1
Накануне рождественских праздников, а точнее двадцать третьего декабря в нашем университете случилось большое несчастье. Умер старейший член коллектива профессор Иван Владимирович Куженер.
Меня попросили заняться научным наследием покойного. В тот же вечер поехал в его пустую квартиру. Среди прочих бумаг, мне попался один странный и в тоже время любопытный документ, вернее рукопись. Она настолько заинтересовала меня, что засиделся, читая рукопись, почти до утра. В какой-то момент я даже засомневался: а принадлежат ли записки Ивану Владимировичу? Потом пришло в голову: не занялся ли профессор на старости лет беллетристикой? И что же это все-таки - вымысел или, правда? Не знаю. Судить предоставляю Вам. Итак, записки эти или рукопись, назовите, как хотите, перед Вами.
* * *
Взяться за перо меня заставила смерть близкого друга Михаила Федоровича Егорова, или просто Миши. Пусть земля ему будет пухом! Почему такая неадекватная реакция на смерть дорогого человека? Попробую объяснить. Дело в том, что Миша - Михаил Федорович был последним участником (кроме меня) той злополучной экспедиции, речь о которой пойдет ниже, до вчерашнего дня остававшимся в живых. «Но причем здесь какая-то экспедиция? - спросите вы. - Какая связь между ней и кончиной моего друга?» А связь существует и самая прямая, теперь-то я в этом уверен.
Итак, я остался последним свидетелем, правда, не знаю чего, преступления или несчастного случая, и чувствую, что обязан рассказать, что же произошло...
Но прежде чем перейти к экспедиции, должен, как это ни прискорбно, вернуться немного назад и рассказать о судьбе остальных трёх участников.
Первыми жертвами стали братья-близнецы Игорь и Вадим. Но тогда я не считал их чьими-то жертвами и не связывал их смерти с экспедицией. А надо бы. Ведь трагедия произошла уже через неделю после нашего возвращения.
Однако все по порядку. Игорек занимался парашютным спортом, и был отнюдь не новичком в этом деле. И вдруг, во время очередного затяжного прыжка, у него не раскрылся парашют... Конечно же, была создана экспертная комиссия, но никаких нарушений и неисправностей она не обнаружила. В конце концов, все списали на тот случай, когда и палка раз в год стреляет. То есть на роковое совпадение.
Не успели похоронить Игоря, как с Вадимом произошло несчастье, если смерть можно назвать несчастьем. Прямо на лекции с ним случился сердечный приступ, хотя никогда раньше на сердце он не жаловался. Не помогли ни лекарства, ни массаж. Не успела приехать «скорая», как все было кончено... Горе! Университет гудел, как растревоженный улей.
После этой двойной трагедии ходило много слухов, разговоров, версий, одна фантастичнее другой. Например, говорили, что между близнецами якобы существует некая связь, нарушение которой ведет к смерти.
Насторожила же меня и заставила крепко задуматься гибель Людочки - Людмилы Александровны - единственной женщины в нашей сплоченной группе. Во всех подробностях припомнился рассказ бабушки Марфы из глухой таежной деревушки, ее слезы при расставании - она предвидела, что с нами может произойти...
Людочка была супругой Михаила Федоровича. И хотя никто из нас не знал, сколько ей лет, выглядела гораздо моложе моего друга. Несмотря на разницу в возрасте, а возможно, благодаря ей, никто не сомневался, что поженились они по любви. Людочкино отчество я узнал только на похоронах. Полное имя ее было Людмила Александровна. Врачи вынесли официальный вердикт - рак. Но я сильно сомневаюсь в этом, слишком уж быстро угасла наша милая спутница.
Миша сильно переживал смерть супруги. Несколько дней ходил сам не свой, ни на что не реагировал и, кажется, мало что понимал. Так что я всерьез стал опасаться за него самого.
Но постепенно все стало успокаиваться, жизнь входила в свою колею. И тут случилась новая беда уже с самим Михаилом Федоровичем. Миша попал в страшную автомобильную катастрофу. Казалось бы, в этом не было ничего удивительного или странного - только в одной Москве ежедневно в аварию попадают десятки, а то и сотни людей - но только для тех, кто не знал Егорова. Именно потому, что на дорогах такая большая смертность он панически боялся этого вида транспорта. И даже когда спешил, предпочитал передвигаться пешком или в метро. Не раз мы пытались доказать ему, что пешеход в наши дни рискует ничуть не меньше, чем тот кто едет в автомобиле. Но все было напрасно - Миша стоял на своем. А в тот злополучный день поступил против своих же правил: взял такси и помчался куда-то... Ну, скажите: разве не странно? Впрочем, после смерти супруги Михаил Федорович сильно изменился. И, пожалуйста - авария! Причем водитель остался жив, а нашего дорогого друга не стало. И опять-таки выскажу, наверное, кощунственную мысль: смерть Миши была предрешена, не погибни он в автокатастрофе, умер бы как-то иначе. Как впрочем, предрешена и Игоря с Вадимом, Людочкина...
Сегодня на похоронах вдруг почувствовал, что наступила моя очередь... Нет, я не болен и чувствую себя вполне сносно, во всяком случае, физически. Но как некоторые животные ощущают приближение смерти и необязательно от старости или болезни, так и я, буквально физически, ощутил ее дыхание у себя за спиной.
Откуда ждать опасности? Не знаю. Будет ли это какой-то несчастный случай, авария? Ведь все участники нашей экспедиции погибли по-разному. Но нет. Здесь я не прав. Был еще один человек, некто Иван - наш проводник. И ещё – бабушка Марфа – добрая хозяйка, у которой мы останавливались в ту злополучную поездку. Но живут они, как вы сами понимаете, не в Москве и поэтому проверить их на предмет здоровья затруднительно.
И все же несколько часов назад я послал запрос. Но не уверен, что телеграмма дойдет до места назначения, а если и дойдет и будет прислан ответ - застанет ли он в живых адресата?! И все же, если опасения насчет нашего проводника и милой хозяйки подтвердятся, то есть выясниться, что их нет в живых, то все остатки сомнений, если они и существовали, улетучатся окончательно.
С облегчением заканчиваю печальную часть моего повествования и перехожу, наконец, к самой экспедиции, что она собой представляла, о ее целях и задачах. Говорю «наконец» потому что чувствую, давно надо это сделать. Целей и задач как таковых не ставилось. Цель одна – оздоровление. Мы с Мишей были сторонниками активного отдыха. И старались, по мере возможности, проводить отпуск на лоне природы, и желательно не в подмосковских лесах, а где-нибудь в горах или в глухой тайге.
После того, как Миша женился, пристрастили к этому и его супругу. Долго уговаривать её не пришлось. Но в отличие от нас, Людочка предпочитала «тихую охоту», то есть сбор грибов. Именно поэтому все последние годы мы проводили свои отпуска в лесу.
Приближался август месяц – самое благоприятное время для вояжей такого рода. На этот раз мы решили провести отпуск в такой глухомани, куда и нога человека не ступала, вдали от городов и людской суеты. Судя по карте, тот уголок, куда собирались, изобиловала озёрами, а значит рыбалка там должна быть знатная, да и зверья должно хватать. Я не говорю уж о грибах.
Итак, оставалось испросить отпуск у высокого начальства и купить билеты на самолёт. Не помню, говорил или нет: Михаил Фёдорович был владельцем одного довольно крупного издательства, так что «испрашивать» отпуск ему, по большому счёту, было не у кого. Что же касается Людочки, она нигде не работала и не служила. Оставался я…
На следующий день мы с Мишей отправились к моему «высокому начальству» - к зав. кафедрой университета Николаю Львовичу Полякову, встретившему нас словами:
- Знаю, знаю, зачем пришли. Каждый год одно и то же. Давайте уж, -нарочито тяжело вздохнув, он подписал заявление. - Если вам не жалко ни сил, ни средств… Но с условием, быть на месте к началу учебного года.
Вечером, когда сборы были в самом разгаре, неожиданно позвонили два наших студента, братья-близнецы Вадим и Игорь - дети наших общих знакомых и попросили взять их с собой. Я всегда удивлялся тому, как слухи могут распространяться с такой быстротой, особенно те, которые стараешься не афишировать. Насколько помню, о поездке мы никому не говорили, кроме зав. кафедрой, и даже еще сегодня утром сами не были уверены, что она состоится. Но, справедливости ради, надо признать звонок оказался кстати. Вещей набиралось довольно много, и лишние руки не помешают. Кроме того на решение взять близнецов повлияло и то обстоятельство, что, несмотря на «нежный» возраст, братья были отнюдь не новичками в подобных «мероприятиях».
Итак, нас уже пятеро - очень удобное число для подобных вояжей. Например, спорные ситуации, если таковые возникали, решались весьма просто - голосованием. Всегда кто-то оставался в меньшинстве, кто-то в большинстве.
2
До Якутска долетели без особых приключений, если не считать некоторых неудобств из-за багажа. Проблема возникла из-за двух охотничьих ружей, с которыми никогда не расставались в подобных поездках. Охотниками мы были, по правде говоря, никакими и дробовики приобрели, как говориться больше для проформы - негоже в тайгу соваться невооруженными. Но, в конце концов, и эта проблема, в основном стараниями Михаила Фёдоровича, была решена.
В аэропорту прибытия мы навели кое-какие справки. Нам посоветовали перебраться на железнодорожный вокзал, что и сделали.
В пригородном поезде, следующим в северо-восточном направлении, в который загрузились к вечеру того же дня, оптимизма нашего поубавилось. От попутчиков узнали, что для многих отдаленных селений власти не в состоянии обеспечить постоянное сообщение. Тамошние жители, если им необходимо было попасть на «большую землю», иногда неделями ждали любую подвернувшуюся оказию, или, иными словами, надеялись наудачу. Ждать неделю мы, конечно, не могли, - ничего не оставалось, как надеяться наудачу и на самих себя. Ну а пока, так как время было позднее, все разошлись спать. На конечную станцию поезд прибывал только утром.
Когда поезд прибыл на конечную станцию, кроме нас, похоже, во всем составе не осталось ни одного пассажира. Во всяком случае, сгрузились на разбитую платформу в полном одиночестве. Немногочисленные служащие с удивлением смотрели на пятерку чудаков и кучу багажа, занявшего почти половину «зала ожидания», и, наверно, гадавших кто мы такие. Причин скрывать этого у нас не было, и скоро они удовлетворили любопытство. В свою очередь мы узнали, что дальше придется добираться на самолете!
«Потому что другого транспорта здесь нет. Самолеты в те края летают крайне редко. Но вам крупно повезло, так как сегодня как раз отлетает один самолёт и если удастся договориться с лётчиками…», - в общем, кассирша, разговаривающая с нами, оказалась довольно словоохотливой. От нее узнали почти все интересующие нас подробности.
Так называемый аэродром с невысокой башенкой-диспечерской, с небольшой площадкой-стоянкой для самолётов и земляной взлётно-посадочной полосой, находился за зданием вокзала. На переговоры с пилотами, как самого представительного, отрядили Михаила Федоровича. Хотя никто не собирался выбирать или назначать какое-либо начальство, с самого начала Миша стал кем-то вроде вожака. Забегая немного вперед, скажу, что даже наш проводник, как и все селяне с некоторым пренебрежением относившийся к городским жителям, с Михаилом Федоровичем обращался совсем по-другому, с большей долей уважения.
В общем, вскоре дело было улажено, и мы загружались в один из трех «Кукурузников». Командир недовольно покосился на багаж, но промолчал. Не могу сказать, что воздушное путешествие доставило большое удовольствие, во всяком случае, большинству из нас. Людочку почти всю дорогу тошнило.
Полет длился около двух часов. Наконец, самолет начал снижение. Причем, показалось, что садиться мы будем прямо на верхушки деревьев, никакого аэродрома или чего-то подобного, из своего окошечка, я не видел. Аэродром все же существовал. Точная копия того, с которого взлетели. Ощущение было такое, что, покружившись, мы вернулись назад. Отличие заключалось лишь в отсутствии железной дороги. Со всех сторон аэродром окружала тайга, подступавшая почти вплотную к взлетно-посадочной полосе.
Без энтузиазма мы восприняли весть, что это еще не конечный пункт путешествия. Как оказалось, до него еще более двадцати верст. Но упавший было дух, приподнял служащий аэродрома, сказав, что нам крупно повезло, так как уже сутки здесь дожидается груза мужик с двумя подводами, как раз из той деревни... Повезло, по словам того же служащего, вдвойне: «Через две-три недели пойдут дожди и туда никаким транспортом не добраться».
Еще, когда мы выгружались, заприметили суетившегося около самолета мужичка, явно не принадлежавшего к обслуге аэродрома, а поодаль две подводы, запряженные лохматыми низкорослыми лошадками. Мужик был небольшого, если не маленького, роста, с морщинистым лицом, заросшим седоватой бородкой. Несмотря на теплую погоду, он был в шапке-ушанке, уши коей торчали вверх, в чуть великоватой засаленной телогрейке и в стоптанных кирзовых сапогах. Мужика, как и меня, звали Иваном. Договориться с тезкой не составило труда. Он даже обрадовался нежданным попутчикам.
- Отчего же не подвезти, с добрыми людьми и дорога короче, как говорится: в тесноте, да не в обиде. - Потом с сомнением посмотрел на наши огромные рюкзаки, горкой сваленные на летном поле: - Оно конечно, - он зачесал под бородой, - лошадки у меня жилистые, однако вряд ли сдюжат.
Что ж, нечего не поделаешь, большую часть снаряжения – резиновую лодку, палатки, спальники пришлось оставить под присмотр кассира, который заверил нас в полной сохранности вещичек, взяв с собой только самое необходимое.
Уже через пять минут деревянные ящики (груз, который ожидал Иван) были перегружены на вторую подводу, тем самым было, освобождено место для нежданных, но, судя по всему, желанных попутчиков.
- Залазьте, - весело крикнул наш возница, занимая свое место. - Не смотрите, что лошадка невелика, такое дело для нее раз плюнуть.
Иван оказался добродушным и общительным человеком. Свою речь буквально через слово сдабривал различными прибаутками и поговорками.
- А позвольте спросить, мил люди, за какой надобностью пожаловали в нашу глушь? Видать, не здешние, из далече?
Вероятно, вопрос адресовался нам с Мишей, но первым откликнулся Вадим:
- Верно, дяденька, из самой Москвы. Говорят, у вас здесь места благодатные?
- Что есть, то есть. Значит, поохотиться к нам, – покосился Иван на дробовики. – Добро. Вот только ружьишки у вас… того, - он хитровато прищурился. – Жидковаты для наших зверушек.
- Что же у вас за звери такие особенные, Иван, простите, не знаю, как вас по-батюшки? – спросил Михаил Фёдорович.
- Да уж водятся, - наш возница усмехнулся в бороду и отвернулся. – Но-о, пошла, - подстегнул он лошадей, хотя в этом не было необходимости.
Через минуту вновь повернулся и с улыбкой спросил:
- А голуб-явана не боитесь?
- Кого – кого?
- Дак бродит здесь чудо-юдо, семи саженей росту, похожий на обезьяну.
- Снежный человек, что ли? – спросил один из братьев.
- Во-во, он самый, только у нас его кличут голуб-яван.
Так мы впервые услышали о голуб-яване, с которым каким-то необъяснимым и трагичным образом будет связана наша судьба.
- Ну-ка, ну-ка, - заинтересовался Михаил Фёдорович и придвинулся ближе к нашему вознице.
Миша уже участвовал в одной экспедиции по поиску «снежного человека». Правда было это давно, еще во времена его молодости, и закончилась безрезультатно. Экспедиция тогда работала где-то в Гималаях, откуда пришла весть, что местные жители видели существо, похожего на большую обезьяну. Экспедиция была довольно многочисленна, не менее двадцати человек, и соответствующе экипирована. Но в итоге ничего не нашла, кроме сомнительных полустаявших следов, фотографии которых хранятся в Мишиной картотеке. Да старой кости, находящейся в местном монастыре. По утверждению туземцев принадлежавшей «йети» - так здесь называли «снежного человека» - на поверку же оказавшейся обыкновенной бараньей лопаткой. После этой относительной неудачи многие утратили веру в мифологического «йети».
- Да, враки всё это, нет никакого голуб-явана, – продолжал Иван. - Однако дорога длинная, если хотите, слушайте, что болтают люди…
Не могу сказать, что и эта поездка доставила нам большое удовольствие. Правда, в самом начале мы были полны новых впечатлений и почти не обращали внимания на неудобства. Но чем дальше, тем хуже. В конце пути Людочка стала тихонечко постанывать, да и меня, если честно, порядком растрясло. Только нашему вознице, казалось, все было нипочем. Перед самой деревней, когда чувствовалась ее близость, нагнали двух грибников – мужика да бабу, не оборачиваясь, Иван весело бросил:
- А поселю-ка я вас у бабки Марфы. Деньги ей ой как нужны. Знавал я её мужа - знатный был охотник.
Деревня встретила нас ревом скота, возвращающего с пастбища, пением петухов и лаем собак. Наконец-то, мы добрались до конечного пункта нашего путешествия.
3
Крикнув своему юному «коллеге» - пареньку лет двенадцати-тринадцати, чтобы тот правил на склад, Иван свернул в проулок и скоро остановился перед большим, пятью окнами выходящими в улицу, домом.
- Марфа, принимай гостей! - слезая с передка, крикнул он.
В воротах появилась маленькая старушка.
- Милости просим, гости дорогие, - засуетилась она возле телеги. - Иван, да где же ты их подобрал-то?
Пока гости выгружались и разминали ноги, у Ивана с нашей будущей хозяйкой вполголоса состоялся разговор. Речь шла явно о нас...
В этот день, вернее вечер, ничего существенного больше не произошло. Заметив, что ее жильцы «немного притомились», бабка Марфа напоила нас чаем с медом и отправила отдыхать, отведя две маленькие опрятные комнатки. А на следующий день, за утренним чаем, состоялся весьма примечательный разговор, который постараюсь здесь воспроизвести, хотя, по правде говоря, тогда не предал ему должного внимания.
Когда хозяйка, наконец, уселась за стол, Михаил Федорович завел речь об оплате, от которой бабка Марфа наотрез отказалась, заявив, что после смерти мужа осталась совсем одна и рада, что в доме «появилась живая душа». Затем, после продолжительной паузы, в течение которой мы отдавали дань кулинарному искусству хозяйки, она спросила, ни к кому конкретно не обращаясь:
- Значит, приехали поохотиться?
Все подняли головы. Первым отреагировал Вадим. Или это был Игорь?.. Неважно.
- Ага, - с набитым ртом, промычал он. – И ещё порыбачить. Говорят, у вас рыбалка знатная.
- Что есть, то есть, - неохотно ответила она. - Однако не советую, нет. Уезжали ли бы вы от греха подальше.
Такого поворота никто не ожидал.
- Это почему же, бабушка? - спросил Вадим.
Не удостоив его ответом, старушка продолжала:
- Мой-то Семен, царство ему небесное, то же встретился с ним...
- С кем? – спросил Миша.
- Да, с голуб-яваном. Иван, верно, рассказывал…
- И где это произошло? - оживился мой друг, готовый бежать за картой.
- Да здесь, недалече, - ответила бабка Марфа.
- И что же? - снова встрял Вадим.
- А ничего, милый, - повернулась она к парню. - Через неделю утоп, сердешный.
На минуту за столом воцарилась тишина. Мы никак не могли взять в толк, какая связь между смертью охотника и его встречей с голуб-яваном, то бишь «снежным человеком».
Скоро выяснилось, что связь существовала и самая прямая. Испокон веков здесь ходило поверье: кто столкнется с голуб-яваном или даже увидит его издали - тот уж не жилец на этом свете. Всё это походило на сказку и мне действительно, во время рассказа бабки Марфы, смутно припомнились сказки из детства, где герои превращались в камень только при одном виде чудища... Но местные жители свято верили в этот миф.
…Смерть необязательно наступала мгновенно, иногда проходили недели, месяцы, но она неизбежно настигала несчастного, будто чье-то проклятие.
Но случались и исключения. По словам бабки Марфы: «У них в селе живет один старичок (одно слово, что живет), который когда-то давно, когда она еще пешком под стол ходила, а может, ее и вовсе на свете не было, тоже встретился с ним. «Однако до сих пор живой, хотя не намного отличается от мертвяка, так как ничего не слышит, не видит и не говорит. - Помолчав с минуту, добавила: - А ещё говорят, что он вовсе и не видел голуб-явана, а только наткнулся на его логово, поэтому и остался жив».
Закончив рассказ, бабка Марфа внимательно взглянула на нас:
- Дак, разве Иван не рассказывал вам? Ну-да, ну-да, - отвечая на какие-то свои мысли, проговорила она, - куда там. Вижу, вижу, не верите старухе. Да и как вам - ученым людям - поверить во все это? - она тяжело вздохнула. - Говорила я Ивану... а он: пусть, да пусть, - нет никакого голуб-явана, - заладил одно и то же. Почитай один во всей округе не верит в него. Хотела я вас отговорить, да как? Не за тем, чай, ехали в такую даль?! Может, бог милует, - бабка Марфа вновь тяжело вздохнула, наполняя чаем свою чашку.
Установилась неловкая пауза. Я, да и, наверное, мои товарищи, действительно не поверили во всю эту тарабарщину и чтобы, неверием, не обидеть добрую старушку, серьезно относившуюся к рассказанному, предпочитали молчать.
Наконец, первым заговорил Михаил Федорович.
- Марфа... - он запнулся, - и все же нам хотелось бы побывать на том месте, где ваш муж видел голуб-явана. Скажите, кто бы мог проводить нас туда?
- Ладно, чего уж там, - отставляя в сторону чашку, сказала бабушка Марфа. – Попросите Ивана. Почитай, никто больше и не пойдет. И вот еще что я вам скажу, - она на секунду смолкла: - Вы уж не серчайте на глупую старуху, однако не дай вам Бог столкнуться с ним!
Вот такой, или примерно такой, в то утро у нас состоялся разговор с нашей хозяйкой.
Сразу после завтрака всей пятеркой отправились на поиски Ивана. Бабушка Марфа подробно объяснила, где он живет, но сама проводить отказалась, сославшись на больные ноги. Конечно, необязательно было всем идти на эту встречу, но больно уж любопытно взглянуть на таежное селение. Деревня мало чем отличалась от подмосковных. Те же резные ставни на окнах, те же кривые улочки. Даже устройство дворов, кажется, такое же. Разве что сами дома более основательные, более кряжистые.
Весть о нас успела разлететься по селу. Каждый встречный вежливо здоровался, но спешил пройти мимо. Только позже узнали, что истории о «голуб-яване», так запугали местных жителей, что одно лишь упоминание о нём вселяло священный ужас.
Иван жил на другом конце деревни и встретил нас внешне приветливо, но в дом не пригласил, сославшись на беспорядок. Так что суть дела пришлось излагать тут же, у ворот. Выслушав, он подумал немного, оглаживая седую бородку, и коротко бросил:
- Добро, выходим завтра в четыре.
Бабушка Марфа предупреждала о некоторых странностях этого человека, но все равно мы были немного обескуражены. Из живого, весёлого балагура, которого знали вчера, Иван вдруг превратился в малоразговорчивого, хмурого субъекта. Забегая немного вперед, скажу, что и далее с нашим проводником случались странные метаморфозы. Резкая смена настроения, для него была в привычке вещей.
Когда мы рассказали бабушке Марфе о встрече с Иваном и высказали некоторые сомнения, она успокоила нас, сказав, что все в порядке, беспокоиться не о чем. Если Иван дал согласие - обязательно сдержит слово и сам зайдет за нами в четыре часа, и ни дня, как мы думали, а утра. Также сообщила некоторые подробности о нашем будущем проводнике. Вообще-то подробностей, как таковых, о нем никто не знал. Появился Иван в селе сразу после войны, но кто он, откуда, до сей поры осталось загадкой.
Ровно в четыре утра, как и обещал, Иван поджидал нас, сидя на козлах для пилки дров и дымя цигаркой. Да и мы не заставили себя долго ждать. Несмотря на ранний час на дворе уже было светло. Слышался людской говор и мычание коров. Вместе с нами из дома вышла хозяйка.
- На «Лазоревое» поведешь? - спросила она нашего проводника.
Тот кивнул.
- Ох, не к добру. Не надо бы, Иван!
Но тот отмахнулся:
- Не выдумывай…
- Ну, с Богом, - перекрестила она нас, как будто провожала в дальний и опасный путь.
«Недалече» бабушки Марфы обернулось более двадцатью верстами. Путь в основном проходил по пересеченной местности, так что дважды пришлось устраивать привалы. Проводник наш, кажется, вообще не нуждался в отдыхе, но не возражал против короткого привала. Он присаживался на пенек или какую-нибудь валёжину, скручивал «козью ножку» и дымил, не обращая внимания на «туристов», вперив взгляд в пустоту и думая о чем-то своем. А возможно, ни о чем не думая, - просто отдыхая. От предлагаемой папиросы неизменно отказывался, однако каждый раз, не забывая поблагодарить. На все вопросы отвечал либо односложно, либо вовсе отмалчивался, неопределенно пожимая плечами, так что было не понять, согласен он или нет.
На последнем привале Иван вновь, в немалой степени, озадачил нас, превратившись вдруг в того человека, которого мы знали в первый день.
- Что, - весело спросил он, – верно бабка Марфа запугала вас, а? Но вы не бойтесь - сказки всё это. Нет никакого голуб-явана. Я почитай полвека брожу здесь, а его что-то не встречал.
4
К обеду вышли к лесному озеру. Вода имела нежно-голубой цвет, как будто кусочек неба опрокинулся в эту часть тайги. Кое-где по поверхности белыми островками плавали кувшинки. По берегам росла высокая, чуть ли не по пояс, трава.
Иван, кивнув на озеро, усмехаясь, произнес:
- Здесь видели голуб-явана.
Сначала мы даже не поняли о чем речь, до того это благословенное место не вязалось с каким-то чудищем.
Озеро оказалось небольшим: около трехсот метров в длину и не более ста в ширину. Но, по словам Ивана глубоким, никто точно не знал глубину. Из его же слов узнали, что в камышах спрятана лодка, способная всех нас, вместе с вещами, взять на борт.
Не буду подробно описывать наше житье-бытье в тайге, хотя, возможно, кому-то оно и показалось бы небезынтересным. Скажу только, что в тот же день мы разбили лагерь на берегу прекрасного безымянного озера.
Впрочем, название у него все же существовало, местные жители окрестили его «Лазоревым». В справедливости такого названия убедились на закате, когда вода постепенно стала приобретать удивительный зеленоватый оттенок. Братья-близнецы, как и мы с Мишей, оказались заядлыми рыболовами и целыми днями проводили на озере. Что же касается охоты, то нам казалось просто кощунством нарушать эту идиллию грохотом выстрелов. Так что оружие без дела валялось в палатках, даже не заряженное и, естественно, со спущенными курками. Но Иван никогда не расставался со своим пятизарядным карабином. А на вопрос: зачем ему столь мощное оружие, пожав плечами, ответил: «В тайге всяко случается, иногда встретишься на узкой дорожке с волком, а иной раз с самим «хозяином», ; под словом «хозяин» он, конечно же, подразумевал медведя.
Людочка же большую часть дня бродила по округе с лукошком, собирая грибы и ягоды. Все эти «изыскания» вносили существенное разнообразие в наш рацион. Однако подходила к концу неделя жизни в тайге. Необходимо было возвращаться, если хотели успеть к началу учебного года. Все немного завидовали Ивану, который еще не раз наведается в эти места. Он и сам не скрывал этого, сказав, что через месяц-полтора, когда ляжет первый снежок, выйдет на охоту.
Когда большая часть вещей была сложена и упакована, мы решили в последний раз прогуляться по тайге. Сказать последнее прости-прощай «Лазоревому» и заодно, в подарок бабушке Марфе, насобирать грибов, так как в дороге вряд ли предоставиться такая возможность. Договорились, что Иван на лодке пересечет озеро, и будет ждать нас на том берегу - напротив лагеря. А мы, тем временем, идя вдоль берега, обогнем озеро и еще до темноты возвратимся в лагерь.
Сразу за шалашом стали попадаться грибы. Но, зная по опыту, что дальше их будет больше и по размерам несравнимыми с этими, не обращали на них внимания, оставляя лакомство различному мелкому, а может быть, и не столь уж мелкому зверью.
Так разговаривая (не помню о чем), и изредка наклоняясь, когда попадался заслуживающий внимания экземпляр гриба, незаметно для себя, обогнули озеро. Удивились, когда увидели Ивана, который тоже заметил нас и вышел из лодки, готовясь принять на борт пассажиров. И в этот момент раздался страшный рев, хруст ломаемых ветвей и к нам под ноги из зарослей выкатился черный клубок. Это был медвежонок. Людочка от неожиданности вскрикнула и выронила лукошко, полное отборных беляков.
БА–БАХ, БА-БАХ.
В кого стрелял Иван, для нас пока оставалось загадкой.
- В лодку, скорее! – закричал он.
Дважды повторять не понадобилось. Треск ломаемых сучьев, рёв и вой приближались.
- Смотрите! – срывающимся голосом закричала Людочка, едва лодка отплыла от берега.
Все, как по команде повернули головы. Из чащи выскочило нечто красное. Не сразу поняли, что это медведь… но только без шкуры.
- Боже мой! – прошептала Людочка. Похоже, что только она сохранила дар речи.
В какое-то мгновенье мне показалось, что вижу что-то ещё. Между деревьями мелькнула тёмная тень. Заметили ли её остальные? Вряд ли. По крайней мере, никто ничего не сказал. Возможно, мне только померещилось? Тем более что уже начало смеркаться. Иван ещё быстрее заработал вёслами, и берег скрылся за камышами. А между тем, на берегу разыгрывалась какая-то драма, вернее, её заключительная часть. На всю тайгу раздался протяжный тоскливый рёв - явно предсмертный. Снова этот ужасный вой, от которого по всему телу побежал мороз, треск ломаемых веток, плеск воды - рябь пошла по всему озеру, - и всё стихло.
В лагерь мы приплыли, когда противоположный берег скрылся в темноте, и не единого звука не доносилось оттуда, как будто все это нам привиделось. Но нет. Людочку до сих пор била мелкая дрожь, да и у всех остальных вид был далеко не бравый, и она требовала немедленного возвращения в деревню. Но Иван, у коего от былого скептицизма и следа не осталось, заявил, что лучше, как планировали, ночь провести в лагере. Его подержал Михаил Федорович. Всю ночь жгли костер. Головы были заняты невесёлыми думами: кто преследовал медведицу с медвежонком - фактически хозяев тайги? Кто содрал шкуру с хищника? Несомненно, ещё более крупный и свирепый хищник!
Запас дров закончился к полуночи, а идти на сбор хвороста никто не решался, так что пришлось разбирать шалаш... Но ночь прошла на удивление спокойно. Даже привычные для этого времени суток звуки не нарушали мертвой тишины. Уютное потрескивание дров, да шелест листвы в верхушках деревьев скорее подчёркивали, чем нарушали идиллию.
А утром нас ждал еще один сюрприз. Первыми его или вернее её обнаружили близнецы. С весёлыми криками, но, судя по всему, веселость была наигранной, они принесли в лагерь корзинку со свежесорванными отборными беляками. Как она здесь очутилась? Ведь все прекрасно помнили, что Людочка обронила ее на том берегу. А главное все грибы высыпались! Выяснилось, что стояла она сразу за шалашом. Причем, никаких следов рядом не было, как будто корзинка прилетела по воздуху. Еще одна загадка. Тем не менее, все чему-то обрадовались, и Людочка тут же бросилась перебирать грибы. К ней присоединился Миша, лицо которого всё больше и больше мрачнело. Подозреваю, что он ещё тогда о чём-то догадывался, но, по какой-то причине мысли свои держал при себе. Наверное, пережитое накануне потрясение и бессонная ночь, несколько притупили чувства, и мы отнеслись к этому удивительному факту - появлению неведома откуда корзинки грибов - не так, как, наверное, должны бы были...
Когда совсем рассвело и солнце появилось из-за деревьев, втроем: я, Михаил Федорович и Иван, после некоторых колебаний, вновь пересекли озеро. Но напрасно мы лазили по кустам, обследовали каждый сантиметр берега, никаких следов, как и в случае с корзиной, не обнаружили. Что это? Неужели все, что случилось вчера, померещилось ; удивительное наваждение?! Но нет, не может быть. До сих пор перед глазами стояла ужасная сцена...
Проползав на коленях до самого обеда, наконец, поняли, что ничего не найдем. Также как и раньше пели птицы, по небу плыли белоснежные облака, мирно шумели деревья, а наше чудесное озеро, словно голубой сапфир в зеленой оправе, по которому не пробегала даже легкая рябь, тихо дремало в своих берегах, свято храня тайну.
Бабушка Марфа обрадовалась подарку, но, выслушав рассказ и особенно - каким образом появились грибы – вдруг побледнела, затряслась, словно увидела саму смерть, завернула их в черную тряпку и бросила в печь. Мы были шокированы (и это слабо сказано) поведением нашей хозяйки. В тот день не услышали от неё больше ни одного слова.
На следующий день выпала «оказия», а, возможно, специально для нас было подстроено - на маленький аэродром возвращался грузовичок, доставивший в деревню какой-то груз. Мы покинули затерявшееся в глухой тайге маленькое селение, обещая обязательно вернуться на следующий год.
Так закончилось наше приключение. Почти неделю добирались до Москвы, причем большую часть времени потратили на ожидание. Приехали как раз к началу учебного года, так что условия начальства были соблюдены. А через неделю начался этот кошмар, который, боюсь, еще не закончился... ведь всю дорогу, до самого дома бабушки Марфы, ту злополучную корзинку с грибами нёс я!
«Но почему же произошли и происходят все эти смерти?» В последнее время я почти не сплю; вспоминаю, размышляю и сопоставляю. И вот к какому выводу пришел. Хотя, наверное, многим он и покажется невероятным, но другого объяснения не нашёл.
Как известно все живые существа на Земле, и это доказано, обладают аурой… Так вот, наше чудище – голуб-яван обладает такой мощной аурой, что способно искривлять человеческие судьбы…
* * *
Вот и все, на этом заканчивается или вернее обрывается рукопись. Мне остается только добавить: примерно через месяц после кончины Ивана Владимировича, в университет на его имя пришло письмо. Это был ответ на запрос профессора. Сухим официальным языком в нем сообщалось:
…Охотник Дегтярев Иван Васильевич пропал без вести – ушел в тайгу и сгинул. Поиски результата не дали, о чем администрация района очень сожалеет.
Что же касается вдовы Антоновой Марфы Семеновны – смерть ее была нелепой. У себя в доме она спустилась в погреб, люк непонятным образом захлопнулся… а т. к. Антонова М. С. жила одна нашли ее только через три дня.
И последнее, смерть профессора, по утверждению врачей, наступила от застарелой болезни, которая неожиданно обострилась… Но это еще ни о чем не говорит, или, наоборот, говорит о многом?