ЧЕМ ДАЛЬШЕ, ТЕМ ИНТЕРЕСНЕЙ...
ПРОСТЫЕ ВЕЩИ УЖЕ НЕ ТАК ПРОСТЫ...
И ВСЁ ТАКОЕ ПРИВЫЧНОЕ - УЖЕ НЕ ТО, ЧЕМ КАЖЕТСЯ...
Глава пятая
За дверью оказалась узкая витая лестница, круто ведущая вниз. В полутьме я начала осторожно спускаться, и с каждым шагом звуки веселой музыки, перебиваемые заливистым смехом и голосами, слышались все громче.
Надо же, как тут живенько! И не подумаешь, что бар расположен в таком диком и безлюдном месте!..
Наконец, я спустилась и остановилась у края лестницы, спрятавшись за перила. Никем не замеченная, я во все глаза смотрела на представшую моему взору картину.
Впереди, слева от лестницы, находилась барная стойка, и за ней шустро орудовал со стаканами и бутылками высокий парень приятной наружности. Он был в черном жилете с лиловой окантовкой, темные волосы блестели под висящей сверху яркой лампой, источающей голубоватый свет.
В стене было прорублено два широких окна. За одним создавалась иллюзия морского побережья – песчаный берег с двумя пальмами, сужаясь, уходил к синеющему вдали спокойному морю, соединяющемуся на горизонте с голубым высоким небом. За другим окном открывалось морское дно – среди водорослей и коралловых ветвей плавали, тараща глаза, диковинные рыбы.
Справа, в глубине, располагалось несколько уютных столиков, совсем немного – шесть или семь. Почти все они были заняты разного рода гомонящим людом. Над столиками плыл сигаретный дым.
Напротив столиков, загороженная от меня стойкой, находилась маленькая сцена, и на ней, слегка гундося, пела всклокоченная блондинистая девица.
Бар тонул в интимном полумраке.
Вдруг из узенького прохода, ведущего от лестницы куда-то вглубь, за стойку, вышла высокая крепко сбитая официантка с подносом и направилась к дальнему столику. До меня донесся аромат запеченной свинины в каком-то кисловатом пряном соусе. Я невольно сглотнула слюну.
Отнеся заказ, официантка развернулась и быстро пошла назад.
И тут только заметила меня и затормозила у лестницы, за которой я пряталась.
Ее глубокие глаза испытующе посмотрели на меня.
Мне показалось, будто горячая стрела медленно пронзила мое тело насквозь.
Я отчего-то поежилась.
- Проходите, пожалуйста, - предложила она как-то странно и указала на незанятый столик в середине зала.
- Нет-нет, - попятилась я от нее, - я не посетитель. Я по поводу работы.
Заметив нашу беседу, бармен перестал тереть стаканы и заинтересованно посмотрел на меня.
- По поводу работы?.. – переспросила официантка, и горячая волна опять опалила нутро. – Ступай за мной.
И она нырнула в узкий полутемный проход, увлекая меня за собой.
Я, озираясь, двинулась за ней. Свет горел очень тускло, а шаг у девушки был широким, и двигалась она невероятно быстро. Проведя меня мимо каких-то подсобок, она куда-то свернула, а я замешкалась и через секунду обнаружила, что она пропала из виду.
Я оказалась на перепутье: сбоку вниз вела еще одна винтовая лестница, и оттуда доносилось звяканье посуды и ароматные запахи. «Кухня», - догадалась я.
Другая дорога заворачивала направо и тоже двоилась: темная лестница ползла наверх, а возле нее продолжался коридор, в конце которого маячило пятно света.
- Эй! – нелюбезно донеслось откуда-то. - Ты где там застряла?
Голос вроде бы шел с верхней лестницы, и я начала взбираться по ней.
Неожиданно кто-то грубо дернул меня за рукав, и я чуть не свалилась со ступенек.
- Куда тебя несет?! – официантка стояла передо мной. – Тебя что, за ручку водить надо?!
И она поспешила по коридору, к тому самому пятнышку света.
Быстро семеня за ней, я вскоре приблизилась к двери, возникшей по правую руку.
- Кабинет Ивана Ильича, - сообщила официантка, - тебе к нему.
И немедленно испарилась.
Глубоко вздохнув, я тихонько приоткрыла дверь.
Сидящий за столом мужчина поднял голову и доброжелательно улыбнулся.
- Вы ко мне?
От волнения в горле пересохло, и я лишь кивнула.
- Проходите, кровавица.
Я шагнула через порог и, очутившись в большом и богато обставленном кабинете, переспросила:
- Кто?..
- Красавица, - повторил он. – А что вас удивило?
Меня удивило то, что в первый раз мне послышалось «кровавица», но я не стала говорить этого Ивану Ильичу.
Вместо этого я рубанула с места в карьер.
- Я насчет работы.
Добродушное лицо Ивана Ильича выразило легкое недоумение.
- Насчет работы? Какой работы?.. Да вы садитесь, удушенька.
Наверно, он хотел сказать «душенька»…
Я приблизилась к ближайшему стулу и скромно села на краешек.
- Насчет работы… - преодолев ком в горле, я закончила, - уборщицей.
Иван Ильич посуровел и совсем другим, официальным тоном, произнес:
- Простите, мы не давали объявления о том, что ищем уборщицу.
Я захлопала глазами, глядя куда-то между пуговиц его строгого костюма.
- А вы что, ее не ищете?.. – наконец, поникшим голосом полуспросила- полуутвердила я.
Иван Ильич приподнялся из-за стола, давая понять, что аудиенция окончена.
- Выходит, что так. Дорогу назад найдете?
Я тоже встала. В голове был какой-то сумбур. Значит, им уборщица не нужна. Странно…
- Странно, - произнесла я вслух самой себе уже у самой двери, - а Марианна сказала…
И потянула на себя ручку двери.
- Душенька! – неожиданно окликнул меня Иван Ильич.
Все еще держась за ручку, я оглянулась.
Он озарился лучезарной улыбкой.
- Вы паспорт принесли? Да садитесь, что же вы все стоите у двери-то, деточка?
Я вернулась назад и снова присела на край стула.
- Паспорт, - ласково заглянув в глаза, повторил Иван Ильич.
Я суетливо вынула документ и положила перед ним на стол.
Даже не заглянув в него, Иван Ильич спросил:
- Когда намерены приступить? Можете прямо сейчас.
Я растерянно пожала плечами.
- Могу и сейчас.
Как-то странно все это… То не нужна уборщица, то вдруг нужна, и прямо сейчас.
- Тогда обратись к Татьяне, это наша официантка, которая тебя сюда привела, она даст тебе форму и все объяснит.
Иван Ильич, видимо, уже считая меня своим персоналом, внезапно перешел на «ты».
Перед тем, как удалиться, я собиралась задать весьма меня интересующий вопрос о зарплате, но он опередил меня.
- Что сказала Марианна насчет оплаты?
Я мысленно хлопнула себя по лбу. Так вот с чем связана его внезапная перемена! С именем Марианны!
Надо непременно еще раз им воспользоваться.
- Марианна сказала, что платит хорошо. Даже очень хорошо, - подумав, добавила я.
Иван Ильич снял очки и потер переносицу.
- Суммы в пятьдесят тысяч вам будет достаточно? – спросил он.
В библиотеке я получала пять девятьсот. Это включая премию и надбавку за стаж в шесть лет.
- Это в год?.. – спросила я шепотом.
Иван Ильич разразился хохотом.
- В месяц! – воскликнул он.
Я тоже залилась смехом. Он что, серьезно?..
- Ладно, иди, - сказал он, когда мы одновременно закончили смеяться, - Танюша все тебе расскажет.
Танюшу я обнаружила в зале с подносом в руках. Я почему-то думала, что она будет пространно излагать мне мои обязанности, потом поведет на склад, где кастелянша под расписку выдаст мне накрахмаленную форму, но официантка лишь быстро завела меня в какую-то комнатенку, где указала на висящий на вешалке синий халатик и стоящие в углу ведро и швабру и сказала:
- Вот.
И прежде, чем я открыла рот, исчезла.
Нимало не расстроившись, я быстро переоделась в пахнущий свежестью халат и взяла в руки ведро и швабру.
Похоже, моя первая рабочая ночь началась.
Глава шестая
- Просыпайся, мой хозяин, я хочу тебе сказать… - пискляво запел мобильник, и мой хрупкий сон рассыпался в прах.
Я лениво приподнялась на постели и потянулась. Потом высунула ногу из-под пухового одеяла и повертела ею перед собой, любуясь новой, купленной вчера, батистовой пижамой василькового цвета.
Сегодня ровно неделя, как я работаю в баре.
Честно говоря, я даже не ожидала, что все будет так здорово!
В баре на окраине мне очень нравится.
Работы у меня, правда, многовато, учитывая то, что я человек творческий и вообще не склонна к физическому труду. Нужно убрать зал, кухню, кабинет Ивана Ильича и вымыть сцену, подсобки и лестницы. И вообще, в маленьком с виду баре обнаружилось много всяких уголков и закоулков.
Но, с другой стороны, подсобки крошечные, а лестницы я навострилась мыть быстро. Основные проблемные зоны – зал, и особенно кухня. Убирать их приходится после шести утра, когда бар закрывается, и весь персонал уходит домой. А вот кабинет Ивана Ильича надо, наоборот, убрать до открытия, то есть до десяти вечера. Поэтому в бар я являюсь к девяти. Впрочем, к этому времени все, кроме самого Ивана Ильича, уже там: на кухне хлопочет повариха Лидия Никитична, в зале нога на ногу сидит здоровенная Таня, на сцене распевается блондинистая певица Лилька, а за стойкой протирает бокалы кареглазый бармен Вовка с озорной улыбкой на лице.
А на улице разгребает снег вокруг теремка пожилой дворник Прохор – весельчак и балагур.
Придя, я быстренько мою сначала кабинет, а потом постепенно все пространство бара, кроме зала и кухни. На это уходит около трех часов. А потом могу делать все, что угодно – слушать пение Лильки, смотреть на то, как носится с подносом Таня, как смешивает коктейли сонный Вовка. Или даже прикорнуть немного в подсобке – теперь я понадоблюсь, только если посетитель опрокинет тарелку с супом или разобьет бокал с вином.
Но такие происшествия, по моему скромному опыту, весьма редки.
Так что в большинстве случаев к шести утра, когда приходит время убирать зал и кухню, я даже успеваю выспаться.
А вчера Иван Ильич любезно выдал мне аванс за две недели – двадцать пять тысяч рублей! Я сразу отложила две тысячи на Трансильванию, куда собираюсь отправиться на Рождество, а потом купила себе обновки – васильковую пижаму и зимний светлый беличий полушубок.
За все это время я ни разу не вспомнила о библиотеке. В баре, на мой взгляд, намного интереснее! Да и коллектив гораздо приветливее. Хотя, конечно, все очень разные.
Особенно мне нравится певица Лилька. Она чем-то похожа на кошку – такая же капризная, гибкая и грациозная. Мы вместе с ней и Вовкой курим в перерывах между песнями. Вовка тоже очень приятный парень. У него мягкие каштановые волосы, дерзкий взгляд и, по-моему, доброе сердце. Дылда Таня, ничего не скажешь, грубовата, но и она, в общем, неплохая. А дворник Прохор – тот вообще славный дед. Знает столько баек и историй!..
С поварихой Лидией Никитичной и ее помощницей, молчаливой Полиной, я сталкиваюсь редко – они, в основном, крутятся на кухне.
Вот, собственно, и весь наш коллектив. Работаю всего неделю, а такое ощущение, что всю жизнь знаю этих милых людей.
«Овен. Сегодня важное значение имеет все услышанное, даже мимолетно. Прислушайтесь к тому, что говорят вокруг, и не спешите возражать, а постарайтесь сделать правильные выводы…» - прочло радио мой гороскоп на день.
Я переключила канал и, пританцовывая под незамысловатую песенку, принялась варить кофе.
Неожиданно я поймала себя на странной мысли. Надо же! Я жду не дождусь, когда наступит время ехать в бар. В кои веки я рвусь на работу, как на праздник! В библиотеке такого точно никогда не было.
Сказал бы кто неделю назад, что мне так понравится работать уборщицей, я рассмеялась бы ему в лицо.
Кстати, с проездом тоже все оказалось не так ужасно, как я думала сначала. Есть одно дешевое такси, – телефон мне подсказала Таня – которое везет в лес почти задаром. С тех пор я все время пользуюсь этим такси.
Водители там вежливые и немногословные. Никаких вопросов не задают и дурацких комментариев, типа, что вы там забыли на ночь глядя, не отпускают.
Однако сегодня, выйдя, как обычно, вечером из дома и вызвав такси, я услышала: «Извините, мы бастуем».
Пришлось снова встать у дороги и неистово махать в темноте рукой перед летящими в ночь машинами. Наконец, когда я уже начала поглядывать на часы, опасаясь, что не успею убрать к сроку кабинет Ивана Ильича, возле меня остановились скромные серые «Жигули».
- К бару на окраине, - сообщила я, приоткрыв дверцу.
Водитель удивленно кивнул, и я проворно уселась на соседнее сиденье.
Мы медленно поехали по скользкой дороге.
- Нельзя ли побыстрее? – попросила я мужчину, снова взглянув на часы, которые уже показывали критическое время – без пятнадцати девять.
- Гололед, - спокойно ответил он, - я быстрее не поеду.
Деваться некуда. Я покорно кивнула.
- Послушай, - спросил вдруг водитель, - а ты не работаешь там часом?
- Работаю.
Сейчас, конечно, спросит – кем, а отвечать не хочется….
Я ушла с головой в капюшон беличьего полушубка.
- И как, нравится? – не спросив, кем же именно я работаю, задал следующий вопрос водитель. Я краем глаза оглядела его. Приятный мужчина, кажется, невысокого роста, в серой дубленой куртке. Голос у него был спокойный, и речь текла, как осенняя река.
- Очень! – искренне ответила я. – Платят хорошо, и коллектив неплохой.
- Надо же… мне казалось иначе…- тихо, словно самому себе, сказал он.
Мне послышалось в этой реплике сомнение, и я горячо добавила:
- Вы знаете, я тоже сначала думала – все-таки ночной бар… Нет, везде люди работают, ко всему можно привыкнуть.
Водитель помолчал. Я достала сигарету.
- Можно закурить?
Не ответив, он открыл пепельницу.
Я затянулась, думая о том, КАК быстро к этому бару привыкла Я.
- Дурная слава идет об этом ночном баре, - внезапно сказал он, сворачивая на дорогу, ведущую из центра к окраине.
Я повернулась к нему.
- Дурная слава?.. В каком смысле?.. – и невольно вспомнила разговор с парнем-шофером, когда ехала в бар в первый раз, неделю назад.
- Да ты знаешь, я не прислушиваюсь особо, ничего конкретного не знаю. Но слухи нехорошие ходят. И как-то боятся люди этого места. Даже мимо проезжать просят побыстрее. Аура там, что ли, черная…
- Да ну, ерунда все это, по-моему, - отмахнулась я, - у нас всегда все столики заняты.
Он опять помолчал.
- А не боишься вот так, ночью на попутках ездить? – ушел он от неприятной для меня темы.
- Боюсь, - призналась я, - но я обычно такси вызываю, просто сегодня таксисты бастуют.
- Я по средам всегда езжу в деревню этой дорогой – мать у меня там, вот проведываю после работы. Запиши мой телефон и звони, если подбросить надо будет.
- Да ну, что вы…
- Запиши, говорю, мало ли что.
Я достала мобильник. Шофер продиктовал номер.
- Меня Сергей зовут.
- А меня – Ариадна. Можно просто Арина.
- Какое красивое имя. Мама назвала?
- Нет, бабушка.
Я взглянула на часы. Бог мой! Десятый час! Помнится, в мою первую рабочую ночь Иван Ильич предупредил:
- Учти, не люблю работать, когда рядом трут, скребут и чистят. Поэтому убирай кабинет, пожалуйста, в мое отсутствие. И, желательно, чтобы до моего прихода ты уже закончила…
Машина поравнялась с баром. Я выскочила из нее и опрометью кинулась к домику, забыв поблагодарить благожелательного водителя. Вспомнила я об этом только у двери. Оглянулась назад и увидела, как он провожает меня взглядом. Улыбнулась и, посмотрев, как он махнул в ответ рукой и поехал дальше, с силой дернула ручку и стремглав поскакала вниз по лестнице.
Вовка уже был на месте и расставлял бутылки на высоких полках. Услышав мои быстрые шаги, он обернулся, и улыбка осветила его лицо.
- Привет, Аришка! Хочешь пепси?
- Спасибо, Володюшка, только сначала уберу кабинет.
И я метнулась в подсобку за ведром и шваброй.
Ключ от кабинета, по странному укладу, мне выдавала повариха Лидия Никитична – она, казалось, торчала в баре круглые сутки.
- А что мне делать, Аринушка, - говорила она нараспев, - я ведь совсем одна. Ни детей у меня нет, ни внуков. Что мне домой торопиться?.. Наоборот, вот приду сюда пораньше, салатов наделаю, пирожков напеку – вот людям и будет от этого радость. Да и вы, ребятишки, тут крутитесь – Полинка, ты, Лилечка да Танюшка, мне и не скучно. И Вовушка мне все равно что внучек…
Мне Иван Ильич ключ, похоже, не доверял.
Оставив полное ведро у двери кабинета, я стрелой полетела вниз по лестнице, и вдруг, откуда ни возьмись, под ноги мне подвернулась кошка – черная, гладенькая, с блестящей шерсткой. Она быстро поднималась из кухни и столкнулась со мной.
От неожиданности я споткнулась и чуть не скатилась кубарем вниз, но удержалась, глядя на кошку во все глаза. Откуда она тут?.. Раньше никаких кошек я в баре не замечала.
Вывернувшись из-под моих ног, кошка остановила свое быстрое перемещение и, посмотрев на меня совсем по-человечески, злобно сощурила глаза. Честно говоря, я и так-то не очень люблю кошек, но тут меня просто мороз пробрал по коже – взгляд показался мне очень осмысленным и, я бы даже сказала, ехидным. Потом она сделала какое-то легкое движение – будто пожала плечами, повернулась и снова начала подниматься наверх.
Несколько секунд я стояла, оторопев, потом опомнилась и опять засеменила вниз по лестнице.
Лидия Никитична пекла блинчики, а рядом стояли креманки с различными начинками – творогом, фаршем, свежей земляникой и черникой.
- Здравствуй, Аринушка! Что-то ты припозднилась, - приветливо сказала она, повернув ко мне голову. - Бери скорее ключ и начинай уборку. А как освободишься, приходи чайку попить.
- Спасибо, Лидия Никитична! – прокричала я, убегая с ключом вверх по лестнице.
Тяжелая дверь скрипнула, и я оказалась в большом уютном кабинете. То и дело поглядывая на часы, я начала быстро бегать из угла в угол, размазывая по полу воду. Но время бежало так стремительно, будто кто-то невидимо повис на стрелках и тащил их по циферблату вперед. Покончив, наконец, с полом, я резво выволокла ведро и швабру из кабинета, под узкую темную лестницу, которая вела наверх, потом вернулась назад и принялась поливать цветы, которых у Ивана Ильича было множество, и он, как я успела заметить, весьма тщательно следил за их состоянием. И состояние цветов, как это ни казалось невероятным, было превосходным, хотя кабинет, как и все помещения бара, находился в подвале, и солнечного света здесь никогда не было.
Внезапно снаружи раздались приближающиеся шаги и голоса. Я замерла и скосила взгляд на свои маленькие наручные часики. Две минуты одиннадцатого!
-…Арина уже убрала, я надеюсь? У меня сейчас очень важная встреча, - издалека донесся до моего слуха ледяной голос директора.
- Да, кажется, – откуда-то снизу сообщила Таня.
- Кажется?! – повысил голос Иван Ильич, и голос этот прогремел уже совсем рядом, - я же предупреждал, чтобы к моему приходу…
Таня в ответ залепетала что-то невразумительное.
Я почему-то уставилась на огромный прямоугольный стол, за которым, видимо, проходили совещания. И, прежде чем успела понять, что делаю, быстро нырнула под него, сдвинув потеснее стулья.
В ту же секунду дверь снова скрипнула, и я увидела ноги Ивана Ильича, входящего в кабинет.
Господи, зачем я сюда залезла?! Какой бес меня сюда поволок?
Ноги тем временем спокойно прошествовали к столу, и я собиралась уже вылезти и сказать что-нибудь типа: «Вот кнопочку с пола поднимала… простите, что задержалась с уборкой…», но тут дверь опять отворилась, и на пороге показались женские ножки в тонких светлых колготках и туфлях на высоком каблуке.
«Зимой – в туфлях, - подумала я, - наверно, на машине прямо ко входу подъехала…»
Пока я подумала это, женщина подошла к столу, отодвинула стул рядом с тем, которым я загородилась, и села за стол. Ноги в туфлях оказались прямо перед моим носом.
И я поняла, что момент упущен, и вылезать уже поздно.
продолжение - http://www.proza.ru/2012/05/28/647