали раскрываться глаза на истинную величину этих «гигантов мысли».
Итак, комплекс аргументов первый:
«Все началось с вопроса: что такое стоимость товара и цена её выражающая?
Понятно, цену назначает продавец, сделка её уточняет, но что она
по сути? ТТС утверждает: в стоимости выражена величина труда (рабочего
времени), потраченного на производство данного товара – это общая
основа, субстанция стоимости. И всё. А как же потребности покупателя,
принимающего решение и отсчитывающего «свои кровные»? Где всем
знакомые спрос и предложение, когда избыток товара снижает цену?
Разве не бывает так, что труд потрачен немалый, а на выходе –
халтура, которую никто не берет? И, наконец, как быть в случае,
когда продается земля – территория, бытие которой с затратами
труда не связано? Если же на той землице овцы будут пастись, должны
ли мы считать стоимость отрастаемой шерсти выражением пастушьего
рабочего времени? Ну, и так далее… Дилемма проста: либо вы считаете
эти вопросы правомерными, либо нет. Если они правомерны – трудовая
теория стоимости неверна, а «Капитал» построен на песке. Если
же вы отвергаете недоумения – можете получать членский билет марксиста».
Вопросы – правомерны. Но следует отметить, что в ТТС, в общем виде, правильно отражается объективно существующая зависимость меновой стоимости товара[3] и от количества труда, вложенного в него; и от величины труда, вложенного в другой товар. Обменивающийся на первый. Иное дело, что в ТТС постулируется жесткая и абсолютная зависимость менстоимости от этих параметров. В то время как на самом деле труд влияет на менстоимость потому и только потому, что от него зависят количества обменивающихся товаров на рынке. И прямой, жесткой зависимости менстоимости от труда нет. Ведь количества товаров зависят не только от него. Но и от множества других факторов.
Как правильно замечает Полуян, при обмене товаров нужно рассматривать и роль потребностей субъектов в обмене. Ибо от них существенным образом зависят те количества предметов, которые будут вынесены на рынок. Так, предмет на рынок выносится человеком только в том случае, если его количество превосходит потребности самого этого субъекта. С другой стороны, то количество второго товара, которое будет предложено в обмен на первый, зависит напрямую от потребностей второй стороны. Ибо если у них нет потребности в первом товаре, то и свой товар они за него отдавать не будут. И, сколько бы труда в первый товар ни было вложено, меновая стоимость его будет равна нулю.
Что касается спроса и предложения, то они тоже участвуют в процессе. Потому как предложение товара – это, по сути, то его количество, которое может быть продано. А спрос на него – это количество того же товара, но которое, уже, может быть куплено. И последнее зависит как раз от количества товара на руках у противоположной стороны. Ибо они могут предъявлять только такой спрос на первый товар, который обеспечен количеством их товара, второго товара. Это означает, что спрос на первый товар зависит не только от потребностей в нем второй стороны, но и от количества тех товаров, которыми она обладает. В случае же, если товар обменивается не непосредственно на второй, а на деньги, то такой спрос называется «платежеспособным»[4].
Комплекс второй:
«Трудовая теория стоимости – ошибка. И тому есть четвертое доказательство,
которое будет сейчас представлено. Самым первым политэкономом
являлся Аристотель. Он не просто увидел стоимость как явление,
но и обнаружил Закон: на рынке товарные стоимости приравниваются.
Происходит измерение цены одного товара количественной мерой другого.
Мешок муки обменивается на два мешка зерна, значит за один мешок
зерна можно выменять полмешка муки и т. п. Однако Аристотель не
стал измышлять «сущность», указав, что тут договоренность субъектов,
и надо осмыслять повадки людей, а не таинственную субстанцию стоимости
выискивать. По Аристотелю тут нет никакого субстанционального
единства, а есть искусственный прием, используемый людьми. И вот
Маркс, отметив заслугу греческого мыслителя обнаружившего Закон
стоимости, тут же высмеял Аристотеля, сказав, что тот ничего не
понимал в труде, поскольку был рабовладельцем… Каково?»
Не буду сейчас обсуждать вопрос о том, искал ли общую субстанцию Стагирит или нет, так как вопрос не о нем, а о самой субстанции. И надо сказать, что стремление трудовиков[5] найти субстанцию стоимости – совершенно правильный шаг. И в этом плане они гораздо выше полезников[6], которые, вообще отказываются говорить о стоимости и ее сущности. Полностью отождествляя ее с ценой. Что является грубейшей теоретической ошибкой.
«Однако», как говорит известный телеведущий, правильное общее направление трудовики искажают тем, что в качестве субстанции стоимости видят только труд. Без разницы – конкретный, общественно-необходимый или какой-то другой. Более того, они дополнительно к меновой стоимости вводят еще и стоимость трудовую. Как количество овеществленного в товаре труда. И пытаются этой эфемерной стоимостью объяснить колебания менстоимости. И не только, но и сущность ее. Считая менстоимость всего лишь «формой» проявления трудовой стоимости.
На что можно возразить следующее: сущность предмета есть главное в его содержании. А так как труд не содержится во всех предметах, являющихся товарами, то и стоимость трудовая есть не во всех этих вещах. И, следовательно, она не может быть сущностью стоимости меновой. Но, как говорится, ошибочные предоставления можно критиковать сколько угодно. Но конец им придет только тогда, когда кто-то сможет предложить альтернативу им. И не просто альтернативу, а правильную концепцию сущности стоимости.
Что касается моей теории стоимости, то в ней отрицается существование трудовой стоимости. Она объявляется «экономическим флогистоном», за которым в реальной действительности ничего не стоит. А в качестве сущности менстоимости предлагается другой феномен – человеческие возможности. И не просто возможности человека, а именно те, что можно назвать словом «обменные». Ибо у хомо сапиенс есть не только такие возможности, но и, скажем, потребительские.
Обменные возможности субъекта порождаются наличием у него предметов, которые ему лично не нужны, и которые он может отдать другим. Чтобы получить взамен нужные ему чужие предметы. Проще говоря, величина обменных возможностей определяется количеством лишних объектов, которым располагает субъект. И эти предметы, одновременно, являются и натуральными единицами измерения этих возможностей. Потребительские же возможности – это все то, что может человек сделать с предметом в целях удовлетворения своих потребностей непосредственно. Не через обмен с другими людьми.
В общем, при обмене данных двух товаров приравниваются не количества труда, вложенные в их производство, как это постулируется в ТТС. А приравниваются именно обменные возможности сторон. Выраженные теми количествами товаров, что есть у них на руках. И за соотношением этих количеств всегда нужно видеть именно соотношение обменных, то бишь, человеческих возможностей. Пределы изменения менстоимости определяются именно этими количествами товаров. Так как нельзя отдать другой стороне больше того, что имеешь сам; и нельзя от других получить больше того, что имеют они. Это – закон социальной природы.
С возникновением же денег появляется специальная единица для измерения человеческих возможностей. Так как деньги на рынке всегда противопоставляются количествам товара. Приравниваются к ним. Обмениваются на них. И поэтому могут служить единицей измерения любых частных обменных возможностей. Независимо от их натуральной формы. Как метр прикладывается к другим предметам для измерения их длины, так и деньги приравниваются к другим товарам, чтобы измерить величину обменных возможностей, которые эти товары несут на себе. Не зря в народе говорят: «Деньги – это возможности!». И в самом деле: кто их имеет, тот может все! Или почти все. В нашем насквозь пропитанном рынком обществе.
Последний аргумент:
«Многие отмечают, что в «Капитале» полностью игнорируется интеллектуальный
труд, будто работа инженеров, творчество изобретателей, исследования
ученых ничего не стоят. И опять идолище марксизма преградило дорогу
науке. Почему зарубежные компании тратят много денег на конструкторские
работы?»
Вне сомнения: сам Маркс не был настолько глуп, чтобы не понимать роли и значения интеллектуальных работников в производстве. Да и рабочая сила трактовалась им как «способность к труду, совокупность физических и интеллектуальных способностей, которыми располагает человек, и которые используются им для производства жизненных благ» [7]. Просто, в сознании людей понятие «рабочая сила» всегда ассоциируется только с физическим трудом. О силе «белых воротничков» если и можно говорить, то только как о силе интеллектуальной.
Но суть дела не в этом. А в том, что для объяснения пропорций обмена (менстоимости) совершенно нет никакой необходимости вводить понятие трудовой стоимости и, как следствие этого, понятие рабочей силы. Потому как пропорции эти могут быть объяснены с использованием только одного представления со стороны труда – трудоемкости товара. Ведь именно от нее зависят количества товаров на рынке и, следовательно, их взаимные обменные пропорции. А количеством какого именно по характеру труда определяется эта трудоемкость – это уже второй вопрос. И в каких пропорциях при производстве товаров используется физический и умственный труд – тем более.
И в заключение – еще цитата:
«Почему же Маркс применил заведомо ложный подход? Просто он не
науку создавал, а конструировал идеологию трудящихся, коих предстояло
очаровать вирусным словечком «труд» и поднять на борьбу под красным
знаменем. Действовал не как ученый, изучающий реальность, а как
философист, обрабатывающий понятия, как литератор, играющий в
слова. Однако споры о субстанции, допустимые в области философии,
в конкретных науках ведут в тупик. Так было и в физике, когда
искали теплородную субстанцию флогистон и рассуждали об электрических
эфирных флюидах. Аналогично, представление труда в качестве субстанции
стоимости – ничего не значащий умозрительный конструкт. Можно
поговорить-поспорить, но внимательный мыслитель сразу заметит,
что это утверждение просто метафорическая фигура. К тому же –
дезориентирующая, на практике бесполезная».
На мой взгляд, Маркс, просто, не обладал необходимыми изобретательскими способностями и поэтому не смог создать собственную теорию стоимости, отличную от уже существовавших в его время. Поэтому он был вынужден пользоваться тем, что сделали другие. Причем, выбрал ТТС из определенного числа других. Потому как она показалась ему ближе всего к действительности. Что на самом деле так и есть. При этом, делал он это не сознательно. В том смысле, что, мол, возьму ложную теорию, и построю на ее основе всю свою систему взглядов. Скорее всего, заблуждался он вполне искренне. В отношении истинности ТТС. Чему подтверждением служит тот факт, что так же, как и он, заблуждались (и заблуждаются поныне) миллионы людей – приверженцев марксизма.
Не так давно я ввел в оборот понятие «культ личности Маркса в науке». По аналогии с тем культом личности, что существовал в отношении Сталина. Наша задача сейчас заключается в том, чтобы этот культ личности развенчать. Ибо он и существовал гораздо дольше сталинского, и вред нанес не меньший, нежели сталинский. Но в процессе решения этой задачи нельзя бросаться из одной крайности – в другую. Нельзя от непомерного возвеличивания Маркса впадать в ошибку принижения, уничижения этого человека. Ибо и первый, и второй подход есть ошибка. Отклонение от истины. А истина, истинная задача заключается в том, чтобы отвести Марксу то место в истории и науке, которое он действительно заслуживает там. Ибо крайности всегда сходятся. Как учит философия.
А посему: Карл Маркс не был супергением, каким его величали советские идеологи, но он не был и карликом в науке. А более точно его место среди других должно быть определено в ходе последующих исследований. Всей его системы взглядов вообще и его варианта ТТС в частности.
___________________
1. См. 04.168 - http://www.topos.ru/article/7532
2. См. http://sovet14.narod.ru/STS.4V/STS.4V.htm
3. Меновая стоимость данного товара (СТ1) есть отношение к его количеству (КТ1) количества другого товара (КТ2): СТ1 = КТ2/КТ1. И она всегда отличается от цены товара (ЦТ). Которая есть отношение денег (КД) к его количеству (КТ): ЦТ = КД/КТ.
4. Об этом подробно сказано в моей «Теории товарного спроса» - http://sovet14.narod.ru/TTS/TTS.mht
5. Сторонники ТТС. В моей терминологии.
6. Поклонники теории полезности. Источник – тот же.
7. См. 02.201 - http://bse.sci-lib.com/article094696.html