Присаживайся, отдохни в моей тени. Я тебя еще в начале аллеи заприметила. Что ж, за тот срок, что живу я на этом свете, научилась я в людях разбираться. Вот и ты, я вижу, речь мою понимаешь. Это для тех, кто не желает слышать – всего лишь скрип веток старой липы, а ты, я вижу, в жизнь жадно всматриваешься. Дай я тебя ветерком омою, чтобы складки твоего лица расправились, печали, заботы суетливого города за оградку парковую сдую… Теперь хорошо? Готов слушать? Я ведь тут, почитай, последняя из долгожителей осталась. Меня еще в 1824 году посадили в ограде нового собора, что построили в центре Саратова в честь победы 1812 года. Бульвар наш величали сначала Александровским по собору, это уже позже, когда он разросся до размеров городского сада, горожане дали ему название «Липки».
Не поверишь, я до сих пор помню это свое первое лето. А было оно на редкость засушливым. Из Волги тогда воду возили для того, чтобы мы не погибли. Каждому деревцу полагалось по 6 ведер в неделю. Помню, что от скотины, да от людей непотребных нас тогда охранял специально нанятый унтер-офицер. Поговаривали, что за эту должность из городской казны ему начислялось до 8 рублей ежемесячно. Да не больно ретиво он службу нес. Сколько тогда моих сестричек обломали, покалечили.
А в 1876 году, помнится мне, на месте скромного бульвара, решили высадить целый парк. Ходили слухи, что указание дал сам городской голова. Надоела ему критика чахлых посадок в самом центре города. Тогда из окрестных лесов навезли множество саженцев кленов, тополей, акаций, сирени, сосны, орешника, калины. В городском саду разбили несколько клумб, устроили эстраду, на которой выступал оркестр. Горожане угощались здесь сладостями, чаем, кумысом.
Знаешь что о «Липках» писал саратовец Константин Федин в своем романе «Первые радости»: «В городе был большой бульвар с двумя цветниками и английским сквером, с павильонами, где кушали мельхиоровыми ложечками мороженое... Аллеи, засаженные сиренями и липами, вязами и тополями, вели к деревянной эстакаде, построенной в виде раковины... Бульвар назывался «Липками» и под этим именем входил в биографию любого горожанина, как бы велик или мал он ни был...»
Ой, а скольких известных людей я повидала на своем веку. С Николаем Чернышевским мы почти ровесниками были. Помню я его еще Николенькой, гуляющим по аллеям с батюшкой Гаврилой Ивановичем. Помню я Николая Гавриловича и семинаристом, когда поступил он в духовную семинарию, правда, там он не доучился, в Петербург уехал. Красивый, статный, задумчивый юноша. Ой, да ты, наверняка, видел – памятник у самого входа в «Липки» стоит. Всю жизнь метался, всю элиту российскую заставил задуматься над тем «что делать», а умирать в родной город приехал. Здесь, на Воскресенском кладбище его и похоронили.
На аллеях часто можно было видеть саратовских художников, занимавшихся пленэрной живописью. Я и Виктора Борисова-Мусатова помню, талантливый юноша. А ведь из простой семьи, мещан, бывших крепостных. Батюшка его, Эльпидифор Борисович служил железнодорожником.
И первого космонавта Юрия Гагарина помню, правда, тогда он еще студентом индустриального техникума был. Открытый, улыбчивый парень. А скольких артистов, что родились в земле саратовской, помнят наши аллеи: Сергей Филиппов, Борис Бабочкин, Борис Андреев, Олег Янковский. Ты знаешь, наши деревца, особенно те, что помоложе, большие сплетники. Вот, совсем недавно, в родной город Олег Табаков приезжал, говорят, таланты на родине разыскивать. Олег Павлович знает о богатствах земли родной. Так вот, наши тополи-березки месяц еще в тишине ночного парка его визит обсуждали…
Что, утомила я тебя своим рассказом? Набрался сил? Ну иди, иди, что тебе старое ворчание слушать. А как усталость вновь помнет твое лицо, ты опять ко мне приходи, я тебя ветерком умою, да еще какую-нибудь историю расскажу…