Надо ли говорить, что Великая Отечественная война была далеко не рыцарским турниром, где ценится молодецкая удаль, воинская стать и владение оружием. В сущности, это был прямой, разрекламированный по всей Европе геноцид, осуществление многовековой мечты европейцев на уничтожение русского народа как такового, и Русского государства в частности. А так как для цивилизованного европейца война против России всегда святое дело, то в этом походе (впрочем, как и всегда в прошедшем тысячелетии) приняли активное участие представители практически всех европейских народов. Исключение составили лишь сербы.
Русская пословица гласит: «Лучше один раз увидеть, чем десять раз услышать». До Курской дуги основная масса русского народа, жившего за пределами зоны оккупации, не представляла себе и десятой доли того, что творили на нашей земле европейские захватчики. Из газет, из радиопередач они, конечно, слышали о работе различных комиссий по изучению зверств, творимых солдатами вермахта, например, в Ростове-на-Дону, в Курске, в других освобожденных городах. Но к лету 1943 года таких городов было немного, да и находились они большей частью в ближайшем тылу у немцев. Фронтовая же авиация и артиллерия, вольно или не вольно, нивелировали собственно преступления захватчиков и «обычные» боевые разрушения.
Но то, что открылось глазам советских солдат после Курской дуги, когда стали в массовом порядке освобождаться города, села и деревни, находившиеся в оккупации более года, потрясло всю армию, а через нее весь народ в целом. Это был шок.
Вспомним. В годы войны на территории, попавшей под немецкую оккупацию, работала Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причинённого ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР, образованная указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 ноября 1942 года. Председателем комиссии был назначен секретарь ВЦСПС Н.М. Шверник. Членами комиссии состояли А.А. Жданов – член политбюро, А.Н. Толстой – русский писатель, Е. В. Тарле – историк, академик АН СССР, Н.Н. Бурденко – нейрохирург, академик АН СССР, Б. Е. Веденеев – гидроэнергетик, академик АН СССР, Т.Д. Лысенко – биолог и агроном, академик АН СССР, И.П. Трайнин – юрист, академик АН СССР, В. С. Гризодубова – лётчица, Герой Советского Союза, Митрополит Киевский и Галицкий Николай (Ярушевич).
Эта комиссия производила расследование сопровождаемое сбором свидетельских показаний и документальных данных, относительно преступных действий оккупантов и их сообщников на территории СССР. Ею было рассмотрено и изучено 54 тысячи актов и свыше 250 тысяч протоколов опросов свидетелей и их заявлений о злодеяниях фашистов. По приводимым в этих документах данным, на территории Советского Союза палачи-оккупанты убили и замучили миллионы мирных советских граждан и военнопленных. Комиссия рассмотрела около 4 миллионов актов об ущербе, причинённом немецкими захватчиками, который составлял 679 миллиардов рублей (лишь прямой ущерб).
Опираясь на собранный фактический материал Чрезвычайная Комиссия за время своей работы опубликовала 27 сообщений о злодеяниях гитлеровцев, совершенных ими на территории СССР, в том числе в Харькове, Краснодаре, в Киеве, в Минске, в Риге, под Ленинградом, в Смоленске, в Брянске, в Великих Луках и во многих других городах и селах страны. Все сообщения этой комиссии получили подтверждение на заседаниях Международного Трибунала в Нюрнберге и были включены в его официальные документы. В число преступлений немцев на Советской территории, среди прочих, включались такие, наиболее тяжкие, как массовые расстрелы, бессудные казни, грабеж.
По современным статистическим данным (Россия и СССР в войнах XX века, под ред. Г. Ф. Кривошеева М. "ОЛМА-ПРЕСС". 2001) людские потери СССР во время Великой отечественной войны составляют 26,4 миллиона человек. Из них непосредственно на фронтах погибло 8 миллионов 860 тысяч 400 советских военнослужащих. Остальные потери составились из числа погибших мирных жителей. Среди них было преднамеренно умерщвлено на оккупированной территории и погибло в результате боевых действий (от бомбардировок, артобстрелов и т. п.) – семь с половиной миллионов человек. Умерло вследствие голода, инфекционных болезней, отсутствия медицинской помощи – 4 миллиона 100 тысяч человек. Погибло на принудительных работах в Германии – 2.164.313 человек. Если это не геноцид, то, что же?
Сейчас в нашей стране появились люди, которые пытаются излагать историю Великой Отечественной войны по Манштейну, Паулю Шмидту (Паулю Карель), Типпельскирху и прочим подобным источникам. Но вот что рассказывает фельдмаршал Эрих фон Манштейн (Манштейн Э. Утерянные победы. – М. ACT; СПб Terra Fantastica : 1999. С. 552–553):
«Чрезвычайно трудные условия, в которых осуществлялся этот маневр (бегство к Днепру уже после Курской битвы, Н. Л.), вынудили немецкое командование прибегнуть к любым мероприятиям, которые осложнили бы противнику преследование наших войск. Необходимо было помешать противнику немедленно после выхода на Днепр безостановочно продолжать свое наступление, перейдя к нему непосредственно после преследования. По этой причине немецкая сторона вынуждена была прибегнуть к тактике «выжженной земли».
Можно подумать, что все творившееся до этого еще не попадало под понятие «выжженной земли».
«В зоне 20–30 километров перед Днепром было разрушено, уничтожено или вывезено в тыл все, что могло помочь противнику немедленно продолжать свое наступление на широком фронте по ту сторону реки, то есть все, что могло явиться для него при сосредоточении сил перед нашими днепровскими позициями укрытием или местом расквартирования, и все, что могло облегчить ему снабжение, в особенности продовольственное снабжение его войск. Одновременно, по специальному приказу экономического штаба Геринга, из района, который мы оставляли, были вывезены запасы, хозяйственное имущество и машины, которые могли использоваться для военного производства. Это мероприятие, однако, проводилось группой армий только в отношении военных машин, цветных металлов, зерна и технических культур, а также лошадей и скота».
Другими словами, немецкие войска, по свидетельству самого Манштейна, оставляли после себя пустыню. Все, что нельзя было отнять и вывезти, безжалостно уничтожалось. Но при этом, читатель, вдумайся, что заявляет этот мерзавец:
«О разграблении этих областей, естественно, не могло быть и речи. В немецкой армии — в противовес остальным — грабеж не допускался. Был установлен строгий контроль, чтобы исключить возможность вывоза какого-либо незаконного груза (интересно, что это был за груз? — Н. Л.). Вывезенное нами с заводов, складов, из совхозов и т. п. имущество или запасы, между прочим, представляли собой государственную, а не частную собственность».
А вот Геринг на Нюренбергском процессе опровергает Манштейна (Материалы Нюрнбергского процесса. День шестнадцатый.). Он прямо заявлял:
«На Востоке (он, Геринг, был, Н.Л.) намерен грабить, и грабить эффективно. Все, что может быть пригодно для немцев, должно быть молниеносно извлечено и доставлено в Германию».
Но далее у Манштейна следует шедевр цинизма, который, между прочим, разного рода доморощенным «правдолюбам» проливает свет на вопрос, куда подевались во время войны почти два десятка миллионов человек мирных жителей нашей страны:
«Так как Советы в отбитых ими у нас областях немедленно мобилизовывали всех годных к службе мужчин до 60 лет в армию и использовали все население без исключения, даже и в районе боев, на работах военного характера, Главное командование германской армии приказало переправить через Днепр и местное население. В действительности, эта принудительная мера распространялась, однако, только на военнообязанных (Во врет! — Н. Л.), которые были бы немедленно призваны. Но значительная часть населения добровольно (под дулами автоматов. — Н. Л.) последовала за нашими отступающими частями, чтобы уйти от Советов, которых они опасались. Образовались длинные колонны, которые нам позже пришлось увидеть также и в восточной Германии. Армии оказывали им всяческую помощь. Их не «угоняли», а направляли в районы западнее Днепра, где немецкие штабы заботились об их размещении и снабжении. Бежавшее население имело право взять с собой и лошадей, и скот, — все, что только можно было вывезти. Мы предоставляли населению также, поскольку это было возможно, и транспорт. То, что война принесла им много страданий и неизбежных лишений, нельзя оспаривать. Но их же нельзя было сравнить с тем, что претерпело гражданское население в Германии от террористических бомбардировок, а также с тем, что позже произошло на востоке Германии. Во всяком случае, все принятые немецкой стороной меры объяснялись военной необходимостью».
К цинизму Манштейнов и их последователей в лице европейских политиков нам, русским, не привыкать. Их разглагольствования о «нарушении прав человека» и «общечеловеческих ценностях» на фоне творимого в те годы их отцами и дедами на русской земле лучше всяких слов показывают их истинное отношение к так называемым гуманитарным вопросам. Но каким же цинизмом надо обладать нашим «демократам» и «правдолюбам», чтобы, зная обо всем происходившем в годы войны на захваченных немцами территориях, вести разговоры о цене победы. Почему они не подсчитывают цену возможного поражения?
Но, кто же проводил описываемый геноцид?
Судя по национальному составу попавших в плен солдат это: немцы, австрийцы, чехи, словаки, французы, югославы (хорваты и словенцы), поляки, голландцы, бельгийцы, люксембуржцы, испанцы, датчане, норвежцы, прочие национальности (итальянцы, шведы, евреи). Немцы, конечно же, задавали тон. Но наибольшими зверствами к мирному населению отличались, прежде всего, венгры и румыны, латышские и эстонские легионеры, бандеровцы, а потом всякий европейский сброд. И лишь итальянцы проявляли к местному населению относительную лояльность.
Существует еще одно обстоятельство. Сразу после войны, Сталин, сколачивая из восточноевропейских стран буфер между нашей страной и Западом, пошел на умолчание преступлений солдат этих стран против нашего народа. Так, например, Венгрия, Румыния, Словакия, официальные союзники фашисткой Германии, так же как и Италия, были выведены им из списка плательщиков репараций. Чтобы приукрасить роль в войне тех же французов, поляков, чехов, были запущены мифы о так называемом движении «Сопротивление». При этом, о каком таком сопротивлении могла идти речь, если одна-две тысячи французов, поляков, чехов, словаков, на английские деньги, печатали и пытались распространять какие-то листовки, а десятки тысяч их соотечественников участвовали наравне с немцами в их бандитском походе. Куда далеко ходить, если известная танковая дивизия СС «Мертвая Голова», прославленная особой жестокостью по отношению к местному русскому населению, на 20% состояла из поляков (ЦАМО, ф. 6 гв.А, оп. 5113, д.235. л.2.). И вообще, на конец войны только пленными в СССР оказалось чехов и словаков – 70 тысяч, французов – 24 тысячи, поляков – 60 тысяч. Так что «не делай добра – не получишь и зла».
Совершил ли Сталин ошибку, вопрос спорный. Бесспорно другое, то, что Хрущев, Брежнев и еже с ними, включая нынешних правителей, совершили национальное предательство. Они не подняли вопроса о международном признании геноцида против русского народа, как это сделали те же евреи. Общепризнано, что от двух третей, до трех четвертей погибших во время войны – русские. Под маской провозглашаемой ими «дружбы народов» они скрывали от нашего народа преступления «сопротивлявшихся» и не напоминали им об их прямой ответственности за совершенные их представителями военных преступления в те годы. Преступления, которые по международным законам не имеют срока давности.
А теперь эти сопротивлянты оказались в первых рядах борцов со сталинизмом и, представьте себе, с фашизмом.