В Ташкент они прилетели рано утром. Зашли в буфет. Заказали три кофе и бутерброды. Пожилая буфетчица, подавая заказанное, невольно залюбовалась этими тремя рослыми, молодыми парнями в так идущей им форме десантных войск.
А они, молодые, красивые, как-то снисходительно и даже с каким то едва уловимым оттенком превосходства посматривали на редких, в это раннее утро, посетителей буфета.
Позавтракав и выйдя из буфета, они не спеша направились в сторону площади прилегающей к зданию аэропорта.
Поторговавшись там с одним из дремлющих ещё в эту раннюю пору водителей такси, и сойдясь в цене, забрались, шутливо подталкивая друг-друга, в машину.
Водитель завёл двигатель. Нажал педаль газа. "Волга" плавно тронулась, быстро набирая скорость.
Один из двоих сидевших сзади, вежливо обратился к водителю,- Извини, командир. Курить то разрешено?
-Курите,-ответил водитель и посмотрев в зеркало заднего вида на задавшего вопрос, добавил,-Только по одному.
Лады! Командир!-улыбнулся сидевший впереди рядом с водителем широкоплечий, кареглазый парень.-Курим по очереди. Одну на всех. Как в Афгане. Я первый!
Он вытащил из внутреннего кармана кителя пачку "Марльборо".
-Игорёк у нас всегда первый! Что в Афгане, что здесь!-захохотали сидевшие сзади ребята.
-Так вы из Афганистана?!-водитель сбавил слегка скорость.-В отпуск? Или отслужили?
-Отвоевали командир,-поправил один из сидевших сзади.-В отпуск оттуда только в цинковом гробу приехать можно..
-Что правда, то правда,-слегка смутился водитель.-У нашего диспетчера в таксопарке, внук там погиб. Так старик чуть с ума не сошёл. Пить начал. Жалко старика.
В машине воцарилось молчание, слышалось только равномерное шуршание шин и тихий ровный гул мотора. Лица ребят посуровели.
Первым прервал молчание Игорь,-Командир, на следущем перекрёстке направо и прямо до конца по "Крупской",-обратился он к водителю.
-Что приуныли мужики?! Николай! Константин! Встряхнитесь! -обернулся он, после указаний данных водителю, и протянув руку с дымящейся сигаретой назад весело добавил,-Кто следущий?
Сигарету взял Константин, красивый, голубоглазый парень с выбившимся из под берета белокурым пышным чубом.
-Знаете о чём я сейчас думаю?-сказал он, несколько раз глубоко затянувшись и протянув сигарету сидящему рядом с ним Николаю.-О второй мировой. Об Александре Матросове. О молодогвардейцах. Там был смысл. А за что наши ребята в Афгане головы кладут..? Непонятно. Интернациональный долг?! Красивые но бездушные слова-всё это. Слова, не имеющего никакого значения и смысла. И выдумали их п.....сы.
-Ты конечно прав,-рядом сидевший Николай осторожно затушил докуренную сигарету.-Но нас ведь, эти пидоры, не спрашивали когда посылалали туда...
-Николай! Костя! Хватит вам! -прервал их Игорь.-Командир тормози здесь. Приехали.
Водитель остановил машину.
-Ну вот я и дома,-сказал Игорь. Два года, месяц и четыре дня ждал я этого момента. Часто видел его во сне. И вот он наконец пришёл,-он вылез из автомобиля с любопытством оглядываясь вокруг.-Гляди-ка, почти ничего не изменилось. Только тополя подросли.,-его голос дрожжал. И вдруг застеснявшись этой своей сентиментальной слабости, пытаясь скрыть её, сгладить, он грубовато обратился к вылезшему вместе со всеми из автомобиля водителю,-Что командир, денег ждёшь?!
Водитель растерялся. Его лицо покраснело.
Игорь сунул руку в карман брюк. Достал червонец. Протянул водителю. Сказал насмешливо,- На, хватай!
-Спасибо! Не надо,-отвернулся водитель и сев за руль машины завёл двигатель.-Я с "Афганцев" денег не беру. Взвизгнули провернувшись на асфальте шины. "Волга" резко рванула с места.
Теперь покраснел Игорь.
- Неловко как то получилось,-сказал он стоя с червонцем в руке, глядя на быстро удаляющуюся "Волгу".
Из дома через дорогу, спрятавшегося за раскидистыми, фруктовыми деревьями в глубине сада в этот момент вышла жещина, с тёмнокоричневой, хозяйственной сумкой в руке. Проходя мимо солдат, всё ещё стоявших на дороге, она вдруг внезапно остановилась, словно налетела на невидимое препятствие. Сумка выпала из её руки. Обернувшись, на звук падения сумки, Игорь застыл как окаменевший.
Мама,- прошептал он. Лёгкий порыв утреннего ветерка вырвал из его пальцев купюру и словно играя красноватой бумажкой, переворачивая со стороны на сторону погнал её вдоль дороги.
Вечером, в доме спрятавшегося в глубине сада, собрались гости. Гремели тосты за здравие Игоря и его друзей. Празднование встречи затянулось далеко за полночь.
После того как ушёл последний гость, друзья утомлённые затянувшимся праздником, вышли в сад. Мать Игоря постелила им в саду. Так захотел Игорь.
Дойдя до стоявших под старым огромным тутовником раскладушек, Игорь обернулся к идущим за ним следом друзьям.
-Сюрприз!-сказал он вытащив из кармана пачку "Беломора". Узбекская анаша. У знакомого взял. Кто желает?
Присев на одну из раскладушек, постучал ногтем большого пальца по пачке. Вытащил папиросу. Закурил. Несколько раз глубоко затянулся приторным дымом. Закашлялся. Протянул папиросу Николаю. Тот отрицательно покачал головой. Папиросу взял Константин. Не спеша, со знанием дела докурил. Тщательно затушив окурок, отбросил его подальше в глубину сада.
-Ну как "кайф?"-спросил его уже раздевшийся и залезший под одеяло Игорь.
-Честно сказать, слабоват. Покрепче бы что нибудь.
-Что ты имеешь ввиду?-повернулся в сторону Константина Николай.
-Ну, к примеру "друга Геру" или хотя бы на худой конец, "дедушку Морфея". Можно в Ташкенте что-нибудь подобное достать? А? Игорёк,-обратился Константин к Игорю.
-Ташкент- город хлебный. В Ташкенте всё можно,-ответил тот поправляя одеяло.
-Да вы с ума повсходили!-проворчал Николай.-Героин им с морфием подавай. Тоже мне наркоманы!-Он зевнул, натягивая одеяло на голову, демонстрируя тем самым нежелание участвовать в этом дурацком разговоре..
Константин долго не мог уснуть. Он лежал на спине, скрестив руки под головой, и глядел на мерцающие в тёмном небе звёзды. Лёгкий ветерок шелестел листьями старого тутовника. Тихо посапывали уже дано заснувшие Николай и Игорь.
-Всё таки хорошо, что у меня такие замечательные друзья,-думал он прислушиваясь к их ровному, тихому посапыванию. Почувствовав, что и у него
начинают слипаться глаза, повернулся набок и укрывшись с головой, тоже заснул.
На следущий день все трое поехали на железнодорожный вокзал. Нужно было купить билеты для Николая и Кости. Николай и Костя жили в Саратове. Точнее только Костя. Николай жил немного дальше, в приволжском городке Балаково.
На железнодорожном вокзале, как и на всех железнодорожных вокзалах мира, кипела и бурлила жизнь. Огромные массы провожающих, встречающих и отъезжающих толпились на перроне, в залах ожидания, около билетных касс. Николай, найдя нужную кассу, встал в очередь, а Игорь и Константин, послонявшись по огромному залу, вышли покурить на перрон.
-И куда только столько народу едет?-кивнул Игорь в сторону гомонящей на перроне толпы.
Константин щёлкнул зажигалкой прикуривая сигарету.
-Послушай Игорёк,-прикурив сигарету и окинув толпящихся на перроне людей равнодушным взглядом, сказал он.-Ты вчера хвалился тем, что в Ташкенте всё можно достать. Если это так, то достань мне парочку ампул морфина.
-Зачем?! Для кого?!-у Игоря удивлённо расширились глаза.
Константин бросил недокуренную сигарету в стоящую рядом урну. Несколько секунд молчал о чём - то раздумывая, затем ровным, спокойным голосом сказал,-Кололся я раньше, Игорёк. Больше трёх лет кололся. Потом армия. Афган. Как-то не до этого было. Там как ты знаешь, острых ощущений и без того хватало.
-Вот оно что! А я то думал, что это ты вчера про героин да морфий заговорил,- Игорь пристально посмотрел в глаза Константину.-Афган позади. Теперь, как это там по вашему, снова на иглу "сесть" решил? Острых ощущений не хватает? Одно дело курнуть анаши и совсем другое...
-Только без морали!-оборвал Константин своего друга.-Если не хочешь, скажи просто-нет!-в его голосе слышалась плохо скрываемая обида.
-Ладно Костик, не обижайся,-Игорь примирительно хлопнул его по плечу.-Достану. Чего бы мне это не стоило, достану. Обещаю.-Он повернулся к входу в здание вокзала.-Пойдём-ка к кассе. А то Николай нас потеряет.
-Или мы его,-улыбнулся повеселевший Константин.-В такой толпе это немудренно.
Николай всё ещё стоял в очереди, выделяясь среди других своей ладной военной формой. Впереди него стояло ещё человек пятнадцать.
-Ничего себе,- присвистнул Константин,-так мы и до скончания века билеты не возьмём.
-Чёрт! Совсем из головы вылетело,-хлопнул Игорь себя по лбу и подойдя к Николаю потребовал,.-Дай-ка сюда военные билеты!
-Зачем?- озадаченный его безапеляционным тоном, спросил Николай.
-Затем,-пробурчал Игорь.-Имеется же воинская касса. А мы кто? Военные? Или уже гражданские? Судя по форме военные,-ответил он сам на свой вопрос и выхватив из рук Николая военные билеты быстро зашагал к лестнице ведущей на второй этаж, а через пять минут, опять появившись на лестнице, помахал над головой голубовато-зелёными бумажками.
-Всё в порядке десант! Завтра вечером отправлю вас на Родину. А сейчас вперёд! На осмотр столицы Узбекистана! Возражения есть? Возражений нет,- весело засмеялся он, спустившись по лестнице и подойдя к Николаю с Константином.
Весь остаток этого дня они пробродили по Ташкетнту.
А на следущий день, оставив друзей в доме одних, Игорь исчез. Мать Игоря ушла на работу ещё в шесть утра и в доме кроме них не было ни одной живой души.
От нечего делать, посидев немного в доме, они вышли в сад.
Константин, наткнувшись в саду на водопроводную колонку, открутил барашек вентиля и натянув на гусак конец шланга, валявшегося тут же рядом, стал поливать цветы белых, китайских роз, росших вдоль бетонной дорожки ведущей к выходу из сада на улицу.
Игорь появился только к обеду.
-Ты где так долго был?! В восемь поезд, а он пропадает неизвестно где!-напал на него рассерженный, его долгим отсутствием, Николай.
- Поезд в восемь вечера, а сейчас час дня,-вяло защищался Игорь.
-Хватит перерекаться,-прервал их Константин.-Давайте-ка лучше в дом. Обедать пора.-Он бросил под ноги шланг. Закрутил вентиль.-Там плов ещё со вчерашнего пиршества остался. И... непочатая бутылка водки в холодильнике. Сам видел,-заговорщецки подмигнул он Игорю.
Николай всё ещё недовольный, что-то бурча себе под нос про безотвественность и дисциплину, направился к дому. Игорь, молча глядя ему в спину насмешливым взглядом, еле сдерживаясь от смеха, повернулся к Константину.-Видал! Никак от дисциплины не отвыкнет. На держи,-он достал из кармана брюк
маленький свёрток.-Шесть ампул. Шприц тоже имеется.
Константин сунул свёрток во внутренний, потайной карман кителя, пришитый им самим, так на всякий случай, ещё там в Афганистане и сказал чуть нахмурив брови,-Ты это... Николаю ни слова. Зачем ему это знать.
Вечером друзья вновь стояли на уже знакомом им перроне железнодорожного вокзала. Громкий голос, из репродуктора висевшего над входом в здание вокзала, напомнил пассажирам, что поезд Ташкент-Москва через Актюбинск и Саратов отправляется без опоздания, точно в двадцать ноль ноль.
Николай взглянул на часы,-Ещё пятнадцать минут.Успеем по одной выкурить. Так сказать-на прощание-Он вытащил из кармана пачку сигарет. Протянул друзьям.
-На следущее лето ждём тебя в Саратове,-сказал Константин Игорю, прикуривая от его зажигалки сигарету.-На Волгу съездим. На рыбалку. Там в плавнях вот такие,- он широко развёл в стороны руки,-щуки водятся...
-... И сомы, эдак метра на три,-подмигнул Николай Игорю.
Игорь улыбнулся.
Константин замолк. Засопел обиженно.
-Ты это, Игорёк, не забывай, хоть раз в полгода, не говорю уж чаще, письмецо черкни.
-Раз в полгода черкну. Не забуду,-пообещал Игорь Николаю.
Николай ещё раз поглядел на свои командирские часы, купленные им в Афганистане, у одного из вновь прибывших к месту службы молодых выпускников офицерского, пехотного училища.
-По дешёвке ухватил,- часто хвастаясь друзьям своим приобретением, говорил он.-Офицерик лохом оказался.
-Пора,-поглядев на часы поднял он, стоящую рядом с ним на перроне, небольшую спортивную сумку, повесив её на плечо.
Из тамбура вагона выглянула в это время, проводница.-Красавцы! Поторопитесь!-крикнула она ребятам.-Через минуту отправляемся.
В вагоне было душно, и шумно от снующих в разные стороны пассажиров. Громко, на весь вагон, гремел голос проводницы выпроваживавшей последних провожающих.
Константин и Николай торопливо прошли в своё купе. Николай забросив сумку на одну из полок вверху, открыл окно. В это время вагон слегка дёрнувшись, плавно тронулся.
Игорь, стоявший на перроне как раз напротив окна купе, стал сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее удаляться. Последнее, что они ещё успели увидеть высунув головы из окна, была статная фигура Игоря выделявшегося своей военной формой и ростом среди остальных провожающих. Он стоял с высоко поднятой на прощание рукой.
Минут через двадцать Ташкент остался позади.
Сходив в туалет и переодевшись там в спортивные костюмы, друзья попросили проводницу принести чаю. Выпив по стакану крепкого, горячего чая и застелив постели, вскарабкались на верхние полки. Через минуту оба уже крепко спали молодым, здоровым без всяких сновидений сном.
Проснулись они только утром, часов в десять. Поздоровавшись с соседями по купе, пожилой паре, по видимому мужу с женой, сидевших внизу за столиком и пившими чай с печеньем, они, стараясь им не мешать, осторожно спустились с полок и захватив полотенца, зубную пасту и щётки отправились в туалет.
После туалета, оставив в купе туалетные принадлежности, пошли завтракать, в уже открывшийся к этому времени, вагон-ресторан.
В ресторане пахло чем-то вкусным, было прохладно и уютно. Посетителей было мало. Они заказали два бифштекса и бутылку сухого вина. Не спеша позавтракали. Расплатившись за бифштексы и вино, ещё долго сидели за аакуратно застеленным белой, накрахмаленной скатертью, столиком, глядя в окно.
За окном, насколько хватало глаз, простиралась жёлто-серая, выгоревшая под жарким южным солнцем степь.
Кажется уже Казахстан,-задумчиво глядя на бескрайний, жёлто-серый простор, сказал Николай.
-Ты прав. Похоже казахские степи начались,-кивнул Константин.
Возвратившись в купе они вновь забрались на свои места. Николай одолжил у пожилой пары, лежавший на столике толстый журнал и теперь лежал, сосредоточенно уткнувшись в него.
Константин зевнул, искоса поглядев на поглощённого чтением друга.
-Теперь до самого вечера не оторвать его от этого скучного занятия. И что он только находит в этом чтении?-подумал он, бросив взгляд в окошко, за которым простиралась бесконечная, навевающая тоску своей однообразностью, степь.
Монотонно стучали колёса на стыках рельсов и Константин прислушиваясь к этому стуку, незаметно для себя уснул.
Проснулся часа через два. Долго лежал, бесцельно уставившись в потолок вагона. Внизу, сидя за столиком, о чём-то тихо беседовали соседи по купе. На соседней полке равномерно посапывап Николай. Журнал, который он позанмствовал у соседей, лежал рядом.
-Скукотища. А ехать ещё не меньше двух суток,-подумал он зевая.
Вспомнив, о лежащих в потайном кармане кителя ампулах, довольно улыбнулся, подумав: Вмазаться что-ли? Пока Николай дрыхнет. Или не стоит?
В голове его, как только он вспомнил об ампулах, сразу же ожили картины прошлого. Вспомнилось как он начинал колоться.
Всё началось с подвала их большого, многоквартирного дома по "Большой садовой". По вечерам скучающие подростки собирались в подвале. Бренчали на гитаре, пили вино и покуривали анашу. Анашу покупали у цыган.
Как-то раз в подвал к ним зашёл Виктор, сосед Кости по лестничной площадке. Виктор только что освободился из заключения. В то время он казался Косте чуть-
-ли не героем. Теперь Константин конечно понимал, что Виктор никогда не был тем, кого он тогда в нём видел.
Это был обыкновенный парень, безвольный, слегка трусоватый, но любивший порисоваться перед более слабыми ребятами своей, как тогда казалось Косте, "необыкновенной биографией". К тому же он был хроническим наркоманом. Но всё это Костя понял намного позже. А пока...
Вошедший к ним в подвал Виктор вытащил из кармана своих потёртых на коленях, входящих среди молодёжи только в моду, джинс, бутылку водки. Щёлкнув ногтем указательного пальца по зелёному стеклу бутылки сказал, оглядывая поочерёдно дерзким, насмешливым взглядом притихших подростков,-Ну, чё приутихли, бухарики! Можа вмажем! За знакомство так сказать.-И не дожидаясь ответной реакции подростков уверенно сел за стол, сколоченнй ребятами из старых досок. Ловким, сильным ударом ладони по дну бутылки вышиб пробку. Плеснув водку в стоящий на столе единственный стакан, из которого они только что поочерёдно пили вино, произнёс,-Ну кто первый?
Ребята нерешительно молчали.
-Давай ты сосед,-протянул он стакан с водкой Косте. Косте молча взял до половины наполненный водкой стакан. Виктор ещё раз дерзким взглядом обвёл всю их компанию. И вдруг неожиданно, с нотками угрозы в голосе в голосе спросил,-Чё шкерята, втихаря анашишкой балуетесь?
Заметив притворно-недоумённые взгляды ребят, кивнул на несколько пустых гильз из под беломора валявшихся на полу, которые второпях смахнул со стола Костя, увидев входящего в их обитель Виктора.
- Анашишка, это конечно гут. Нo всё равно нехорошо. Сроком это приванивает... и немалым,- продолжал он внимательно прощупывая насмешливым взглядом насторожившихся подростков.-Вот закладу вас, чё тогда?!
-Ну иди! Закладывай!-неожиданно разозлился Костя. Его лицо побагровело.-Забирай свою водку и сваливай! Козёл!-он поставил стакан на стол.
-О! Да ты вижу корешок из наших. Крутой! - в голосе Виктора не слышалось обиды.-Ну ладно. Пошутил я, Не кипятись,-он протянул свою разукрашенную наколками руку,-Давай мириться.
После этих слов злость Кости испарилась. Он молча пожал протянутую ему Виктором руку.
Так началась их "дружба".
Косте льстило что у него появился такой друг. Сразу же изменилось отношение более старших и сильных ребят, во дворе их большого дома, к нему. Все относились теперь к нему, с эдаким подобострастно-боязливым, уважением.
Как то в один из летних, солнечных дней Виктор позвонил ему в квартиру.
-Поехали на Волгу. Поныряем,-предложил он Косте.
По дороге на пляж заехали к одному из приятелей Виктора.
-Мой друган. В одной зоне срок тянули. Месяц как откинулся,-коротко и деловито сообщил он Косте, знакомя его со своим товарищем по исправительно-
- трудовой колонии.
На пляже, несколько раз окунувшись в реке, Виктор с приятелем оставив Костю охранять одежду, исчезли. Через полчаса появились весёлые и довольные. Виктор держал в руках три бутылки пива. Приятель Виктора вытащив из плавок небольшой, бумажный пакетик, сунул его в карман своих, аккуратно сложенных, лежащих на пляжном песке брюк.
После пляжа снова поехали на квартиру к другу Виктора.
Закрывшись на кухне долго кипятили на газовой плите какую-то жидкость, высыпая и тщательно перемешивая с водой содержимое бумажного пакета.
На вопрос Кости,-что они за бурду варят?-оба долго смеялись.
-Не бурду, а ханку. Кайф-высший класс! Вмажешься поймёшь,-объяснил ему хохочущий Виктор.
Так впервые в своей жизни Костя испробовал макового отвара.
И пошло-поехало.
Всего за какие-то полгода, он перепробовал невообразимое количество разнообразных наркотиков. Даже как-то, но только один раз, ему удалось попробовать настоящего героина. За эти шесть месяцев он стал заядлым наркоманом, плотно сев на иглу.
Как-то зимой, в один из морозных саратовских вечеров, Костя и Виктор возвращались домой с железнодорожного вокзала, где пытались купить у цыган наркотики. Наркотики купить не удалось. Настроение у обоих было пакостное. Начиналась "ломка". Организм привыкший к регулярному приёму наркотиков требовал их с неопреодалимой силой. Проходя, по одной из улиц, мимо аптечного киоска, Виктор внезапно остановился. Воровито поглядел вдоль улицы. На тёмной, прокалённой стужей улице не было, кроме них, никого. Ещё раз кинул взгляд на киоск, на его вывеску, на которой чёрными буквами, слабо освещаемыми хилым светом двадцатипятиваттной лампочки, было выведено "Аптека №23 и хриплым голосом сказал, решительным шагом, направляясь к киоску-Так. Ясно.
Подойдя к киоску, сильным ударом правой ноги, вышиб жидковатую, из тонких досок, выкрашенную в зелёный цвет дверь. Повернувшись к Косте скомандовал тихим, но не терпящим возражения голосом,- Давай. Вперёд.
Костя сразу понял, что не выполни он приказ Виктора, ему придётся плохо. Даже очень плохо. Слишком хорошо за всё это время он изучил необузданный характер своего "друга".
В киоске было темно и также холодно как и на улице. Костя долго шарил в темноте нащупывая выключатель. Наконец нащупав его и включив свет стал набивать карманы различными упаковками лежащими на полках.
Набив карманы, вспотевший несмотря на холод, выскочил тяжёло дыша озираясь по сторонам, на улицу.Громко стучало сердце. Ему хотелось очутиться как можно дальше от этого места. Он уже приготовился было бежать, но то что он в следущее мгновение увидел заставило его окаменеть на месте, а ноги сделались ватными от страха. Через дорогу, с противоположной стороны улицы, к нему, бежал человек в полушубке. Обут человек был в большие валенки и поэтому бежал неуклюже переставляя ноги. Со стороны это было смешно. Но Косте было не до смеха.
Сторож,-подумал Костя и ему сделалось до того дурно, что его чуть не стошнило.
Виктора нигде не было видно.
Подбежавший человек схватил Костю за запястье правой руки, больно вывернул её за спину и повалил, тяжёло дыша в затылок, лицом вниз на тротуар.
Упав Костя сильно ударился головой об обледеневший бордюр тротуара. Перед глазами вспыхнуло белое пламя и он на несколько секунд потерял сознание.
Очнувшись почувствовал, что его правая рука свободна, что его никто не держит. Застонав перевернулся с живота на бок. Рядом с ним, лицом кверху, лежал человек. Его ноги в валенках судорожно дёргались, из горла доносился булкающий, хрипящий свист. Снег, с левой стороны его головы, набряк кровью. Косте казалось что он чувствует запах пахнущего кровью снега. Закружилась голова и его несколько раз стошнило.
-Кончай блевать!Подымайся! Скорее! Дёргаем!- услышал он, как будто издалека, голос Виктора.
Они долго бежали петляя по улицам, переулкам, ныряя в тёмные провалы незнакомых чужих дворов и только когда у обоих спёрло дыхание, остановились у неосвещённого подъезда какой то многоэтажки.
-Ты пошто козёл свет врубил?!-спросил, угрожающим, задыхающимся от долгого бега голосом, Виктор.
-Так тёмно же было,-ответил Костя и сел на одну из двух покрытых снегом лавочек, стоявших у входа в подъезд. Его всё ещё преследовал приторный, пугающий запах крови.
-Тёмно, передразнил его Виктор.-Врубить бы тебе по калгану, чтоб свётло стало! Чё Сел! Вытряхивай карманы.
Костя выложил из карманов, прямо под ноги на снег, упаковки с вожделённой добычей.
Виктор зажёг спичку. Долго выбирал. Наконец выбрал упаковку с димедролом. Рапечатав упаковку высыпал несколько таблеток на ладонь...
Костя принимать таблетки не стал. Ему было не до этого. Страх, липучий и холодный, полностью заполонил и парализовал его мозг.
Это заметил и Виктор.
-Ты это..,- он помедлил подбирая слова.-Про киоск и мусора забудь. Этого не было. Понял?! Расколешься, обоих к стенке поставят,- последние слова он произнёс шёпотом. И оттого, что произнёс он их шёпотом, Косте стало ещё страшнее.
-Ты думаешь это был мусор и он... того?-Костя боялся произнести слово -умер.
-Сука! Пидор краснояицый! И откуда он только взялся?-грязно выругался вместо ответа Виктор.
Прошло три дня. Все эти три дня, Костя просидел дома. Каждый день с утра до вечера и даже по ночам он ждал, что сейчас откроется дверь, войдёт милиция и его арестуют. Потом прошла неделя, затем месяц, а милиция всё никак не приходила.
Виктора, после этой злосчастной ночи, он тоже не встречал.
Как.- то раз, на лестничной площадке, он столкнулся с матерью Виктора, доброй, не такой уж старой женщиной, на лице которой рано отпечатались усталость и печаль, которыми щедро наградила её жизнь.
На вопрос Кости,-что с Виктором, а то что-то его давно не видно?-Она печально улыбнулась и сказала,-Уехал он,- и тяжело вздохнув добавила,- даже не знаю точно куда. Разве он скажет. Сказал только в Подмосковье, к другу.
Больше Костя Виктора не видел. Весной, в середине апреля он сам уехал. Уехал к бабке в Рязань. В Рязани Костя опять начал колоться. Ему везло, он ни разу до самой армии, не попал в поле зрения милиции. А перед тем как забрали в армию, пережив тяжёлую ломку которая мучала его чуть ли не с месяц, завязал.
Всё же воли ему было не занимать.Он был крепким парнем. Теперь он ехал домой. Садиться на иглу всерьёз не намеревался. Лёжа в купе на полке и глядя в окно на проплывающую мимо, навевающую тоску, бескрайнюю степь думал,-Уколюсь ещё несколько разочков, покайфую и хана. Завяжу навсегда. Всё таки больше двух лет не кололся, значит могу и без иглы.
С соседней полки доносилось равномерное посапывание спящего Николая.
-А что если всё-таки ширнуться прямо сейчас? Пока Николаша сны видит. Он наверно ещё долго дрыхнуть будет. Эх, была не была! Пойду вмажусь,-решил он.
Осторожно, чтобы ненароком не разбудить Николая, он спустился с полки. Взял полотенце и направился в сторону туалета. Пакет, из потайного кармана кителя он достал зараннее.
Косте повезло. Около дверей туалета было пусто. Зайдя в туалет он защёлкнул металлическую задвижку на двери, аккуратно повесил полотенце на вешалку сбоку над умывальником и развернул пакет.
В пакете, отдельно от картонной коробки с ампулами, лежал новенький, блестящий шприц в целлофановой упаковке.
Он положил коробку с ампулами на узкую, зашарпанную полку под небольшим, ромбовидной формы зеркалом и осторожно развернул целлофановую упаковку, любуясь блестящими, хромированными частями шприца.
Вставив иглу в шприц и сев на крышку унитаза достал ампулу из картонной коробки, и находящуюся там же в коробке маленькую, железную пилочку. Подпилив с одной стороны узенькое, заострённое горлышко ампулы, слегка, большим пальцем левлй руки надавил на него. Горлышко с сухим треском отломилось.
Наполнив шприц морфием и засучив левую руку до локтя, он ещё некоторое время сидел сосредоточенно рассматривая вены на своей руке. Потом взяв висевшее рядом полотенце и обмотав им руку выше локтя, используя его вместо медицинского жгута, стал сжимать и разжимать пальцы на левой кисти руки. На руке мгновенно набухли толстые, синеватые вены. Ловким, профессиональным движением проколов одну из них, он размотал полотенце и откинув его в сторону медленно ввёл наркотик в вену. На лбу его выступили мелкие бисеринки пота.
Закрыв глаза он опёрся спиной о стенку туалета. Ласковая, жемчужная волна окатила его. Тело стало лёгким, почти невесомым. Сладостные, невыразимые чувства заполонили его мозг. Ему казалось он плывёт по бесконечному, морю, тёплые, жемчужные волны плещутся вокруг него, а над головой сияет всевозможными цветами бархатный небосвод. Его душу переполняли неземные радость и блаженство.
Там вдали на горизонте, казалось ему, небосвод покрылся светло-золотистым оттенком, и из бирюзовой дали моря, вынурнуло будто отлитое из цельного золота, ослепительное солнце.
Он открыл глаза. Видения исчезли. Подняв валявшееся под ногами на затоптанном, грязном полу полотенце, вытер со лба капли пота. Снова закрыл глаза. Видения не возвращались. С минуту он сидел так с закрытыми глазами, не шевелясь, прислушиваясь к организму, надеясь что сладостные ощущения повторятся. Но они не повторились. Организм отвыкший за два года от наркотиков, только вначале был подавлен и ошарашен морфином. Но теперь мозг вспомнил всё и мобилизовав все свои защитные ресурсы кинул их в бой против наркотика. Константин понял, надо увеличить дозу. Наполнив шприц морфием он второй раз ввёл его в ту же самую вену. Но тщетно. Он только почувствовал как слегка онемели кончики пальцев на руках и ногах.
-Слишком мало,-подумал он. Взяв из коробки ещё одну ампулу, он минуты две сидел размышляя сделать ли третий "заход".
Третий укол мог оказаться последним и он понимал это. Столько морфина в течении такого короткого промежутка времени, это было опасно. Такая доза могла свалить с ног и слона.
-Но только не меня, -усмехнулся он, ничего не чувствующими сухими губами, ломая хрупкое горлышко ампулы.
Рискованное решение было принято.
После третьего укола кончики пальцев на руках и ногах онемели вовсе. Сделались как ватные. Он едва мог шевелить ими. Шприц выпал их его руки покатившись по полу. По всему телу выступил обильный пот. Он вновь привалился спиной к стенке. С трудом закрыл глаза, ожидая когда же по настоящему подействует морфин.
Ждал он недолго. Через несколько секунд, звенящая, упругая волна ударила сначала в ноги, потом медленно поползла к груди, к голове. Распостранившись по всему телу обволокла его сладостной истомой. Тело снова стало казаться лёгким как пушинка. Мозг не выдержав такой дозы не оказывал теперь никакого сопротивления.
Константину казалось что он парит высоко в небе, а далеко внизу, под ним, расскинулись насколько хватало глаз фиолетовые вешины гор.
Он чувствовал как горячая кровь толчками пульсирует по венам, разнося по телу, по каждой его клеточке невообразимо-колоссальную, жизненную энергию.
Вот он взмахнул руками как птица крыльями, и безо-всякого усилия взмыл ещё выше. Выше белёсых, мягких как лебединый пух облаков.
За облаками воздух был пронизан мириадами тонких, золотистых нитей, которые исходили от ослепительно сверкающего золотом солнца. Насладившись этим сказочным великолепием, он зажмурил глаза, сложил руки, прижав их к бокам и рассекая облака, стал камнем падать вниз.. Вокруг свистел от быстрого падения воздух, он открыл глаза и увидел что падает в какую-то тёмную пропасть.
По бокам мимо него, проносились гладкие, покрытые капельками росы, словно из серого мрамора стены
-Где-то я уже видел эту пропасть,-подумал он. И точно такие же гладкие покрытые капельками росы стены.
Он напряг память. И вдруг внезапно вспомнил. Вспомнил короткий ночной бой в горах. Вспомнил как впереди, метрах в десяти от него, раненный афганец полз к скале, которая тёмной громадой возвышалась над краем сырого, мрачного ущелья. Вспомнил его, освещённые светом луны, охваченные смертельным ужасом глаза. Вспомнил свой выстрел и короткий вскрик в котором смешались безысходность и боль.
Тогда, после боя, по приказу ротного они сбросили в эту сырую, тёмную пропасть всех убитых в этом сражении афганцев. Для чего это было нужно он не мог понять до сих пор.
-Сейчас я их увижу,- подумал он.-И того раненого. Которого не пожалел.
В памяти снова возникли объятые смертельным ужасом глаза ползущего к скале афганца, а в ушах прозвучал его безысходный, полный боли крик.
Константин почувствовал, как сжалось от этого крика сердце, как боль острая и режущая, полоснула словно бритвой по нему. В глазах потемнело, а боль разбегаясь волнами от сердца к рукам, к ногам, к мозгу, парализовало тело. Последнее что он ещё увидел, была могучая вспышка света, на мгновение озарившая мрачную пропасть в которую он падал. Затем его окутала непроглядная тьма.
Николай, проснувшись, минут десять лежал бесцельно глядя в потолок купе. Потом заметив что на вешалке над изголовьем полки, которую занимал Константин, отсутствует полотенце, зевая подумал,- Надо бы тоже в туалет сходить, умыться. Да и зубы не мешало бы почистить..
Спустившись с полки, взял мыло, зубную щётку с пастой, перебросил через плечо полотенце и не спеша, вразвалку направился в конец вагона.
Подходя к туалету и увидев очередь человек из восьми, тяжело вздохнул.
Возле туалета, какой то невысокого роста, по пояс голый, с густой порослью седых волос на груди, подвижный как капля ртути, мужичок стоящий впереди возле двери ведущей в туалет, что-то объяснял суетливо размахивая руками, терпеливо ждущей очереди.
До подошедшего Николая долетели слова,- ...уже наверно с час сидит. И чего там только делает?
-Сам же говоришь сидит. Может человека прихватило?- со смехом заметил женский голос из очереди.
-Если бы прихватило, слышно б было,-осклабился в некрасивой, щербатой улыбке мужичок.
-Нет. Так не услышишь. Ты ухо к двери приставь. Тогда может услышишь,- посоветовал тот же женский голос.
Эт мы могём,- приставил мужичок ухо к двери.- Не-е ни чё не слышно. Тихо как в могиле,-произнёс он через несколько секунд не отрывая уха от двери. Очередь грохнула от смеха.
-Что случилось-то?- спросил Николай, стоящего в очереди впереди него, мужчину.
-Да говорят чудило какое-то в туалете забарикадировалось, и час уже не выходит, улыбнулся мужчина блеснув золотой коронкой.
В груди Николая что-то неприятно ёкнуло. Непонятная тревога, быстро перерастая в предчувствие беды, защемила под сердцем.
-Чудило говоришь?- сказал он протискиваясь к дверям туалета.. Протиснувшись и отодвинув плечом от дверей суетливого мужичка, постучал кулаком в дверь.
Несколько секунд молча стоял прислушиваясь к тишине царившей за дверью. И вдруг резким, сильным ударом ладони вышиб дверь. Шагнул вовнутрь. Под ногами хрустнул, валявшийся на грязном полу блестящий, новенький шприц.
Константин сидел привалившись спиной к стенке с опущенной на грудь головой. Его белокурые, пышные волосы спадали волнами вниз, закрывая лицо.
Николай, обеими руками бережно поднял его голову. Запрокинул назад спадающий волнами, шёлк его волос. На него грустным, неподвижным взором глядели голубые, мёртвые глаза его друга Кости.