Что такое женская литература? Казалось бы, вопрос не должен вызывать затруднений. Так и хочется ответить, что это литература, написанная женщинами. Можно добавить: для них же, женщин. Но тут же ловишь себя за язык. А что такое тогда мужская литература? Или есть просто литература, а есть что-то сомнительное, ехидно называемое «женской»? Может быть, закреплять в названии половой признак – глупый, дискриминирующий стереотип? Да, есть читаемый и перечитываемый девочками роман «Унесенные ветром» (и стоит напомнить, что Митчелл отобрала Пулитцеровскую премию в том году не у кого-нибудь, а у Фолкнера), но есть и переполненный любовной патокой «Королек – птичка певчая», написанный мужчиной.
Может быть, «женскость» определяется темой, стилем и проблематикой? Стрелялки-убивалки, охоты-рыбалки, ночные бары и другие мужские похождения определим мужчинам, а пышные балы, детализированные чувства, любовные треугольники, измены, интриги и томление по «женскому счастью» – прекрасной половине? Вспоминаю, как мы проходили в школе «Войну и мир»: мальчики читали о баталиях, девочки – о балах, потом поднимали руки в нужное время – и всем было хорошо от такого гендерного разделения. Но никто ведь не думал, что Толстой вставил в свой роман куски женской прозы.
Почему же словосочетания «женская литература», «женская проза», «женский роман» имеют оттенок вторичности, воспринимаются почти как отклонение от нормы?
Задавшись этими вопросами, я скоро понял, что без исторических и культурологических сведений мне не обойтись. Начну с истории.
Мы знаем не так много имен женщин, оставивших след в античной литературе, но была ведь изображенная на помпейских фресках поэтесса Сапфо, которой восхищались великие мужи того времени, а Платон вообще называл «десятой Музой».
Тысячу лет назад соревновались в писательском мастерстве Сей-Сёнагон и Мурасаки Сикибу, да так, что о мужчинах того времени и сказать нечего; именно эти дамы и закладывали основы национальной японской литературы.
В Европе дело обстояло несколько иначе. До Марии Кюри в университетах преподавали только мужчины, хотя французы могут похвастаться активностью своих прапрабабушек уже с 17 века. И не только в салонах: Мадлен де Скюдери прославилась в прециозной литературе, мадам де Севинье – в эпистолярном жанре, а госпожу де Лафайет вообще считают фундаментальным классиком и прародительницей психологического романа. Правда, тут есть интересная деталь: госпожа печаталась под мужским псевдонимом, опубликовала свой главный роман анонимно, а ее имя появилось на обложке спустя почти целый век после смерти.
В это время в головах немцев царили их знаменитые 3K (Kinder, Kueche, Kirche), озвученные позже Кайзером Вильгельмом и ясно указывающие социальную роль женщины, однако была и София фон Ларош, роман в письмах которой стал пионером жанра и которой восхищался сам Гёте.
Что же происходило в России, поглядывающей на запад в вопросах культуры? Долгое время женщины в России не могли даже мечтать о писательском ремесле. Слабый пол воспринимался только на уровне литературных забав придворной знати, использующих литературу как изящное занятие для образованных женщин, наряду с музицированием и вышиванием. Никому и в голову не приходило, что женщина может написать серьёзную книгу. Все критерии и нормы вырабатывались мужчинами на основе текстов мужчин, а имена женщин-литераторов появляются лишь ближе к середине 19 века. Это Елена Ган и Мария Жукова. Следующее поколение подарило Марко Вовчок, В. Крестовского и В. Микулич. Все трое – женщины, пишущие под мужскими псевдонимами, как и Жорж Санд. И это не случайно: они понимали, что художественное творчество – дело не женское. На фоне яркой плеяды их современников-мужчин они выглядят скорее проблесками, чем равными по величине звёздами писательского небосклона.
Серебряный век русской литературы изменил ситуацию в пользу женщин. Яркие, самобытные поэтессы перестали стесняться «женских» тем, привнесли в поэзию телесность и сексуальность, но все равно продолжали называть себя поэтами, на мужской лад, а критики часто судили не произведения, а самого автора: «Вот ведь, погляди, хоть и баба, а что-то может!»
Советская Россия провозгласила равенство мужчин и женщин, но крупных личностей от этого не стало поровну: Л.Сейфуллина, А.Коптяева, Г.Николаева, В.Панова, О.Берггольц. Даже высказывалась такая точка зрения, что на протяжении веков литературным и вообще интеллектуальным трудом в основном занимались мужчины, и это якобы закрепилось уже генетически.
Только с 80-х, ближе к концу века, на фоне общего упадка литературы и с появлением таких имён, как Толстая, Улицкая, Петрушевская наметилось укрепление позиций женщин в писательстве.
Что же мешало женщинам заявлять о себе в полный голос? В первую очередь – психология, базирующаяся на традициях и стереотипах. Нормой для психологии женщины предыдущих поколений можно считать зависимость и жертвенность. Не зря именно эти черты мы находим в Татьяне Лариной, Наташе Ростовой, Соне Мармеладовой. А если кто-то из женщин и решал заняться литературой всерьёз, то им мешал собственный женский опыт, который уж точно никем не считался художественно интересным. Женщины-писательницы были зависимы от мужских ожиданий, вынуждены были подражать в стиле, повторять темы и сюжеты, вместо того, чтобы искать способы выражения своей индивидуальности.
А что может быть в женщине лучше и правдивее, чем её женская сущность? Разве не способна женщина рассказать о себе и своих переживаниях ярче, чем любой мужчина? Не потому ли женщины Достоевского (Настасья Филипповна, Грушенька) схематичны, почти бестелесны, что мужчине сложнее их изобразить, глядя извне, а не изнутри? Ведь как бы хорошо писатель ни относился к своему герою противоположного пола, он всегда будет для него внешним объектом. Как сказал Виктор Ерофеев: «трудно представить себе, что Сонечка Мармеладова – проститутка. Она торгует своим телом, которого нет». Здесь вспоминается и нарицательная чистота тургеневских девушек. Можно заметить, что в отличие от живописи, изображение человека противоположного пола в художественной литературе часто получается изображением человека вообще.
Закономерно предположить, что сами женщины способны изобразить женский образ не только отдельными скупыми мазками, но и виртуозно тонко, сродни фламандской живописи. Почему же тогда то здесь, то там вспыхивают средневековые споры о предназначении женщины, аргументам которых просто диву даешься.
Давайте разберёмся, что же отличает нас – мужчин и женщин – в творчестве, отличает до такой степени, чтобы одна половина культурных людей посчитала другую если не вторичной и неприспособленной к высокому искусству, то уж явно менее гениальной, а поэт и критик, профессор Литературного института и академик Юрий Кузнецов всего тридцать пять лет назад уверенно заявил: «Женщины – исполнители, а не творцы. Женщины не создали ни одного великого произведения...».
Не секрет, что женщин считают нелогичными, многословными и излишне эмоциональными, проигрывающими в этих категориях мужчинам, что автоматически переносится на литературу. Немецкий филолог и философ Гумбольдт, например, давным-давно предполагал, что в «мужском начале заключена напряжённая энергия, порождающая сила», а в женском – «воспринимающее начало, длительная устойчивость и постоянство». Антрополог и «дедушка» нейролингвистического программирования Эдвард Холл писал: «Речь и пол говорящего связаны самым очевидным образом. Если читатель в этом сомневается, пусть он попробует какое-то время поразговаривать так, как это делает человек противоположного пола и посмотрит, как долго ему удастся заставлять окружающих такое вытерпеть».
Однако относительно недавно были проведены лингвистические исследования особенностей мужской и женской речи. Вывод оказался неожиданным: чем выше уровень образования, тем меньше различия в речи. Эти исследования не отрицают, что мы различны, но показывают относительность самого факта различия. И еще: подводят нас к следующему не менее интересному вопросу: какой уровень культуры соответствует в нашем представлении «типично женской манере повествования»?! Не снижаем ли мы сами планку женской прозы, вместо того, чтобы приподнимать ее, уводя от противопоставления стилей к общему, более интеллектуальному знаменателю?
Да, так уж сложилось, что в человеческой ментальности мужское и женское существуют как элементы разных культурно-символических рядов:
мужское – рациональное – духовное – божественное –... – культурное;
женское – чувственное – телесное – греховное –... – природное.
Но по мере развития научных исследований стало ясно, что с биологической точки зрения между мужчинами и женщинами гораздо больше сходства, чем различий. Многие исследователи даже считают, что единственно чёткое и значимое биологическое различие между женщинами и мужчинами заключается в их репродуктивных ролях. Антропологи, этнографы и историки давно установили относительность представлений о "типично мужском" или "типично женском". То, что в одном обществе считается мужским занятием (поведением, чертой характера), в другом может определяться как женское. Так что и здесь имеем больше стереотипов, чем правды.
Сразу хочу объяснить, зачем углубился в гендерный вопрос о принципиальных отличиях полов. Вопрос отнюдь не праздный. От ответа на него, как мне видится, будет напрямую зависеть и решение проблемы женской прозы или женской литературы в целом.
Если мы признаём, что принципиальных отличий на уровне биологии и психологии почти нет, а то, что нас отличает в реальности, есть обычное стереотипное поведение, закреплённое социальными предписаниями, то правы будут те, кто говорит, что есть лишь хорошая и плохая литература, которая не делится по половому признаку и не бывает ни мужской, ни женской. Но тогда слово «женскость» по отношению к литературе придется заменить на слабость или признак недостаточной культуры автора.
Если мы утверждаем, что психическая организация женщин уникальна, что в отличие от мужской она обладает пластичностью, поливалентностью, ненасильственностью, рядом других принципиальных отличий, то и самопознание, самовыражение женщины в литературе должно быть отлично от мужского, и напрашивается вывод, что женскую литературу следует не только дифференцировать от мужской, но и подходить к ней с другими «немужскими» требованиями. В конце концов, мы же не заставляем женщин метать ядро в одном секторе с мужчинами.
Если мы не определимся, а решим, что наша позиция находится в золотой середине, то получим бесконечную дискуссию по М и Ж литературе и нерешённую литературоведческую проблему, какую имеем и сейчас.
Перехожу от теории к практике. Как же приспособились к сложившейся ситуации сами женщины? А очень просто. Сознательно или неосознанно они разделились на три течения:
1) Андрогинная женская проза – с ориентацией на мужскую, стремлением усвоить мужское восприятие и искоренять в себе типичную «женскость».
2) Аннигиляционная женская проза – со стремлением к сочетанию и взаимоуничтожению двух начал, с неопределённой половой принадлежностью автора.
3) Проза феминного типа – ярко выраженная по стилю и тематике манера «женского письма».
Так как термин «женская проза» употребляется чаще применительно к третьему типу, то давайте разберем, какие именно признаки отличают типично женскую манеру письма от типично мужской, держа в голове, что речь идет о крайних позициях на этой относительной шкале.
В типично женской прозе доминируют семья (даже если это и неполная семья), дом, разделенная или неразделенная любовь. В центре повествования находится женщина.
Отношения с противоположным полом рассматриваются с позиций самоосмысления героинь, ощущения своей уникальной сути и отличия от мужчины. Много подробностей и конкретизаций: названия, даты, имена и фамилии.
Отмечается склонность расшифровывать поведение окружающих, объяснять его такими категориями, как зависть, эгоизм, тщеславие, жадность, что по большому счету присутствует и в типично женских разговорах.
Характерно для типично женской прозы и стремление к тайнам. Тайны, загадочность и мистика часто становятся мотивами таких произведений, если не основной темой всего творчества.
Интересно и то, что женщины гораздо тщательней подходят к своей речи, стремясь сделать ее более грамотной, богатой, стильной, индивидуально окрашенной особой экспрессией. Иногда это оборачивается избытком красивостей. Иногда женщины усложняют путь преобразования мысленных образов в словесно-логический ряд, доходя до путаницы.
Скрупулезно воспроизведенные внутренние монологи героинь часто кажутся на грани патологии из-за желания передать все нюансы их сложных размышлений. Женщине вообще сложнее "отрубить и выбросить" лишнее, всё кажется важным.
«Женская» проза богата экспериментами со сменой пола рассказчика, стилизацией речи героев до преувеличенно-различных речевых масок героев противоположного пола.
Ряд зарубежных и российских исследователей пытались обобщить все множественные отличительные признаки. Позволю себе воспользоваться результатами, которые мне показались интересными, я привожу их практически без изменений.
«Признаки женской речи:
Лексико-грамматический уровень:
•использование диминутивов типа пёсик, человечек, веселенький;
•использование приблизительных обозначений;
•тенденция к гиперболизированной экспрессии, преувеличенному акцентированию;
•высокая концентрация эмоционально оценочных слов;
•частое употребление междометий;
•частое употребление местоимений такой, так, какой с положительной и отрицательной коннотацией;
•использование эвфемизмов;
•избыточное использование усилительных частиц;
•особые эмоционально окрашенные слова, прилагательные, обозначающие оттенки цветов, типа фисташковый;
•языковые клише вежливости;
•избегание неологизмов.
Синтаксический уровень:
•предложения и тексты развернуты, подробны и экспрессивны;
•частое использование инверсии;
•употребление восклицательных и вопросительных предложений;
•использование модальных конструкций, выражающих различную степень предположительности, неопределенности;
•преобладание простых и сложносочиненных предложений;
•«незавершенные» предложения, многоточия;
•сочинительный способ связи простых предложений в составе сложного;
•разделительные и риторические вопросы;
•избыточные повторы;
•«самокоррекция», поиск нужной фразы.
Общая характеристики речи:
•стремление к гармоничной коммуникации;
•речевое поведение прямолинейно, однозначно и открыто;
•грамотное письмо;
•«консерватизм»: приверженность языковой норме.
Признаки мужской речи:
Лексико-грамматический уровень:
•употребление диминутивов при описании ситуаций с детьми или близкими, а также при указании размеров или объемов обозначаемого предмета;
•тенденция к точности, терминологии;
•активное использование багажа профессиональных знаний вне сферы профессионального общения;
•тенденция к использованию экспрессивных, стилистически сниженных средств;
•употребление стилистически нейтральной оценочной лексики, нейтральных прилагательных и абстрактных существительных;
•использование неологизмов;
•использование в речи технических терминов и профессионального жаргона.
Синтаксический уровень:
•подчинительный способ связи простых предложений в составе сложного;
•предпочтение в использовании сложноподчиненных предложений;
•«логичность» высказываний;
•отдельные предложения и тексты лаконичны, предметны и менее динамичны;
•однообразие приёмов при передаче эмоционального состояния;
Общая характеристики речи:
•склонность к конфликтной коммуникации;
•речевое поведение неоднозначно, стремление к демонстрации статусного неравенства;
•отклонение от грамматической нормы".
Конечно, речь идет о преобладании признаков, а не о присутствии всего перечисленного у каждого отдельно взятого автора. И повторюсь: рассматривая эти различия, следует помнить, что они слабее выражены при высоком уровне образования. Они не проявляются с постоянной интенсивностью: автор-женщина легко может пользоваться не только собственными речевыми средствами, но может свободно переключаться на другой языковой код и употреблять традиционно «мужские» речевые средства для решения определенных художественных задач.
Как ни хотелось бы мне подвести жирную черту и заново ответить на поставленный в первом предложении вопрос: «что же такое женская литература?», приходится честно признаться: это феномен, который я в процессе работы над статьёй только пытаюсь осознать. Скорее всего, если говорить о далеком будущем, нас ждет все-таки объединение, общая и неделимая литература, общие проблемы, общие темы. Но слишком долго и молчаливо женщины наблюдали за гениями в брюках и котелках, маятник должен теперь качнуться в их сторону. Может, нам посчастливилось наблюдать за рождением новой литературы, и вскоре мы получим переполненные классиками-женщинами библиотеки, вереницу Нобелевских лауреатов, а мужчин просто станет жаль – они тихо растворятся на кухнях. На какое-то время. А может, все будет иначе. Поэтому разумным будет просто понаблюдать, внимательно всматриваясь в книги, написанные нежными женскими руками, чтобы не пропустить ни одного открытия. А пока оставить простое определение: женская литература – это всё, что написано женщиной.
__
Далее: "Книга останется только одна" http://www.proza.ru/2012/04/28/1476