На даче Наша доля

               
                Зулкар Хасанов

                На даче «Наша доля»



        Дачный кооператив «Наша доля» расположился на большой лесной поляне, вблизи железной дороги. Место замечательное: ни бугров, ни завалов. Отдыхай – не хочу. Не хочешь отдыхать, копай землю без устали, высаживай рассаду своих любимых помидор, которые пестовал почти всю зиму, холи свой травяной газон – коси траву, сажай свой саженцы – яблони, вишни и ещё мало-ли что,  пили, строгай, словом осваивай вверенную территорию! Тем более на дворе весна. И солнце уже вовсю припекает  лысину дачника.
Но сегодня не до баловства. Сегодня собрание. Выбирают  председателя кооператива. От имени профсоюза выступает член профкома завода Гурьева Антонина Васильевна, женщина волевая и активная во всех отношениях. Из тех, что и коня на скаку остановит и в горящую избу на коне въедет:
         - Уважаемые дачники, я предлагаю выбрать председателем  Кочергина Владимира Степановича, бывшего начальника отдела кадров, человека служивого, надежного, честного и очень порядочного. Его в коллективе знают, уважают. Он человек высокого воинского звания, бывший армейский хозяйственник, разбирается в финансах, строительстве и других делах. Ни какой-нибудь там прощелыга!
На полянке возле водонапорной башни соседнего кооператива повисло напряженное молчание, которое первой прервала розовощекая Татьяна Борзова из первого ряда, женщина в полном расцвете сил в детской панаме:
          - Неужто Владимир Степанович генерал?
          - Может генерал, может быть, полковник какое это имеет значение, между прочим,  вдовец, красавец, - продолжила Борзова.
          - Бабы, теперь держитесь, учитесь честь отдавать.
          - Татьяна, как-то Вы нескромно о Владимире Степановиче. – нервно парировали профсоюзы.
           - Да, шучу-у-у, я согласная голосовать за него, -  смеясь, закончила  она.
           - Не до шуток! Дел по горло, - продолжила Гурьева, - надо построить дороги, провести водопровод, построить электрическую подстанцию и электролинию.
Владимир Степанович ощутил в организме некоторое смятение:
           -  Васильевна, может, кого из молодых выбрать, пошустрее и резвее?
           - У молодых еще опыту маловато, их еще учить уму разуму, - едко заметил пенсионер Егор Матвеевич Шувалов в футболке с надписью «Динамо». Дело не в возрасте и в звании. Человек должен быть учёной  грамоте. В этой работе самое главное -  умение разговаривать с народом.
Надо иметь инженерные знания, чтобы понимал, что ты творишь. Человек должен чувствовать ответственность. Надо знать финансы,  бухгалтерию, а как же? Деньги надо тратить с умом.  Поэтому я поддерживаю кандидатуру Кочергина.
           - Владимир Степанович, - заметила Гурьева, - он у нас ещё не старый,  мужчина в самом расцвете сил. К нему и стар, и млад идут, с уважением и почтением, женского и мужского пола. Они звания уважают.
            Проголосовали. Единогласно и дружно выбрали Кочергина. Владимир Степанович, степенно откашлявшись, поблагодарил за кредит доверия и пообещал его всенепременно оправдать, одновременно попросил поддержки со стороны дачников.
            Дачники зашевелились, как муравьи. Они тоже добытчики, тропы их не хуже муравьиных. Возили на ручных тележках, на себе разные дощечки, видавшие виды старые двери, оконные рамы, всякую   ненужную посуду. Впрочем, попадается и хороший стройматериал: подтоварник, кругляк, брусья, кирпич. Каждый человек - дачник спрашивает, где достал, почем купил. Нынче на свалку никто ничего не выбрасывает. Вдруг пойдёт в дело. Интересное время, люди заняты делом серьёзным.
              После избрания на ответственную должность Владимир Степанович теперь  каждое утро обходил с собакой дачные владения. У него  замечательная собака, овчарка кобель по кличке «Барон» с красивым (палевым) окрасом на спине и голове. Живот  и ноги белые, как тапочки.  Словом отличный кобель с прекрасными породными данными. Он тоже чувствует ответственность, понимает, что к чему, все нюансы поведения хозяина, имеет добрый нрав, отлично и громко лает в ночное время.
          Новоиспеченный дачник и большой автолюбитель Андриан Кубышкин привёз к себе на дачу кузов старого легкового автомобиля «Москвич-408».
          - Андриан, куда собрался «ехать на этом автомобиле? На тот свет?
          - Не шути, Владимир Степанович, это моя память. Я очень долго копил деньги на эту машину. Купил. Славно мы поездили с моей Верочкой по городам, деревням и весям России. Это – больше, чем машина!
           - Помню, где-то читал, что некий человек затаскивал корову  на крышу бани, чтобы скушала траву на крыше,  -  с некоторым юмором обобщил Владимир Степанович. Я тебя, Андриан, не понимаю, зачем на дачу-то кузов привёз? Зачем здесь твой металлом?
           - Какого чёрта ты привязался ко мне: что, где, когда и зачем? Мой старый кузов – это мой оберег!  Ты понимаешь?
           - Да, Андриан, тебя, не иначе, как уронили с третьего этажа в младенческом возрасте. Я тебе дело говорю, ты не устраивай обструкцию!  Этак мы захламим все дачные участки. Я буду решительно настаивать, чтобы ты убрал этот кузов с дачного участка.
           - Что ты ко мне привязался, как банный лист к…одному месту!
           - Да, нелегко будет работать с таким несознательным народом, - подумал, тяжело вздохнув, председатель.
           Строительство шло вовсю. Кто-то только ещё начинал строиться, а  муж секретаря директора завода, Борис Петрович Смеляков уже заканчивал
строительство своей дачи.  Его дачный участок располагался рядом с главной проезжей дорогой. Дорога ему не нужна. Построил себе двухэтажный бревенчатый дом, отделанный вагонкой. Теперь он и в ус не дует. Дом с подвалом, комнатами, спальнями, кухня, столовая. Также присутствует баня, хозяйственный блок. Смеляков – человек не случайный, а самый что ни на есть начальник  строительно-монтажного управления по установке артезианских насосов! Птица большого полета, пальца в рот ему не положи, ему со своей высоты на всех решительно наплевать. Он у себя на участке собирался пробурить скважину и установить насос. Ему для себя всё можно и должно.
     Председатель, узнав, что Смеляков занимается монтажом насосов, пришел  к нему с просьбой и ему подсобить в этом ответственном деле.
Владимир Степанович, громко откашлявшись, шагнул в пределы дачной территории главного насосных дел мастера:
      - Добрый день, Борис Петрович, - обратился председатель к крупному мужчине с животом, хозяйственно выпирающим из-под майки.
        - День добрый, не оборачиваясь, - ответил хозяин.
        - Какой Вы, молодец, - командным голосом продолжил председатель. Вы уже почти всё обустроили. Неплохо, неплохо. Позвольте представиться:  председатель этого кооператива, Владимир Степанович Кочергин.  Занимаюсь хозяйственными вопросами кооператива. Как хорошо, если бы все члены кооператива так же быстро и красиво обустраивали свои дачи. Мне тогда нечего было бы и делать. Так вот, Борис Петрович, я пришел Вас попросить, чтобы Вы помогли кооперативу сделать скважину. Цистерна у меня есть. Она у нас будет играть роль водонапорной башни.
         - Эко, Вы далеко хватили, Владимир Степанович, у меня ведь не частная лавочка, а государственное предприятие. Кто мне разрешит  использовать технику не по назначению? Это надо решать в вышестоящей организации, а я не уполномочен, так что, извиняйте.
       Не зря говорят: «Богатый бедного не разумеет». Председатель ушел, не солона хлебавши. Он, конечно, ожидал такого поворота событий. Ему говорили, что Смеляков - жила. Крыса протокольная,  особливо касаемо чужих интересов, эгоист и буржуй, и поэтому вряд ли пойдет навстречу чаяниям коллектива. Тем более вышестоящая организация этого управления  находится в Москве, решать этот вопрос там вряд ли возьмутся. Дело-то местное и малозначительное.
          - Да уж, - почесал в затылке Владимир Степанович. - Как же быть? У этого начальника всех начальников, неужели нет понимания, что надо помогать коллективу, нет чувства стыда, совести? Как есть - буржуй!
Но время неумолимо шло вперед, а совесть свербела  в душе у председателя. И поэтому, однажды вечером, степенно прогуливаясь с собакой, Владимир Степанович решил еще раз поговорить с начальником монтажного управления насчет скважины. Открыв калитку, Владимир Петрович, не спеша, двинулся с Бароном к дому,  чтобы нажать кнопку звонка. И тут из-за угла дома, внезапно появился хозяин. Увидев громадную овчарку, он буквально испугался, и даже было  попятился назад.
      -  Борис Петрович, извините, за неожиданный визит. Коллектив очень Вас просит, чтобы Вы пошли нам на встречу. Мы заплатим за все работы, всё будет сделано по закону.
       - Я Вас прекрасно понимаю Владимир Степанович, - робким тенорком, косясь на овчарку, запело монтажное управление, - но без указания вышестоящего руководства, я этого сделать не могу.
        Владимир Степанович вспылил :
        -  Какой же Вы, однако, Борис Петрович бессердечный и чёрствый! Ведь коллектив просит, изнывает, можно сказать, от жажды! Коллектив на Вас рассчитывал … при этих словах… Барон угрожающе тихо зарычал.
        -  Да, не могу. Это - «левая» работа. На меня же настучат мои же работники. Меня посадют, - чуть ли плача, заявил он.
       Собака смотрела на него свирепыми и немигающими глазами. И после того, как хозяин пса очередной раз повысил голос, она вдруг вскочила, положила  передние лапы на грудь несчастного просителя и дважды громко гавкнула. Хозяин понял, что его собака – не просто друг человека, а всего коллектива.
        Борис Петрович, взвизгнув, пожаловался председателю:
        - Какая у Вас глупая собака, лает на людей.
        - От того и лает, Борис Петрович, что у нас с Вами бесперспективный разговор. Я не думал, что Вы будете жаться, мяться и переливать из пустого в порожнее. Вам, извините, мило только своё рыло. А, что собака! Сработал собачий инстинкт. Это её сигнал к тому, что она устала от пустой болтовни.  Владимир Степанович погладил собаку и поцеловал. Такая трогательная сцена между собакой и её хозяином сильно задела чувства Бориса Петровича за живое. Он, увидев незапертой дверь в сарай, мышью шмыгнул туда и  был таков. Аккуратно взяв за поводок собаки, гордый собой и собакой председатель,  удалился из дачного участка.
      После его ухода, Борис Петрович почувствовал себя плохо. Ночью снились кошмары, он выходил на улицу, дышал свежим воздухом, глубоко вздыхал. Мысли о том, что он построил дачный домик, уже не доставляли ему радости. В голове был сумбур вместо спокойной музыки.
«Наваждение какое-то, - подумал он, - даже собака меня не поддерживает. Значит, действительно, я не прав?» Как в сырую могилу, лег он обратно в постель, но так и не уснул.
       Встав утром рано, он отправился к Владимиру Степановичу.  Председатель уже прогуливал свою собаку.
      - Извини, Степаныч, я погорячился. Вчерашние слова, - он при этом покосился на пса, - меня буквально взбудоражили. Я не спал всю ночь. Ругал себя, что я неужели такой трус и бессердечный человек? Боюсь своего начальства?  Утром решил, что пойду Вам навстречу и сделаю все, что нужно коллективу!
       - Вовремя, Борис Петрович, вы это осознали. – Председатель погладил своего помощника по голове. – Коллектив в долгу не останется. У меня будет такое предложение. Зачем вам строить себе индивидуальную скважину, которая будет только занимать часть земли вашего участка. Рядом с вашей дачей кооператив имеет для этого специально отведенный небольшой земельный участок для обустройства водоснабжения всего дачного поселка. Там мы сделаем скважину, которая будет заключена в небольшой домик, поставим рядом цистерну – водонапорную башню. Эта будет небольшая огороженная санитарная зона. Всё сделаем, как требуют санитарные нормы. И скважина будет, и вы не будете отрываться далеко от коллектива, который искренне рад в моем лице вашему мужественному и ответственному поступку!
        - Откуда вы так хорошо знаете, как строить артезианские скважины с водонапорной башней?
        - Так ведь в армии для солдат и офицерских семей приходилось возить воду в автомобильных цистернах, делать колодцы и строить скважины. Ну,  как, вы согласны?
         - Куда же мне теперь от вас деться! Коллектив – превыше всего! Уступаю его давлению. Только скажите, сколько надо будет воды дачному кооперативу. После этого определимся с трубами и насосом.
          - Определимся, Борис Петрович.
          Председатель был доволен. Рядом смиренно сидела его собака, ожидая очередной прогулки. Цель была достигнута. 
          - Молодец, «Барон», что ты мне помогаешь в работе, хорошая ты у меня собака, - говорил Владимир Степанович, гладя по голове своего пса.
       Скважину летом запустили, вода была хорошая,  люди довольны. Борис Петрович радовался со всем коллективом этому случаю, который помог ему преодолеть частнособственнический инстинкт начальника  монтажного управления.
        Опять пришла весна.  Прошло три года. Ярко светило весеннее солнце, на душе у председателя тоже было  светло и празднично. Деревья распускали свою листву, стоял запах сырой земли, разнотравья. Березы безумно шелестели своей зеленой листвой. Дачные участки теперь вполне обустроены. Молодые деревца подросли, готовятся к цветению. В душе у председателя воцарились покой и безмятежность.  Владимир Степанович  теперь ходил в высоких хромовых сапогах и синих брюках галифе, и даже отпустил усы для пущей бравады. Так ведь не зря. Вдовцу Владимиру Степановичу была небезразлична судьба вдовой  розовощёкой Татьяны в белой панаме. Теперь они живут вместе, каким браком – это никому неизвестно. Да, кому какое дело, если они любят друг друга по-настоящему. Это заметили все дачники. Маленькая виктория Владимира Степановича по монтажу артезианской скважины,  и нечаянно грянувшая любовь  придали всему его облику горделивую выправку и осанку.
        На этом трудном и извилистом пути Владимира Степановича его собака – случайная соучастница этой конфликтной ситуации. По стечению обстоятельств она невольно представилась  нам  помощницей своего хозяина. Надо же, оказалось, что бывает и такое.