Вероника и тайна домика Лесника

Виктория Вирджиния Лукина
сказочная повесть               

                Глава 1
Летние сумерки мягко опустились на череду лесистых холмов. Кроны старого леса постепенно окрасились из ярко-зеленых, пронизанных солнцем и теплом, в тёмно-лиловые, затем в бурые, а потом и вовсе почернели. Небосвод затянули чернильные облака и, в почти кромешной тьме, появилась королева ночи – Луна.
С Земли, невооруженный глаз различает на ней одни и те же сероватые пятна. Люди думают, что она постоянно обращена к нам лишь одной стороной. Но, на самом деле, Луна просто отвернулась, спрятав свое лицо.
Когда-то, эта повелительница тревожных снов любила наблюдать за нашей планетой. Ей нравилось любоваться своим отражением в озерах, морях и океанах, освещать ночные тропы странникам, наслаждаться с влюбленными пением соловья и слушать поэтов, бесконечно слагающих сонеты в её честь. Но, став свидетельницей преступлений, которые зачастую совершаются под покровом тьмы, эта величественная «спутница» Земли, разочарованно отвернулась.
Правда, иногда, из любопытства, она все же поворачивает к нам свое прекрасное лицо. И тогда наступает Ночь Лунных Ветров! Она окутывает спящую Землю для того, чтобы приоткрыть завесу, скрывающую неведомые земные миры. Они полны чудес и устроены по волшебным законам! Стоит только приглядеться, и в эту невероятную лунную ночь каждый может очутиться в одном из них, благодаря чему, возможно, станет лучше, мудрее, а может быть - и счастливее!
 
* * *
 
Старый аптекарь, по прозвищу Аспирин, отошел от стеклянного шкафа с лекарствами и, шаркая, направился к входной двери. Наконец, рабочий день подошел к своему завершению!
Он с удовольствием защелкнул задвижку и повернул ключ в замочной скважине, надеясь отправиться на ночлег. Был поздний вечер. В маленькой деревенской аптеке в это время посетителей уже не было.
 
Аспирин почти поднялся по лестнице, ведущей в уютную спаленку на второй этаж, как на улице послышались громкие голоса и собачий лай. Через пару минут в окно легонько постучали, а потом стали колотить кулаком в дверь. Старик мысленно отогнал от себя воображаемый ужин у телевизора и мягкие объятия пуховой перины и, ворча, отправился открывать дверь.
- Никак что-то стряслось, – пробормотал он и вновь надел на нос большие очки в роговой оправе.
Аптекарь распахнул дверь и, в помещение ворвалась галдящая толпа. В центре ее был огромный пятнистый дог с окровавленной мордой. Его хозяин, плотный мужчина с поцарапанными щеками, крепко удерживал своего пса за ошейник и бормотал одно и то же:
- Гроза! Гроза среди ясного неба!
- Да-да! Гроза! – вторила ему взволнованная тетушка, прижимая к себе дрожащую от испуга козу, - что-то там, на небесах не в порядке! Летучие мыши свалились нам на головы прямо из грозовой тучи! Мне показалось, что моя Клотильда даже проглотила одну из них! Разумеется, совершенно случайно, - та просто влетела к ней в рот.
 
Коза взволнованно заблеяла и тряхнула головой с такой силой, что из ее кудрявой шерсти во все стороны полетели: шелуха тыквенных семечек, рыбные косточки, сосновые иголки, и что совсем странно, но откуда-то из-под козьего хвоста выпорхнула черная летучая мышь и, петляя, устремилась к выходу.
Еще несколько посетителей смахивая с себя мокрую листву и липкий мусор, мрачно обсуждали необычное происшествие. Кто-то из них регулярно всхлипывал, а кто-то даже тихонько подвывал. Одежда на всех была совершенно мокрая, а рукава, воротнички и карманы, либо вообще отсутствовали, либо висели на ниточках.
- Что случилось, милейшие? - Аспирин растерянно улыбнулся, - чем могу вам помочь в такой поздний час?
 
Простой вопрос погрузил всех в глубокое раздумье, и на мгновение воцарилась тишина.
Наконец, хозяин собаки, собравшись с мыслями, произнёс:
- Уважаемый, нам всем нужна медицинская помощь! До больницы далеко, тем более что уже двенадцатый час ночи, а Ваша аптека оказалась рядом! Умоляю, выручите нас, добрый человек! Мы попали в невероятную грозу, которая разгрозилась, извините за каламбур, буквально за считанные минуты!
Аспирин направился к прилавку, а толпа послушно последовала за ним.
- Я каждый вечер, - продолжал владелец дога, - выгуливаю Гектора перед сном. Он обожает побегать по зеленому лугу возле болота, погонять сусликов и полевых мышей. Сегодня был прекрасный теплый вечер, небо усыпано звездами, ни одного облачка. Вдруг, откуда ни возьмись, подул сильный ветер, какие-то странные синие блестки, словно звездный дождь засверкали и рассыпались по траве, окутали заросли терновника, тонкими струйками помчались по тропинкам. Потом с оглушительным писком налетела колония летучих мышей! Они вцепились мне в волосы, поцарапали лицо и оборвали одежду. Мой бедный пес, как и я, был не в состоянии от них отбиться. Я думал, они нас разорвут на части!
 
- Да-да! – запричитала тетушка с козой, - а потом хлынул дождь с градом и каменюками! - она извлекла из кармана серый булыжник и, возмущенно бросила его в мусорную корзину.
- И это еще полбеды, - вмешалась в разговор светловолосая взлохмаченная девушка, спешащая домой с последней электрички, - под раскаты грома и вспышки молний, нам на головы стали сыпаться удивительные вещи: деревянные кружки, старомодные башмаки, горящие поленья, веники и тряпки! Вот, полюбуйтесь, что мне свалилось прямо в руки!
Девушка протянула аптекарю небольшую картину в тяжелой резной рамке. С холста на  него смотрела мрачная древняя старуха с бородавкой на подбородке. На плече у нее сидела толстая розовая жаба, а внизу стояла кособокая подпись: « Мама»
 
Аптекарь хмыкнул:
- Ну и дела! - и испуганно попятился.
Он недоверчиво осмотрел присутствующих, покачал головой и предложил:
- Становитесь в очередь, и я каждому предложу именно то, что ему нужно. Давайте, только по порядку...
Первым подошел пятнистый дог Гектор. Аспирин промыл его ушибы дезинфицирующим раствором, ссадины смазал зеленкой, а на разодранное ухо наложил два шва. На каждой щеке его хозяина, аптекарь замазал йодом вертикальные царапины, придав ему сходство с воином-индейцем.
Козу напоили водой, а ее хозяйку - успокоительными каплями.
Светловолосая девушка попросила стерильную повязку на кисть левой руки – стекло с портрета старухи порезало ее, словно нож.
 
Последней у прилавка оказалась старушка в сером беретике. Ее шея и плечи были обмотаны белым длинным шарфом, концы которого свисали почти до пола. Она оказалась очень маленького роста – из-за прилавка выглядывала только ее голова.
- Так, уважаемая, а что беспокоит Вас? - аптекарь взглянул в ее огромные круглые глаза. Старушка стала чуть–чуть выше и хриплым, простуженным голосом произнесла:
- Мил-человек! Насморк меня замучил! Дай-ка мне самых крепких капель для носа, а то мне ещё летать и летать, болеть некогда!
 
Аспирин удивленно крякнул, отчего, странная посетительница смущенно опустила взгляд и стала опять ниже, - теперь виднелся только ее дырявый беретик. Аптекарь решил, что она наклонилась, чтобы достать из какой-нибудь корзинки деньги за лекарство и,  взяв с полочки бутылёк с надписью «Капли для носа», поставил перед ней. Крохотная бабулька резко выглянула, схватила лекарство огромной ладонью в пушистой перчатке, и бросила на прилавок пару золотых монет. Старик поднес одну из них прямо к носу, чтобы лучше рассмотреть.
 
- Это еще что за диковинка?  - пробормотал он с изумлением.
Старушка тем временем бесшумно двинулась к выходу. У самой двери она оглянулась и, аптекарь увидел, что у нее нет ног – она просто парит в воздухе.
- Чистое золото! - проскрипела она и, Аспирин вдруг понял, что перед ним никакая не старушка, а самая обыкновенная, т.е. наоборот, совершенно необыкновенная сова, и руки ее в серых перчатках не что иное, как крылья. В подтверждение его догадок, она взмахнула ими и, ухнув, выпорхнула за порог.
- Что все это значит? - растерянно спросил аптекарь у своего отражения в стеклянном шкафу.
 
Теперь он накапал успокоительных капель уже для себя и, не спеша, отправился по скрипучей лестнице в спальню, совершенно забыв запереть входную дверь. Порыв ветра заботливо прикрыл ее, а щеколда деловито щелкнула сама собой. Свет погас и, только две золотые монетки загадочно блестели в темноте. Спустя какое-то время они потускнели, а потом и вовсе исчезли, оставив после себя два светлых пятнышка на темном деревянном прилавке.
 
Серый булыжник, брошенный в мусорную корзину, зарычал и, шумно ворочаясь в куче скомканных бумаг, тоскливо заскулил. Никому не нужный портрет, оставленный на подоконнике, покачнулся и упал на пол. Изображение старухи исчезло, а вместо розовой жабы на холсте нарисовался розовый куст.
Старый аптекарь, по прозвищу Аспирин, ничего этого не видел, он крепко спал, закутавшись в шерстяной плед. Ему снились дог, коза, странный портрет и говорящая сова, страдающая насморком. Они водили вокруг него хоровод и жаловались:
- Что ты с нами сделал? Расколдуй нас, мы хотим стать такими, как прежде!

                Глава 2

В конце мая Сиреневая улица полностью оправдывает свое название. Расположенная на окраине небольшого поселка, рядом с лесом и шестью живописными прудами, она вместила в себя два десятка хорошеньких дачных домиков. Каждый из них весной утопает в пышной дымке цветущей сирени, что делает их похожими друг на друга.
Однако, местные мальчишки, спешащие с удочками на пруд, считают, что только один из этих домов, - деревянный, увитый плетущимися розами и клематисом, достоин их внимания.
 
Во-первых, потому, что в нем проводит каждое лето синеглазая девочка Вероника, а во-вторых, потому, что у калитки ее дома, рядом с деревянной лавочкой, растет диковинное дерево. На первый взгляд, это обычная яблоня, но в полнолуние, по ночам, на её ветках появляются краснобокие, ароматные персики. Девочка утверждает, что это дерево вырастила она из золотой персиковой косточки, причем, выросло оно всего за одну ночь.
Мама, увидев его, с недоумением вскинула брови и воскликнула:
- Чего только не бывает в жизни! Вот и не верь после этого в вещие сны. Вчера мне приснилась яблоня, которую я, словно Рождественскую елку, украшала банками с консервированными персиками!
Невозмутимый папа возразил:
- Ерунда! Вещих снов не бывает! А яблоню мы просто не замечали раньше - она ведь с меня ростом!
 
Роста папа был действительно небольшого, при этом имел круглый животик, добродушную улыбку, на поясе – мобильный телефон, а в руках – толстый ежедневник, в котором была записана важная информация о его бизнесе по продаже автомобильных поршней.
Каждое лето, приезжая на дачу, Вероника привозит с собой белую ангорскую кошку Пульхерию, которую дома все называют просто Пушей. По вечерам, когда сгущаются сумерки, а над прудами начинает стелиться туман, мальчишки подходят к зеленой калитке:
- Веро-ни-ии-ка, выходи!
Под необъятным деревенским небом, дети усаживаются рядком на лавочку и начинают рассказывать невероятные истории. А кошка непременно забирается на волшебную яблоньку и внимательно наблюдает за звездами.
- Мяу-теори-и-ииты! – мурлычет она и таращится в небо.
Впервые услышав это, гости даже испугались, но девочка их успокоила:
- Моя Пульхерия много читает: и энциклопедию, и газеты, и сказки, поэтому и словарный запас у нее чуточку больше, чем «мурр-мяу» обычных котов.
- Она еще и читать умеет? – рыжий веснушчатый Егорка, которому недавно исполнилось семь лет, пробормотал:
- А родители знают?
- Ну, да, маму это до сих пор удивляет и она приговаривает: «Чего только не бывает в жизни!», а папа говорит: «Ерунда! Говорящих кошек не бывает!»
Кошка, в очередной раз, слушая детские разговоры, только усмехалась и щурила свои зелёные глаза, а потом вдруг встала на задние лапки, передние вытянула вдоль ствола, и произнесла:
- Мяу-теори-и-ииты! Они приближаются!
- Глядите! – только и успел воскликнуть долговязый, белобрысый Никита, как две яркие желто-оранжевые точки чиркнули по небу и замерли среди густой листвы волшебного дерева.
Потом кто-то чихнул, громко высморкался и ворчливо произнес:
- Кхе-кхе! С этими длительными перелетами я постоянно простужаюсь!
 
Ветви раздвинулись, и на детей, не мигая, уставилась желтоглазая сова. На её шее белел пушистый шарф с изумрудной булавкой, а голову был надет серый берет, изрядно побитый молью. Она вынула из-за шарфа пузырек с надписью «Капли для носа»:
- Привет, крошки! Что-то я расхворалась в дороге - пришлось заглянуть в ближайшую аптеку.
- Здравствуйте, дорогая Вещунья! – улыбнулась Вероника.

Пуша, изнывая от нетерпения, осторожно подвинулась к ночной гостье:
- Мурр! Давненько мы с Вами не виделись, уважаемая Вещунья! Год прошел но, кажется, что это было только вчера – колдун Шериш, янтарные карлики, пещера с сокровищами!
 А помните мои наряды? О, я произвела фурор в Медовой Персии! С тех пор мне ни разу не пришлось напомадить ротик, сделать маникюр и надеть парчовое платье. Мяу! И меня больше никто никогда не величал маркизой! Как только закончились наши прошлогодние чудеса, я стала опять обычной, хоть и образованной кошкой, а ведь так хочется романтики, приключений. Мурр! Мурр! Признайтесь, раз Вы опять появились в наших краях, это неспроста, наверняка Вы нам поведаете какую-нибудь тайну, что-нибудь чудесное, а? Ведь не зря же я столько времени смотрела на звезды и заклинала: « Мяяу-теори-иты!» И вот Ваши сияющие глаза-«метеориты» вновь освещают наш сад! Скажите, заглянув в них, по-прежнему можно увидеть свое будущее?!
Кошка прильнула  к сове с такой силой, что булавка на шарфе угрожающе скрипнула и почти расстегнулась.

- Кхе-кхе!- закряхтела сова, - будет вам и тайна, и чудеса, и полный набор острых ощущений! Вы прекрасно справились с прошлым поручением и там, - она многозначительно закатила свои ясные, сверкающие глаза и указала крылом куда-то вверх, - решили, что вы сможете разгадать тайну старого Домика Лесника. За это дело брались наши лучшие агенты – Сэр Брю и миссис Фэшью, но они бесследно исчезли. Их последнее сообщение из Затерянного леса так и не удалось расшифровать.
 
Притихшие мальчики переглянулись. Маленький упитанный Егорка округлил глаза и, положив за щеку шоколадную конфету, с восторгом прошептал Нику, который был старше его на три года:
- Слышал? Я тоже хочу стать агентом!
Он сделал шаг вперед и, хитро прищурившись, зашептал:
- Мы хорошо знаем здешние места. Домик Лесника нужно искать за болотом, возле старой заброшенной пасеки. Дедушка мне рассказывал, что давным-давно в тот дом ударила молния. После этого там стали твориться всякие чудеса: двери и ставни сами открывались и закрывались, по ночам, с чердака, вылетали тысячи летучих мышей, а на крыше сидела горбатая старуха и каркала, как ворона. Тогда, в один день, в нашем посёлке вдруг исчезли все дворовые собаки - только будки пустые остались.
 
- А я слышал, что там была не старуха, а лесная русалка, – перебил мальчика Ник, - она качалась на ветках высоких деревьев и пела грустные песни по ночам. Утром, на месте, где капали ее слезы, вырастали голубые тюльпаны. Смельчаки их собирали и втридорога продавали на ярмарке. Но с тех пор, дорогу туда никто найти не может. Бродят люди, ходят кругами, да все на одном месте - тропинки петляют, с толку сбивают - место заколдованное.
- Кхе-кхе-кхе! Именно это нам и нужно! - обрадовалась Вещунья и так оглушительно чихнула, что из-за кустов малины, словно ошпаренный, выскочил черный соседский кот, карауливший у мышиной норы и, заодно подглядывающий за происходящим.
Кошка Пульхерия пренебрежительно махнула в его сторону лапой:
- Ох, уж эти деревенские коты-простаки! Только мышки да птички у них на уме.
 
Вещунья заговорщицки подмигнула и, приблизившись, обдала всех ароматом ментоловых капель.
- Начнем с того, что вы заглянете в мои чудесные глаза-«метеориты». Не знаю, что вы там увидите, но запоминайте каждую мелочь! – она на миг зажмурилась, а потом её зрачки загорелись, словно экраны крошечных мониторов.
 
Девочка и кошка, смотрящие в правый глаз Вещуньи, увидели тёмную комнату с камином, заплетенным густой паутиной. Вкрадчиво скрипели половицы в пустом доме, а за окном барабанил дождь, и шумела листва старых скрипучих деревьев. За дверью, на которой не было ни ручки, ни замочной скважины, стонал черный враждебный лес.
 
Потом, раздались частые прихрамывающие шаги, и в щель у порога просочился удивительно маленький человечек в островерхой шляпе, съехавшей на затылок, и с длинными, закрученными вверх усами. Одет он был в зеленый бархатный кафтанчик с огромным количеством пуговиц всевозможных цветов и размеров. Он зашаркал непомерно худыми ножками прямёхонько к камину. Не глядя по сторонам и, бормоча что-то себе под нос, старичок сунул руку в липкую паутину, пошарил там немного и, вскоре, в его узловатых пальцах оказалась лупа в тёмной оправе. Размером она была ничуть не меньше его головы, а сияла так, словно в нее попал луч света.
 
Старик посмотрел сквозь лупу на валяющиеся щепки, и они стали увеличиваться, пока не превратились в стол, стулья и широкую деревянную кровать, застеленную лоскутным одеялом. Стеклянные крошки у него под ногами заскрипели и звякнули на столе уже в виде чашек, сахарницы и масленки, до краев наполненной желтым подтаявшим маслом. Каштан, выкатился из угла и пышным караваем вскочил на середину стола. А медная монетка, под взглядом волшебной лупы, раздулась до размеров пузатого чайника, прыгнула в разгоревшийся камин и стала весело повизгивать, - ведь языки горящего пламени любят пошалить и пощекотать.
 
Все, на что пристально, сквозь лупу, вглядывался крошка-старичок, тотчас превращалось в необыкновенно-уютную обстановку недавно ещё заброшенного дома. Скрюченные фитильки, пылящиеся у порога, вспыхнули и разноцветными свечами разбежались по углам. Блеклый маленький лоскуток растянулся на полу огромным узорчатым ковром, а крошечный клок серой шерсти округлился, подрос и, виляя хвостиком, с писком помчался к мышиной норе.
Тут-то кошка не выдержала и воскликнула:
- Мя-аау!
Маленький человечек удивленно оглянулся - сквозь увеличительное стекло были видны его смешливые морщинки у глаз, кустистые седые брови и вздёрнутый нос с красным кончиком. Он натянул свою широкополую шляпу на уши, что-то тихонько буркнул и исчез. Изображение стало меркнуть и вскоре совсем поблекло.
 
А в это же время, Егор и Никита вглядывались в левый глаз совы. Они увидели, как сумерки стали сгущаться над болотом, туман клубами окутал заросли камыша, а по топким холмикам не спеша пробирается человек с вязанкой хвороста за плечами. На груди у него висит небольшой фонарик, а из-за спины выглядывает ствол охотничьего ружья.
Вдруг фонарь его погас, раздалось чавканье болотной жижи и, дети поняли, что охотник попал в трясину. Через мгновение раздался выстрел и, человек прокричал:
- Джерпаз! Джерпаз!
В тумане стали вырисовываться непонятные очертания и по темному небу полетели всадники в туче пыли. Один из них подхватил человека с вязанкой хвороста, и не прошло и нескольких секунд, как все они вихрем пронеслись над болотом и скрылись из виду. Туман развеялся, наступила тишина, и только иногда слышались булькающие вздохи из глубины болота.
 
Сова пару минут сидела с закрытыми глазами. Потом, простуда взяла свое. Вещунья чихнула подряд три раза и, взбодрившись, произнесла:
- Кхе-кхе! Ну, вот и заглянули в будущее! На сборы времени нет, - она задумчиво посмотрела в небо, - скоро полночь, пора в путь! Я вас до болота проведу, а дальше – сами.
Она сняла беретик, из которого выпорхнула потревоженная моль, и надела Веронике на голову:
- Он кого угодно может сделать невидимым, стоит только его похвалить:
Волшебный беретик! Короны царей
Не могут сравниться с красою твоей!
На фоне твоей неземной красоты,
Невидимой я становлюсь…стань и ты!
 
Маленькому курносому Егорке, сова протянула свой белый шарф:
- Он тебе пригодится в любой ситуации, малыш. Попроси его о помощи и, шарфик мигом превратится во что угодно – в зонт, в снег, в сторожевого пса, в кусок хлеба – лишь бы выручить тебя из беды. Его нужно только обмотать покрепче вокруг шеи, и ласково погладив, сказать:
Ты сделаться можешь пушистым зайчонком,
Пантерой, ежом, колокольчиком звонким,
Могучим и слабым, огромным и малым,
Энергии полным, и очень усталым.
Обнимемся, станем друзьями навек,
Хоть ты - только шарфик, а я-человек!
 
Нику Вещунья отдала свою булавку с изумрудом. Он хотел ее приколоть к футболке, но та выскользнула из его рук, несколько раз перевернулась в воздухе и, превратившись в чудесный кинжал, воткнулась в землю. На его рукоятке был изображен изумрудный глаз, который вращался и внимательно смотрел по сторонам.
- Он может разрезать все, что угодно: стену, железные ворота, даже столетний дуб нарежет кружочками, словно огурец, - сказала сова, - а потом опять превратится в булавку. Ты только произнеси волшебные слова:
Уколом булавки и лезвием острым
Проткнёшь и на части разрежешь ты просто -
Бумагу и камень, огонь и преграды…
Поможешь и выручишь, если мне надо!
 
- Мурр! А для меня есть что-нибудь? – поинтересовалась кошка.
Сова растерянно захлопала ресницами, потом прокашлялась, скорее для солидности, чем по необходимости и задумчиво произнесла:
- Гм-мм... к сожалению, у меня остались только капли для носа, – она затряслась от смеха.
Кошка фыркнула:
- Я терпеть не могу запах ментола и эвкалипта.
- Что ж, прелестная Пульхерия, тогда тебе придётся рассчитывать только на себя, - заметила сова и добавила, - пора, прошу всех выстроиться по росту!
 
Первым стал высокий, взъерошенный Никита с булавкой на воротничке, за ним - Вероника в сером беретике. Потом, выпятив грудь, пристроился крепыш Егорка, закутанный в пушистый шарф, а последней в шеренге оказалась белая кошка Пульхерия.
Вещунья взлетела и, сделав несколько кругов, опустилась на голову Нику, потом гигантским шагом переступила на голову девочке, далее - шагнула на рыжеволосую голову Егора и, в заключение, плюхнулась на голову кошке, чуть было,  не повалив ее на землю. При этом она старательно раздувала щёки и скороговоркой тараторила непонятные слова.
 
Любопытный черный кот, припавший к дыре в соседском заборе, увидел, как темное облако закрыло часть Луны и, порывистый ветер с мерцающими лунными нитями, коснулся верхушек сирени. Волшебное дерево задрожало, листва его зашумела, зазвенела, засветилась, яблоневый цвет стал осыпаться, уступая место крошечным яблочкам, которые становились все больше и больше, а потом, вдруг покрылись бархатной кожицей и превратились в краснобокие персики.
Когда персиковый аромат окутал все вокруг, бирюзового цвета Луна засияла еще ярче и удивительный, искрящийся синими блестками ветерок зашептал:
- Поймай меня, поймай!
Кот, на всякий случай, пригнул голову и зажмурился, а когда опять открыл свои бесстыжие глаза, возле зеленой калитки уже никого не было – ни совы Вещуньи, ни детей, ни белой кошки, ни персиков. Яблоня вновь утопала в весеннем цвету, как и положено в мае месяце. Некоторое время кот-шпион пытался понять, что произошло, но, потом, разочарованный и сбитый с толку, поплелся к себе домой. Воровато озираясь, он утащил из кухни кусок жареной рыбы, поточил когти об обивку нового кресла, и с беззаботным видом, завалился спать на хозяйской кровати.

                Глава 3

 
Девочка и кошка решительно шагали по извилистой тропинке вдоль дубовой рощи. Под ногами то и дело попадались прошлогодние желуди и торчащие из-под земли обнаженные корни вековых дубов. Где-то пронзительно хохотал сыч, монотонно ухал филин, шелестели, словно перешептывались, ветви деревьев.
- Мя-аау! – пожаловалась белоснежная Пуша, - отдохнуть бы немного. Давай присядем хоть на пару минут, подумаем немножко. А вдруг мы не в ту сторону идем? Мурр!
Вероника села на широкий пень, а кошка разлеглась на траве:
- Давай, испытаем, твой берет!
- Давай, - девочка одобрительно кивнула и, натянув беретик на лоб, прошептала:

Волшебный беретик! Короны царей
Не могут сравниться с красою твоей!
На фоне твоей неземной красоты
Невидимой я становлюсь, стань и ты!

- Он шевелится у меня на голове! – рассмеялась она и исчезла, - Ну, что, видишь меня или нет?
Кошка не успела ответить - в это время послышались торопливые прихрамывающие шаги и в лунном свете показалась фигурка крошечного человечка в островерхой шляпе. Вероника схватила Пульхерию на руки, и та тоже стала невидимой. Старичок остановился возле пня. Он накрутил свои длинные белые усы на указательные пальцы и, потянул в разные стороны, отчего они закрутились и растопырились, сделав его похожим на жука.
- Задержался я сегодня, башмаки найти не мог, – пробормотал он, - кто-то утащил их в чулан, да еще и шнурки украл. Пришлось зашнуровать их дождевыми червями. Они сами предложили. Говорят, давай Бумбуроль, мы поможем тебе сегодня все стежки-дорожки лесные запутать. Я и согласился, не босиком же мне по лесу бродить. У нас тут, сам знаешь, - то на колючку наступишь, то о корягу спотыкнешься! Ну, давай, Осьминог, поторапливайся, а то нам до полуночи не управиться!
 
Старый пень заскрипел, потянулся вправо, влево… и стал вытягивать из земли свои корни. Спустя пару минут, он точно осьминог заковылял по тропинке за усатым стариком.
Невидимая Вероника решила от них не отставать. Прижав к себе кошку, она пошла следом за переваливающимся с боку на бок пнем, стараясь ступать как можно тише.
Бумбуроль и Осьминог быстро пересекли поляну и взобрались на довольно высокий холм. Там старик наклонился и, дотронувшись до тропинки, приподнял ее, будто это была просто длинная, извилистая ковровая дорожка. Крепко зажав ее в левой руке, правой он таким же образом подтянул в пучок еще несколько тропок. Завязав их в узел, Бумбуроль протянул его Осьминогу.
Старый пень прикоснулся к узлу тропинок всеми своими извилистыми корнями и зычным басом скомандовал:
Разбредитесь, заблудитесь,
Словно корешки сплетитесь,
Сбейте с толку, заморочьте,
Всякого, кто ходит ночью.
Пусть побродит, погуляет
И домой к себе ступает!
Чтоб в Затерянный наш лес,
Никогда он впредь не лез!
 
- Вот и славненько! – старик с довольной улыбкой потер руки и присел на траву. Закрутив и растянув, в разные стороны свои замечательные усы, он мечтательно посмотрел на звездное небо:
- Сегодня полнолуние, да еще и ночь особенная! Конечно там, у людей, никто этого не заметит, но в нашем заколдованном мире именно в Ночь Лунных Ветров могут развеяться колдовские чары! Если до наступления утра в Затерянном лесу, заблудившиеся дети смогут найти дорогу к Домику Лесника, истребят тысячное войско, странников спасут от вечных скитаний, а к заклятому врагу проявят милосердие, - то потайная дверь откроется, тайна развеется, а Зло навсегда покинет наши края!
 
Пень Осьминог заскрипел:
- Да, хорошо бы! Однако состарились мы с тобой, дружище! Годы летят... доживем ли мы до того времени, когда проклятые колдуны сгинут навсегда? Помнишь, много лет назад…я был кудрявым молодым дубочком, а твои черные усы торчали сами по себе, и не нуждались в подкручивании на пальцах. А какая у тебя была на голове шевелюра! Ох-ха-ха-ха! А помнишь?
- Да помню, помню. Я кучу гребешков сломал о свою копну волос и целую неделю ходил не причёсываясь. Ха-ха-ха! Так вот за это время воробьи умудрились свить гнездо на моей голове. И как я мог этого не заметить, до сих пор удивляюсь! Хорошо, хоть птенцов не успели вывести. А то хорош бы я был! – Бумбуроль усмехнулся и покачал головой.
Пень затрясся от смеха.
- С тех пор со шляпой не расстаюсь. Да и облысел уже давно, а в шляпе солиднее выгляжу. К тому же, выручает она меня частенько. Вот смотри, Осьминог, - и старичок, натянув шляпу на уши, нараспев произнёс:
Волшебная шляпа! Короны царей
Не могут сравниться с красою твоей!
На фоне твоей неземной красоты,
Невидимым я становлюсь, стань и ты!
 
Шляпа, словно неповоротливая курица, заворочалась у него на голове, и через секунду он исчез. Пень махнул корневищем, похожим на корявую руку:
- Да, знакомы мне эти фокусы! Продавец волшебных шляп однажды устроился на ночлег прямо возле меня. А когда он уснул, птицы растащили его товар. Ночью в панамах, беретах и кепках разлетелись совы и филины, а под утро все кому не лень, принарядились. Тебе, наверное, твои воробьи шляпу притащили?
- Да, ты прав, старина. Сэр Брю и миссис Фэшью чувствовали себя виноватыми после истории с гнездом. Они подарили мне эту шляпу в знак примирения. А я, в свою очередь, предложил им поселиться в старой птичьей клетке. Раньше у меня жил кенар, а теперь вот – воробьи. Клетка стоит на чердаке, дверца ее всегда открыта, и мои квартиранты прилетают в нее, когда захотят. Благодаря их стараниям, черные летучие мыши больше не шпионят в моем доме, чем-то мои воробышки их напугали!
- Да чем же такие безобидные пичужки могут напугать кровожадных прислужников самого Фламорта?
- Думается мне, что они не простые птички. Завтракают они исключительно овсянкой, по вечерам пьют чай, а среди дня, бывало, загляну к ним в клетку и диву даюсь - сэр Брю курит трубку, а миссис Фэшью вышивает гладью салфетки. Жаль только, что сказать они ничего не могут, только чирикают да чирикают! Хотел бы я знать, откуда они такие чуднЫе взялись!
 
Вероника внимательно слушала беседу двух старых приятелей. Услышав историю со шляпой, она прониклась к ним доверием. А, когда были упомянуты еще и пропавшие агенты совы Вещуньи, она твердо решила познакомиться с ними. Девочка уже протянула руку, чтобы снять с головы волшебный берет, как вдруг все вокруг потемнело - будто кто-то одновременно выключил и мерцающие звезды, и яркую Луну. Под оглушительные раскаты грома и ослепляющие вспышки молний, налетел леденящий ветер, туча летучих мышей с пронзительным писком пронеслось над лесом, а потом на землю хлынули неистовые потоки дождя.
 
Бурлящие ручьи так и норовили смыть всех к подножию холма и унести в низину, к топкому болоту. Дождевые червяки, самым бессовестным образом, передумали исполнять роль шнурков и предательски расползлись по лужам. Ботинки слетели с ног старика, и его маленькие босые ножки стали скользить и разъезжаться на мокрой траве.
 
В это время налетел новый порыв ветра и на землю, вместе с градом посыпались семечки, глиняные горшки с кактусами, множество разноцветных стоптанных тапочек, засаленные диванные подушки, а также, далеко не безобидные чугунные сковородки и столовые приборы.
Изловчившись, Бумбуроль крепко ухватился за корни старого пня и громко, чтобы перекричать шум дождя, прокричал ему:
- Укореняйся там, где стоишь, а то унесет нас обоих! Похоже, сам Фламорт устроил это светопреставление! Стоит этому неумехе наколдовать грозу, как в дождевые потоки у него обязательно улетает все, что находится под рукой – и тапки, и тряпки, и ложки, и плошки... берегись!
 
Пень Осьминог, получивший крепкую затрещину от прилетевшей с неба кочерги, оказался на удивление расторопным. За долю секунды он забурился всеми своими корнями глубоко в землю так, что даже его туловище стало вдвое короче. Старичок босиком заскочил на него и, став на четвереньки, стал шарить по бокам Осьминога, что-то отчаянно пытаясь найти. Нащупав изогнутый сучок, он изо всех сил стал крутить им, словно ручкой мясорубки. В старом пне постепенно открылось огромное черное дупло. Придерживая свою широкополую шляпу, на которую успели налипнуть конфетные обертки и шелуха тыквенных семечек, Бумбуроль ловко прыгнул внутрь.
 
Вероника, не раздумывая, шагнула следом за ним, крепко прижав к себе мокрую кошку. Дупло закрылось, шум грозы стих - перед ними был подземный лабиринт.
- Итак, моя дорогая Пульхерия, назад дороги нет. Придется нам идти по этому подземелью следом за Бумбуролем. Он добрый, симпатичный и немножечко смешной, правда? А его шляпа, оказывается, родная сестра моему беретику! Неспроста мы его повстречали, да?
Кошка стряхнула с себя воду и деловито муркнула:
- Мурр, славный дедулька! Ростом, правда, не вышел - мелкий уж больно! Пойдем скорее за ним, а то еще потеряем из виду, что потом делать?
Распушив хвост, она прыжками помчалась по подземелью, прислушиваясь к, прихрамывающему шлепанью босых ног, а ее маленькая хозяйка поторопилась за ней.

                Глава 4

У подножия Меловой горы, словно беззубый рот, чернеет вход в пещеру. В ней живет горбатая старуха-колдунья по имени Кланж.
В ее жилище почти нет света – только никогда не гаснущий очаг, да дурман-свеча у изголовья каменной кровати. Под закопченным потолком, завернувшись в крылья, как в плащи, висят вниз головой сотни летучих мышей, - ее верные слуги и самые пронырливые шпионы здешних мест.
Каждый вечер, после захода солнца, выходит она, опираясь на клюку, из своего мрачного жилища, чтобы насобирать змей, слизняков, ядовитые коренья да грибы для колдовского зелья. Ближе к полуночи старуха поверх лохмотьев набрасывает кружевную мантию и, не спеша, взбирается по кривым ступенькам на самую вершину горы. Там, в окружении миллионов звезд, чернеет замок ее сына – колдуна Фламорта.
В тот вечер, когда сова Вещунья отправила детей на поиски Домика Лесника, старуха, как обычно, собиралась на ужин в зАмок.

Первым делом, она усадила в саквояж свою любимую розовую жабу Розалинду, потом отполировала подолом ветхого халата клюку, с которой никогда не расставалась, и направилась к маленькой резной шкатулочке. Под украшенной золотым вензелем крышкой хранились фарфоровые фигурки белокурой куколки с букетом в руках и пастушка, играющего на дудочке. Полюбовавшись на них, колдунья плотно закрыла шкатулку, а ключику велела:
- Спрячься, как следует и, самое главное – помалкивай!
Затем бросила его себе под ноги и слегка поддала остроносым ботинком. Ключик перевернулся в воздухе и, превратившись в черного блестящего жука, мгновенно заполз в какую-то щель.

Подойдя к зеркалу, она напудрила лицо до снежной белизны, взгромоздила на голову парик с буклями, а рот обвела фиолетовой помадой. Послюнявив палец, старуха заботливо протерла им пучеглазую мордочку толстой жабы.
- Проголодалась, моя куколка? – она вытянула губы и чмокнула Розалинду, - моя ж ты прелесть! Ну, пойдем, пойдем скорее! Тебя ждут маринованные комарики и желе из зеленых мух!
- Ква-ква-ааа, ква-ква… - запела жабка.
Горбунья взглянула в сторону болота и принюхалась:
- Фу-фу! Какие-то посторонние запахи! Улавливаешь, Роза? Похоже, чужаки бродят сегодня по болоту. Если это дети, то они могут разрушить все наши великие планы! Сегодня ночь особенная! Помнишь, много лет назад, в такую же Ночь Лунных Ветров, с нами произошло настоящее чудо: ты стала петь серенады, а я обрела сына и невиданную свободу! Мы не можем всё это потерять, ведь, правда? Скажу Фламорту, чтоб присмотрел за болотом.

Преодолев тысячу ступенек, Кланж подошла к причудливому замку и ударом палки отворила высокие чугунные ворота. Навстречу ей выскочил уродец, как две капли воды, похожий на нее. Правда, у него не было горба, но он так сильно сутулился, что, по всей вероятности, горб в недалеком будущем у него, обязательно появится. Его баклажанный нос был хвастливо вздернут. Лучезарно улыбнувшись, Фламорт прошепелявил:
- Ма, у меня, наконец, получилась гроза! Я молодец?!
- Ах, как я рада! – колдунья расплылась от умиления, - с какого раза, сынок?
- С двадцать первого! Понимаешь, ма, у меня сегодня, как никогда, все валится из рук, – он плаксиво скривился и безвольно опустил и без того унылые плечи.
- Обычное дело! Я бы удивилась, если бы, хоть однажды у тебя из рук ничего не валилось! Но, не горюй! Ты еще слишком молод, однако у потомственного колдуна должно быть свое государство с множеством преданных слуг. Затерянный лес им как раз и станет.

Старуха сняла парик и повесила его на гвоздик. Погрозив грязным указательным пальцем, она добавила:
- Ты не должен забывать, что твой дедушка был Повелителем Гор и Пещер, а отец – Великим Заклинателем Огня! Если сегодня ночью Заклятие не разрушит какой-нибудь заблудший дурачок или несмышленая дурочка, ты станешь Вечным Правителем и Злобным Проклинателем Затерянного леса! А я уйду на пенсию и займусь воспитанием Розалинды!
 
Фламорт взмолился:
- Но я не хочу вечно кем-то править и злобно кого-то проклинать! Пусть твоя ненаглядная жаба продолжит нашу колдовскую династию, сделай ее своей наследницей!
Горбунья присела на колченогий стул и, недовольно качая головой, пробормотала:
- И в кого ты такой уродился?! Тебе нужно ежедневно упражняться в колдовстве. Если хочешь, бери мою волшебную клюку, я уж как-нибудь и без нее управлюсь. Лишь бы ты не позорил наш род!
- Ма, но я хочу быть художником! - Фламорт достал из нагрудного кармана кисточку и игриво пощекотал свою мамашу под носом, - если моя гроза тебе понравится, ты мне подаришь краски?
- Сейчас же выбрось эту гадость! Кисти нужны, чтобы снимать паутину, а краски тебе вообще ни к чему, потому, что твоим любимым цветом должен быть черный! Покажи-ка мне лучше, как у тебя получается гроза. Кстати, направь ее на болото, похоже, там сегодня бродят чужаки! Ну, сын, смелее! Ты сможешь! Мы с Розалиндой верим в тебя! – колдунья и жаба глянули друг на друга и ужасно улыбнулись.
Фламорт широко распахнул глаза, взъерошил волосы и старательно засопел. Потом взял с праздничного стола пустую тарелку и налил в нее зелёный сироп из кувшина. Подумал минуту, зажег спичку и поднес ее к тарелке. Надув щёки, он подул на пламя, отчего оно затрепетало и коснулось влажной поверхности. Закатывая глаза и таинственно шевеля короткими пальцами, он прокричал заклинание:
- У-ууу-уу-рага-аан, свисти, лети-ии…
Всё, что на пути – смети-иии!!!
 
Точно пушечный выстрел прогремел гром и, огненными зигзагами замелькали молнии. Шквал ветра и дождя обрушился на землю, вырывая молодые деревья и, выкорчёвывая кусты. Всё вокруг крутилось и свистело, а ураган всё крушил на своём пути, двигаясь в сторону болота.
 
Егор и Никита, уставшие бродить по болотным кочкам, как раз в это время устроили небольшой привал. Волшебный шарфик превратился для них в широкий диван, покрытый меховым покрывалом. Развалившись на мягких подушках, мальчики вдруг увидели, несущийся на них, ужасный смерч. Он мчался, словно гигантская вертящаяся воронка, завывая и полыхая вспышками электрических разрядов.
- Ой, это что такое? - пролепетал Егорка, дрожа от страха.
Ник уже собрался расстегнуть свою волшебную булавку, как вдруг, сам не ведая, почему, прокричал:
- Джерпаз! Джерпаз!
В тумане стали вырисовываться непонятные очертания и по темному небу, навстречу буре, полетели всадники в туче пыли. Один из них подхватил огромными сильными руками мальчиков и усадил на воздушного коня перед собой. Облака шумным табуном взвились вверх, намного выше грозовой воронки, и скрылись во тьме…
 
А Фламорт, закончив колдовать, облегченно вздохнул. Он напоследок небрежно взмахнул рукой, случайно потянув при этом край скатерти. Разнообразные кушанья, - длинные масляные макароны, чесночный кетчуп, жареные куры, соленые сыроежки, а также обещанные лакомства для Розалинды, - все умчалось вдогонку за разбушевавшимся ливнем.
- Ква-аак же так? – удивилась Розалинда.
Фламорт сделал манящее движение руками и, гроза вместе с раскисшим и размокшим ужином ворвалась в замок, громя мебель, кроша стекла и, размазывая по стенам еду. Кружевная накидка слетела со старухи и начала летать кругами под самым потолком. Потом в кружевах запуталась жареная курица с селедкой подмышкой и пучком макаронин вместо головы.
Горбунья решительно стукнула своей клюкой о пол и, все разом стихло.
- Доста-аа-точно! – завопила она
 
Все вернулось на свои места. Лужи на полу высохли, мебель склеилась, оконные стекла вновь втиснулись в громоздкие рамы, а кружевная мантия, взбрыкнувшись, избавилась от жареной курицы-прилипалы и покорно опустилась на плечи своей хозяйки, лоснясь от жирных пятен.
Старуха Кланж подняла с пола обмякшую Розалинду, сполоснула ее в кувшине с компотом и сунула себе за пазуху. Потом, налила в бокалы тягучее вино. Взглянув на Фламорта убийственным взглядом, она произнесла тост за его здоровье. В гробовом молчании мать и сын свесили свои баклажанные носы над тарелками. Только изредка тишину нарушала икающая Розалинда да писк летучих мышей, кружащихся вокруг замка.
 
* * *
В подземном лабиринте было темно, но кошки хорошо видят в темноте, поэтому Пульхерия уверенно бежала  за Бумбуролем. Спустя какое-то время, в стенах стали появляться глубокие ниши, освещенные факелами. В одной из них Вероника увидела чинно сидящего за столом крота в черных очках и атласном цилиндре. Перед ним лежали столбики золотых монет, а над головой красовалась вывеска:
"Выдача денег всем нуждающимся"

В другой нише, на диванчике сидели три упитанных полосатых кабанчика во фланелевых пижамах и гостеприимно кивали головами, приглашая присоединиться к ним. Над диваном сверкала надпись:
"Бесплатный ночлег для всех, потерявших нору или гнездо"

Возле третьей толпилось шумное семейство – встревоженная мама-зайчиха и девять кругленьких зайчат с узелками и котомками за спиной. Яркая надпись гласила:
"Авиалинии "Филинс"
Ночные рейсы в плетеных корзинках.
Перевозка грузов в любой уголок Затерянного леса"

Девочка заглянула внутрь и увидела большого филина, застилающего корзину шерстяным одеялом.
- Не волнуйтесь, мамаша, через полчаса уже будете у своей престарелой бабушки, - он осторожно стал усаживать в корзину пушистых зайчат, - только Вам придется выпить уменьшающего зелья, а то – больно Вы пышная, не поместитесь в корзине!
Филин протянул ей флягу:
- Учтите, милая, только один глоток! А когда прилетим на место, мой братец напоит Вас увеличивающим зельем и, Ваши роскошные формы в миг к Вам вернутся!
Зайчиха решительно хлебнула из фляги, поперхнулась, сделала еще глоток и вдруг… стала вдвое меньше самого маленького из своих детишек.
Филин недовольно ухнул:
- Я же сказал: один глоток! Ну что за непонятливые пассажиры!
Посадив ее в корзинку, он погрозил малышам:
- Маленьких обижать нельзя, особенно маленьких мамаш!
Потом он крепкими когтистыми лапами вцепился в плетеную ручку, взмахнул крыльями и взлетел. В потолке открылось отверстие – такое же, как в дупле старого пня Осьминога. Из корзины раздался писклявый голосок:
- Дети, не бойтесь, я с вами!
В ответ зазвенел дружный смех.
 
Вероника улыбнулась и побежала догонять свою любимую Пушу, но вскоре остановилась возле очередной освещенной ниши. На небольшом столике стояла старинная чернильница с гусиным пером вместо ручки. Рядом высилась стопка выбеленных кленовых листьев, а на деревянном почтовом ящике было выведено жирными буквами:
"Отошли весточку своим родным!
Моментальная доставка телеграмм"

Девочка макнула перо в чернила и написала:
 « Мама и папа! Со мной все в порядке, не волнуйтесь! Мы с Пушенькой  ищем Домик Лесника, чтобы разгадать его тайну, - Вещунья знает, где это. До утра обязательно вернемся!»
 
Она поставила перо обратно в чернильницу и вышла из ниши. Оглянувшись, увидела, как сычик-эльф подхватил ее послание и моментально выпорхнул в приоткрывшееся дупло на потолке.
- Ох, сколько же здесь входов-выходов через волшебные пни, - подумала Вероника, - попавшим в беду лесным жителям, в этом подземном лабиринте окажут любую помощь!
В подтверждение ее мыслей мимо проплыли светящиеся в нишах надписи:
"Лечебный центр « Добрая Пиявка»
"Ночное кафе «Лесной обжора»
"Приют для затерявшихся детенышей"

Тем временем, Бумбуроль почти скрылся из виду. Несмотря на это, кошка все-таки притормозила возле « Лесного обжоры». Постучав коготками в раздаточное окошко, она получила тарелочку супа и, с удовольствием вылизала ее до блеска.
Поблагодарив ежиху-повариху, она догнала старичка как раз вовремя - он уже взбирался по лесенке вверх, к открывшемуся в потолке дуплу.
 
Вскоре, девочка и кошка уже стояли на лунной поляне, возле покосившегося деревянного дома. Бумбуроль поднялся на крыльцо и проскользнул в щель под дверью. Оглядевшись и увидев вокруг густые кроны старых лип, дубов и кедров, огромные пирамиды елей и колючие заросли терновника, кольцом окружившего дом, Вероника задумчиво сказала:
- По-моему, мы попали как раз туда, куда нужно! Это и есть Домик Лесника! Смотри - на крыше крутится флюгер в виде горбатой старухи, а рядом, на дереве каркает ворон. Совсем так, как рассказывал Ник. А дом – заброшенный, с заколоченными ставнями, темный и неприветливый.
 
По деревянной двери у крыльца плёлся орнамент из листьев и цветов, а посередине был изображен Бумбуроль в окружении птиц и зверей. В одной руке он держал метлу, а в другой - деревянную кружку. На груди его висела связка ключей, а голову украшала островерхая шляпа, на широких полях которой рядком расселись синицы.
 
Пуша прыгнула на перила и, глядя на изображение Бумбуроля, промурлыкала:
- Мурр, если в Вашем доме хозяйничают мыши, я разгоню их всех раз и навсегда!
Изображение старика расплылось в улыбке и, приветственно помахав метлой, отхлебнуло что-то из своей кружки. Тяжелая дубовая дверь заскрипела и медленно приоткрылась.
Вход в дом был открыт. Вероника взяла кошку на руки и переступила через порог. Девочка сделала в темной комнате всего несколько шагов и, нащупав стену, села возле нее на скрипучие половицы. В доме было пусто, Бумбуроля нигде не было видно. Глаза любопытной Пульхерии засветились в темноте желто-зелеными огоньками. Она по-хозяйски обошла комнату и, остановившись у камина, загадочно произнесла:
- Мурр-мяу! Где-то здесь, спрятано что-то волшебное! То, что нам очень-очень может пригодиться!
Она пошарила лапой в мягкой паутине и нащупала то, что искала. Вероника тоже сунула руку в темноту и из-за каминной решётки вытащила чудесную лупу Бумбуроля.

                Глава 5

На Сиреневой улице, в небольшом домике, увитом плетущимися розами, среди ночи загорелось окошко. Черный соседский кот, вытянув шею, с любопытством заглянул в него и увидел, как хозяйка, набросив халатик, решительно надевала на свои маленькие ножки растоптанные кроссовки своего мужа.
- Чего только не бывает в жизни, - приговаривала она, - хороши же мы с тобой! Спим, как два сурка, двери нараспашку, ребенок наш все еще гуляет, а между прочим, уже двенадцать часов ночи! Пойду, позову Вероничку в дом, что-то они с мальчиками сегодня заболтались на своей лавочке.
Её муж, сквозь сон, пробормотал:
- Ну, разумеется, нечего суркам спать целых двенадцать часов на нашей лавочке, позови их в дом.
Потом он накрыл старой соломенной шляпой слишком яркий, на его взгляд, торшер, перевернулся на другой бок, и в полумраке комнаты, вновь безмятежно уснул. Черный кот, сидящий на заборе и, с любопытством заглядывающий в чужие окна, пожалел, что не лежит рядом с ним под одеялом, спрыгнул в траву и неслышно исчез в кустах.
 
Луна выглянула из-за ночного облака и легкий синеватый ветерок, словно снежная поземка, извиваясь, помчался по безлюдной улице. Деревья зашумели, и каждый их лист сверкнул синими блестками, будто капельками лунного сияния. Новый порыв звенящего ветра распахнул калитку и еле слышно прошептал:
- Поймай меня, поймай!
 
Мама, зябко поежившись, растерянно уставилась на пустую скамейку под яблоней. Детей на ней не было. Она посветила фонариком вдоль темной улицы, надеясь, что они находятся где-то поблизости, но так никого и не увидела. Вдруг что-то стукнулось об лавку. Мама направила луч фонаря на звук и обнаружила упавший темный пузырек с надписью: «Капли для носа».
- Странно, - пролепетала она и положила лекарство в карман.
Потом подняла голову и увидела на яблоневой ветке белый кленовый лист. С недоумением сорвав его, она прочитала:
 
« Мама и папа! Со мной все в порядке, не волнуйтесь! Мы с Пушей  ищем домик Лесника, чтобы разгадать его тайну, - Вещунья знает, где это. До утра мы обязательно вернемся!»
 
Мама ойкнула и торопливо зашаркала в спадающих кроссовках к дому. Подойдя к спящему мужу, она первым делом сняла с ночника соломенную шляпу, чтобы яркий свет как можно быстрее привел его в чувства. У нее был очень растерянный вид и она, покрутив шляпу какое-то время в руках, автоматически надела ее на голову.
- Прекрасно выглядишь, далеко собралась? - вяло произнёс сонный голос.
- Да проснись же ты, наконец! Наша дочка пропала, нам нужно что-то делать! - мама протянула ему письмо, - ах, почему она не предупредила меня о том, что собирается среди ночи разгадывать какую-то тайну! Я бы ее обязательно отговорила!
- Именно поэтому и не предупредила, - мудро ответил папа, надев клетчатые шорты и, спросонья, натягивая на себя мамину кофточку с вышитой бабочкой на плече.
- Где же нам ее искать? Может позвонить в милицию? И кто такая Вещунья? Может быть, это какая-то местная гадалка? – мама была в панике.

- Все может быть, - глубокомысленно сказал папа, - но, по-моему, будет лучше, если Вероника будет рассчитывать только на свои силы. Я думаю, что она вырастет крепче и сильнее, если на каком-то жизненном этапе ей придется трудновато.
- Ты в своём уме? Нашей девочке всего девять лет! А если у нее не хватит собственных сил?
- Ну, что ж, тогда нам нужно будет прийти ей на помощь, - папа уже окончательно проснулся, - знаешь, когда я был примерно такого же возраста, как наша Вероника, однажды, морозным зимним вечером я обул коньки и отправился кататься на каток, который был очень далеко от нашего дома. Детей там было много и часа полтора я, конечно, веселился. Потом, когда совсем стемнело и, все потихоньку стали расходиться по домам, я понял, что ноги мои очень замерзли, стали болеть, а вскоре я перестал их чувствовать. Уставший, с примороженными пальцами ног, я уже не мог двинуться с места. Поэтому я просто сел на сугроб возле опустевшего катка и стал ждать. Улица была пустынная, я сидел один-одинешенек и вскоре, потихоньку начал дремать. Вдруг я услышал, как по хрустящему снегу скрипят полозья санок и, увидел, что моя мама спешит ко мне с ворохом теплых вещей в руках. Она меня и ругать не стала, просто переобула в валенки, закутала в теплый отцовский тулуп, усадила в санки и повезла домой. А по дороге сказала одну единственную фразу:
- Если бы я за тобой не пришла, ты бы замерз, понимаешь? Заснул и не проснулся!
Я ничего ей тогда не ответил, потому, что знал – она не могла не прийти, она бы обязательно пришла и спасла меня!
- Так что же мы медлим, - воскликнула мама, - идем скорее!
 
Она взяла мужа за руку и они, полные решимости, вышли на темную улицу.
- Первым делом нам нужно отправиться в аптеку, - мама достала пузырек с лекарством, - видишь, тут стоит дата изготовления – вчерашний день. Возможно, аптекарь помнит того, кто покупал у него эти капли.
 
У входа в аптеку горела тусклая лампочка, слабо освещающая порожек. Мама не раздумывая, нажала красную кнопку звонка. Раздался звон колокольчика, но никто не спешил открывать им дверь. Папа дернул дверную ручку и, она тут же, отвалившись, упала у его ног. Дверь жалко скрипнула и приоткрылась. В темном помещении слышна была какая-то возня, кто-то сопел и ворочался, иногда повизгивая. Мама на вытянутой руке выставила вперед фонарик, словно это был револьвер, и направила луч света в темный угол. Там, в корзине для мусора, сидел серый щенок и, рыча, терзал медицинскую резиновую перчатку.
- Где же аптекарь, - мама наморщила лоб, - его, кажется, зовут Аспирион Валерианович?
- Да спит он, наверное, ведь сейчас ночь, - папа наклонил корзину на бок, выпуская щенка на свободу, - не понятно, откуда здесь взялась эта собачонка?
 
Пёсик, тем временем, разодрав в клочья перчатку, помчался к лестнице, ведущей на второй этаж. Родители Вероники побежали за ним. Из спальни на ступеньки падал теплый свет, слышно было, как кто-то вздыхает, а часы ритмично тикают, будто маленький ночной сторож обходит свои владения мерным чеканным шагом. Мама осторожно позвала:
- Аспирион Валерианович! Извините за беспокойство…
Она не успела закончить фразу, как в спальне раздался грохот падающей мебели и приглушённые крики:
- Кто вы такие? Куда вы меня тащите? Отпустите, помогите!
Слышны были возня, шум, звон стекла,  а затем вдруг, в одно мгновение, наступили тишина и темнота. Папа кинулся вперед и щелкнул выключателем - разбитая настольная лампа лежала на полу, стул был перевернут вверх ногами, а окно распахнуто настежь и легкий ночной ветерок игриво покачивал тюлевую занавеску. Кровать была пуста.

- Чего только не бывает в жизни, - еле-еле пролепетала мама, - его похитили!
- Ерунда, этого не может быть, - сказал папа, - аптекарь килограммов сто весит! Это кто же способен с центнером подмышкой выпрыгнуть со второго этажа?
Он подошёл к окну и посветил фонариком вниз:
- Там никого нет…
- Аспириона Валериановича украл какой-то громила! – прошептала мама.
- Возможно, он что-то знал или стал невольным свидетелем какого-то преступления?
- Какого-то? – мама сдвинула брови, - он знал того, кто купил капли и заманил нашу девочку на поиски Домика Лесника!
- Хм-мм, всё это намного серьезней, чем могло показаться на первый взгляд, - сказал папа и с видом заправского сыщика стал бродить по комнате.
 
Мама заглянула под кровать и вытащила оттуда еще один пузырек с каплями для носа, на тумбочке нашла аптечный бланк, исписанный непонятными закорючками, а на подоконнике, у открытого окна обнаружила клок черной шерсти. Все находки она положила в соломенную шляпу, шпилькой заколола ее поля, чтобы не растерять содержимое и с тревогой взглянула на мужа.
Тот, заметив серого щенка, рычащего на старые тапочки, указал на него пальцем:
- Эта зверушка должна взять след, ведь она, как-никак собачьей породы! Дадим ей понюхать клок шерсти! Мы с тобой спугнули преступника! Думаю, что нам нужно уйти отсюда через окно, чтобы понять психологию того, кто похитил аптекаря и перевернул все вверх дном! Не бойся, здесь не высоко, я тебя там, внизу, поймаю!
Мама с сомнением покачала головой:
- Послушай, ты уже не в том возрасте, чтобы выпрыгивать из окон! И ты уверен, что сможешь поймать меня?
Папа решительно кивнул и чуть-чуть выпятил вперед подбородок. Затем, резко отодвинул развевающуюся занавеску, взобрался на подоконник и, отважно шагнул в открытое окно. Мама подхватила на руки щенка и покорно последовала за ним, приговаривая:
- Чего только не бывает в жизни!
 
Она готова была какое-то мгновение лететь по воздуху, но из осторожности, выставила наружу только одну ногу. Почувствовав твёрдую опору, она присмотрелась и разглядела замечательную стремянку, приставленную прямо к окну. Мама мигом спустилась на землю и обнаружила своего мужа под кустом, отчаянно раскачивающегося над вывихнутой ногой. Лицо его было поцарапано, а к уху прилипла садовая улитка.
Папа хмыкнул и из его ноздрей посыпался влажный чернозем:
- Со мной все в порядке, не волнуйся, правильно сделала, что спустилась по лестнице.
- О боже, теперь ты раненый и, мне с этой мини-ищейкой придется самой идти по следу босого, заросшего черной шерстью бандита…громадины…может быть, людоеда?
- Ерунда, этого не может быть! Откуда здесь людоеды? – папа трагически засмеялся, - сегодня не мой день, т.е. ночь!
Он сложил над ноющей ногой руки, словно держал в них воображаемый футбольный мяч:
- Сейчас я соберу всю свою исцеляющую энергию, и моя нога станет даже здоровее, чем раньше! Ты иди, я тебя догоню.
- Ладно, - умоляющим голосом сказала мама, - сиди под кустом, исцеляйся и, никуда ни шагу, чтобы мне потом не пришлось идти еще и по твоему следу!
Она выпустила щенка на траву и, пригнувшись, исчезла в темноте.
 
Но не успела она пробежать и десяти метров, как чья-то холодная и цепкая рука схватила ее за горло. В целях самообороны, мама со всей силы ударила коленом так, как это делают находчивые девушки во всех боевиках и, уже после этого потеряла сознание. Она не видела, как убегающая сгорбленная фигура, ударом ноги отбросила щенка в сторону, отчего тот замер и опять превратился в серый безмолвный камень. Перелезая через невысокий забор, убегающий зацепился краем длинного плаща за острый кол. Из порванного кармана выкатился изумительный, кровавого цвета рубин и упал в густую траву. Мама не видела, как большая желтоглазая сова слетела с дерева, взяла в свой крючковатый клювик драгоценный камень и, покружив немного, подбросила его в соломенную шляпу, крепко зажатую в её руке. Теперь, рядом с аптечным бланком, пузырьком с лекарством и клочком черной шерсти, сверкал множеством граней алый рубин.

                Глава 6

Когорта воздушных всадников мчалась по Млечному пути. Гривы коней развевались, словно рваные пряди ночных туманов, а глаза мерцали так же, как и звёзды, летящие из-под их копыт. Всадники были молчаливы, только изредка кто-нибудь подгонял коня окриком: - чух-чух! или подхлёстывал его за излишнюю игривость. Егор и Никита, сидя на лошади перед длиннокудрым черноглазым великаном, с изумлением смотрели вниз, на спящую деревеньку с мигающими старыми фонарями, на ночные косогоры и чёрное пятно болота, и на утихающую дождевую бурю, посланную им на погибель.
 
- Ну, что притихли? – весело пробасил великан, - я и есть Джерпаз! Вы попали в беду и позвали меня на помощь, а я лёгкий на подъём!
- Как это у Вас летать получается? – пролепетал Егор, с опаской глядя по сторонам, - конь Ваш летит, а крыльями не машет…у него и нет крыльев…
Джерпаз расхохотался:
- Э-эх, да я и сам не знаю! Заколдовал меня злой чародей за то, что не покорился ему! Много лет уж, как летаю, но скоро, надеюсь, закончатся мои конные походы по небесам, ведь сегодня ночь особенная. В пророчестве сказано: «Если до наступления утра, в Затерянном лесу, заблудившийся ребенок сможет найти дорогу к Домику Лесника, при этом истребит тысячное войско, вечных странников спасет от скитаний, а к заклятому врагу проявит милосердие, то потайная дверь откроется, тайна развеется, а Зло навсегда покинет наши края»
- А мы, как раз, домик Лесника и ищем, - сказал Ник.
- М-мм, так вы и есть заблудившиеся дети! - Джерпаз взмахнул хлыстом, и его конь покорно стал снижаться, - я вас у Меловой горы высажу, а Домик Лесника в самой гуще леса стоит, и идти вам нужно на Луну. Если опасность – зовите, вмиг прилечу на помощь!
Со скоростью ветра, он ринулся вниз, а когда мальчики, встав на ноги, взглянули в небо, то увидели лишь клубящиеся ночные облака.
 
Перед ними возвышалась Меловая гора, а позади, булькало затхлое болото, за каждой кочкой которого, таилась жуть.
- Я замерз, промочил ноги, и кушать хочу! – пожаловался маленький Егор, - бабушка пирог с клубничным вареньем испекла! Я нашему Барбосу утром в миску две толстые сосиски бросил, а надо было в карман положить. Как бы я их сейчас проглотил, а если бы дома был - меховые тапочки обул бы, в махровый папин халат закутался, – и к телевизору, мультики смотреть! Вообще-то я уже домой хочу!
- Чего-чего? Домой? Ты что, хныкать сюда пришел? - строго спросил Никита, - знал бы я, что ты такой нытик, не связывался бы с тобой! Попроси свой волшебный шарфик превратиться в вертолет, и давай, дырчи на нем к своей бабушке на кухню! То же мне, храбрец!
- Слушай, - с восторгом воскликнул Егор, - я же могу шарфик в пирог превратить! А потом и в тапочки теплые! А когда я поем и согреюсь, я совсем другой человек, - отважный, сильный и сообразительный!

Он хитро прищурился:
- Ну, что? Перекусим? У тебя самого уже щеки впалые-впалые, а живот, – покажи-ка! О, не живот, а Марианская впадина! О еде нельзя забывать даже в вихре самых невероятных приключений!
- Что ещё за впадина?
- Я по телевизору видел…Марианская, на дне Тихого океана – самая глубокая и тёмная в мире. Туда, на глубину 7километров, однажды опустился батискаф с учёными…и представляешь, вдруг отказался всплывать. Включили инфракрасную камеру и увидели огромного доисторического ящера, который впился зубами в батискаф и хотел разгрызть его, как орех. Пришлось пугнуть его электрической пушкой.
- И что?
- Испугался и удрал этот ящер, - Егорка улыбнулся.
- А при чём тут мой живот?
- Он не должен быть впалым, как Марианская впадина…иначе в нём может завестись зубастый ящер…- Егор сделал страшное лицо, заскрипел зубами, а потом погладил шарфик – и на его чумазой рожице засияла такая счастливая улыбка, что Ник не выдержал и махнул рукой:
- Ладно, давай перекусим! Только по-быстрому! Учти, Вероника сейчас где-то в лесу, может, ждет нас уже у Домика Лесника, а может, в беду попала?
 
Егор с блаженством стал шептать волшебные слова. Мечтательно улыбаясь и облизываясь, он долго заламывал пальцы, перечисляя все свои пожелания.
Через мгновение перед ним расстелилась белоснежная скатерть, из которой, словно бутоны стали распускаться тарелки, доверху наполненные всякими аппетитными кушаньями. Тут был и пирог с клубникой, и пицца с грибами, и шоколадные конфеты, и горячий мятный чай.
Наевшись, он набил карманы остатками пирога и конфет, и с довольным видом на мгновение зажмурился, а волшебный шарф опять обмотался вокруг его шеи, щекоча за ухом пушистой бахромой.
- Ну вот, теперь я готов идти навстречу любым испытаниям! Даже холодные и мокрые ноги меня не пугают, лишь бы здесь было тепло – он похлопал себя по животику.
 
Меловая гора, окутанная мглою, манила к себе. Воздух звенел от писка летучих мышей. Словно ночные призраки, они рассекали тьму черными крыльями и лучами от красных горящих глаз.
Лунный свет слабо освещал корявые ступени, бредущие вверх, и низкий вход в темную пещеру.
Мальчики обменялись долгим взглядом. Ник расстегнул волшебную булавку, подаренную Вещуньей и, вооружившись кинжалом, сделал шаг вперед.
С неровного потолка свисали на блестящих паутинках мохнатые пауки, в напольных вазах сверкали букеты из павлиньих перьев. Множество черных блестящих жуков, шурша лапками, носилось по земляному полу, изрытому норами, а посередине, словно половичок, вилась узкая дорожка, вымощенная серыми булыжниками. В глубине пещеры горел огонь, и шатающиеся тени дрожали и блуждали по стенам.

Как только ребята ступили на булыжную дорожку, камни застонали и завыли:
- Кто посмел топтать нас? Прочь отсюда, чужаки!
Ребята ускорили шаг, - тогда камни зарычали, оскалив острые зубки. Словно сторожевые псы, они зашлись от лая, стараясь укусить непрошеных гостей. Добежав до очага, дети поняли, что в пещере, кроме них, никого нет. Тогда Егор уселся на маленький кривой стульчик и вытянул ноги в промокших кроссовках прямо к огню. Рядом с ним задымила дурман-свеча, окутав его еле заметной дымкой. Мальчик сладко зевнул, веки его стали слипаться и, ему показалось, что он лежит в теплой, мягкой постели.
- Я погреюсь минут десять, ничего? – виновато спросил он. Но не прошло и минуты, как он, разомлев в тепле и уюте, и не в силах бороться с усталостью, задремал, уронив голову на грудь, и уткнувшись носом в пушистый шарф.
 
- Ну вот, один уже уснул, - раздался еле слышный свистящий шепот.
Ник насторожился. Кто это сказал? Может камень? А может, жук? Или летучая мышь, свисающая с потолка?
- Будь у меня такой отвратительный голос, я бы помалкивал, - безразличным тоном произнес он.
- Что?? Что ты сказал? Ах ты, жалкая козявка! - заверещал кто-то.
Ник оглянулся и увидел небольшой портрет в резной рамке. Изображенная на нем старуха с бородавкой на подбородке, грозила ему кулаком.
- Как ты смеешь так со мной разговаривать? – она смерила его уничтожающим взглядом, - ты знаешь, кто я такая? Да я… да я – сама колдунья Кланж! Слышал, надеюсь?
 
- Нет, в наших краях, думаю, о такой никто не слышал, - Ник насмешливо взглянул на нее, - так это Вы живете в этой пещере? А зачем Вам кровать, если Вы висите в рамке на стене? Или все-таки, иногда спускаетесь вниз?
- Что ты, глупенький! Как же я могу спускаться, ведь у меня есть только голова и руки. Я – портрет колдуньи Кланж!
- А, понял! Толку от Вас, наверное, не много – ни ног, ни туловища, только говорящая голова, два грязных кулака, да еще мухоморный характер в придачу!
- Ты что себе позволяешь? - взвизгнуло изображение, - голова – это самое главное! Я, например, знаю все тайны и секреты моей госпожи. Взгляни-ка на своего дружка, - это я заговорила дурман-свечу, чтобы она усыпила его. Скоро и тебя одурманю. Сегодня особенный день и детям не место в наших краях!

- Так я и поверил, нашли дурака! Если бы Вы умели колдовать, то, прежде всего, наколдовали бы счастья самой себе, - т. е возможность вылезти из рамки и вести самостоятельную жизнь. Ведь это так интересно! Вот у нас в поселке старушки с радостью нянчат внучат, вяжут им носочки и варят манную кашу.
- Да, это заманчиво, - портрет печально поджал губы, - о, я бы деткам столько чудесных сказок могла порассказать: про двух лысых червяков, дерущихся из-за расчески, про розочку, мечтающую петь с лягушками серенады, про рака, питающегося сапфирами и бриллиантами, и про голубые тюльпаны, вырастающие из слёз.
- А не известно ли Вам что-нибудь про Домик Лесника?
- Я тебе расскажу все, что знаю, только помоги мне вылезти из этой рамы. Я не хочу больше быть портретом, хочу быть свободной! Домик Лесника окутан тайной, которую ты никогда не разгадаешь без моей помощи. Я знаю, где спрятан «любопытный ключик» – он может открыть все, что угодно, в том числе и потайную дверь. Правда, где эта дверь находится, я не знаю – ведь мне ни разу не пришлось покинуть пещеру. Знаю одно – здесь ее точно нет.

- А почему ключик зовется «любопытным», он что – вопросы задает?
- Нет, болтливый мальчик, это ты вопросы задаешь, а ключик просто имеет глазки и ушки, и любит подсматривать в замочную скважину и подслушивать, о чем говорят за дверью. От того, что он увидит и услышит, зависит, захочется ему открыть замок или нет. Это ключик с характером!
- Ну, так скажите мне, где он хранится!
- Э, нет! Вначале освободи меня... гляди, какой хитренький… - портрет погрозил Нику.
- Хорошо, только Вы вначале разбудите моего друга.
- Ой, дырявая моя башка, - завопила старуха, хитро скосив глаза, - я, кажется, забыла заклинание пробуждения!
- Ну, тогда я пошёл.
- Что ты, что ты! Я уже вспомнила! Свечу можно просто задуть – она перестанет дымить, а значит и усыплять. Вот смотри! - старушка сложила губы так, словно собиралась плеваться вишневыми косточками и, надув щеки, дунула с такой силой, что огненные искры в очаге вспыхнули, взметнув во все стороны яркие языки пламени. Свеча тоненько ойкнула и погасла, а огонь в очаге разгорелся еще сильнее.
 
Летучие мыши под потолком шевельнулись и стали перешептываться. Их черные тени скользнули на пол, будто складки темного плаща. Одна из них опустилась к спящему Егору. Подцепив украдкой краешек его волшебного шарфа, она потянула его бахрому прямо в полыхающий огонь. Шарфик загорелся и стал потихоньку становиться все меньше и меньше. Но никто этого пока не заметил, только черные летучие мыши оживились и с пронзительным писком стали кружиться под потолком.
Ник с ужасом заметил, что мыши, словно на дрожжах, стали увеличиваться. Их огромные крылья теперь уже напоминали четвертинки раскрытых черных зонтов, а острые зубки зловеще поблескивали в полумраке пещеры. Потом все они сплелись в один стремительный поток и он, словно живой водоворот, стал приближаться к мальчикам, грозя им неминуемой гибелью.
 
- Очнись! Очнись скорее! – прокричал Ник малышу прямо в ухо, - бежим, иначе все пропало! Нас затянет в эту круговерть, и мы погибнем, и не сможем помочь Веронике, и никогда не разгадаем тайну Домика Лесника!
- Но у меня же есть шарф, он нас выручит, - пролепетал Егор.
Он обхватил шею обеими руками и обнаружил, что его волшебный шарфик почти полностью истлел и, конечно, уже потерял свою необыкновенную силу. Мальчик растерянно посмотрел на своего друга, но тот вдруг резко толкнул его, так, что он упал на пол и, разбив напольную вазу, поранился об острые осколки.
Ник, тем временем, мгновенно вырезал своим чудо-кинжалом из рамы портрет старухи Кланж, свернул его в рулончик и ткнул в руки Егору:
- Марш отсюда! Беги из пещеры, а я их отвлеку!
 Малыш понял, что дорога каждая секунда и бросился бежать. Уже у самого выхода, под оглушительный лай взбесившихся булыжников он оглянулся и увидел, как Ник шагнул в горящий очаг и сделал призывное движение рукой, а черное полчище летучих мышей устремилось за ним, точно за приманкой. Огонь охватил их со всех сторон и, в одно мгновение, все они рассыпались черными углями в глубине очага.
 
Выбежав из пещеры, Егорка помчался по изломанным каменным ступеням вверх, не отдавая себе отчета в том, куда он мчится и зачем. Сердце его бешено колотилось, щеки горели, а нога болела с такой силой, что все-таки пришлось остановиться и осмотреть ее. Дрожащими руками мальчик поднял порванную штанину и при свете Луны увидел длинный кровоточащий разрез. Вынув из раны осколки, Егор, заливаясь слезами, разорвал на бинты рукава своей футболки и наскоро завязал рану. В голову лезли мысли о заражении крови и одноногих пиратах. Его печальные размышления прервал слегка придушенный старушечий голос:
- Мальчик, прошу, разверни меня! Не пристало такой старенькой бабушке, как я быть свернутой в рулончик! Я даже губами еле шевелю, а ведь мне надо рассказать тебе много всяких секретов! Раскрути меня!
Егор развернул рулон и увидел морщинистую физиономию старухи с бородавкой на подбородке.
- Ну, наконец-то! А теперь, слушай меня внимательно. Если будешь делать все, как я говорю, разгадаешь великую тайну, получишь медаль «За сказочное геройство», а кое в чем поможешь и мне.
 
Старуха тоненько засмеялась:
- Не бойся, внучек, я добрая. Для начала вернись в пещеру, возьми на каменной полке маленькую шкатулку, а среди всех жуков на полу найди говорящего и крепко зажми его в кулаке, чтобы не убежал. Меня оставь на ступеньках, я буду громко считать до семи. За это время ты должен успеть вернуться, иначе пропадешь и меня погубишь. Ступай. Я начинаю!
Егорка побежал вниз по лестнице. Вдогонку ему прозвучало:
Один! - Сумей разжечь камин!
Два! - Но сбереги дрова!
Три! - Сквозь лупу посмотри!
Четыре! - В бокалы яд налили!
Пять! - Спи, но не ложись в кровать!
Шесть! - Сожги от зверя шерсть!
Семь! - Теперь все ясно всем!

                Глава 7

Луна плыла по небу, напевая мелодию ночи. Звёздные мотыльки кружили вокруг неё, то припудривая её, и без того, бледное лицо, то подкрашивая коралловым блеском её загадочную улыбку. Они вплетали в её волосы серебряные нити, а на веки сыпали синие искрящиеся тени, придававшие её взгляду глубину и таинственность. Луна любовалась спящей Землёй и еле слышно обещала:
- Ты обязательно будешь счастлива…не упусти свой шанс…
А тени с её век осыпАлись и, превращаясь в сверкающую синевой, лунную позёмку, летели к земле и шептали:
- Поймай, поймай меня…
* * *
Вероника и Пульхерия рассматривали волшебную лупу. Она была довольно тяжелая, просто удивительно, как крошка-старичок мог удержать ее в руке.
- Давай, займёмся превращениями! - с нетерпением промурлыкала кошка.
- Давай, - согласилась девочка и направила лупу на деревянные щепки, валяющиеся под ногами.
Они стали подпрыгивать и толкаться между собой, а потом, с треском увеличились и превратились в новёхонький компьютерный стол с включённым монитором, в велюровое кресло на колёсиках и большой угловой диван – точь-в-точь, как у Вероники дома. Стеклянные крошки заскрипели и прыгнули на стол в виде золотистого небьющегося сервиза, который мама привезла из Чехии: в чашках дымился чай с бергамотом, а в блюдцах красовались любимые лакомства девочки – кокосовое печенье, разноцветный мармелад и заварные пирожные. Каштан выкатился из угла и шоколадным кексом вскочил на середину стола. А медная монетка раздулась до размеров пузатого самовара, который уселся в разгоревшийся камин и стал весело повизгивать, - ведь языки горящего пламени его, то гладили, то щекотали.

Все, на что пристально, сквозь лупу, вглядывалась девочка, тотчас превращалось в уютную современную обстановку. Скрюченные фитильки, пылящиеся у порога, вспыхнули аромасвечами и разбежались по комнате, осветив ее теплым светом. Блеклый маленький лоскуток растянулся на полу узорным ламинатом с пушистым овальным ковром, а клок серой шерсти округлился, подрос и, виляя хвостиком, с писком помчался к мышиной норе.
Тут-то кошка не выдержала и воскликнула:
- Мя-аау!
В воздухе, словно летающая медуза, медленно проявилась полупрозрачная остроконечная шляпа. Покружив немного, она, взорвалась, как новогодняя хлопушка, и посреди комнаты появился крошечный старичок - со смешливыми морщинками у глаз, кустистыми седыми бровями и смешным вздёрнутым носом.

Лучезарно улыбаясь, он поклонился и приветливо воскликнул:
- Разрешите представиться: Бумбуроль, бывший лесной гном, а теперь – добровольный домовой в Домике Лесника.
- Меня зовут Вероника, а это – Пульхерия, моя домашняя кошка.
- А, понял! – Бумбуроль заулыбался, - ты – хозяйка, а кошка – твой домовой!
Пуша фыркнула:
- Ну, это Вы загнули, честное слово!
- Какая удача, что вы заблудились именно сегодня – в Ночь Лунных Ветров! – радовался гном.
- Мурр-мяу! А что необычного в сегодняшней ночи?
Бумбуроль провел ладошками по своему бархатному кафтанчику, постукивая пальцами по множеству разноцветных, пришитых, где попало пуговиц:
- Если колдовские чары сегодня развеются, то только добро, счастье и любовь будут обитать в наших краях. Люди вновь смогут приходить в лес за грибами, за ягодами, за цветами, а вместо топкого болота, как и прежде, будет плескаться живая река. Тогда я, наконец, смогу снять свою старую куртку - вот эту, с пуговицами. Ох, и надоела она мне! А без оберегов никак нельзя!

- Мурр-мяу! Так все эти пуговицы играют роль оберегов, охраняют от зла и колдовства? Я читала в энциклопедии, что пуговица – от слова «пугать», отпугивает нечистую силу. Древние люди делали их из кости, с замысловатыми узорами и они выполняли защитную роль!
- Верно, верно, - согласился старичок, - они охраняют меня, а я охраняю этот старый деревянный дом, чтобы никто со злым умыслом не мог проникнуть в него. Я верю, что мой добрый хозяин когда-нибудь вернется сюда. Поэтому, каждый раз приходя из леса, с помощью волшебной лупы создаю здесь тепло и уют – все, как было раньше. А когда ухожу, опять дом приобретает нежилой вид. Уж не знаю, откуда вы узнали о моей лупе, но ваши превращения мне очень нравятся, я такой красоты никогда не видел, и угощений тоже. Давайте пить чай, что-то я проголодался. А что это за ящичек с голубым окошком?
- Это компьютер, - пояснила Вероника, прихлёбывая из чашки, - он на вид маленький, но вмещает в себя весь мир!
- Волшебство?! Понимаю, - Бумбуроль закивал головой, - в ночь Лунных Ветров всегда случаются чудеса! Именно сегодня приоткрываются завесы в неведомые миры, чтобы каждый из нас мог исправить свои былые ошибки, найти тех, кого потерял, и сделать счастливыми тех, кого любит.
 
Он взмахнул своей чудесной шляпой, и в доме стало темно – только догорающие красные угли в камине слабо освещали комнату. Сквозь толстое оконное стекло пробился луч лунного света, а из-под двери сверкнули синие искрящиеся блестки.
- Что это? - воскликнула девочка.
- Это лунные блестки, - объяснил Бумбуроль, улыбаясь в усы, - сейчас будет порыв ветра!
И, действительно, за окном зашумела листва старого леса, заскрипели стволы вековых деревьев, забарабанили по крыше крупные дождевые капли, и тонкая струйка мерцающих искр, извиваясь, пробежала от двери по всей комнате, а потом вновь ускользнула обратно в лес.
- За гранью этого мира есть другие, невидимые вселенные, - продолжал Бумбуроль, - одни попадают туда в своих сновидениях, другие – используя специальные приборы и формулы, третьи – посредством волшебства. А я знаю средство, известное гномам с давних времен: в Ночь Лунных Ветров, если повезет, можно увидеть легкую искрящуюся поземку из синих блесток! Она манит за собой, но тут же исчезает, извивается, точно змейка под ногами, но лишь коснешься ее, ускользает. Тот, кто сумеет поймать ее за хвост, окажется в одном из невидимых земных миров.
- Мяяу! Если бы меня кто-нибудь посмел поймать за хвост, я бы ему устроила посещение невидимых миров! – свирепо вставила кошка.
 
- Даже не представляете себе, какие они удивительные и как их много! – Бумбуроль раскинул руки, как будто пытался обнять весь мир, - например, «Царство поющих фей» – как только кто-нибудь сочинит новую мелодию или песню, рождается крошечная фея. Ее имя – пять первых нот в ее мелодии. В детстве ко мне прилетали колыбельные феи – Миляре Фасоль и Доредо Сольдо. Я очень любил засыпать под их нежное пение. Но, должен вам сказать, что их могли видеть только дети.
А еще есть «Мир двойников». Это когда у каждого живого существа есть множество его копий в прошлом и будущем. Например, я сейчас беседую с вами, час назад был в лесу вместе с Осьминогом, а через два часа, может, буду сидеть на вершине Меловой горы. Так вот, мне, теперешнему, всегда придут на помощь мои двойники – подскажут, как поступить, что сделать!
- А сколько же их? - спросила Вероника.
- Миллионы, ведь каждое мгновение мы меняемся, двигаемся, взрослеем, лысеем, в конце концов… - Бумбуроль затрясся от смеха и похлопал себя по лысине, - если поймаешь лунную поземку, сможешь попасть в «Мир несказанных слов» или в «Королевство лучших Земных фантазий»
 
Шляпа на голове домового заворочалась и, словно в подтверждение его слов, закивала своими широкими полями. Свечи вновь зажглись, а самовар, пыхтя, запрыгнул на стол и подлил кипятка в чашки.
Чаепитие продолжалось.
 
- Я родился в старинной семье лесных улыбающихся гномов, - сказал Бумбуроль, - а есть у нас еще и дальние родственники – лесные ворчливые гномы, но мы с ними почти не общаемся, в силу неразрешимых противоречий, характерами не сошлись, понимаете меня?
- Конечно, мурр-мяу! Я тоже с деревенскими котами с трудом нахожу общий язык, хотя все они – мои дальние родственники, - воскликнула Пульхерия, объедаясь мармеладом.
- Признаюсь я, когда маленький был, очень любил поспать. То за столом засну, то на прогулке. И вот как-то зимой набегался я на снежной горке, отошел в сторонку, устроился под елью и заснул. А братья мои, меня, спящего, шутки ради, перенесли в берлогу к спящей медведице. Но получилось не очень смешно потому, что у нее был медвежонок. Мама-медведица в зимней спячке храпит во всю, а ему скучно. И вдруг я свалился в качестве игрушки. Несколько дней пришлось промаяться с этим мишкой. Только я наверх выбираться начну, кусает меня за ноги, не отпускает. Короче, жил бы я с ними до весны, если бы не выручил меня из беды наш молодой Лесник. Услышал он мой плач и вытащил из берлоги, а медвежонку для забавы еловые шишки бросил. Решил я в знак благодарности помогать ему по хозяйству. Пока он в лесу работает, я в доме приберу, обед горячий приготовлю, когда крышу залатаю, когда забор починю. А самое главное, чужаков к избе не подпускаю: желудями их забрасываю и страшным голосом вою, они и убегают со всех ног.
- А зачем Вы тропинки лесные заговариваете, чтобы они путников с толку сбивали, - спросила Вероника.
- Это, чтобы коварный колдун не смог найти сюда дорогу. Давным-давно он натворил тут много бед, но я знаю, что ему обязательно нужно сюда вернуться. Притаился он где-то и ждет удобного случая, чтобы проникнуть в Домик Лесника.
- Ну-ка, ну-ка, с этого момента подробней, пожалуйста, - кошка прищурилась.
Бумбуроль растянул свои усы в разные стороны и начал рассказ:

- Давным-давно жили в этих краях два товарища, дружили они с детства, и друг друга никогда в беде не бросали. Один – мечтатель и романтик, всё стихи сочинял да соловьям подпевал, в лесу каждую тропку, каждый кустик знал. Волосы у него русые, прямые, сам стройный да ладный, а вот глаза – разного цвета. Правый – карий, а левый – зеленый. Повернется, бывало, правым боком к собеседнику, и тому кажется, что загрустил он, или хмурится. А повернется левым – озорные искорки зеленые заиграют, и уже хочется почудить и повеселиться с ним.
А второй – здоровяк, силы не мерянной, добродушный и простоватый. Любил он из дерева лодки строить, да по реке на них сплавляться, красотой природы любоваться. Высоченный он был, загорелый, глаза чёрные, как смородины, руки сильные, а волосы темные, кудрявые до плеч. Звали его все – великан Джерпаз, и сильнее его не было человека в округе. Когда повзрослели они, один стал лесником, а другой – корабельных дел мастером.
Раньше, на месте болота широкая и быстрая река текла, к самому морю по ней суда ходили.

Однажды причалила к нашему берегу необычная ладья из черного дерева, по форме
напоминающая большую хищную рыбу. Вышел из нее человек роста небольшого, сгорбленный, в блестящем плаще, расшитом золотыми нитями, на голове – шапка диковинная, а с нее свисает накидка, закрывающая все лицо, только глаза бесцветные да брови седые видны. Как только ступил он на землю, лодка его ударила рыбьим хвостом по воде и исчезла в столбе брызг, на глубину ушла. Была ночь и никто, кроме меня не видел этого.
Пока я на лодку-рыбину глядел, чужеземец исчез. А на следующий день объявился он в поселке и стал искать человека, который согласится катать его в барке по ночной реке. Удивлялись люди, а он им говорил, что страшной болезнью болен и лицо свое обезображенное вынужден закрывать, чтоб не пугать никого, а на ночную реку ездить ему нужно для выздоровления. Только не верил ему никто, боялись его, старались обходить стороной. Мне он тоже не понравился и, решил я за ним понаблюдать.

Однажды, поздним вечером побрел этот странный человек через лес к реке. А у самой воды костер горит, и сидят у огня Лесник с Джерпазом, разговаривают. Чужеземец спрятался за дерево и стал слушать, а я за всеми наблюдаю, и тоже внимательно к каждому слову прислушиваюсь.
Джерпаз и говорит:
- Давно мечтал я построить корабль, который мчался бы по волнам быстрее ветра, а на парусах его, чтобы были нарисованы стаи летящих птиц. Корабль мой уже готов, а вот где мне парусину расписную достать?
Лесник ему отвечает:
- Мне бы твои печали! Вот я покоя себе не нахожу, снится мне девушка невиданной красы. Все из рук валится, не ем, не пью, думаю только о ней, а где ее искать не знаю!
И тут выходит этот старик из-за дерева, на шапке каменья драгоценные сверкают, глаза огнем горят и, вкрадчивым голосом говорит:
- Я могу исполнить ваши мечты взамен на небольшое одолжение. Просьба моя пустяковая – вы должны весь месяц май, 31 ночь подряд отвозить меня на середину реки и оставлять там до утра, а с восходом солнца прятать в самом темном лесном уголке, чтобы ни один солнечный луч не потревожил моего сна.

Сказав это, он вынул из одного рукава голубой тюльпан с прозрачными искрящимися лепестками и протянул Леснику:
- Посади этот цветок возле своего дома, а утром жди сюрприза.
Из другого рукава, чужеземец достал маленькую пеструю птичку с золотым хохолком на голове.
- А ты, великан, – обратился он к Джерпазу – подними на своем корабле паруса из белого шелка, а потом, с вытянутой руки брось на них эту птаху, она всё сделает, как ты хочешь.
 
Чуяло мое сердце, что не к добру всё это, уж больно этот человек на чародея был похож. Но не мог я признаться друзьям, что подслушал их разговор, поэтому и решил посмотреть, что дальше будет.
В ту же ночь Лесник посадил прямо у крыльца чудесный цветок, и на утро вся поляна была усыпана голубыми тюльпанами. А посреди нее стояла Флора – девушка удивительной красоты, та, которую он видел в своих снах и успел полюбить.
Джерпаз же, всю ночь на корабле паруса шелковые поднимал, а уже под утро выпустил чудесную птичку. Она взлетела в небо и запела так красиво, что со всех сторон стали слетаться аисты, синицы, стрижи, сойки, даже попугаи диковинные пожаловали. Расселись они на парусах и замерли, как нарисованные. А когда ветер подул, и корабль тронулся по реке, все они стали махать крыльями, а птичка с хохолком знай, себе песни поет.
 
- А девушка Флора тоже полюбила Лесника? В любви ведь очень важна взаимность, - кошка с видом знатока взглянула на Бумбуроля.
- А как же! - воскликнул тот, - это была любовь с первого взгляда! Я был свидетелем, я видел этот взгляд! Она стала его женой. Ох, и счастливы же они были! А через год у них дочурка родилась – вылитая мама! Но погодите, до этого еще далеко, я еще не рассказал вам самого главного!
- Мурр, как бы я хотела встретить вот такую любовь! – мечтательно глядя в потолок, пролепетала Пульхерия.

- Пришло время выполнить условие чужеземца, - продолжал Бумбуроль, - друзья снарядили небольшую барку, старика посадили у кормы, а сами сели на весла. Я тоже незаметно юркнул в лодку (не зря меня зовут крошка-Бумбуроль) и спрятался за мешком с рыболовными снастями. На середине реки чужеземец бросил за плечо щепотку светящегося порошка, и Лесник с Джерпазом уснули. Колдун снял с лица накидку, и я увидел его нос – ужасный, длинный, свисающий на грудь. Наклонился он, нос в воду опустил, и тут вдруг забурлила река, водоворотом закрутилась, заплескалась – и выныривает из глубины огромный замшелый рак. Гигантской своей клешней щелкнул он и укоротил нос колдуна на полдюйма. Старик сорвал со своей шапки один драгоценный камень и, в знак благодарности, бросил его в воду. Рак его тут же проглотил и исчез в ночных волнах.
 
- Что Вы говорите?! Да он настоящий пластический хирург! – восхищенно муркнула кошка, - многие знаменитости меняют форму своих носов и даже укорачивают их. Правда, это очень дорогие операции.
- Рак-отшельник это делал тоже не просто так: каждую ночь чужеземец бросал ему в рот по драгоценному камню, и каждую ночь нос укорачивался на полдюйма. Так продолжалось 29 ночей, осталось всего два раза отвезти его на реку. На шапке старика каменьев поубавилось, теперь краснели только два алых рубина. Нос его укоротился раз в пять, но накидку с лица он по-прежнему, не снимал. Взял я своего закадычного друга Осьминога и отправились мы с ним ночью к старой сове Вещунье.

- Мы ее знаем! - одновременно воскликнули девочка и кошка.
- От нее мы узнали, что чародея зовут Морфор, что смолоду он увлекался алхимией и изобрел формулу бессмертия. Если все компоненты этой формулы смешать в одном флаконе, то получится Эликсир Вечной Жизни.
- Интересно, а что это за компоненты такие? – округлила глаза Пуша.
- Секрета тут нет: здоровье + удача + доброта + любовь + мечта. Это то, без чего невозможна счастливая, а тем более, вечно-счастливая жизнь. Но как все эти составляющие перевести в жидкую субстанцию и смешать в одном флаконе?
- Действительно, - кошка сделала глубокомысленный взгляд, - вот, например: доброта. Она у каждого где-то внутри находится и, даже если человек захочет ею поделиться, не может же он просто плюнуть во флакончик и сказать:
- Вот вам несколько капель моей доброты!
Кошка задумчиво уставилась в одну точку, затем философски добавила:
- Плевок и есть плевок! Нельзя сказать – « это был плевок, полный любви», или - « плевок Вашей мечты». « Удачный плевок» - вполне возможен, но « плевок, приносящий удачу» - вряд ли!
- Да, это сложная задача, - согласился Бумбуроль, - но Морфор придумал способ, как решить ее. Он сварил зелье, под воздействием которого каждый человек добровольно может отдать ему частицу своей души - удачу, любовь, здоровье…
- Кто же добровольно на это пойдет? - воскликнула Вероника.
- Доведенный до отчаяния, загнанный в тупик, тот, кто согласен пожертвовать собой ради другого человека, - тихо ответил Бумбуроль.
- И он нашел таких людей? – ужаснулась девочка, - тех, кто попал в беду и вынужден ему подчиниться?
 
- Да, таких людей он нашел! В его флаконах к тому времени уже были удача, доброта и здоровье.
Удачу он взял у одного очень успешного банкира, устроив пожар в его особняке. Морфор появился в тот момент, когда спасти детей из горящего дома казалось уже невозможным и, предложил:
- Твои дети останутся, живы, но за это ты добровольно должен отдать мне свою легкую удачу. Я хочу, чтобы стрела или пуля, посланные меня убить, в последнюю секунду всегда меняли траекторию и пролетали мимо. Чтобы снежная лавина, несущаяся с горных вершин, чудесным образом обходила меня стороной, а корабль, терпящий крушение во время шторма, уносил с собой на дно всех, кроме меня! Если ты согласен, - пригуби это зелье! Тогда дети твои будут жить, а удача навсегда покинет тебя и окажется в этом флаконе!

- Мя-яяу! – взвыла кошка, - я бы ему физиономию расцарапала!
- Ну, и чего бы ты добилась? Дети бы заживо сгорели, а чародей нашел бы другого обладателя удачи! – сказал Бумбуроль, -  банкир царапаться не умел, а своих детишек любил больше всего на свете и, поэтому, не раздумывая, согласился! Малыши были спасены, мало того, они заснули, утром даже не вспомнив о пожаре, будто его и не было! Но их отец с тех пор стал самым невезучим человеком на свете – все, за что бы он, ни брался, имело разрушительные последствия. В итоге, ему пришлось оставить дела и поселиться в доме, в котором под строжайшим запретом хранились ножи, иголки и спички. Иначе бы спички вспыхнули у него в руках, на нож бы он обязательно напоролся, а на иголку либо сел, либо уронил в тарелку с супом. Трое слуг неотрывно ходили за ним по пятам, от всяческих опасностей. Но, несмотря на это, он умудрялся иногда, почесав за ухом, сломать себе палец, хлебнув глоток чая, подавиться до посинения, а однажды, поднимаясь по лестнице, он покачнулся, схватился за перила и, оторвав их вместе со всей конструкцией, свалился навзничь, оглушив перилами садовника, тихо и мирно высаживающего рассаду.

- А у кого он отобрал доброту?
- О, это была очень старая женщина, которая всю жизнь думала о других больше, чем о себе самой. Она была врачом и организовала целое движение, под названием «Спасительная медицина», добровольные участники которого ездили по всему свету, спасая людей от страшных эпидемий, от последствий землетрясений, наводнений и прочих катастроф. У нее не было семьи, но жителей всей Земли она читала своей семьей. Когда в одной африканской стране бушевала смертоносная лихорадка, Морфор пришел к ней и сказал:
- Я – могущественный маг и могу сделать так, что тысячи людей погибнут от инфекции, с которой ты пытаешься бороться! Но, если ты добровольно согласишься отдать мне свою доброту, ни один человек в этой стране не погибнет от лихорадки. Подумай! Если ты согласна, пригуби это зелье и тогда твоя доброта окажется в моем флаконе, а эпидемия будет побеждена!

Женщина подумала, что она уже достаточно стара и у нее много последователей, которые будут продолжать ее дело. Она согласилась. Люди выжили, а ей пришлось уйти в монастырь и остаток жизни провести в молитвах о спасении своей души.
- Неужели Морфор после этого мог стать добрым? Ведь, на самом деле, он – злодей и даже преступник! - спросила Вероника, потрясенная, услышанным.
- Нет, конечно - ответил Бумбуроль, - просто «доброта» - одна из составляющих эликсира вечной жизни!
- Мурр, - Пуша возмущенно растопырила усы, - а у кого этот мерзавец отобрал здоровье?
- Насколько я знаю, у многих. У одного – сильное сердце, у другого – острое зрение, а у третьего – крепкие мышцы. Много народу пострадало от его злодейств, но мы с Осьминогом решили помешать ему и однажды, когда он крепко спал в шалаше, украли у него шапку - теперь ему нечем было расплачиваться с раком-отшельником. Через два дня наступала Ночь Лунных Ветров, и Морфор был вынужден скрыться на долгие годы…уходя, он наказал Джерпаза и Лесника за то, что они не согласились отдать ему своё умение любить и мечтать, а именно этого ему не хватало, чтобы полностью собрать составляющие для Эликсира Вечной Жизни. Но сегодня он захочет вернуться!
 
Кошка запрыгнула на стол, уронив чашку с чаем. Та, в свою очередь, завалила подсвечник и свеча, зашипев в луже разлитого чая, погасла.
В доме опять стало темно. Нежно-бирюзовая Луна осторожно заглянула в окошко, слабо улыбнулась и повела дивными тёмно-синими ресницами. Перламутровые искрящиеся тени слегка осыпались с её век и юркой мерцающей позёмкой помчались по лесным тропам, запутались в листве и засверкали в дождевых каплях. Синяя сверкающая змейка заползла под дверь и, сделав круг по комнате, опять убежала в лес.
- Муррр! Она дразнится! – кошка вскочила, распушив хвост, - я хочу отправиться в невиданные миры, ведь для этого всего-навсего нужно поймать Лунную поземку? Это всё равно, что мышку поймать – пустяковое дело!
- Но это не просто – все равно, что гнаться за ветром, - улыбнулся Бумбуроль.
- А я быстрая, – промурлыкала кошка, - я там всё разузнаю про чародея Морфора!
- Будь осторожна, - попросила Вероника.
- Ничего плохого с ней не случится! - заверил Бумбуроль, - ведь вы – заблудившиеся в лесу дети. Вам ничто не грозит сегодня, наоборот - все тайны Затерянного леса в Ночь Лунных Ветров могут открыться вам!
- Мурр! Ну, я помчалась! - промурлыкала кошка и, чудесным образом проскользнула в узкую щель под дверью, вслед за манящими синими искрами.

                Глава 8

Мама открыла глаза. Она сидела в траве, у чужого забора, с крепко зажатой в руке соломенной шляпой.
- Так, - как можно спокойнее постаралась сказать она, - во-первых, - Вероничка отправилась на поиски Домика Лесника, во-вторых – похитили аптекаря Аспириона Валериановича, в-третьих – наш папа сидит под кустом с покалеченной ногой, а в-четвертых – я за кем-то бежала и, этот «кто-то» чуть было меня не задушил прямо на бегу! У-ух! Что-то многовато всего!
Она осторожно ощупала свою шею:
- Утром появятся синяки. А ведь это мог быть настоящий убийца-душегуб!
Ей стало страшно. Она встала и неуверенно прошла вдоль забора. Огромные кроссовки на ее ногах так и норовили слететь.
- И зачем я обулась в эти корабли? - тоскливо прошептала она и, сорвав пучок травы, затолкала ее в носки кроссовок, чтобы легче было передвигаться.
 
Ночь была светлая, и мама заглянула в сложенную вдвое соломенную шляпу. Пузырек с лекарством и аптечный бланк по-прежнему оставались для нее загадкой. Она взяла клок черной шерсти и принюхалась. Затем глубоко вдохнула – и мохнатый пучок прилепился у нее под носом:
- Наверное, я сейчас похожа на сумасшедшего диктатора с черными усиками. Можно еще попробовать на вкус, а также поджечь, чтобы убедиться, что шерсть несъедобная, но настоящая, без примеси синтетики.
Она, действительно, чиркнула спичкой и скривилась от запаха паленых волос. Потом тихонько засмеялась:
- Похоже, мои познания в лабораторных исследованиях на этом заканчиваются.
 
Мама вновь открыла шляпу и заметила, что на самом дне, между переплетенными соломенными прутиками, блеснул многогранный малиновый камушек.
Положив его на ладонь и, внимательно рассмотрев со всех сторон, мама предположила, что это настоящий рубин, причем очень крупный а, значит и дорогой. Как он очутился среди «вещдоков», была очередная загадка.
Мама нахмурилась. Такое количество таинственных сюрпризов ей показалось чрезмерным – она ведь только хотела найти свою дочку и поскорее привести ее домой.
- Пусть аптекарем займется полиция, в конце концов, они – профессионалы, а из меня охотник за преступниками неважный, - подумала она и вновь достала из шляпы рубин.
- До чего красив! Ни в одном ювелирном я не видела камней такого размера! Он очень дорогой – это факт! Вот бы мне перстень с этим рубином! - она приложила камень к безымянному пальцу и, тот закрыл всю первую фалангу.
- Если таким в глаз двинуть, - мама вспомнила, как ее, совершенно безоружную, пытался кто-то придушить, - то еще неизвестно, кто бы сейчас валялся под этим забором!
 
Обладание великолепным рубином вновь вселило в нее уверенность. Решительно настроенная, она перелезла через невысокий дощатый забор и с бесстрашным видом посмотрела вдаль. Там, за широким лугом, в низине чернело болото.
- Даже посоветоваться не с кем! – вслух пожаловалась она, - куда идти, в какую сторону? А может, Вероника уже дома. Пришла, а родителей и след простыл… нужно было оставить ей записку о том, что мы пошли ее искать!
- Мяяу! - раздалось хриплое кошачье приветствие и, откуда ни возьмись, из кромешной тьмы возник черный кот. Мама присмотрелась, вспоминая, где же она его видела. Но, когда кот, задрав хвост, пошел к ней навстречу, а потом стал с урчанием тереться об ее ноги, она вспомнила, что такой же черный, наглый котяра живет у ее соседей по даче.
С минуту кот гипнотизировал маму немигающим взглядом, а потом, считая, наверное, что достаточно ее приручил, помчался вперед, иногда оглядываясь и хрипло мяукая.

- Ты зовешь меня за собой? - спросила мама.
Следующее «мяу» прозвучало утвердительно, и она направилась вслед за ним. Они прошли через луг и, по узкой пологой тропинке спустились к болоту, но потом, слегка обогнув его, свернули в лес. Пройдя буквально несколько метров, кот внезапно вскочил на дерево и исчез в гуще листвы. Мама осталась одна у подножия лесистого холма, среди ночи, среди пугающих лесных шорохов, скрипов и доносящегося издалека болотного хлюпанья.
Она уже стала мысленно ругать себя за то, что как последняя дуреха отправилась вслед за соседским котом, стоило только тому сказать ей «мяу» и приветственно помахать хвостом. Но тут она услышала странные шаги, будто кто-то, тяжело ступая, волочил за собой кучу хвороста или веток. Мама спряталась за ствол дерева, прижимая к груди соломенную шляпу.
Вскоре она увидела, как из темноты, на освещенную Луной тропинку, вышел, переваливаясь, громадный пень с извивающимися, словно клубок змей, корнями.
- О, - простонала изумленная мама, - пень бродит по лесу! Ну, как это называется? Ужас какой-то! Черный кот привел меня сюда не случайно, буду следовать за пнем по пятам, может, он приведет меня к Веронике?!
 
Мама мелкими шажками в огромных кроссовках стала тихонько двигаться следом за Осьминогом. Тот, с трудом волоча за собой корневища, часто останавливался, чтобы передохнуть.
Как только его огромная головешка поворачивалась назад, мама замирала, изображая одинокое деревце. Она поднимала вверх свободную руку с растопыренными пальцами, думая, что их можно принять за ветки, голову прижимала к плечу, надеясь, что ее можно принять за дупло, а ноги сжимала накрепко вместе, чтобы они казались одним толстым стволом. Ей даже пришла в голову мысль
«качаться от ветра», но подумав, мама справедливо решила, что деревце ее комплекции вряд ли сможет покачнуть слабый ветерок.
Осьминог не проявлял никакого беспокойства. Он медленно, но верно приближался к болоту, иногда что-то невнятно бормоча.

Мама старательно прислушивалась к его скрипучему голосу, но разобрать так ничего и не смогла. Пень тем временем, вдоволь набормотавшись, взобрался на торчащую болотную кочку и, обратив к небу свое деревянное, испещренное глубокими морщинами на дубовой коре, лицо, стал громко просить:
- О, Волшебная ночь! Сжалься над нами! Сколько лет мы жили в страхе, боясь возвращения страшного чародея! Все лесное зверье вынуждено прятаться в подземельях от его злой прислужницы, старухи Кланж! Был бы я моложе, пустился бы на поиски Лунной поземки, чтобы спасти Затерянный лес и вернуть ему былую красоту и свободу! Да куда мне, - стар я и неповоротлив! Единственное, что у меня есть, это один из двух последних рубинов с шапки самого Морфора. Я хочу его бросить в это гнилое болото для того, чтобы вместо топкой трясины, как и прежде, здесь шумела и плескалась синяя река, чтобы на дне ее, как в старые добрые времена, вновь жил огромный замшелый Рак, умеющий своими клешнями отсекать любые беды и болезни и, любящий лакомиться драгоценностями. Надеюсь, этот рубин вернет ему былую силу и поможет ему вновь стать Властелином реки! Умоляю тебя, долгожданная Ночь Лунных Ветров, помоги заблудившимся детишкам разгадать тайну Домика Лесника и благополучно вернуться к себе домой целыми и невредимыми!
 
Мама, слышавшая каждое слово и с трудом верящая в происходящее, теперь притворилась лежащей корягой. Она вынула из соломенной шляпы рубин и зажала его в руке.
- Да-да, дети обязательно должны прийти домой целыми и невредимыми: и Вероника, и Егор, и Никита, и наша кошка Пульхерия, которая мне тоже, как ребенок, - взволнованно зашептала мама, глядя на драгоценный камень, - и еще было бы замечательно, чтобы рядом с нашей дачей протекала настоящая река! Это куда лучше, чем пруд и навевающее тоску болото. Надо же, Рак, питающийся драгоценностями!
Она покачала головой, совсем забыв, что коряга не должна шевелиться. Вновь сделавшись неподвижной, мама еле-еле шевельнула губами:
- Перстень с рубином, конечно, это здорово! Но, я предпочитаю реку с песчаным пляжем недалеко от нашего загородного домика! Можно будет достать из сарая старую, деревянную байдарку и всем вместе отправится по реке до самого моря!

Она приняла окончательное решение и поэтому, когда пень Осьминог размахнулся своим рукообразным корневищем и забросил алый рубин на середину болота, во влажную топкую трясину, мама, не раздумывая больше ни секунды, сделала то же самое. Никто из них в темноте не видел как оба драгоценных камня, слегка стукнувшись, упали в одно и то же место и очень быстро ушли на глубину, будто там была не тягучая мутная жижа, а легкая речная вода.
Затем старый пень со скрипом развернулся и, шлепая промокшими корнями, словно плетками, направился обратно в лес.
Мама выждала, пока он скрылся за кустами орешника и, вскочив на ноги, обнаружила, что черный кот уже ждет ее на пригорке.
- Ах, ты ж разбойник! – пожурила она кота, - привел меня в это гиблое место и бросил!
Кот хрипло замяукал и побежал впереди, указывая дорогу.
Мама заторопилась вслед за ним и уже в который раз спотыкнулась в кроссовках 42р.
- Да как же вы мне только надоели! - не выдержала она и, разувшись, что есть силы, запустила ими в темноту, - ну вас в болото!
 
Папины растоптанные кроссовки, напоминая две коровьи лепешки, плюхнулись в болотную гущу и, отчаянно взмахнув на прощанье потрепанными шнурками, исчезли навсегда.
Мама легко зашуршала босыми ногами по густой высокой траве и вместе с котом направилась в сторону поселка.
Луна проводила их долгим взглядом, после чего легкий ветерок причесал взъерошенную ими траву и, синяя искрящаяся поземка помчалась к болоту, осыпая его чудными лунными блестками, очень похожими на сверкающие брызги речной воды.

                Глава 9

Папа был зол на себя:
- Это ж надо было так неудачно выпрыгнуть из окна и выйти из строя в самом начале расследования!
Он был в довольно хорошей спортивной форме, т.к. круглый год, за исключением летних месяцев, что семья проводила на даче, три раза в неделю играл в волейбол в школьном спортзале с командой лысеющих сверстников, а дважды в неделю – плавал в бассейне с компанией седеющих коллег по бизнесу. Такой спортивной нагрузкой он, втайне от всех и, прежде всего от самого себя, подсознательно пытался компенсировать вред от чрезмерного количества пива, выпиваемого каждый вечер у телевизора. Внешне этот вред приобрел очертания тугого круглого живота, на котором уже не сходились застежки старых любимых рубашек.
Сидя в кустах и направляя всю свою исцеляющую энергию на область то ли вывихнутой, то ли сломанной ноги а, также сделав ей признание в любви, папа все-таки добился того, что боль утихла. С радостью приняв вертикальное положение он, прежде всего, попытался определить местонахождение мамы, т.к. отправляясь на поиски дочери, он потерял из виду и свою жену. Припадая на больную ногу, папа подошел к забору и внимательно осмотрел примятую траву. Ленточка-завязка от соломенной шляпы и кусок подошвы от собственных кроссовок подтвердили его догадку: мама тут побывала. Рассмотрев при свете тусклого фонарика две дюжины заборных досок, он с видом ищейки, повел носом и уловил у сломанной доски запах маминых духов, которые сам подарил ей на День рождения.
 
- Так, она перелезла через забор в этом месте! - заключил папа и нежно погладил доску, как бы благодаря ее за это.
Он поставил над глазами ладонь козырьком и поглядел вдаль – это ничего не дало. Дальше следствие зашло в тупик.
- Самое разумное – позвонить в полицию и рассказать о том, что случилось с аптекарем, - подумал папа, доставая из кармана телефон.
Он набрал соответствующий номер:
- Послушайте, - срывающимся от волнения голосом пропищал он, - приезжайте скорее в старую аптеку. На Аспириона Валериановича было совершено нападение, после которого он исчез!
Дежурный, вместо того, чтобы заволноваться и тут же отправить наряд на место происшествия, грозно поинтересовался:
- Тебе сколько лет, мальчик?
- Я не мальчик! - возразил папа все тем же фальцетом.
- Девочка? Ты что, кино страшное среди ночи посмотрела? Здесь такие шутки не проходят! Ложись-ка спать, лапочка, иначе у тебя будут большие неприятности!
Услышав, что его назвали «лапочкой», папа прокашлялся и, уже своим обычным баском, заявил:
- Это не шутка! Его похитили!
Полицейский громко зевнул в трубку:
- Папаша, я и вас и вашу малолетнюю подружку привлеку к ответственности за хулиганство! Аптекарь Аспирион Валерианович только что проходил мимо нашего отделения. Я лично с ним разговаривал и даже пожал ему руку, т.ч. вам лучше повесить трубку и больше сюда не звонить!
 
Папа так и сделал и с тревогой взглянул на распахнутое окно на втором этаже.
В это время темный силуэт скользнул в нескольких шагах от него и скрылся за деревьями. Папа присел и затаился. Всматриваясь в движущийся предмет, он увидел, как на него уставились два желтых горящих глаза, затем от большого силуэта оторвалась маленькая тень и бесшумно юркнула в кусты. Папа стал на четвереньки и осторожно двинулся вперед, надеясь, если не схватить то, по крайней мере, выследить злодея. Он увидел, как крадущаяся фигура, пригнувшись и воровато озираясь по сторонам, прокралась к дому и остановилась у деревянной лестницы, приставленной к окну.
- Ага, - торжествующе подумал папа, - преступников всегда тянет на место преступления! Вот я тебя сейчас фонариком по лбу!

Темный силуэт тем временем стал шарить в траве под кустами, явно что-то пытаясь найти.
- Ага, - в очередной раз догадался папа, - улики потерял, а теперь спохватился и пришел их искать!
Он подкрался еще ближе и, ощущая дыхание злодея, услышал, как тот что-то тихо стал бурчать себе под нос. Внезапно папа ощутил в себе удаль, о которой раньше не подозревал. Несмотря на стреляющие боли в ноге, он сгруппировался и, как стальная пружина рванул вперед, сбив с ног своего врага. В ту же секунду откуда-то сверху на него вновь зыркнули жуткие горящие глаза, затем что-то тяжелое опустилось ему на голову, а в спину вонзились острые когти.
Борьба продолжалась несколько минут и, неизвестно чем бы все это закончилось, если бы не прозвучала знаменитая фраза:
- Чего только не бывает в жизни!

Папа остолбенел и включил фонарик. Перед ним, с всклокоченными волосами и зажатым в руке поленом, стояла мама, а рядом с ней сидел черный желтоглазый кот.
- Ты что? С ума сошел?!! Зачем ты на меня набросился, неблагодарный? – воскликнула она, все еще держа в руках полено.
- Да я думал, что это не ты…
- Я что, так сильно изменилась за последний час?
- Ну, темно же, а что ты тут в кустах искала?
- Тебя и искала! Ты же со своей ногой возился под этими кустами. А тот, за кем я пустилась вдогонку, удрал таки!
- А что за кот?
- Соседский, - сердито ответила мама, - он бросился меня защищать, а то бы ты меня задавил насмерть! У тебя не пузо, а пушечное ядро – с ног меня сбил в одну секунду… хорошо еще, что полено под рукой оказалось!
Мама улыбнулась, выдирая из волос колючки, а папа нервно рассмеялся:
- Молодчина! Чуть не прибила меня!
- Ты тоже молодец!
- Мя-я-яу! - по-своему поддержал веселье кот.
 
С минуту они обсуждали семейную драку, а потом папа сообщил:
- Знаешь, в полиции мне заявили, что видели недавно аптекаря, живого и невредимого, а мой звонок приняли за хулиганскую выходку!
- Живого и невредимого? – переспросила мама. - Странно!
- Чертовщина какая-то, - пролепетал папа и, взяв растерянную маму под руку, решительно направился домой:
- Нам здесь делать нечего. Возможно, Вероника уже дома! И чего нас понесло в эту аптеку?
- Так, ведь, - «Капли для носа», - слабо заметила мама.
- Да мало ли сопливых вокруг! Подумаешь, кто-то высморкался, сидя на нашей лавочке и забыл свои капли!
- Действительно, - вроде бы согласилась мама, - хотя, знаешь, все это неспроста, ведь клок шерсти принадлежал черному коту, а кот привел меня к болоту, где мы вместе со старым пнем бросили в трясину чудесные алые рубины. Сегодня действительно, волшебная ночь! И все дети невредимые вернутся домой!
Папа остановился:
- Какой еще такой старый пень?! Пока я мучился с покалеченной ногой, какой-то старикан предлагал тебе рубины, называя эту ночь волшебной?
Мама его не слушала. Подняв голову и глядя на сияющую Луну, она увидела вместо привычных серых пятен, прекрасное светлое лицо с бездонными глазами. Луна улыбнулась краешками губ и повела серебристыми ресницами, как бы говоря:
- Я обо всем позабочусь!

Мама неуверенно кивнула в ответ и чрезмерно ласковым голосом, каким обычно говорят с упрямыми неуправляемыми детьми, сказала мужу:
- Пойдем, дорогой, я тебе сейчас все-все расскажу…
Они вышли на улицу, и двинулись вдоль дороги, шепотом обсуждая события странной ночи. Пень не выходил у папы из головы, и он все продолжал злиться на самого себя за то, что позволил жене бродить одной по болоту, а потом даже подумал о том, что не мешало бы подарить ей колечко с рубином - просто так, без повода.
Ночь была тихая и светлая, небо словно манкой, усыпано звездами, а аромат сирени пьянил и дурманил воздух.
- Вокруг – ни души, - усталым голосом сказала мама, - ни одного зажженного окошка во всем поселке! Неужели никто не должен выпить среди ночи какую-нибудь пилюлю, или успокоить грудного ребенка, или, хотя бы сходить по-маленькому! И только мы с тобой, как два прибитых лунатика прогуливаемся под Луной!

Они прошли центральную улицу и свернули в переулок: навстречу брел одинокий прохожий. Издалека было видно, что он небольшого роста и к тому же немолодой, с шаркающей походкой
- Ой, еле ноги волочит, - мама прижалась к папиному плечу, - подозрительный какой-то!
- Вот всё тебе не так! Никого нет – плохо, идет человек – не такой как надо! Знаешь, мы с тобой тоже не ахти. Ты – босая, лохматая, с соломенной шляпой среди ночи, я - в женской кофточке, с поцарапанными щеками, хромоногий...
 
Папа приосанился и, нащупав в кармане фонарик, предусмотрительно поставил большой палец на кнопку. Его лицо дышало отвагой и мама, украдкой взглянув на него, с гордостью улыбнулась.
Когда человек поравнялся с ними, папа направил луч света перед собой, слабо осветив ночного прохожего: его ноги были обуты в домашние фланелевые тапочки, а на плечи наброшен шерстяной полосатый плед со свисающей до колен бахромой. Человек подошел еще ближе и поднял лицо. Мама изумлённо вскрикнула:
- Аспирион Валерианович!
- Да-да, милейшие, добрый вечер!
- С Вами все в порядке? – мама с опаской прикоснулась к его плечу.

- Как вам сказать? – аптекарь шмыгнул носом. - Должен признаться, что со мной в последнее время что-то не так. Среди ночи ко мне в дом забрались какие-то бандиты. Думаю, через окно - все вверх дном перевернули. Хотя все началось еще с вечер: какие-то странные посетители - коза, дог, старушка. На них напала колония летучих мышей, и мне пришлось оказывать им первую помощь, а старушка такая, знаете, Совушка с оранжевыми глазами… она вообще с гриппом была… заразила меня.
Аптекарь красными слезящимися глазами взглянул на маму, ища сочувствия, а потом вытер краешком пледа заложенный нос.
- Так у вас может температура? - участливо спросила она.
- Несомненно, - кивнул старик и приложил ладонь ко лбу.
При этом его серебристые волосы чуть съехали на затылок.

- Парик! - шепнула мама и ткнула папу локтем в бок.
- А мы думали, что Вас похитили! - весело сообщил папа.
- Похитили!!? Что вы такое говорите?! – тот даже взвизгнул от испуга. - Я и так сам не свой... вот, каким-то образом оказался на этой улице не помню как. Ну, ладно, пойду-ка я домой, милейшие.
 
Он запахнул на груди покрывало и с несчастным видом, ссутулившись, собрался уходить. Но мама так просто отпускать его не собиралась. Пошарив в своей соломенной шляпе, и отыскав на дне пузырек, она заботливо предложила:
- Аспирион Валерианович, закапайте нос! Ведь вы же еле дышите. Кстати, эти капли изготовлены в Вашей аптеке?

- О, - Аспирион Валерианович открыл бутылочку и как смог втянул в свой забитый нос запах ментола и эвкалипта, - мне уже легче! Это мои капли, я их продал той странной старушке-Сове. Позвольте, я возьму их себе…здесь очень хороший состав эфирных масел, а в аптеке таких больше нет, кстати, рецепт мне тоже необходим!
Потом он открутил пробку и дрожащими руками выплеснул в нос содержимое всего пузырька. Мама просто ахнула:
- Что Вы! Вам же плохо станет от передозировки!
- Все нормально, мне станет только лучше, прощайте, мне пора, меня что-то знобит.
 
Мама нахмурилась. Ее соломенная шляпа была пуста – лекарство и рецепт она отдала гриппующему аптекарю, клок шерсти черного кота она сожгла, а изумительный гигантский рубин добровольно забросила в болото.
"Правильно ли я поступила?" - мысленно усомнилась она, а вслух сказала:
- Как видишь, с человеком все в порядке, за исключением простуды. Меня сейчас волнует наша девочка, собственно, мы и искать-то пошли ее, а не тех, кто пытался ограбить аптеку. Мы сделали все, что могли, во всяком случае, у меня хорошие предчувствия: ведь алый рубин и говорящий, шагающий по лесу пень – это тебе не ляп-тяп!
- Почему именно мне?
- Что тебе?
- Ты сказала: ТЕБЕ не ляп-тяп! Намекаешь на то, что я все делаю, спустя рукава? - надулся папа.
- Не начинай, при чем тут ты? Это просто к слову… - мама погладила его по больной ноге, и папа демонстративно, стал прихрамывать еще сильнее.
Черный кот, все это время сидевший в темных кустах, с победным видом вышел к ним и, мурлыкая стал путаться под ногами. Потом мелкими шажками побежал вдоль улицы к своему дому, давая понять, что пора расходиться.
Оглянувшись, мама посмотрела вслед ссутулившемуся аптекарю: пожилой, одинокий человек, больной и к тому же сбитый с толку ночными посетителями, он еле-еле плёлся, шмыгая носом и покашливая.
- А ведь его дома никто не ждет, никто не подаст ему малиновый чай и не уложит в постель, никто не скажет ему перед сном ласковое слово и не поцелует на ночь…одиночество и старость – как это печально! - мама загрустила.
 
И тут вдруг налетел ветер, и осыпавшиеся цветки сирени внезапно засверкали ослепительными блестками. Они сплелись в мерцающую синюю ленту и, словно змейка, помчались по дороге. Настигнув аптекаря, чудо-позёмка закружила вокруг него, играя и дразнясь, а потом, извиваясь, помчалась дальше.
Мама увидела, как Аспирион Валерианович минуту стоял, как вкопанный, а потом с невиданной прытью, гигантскими шагами бросился за ней вдогонку, пытаясь схватить за ускользающий хвост.
- Видно ему совсем плохо, - пролепетала она и, взяв папу под руку, добавила, - иногда грипп дает тяжелые осложнения! И вообще, чего только не бывает в жизни!

                Глава 10

Один – сумей разжечь камин! - громко выкрикнул старушечий голос детскую считалочку.
Егорушка  мчался вниз по каменным ступеням, обратно – в пещеру колдуньи Кланж. Его порезанная нога болела с такой силой, что казалось, будто в ней сидит огромный кол-заноза и с каждым движением все глубже вонзается в тело. Малышу очень хотелось остановиться, присесть где-нибудь в уголке и, из жалости к самому себе, горько заплакать. Его волшебный шарф почти полностью истлел и теперь уже не имел никакой силы, чтобы выручить его из беды. Верный друг Ник, спасая его, исчез в горящем очаге вместе с сотнями летучих мышей. Перед глазами мальчика стояла страшная картина: Ник шагает в огонь и, вместе с оскалившимися и пронзительно верещащими мышами, превращается в россыпь черных догорающих углей.
 
- Два – но сбереги дрова! - донеслась издалека вторая строка считалочки.
Егорка вбежал в пещеру. Весь пол в ней казался живой движущейся массой, такое количество черных блестящих жуков кишело под ногами. Учуяв его, подняли лай серые булыжники. Но мальчик, не обращая на них внимания, стал поддавать жуков носком кроссовок и разбрасывать в разные стороны. Кое-как он добрался до каменной полки над кроватью старухи. На ней, среди всякой ерунды, типа булавок, веревок, беззубых гребней и засушенных скорпионов, между чучелом ужа и старым ободранным лисьим хвостом поблескивала лакированная шкатулочка с мудреным золотым вензелем на крышке.
- Это первое, что мне велела взять портретная старушка, - подумал мальчик и положил шкатулку себе за пазуху.
Потом вспомнил второй наказ:
- Среди всех жуков найди говорящего и крепко зажми его в кулаке, чтобы не убежал.
 
- Три – сквозь лупу посмотри! - по слогам прокричала старуха голосом школьной учительницы, читающей диктант. Егор растерялся, считалочка скоро закончится, ведь портрет обещал считать до семи, а среди миллиона жуков найти одного, говорящего – невыполнимая задача.
- Нужно его разговорить, - подумал мальчик, - например, сказать что-нибудь ужасно интересное из жизни насекомых, тогда он не выдержит, проболтается и выдаст себя!
Он с досадой закусил губу:
- Эх, была бы здесь сейчас кошка Пульхерия, которая читает все подряд и знает много всякой всячины!
Он наклонился и, зачерпнув с пола дюжину жуков, обратился к ним самым задушевным голосом, на который был способен:
- Жуки – это классно! Они сильнее пауков, и муравьев…и блох…
Жуки на его ладони, молча, кинулись врассыпную и, спрыгнув вниз, разбежались кто куда. Егор сделал шаг в сторону и зачерпнул новую партию.
- Между прочим, я – тоже жук! Никто этого не знает, ведь я свой панцирь оставляю дома!
Он мельком взглянул на свою больную ногу, забинтованную рукавами футболки – на ней чередовались коричневые и черные полоски. Сочетание этих цветов ему что-то отдаленно напомнило.

- О! – радостно воскликнул малыш, - я же колорадский жук!
Он расстегнул курточку и выпятил грудь в полосатой футболке.
Никого это признание не впечатлило, и черные жуки опять посыпались с его ладони вниз, на каменный пол.
 
- Четыре – в бокалы яд налили! - прозвучало издалека.
Маленький Егор в отчаянии прокричал:
- А еще, жуки намного круче всяких там гусениц, мотыльков и стрекоз!
Он с досадой сжал кулаки, мечтая пробежаться по этим отвратительным немым насекомым, но любой из них мог оказаться говорящим и поэтому, Егор сдержался и стал напряженно думать. Мальчик лихорадочно вспоминал всех известных ему букашек. Недавно он смотрел мультфильмы про пчелу Майю, про муравья Антца, а по вечерам они с бабушкой читают книжку про Буратино, - так там, в каморке, за нарисованным очагом, живет говорящий сверчок!
 
- Пять – спи, но не ложись в кровать! - громче обычного заголосил портрет.
Егор на одном дыхании выпалил:
- А в сказке «Золотой ключик или приключения Буратино» я читал про говорящего сверчка! Неужели сверчок умеет разговаривать, а жуки не умеют?!
В ответ из отдаленного угла прозвенел, словно звоночек, тоненький голосок:
- Что это еще за золотой ключик?
Мальчик повернул голову и увидел, что из щелки выполз жучок не совсем такой, как все остальные. Вместо обычной пары глаз, расположенных справа и слева, у него был один-единственный глазок посреди головы и два огромных волнистых ушка, а лапки – словно подкованы серебристыми подковками, цокали по каменному полу, напоминая стук крошечной швейной машинки.
У Егорки от восторга даже дух захватило, ведь он нашел говорящего жука! На какой-то миг он даже забыл о ноющей больной ноге и о том, что времени у него в обрез.
 
- Шесть – сожги от зверя шерсть! - напомнила ему о времени нарисованная старуха Кланж.
- Какой – такой «золотой ключик»? - вкрадчиво повторил свой вопрос необыкновенный жучок, нетерпеливо перебирая точеными лапками.
- Этот ключик открывал волшебную дверь, - быстро пролепетал Егор и, присев на корточки, протянул руку, - иди сюда, я тебе про него расскажу!
Жук двинулся вперед, с сомнением потоптался на месте, потом дал задний ход и, в итоге, любопытство взяло верх – он забрался на ладонь к мальчику. Мальчик зажал его в кулачке, другой рукой придержал шкатулку, лежащую за пазухой и, прихрамывая, кинулся бежать из пещеры.
 
- Семь – теперь все ясно всем! - с довольной улыбкой встретила его физиономия на портрете, - ох, и напугалась я из-за тебя: думала, не успеешь – и не видать мне свободы, как своих ног!
- Вот, - Егорка разжал кулак.
На его ладошке лежал чудесный маленький ключик с одним-единственным глазком, который часто-часто моргал и любопытно озирался по сторонам, при этом он еще и прислушивался к каждому шороху, смешно оттопырив большие волнистые ушки.
Мальчик с недоумением уставился на него:
- Ты же был жучком!
- Ты, тоже жучком представился, колорадским…
- Это я пошутил.
- А я притворился, а на самом деле я – ключик, который может открыть любую дверь! Но, я очень любопытный и обязательно подглядываю в замочную скважину и прислушиваюсь к ней, - если увижу или услышу что-нибудь необыкновенное, интересное и захватывающее, открою дверь, а если нет, то не открою!
- Ну, вот что, - ворчливо вмешался портрет, - нам болтать некогда, нужно торопиться в замок Фламорта!
- А с этим что делать? – Егор извлек из-за пазухи шкатулку.
- Ох, дырявая моя башка! – схватился за голову руками портрет. - Ну-ка, ключик, открой нам ее!
 
Ключик выпрыгнул у Егора из рук и, помахивая ушками, словно крылышками, пролетел по воздуху, а потом прильнул к замочной скважине:
- Ой, - расплылся он от умиления, - там играют на дудочке: ти-та-та, ти-та-та!
Какие прелестные дети!
Не раздумывая больше ни секунды, он дважды повернулся в замке и, крышка шкатулки распахнулась.
Егор разочарованно взглянул на фарфоровые статуэтки:
- Игрушки? Я думал, здесь какое-нибудь сокровище!
- Э-ээх, что ты понимаешь! Вот если тебя посадить в эту коробку, а потом дать ее открыть твоей маме? Как ты думаешь, променяла бы она тебя на сокровище или сказала: « Мой сын для меня самое большое сокровище в мире!»
 
- Но, это же всего-навсего фигурки пастушка и девочки с цветами!
- Нет, дурачок, не всегда верь тому, что лежит на поверхности и кажется очевидным. На самом деле, они - заколдованные дети. Моей госпоже было велено хранить эту тайну, как зеницу ока.
- Кем велено?
- Кем, кем, - проворчал портрет, - конечно, Морфором! Нужно торопиться в замок, там всё узнаешь! Если чародей узнает, что Кланж не уберегла шкатулку, вернёт её в прежний облик, а старуха этого не хочет! Ведь ты же не знаешь, кем она была до встречи с ним?
- А Вы знаете?
- Еще бы, ведь я ее копия, правда плоская, нарисованная.
Портрет болезненно скривился и отвел глаза, словно стыдясь быть копией злобной госпожи. С минуту он молчал, шевелила губами и задумчиво потирая свой баклажанный но, а потом воскликнул:
- Мы с тобой её обдурим! Отойди-ка, подальше!
Портрет с шипением втянул в себя воздух, а затем, упиваясь собственной лихостью, выкрикнул какое-то заклятие и оглушительно хлопнул в ладоши.
 
Егорка почувствовал, как волосы на его голове зашевелились, закручиваясь в белокурые локоны, а одежда лопнула по швам и разлетелась в разные стороны мелкими лоскутками, уступая место полосатым штанишкам, вышитой рубахе и темно-бордовому кафтанчику. Обновки мигом наделись на Егора, на голову ему плюхнулся картуз, а в руку скользнула резная дудочка, которую мальчик поднес к губам и, впервые в жизни, продудел незамысловатый мотив: « ти-та-та, ти-та-та…»
 
- Превосходно! – воскликнул портрет,- я все-таки кое-чему научилась у своей госпожи! Теперь ты – вылитый пастушок! Шкатулку спрячь в карман, ключик зажми в руке, а меня сложи и сунь под рубаху – я буду тихонько тебе подсказывать, как себя вести и что делать. Потом смело поднимайся по каменным ступеням на вершину Меловой горы, в замок Фламорта. Ничего не бойся, и помни: ты много лет был фарфоровой игрушкой, а сегодня, в Ночь Лунных Ветров, ты вновь стал мальчиком! Пусть колдунья поверит в то, что ты – ожившая статуэтка! Требуй, чтоб она тебе рассказала свою историю и тогда ты узнаешь, где находится Потайная дверь, что скрыто за ней и, как можно расколдовать этих несчастных детей! Ступай и не подавай виду, что боишься! Если растеряешься и, не будешь знать, что сказать – играй на дудочке!

                Глава 11

- Я буду волноваться, - грустно сказала Вероника, - моя кошка умная и начитанная, но я не уверена, что ей удастся поймать это «лунное сияние», вообще-то она иногда бывает даже неуклюжей!
Бумбуроль возразил:
- Ты ее недооцениваешь. Вот посмотришь, не пройдет и часа, как твоя Пульхерия вернется с хорошими новостями. Он протянул блюдце с засахаренной клюквой:
- Угощайся, это мои необычные квартиранты на болоте собирали, вкуснятина необыкновенная, и полезно очень!
- Какие квартиранты?
- А я тебя сейчас с ними познакомлю. Их зовут сэр Брю и миссис Фэшью.
- Кажется, я эти имена уже где-то слышала! - подумала девочка и направилась вслед за гномом по лестнице, ведущей на чердак.
Они взобрались наверх и остановились возле большой птичьей клетки, свисающей с потолка на толстой веревке.
- Вот, познакомься, детка, это они и есть! – сказал Бумбуроль.
 
Вероника заглянула внутрь и увидела двух воробышков, дремлющих на прогнувшейся жердочке. У одного из них на грудке топорщилась белоснежная манишка с пестрым галстуком, по-видимому, это был сэр Брю, т.к. у него имелось довольно упитанное брюшко. Другой воробышек был явно женского пола – на голове красовался кружевной чепчик, клювик напомажен, а под крылышком зажато рукоделие микроскопических размеров. Несомненно, это была миссис Фэшью.
Вероника вспомнила слова Совы-Вещуньи: «Это были наши лучшие агенты, но, они бесследно исчезли!»
 
Воробьи чирикая, уселись Бумбуролю на плечо. Тот добродушно улыбнулся и, как обычно, закрутив свои усы на указательные пальцы, растянул их в разные стороны:
- Я их круглый год подкармливаю червяками и гусеницами. А по-нашему редко говорят, в основном - чирикают, зато умеют отваживать непрошенных гостей. Благодаря им, черные летучие мыши больше не шпионят за Домиком Лесника, и мой хозяин может иногда здесь отдохнуть.
- Так Лесник все же бывает здесь?
- Очень редко, но я каждый день его жду, а вдруг придет? Сэр Брю, миссис Фэшью, покажите-ка свое изобретение!
Воробьи взлетели под самый потолок и, подцепив клювиками какой-то серый мохнатый мешок, свисающий с большого ржавого гвоздя, на лету растянули его. Затем они стали кружить под крышей до тех пор, пока «мешок» не наполнился воздухом, постепенно приобретая сходство с парящим орлом-стервятником. Вероника даже пригнулась, когда его огромные крылья зависли над ее головой, а загоревшиеся белесые глаза уставились прямо на нее.
 
Девочка пригляделась и заметила, что крылья, словно два веера состоят из множества тонких реек, облепленных серым пухом. Все туловище напоминало планер, а голова, хоть и была ненастоящая, а связанная крючком из серых пуховых ниток, все же имела устрашающий вид.
- Вот молодцы, да? – Бумбуроль расплылся от удовольствия, - это миссис Фэшью связала такое чучело, а сэр Брю набил его сушеной травой и тополиным пухом. А я вставил вместо глаз два кусочка старой гнилой древесины – она в темноте светится, фосфоресцирует. Похож он на настоящего хищника, а?
- Похож, но ведь орлы ночью не летают!
- Неважно, летучим мышам это неизвестно. Ты бы видела, как они отсюда улепетывали со страху!
 
Представление окончилось и на гвоздике опять повисло обмякшее подобие стервятника.
Воробьи влетели в свою клетку и, сэр Брю занялся совершенно непривычным для птички делом – закурил трубку. Миссис Фэшью взбила подушки в гнездышке и, набросив что-то типа шелкового пеньюара, улеглась в постель.
У Вероники возникло чувство, будто она смотрит мультфильм о жизни воробьиной семьи. Она раньше никогда не видела, чтобы птицы курили, вязали крючком и спали на диванчиках, укрывшись одеялом в белоснежном пододеяльнике.
- У них привычки, как у людей, - подумала девочка.
Сэр Брю очень напоминал ее дедушку, он также нагородил под голову кучу подушек и вскоре захрапел. А миссис Фэшью вела себя точно, как ее бабушка, которая перед сном обязательно должна прочесть пару книжных страниц, чтобы поскорее уснуть.

- А они всегда были такими? - спросила она у Бумбуроля.
- Какими? – удивился тот. - Обычные воробышки – серенькие, маленькие.
- Да нет же, обычные ведут себя иначе, – возразила девочка, - я знаю, что у Вещуньи были агенты, которых звали точно так же!
- Хочешь сказать, что у меня в птичьей клетке живут не воробьи, а тайные агенты? - Бумбуроль даже покраснел от волнения. - Я, признаться, не сразу привык к их причудам, но мне и в голову не приходило, что...
- Что их кто-то заколдовал?! - продолжила Вероника. - А давайте-ка их расколдуем!
- Как же мы это сделаем? - почесал голову гном. - Что-то не соображу!
- А я уже сообразила! - воскликнула Вероника и сбежала по лестнице вниз, к камину. Она схватила с каминной полки волшебную лупу и бегом кинулась назад, на чердак.
 
- Вон ты что надумала, – улыбнулся старичок, - а и верно, ведь эта штука всё маленькое и тайное превращает в большое и настоящее!
Он взял лупу в руки и пристально глянул сквозь увеличительное стекло на уютно посапывающих во сне воробышков. В другой руке у него по-прежнему потрескивала горящая свеча, но как только он увидел увеличенные в десятки раз реснички спящей миссис Фэшью, свеча погасла. В темноте раздался грохот падающей на пол клетки, чириканье воробьев и какие-то странные звуки, напоминающие лопающиеся гитарные струны.
Бумбуроль чиркнул спичкой и, не успев поднести ее к свече, ахнул от удивления: перед ним на полу сидела пара тучных немолодых людей.
 
Мужчина с жёлто-рыжей шевелюрой был одет в бежевый костюм-тройку с пёстрым галстуком. Короткие кустистые брови, выпуклые глаза цвета переспелого крыжовника и большие передние зубы делали его похожим на степного толстого грызуна. Он был достаточно высок, так как даже сидя на полу с широко раскинутыми ногами и удивленно разведенными в стороны руками, был в несколько раз выше стоящего неподалеку Бумбуроля.
Дама, завалившаяся рядом с ним набок, оказалась тоже довольно круглой, с яркими голубыми глазками и смешливым полным ртом. На ней было жёлтое шелковое платье со шлейфом, край которого во время превращения порвался и напоминал обтрепанные хвосты со свисающими нитками. Она поправила на голове кружева, ткнула локтем своего растерянного приятеля в складчатый бок и громко расхохоталась. Тот в ответ криво усмехнулся, но потом не выдержал и тоже стал смеяться, тряся своим ярким чубом и небритыми щеками.
- Ой, не могу! – верещала дама. - Ну и разжирели же мы с вами, уважаемый сэр Брю! Вы просто пончик какой-то! Тень от вашего живота полностью накрыла ваши ноги!
Сэр Брю беззвучно сотрясался от смеха, утирая слезы ладонью, похожей на дрожжевую пышку.
- Ой, гляньте на мои пальцы, – продолжала заливаться миссис Фэшью, - это какие-то сардели! А ноги какие! И-ии-и-ха-ха-ха!
 
Через пару минут веселье закончилось, и сэр Брю, вытерев лоб рукавом пиджака, трещавшим по всем швам, обессилено предложил:
- Давайте-ка подниматься, а то расселись на полу как две квочки.
Он попытался привстать, но сумел лишь накрениться набок, после чего перекатился на спину, и словно жук, забарахтал руками и ногами. Миссис Фэшью тоже поджала пухлые ножки, пытаясь поменять положение, но живот мешал ей это сделать. Не сумев даже привстать, она вновь покатилась со смеху:
- На помощь! Помогите!!! Помогите кто-нибудь! Мы не можем встать, мы – два неповоротливых стейка!
Вероника улыбнулась:
- Это вы их раскормили своими червяками да гусеницами!
 
Бумбуроль с виноватым видом кашлянул:
- Гм-м, добрый вечер! Позвольте дать совет: попробуйте стать сначала на четвереньки, а потом, опираясь на одно колено и вот эту табуретку, потихоньку встанете во весь рост!
Он подвинул к качающейся на спине даме деревянный стульчик. Вероника бросилась на помощь и, совместными усилиями, отдуваясь и кряхтя, необыкновенные квартиранты, наконец, выпрямились.
Сэр Брю с почтением поклонился, прижав руку к груди и свесив пышный чуб. Резко вскинув голову и отбросив волосы со лба, он прищурил свои желтоватые глаза и, глядя на девочку, сказал:
- Именно такой я тебя и представлял, милое дитя! С твоей помощью мы, наконец, поставим точку в этой истории!
Он оглянулся к Бумбуролю:
- Благодарю за то, что приютили и заботились о маленьких воробышках столько лет! Правда, у нас несколько перекормленный вид, может сложиться впечатление, что мы только и делали, что жевали, т.е. клевали. Но, тем не менее, нами давно собрана вся нужная информация! Мы с моей напарницей были посланы сюда, чтобы разобраться в вопиющих злоупотреблениях колдовством чародея Морфора. Мы жили под видом пасечников на старой пасеке, и свои зашифрованные послания отсылали Вещунье с попутным ветром. Но Морфор нас разоблачил и превратил в воробьев. Работать стало почти невозможно, однако мы делали все, что в наших силах!

- Да, мы почти разгадали его коварные замыслы! - подтвердила дама и повелительным жестом пухлой ручки отодвинула сэра Брю на задний план. Став впереди него, и округлив свои яркие глаза, она затараторила:
- Это самая темная и запутанная история из всех, что мне приходилось расследовать! Удивительно-отвратительная, совершенно безнравственная... возмутительная, в конце концов!
- Э, действительно, - подтвердил ее напарник, - я даже было подумал…
- Неважно! - миссис Фэшью опять сделала отодвигающий жест в его сторону.
Заслонив его собой так, что над ее ажурным чепчиком торчали только взлохмаченный чуб сэра Брю и его глаза-крыжовники, она заявила:
– Мы знаем, что находится за Потайной дверью. В ночь Лунных Ветров есть возможность попасть туда, нужно только поймать Лунную поземку, а детям это удается легко! Правда, понадобится еще раздобыть любопытный ключик, который ее откроет. Однажды мы, облачившись в комбинезоны пасечников и надев специальные шляпы со свисающими до плеч сетками, вели наблюдение за колдуньей Кланж. В результате, оказалось, что любопытный ключик находится у нее в пещере и каждый раз, уходя в лес, она превращает его в жука.

- А что находится за потайной дверью? - не выдержала Вероника.
- Э-ээ, мы предполагаем, - промычал сэр Брю, - что там спрятаны…
- Не перебивайте, - миссис Фэшью погрозила пальцем, - где Ваша трубка? Закурите и помолчите, в конце концов!
Она сняла с головы чепец и, промокнув им взмокшее от волнения лицо, передала его своему напарнику. Затем взяла Веронику за плечи и шевеля губами более, чем это было нужно, прошептала:
- Там спрятано бессмертие чародея! Все, что он сумел собрать для своей вечной жизни: три флакона с надписями: «Удача», «Здоровье», «Доброта». Этой ночью он должен забрать их и встретиться с Джерпазом и Лесником, чтобы четвертый флакон наполнить «Мечтой», а пятый – «Любовью» Иди, девочка, в лес и ищи Лунную поземку, а когда схватишь ее за хвост, скажи: «Хочу попасть в « Тайный мир Морфора»!
- Но, ведь у меня нет ключа, который откроет эту дверь! Идти сейчас на поиски любопытного ключика, значит потратить уйму времени. Через пару часов начнет светать и волшебная ночь закончится.
 
Бумбуроль вынул из кармана связку ключей:
- Вот, возьми, может какой и подойдет.
Миссис Фэшью неодобрительно замотала головой:
- Нет-нет, это вряд ли пригодится! Разве можно эти несуразные железяки называть ключами?
Сэр Брю, куривший у окна трубку, попытался осторожно вмешаться:
- Э-ээ, хочу напомнить, что потайная дверь открывается еще и …
- Ах да, совсем забыла, - легонько хлопнула себя по лбу миссис Фэшью, - ты можешь подобрать нужные слова – все, что тебе подскажет твой внутренний голос. Это как шифр, как код! Сказала - и дверь откроется. Я знаю случай, когда в «Мире тайников» была случайно открыта дверь с фамильными драгоценностями при помощи одного-единственного слова: « И-ди-от!» Тот, кто пытался ее открыть, назвал так самого себя, забывшего ключ на вешалке в прихожей. Представляете, какая удача!
Она звонко расхохоталась, запрокинув назад голову и уставившись веселыми глазами в потолок:
- Каждый хотел бы быть таким идиотом!
Вероника взглянула на Бумбуроля:
- А вдруг у меня не получится поймать эту, как её?
 
Старичок потеребил свой ус:
- Обязательно получится! Верь в себя и прислушивайся к своему сердцу – это самое главное и в твоем, реальном мире и, в нашем, волшебном! У тебя есть берет, чуть что, становись невидимой! Ступай, мы будем ждать тебя с хорошими новостями!
Он подошел к окошку и, глядя на черное ночное облако, клубящееся над лесом, добавил:
- Вот и Джерпаз появился, а там и мой хозяин-Лесник подойдет! Удачи тебе и всем нам!
- Э-ээ, не принимай необдуманных решений! - вынув трубку изо рта, посоветовал сэр Брю.
- Ничего не бойся и помни про «идиота»! – смеясь, выкрикнула миссис Фэшью и, окинув Веронику ласковым взглядом, добавила: – Я была такой же хорошенькой в твоем возрасте и тоже любила приключения!
Сэр Брю, улыбнувшись и сжав локоть миссис Фэшью, заметил:
- И Вы их получили с избытком: прочирикали полжизни, личинок всяких наелись. Должен сказать, что воробышком Вы были тоже прехорошеньким!
Они озорно посмотрели друг на друга и, прыснув со смеху, по-дружески обнялись.
 
Вероника помахала всем рукой и сбежала по лестнице вниз. Возле камина она остановилась. На пыльной каминной полке темнели следы кошачьих лапок.
- Где сейчас моя беленькая Пушенька? - подумала она и, помимо своей воли, каким-то необыкновенным образом, не открывая двери, прошла сквозь нее и очутилась в ночном лесу. Оглядевшись по сторонам, она заметила, как среди черных кустов терновника замелькали то ли огоньки, то ли блестки, а легкий ветерок зашумел в листве и погнал их вглубь леса. Мерцающее сияние манило за собой и казалось, что до него просто рукой достать, стоит лишь сделать несколько шагов. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что вокруг никого нет, девочка, на всякий случай, надела на голову волшебный берет, ведь быть невидимой намного безопасней. Затем тихонько произнесла:
Волшебный беретик! Короны царей
Не могут сравниться с красою твоей!
На фоне твоей неземной красоты,
Невидимой я становлюсь, - стань и ты!
 
В то же мгновение она стала невидимой. Пролетавший над терновником филин с плетеной корзинкой в когтистых лапах, сказал своему пассажиру, закутанному в шерстяное одеяло:
- Чую, кто-то невидимый ходит здесь! Сегодня опасная ночь: за каждым деревом мне мерещится чародей Морфор!
Из корзинки ему ответили:
- Муррр! Не отвлекайтесь! Мы с Вами договорились, как только мелькнет Лунная поземка, я прыгаю вниз!
- Да-да, уважаемая Пурхундия, - ответил Филин, - я в темноте вижу отлично, сброшу Вас в лучшем виде!

- Мя-яу! - заорал возмущенный пассажир, - какая-такая Пурхундия, меня зовут Пульхерия, и что значит – сброшу? Я сама прекрасным образом спрыгну и схвачу ее за синий блестящий хвост! Вы только чуть-чуть пониже покружите над ней!
- Не вопрос! – ухнул пилот авиалиний «Филинс», - для такой красавицы, как Вы, Бурхелия, я уж постараюсь!
- Постарайтесь, постарайтесь, от этого зависит успех всей операции! Я здесь нахожусь по спецзаданию и, не привыкла к поражениям. Если все сделаете по высшему разряду, я Вас представлю к награде! Медаль или орден хотите получить?
- Было бы неплохо, хотя, у нас, филинов, это не принято!
- Вы будете первым! Ну, а теперь смотрите в оба!
Белая ангорская кошка бесстрашно выглянула из корзинки и, сверкнув раскосыми зелеными глазами, самодовольно муркнула:
- Мур-рр! Еще никому из нашей семьи не приходилось летать в корзине по ночному лесу! По-моему, мы мчимся со скоростью 40км/час! Видела бы меня сейчас наша мама, она бы мной гордилась! Я даже знаю, какую именно фразу она бы произнесла: « Чего только…»

                Глава 12

Егор все сделал так, как велел ему портрет: шкатулку с фарфоровыми фигурками спрятал в заднем кармане своих новых полосатых штанишек, любопытный ключик зажал в руке, а сам портрет с говорящим изображением старухи Кланж сложил конвертиком и сунул за пазуху.
Теперь он быстро взбирался по каменным ступеням вверх, на вершину Меловой горы, в замок Фламорта. Ступени были высокие, кривые, с отбитыми краями, а сквозь трещины в камне проросла трава и жгучие стебли хмеля. По бокам, в узких расщелинах притаились гадюки, а в высоких зарослях репейника светились глаза ночных грызунов.
Из нагрудного кармана его нового кафтанчика торчала самодельная дудочка.
- Говори уверенно! – сдавленным голосом сказал из-за пазухи портрет, - колдунья Кланж очень хитра, она тебя сразу на чистую воду выведет, если будешь блеять как барашек!
- Хорошо, - согласился Егор, - а что говорить-то?!
- Это я тебе сейчас нашепчу, слушай внимательно, - прошелестел голос.
Не умолкая ни на минуту, портрет давал указания до тех пор, пока мальчик не остановился у высоченных ворот замка. Две чугунные крысы возвышались по обе стороны от входа, сморщив высокомерные носы и скосив глаза вниз, на смельчака, отважившегося подойти к этому жуткому месту.
 
Замок напоминал остроконечную раковину-чалму речной улитки, только не светлую, выбеленную солнцем, а темную, покрытую черными и темно-зелеными пятнами мха. Окон было всего два, да и те чернели глазницами, придавая замку сходство с изуродованным черепом.
Единственным светлым пятном была ярко-освещенная арка на самой верхушке, которая своим шпилем уткнулась прямо в звезды и казалась маленькой обсерваторией. Именно там двигались силуэты обитателей замка. Егор увидел, как две горбатые фигуры осматривали свысока окрестности и, даже слышал их отдаленные голоса.
Мальчик попытался открыть чугунную калитку, но та даже не сдвинулась с места. Тогда он с грохотом дернул на себя ручку и застучал по двери кулаком.
Силуэты в «обсерватории» замерли и уставились в его сторону. Потом один из них взмахнул рукой и, к Егорке подлетела корявая клюка. Она заплясала вокруг него и, стукнув его несколько раз по лбу и по спине, стала прогонять прочь. Малыш вначале изворачивался и уклонялся от ударов, а потом схватил драчунью и закинул в кусты. Она отлежалась там немного и с еще большим ожесточением и скрипом кинулась его колотить.
- Что она ко мне прицепилась? - закричал мальчик.
Из-за пазухи ему ответил старушечий голос:
- Вели ей остановиться, а потом добавь:
Откуда взялась – туда и вернись,
В дерево вновь ты превратись!
 
Егор повторил эти слова и корявая клюка колдуньи, столько лет исправно служившая ей верой и правдой, вдруг вонзилась в твердую сухую почву, а потом из нее стали проклевываться молодые ветки. Спустя минуту, она превратилась в березу с пышной листвой, хотя и кривоватым стволом. Теперь она не представляла опасности и мальчик, разжав кулак, выпустил к воротам любопытный ключик. Тот, хитренько прищурил свой глазок и заглянул в замочную скважину на чугунной калитке. Убедившись в том, что по ту сторону ворот его многое заинтересовало, ключик повернулся дважды в замке и, калитка со скрежетом распахнулась.
Егор шагнул вперед, подбадриваемый говорящим портретом. Бедное изображение было сложено вдоль и поперек несколько раз и, поэтому у портретной старушки лоб прилип к подбородку, нос сложился вчетверо, глаза смотрели один в другой, ну, а губы, которым приходилось еще и разговаривать, просто были закручены в узелок.
Колдунья Кланж и Фламорт увидели, как мальчик сумел отбиться от клюки, затем каким-то образом перед ним открылись ворота и, вот теперь он уже вошел в сам замок. Старуха злобно сузила глаза и, поджав губы, распорядилась:
- Розалинда, жабка моя розовенькая, давай-ка посмотрим, кто это к нам пожаловал. Не будем его превращать в сушеную саранчу раньше времени, послушаем, что этот бродяга нам расскажет! Налью-ка я яда в бокал с яблочным соком. Дети любят сладкие соки, вот и угощу его!

Жаба не к месту проквакала серенаду, к которой больше всего подошло бы название: «Мучительное полоскание горла», а потом с надменным видом сомкнула веки, оставив только узкие щелки.
- А ты, сын, - продолжала Кланж, - будь начеку! Если я тихонько присвистну вот так: «Фюиить - фиить!» – устроишь грозу. У тебя это, наконец-то, стало получаться. Да смотри, такую грозу, чтоб этот маленький наглец улетел отсюда в одну секунду!
- Хорошо, ма! - расплылся в крокодильей улыбке Фламорт.
Он давно мечтал, чтобы кто-нибудь нарушил его уединение, ведь в своей жизни никого, кроме мамаши и толстой Розы он не видел. Тайком от грозной матери он учился рисовать, мечтая стать художником, чьи картины смогут оживать. Сидя безвылазно в замке, Фламорт мог изображать только птиц, изредка залетавших в это мрачное место и иногда – мух, стрекоз и бабочек. Но в основном, на его полотнах оживало изображение колдуньи Кланж и ее обожаемой жабы. Все портреты он тщательно прятал в чулане, разрешая им между собой перешептываться только, когда колдунья уходила в свою пещеру. Правда, один портрет, тот, который сейчас лежал за пазухой у Егора, он, однажды, все-таки ей подарил, дав «честное фламортское»: никогда больше не прикасаться к краскам. Колдунья повесила его в своей пещере, над каменной кроватью, даже не подозревая, что тот слышит каждое ее слово и видит каждый ее жест.
 
Кланж уселась на высокий стул с причудливой спинкой, Розу посадила себе на плечо, а Фламорту велела стать слева от себя. Она расправила складки на своей кружевной мантии и, хлебнув пару тягучих глотков из зеленого графина, приготовилась встречать гостя.
Егор вошел в «обсерваторию» решительным шагом и стал напротив старухи.
Она, сдвинув короткие лохматые брови и, задумчиво выпятив нижнюю губу, стала его рассматривать.
- Где-то я тебя уже видела, - грозно сказала она, - ну, и зачем явился?! Говори правду, не то  превращу тебя в маленького лесного клопа и раздавлю носком своего ботинка!
Из-под футболки у мальчика раздался приглушенный смешок и, колдунье послышалось, что он тихонько что-то зашептал, хотя губы его при этом были абсолютно неподвижны.
- Носки Ваших ботинок прогрызли мыши! - насмешливо заявил Егорка.
- Хм, откуда ты можешь это знать? – удивилась Кланж и вкрадчиво добавила, - ты не простой мальчик, да?
Егор вместо ответа достал дудочку и, неумело перебирая пальцами, заиграл, к своему удивлению, нежную мелодию.
Старуха подскочила на своем стуле, как ужаленная. Лицо ее скривилось, словно от зубной боли:
- Прекрати!! Прекрати сейчас же! - завопила она, закрыв уши обеими руками, - это же песенка пастушка! Откуда ты ее знаешь? Кто ты такой?!
 
- А я и есть пастушок!
- Ква-ква-ква-а-а! - что есть мочи затянула Розалинда.
Старуха затопала ногами:
- Молча-ать! Всем молча-ать! Роза, ты в своем уме? Кому ты подпеваешь? Это же не серенада, это – похоронный марш для нашей головокружительной карьеры…глупая ты, глупая! Мальчик, а хочешь очень вкусного яблочного сока попить?
- Нет, не хочу, мне бабушка не разрешает у незнакомых людей брать угощение! Сами пейте свой сок!
- Ты мне угрожаешь? - вкрадчиво поинтересовалась старуха.
- Я просидел в шкатулке, как в тюрьме, много лет, и Вы в этом виноваты. Морфор заколдовал меня и маленькую девочку, превратив в фарфоровые игрушки, а Вам приказал стеречь нас, чтобы никто никогда не смог нас найти. Но, сегодня, в Ночь Лунных Ветров, колдовские чары развеялись, и мы опять стали детьми. Скоро чародей накажет Вас за то, что не уберегли шкатулку!

- Ма-а, что все это значит? - дрожащим голосом спросил Фламорт.
- Помолчи, - рявкнула Кланж, - а где девочка?
- В надежном месте.
- Мы можем бежать, - размышляла вслух старуха.
- Морфор Вас найдёт, где бы Вы ни спрятались.
- Чего ты хочешь? У тебя есть предложение?
- Да, если Вы честно расскажете мне свою историю и подскажете, где находится потайная дверь, я смогу разгадать тайны Морфора. Тогда он потеряет силу и навсегда исчезнет из этих мест. Конечно, Вы уже не будете колдуньей, и этот замок исчезнет, но вы хотя бы останетесь теми, кем были до встречи с чародеем, а не превратитесь в дорожную пыль!

Старуха вылезла из глубины стула и спрыгнула на пол, оглушительно грюкнув каблуками. Заложив руки за спину, она в раздумьях стала ходить из стороны в сторону. Розалинда старательно  разевала рот, но так и не смогла спеть ни одной ноты, а Фламорт, напряженно сопел и вертел головой то вправо, то влево, не отрывая взгляд от матери.
- Но ведь я преданно служила моему господину: ни одна живая душа из внешнего мира ни разу не подошла к Домику Лесника, лесное зверье я держала под контролем, а самое главное – берегла его тайны, как зеницу ока!
- А вот шкатулку не уберегли…
- Ну, как говорится, и на старуху бывает проруха. Ты, пастушок, пытаешься меня запугать, но вдруг Морфор простит мне мою оплошность? Может быть, эта шкатулка не так уж много для него значит, тогда я и мой сыночек по-прежнему будем властвовать в этом лесу, моя милая Розалинда будет радовать нас своими чудными серенадами, а чародей, обретя бессмертие, покорит весь мир!
- Тогда я пошел, - звонко сказал Егор, - но, помните, что за свои злодейства он обязательно будет наказан. Тогда и он, и все его помощники окажутся в Вечной Темнице, из которой нет дороги назад!
Мальчик направился к выходу, но Фламорт догнал его и схватил за руку.
 
- Постой, - попросил он его, а потом жалобно взглянул на мать, - ма-а, я всегда был послушным, хоть и не одобрял твои поступки. Я не хочу больше творить зло и прислуживать чародею. Пока не поздно, давай все изменим к лучшему…
К этому времени, Розалинда, наконец, настроилась на музыкальный лад и с клокотаньем исполнила, полную тоски и страдания, очередную мелодию.
Колдунья Кланж, не выдержав, всхлипнула:
- И ты туда же! Эх, глупая ты, глупая! Ладно, я согласна - ради моей Розочки и моего непутевого, но любимого сына! Я плохо помню все, что было со мной в той, прошлой жизни, но могу сделать так, что ты перенесешься в прошлое, в то время, когда история колдуньи Кланж только начиналась.

Она подошла к небольшой нише в глубине комнаты и отдернула тяжелую штору. За ней оказалось высокое – от пола до самого потолка зеркало – тусклое, покрытое темными пятнами и пылью но, несмотря на это, излучающее из глубины какой-то теплый свет.
- Иди сюда, пастушок! - спокойно позвала колдунья, - загляни в это зеркало, и если не боишься, переступи через него. Это зеркало моей жизни, попав в него, ты все узнаешь!

- Иди-иди, не бойся, она говорит правду. Чтобы вернуться назад, шагнешь в зеркало задом наперед, -  еле слышно прошипел портрет:
 
Егорка сделал глубокий вдох и шагнул за зеркальную поверхность.
К его огромному удивлению зеркало от этого не разбилось, пол под ним не разверзся и он не провалился в страшную бездну. Просто мальчик оказался в лесу. Высоко над головой сияло солнце, небо было ясное, пели птицы и беззаботно пиликали кузнечики – был теплый летний день. Он оглянулся и увидел на солнечной опушке, в окружении хоровода цветущих лип, деревянный дом с расписными ставнями. Под окнами раскинулись пышные кусты пионов, а ближе к лесу, в тени, словно припорошенная снегом, белела полянка ландышей. На высоком порожке, застеленном домотканым ковриком, сидел розовощекий ребенок и руками ел землянику из берестяного лукошка. Рядом, у его ног, играл серый щенок.
В дверях показалась молодая светловолосая женщина. Она взяла ребенка на руки и вдруг, взглянула прямо Егорке в глаза. От неожиданности и боязни быть замеченным, он отступил назад и, поцарапавшись о колючие ветви дикой розы, спрятался за огромный черный валун.
- Это Домик Лесника? – шепотом спросил мальчик.
- Он самый, - ответил ему портрет, - но события, которые тебя интересуют, еще не наступили. Зажмурься и медленно сосчитай до трех, и ты увидишь, что произойдет через три дня.

Малыш зажмурился. Когда он открыл глаза, была уже ночь, а он все стоял возле камня, напротив Домика Лесника.
Правда, теперь вокруг была жуткая тишина, и дом казался нежилым. Дверь была открыта настежь, в окнах – темно, скомканный коврик валялся на земле, а скучающий серый щенок тихонько скулил от одиночества.
Егор уже хотел подойти ближе к дому и заглянуть в него, как тишину нарушили чьи-то шаги. Кто-то не таясь, быстро приближался к тому месту, где стоял мальчик. Не успел он отскочить в темноту, как возле черного валуна оказался жутковатый человек – тщедушный, сгорбленный, в длинном плаще до пят. Он подошел к дому и страшно захохотал, потирая руки.
- Всё равно будет по-моему! - дребезжащим голосом выкрикнул он.
- Нет! - раздалось в ответ и, ему навстречу вышел молодой мужчина: стройный, с загорелым лицом и русыми волосами, правый глаз его был темно-карий, а левый – зеленый.
- Нет, - повторил он твердо, - я тебя не боюсь, убирайся отсюда! Здесь ты не получишь ничего! Наступит день и все твое зло обернется против тебя! Я убил бы тебя, но не могу этого сделать, пока ты не вернешь мне тех, кого я люблю!
- А если я их тебе верну, ты попытаешься меня убить потом? – с насмешкой спросил человек в плаще.
- Я пощажу тебя при условии, что ты исчезнешь отсюда навсегда!
- Вижу, что сегодня мы ни о чем не договоримся. Что ж, я не тороплюсь! У меня впереди много жизней! Еще увидимся! - крикнул зловещий старик и при лунном свете Егорка увидел его бледное лицо с глубоко запавшими глазами и длинным уродливым носом.
- Это Морфор! - с ужасом воскликнул Егор и задрожал.
- Тш-ш! Не выдай себя, - еле слышно шепнул портрет.
 
Морфор от злости заскрипел зубами, щелкнул двумя пальцами и зашипел, как змея. После его щелчка сотня камней ураганом налетела на дом, вдребезги разбив все окна и сбив набок ставни. Серый щенок с лаем кинулся на него и, вцепившись зубами в край черного плаща, стал рвать его в клочья.
- Умолкни, - злобно, сквозь зубы, прошипел Морфор, - сколько от тебя шума! Стать тебе безмолвным булыжником! И тебе и всему твоему племени! Он пнул щенка ногой и тот, жалобно тявкнув, превратился в серый булыжник.
- Благодаря мне сбылись ваши мечты, а вы не хотите отдать мне своё умение любить и мечтать, ведь оно вам больше не нужно! Твою дочь я заберу с собой, твою жену я превращу в безмолвную лесную русалку, ты же будешь искать их изо дня в день, бродя по лесу и по болотам…и не найдёшь, пока я не позволю! А твой друг-великан Джерпаз, вместо того, чтобы плавать по морям на своём чудо-паруснике, будет вечно скитаться по небу воздушным всадником! Это вам наказание за упрямство! Я вернусь в следующую Ночь Лунных Ветров! Когда это будет, никто не знает, но надеюсь, к тому времени вы одумаетесь, и мы договоримся. Прощай, Лесник!
 
Чародей резко развернулся и нервной, развинченной походкой направился в лес. Остановившись у бесформенного черного валуна, он с восхищением воскликнул:
- Какой исполин! Мне бы такого помощника – крепкого и стойкого, как камень, бесчувственного и примитивного, как камень, неподвижного и твердого, как камень!
Он погладил валун рукой и громогласно спросил:
- Хочешь, исполню твое желание? Чего бы ты хотел?
Валун под его рукой, шевельнулся и обозначившимся каменным ртом медленно протянул:
- Мечтаю стать похожим на человека и сдвинуться с этого проклятого места, на котором я сижу, сколько себя помню! Еще я хочу повелевать и властвовать!
- Отличное желание! - Морфор обнял валун обеими руками, как старого друга, - мы с тобой поладим! Мне нужна помощница, которая присмотрит за этими местами, пока я буду отсутствовать!
Он вновь щелкнул двумя пальцами:
- Уродливая злобная старуха – вот кем ты станешь! Ты будешь похожа на человека, сдвинешься с этого места и научишься повелевать и властвовать!

Валун обмяк и словно гора пластилина стал менять форму. В первую очередь, из каменной глыбы вырисовался мятый балахон, из-под которого выглянули тонкие кривые ноги в остроносых ботинках. Затем, из длинных свободных рукавов свесились большие темные ладони с шишковатыми пальцами, вытянулась большая голова с плоским лицом, на котором, словно баклажан, вырос тяжелый нос. Над носом блеснули бегающие глазки, а под ним скривился широкий рот. В заключение, на подбородке, словно точка в конце предложения, выскочила причудливой формы бородавка с торчащим из нее курчавым волоском.
Потом, то ли для закрепления результата, то ли для проверки на прочность, Морфор одним движением жилистой руки выдернул из земли молодую изогнутую березку и со всей силы стукнул ею по спине каменной старухи. От крепкого удара ее туловище с одной стороны треснуло, кусок камня откололся, упал и превратился в маленького уродца, а на месте трещины образовался каменный горб. Старуха охнула и ожила. Пыхтя и ворча, она задвигалась, заморгала и хрипло заговорила:
- О, мой господин! Благодарю тебя! Теперь у меня есть сын, и я могу вместе с ним уйти с этой опротивевшей поляны! Я твоя вечная должница и буду всю свою новую жизнь верно служить тебе!
 
Морфор протянул ей березу:
- Выстрогаешь себе волшебную клюку! Теперь твое имя – колдунья Кланж, а твой случайно появившийся сын – будущий колдун Фламорт! Когда подрастет, скажешь ему, что его отец был Великим Заклинателем Огня, а дед – Повелителем Гор и Пещер! Мне нужно надолго покинуть этот лес, и ты будешь властвовать здесь вместо меня. Самое главное, не подпускай никого к Домику Лесника, там находится потайная, заколдованная дверь. Когда я вернусь то, прежде всего, заберу, спрятанные за ней драгоценные флаконы. С их помощью я обрету бессмертие! Еще возьми эту шкатулку. Глаз с нее не спускай и помни, что я захочу увидеть ее в целости и сохранности!

- Слушаюсь, мой могущественный господин! – каменным голосом, прогудела старуха, - я все сделаю, как ты велишь! Но у меня есть еще одна маленькая просьба.
- Говори, колдунья Кланж, - с насмешкой велел Морфор.
- Чтобы мне не было одиноко, позволь взять с собой этот Розовый куст, мы долгие годы сидели на одной поляне бок о бок и мне будет его не хватать!
- Хорошо, - согласился чародей, - кем ты хочешь стать, Розовый куст?
Куст задвигал длинными ветвями:
- О, мне все равно, лишь бы я умел петь серенады. Я обожаю музыку!
- Серенады? – он окинул куст взглядом, полным презрения, - какое глупое желание!
Потом раскинул руки в стороны, как бы собираясь обхватить его, но вместо этого, наоборот, быстро сблизил ладони и сомкнул их коробочкой, будто поймал кузнечика или мотылька. Он выдохнул какой-то резкий свистящий звук и, дождавшись громкого хлопка от лопнувшего бесследно куста, разжал ладони: на них сидела толстая розовая жаба и восторженно рассматривала свое голое полупрозрачное тело. Налюбовавшись на себя, она торжествующе разинула огромный рот и запела лугушачью серенаду: « Ква - ква-а-а - ква!»
 
- Роза!! – с неописуемым восторгом всплеснула руками старуха, - мы будем опять вместе! Я теперь волшебница, а ты певица!
Она взяла жабу и усадила себе на плечо:
- Теперь я буду звать тебя Розалиндой, ведь у артистки должно быть красивое имя!
Егор, наблюдавший из-за деревьев за чудесными превращениями, зашептал:
- Я все понял, неподвижный камень и безмолвный куст получили от Морфора то, о чем больше всего мечтали. Никто, кроме него не смог бы одарить их более щедро, поэтому они и стали преданно служить ему, выполняя все его приказания.
- Тише, - зашептал портрет, - ты понял, где находится Потайная дверь?
- Она находится в Домике Лесника.

- Ну, значит, не зря мы сюда отправились. Останется только найти ее…
В это время Морфор, потирая руки и растянув губы в довольной ухмылке, заявил:
- Теперь жилищем вашим будет Меловая гора. В пещере, у ее подножия поселишься ты, колдунья Кланж со своей подружкой Розой. Охранять его станут собаки со всей округи, я их сгоряча превратил в булыжники, дорожка из них поднимет лай, как только кто-нибудь чужой посмеет приблизиться к пещере.
- Благодарю, мой повелитель, - старуха согнулась в поклоне, - лающие камни мне по душе, ведь я сама совсем недавно была камнем!
- В этой пещере ты будешь хранить шкатулку, - продолжал старик-чародей, - в ней спрятаны фарфоровые статуэтки мальчика-пастушка и девочки с букетом цветов. Ты должна знать, что на самом деле, это - заколдованные дети. Их родители оказались очень упрямыми и не захотели выполнять мои условия, поэтому я был вынужден превратить их детей в эти крошечные безделушки. Они примут свой настоящий облик только, когда мать или отец сумеют их найти и узнать! Но ты, колдунья Кланж, не должна допустить этого! Не спускай с них глаз!
 
Старуха закивала своей уродливой головой:
- Слушаюсь, мой господин! Я им покажу, этим детям! Будут сидеть в шкатулке, как миленькие! А где будет жить мой сыночек?
Она засияла от счастья и заботливо погладила по приплюснутой голове маленького уродца, еще недавно бывшего ее каменным боком.
- На вершине Меловой горы я поставлю зловещий замок для устрашения лесного зверья, пусть это и будет замок твоего сына Фламорта! – Морфор нагнулся и поднял с земли небольшую речную ракушку.
Она напоминала белую чалму с острой, похожей на шпиль верхушкой. Только две маленькие изломленные щербинки портили ее совершенную форму, напоминая пустые глазницы.
Чародей дунул на нее, и изумленный Егорка увидел, как она потемнела, покрылась мхом, увеличилась, щербинки превратились в окна, а верхушка осветилась изнутри и фигурной аркой увенчала раковину. Теперь это уже был замок Фламорта, только небольшой, чуть выше самого Морфора.
- Лети и прилепись на самом верху горы! - он небрежно махнул рукой, как бы поскорее отправляя ракушку-замок с глаз долой.
Замок взлетел и, продолжая потихоньку раздаваться вширь и ввысь, стремительно набрал высоту, взмыл над кронами деревьев и, словно черное ночное облако, исчез из виду.
 
Егор вытер взмокший лоб и осторожно, на носочках ступая, отошел назад. Он увидел и услышал достаточно. Теперь пора было возвращаться обратно. Пройдя вдоль темной тропинки, он заметил впереди большую лужу, освещенную лунным светом. Чем ближе он подходил к ней, тем ярче блестела ее гладкая поверхность. Когда же он подошел к ней вплотную, она зеркальным прямоугольником поднялась с земли и, мальчик увидел в ней свое отражение. Это было зеркало. Егор повернулся к нему спиной и шагнул в него задом наперед. Уже в следующее мгновение он покинул прошлое, оставив Черный валун и Розовый куст радоваться своему чудесному преображению.

                Глава 13

В ночь с 31 мая на 1 июня воздушный океан над Землёй волновался и штормил, ведь ровно в полночь начался бал под названием «Открытие летнего сезона». Все именитые созвездия Зодиака, мощные квазары и пульсирующие цефеиды, белые карлики и красные гиганты, а также туманности, астероиды и даже неприхотливые блуждающие звёзды, все без исключения веселились и праздновали приход лета. В этом году, впервые были приглашены из других галактик жёлтые карлики-трубадуры, умеющие подогревать публику и своим теплом и зажигательной музыкой.
Дева в невесомой тунике из фиолетовой дымки беседовала с Весами о модных диетах, Лев рассказывал о своих героических подвигах, Рыбы спорили с Раком о прогнозе погоды на морских побережьях, а Водолей потягивал из фигурной бутылки прозрачный напиток, уверяя, что это минеральная вода. Иногда он её проливал, как и положено Водолею, и крошки-кометы, визжа, разлетались врассыпную:
- Не брызгайтесь!!!
Луна тоже заглянула на бал в окружении своих фаворитов-ветров, и Ночь Лунных Ветров засверкала от вспышек сверхновых звёзд, от фейерверков хвостатых комет и от синих блёсточек, осыпАвшихся с вечернего платья королевы-Луны.
 
В разгар веселья, Дева под аккомпанемент трубадуров запела всеми любимую песенку:
 
На небе седьмом, среди пастбищ туманных
Жил милый молочник – влюбленный и странный:
Тельцов, козерогов и овнов доил
И Деву – мороженщицу боготворил…
Созвездия Зодиака, раскачиваясь в такт, подхватили:
 
Букеты из звезд ей дарил и кометы,
И метеориты в фольге, как конфеты,
Она же смеялась, танцуя легко:
«Ах, полно, несите-ка мне молоко!
 
Я зиму люблю в эскимо и десертах,
Глясе и пломбир в шоколадных конвертах…»
Бедняга кивнул и сто пинт молока
Пролил, спотыкнувшись в созвездье Быка!
 
Ночные облака, словно скатерти, поплыли, разнося для гостей молочные коктейли в бокалах из синего стекла. Звёздный народ веселился, пританцовывая и подпевая:
 
Молочные реки белесым потоком
Помчались, искрясь, ко Вселенной истокам,
И в глянце лучей, Млечный путь засверкал
Мозаикой ломкой из тысяч зеркал…
 
Луна-несмеяна по горке скатилась,
За ней Зодиака толпа веселилась
А Дева с молочником, под руку, в шаг
Скользили с мороженым на брудершафт…
 
Луна посмотрела на Землю и, потрепав кудри самого маленького, лёгкого ветерка, сказала ему:
- Праздник удался! Я хочу, чтобы сегодня разрешились все старые проблемы, и чтобы каждый получил по заслугам. Лети, кроха, и пусть закружатся лунные позёмки, и пусть всё станет на свои места.
 
* * *
 
Среди густой листвы векового дуба, за рабочим столом, сидела сова-Вещунья и перебирала стопку документов. Отложив в сторону объяснительные записки, жалобы и ходатайства, она положила перед собой папку с надписью:
« Секретное досье № 444»
Вещунья открыла её и стала читать:
 
« В 444-ю Ночь Лунных Ветров, на Сиреневом хуторе, молодая крестьянка родила двух мальчиков-близнецов. Везли её на телеге к бабке-повитухе, но не довезли, и дети появились на свет в лесу, у реки, в присутствии полной Луны, т.е. на полнолуние.
Как и положено, в подобной ситуации, Луна стала младенцам крёстной матерью.
В возрасте одного года, им была сделана лунная профилактика детских болезней.
В возрасте трёх лет, во время сна, детям привили незаурядные способности.
В возрасте четырёх лет на основе астрологических предсказаний была определена их сфера применения: медицина и врачевание.
В пять лет произошёл инцидент: мальчики, во время игры на Меловой горе, внезапно провалились в подземный тоннель, глубиной около 70-ти метров. Их посчитали погибшими, но на следующий день обнаружили близнецов на прежнем месте – целых и невредимых. У каждого на шее висела шёлковая тесёмка с оберегом-полумесяцем.
 
С тех пор, жители окрестностей начали устанавливать на Меловой горе обереги-полумесяцы своим детям: вырезанные из дерева или вытесанные из камня, маленькие и большие, простые и украшенные богатой резьбой. Меловая Гора получила теперь второе имя: Гора Полумесяцев, а мальчики-близнецы прославились своим умением лечить испуг и простуды, раны и лихорадки, укусы змей и диких животных.
 
По мере взросления, их способности стали отличаться. Старший легко убивал, младший – легко оживлял, один тревожил разум людей, подстёгивая их к отчаянным поступкам, а другой успокаивал и лечил, склоняя к взвешенным, разумным решениям.
 
Однажды летом, купаясь в реке, старший мальчик предложил нырять там, где скрыты опасные подводные течения. На глубине более десяти метров, он сорвал у своего брата лунный оберег и повесил себе на шею. Тесёмки переплелись жгутиком, а полумесяцы сомкнулись, превратившись в изображение полной Луны. Он благополучно выплыл, а его младший брат пропал без вести.
 
Теперь его сила удвоилась, он стал мечтать о бессмертии и, повзрослев, отправился путешествовать по всему миру в поисках истины - учился мудрости у индийских брахманов, постигал с китайскими философами нескончаемую жизненность космических танцев, выводил на бамбуке и шёлке причудливые иероглифы и бродил вдоль каменных линий Перуанской пустыни.
 
Но, все свои познания он направлял во вред людям - калечил судьбы, разрушал семьи и причинял страдания ради того, чтобы осуществить свой заветный план создания для себя Эликсира Вечной Жизни.
 
За все свои преступления и злоупотребления чародейством, он понёс наказание: с каждым злодеянием, его нос становился всё длинней и уродливее и, наконец, наступил день, когда он уже не мог показаться людям на глаза. Для исцеления вернулся на Родину и прошёл неполный курс лечения-отсекания у Замшелого Рака, питающегося драгоценностями.
 
В 445 Ночь Лунных Ветров он исчез, но есть уверенность в том, что живёт он где-то поблизости и ждёт подходящего случая, чтобы вернуться и закончить дело всей своей жизни. В следующую волшебную ночь он обязательно появится!»
Под отчётом стояла подпись: агент Брю и агент Фэшью.
 
Вещунья захлопнула папку и задумчиво посмотрела в небо: с высоты сыпались синие блёстки и, сплетаясь в стремительные ручейки, искрились и мчались по траве, по верхушкам кустарников и высоких полевых цветов, а под дубом, в их чудесном сиянии стоял сгорбленный человек в длинном блестящем плаще. Вещунья взмахнула крыльями и еле слышно опустилась на нижнюю ветку, но незнакомец бесследно исчез, а по тропинке медленно брёл старик, закутанный в полосатый плед. Он вздыхал и бормотал что-то себе под нос, а потом уселся на пень и заплакал.
 
Сова увидела, как пень шевельнулся, выдернул из земли свои старые корни и, спихнув старика наземь, спросил:
- Ну, чего слёзы льёшь? Заблудился, что ли? Так в этом моя заслуга, нечего в Затерянном лесу по ночам бродить!
- Милейший, - жалобно произнёс Аспирион Валерианович, - так я сюда и не собирался идти, ноги сами меня привели, а ночью вообще такое было! Не поверите…хотя, Вы тоже очень странный говорящий пень! О, горе мне!!! Я сошёл с ума!
Аптекарь шмыгнул носом и закашлялся.
- Ну, ладно, - махнул корневищем Осьминог, - так и быть, помогу Вам, дружище! Ступайте вот по этой тропке – она Вас приведёт к моему другу Бумбуролю, переночуете у него, а утром он Вас выведет из леса.
- Премного благодарен! - Аспирин поклонился и поплёлся вглубь леса.
 
Вещунья полетела за ним, но вскоре потеряла из виду, а по тропинке, ведущей к Домику Лесника, бесшумной поступью крался сгорбленный человек в длинном плаще, расшитом золотыми нитями.
 
* * *
 
Вероника осторожно пробиралась по темным тропкам ночного леса. Волшебный беретик совы-Вещуньи сделал ее абсолютно невидимой. Присутствие девочки выдавали только сухие ветки, потрескивающие под ее ногами да примятая трава.
Все, что произошло этой ночью, казалось Веронике невероятным. Выяснилось, что рядом с загородным домиком, где она вместе с родителями проводит каждое лето, существует настоящий лес. В нем живет множество зверей и птиц, растут столетние деревья, и грибы, и ягоды, и орехи, но самое замечательное то, что в нем, оказывается, живут лесные гномы, горбатая старая ведьма Кланж и неумеха-колдун Фламорт. Удивительно было и то, что лес был полон чудес, – говорящие зайцы и совы, волшебное подземелье, где существует и приют для зверей, и столовая, и лесная почта. Здесь, оказывается, кипит бурная жизнь и, только люди не могут проникнуть сюда, потому, что сто лет назад чародей Морфор заколдовал этот лес, сделав его Затерянным, невидимым для них.
 
Девочку поразило то, что один-единственный злой человек смог причинить столько вреда – лесные жители прячутся под землей, вместо быстрой реки расползлись километры болот, не говоря уже о загубленных по его вине людских судьбах.
Вероника всем сердцем полюбила и крошку Бумбуроля, бережно хранящего уют и тепло в доме для своего хозяина; и старого пня Осьминога, скрипящего и ворчащего, но каждую ночь заговаривающего лесные тропки, чтобы они петляли, путались и не пускали злого чародея в эти края. Она представляла себе сдержанного, светловолосого Лесника и громогласного, полного силы и веселья, великана Джерпаза, сидящими у костра на берегу реки, красавицу Флору и невиданный корабль с летящими птицами на парусах.
 
- А Сэр Брю и миссис Фэшью, - думала она, - такие славные, смешные…столько лет они провели на чердаке, в птичьей клетке, выслеживая Морфора и пытаясь разузнать все его тайны… легко ли, будучи людьми, вести воробьиную жизнь? И при этом еще не потерять чувство юмора!
Вероника вспомнила заразительный хохот миссис Фэшью и то, как давился от смеха, утирая слезы, сэр Брю, обнаружив себя растолстевшим и неповоротливым.
Девочка перешла через маленький деревянный мостик над лесным ручьем и остановилась передохнуть. При мысли о том, что ночью в лесу она может встретить горбунью Кланж или колдуна Фламорта, ее охватил ужас. Поэтому она решила пока не снимать с головы волшебный берет.
- Я обязана найти Лунную поземку - это удивительное искрящееся чудо! – мысленно твердила она себе, - все ждут от меня помощи и я, во что бы то ни стало, должна оправдать их надежды!
 
Вероника остановилась и прислушалась: за кустами шиповника кто-то шумно топтался, шелестя листвой и громко сопя.
- А что, если это Фламорт превратился в волка и сейчас выскочит на меня, - затаив дыхание, подумала девочка, - ведь он может чувствовать мое присутствие, даже если я невидимая…
Шаги в кустах стали еще громче: казалось, движется кто-то большой и неуклюжий.
- А вдруг это колдунья Кланж, сгорбленная, страшная, со своей кривой клюкой в руке, - подумала Вероника и, ее сердце застучало быстрее, - она может превратить меня в змею или в желудь и, я навеки останусь здесь!
Теперь страшное шуршание в траве раздалось с другой стороны, а потом еще и сзади. Девочке стало казаться, что ее окружили со всех сторон. Луна осветила поляну и Вероника, к своему стыду, вместо предполагаемых злодеев увидела бредущую вразвалку ежиху и спешащих к ней со всех сторон пять маленьких ежат.
- У страха глаза велики, - вспомнила она пословицу и, отбросив все страхи и опасения, сняла с головы беретик и, смело двинулась вперед.
Там, над кустами, она увидела кружащиеся в воздухе огоньки. Они мигали то, вспыхивая ярким сиянием то, исчезая в тени. Вероника бегом бросилась им навстречу, надеясь, что Лунная поземка не ускользнет от нее.
 
Она бежала уже минут пять, а искрящийся свет был все так же далек от нее. И вообще, он не был похож на змейку, извивающуюся и танцующую, как говорила миссис Фешью, и у него не было знаменитого хвоста, за который нужно хвататься обеими руками.
- Здесь что-то не так, - подумала Вероника и, в подтверждение ее догадок, светящееся облако развернулась в противоположную сторону, и полетело ей навстречу. Она на миг зажмурилась от множества слепящих ярких огоньков и открыла глаза, услышав жужжание тысячи жучков, кружащихся вокруг нее.
- Светлячки! - воскликнула девочка, – как вас много!
- Иди за нами, – звенели светлячки, - не бойся, иди за нами!
 
Они, сверкая своими горящими спинками, полетели впереди, увлекая за собой Веронику. Теперь ей пришлось мчаться сквозь лесные чащи со скоростью летящих светлячков. Один раз она спотыкнулась о длинные плети плюща и упала, потеряв их из вида, но светлячки, светящимся роем вернулись за ней. Миновав старую заброшенную пасеку, девочка взбежала на холм, заросший высокими папоротниками, а затем кубарем скатилась к лесному ручью, тихо всхлипывающему среди березовых стволов.
И вдруг лёгкий игривый ветерок бросил щепотку синих блёсток прямо в сверкающий рой светлячков. Лунная позёмка, повторяя в точности все кружения светлячков, заискрилась перед Вероникой. Девочка протянула руку и легко схватила её за пышный хвост.
 
Искры замерцали:
- Куда? Скажи только: куда?
-Я хочу попасть в «Тайный мир Морфора»!
Вероника зажмурилась, а когда открыла глаза, оказалось, что она опять стоит возле Домика Лесника, но в окнах не видно света, а ставни заколочены. Флюгер в виде горбатой старухи со скрипом завертелся вокруг своей оси и вскоре рассыпался на мелкие части, порывистый синий ветер подхватил Веронику и поднял на крышу, к самому дымоходу. Заглянув внутрь, девочка увидела тёмные ступеньки и, не раздумывая ни минуты, шагнула по ним. К своему удивлению, она оказалась в узком длинном коридоре и, пробежав по нему, уперлась в дверцу с большим навесным замком.
 
Это была потайная дверь, заколдованная и спрятанная чародеем в каминном дымоходе, там, где никто никогда не бывает и где никто не догадался бы её искать. Её нужно открыть, но как? Ключа нет, а слово-шифр разве можно угадать? Девочка задумалась.
- Секрет! – сказала она.
- Эликсир Вечной Жизни!
- Тайна чародея!
- Идиот! – отчаявшись, крикнула Вероника, но дверь не открылась.
Она пошарила рукой по полу и, найдя ржавый гвоздь, стала крутить им в замке, толкнула плечом, а потом села на ступеньки и задумалась. Дверь была необычной формы, полукруглой сверху, покрытой толстым слоем пыли и паутиной, и только замок блестел на ней, как позолоченный. Он был словно украшение, как старинная антикварная безделушка. Вероника подула, и слетевший слой пыли приоткрыл какие-то линии, вырезанные на двери.
 
Достав из кармана джинсов носовой платочек, девочка смахнула остатки пыли и паутину и обнаружила, что на двери изображено подобие лица, повёрнутого в пол оборота: тонкий нос, линия рта, один глаз, образованный из колец срезанной древесины, а на месте уха – замок. Приглядевшись, она поняла, что едва прорисованное ухо тоже имеется, значит, блестящий замок – это украшение!
- Ну, конечно, дверь, ведь женского рода, она хочет быть красивой!
Вероника глубоко вдохнула и шепнула прямо в ушко:
- Золотая серьга!
 
Замок щёлкнул и открылся. Девочка распахнула дверь: пред ней, на круглом столике, застеленном бархатом, стоял светящийся стеклянный ларец. Она открыла тяжёлую хрустальную крышку и вынула оттуда три прозрачных флакона. В каждом из них переливалась и горела огнём густая янтарная жидкость.
- «Удача», «Доброта», «Здоровье», - прочла Вероника и разложила их по карманам джинсов.
На крыше дома её встретил лёгкий ветерок. Он игриво пощекотал ей лицо, взлохматил волосы и, немного покружив, опустил на землю.
 
Луна по-прежнему холодной синевой освещала ночной лес и может, ручей тому был причиной, или близость болот, но и над Домиком Лесника, и над поляной, окруженной белыми колоннами берез, стелился голубоватый туман. От прикосновения влажного воздуха Вероника поежилась и почувствовала пугающий холод этого места. Светлячки исчезли, а вдали от дерева отделилась расплывчатая фигура, и сквозь туман двинулась навстречу девочке.
Вероника пристально всматривалась вдаль, но оттого, что глаза ей застилало туманом, очертания фигуры словно менялись и подергивались зыбью. Издалека она увидела, как сгорбленный силуэт в длинном плаще мелькнул за деревьями и исчез.
 
Она подошла к ручью - у самой воды сидел незнакомец и, глядя на Луну, причитал:
- Я устал, я выбился из сил! Мне много лет и бессмысленная беготня по лесу не для меня…я шёл по тропинке, как положено, но никакого Бумбуроля не встретил, а окончательно заблудился!
Девочка присмотрелась и узнала старого безобидного аптекаря Аспирина.
- Как Вы попали сюда, Аспирион Валерианович? – удивлённо спросила она.
Аптекарь вздрогнул и оглянулся:
- Девонька, дорогая девонька! Как выйти из леса?
- Пойдёмте со мной, я дорогу в посёлок хорошо запомнила, к утру уж точно выберемся!
- До утра ещё так далеко, - обречённо пролепетал Аспирин.
Вероника взяла его за руку и помогла подняться, но бахрома полосатого пледа зацепилась за её карман и один из флаконов выпал на траву.
- Что это? – удивился аптекарь, глядя на фигурный пузырёк со светящейся субстанцией внутри, - там написано «Удача»…я верю в медицину, если это такое лекарство, дай его мне, милое дитя! Я такой неудачник!
- Это не лекарство…и я не могу Вам это дать…это не моё…
- Мне нужно немного удачи, спаси меня, - продолжал Аспирин.
 
Сбросив наземь своё покрывало, он протянул дрожащие пальцы к флакону и вдруг… руки его стали вытягиваться, лицо удлиняться и покрываться тёмными пятнами…щёки запали, спина изогнулась дугой, а длинный уродливый нос свесился на грудь. Его фланелевая пижамная рубашка покрылась чёрным блеском и, сверкнув золотым шитьём, превратилась в длинный плащ, а вместо домашних тапочек, на его ногах теперь поблёскивали лаковые сапоги с драгоценными пряжками.
- Отдай мне флаконы, - скрипучим чужим голосом приказал аптекарь и схватил Веронику за руки.
- Нет, Вы – Морфор! Вы – злодей! – закричала она, колотя по его лицу кулаками.
 
- Я тебя задушу! – зашипел Морфор, но в это время налетели ночные облака, поднялся ураганный ветер и с неба, освещенный лунным светом, опустился воздушный корабль с белоснежными шёлковыми парусами. Стаи ярких диковинных птиц сидели на них, а пёстрая птичка с хохолком весело щебетала. Кудрявый, загорелый великан Джерпаз протянул Веронике сильные руки и, подхватив её, усадил у штурвала. Птицы замахали крыльями, и чудо-парусник лёгким пёрышком взмыл в небо. Пролетая над болотом, Джерпаз сказал:
- Ты очень отважная девочка, и друзья у тебя смелые!
- Спасибо, что выручили меня! Вы видели Егорку и Никиту?
- Да, видел, это вам, дети, спасибо! Благодаря вам сегодня развеются колдовские чары, и я, наконец-то отправлюсь в плаванье к далёкому бурному морю! Хочешь, привезу тебе и твоим друзьям говорящие раковины, и морских дракончиков, и ещё что-нибудь удивительное? Надоело мне по небу летать невесомым облаком! Выливай из флаконов Морфора волшебные настойки прямо в болото! Теперь каждый, искупавшийся в нашей реке, обретёт УДАЧУ, ДОБРОТУ и ЗДОРОВЬЕ! Ну, а МЕЧТА и ЛЮБОВЬ – у каждого своя!
Он раскатисто засмеялся, а Вероника открыла пробки и выплеснула янтарную жидкость. Пустые флаконы в её руках раскололись и мельчайшими осколками полетели в воздухе, а внизу уже били прозрачные фонтаны чистой воды, разливаясь речным половодьем.
Танцующие на балу звёзды окунулись в бурлящую воду, а бирюзовая Луна величественно плыла по небосводу, с улыбкой глядя на своё отражение…
 
Чародей схватился за голову и прокричал вслед какие-то заклинания, но ничего плохого не произошло. Он упал на землю, вцепился ногтями в траву и, проклиная всё вокруг, то ли захохотал, то ли зарыдал, но никто его не услышал, кроме совы-Вещуньи. Радостно ухая, она полетела в свою канцелярию, чтобы добавить запись в секретном досье № 444.

                Глава 14

Белоснежная кошка Пульхерия держала в зубах лунную позёмку, а та искрилась и приговаривала:
- Раз уж, поймала, говори: куда?
- Мурр! Очень люблю всё таинственное и загадочное, но чтобы со счастливым концом и, непременно неожиданное! Есть такое местечко?
Синие блёстки, словно конфетти, осыпали её со всех сторон, и она очутилась на чудесном острове, утопающем в цветах. Над клумбами невиданной красы летали шелковые сердечки, красочные открытки и поющие канарейки. Пуша хотела даже поймать одну из них, но передумала и стала чинно прохаживаться по ярким коврам из незабудок и цветущего барвинка, заглядывая во всевозможные вазы и подарочные коробочки, расставленные на каждом шагу. На одной из них было написано:
«Для самой удивительной кошки на свете - белоснежной, начитанной Пульхерии»
 
- Мурр-мяу, как неожиданно! – обрадовалась она, - и загадочно…и таинственно…
Открыв коробку, она достала ароматизированное письмо. На мелованной розовой бумаге было написано каллиграфическим почерком:
«Пуша, милая моя Пуша! С тех пор, как я Вас увидел, я потерял покой и сон! Я люблю Вас больше, чем сметану и аквариумных рыбок! Вы мой идеал, Вы моя первая и последняя любовь! Я не мыслю без Вас существования, будьте моей женой!»
Внизу, с размашистой закорючкой стояла подпись:
«Чёрный кот»
 
Кошка села на пуфик и с блуждающей улыбкой стала размышлять:
- Так вот почему этот соседский кот вечно ловит мышей именно у нас во дворе! А я всегда злилась на него и считала недотёпой, а он оказывается такой романтичный и грамотный – вот ведь как умеет изъясняться и писать…значит, и читать тоже умеет. Мы могли бы с ним вместе читать энциклопедию, а потом обсуждать прочитанное. Кажется, у него жёлтые глаза, и взгляд такой нежный…и голос приятный – низкий, с хрипотцой, мужественный!
На туалетном столике она выбрала пару перламутровых бантиков себе на ушки, пуховую пелеринку на случай прохладной погоды, маленький китайский зонтик от солнца и крошечный плейер, чтобы можно было во время прогулок с чёрным котом, вместе слушать музыку – один наушник у неё, второй наушник у него.
С мечтательным видом Пуша угостилась мармеладом из серебряного блюда и муркнула:
- Я уже домой хочу, в сад…и по маме с папой соскучилась…интересно, а как его зовут?
- Ой, совсем забыла, - воскликнула кошка, - я же хотела с Морфором разобраться, сказать ему, всё, что о нём думаю. Оставлю ему, на всякий случай, послание.
Она схватила пролетающую мимо открытку с нарисованными купидонами и написала на обороте:
«Для Морфора.
Мне Вас жаль, потому что Вы никогда никого не любили, поэтому и превратились в злобного урода…заведите себе, хотя бы хомячка или морскую свинку и Ваша жизнь изменится к лучшему!!!
Самая удивительная кошка на свете, белоснежная, начитанная Пульхерия»
 
* * *
 
Зеркальная лужа мигом перенесла Егорку в замок Фламорта но, ни колдуньи Кланж, ни её сына, ни жабы Розалинды там уже не было. Обстановка замка стремительно менялась. Со стен, словно старая штукатурка, текли тёмные разводы, мебель рассыпАлась в прах и выдувалась сквозняками в распахнутые окна, гигантские кактусы свалилась с подоконников на пол и, превратившись в ежей, вразвалочку удалились из замка, а засаленная кружевная мантия, свернувшись в клубок, скатилась с крыльца обычным комом земли.
 
Егор увидел, как любимые кисти Фламорта превратились в бурундуков и, расщёлкав чётки, как орехи, кинулись врассыпную. Чёрный зловещий замок постепенно превращался в светло-песочную, выбеленную солнцем, речную раковину.
Мальчик выбежал из него и помчался к подножию Меловой горы. Каменные ступени за ним трещали, раскалывались на части и, превращаясь в обереги-полумесяцы, втыкались в землю, а вырезанные на них узоры и имена светились в полумраке серебряными бликами.
 
Из пещеры горбуньи Кланж, весело гавкая, выскочила стая разномастных собак и вприпрыжку побежала вдоль леса, а на месте болота Егорка с недоумением обнаружил широкую реку со склонёнными ивами и подёрнутой зябью, лунной дорожкой.
Мальчик забежал в берёзовую рощу, и устало завалился на траву. Куда теперь идти и что делать он не знал, поэтому вздохнул и, вынув из кармана припасённый кусок клубничного пирога, стал его жевать.
- Правильно, Егорушка, - сказал ему портрет из-за пазухи, - маленький ты для таких приключений, тебе покушать и поспать бы пора.
-У меня ножка болит, - пожаловался мальчик.
- Что же ты раньше не сказал, сейчас я её заговорю!
Она стала бормотать и пришепётывать, но Егор её не слушал, потому, что прямо над ним с высоты гигантских берёз опустились деревянные качели. Рыжая белка выпрыгнула на них из листвы и…превратилась в красивую девушку со светлыми длинными волосами, в струящемся платье до пят.
- Не бойся, я – Флора, самая несчастная женщина на свете, а ты одет как мальчик-пастушок, с которым дружила моя дочка! Садись рядом, я тебя покатаю!
 
Егорка всё понял и, забравшись на качели, достал любопытный ключик. Шкатулка открылась и Флора увидела две фарфоровые статуэтки. Взяв куколку в руку, она долго смотрела на неё, а потом поднесла к губам и поцеловала. Слёзы текли по её лицу и капали на крошечную девочку с букетом полевых цветов.
- Это же моя доченька, - еле слышно прошептала она, - детка моя, что он с тобой сделал?!!
Егор всхлипнул, а портрет старухи Кланж горестно протянул:
- Ай-ай-ай!
 
Налетел ветер, и Луна выглянула из-за берёз. Синие искры дождевыми каплями обрушились на лес, всё сильнее раскачивая качели и сгибая молодую берёзовую поросль. Захохотал сыч, лес заговорил тысячами голосов, а речные волны заплескались оглушительными овациями.
- Ма-ма! – восторженно пискнул детский голосок.
С трудом удерживаясь на взлетающих в небо качелях, Егор оглянулся на Флору: на руках у неё была белокурая девочка – настоящая, живая! Он протянул ей свою последнюю шоколадную конфету и, потеряв равновесие, кубарем полетел вниз. Перед его глазами всё закружилось: и деревья, и река, и небо, и земля…
Лунная позёмка, вращаясь, мелькнула своим красочным хвостом и мальчик, совершенно случайно, зажал его в кулак и отчаянно заверещал:
- Хочу домой, к ба-буш-ке-ееее!!!
Любопытный ключик, вырвавшись на свободу, полетал-полетал немного, а потом, превратившись в блестящего чёрного жука, спрятался в земляной норе, а пустые качели раскачивались среди скрипучих стволов, как будто никого на них и не было.
 
* * *
 
Сэр Брю и миссис Фэшью сложили в дорожный рюкзак свои немногочисленные вещи, и душевно распрощавшись с Бумбуролем, вышли в лес. Их длительная командировка закончилась. Написав последний отчёт о проделанной работе, они отправили письмо в канцелярию совы-Вещуньи.
Они пошли по тропинке к реке, слушая соловья и едва уловимый плеск рыбы у самого берега. Камыши перешёптывались, звенели цикады, дикая утка о чём-то крякала в зарослях кувшинки и купальницы.
 
- У-уу, о-оо! – доносилось из-за орешника.
Бывалые агенты решительно развернулись и пошли в обратную сторону, туда, где слышны были завывания.
На дне канавы сидел аптекарь Аспирион Валерианович и тоскливо раскачивался из стороны в сторону. На плечах его рябил полосками шерстяной плед, пижама имела потрёпанный вид, а на ногах блестели эпатажные лаковые сапоги с драгоценными пряжками.
- Милейшие, выручите меня! – попросил он.
- Бедняга! – миссис Фэшью покачала головой, - понимаю Ваше недоумение - среди ночи, ни с того, ни сего, добрести до леса, свалиться в яму! Я Вам сочувствую, потому, что отныне – Вы другой человек! Долгие годы Вы страдали раздвоением личности. Днём были добрым аптекарем Аспирином, а ночью – чародеем Морфором! Это потому, что отняли жизнь у своего брата-близнеца, желая стать вдвое сильнее и могущественнее.
 
Она наклонилась, сорвала с его шеи тесёмку с талисманом и, разъединив шёлковый жгут, разделила круг на два полумесяца. Один вернула старику, а другой бросила в реку.
- Раздобыв для своего эликсира три составляющие и погубив многих людей, Вы решили поселиться рядом с Затерянным лесом, чтобы в Ночь Лунных ветров вернуться и завершить свои злодейства, ведь в заколдованный тайник с флаконами можно попасть только в такую, волшебную ночь!
- Про нос скажите, - шепнул сэр Брю.
- Да-да, не долеченный нос продолжал расти, - она расхохоталась, - так Вам и надо!!! И Вы изобрели лекарство, под названием «Капли для носа», которое при ежедневном применении делало Вас похожим на нормального человека!
 
- Э-э, выманить Вас в окно было непросто, - потирая руки, вставил сэр Брю.
- Да уж, пришлось договориться с пилотом Филином, чтобы во сне опоил Вас уменьшающим зельем и в корзине вытащил из дома! Это был не сон, Вы действительно летали в плетёной корзинке, а потом бродили по посёлку, пока, наконец, не забрели в лес и не пустились на поиски Лунной позёмки.
Миссис Фэшью смотрела на старика сверху вниз, уперев руки в бока.
- Мы не сторонники... - осторожно подсказал сэр Брю.
- да-да, мы не сторонники, а точнее - мы противники смертной казни, хотя Вы и заслужили её. Вы прожили почти сто лет, творя зло и мечтая о бессмертии. Что ж, вечной жизни не бывает, однако, у Вас есть шанс прожить ещё столько же, но теперь - творя добро, это за Вашего брата! Теперь Вы проживёте его жизнь!!!
- Вы меня с кем-то путаете, - пролепетал аптекарь.
- Возможно, - сэр Брю повернулся к напарнице и добавил ей на ухо, - не стоит его мучить, он уже стал другим, от злодея остались лишь дурацкие сапоги, да и те скоро лопнут. Обратите внимание, моя дорогая, всё вокруг оживает и возвращается к прежней счастливой жизни!
- Ну, хорошо, - согласилась та, - счастливо оставаться, Аспирион Валерианович!
 
Агенты зашагали по косогору к светлеющей линии горизонта. Утренний туман поплыл над рекой, прогоняя ночные облака и прикрывая пеленой тускнеющие звёзды. Вскоре, два упитанных силуэта превратились в точки и исчезли в предрассветной дымке, а сова-Вещунья опустилась на плечо потрясённого аптекаря. Она сняла с него серебристый парик и со всей силы закинула в кусты, а потом провела крылом по его лицу и велела:
- Забудь обо всём, выбирайся из ямы и отправляйся домой! Теперь дело всей твоей жизни – лечить людей!

                Глава 15

Раннее солнце ещё нежилось в дымчато-сиреневых покрывалах далёкого горизонта, а лес уже не спеша умывался утренней росой. На поляне у Домика Лесника вновь распустились голубые тюльпаны, а возле чёрного валуна с отколотым боком, расцвёл пышный розовый куст. Пчёлы и шмели ни свет, ни заря уже кружили вокруг него, и их монотонный радостный гул очень отдалённо напоминал какую-то серенаду.
Двери и ставни дома были распахнуты, а в глубине комнаты, на широкой деревянной кровати, под ярким лоскутным одеялом спали в обнимку Флора и маленькая белокурая девочка.
 
Бумбуроль снял свой бархатный кафтан с множеством пуговиц и, притрусив его нафталином, спрятал в шкаф. Волшебную островерхую шляпу он отправил туда же, а сам, надев шорты и бейсболку, уселся на открытой веранде лепить вареники к завтраку.
 
Молодой Лесник, насвистывая весёлую мелодию, мастерил детскую кроватку - из-под рубанка локонами летела душистая стружка. На ясене стучал дятел, на дикой груше попискивали синицы, а маленькие стрекозы, поймав тепло первых солнечных лучей, зигзагами носились над речной гладью.
 
- Козу купим, - со счастливой улыбкой сказал Бумбуроль, - для ребёнка самый полезный напиток – козье молоко! Ещё хочу курочек-несушек завести, буду нашей малышке гоголь-моголь колотить.
Лесник улыбнулся:
- А на рыбалку когда?
- Завтра и пойдем - уху сварим, картошки напечем.
- Сбылось предсказание Вещуньи!
- Сбылось, - Бумбуроль закрутил свои усы на указательные пальцы и растянул в разные стороны.
- Если до наступления утра, - продолжал он, - в Затерянном лесу, заблудившиеся дети смогут найти дорогу к Домику Лесника, истребят тысячное войско, странников спасут от вечных скитаний, а к заклятому врагу проявят милосердие, то потайная дверь откроется, тайна развеется, а Зло навсегда покинет наши края!
Тысячное войско - это полчище летучих мышей, странники - это ты, скитающийся по болотам и Джерпаз, летающий с облаками, а заклятые враги - чародей Морфор и колдунья Кланж, но им никто не причинил зла, просто поставили на место!
- Какое счастье - вернуться домой и найти тех, кого потерял, только вот дом обветшал, крыльцо покосилось...думаю, что скоро новый двухэтажный сруб начнем строить!
- Обязательно, да такой, чтобы места всем нашим друзьям хватило, если надумают одновременно навестить нас! Так, хозяин, завтрак готов… пора барышень будить!
- Не спеши, Бумбуроль, пусть поспят еще, а мы посидим с тобой тихонько да лес послушаем…
Они сели рядышком на завалинке и засмотрелись на рассвет…
А вокруг всё шло своим чередом: начинали распускаться букетики на липах, расцветали земляничные поляны, птицы растили своих желторотых птенцов, а кукушка издалека всё твердила: ку-ку, ку-ку, ку-ку… столько раз, что и не сосчитать.
 
* * *
 В пять утра мама уже была на деревенском рынке. Она с умилением полюбовалась на крошечных поросят, крольчат и цыплят, купила парного молока, домашней сметаны и творога, раскошелилась на лукошко первой клубники и прикупила гору всевозможных цветочных семян.
У самого выхода, к ней обратилась старушка с бородавкой на подбородке:
- Купите пионы, ранние, белые, а пахнут как!
- Обожаю пионы, – заулыбалась мама, - но я потратила всё до последней копейки.
- Тогда возьмите просто так, я уже распродалась, домой спешу - сегодня ко мне внуки из города приезжают. Берите цветы, не стесняйтесь!
- Я так не могу, – мама стала рыться в сумках, - я вам взамен семена колокольчика дам, а еще гвоздику, она очень симпатичная.
Старушка улыбнулась, и ее некрасивое лицо засветилось от доброты.
- Вот и хорошо, побегу домой…внучата любят слушать мои сказки, особенно про двух лысых червяков, подравшихся из-за расчески!

Мама рассмеялась:
- Никогда не слышала про такую сказку, - и побежала на маршрутку.
Подходя к дому, она остановилась у реки, чтобы передохнуть и увидела незнакомого человека, склонившегося над мольбертом. На его акварели были изображены река, плакучие ивы и рыбацкая сижа в камышах.
- Как красиво! Ваша картина, как живая! – не удержалась мама.
Художник оглянулся и на ломаном русском языке весело сказал:
- Я плёхо ферштейн… этюды – оцень карашо!
- Так вы иностранец! – воскликнула мама, - понимаю, у нас тут очень красивые места, советую ещё сходить на гору Полумесяцев - такого чуда вы нигде не найдете…и обязательно искупайтесь в нашей реке - целый год болеть не будете!
 
Войдя во двор, мама звонко прокричала:
- Всем подъем! Сегодня будем кататься на байдарке!
Папа выглянул из-за куста:
- Тише, Вероника еще спит, а лодку я уже собрал, правда не нашел многих составляющих частей. Она получилась немного нестандартная, но на плаву удержится, не волнуйся! Мы в неё и с носа и с кормы надувные мячи вставим, и будет как катамаран, непотопляемая.
Мама вздохнула и налив ему кружку еще теплого молока, пододвинула мед и буханку белого хрустящего хлеба.
Тихонько пройдя в детскую комнату, она поставила возле спящей дочки вазу с белыми пионами и погладила кошку, свернувшуюся в ногах.
 
* * *
 Солнце пригревало во всю, первый летний день обещал быть тёплым и безоблачным. «Антикварная» байдарка отважно рассекала заклеенным носом искрящиеся речные волны.
Папа в тельняшке сидел на вёслах, мама загорала, а Вероничка, опустив ладошки в воду, плескалась, иногда брызгая на родителей.
Озорной ветерок сопровождал их, то гася папину сигарету, то поднимая ирокезом мамину модную стрижку, а потом вдруг взял и расплёл косу девочки, а капроновую алую ленту, бросил за борт. Никто не заметил, как огромный замшелый рак, на долю секунды выглянул из воды и разрезал ленточку гигантской клешнёй пополам. Опустившись на дно, он любовно зашнуровал растоптанные старые кроссовки, найденные в болотной тине. С яркими бантами они стали выглядеть намного лучше, и Рак, сунув в них свои замечательные клешни, возомнил себя местным франтом.
 
- А ты помнишь, что было сегодня ночью? – таинственным шёпотом спросила мама у «капитана»
- Ничего особенного, насколько я знаю.
- По-твоему, если сова залетела в спальню и человеческим голосом попросила обо всём забыть, это нормально?
- Вполне, если учесть, что тебе это приснилось.
- Да? А я между прочим, когда её увидела, тут же предусмотрительно завязала на память узелок, вот он – полюбуйся!
- Что-нибудь, кроме совы было интересное?
- Нет, - притихла мама.
- Ерунда! Говорящих сов не бывает, - отрезал папа, с недоумением глядя, как вдоль берега бодро шагает массивный пень, - дорогая, а бывает солнечный удар в восемь утра, в нежаркий день?
- Ой, чего только не бывает в жизни! Надень панамку!
 
Егорка и Никита, сидя на высоком берегу с удочками, радостно помахали Веронике и показали ведёрко, полное карасей.
- Приходите вечером на лавочку! - крикнула она и улеглась в байдарке, свесив ноги в воду и глядя в лазурное небо.
- Обязательно! – звонко прокричал Егор и, достав из кармана фарфоровую статуэтку пастушка, протянул Никите.

Солнечный шар раскалялся, поднимаясь всё выше и выше, а над лесом была едва заметна побелевшая круглая Луна, уплывающая за кроны звенящего леса. Черты её прекрасного лица не были видны, потому что она опять отвернулась, обратив свой взгляд в другую галактику, в неведомый нам мир… туда, где тоже хватает приключений!
 
К О Н Е Ц.